Цена доблести

Агапий Тихонов, 2018

Попасть в пехоту накануне сражения для Стража Цитадели хуже смерти. Это позор. У Талиона теперь одна возможность сохранить лицо – геройски погибнуть в первом же бою. Но одно дело подростковые представления о героизме, и другое дело – реальная война, где происходят события, к которым не готовят в элитной военной академии Гондора.Это история о любви и ненависти, о дружбе и подлости, о доблести и трусости.О трусах не слагают легенды, предателей не воспевают в песнях…

Глава 2. Дочь своей матери

Раннее утро укутало долину Дагорлад холодным туманом. Солнце еще не поднялось над горами, и освещало пока земли по другую сторону перевала Эфел-Дуат. Первые рассветные лучи окаймляли темные силуэты вершин багровым пламенем. Похоронный обоз не спеша продвигался сквозь туманный сумрак к месту вчерашней битвы. Целая вереница кибиток ожидали своей очереди, чтобы забрать скорбный груз, и доставить домой погибших и раненых бойцов. На одной из повозок сидела юная темноволосая эльфийка в походной одежде сестры милосердия. Мерное покачивание подводы убаюкало девушку, и ее сознание, по воле Морфея перенеслось далеко на север, в родной Тауримлад. Ей снился кувшин…

Прекрасный кувшин искусной гномьей работы разлетелся вдребезги.

— Я не желаю ни с кем разговаривать! — скандал был в самом разгаре. Пол ровным слоем покрывали осколки битой посуды.

— Даже со мной? — высокий темноволосый эльф стоял у двери, скрестив руки на груди.

— Даже с тобой… — безапелляционно заявила юная эльфийка, и очередная тарелка с грохотом полетела на пол.

— Пойми же Мизандель, я должен вернуться в Минас-Тирит. Я же Глир-Асгарнаур — преста-ардх Тауримлад (в пер. с эльф. — владыка Лесной Долины)… и… — эльф поморщился, и приподнял ногу, пропуская летящие куски керамики.

— О-о-о, простите владыка, я так бестактна… — и девушка с издевкой сделала картинный реверанс — тоже мне… король лесной опушки…

— Это не прихоть, это мой долг перед амарносс (в пер. с эльф. — земля клана, земля предков) — продолжал Глир-Асгарнаур как ни в чем не бывало — Наш народ, лесные эльфы Брандбретила, в бою заслужили это право. Испокон века горон Брандбретил-носс (в пер. с эльф. — лорд клана Высокого Бука) является полномочным послом Ривенделла в Гондоре. Поэтому я должен быть там.

— Я не желаю этого слушать! Это скучно… Я просто хочу с тобой в Минас-Тирит. Столица Гондора… Белый город… — ее взгляд сделался мечтательным — Вот где настоящая жизнь. Светские приемы, балы, галантные кавалеры… Не то, что в нашей лесной глуши.

— Это не игрушки. Там тревожно. Особенно сейчас, когда Гондор на пороге войны с Модором. Я не могу тебя взять собой…

— Тиран!.. — юная эльфийка резко отвернулась, закрыв лицо руками — Деспот!

— Но я твой отец… — в голосе Глир-Асгарнаура появился металл, — ты не забыла?

— Я прекрасно помню это — произнесла она сквозь слезы, — а вот ты, похоже, стал забывать…

— Я не… Я… — эльф не знал что ответить.

— Не надо оправданий — на него смотрели светло-серые глаза ее матери — ты ведь возьмешь меня с собой? Правда, папочка?!

Ну что тут поделаешь? Глир-Асгарнаур устало закатил глаза. Проще тролля уговорить станцевать на праздновании Дня Солнца, чем убедить эту несносную девчонку послушать отца…

Мизандель проснулась от того, что повозка остановилась.

— Тпрууу! Штой тебе говорят! — старик возница натянул поводья.

— Что там, дяденька, уже приехали? — Спросила молодая эльфийка, потягиваясь.

— Нет, дошка, шпи еще — прошамкал извозчик беззубым ртом — обоз всштал, дороги нету… Успеем ешо… Никуда твои покойники не убегуть…

— Угу — девушка уже дремала.

— Ну вот, и поехали… Нноо! Пшшла, родненькая… — старик щелкнул кнутом. Лошадь заржала…

Лошадь громко заржала, когда Мизандель пришпорив ее, вырвалась вперед. Белоснежная Звезда Севера легко несла свою наездницу. Ветер рванул навстречу, растрепав темные локоны девушки.

Эльфийское посольство растянулось на добрую милю. Десяток богато украшенных карет, грузовые повозки пешие и конные эльфы, полевая кухня, гарнизон охраны — все это хлопотное хозяйство перемещалось немногим быстрее пешехода.

Девушке надоело трястись в повозке, и она выпросила себе конную прогулку, под обещание вести себя хорошо. Обещания для того и существуют чтобы их нарушать — в этом Мизандель была уверена крепко.

— Нин-Гвилвилле! (в пер. с эльф. — моя бабочка) Куда же ты? Постой!.. — отец догонял юную эльфийку на гнедом жеребце.

Мизандель только рассмеялась в ответ и пустила лошадь в карьер. Глир-Асгарнаур вздохнул, и поскакал следом. Он безумно любил единственную дочь. Она так напоминала свою мать — красавицу Дюрфинелль — любовь всей его жизни. Владыке Тауримлада не суждено было познать семейное счастье. Его жена умерла во время родов, подарив ему чудесную дочь. И всю свою нерастраченную любовь и нежность он посвятил ей. Возможно, он излишне баловал свою Нин-Гвилвилле, потакая ее прихотям, но иначе поступить он не мог. Вот и сейчас Мизандель в два счета уговорила отца взять ее с собой в столицу Гондора.

Путь их лежал через бескрайние степи Рохана, мимо Эдораса — столицы повелителей коней, к плодороднейшей долине реки Андуин, где на склонах Серых гор, расположился белый город Минас-Тирит (в пер. с эльф. — Сторожевая башня, крепость).

Выстроенный на отроге горы Миндоллуин, Минас-Тирит словно цепляясь за отвесную скалу, своими белоснежными зданиями, тянулся вверх, к солнцу. Все городские постройки располагались на семи террасах, примыкающих к склону горы. У каждого уступа была своя стена с воротами. Королевский дворец располагался на самом верху остроносой скалы, которая словно корпус гигантского корабля возвышалась на семьсот футов над Нижним городом.

Когда оставив далеко позади своих спутников, всадница буквально вылетела на высокий берег Андуина, Белый город открылся ей во всей своей красе. Большую часть долины плотно закрывала низко висящая свинцовая облачность, но в небольшой разрыв между тучами на город падал ослепительный столб солнечного света. От этого твердыня казалась еще более возвышенным и неземным чертогом богов.

Мизандель замерла в восхищении. Она даже предположить не могла, что здания могут быть такими большими и величественными. Увиденное было так прекрасно, что потрясло девушку до глубины души — на глаза у нее навернулись слезы.

Подъехавший отец молча остановился рядом, и, они долго любовались игрой света на белоснежных башнях.

— Ладно, поехали уже… — Мизандель задумчиво тронула лошадь.

Главные ворота, защищенные бастионами и барбаканом из нуменорского камня в нижнем кольце выходили строго на восток. Миновав стражу, отец и дочь повернули налево: ворота второго кольца стен были смещены к югу, третьего — к северу, и так до самого верха; поэтому мощеная дорога шла зигзагами. Им предстояло подняться до шестого уступа, именно там располагалось посольство эльфов и личные покои посла.

Внутреннее устройство города разочаровало девушку. Белоснежного великолепия, поразившего ее снаружи, внутри не было и в помине. Город встретил юную эльфийку серыми стенами домов, грязными улицами и стойким запахом нечистот. Повсюду были лавки и мастерские издававшие резкие запахи кожи, железа и краски. Туда-сюда шастали чумазые и просто одетые мастеровые люди. Прохожие источали стойкий запах пота и чеснока.

Личные покои Глир-Асгарнаура располагались в восточном крыле посольства Ривенделла. Здание из серого камня (как и сотни других) выходило стрельчатыми окнами и балконами на долину реки Андуин и Пеленорскую равнину.

Мизандель, бросив взгляд на открывающийся пейзаж, закрыла окно, и, как была, в одежде упала на кровать. Наконец-то ее мечта сбылась — она в Минас-Тирите!!! Девушка улыбнулась своим мыслям. Теперь ее ждут балы, светские приемы, галантные кавалеры. Может даже она встретит свою любовь, у нее появятся отношения… Так, но это все завтра… А сегодня ей нужна горячая ванна… И спать… спать…

— Хватит шпать, дошка, приехалы ужо… — старик возница легко потряс ее за плечо.

— Ммм… так быстро… — Мизандель встрепенулась и нехотя соскочила с повозки.

— Вона тобе туды… — старик указал грязным узловатым пальцем куда-то на восток — тама сеча была… Вона, воронье кружится…

Девушка, попрощавшись, пошла в направлении, указанном извозчиком. Пройдя метров сто по негустому кустарнику, эльфийка очутилась на самом краю обширной долины. Дагорлад встретил ее серым безразличием холодных камней, между которыми пробивалась жухлая трава, и безжизненной тишиной, омрачаемой криками стервятников. Как ни настраивала себя Мизандель, а все же оказалась не готовой к открывшейся картине. Равнина, насколько хватало глаз, была усеяна мертвыми телами. Прикрыв рот руками, смотрела она огромными от ужаса глазами, на то, как смерть примирила лютых врагов. Кругом, застыв в неестественных позах, лежали вповалку и люди, и орки, и эльфы. В местах особенно ожесточенных схваток образовались небольшие курганы и валы из трупов. И над всем этим кружили тучи воронья.

«Какой ужасный итог войны… — подумала девушка — и какое нелепое было начало»…

Обер-церемониймейстер громко и торжественно объявил:

— Посол Ривенделла — лорд Брандбретила, владыка Тауримлада с дочерью. Грянули фанфары, и высокие парадные двери медленно распахнулись, показав строгое убранство тронного зала. Под величественные звуки музыки Глир-Асгарнаур и Мизандель вошли внутрь. Белый трон стоял на возвышении в центре огромного помещения. Высокие стрельчатые потолки поддерживались двумя рядами резных колонн. Солнечный свет, проникая в узкие окна, прочертил на гладком пакете яркие полосы.

Пройдя две трети зала, эльфы остановились.

— От лица лесного народа приветствую вас, король Элендил, — посол Ривенделла склонился в почтительном поклоне — я уполномочен заверить Ваше Величество, в нерушимой дружбе между нашими…

— К чему эти высокопарные речи… — раздался громкий властный голос — Я рад снова видеть тебя, Глир, мой старинный друг.

Сидевший на троне высокий бородатый мужчина порывисто встал, и, спустившись с возвышения, обнял эльфа.

— Ты как раз вовремя. В ближайшее время мне потребуется твой совет — произнес король доверительным тоном, положив руку эльфу на плечо — в приграничных территориях активизировались орки. Их шайки бесчинствуют на дорогах Удуна и Западного Нурнена. Чтобы пресечь разбойные нападения мы предприняли две карательные операции против орков. Орки — подданные Темного Властелина, и находятся под его защитой. В ближайшее время мы ожидаем посольство Мордора с ультиматумом.

— Посол Мордора — «Голос Саурона» — громогласно объявил обер-церемониймейстер.

— Вот видишь, началось… — король поднялся на возвышение и занял место на троне.

Глир-Асгарнаур и Мизандель встали справа у подножия трона.

Под звуки фанфар опять распахнулись церемониальные двери, и на пороге возникла высокая черная фигура.

«Ну и страшилище…» — подумала Мизандель, сморщив носик, когда посол Мордора приблизился.

Голос Саурона был одет в черный балахон с накинутым на голову капюшоном. Большую часть лица его закрывала покрытая мордорскими письменами черная стальная маска, с тремя большими и шестью малыми рогами. Прорезей для глаз и носа не было, и открытым оставался только рот и подбородок.

— Мой господин Саурон приветствует вас… — и посол выдавил гримасу, которая, по его мнению, должна была означать улыбку. Неровный безгубый рот, покрытый коростами, растянулся, обнажив два ряда грязных гнилых зубов.

Король кивнул.

— Темный Властелин недоволен неравноправным положением орочьего меньшинства в приграничных территориях. — продолжал посол — Саурону небезразлична судьба бедных орков, которые в той местности являются коренным населением. Мордор требует предоставить широкую автономию пограничным провинциям Удун и Западный Нурнен, томящимся под властью Гондора.

Король поднял руку:

— Передай своему господину, что Гондор сам в состоянии разобраться со своими территориями. Ни о какой автономии речи идти не может — жестко отчеканил Элендил.

— Это отказ?! — изо рта посла брызнула темная слюна.

— Аудиенция закончена… — король не собирался продолжать разговор.

— Что ж, Темный властелин предвидел такое развитие событий. В таком случае я уполномочен заявить, что если Гондор не в состоянии защитить своих подданных, то Мордор оставляет за собой право для защиты орочьего меньшинства от геноцида, ввести в Удун и Западный Нурнен ограниченный контингент войск — Голос Саурона повернулся, и быстрым шагом направился к выходу.

Король повернулся к эльфу.

— Лично я не вижу мирных путей разрешения конфликта. — проговорил он задумчиво — что скажешь старый друг?..

— Тогда это война… — с непроницаемым лицом промолвил Глир-Асгарнаур, с тревогой поглядывая на дочь. Но та не слушала их разговор. Ее внимание было поглощено созерцанием гвардейцев из почетного караула.

Мизандель задумчиво брела по полю прошедшей битвы, вглядываясь в лица убитых. От обилия трупов по спине бегали холодные мурашки, а к горлу подкатывала противная тошнота. Время от времени ей приходилось переворачивать мертвые тела или части снаряжения, чтобы опознать лица бойцов. Перевернув очередной тяжелый щит, юная эльфийка застыла в ужасе. Прямо в упор на нее смотрела жуткая оскаленная волчья морда. На огромных клыках запеклась бурая кровь. Придя в себя, девушка поняла, что зверь давно мертв. Подчиняясь внезапному порыву жалости, она потрепала мертвого волка за ухо, и прошептала:

— Бедный песик, а тебя-то за что…