В.В. Тетрадь с рисунками на полях

АНОНИМУС (2024)

«Тридцать первого марта тысяча девятьсот четвертого года во время русско-японской войны командующий Тихоокеанской эскадрой адмирал Степан Макаров погиб на борту броненосца «Петропавловск», уничтоженного японской миной или торпедой, пущенной с подводной лодки. Вместе с адмиралом погиб русский живописец Василий Верещагин. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» № 94 за 1904 год: «Весь мир содрогнулся при вести о трагической гибели В. Верещагина, и друзья мира с сердечной болью говорят: „ушел в могилу один из самых горячих поборников идеи мира“. Макарова оплакивает вся Россия; Верещагина оплакивает весь мир».»

Глава пятая. Человек-волк

Несколько верст они ехали вдоль железной дороги, и Загорский регулярно сверялся с картами. Наконец он сообщил товарищам, что настало время свернуть в горы.

Путники пришпорили своих пони и направились к горным отрогам, начинавшимся в паре верст от дороги. Индейские пони, несмотря на невеликий рост и сомнительную масть, трусили весьма бодро, так что очень скоро путники начали подниматься в горы. На горизонте перед ними сияли снеговыми шапками далекие вершины, по обе стороны от тропы шли древовидные можжевельники и разного вида сосны.

Тропинка, по которой ехали беглецы, сначала была пологой и достаточно широкой, но чем дальше они двигались, тем все более узкой и крутой она становилась. Тем не менее, их индейские пони как ни в чем не бывало стучали копытами по каменистой почве и бодро карабкались вверх.

Здесь, на юге Америки, Скалистые горы были сложены из песчаников, известняков и глинистых сланцев, в них содержалось большое количество железа, которое, окисляясь, придавало горам рыжеватый оттенок. При одном взгляде на это торжество рыжего в горле почему-то делалось сухо и хотелось пить.

Кроме всего прочего, здешние скалы имели причудливую форму, там и сям в них возникали огромные кольца-туннели, которые тысячелетиями создавала природа. Под лучами солнца все это принимало какой-то пустынный и величественный вид, словно при начале времен, что приводило в совершеннейший восторг Верещагина, который больше всего жалел сейчас, что нет с ним его красок и холстов, а только блокнот и карандаши.

— Вы наверняка сможете написать здешние горы по памяти, — сказал Загорский, — у вас, как у художника, должна быть прекрасная зрительная память.

— Она у меня, безусловно, есть, — несколько мрачновато отвечал Верещагин, — однако картины лучше всего писать с натуры.

— Очень скоро инженеры усовершенствуют фотографию и тогда не нужны будут никакие картины, — заметил Ганцзалин. — За пару секунд можно будет сфотографировать любой пейзаж, художники станут не нужны и смогут заняться чем-нибудь полезным.

Конец ознакомительного фрагмента.