Музы светлого Дома изящной словесности

АВ Романов, 2023

Творческим людям необходимо вдохновение. Оно генерируется Музами. Писатели, например, могут заключить с ними союз в Доме изящной словесности.Серафима – оператор творец-машины, которая распределяет Муз и Музов по авторам. Ей же самой предписано счастье только с чёртом. А они в светлой литературе – редкость. Она вроде и примирилась со своей участью, уже перестала надеяться… Но её чёрт уже рядом! Сумеет ли он завоевать суровую Серафиму и объяснить необходимость их союза? А что будет с другими Музами и авторами, которым тоже необходимо счастье? Вот об этом эта история…Стёб. Неформат. Романтично.

Глава X. Встречи перед входом в рифмобар.

Пытаться описывать различные помещения рифмобара в светлом Доме изящной словесности бессмысленно. Их интерьер и назначение менялись, подстраиваясь под интересы людей, которые в них находились. Хочется тебе извиваться в диких танцах — пожалуйста! Начинается выступление рок-банды, и ты — среди зрителей. Хочется спокойно посидеть в тишине, поговорить, выпить амброзии — есть и такие оазисы. А если появилось желание закадрить в контрдансе очаровательного Муза или обворожительную Музу, то добро пожаловать в старинную бальную залу с живым оркестром.

Вит, Серафима и Аделаида остановились около входа.

— Это мой любимый рецепт, — заканчивал свой рассказ Вит. — Все бывают обычно сытыми и довольными.

— Постряпушка на скорую руку, если совсем некогда, — вальяжно оценила Аделаида. — Могу подсказать правильный рецепт приготовления говядины.

В светло-синем платье и новых ярко-лимонных колготках Аделаида была сногсшибательна.

— Серафима Андреевна, беда! Напали! Ограбили! Повесили вниз головой! Мучили!

Весёлого автора с псевдонимом Чувак К. Чувак было не узнать. Взъерошенный, помятый, несчастный, он подскочил к их компании.

— Что случилось? — спросила Серафима.

— Никогда больше в ваш сквер не пойду! — заявил парень. — Убили, ограбили…

— Это вы пережили приключение, — пояснила Серафима. — Кто напал, чего хотели?

— Любишь кататься — люби и саночки возить! — поддержала её Аделаида.

— Да неприкольные дядьки на меня напали, — рассказывал Чувак. — Башка треугольная, присоски вместо пальцев. Чувства юмора никакого. Требовали вернуть им летающую тарелку. А где я её возьму?

— Что грозили отрезать, чтобы был разговорчивей? — деловито поинтересовалась Аделаида.

— Ничего.

— Та-ак, а почему же ты испугался? — удивилась Аделаида.

— А-а-а, — махнул рукой Чувак К. Чувак, отчаявшись что-то объяснить. — Страшно просто вот так, на пустом месте, попасть в их лапы. Какая-то гравитационная ловушка. Ты взмываешь в воздух и не можешь пошевелиться…

— Приключения бывают разные, — заметила Серафима.

— Бедняжка! — искренне посочувствовала Чуваку её заместительница.

— Самое страшное, — доверительно сказал парень, — это ощущение собственной беспомощности. Чувствуешь себя рыбой, которую потрошат заживо.

Аделаида зачем-то решила объяснить ему содержание этого приключения:

— Они должны были посадить тебя в клетку, намазать гнилыми овощами и скормить своим питомцам. Жуткое приключение, многие авторы жаловались. Как ты убежал?

— Зверюга какая-то зарычала совсем рядом, — объяснил Чувак. — Они испугались, бросили меня и испарились.

— Тебе повезло, — искренне сказала Аделаида.

— Аделаидочка, ты прекрасна! — закричали откуда-то из темноты.

На аллее, что вела к рифмобару, появилась очень колоритная парочка. Высокая худая женщина в беретике, матроске и широких брезентовых шароварах. Один глаз был закрыт повязкой, грудь украшала изящная цепочка со странной подвеской в виде шарика и трубочки, скреплённых между собой плоской неширокой пластиной.

Рядом с ней хромал настоящий пират в треуголке, тоже одноглазый, с деревянной культёй вместо левой ноги и попугаем на плече.

— Милочка! — обрадовалась Аделаида и помахала им рукой. — И её Муз Сильвер! Моё почтение!

— Мадам, — Чувак К. Чувак внезапно очень торжественно обратился к Аделаиде. — Вы великолепно выглядите! Это коралловое ожерелье, эти формы, задрапированные в васильковые лоскуты…

— Что-о-о? — набычилась Аделаида.

— Я хотел сказать, что вы удивительны! — Чувак опять включил свой «взрослый» бархатный баритон. — Не принимайте близко к сердцу мои неуклюжие комплименты. Объясните, пожалуйста, что это за заведение?

И он показал на разноцветную дыру-вход, над которой было написано «Рифмобар».

— Это, — Аделаида преисполнилась важности, — основное место встреч Муз и их авторов. Отдых и культурный досуг.

— Значит, мне надо туда! — сделал вывод парень. — Вы будете моей парой на этот вечер?

— А вот и буду! — глупо хихикнула Аделаида.

— Отлично! — констатировал Чувак. — Спасибо. Форма одежды?

— Любая.

— Даже в таком виде можно?

И Чувак К. Чувак немедленно преобразился, представ человеком в костюме презерватива.

— Фу-у, — скривилась Аделаида. — В таком виде гуляйте там самостоятельно. Но не удивляйтесь, если не найдёте понимания окружающих.

— Хорошо, — покладисто согласился парень, «переодеваясь» в парадный тёмно-синий костюм (белая рубашка, галстук-бабочка, умопомрачительно блестящие туфли).

— Вот это другое дело, — одобрила преображение парня Аделаида.

Одноглазая морячка уже подскочила к ним и кинулась обниматься. Её спутник существенно отстал, ковыляя на своей деревяшке.

— Морская Мила, — представила её Серафима. — По псевдониму понятно, наверное, что она маринистка, автор морских приключений. Пираты, сокровища, погони, таинственные острова…

— Ага, — кивнул Волков. — Знаю. Девы-капитаны…

Морская Мила сдвинула свою повязку на лоб и прищурилась.

— А вы?..

— Волков. Вениамин.

— Волков, да? — очень нехорошим тоном переспросила морячка. — Вениамин?

Она, сжав зубы, пристально рассматривала Вита.

— Он Волков, — подтвердила Серафима.

— Послушайте, Мила, — Вит поднял вверх обе руки. — Да, сознаюсь, что это я тот самый Вениамин Волков, который вас критикует. Я очень люблю морские приключения! И если у вас — море, пушки, такелаж — то всё замечательно. Но ведь невозможно поверить, что домашняя девочка выхватывает абордажный тесак у капитана пиратов и убивает морских разбойников до тех пор, пока её саму не изберут капитаном. И как это пойманная русалка вдруг оказалась обычной девушкой?..

— Да если сотня мужиков хочет тебя изнасиловать, — взвилась писательница, — то ты становишься ещё и не на такое способна!

— Давайте не будем спорить о принципах, — прохрипел уже дохромавший до них одноногий пират. — Я же не обижаюсь, что у меня оттяпали ногу и заставляют ходить на деревяшке. Главное, чтобы был хеппи-энд!

— Ты мне тут ещё поговори! — агрессивно заявила Морская Мила и взялась за странную штуку, висевшую на груди.

— А вот я, — вмешался в разговор Чувак К. Чувак, — верю, что такая отважная девушка в состоянии порубать в капусту несколько непутёвых разбойников. А её героини, наверное, ещё бесстрашнее.

— А вы у нас кто? — заинтересовалась писательница.

— Чувак К. Чувак, писатель, — представился тот и скромно добавил: — начинающий.

— Отличный псевд! — одобрила его маринистка.

— Эй! — дёрнула за рукав улыбающегося парня Аделаида. — Кто-то хотел составить мне компанию…

— Извините. Пойдёмте скорее в этот вертеп! — спохватился Чувак.

— Это нормальное заведение, — нерешительно возразила Аделаида.

— Я с вами, — сорвалась с места Мила.

— А я пока подымлю, — устало сказал Муз-пират, доставая из сумки на боку внушительную чёрную трубку для курения. — Устал от прогулок.

Чувак К. Чувак, Аделаида и Морская Мила двинулись в направлении входа в рифмобар.

— Серафима, Вит! — помахала рукой Аделаида, приглашая и их с собой.

— Мы потом, скоро, — пообещала Серафима.

— А вот и несчастный Могусов.

Вит первым заметил молодое дарование, уныло шедшее по аллее. Его атлетическое телосложение никак не вязалось с выражением на лице.

— Со мной никто не хочет разговаривать, — пожаловался он Виту и Серафиме.

— Мы же для тебя все «какие-то там», — мстительно заметила Муза, — вот и пожинаешь плоды своих слов.

— Ну я же случайно, — заныл Могусов.

Серафима вдруг задумалась и тихо, отчётливо, словно в никуда, продекламировала:

— Всё случайное печальным может стать, когда отчаянье не желает мирно спать, приходя к тебе нечаянно, чтобы мучить и терзать…

— Интересная мысль, — встрепенулся Вит. — Это что? Чьё?

— Потом когда-нибудь расскажу, — рассеянно ответила Серафима. — Не сейчас.

— Ты должен стань брутальным, парень! — жизнерадостно подмигнул Могусову Муз-пират. — Оттяпай себе полноги, ходи с костылём, посади на плечо молчаливую птицу…

Вит подумал, что этот совет звучит совершенно абсурдно из уст коренастого пирата-инвалида. Он ведь говорит это могучему красавцу-атланту.

— Ух ты! — Могусов посмотрел на моряка, заметил попугая и противным тоном прогнусавил: — Пиастры! Пиастры!

Попугай шевельнулся, открыл один глаз и глянул на Могусова так, словно он увидел перед собой полное ничтожество, которое что-то вякнуло. Потом попугай закрыл глаз и продолжил молча сидеть на плече пирата.

— Вот, — ещё больше расстроился парень. — Даже дрессированная птица не хочет со мной поговорить.

— Стань брутальным! — ещё раз посоветовал ему Муз. — Как я.

— А вы брутальный? — вяло спросил Могусов.

— Я самый-самый брутальный, — вдруг очень грустно сказал пират. — Ведь это моё настоящее имя. Это хозяйка окрестила меня Сильвером, ногу заменила на деревяшку и назначила пиратом. Даже сёстры-Музы теперь называют меня Сильвером. И лишь творец, продлевая союз, помнит о моём настоящем имени.

— А с кем у вас союз? — поинтересовался Могусов.

— На нас динозавр напал!!!

К Виту, Серафиме, пирату и Могусову подскочила счастливая Лёля. Глаза её сияли. Чуть сзади маячила высокая фигура Лулу.

— Сначала он откусил у Лулу немного ноги, — захлёбываясь от восторга, рассказывала Лёля. — Но я стукнула его огромной веткой, и он потерял сознание. А потом Лулу добрался до него и разодрал ему пасть! В таком виде динозавр совсем не страшный.

Негр задумчиво улыбался, слушая Лёлю.

— А потом Лулу отрастил ногу, — продолжала рассказывать она, — и мы пришли к вам. А ещё Лулу обещал покатать меня на настоящей яхте под парусом. А ты что кислый такой?

На этот вопрос Могусов с печалью в голосе ответил:

— Мне Муза нужна.

— Разве это проблема?! — жизнерадостно воскликнула Лёля. — Пойдём с нами. Лулу тут всех Муз знает. Сейчас подберём тебе кого-нибудь…

— Фредерика…

Могусов вдруг застыл восторженным сусликом, глядя в конец аллеи. На ней вдали показались степенный пожилой джентльмен и две изящные дамы. Они что-то оживлённо обсуждали.

— Между прочим, — тихо заметила Серафима, — этот седой мужчина и есть Мякиш. Очень советую, Могусов.

— Фредерика… — повторял парень как в бреду.

— А великая Оча, значит, — тихо сказал Вит, — впечатления на нашего Могусова не произвела. Очень парадоксально. Редкой красоты женщина. Пожалуй, даже привлекательней Фредерики…

Но, видя, что Серафима нахмурилась, поспешил добавить:

— Но она, наверное, человек холодный, надменный. Впрочем, не знаю, не общались.

— Она молчаливая, — сказала Серафима.

Троица приблизилась к ним, раскланялась и величественно прошествовала в помещение рифмобара.

— Так ты идёшь? — обратилась Лёля к застывшему Могусову.

— А можно меня с ней познакомить? — нерешительно спросил парнишка, оживая и идя за зеленоволосой девушкой и её Музом.

— Попробуем, — легкомысленно пообещала ему Лёля.

Народу на аллее вдруг стало больше. Вит уже начал путаться, пытаясь запомнить всех, кто подходил поздороваться с Серафимой. Он не понимал — почему они всё ещё стоят перед входом. Не понимала этого и Серафима, но продолжала чего-то ждать и улыбаться знакомым, с которыми она уже давно не встречалась в такой непринуждённой обстановке. Поэтому, наверное, они оба пропустили появление Музы Наташи.

Серафима совсем не желала сталкивался со своей бывшей подругой. А Вениамин, не преднамеренно, а чисто интуитивно, хотел бы скрыть от Серафимы то, что он уже давно знаком с этой эффектной брюнеткой. Более того, они сотрудничали. Они даже состояли в союзе. Случилось это, правда, по инициативе творца, случилось не в светлом Доме изящной словесности, и только косвенно их совместная деятельность была связано с литературой, но… но ведь искра, попадающая в пары бензина, сжигает не только воздух, не правда ли?

— Вениамин! Улыбки влюблённых в руках творца, неужели это ты?! Здравствуй! Я необыкновенно рада тебя видеть!

Наташа возникла перед ними обольстительной нимфой. Радостно улыбаясь, она потянулась к Виту. Обниматься. Нет, Волков обрадовался, Наташа ему всегда была симпатична, но при этом он подумал, что вот умеет она та-ак сказать что-то, например, поздороваться, выбрать при этом такой оттенок голоса, что вроде и все внешние приличия соблюдены, но, тем не менее остаётся ощущение, что тебя обцеловали всего, причём совсем не целомудренно. Вообще, эта её способность ему нравилась, но здесь, сейчас это было совсем некстати.

— Наташа, — ощетинилась Серафима.

— И тебе привет, наша божественная помощница, — обезоруживающе улыбнулась Наташа. — Вы, несмотря ни на что, — вместе. Я очень рада. Вит, я тебя поздравляю! Ты всё-таки захомутал эту недотрогу! Молодец! Нет, я всё понимаю, её вдохновение более продуктивно, но ведь это не повод забывать старых друзей, раз уж мы встретились…

— Что-о? — поразилась Серафима. — Старых друзей? Ты с ним знакома?

— Здравствуй, Наташа, — смущённо промямлил Вит.

«Обман! Опять обман! — взорвалась мысль в голове Серафимы. — И опять она…».

— Конечно, знакома, — простодушно подтвердила Наташа. — Более того, возвращение Вита в литературу, я уверена, инициирован союзом со мной. Ведь в моих тенетах невозможно остаться равнодушным к прекрасному.

— Союз здесь ни при чём, Наташа, — с упрёком начал говорить Вит. — Он в прошлом…

— С меня хватит! — психанула Серафима и быстро, почти бегом кинулась ко входу в рифмобар.

Волков хотел броситься за ней, но Наташа буквально вцепилась в него, не пуская.

— Хватит убегать! Мы столько не виделись! Раз ты здесь, то это значит, что литературой ты решил заняться серьёзно, да? Решил что-нибудь написать, да? Расскажи! Ты уже заключил союз с Серафимой?

— Наташа, — честно сказал Вит, — я очень рад тебя видеть, но потом когда-нибудь поговорим, ладно?

Он вывернулся из её рук и помчался за Серафимой.

— А я так злилась, когда ты всё наше свободное время расспрашивал о ней, — вслед Вениамину сказала Наташа. — Ну что ж, очень жаль. Лёгкого пёрышка вам, как говорится…

Муз-пират, ставший невольным свидетелем этой сцены, сочувственно пробасил:

— Сожри мою печень, Наташ! Осьминогу миногу в пузо! Так грустно. Сочувствую.

— И ты, Брут, — улыбнулась Наташа. — Твои-то как дела? Всё сильверствуешь?

Муза подошла к пирату, демонстративно понюхала воздух, сморщила носик.

— Надо же! Я думала, что ты пахнешь рыбой.

— Пираты не едят рыбу, Наташа, — величественно ответил Муз. — А пахнут они солёным морским ветром, приключениями, дорогим ромом и табаком. Такова воля творца! И моей хозяйки.

— Ну да, ну да… — задумчиво улыбаясь, Наташа тоже отправилась ко входу в заведение.

Пират продолжал дымить огромной чёрной трубкой, блаженно щурясь.