Через тернии к звёздам

Аделина Вязова

«Я писала эту историю одиннадцать лет и хочу рассказать тебе, мой читатель, о том, как я менялась. О том, как озорная любопытная девочка превратилась в молодую женщину, которая хотела умереть, и о том, как я выбиралась из этого состояния с помощью психологии, чтобы снова ощутить, что жизнь прекрасна, и ее стоит прожить с удовольствием».

Студенческие годы

С первых дней учебы я поняла, что филологический факультет — это не мое. Я всегда любила читать, но от теории языка и педагогики меня клонило в сон.

Но раз уж я поступила, надо было учиться. О том, чтобы бросить учебу или что-то поменять, и речи быть не могло. Моя фамилия и семья педагогов, в которой я выросла, с желанием бросить учебу были просто несовместимы. Я отучилась все пять лет, не была отличницей, но у меня были хорошие оценки. Мне приходилось много читать, и я опять сидела за книгами до двух часов ночи. Каким-то невероятным образом я еще находила время изучать французский с репетитором и два раза в неделю заниматься в спортзале.

Большую часть студенческих лет я провела с ощущением, что учеба — это самое важное, что есть в моей жизни. В пользу учебы я часто отказывалась от многого: я старалась не тратить время на прогулки, салюты, концерты и т. д. Я свела к минимуму все, что не касалось учебы, особенно во время сессии. Я всегда боялась экзаменов, очень переживала и волновалась из-за них. У меня во время сессии пропадал аппетит, я почти всегда сдавала экзамены с простуженным горлом и высокой температурой. Несмотря на это, к каждому экзамену я готовилась, писала шпаргалки, которые не доставала.

В целом с учебой в институте я неплохо справилась. В моем дипломе всего одна тройка.

Особого внимания заслуживает английский, который я в школе обожала.

Наша преподавательница, заведующая кафедры, отобрала группу лучших студентов, в которую попала и я. Потом начался кошмар. Она одним своим видом вызывала во мне антипатию, потому что была неуравновешенной и любила интриги. Преподавательница навязала нам дорогой бестолковый учебник. Мы несколько лет занимались только по нему. Она постоянно заставляла нас выдумывать диалоги, которые я ненавидела. Потом она и вовсе начала нас оставлять одних на целое занятие, говоря, что ей надо к ректору, а сама пила чай у себя на кафедре. Через какое-то время у нас преподавали американцы-волонтеры. Это было неплохо, но мы просто болтали на занятиях на всякие отвлеченные темы. Говорили больше волонтеры, а мы просто слушали. К концу учебы я не выносила английский. Поменять группу я тогда не додумалась.

Иногда я находила время для тусовок, некоторые из которых были довольно рискованными. У меня была подруга, которая встречалась с двумя женатыми мужчинами одновременно. Как-то один из них приехал в Чебоксары, и подруга договорилась с ним встретиться. Эдик снял квартиру и почему-то туда должен был приехать еще и его друг, которому нужна была компания. Подруга позвала меня. Я поехала с ней, но это была плохая идея. Я не пила водку, не курила, была очень тихой и никогда раньше не бывала в компаниях, где девушки пьют водку. Эдика я этим жутко раздражала, он на меня огрызался и заявил моей подруге, что с таким же успехом она могла пригласить девочку из детского сада. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Надо было срочно бежать из этой квартиры, но время уже было позднее, и в общежитие мне было уже не попасть. В одиннадцать ночи двери закрывались, и их уже никому не открывали до утра.

Друг Эдика меня позвал к себе ночевать. Я согласилась на свой страх и риск. Ехать все равно было больше некуда. На улице была зима. Когда мы приехали к нему, оказалось, что он живет в какой-то комнате. Единственное место для сна — один диван. Он не стал его раскладывать. Я спала в одежде и боялась заснуть, потому что он (даже не помню, как его зовут) периодически пытался меня гладить, а мне это было неприятно. Я убирала с себя его руки. Слава богу, эта история закончилась благополучно, и я уехала утром домой, отделавшись только испугом.

Иногда мы с сестрой ходили на дискотеки, и я там танцевала с одиннадцати вечера до пяти утра, а потом весь день спала. Меня после этого мучили угрызения совести из-за того, что я весь день потратила зря и не сделала ничего полезного.

На одной из таких дискотек я познакомилась с Артемом. Он был старше меня на четыре года, только что вернулся из армии и устроился на работу во вневедомственную охрану.

Артем пригласил меня на медленный танец. Мы потанцевали, пообщались, а потом он предложил проводить меня домой. Я была с сестрой, и он нас обеих отвез на такси в общежитие. Когда мы приехали, сестра зашла в общежитие, а мы остались вдвоем на улице. На прощанье он поцеловал меня в губы. Я не возражала. От его поцелуя у меня побежали мурашки по всему телу. Мы договорились, что он приедет ко мне через пару дней, назначили время, но я забыла сказать, в какой комнате я живу, а он не спросил.

В день встречи я оделась и ждала Артема, но мне показалось, что глупо сидеть в холле общежития в ожидании его появления. Поэтому я решила, что он как-нибудь сообразит найти комнату, в которой я живу, вызовет меня. Этого не произошло. Я даже не знала, приходил ли он, и жалела, что не вышла сама. Я считала, что наше знакомство на этом закончилось.

Через месяц я пошла с подругой гулять. Мы зашли в торговый центр за покупками, и там к нам подошли три парня, предложили познакомиться и посидеть в ресторане. Мы согласились. Все трое заигрывали с моей подругой, а я сидела рядом, как бедный родственник. Мне было не по себе от того, что я лишняя, но я оставалась с ними. Для чего? Почему я не ушла? Сейчас я бы так и сделала, но тогда почему-то считала, что нельзя просто взять и уйти.

Часов в десять вечера мы вышли из ресторана и пошли в круглосуточный магазин за тортиком, потому что молодые люди пригласили нас на чай к себе домой. Я в это время ломала голову, как бы мне уйти домой под благовидным предлогом. Было немного страшно идти одной по ночной улице.

Каково же было мое удивление, когда в магазине я увидела Артема! Я была ему безумно рада, потому что он избавил меня от этой компании и проводил до общежития. После этого мы начали с ним встречаться. Была уже весна, и мы часто гуляли около общежития.

Однажды он пришел и сказал, что простудился, предложил приехать к нему завтра. Я согласилась. Дома он был один, лежал на диване и смотрел фильм. Я легла рядом с ним, и потом мы целовались. Голова шла кругом от его поцелуев. Я даже не заметила, как он расстегнул мои джинсы и бюстгальтер. Это было очень волнительно и страшно одновременно, потому что до этого у меня никогда не было подобных ощущений. Я сказала ему, что у меня еще никогда не было мужчин. Для него это не имело большого значения. Вечером мне надо было бежать домой, но он попросил не спешить и почему-то непременно хотел познакомить меня со своей мамой. Как я выяснила позже, у них была договоренность, что, если он планирует провести с какой-нибудь девушкой ночь, мама сначала должна была это одобрить.

После знакомства с мамой Артема я несколько раз оставалась у него ночевать, и мы занимались петтингом. Большего он не требовал. Завершенного секса у нас действительно не было, но он так меня целовал, что кружилась голова, и я держалась из последних сил. Так продолжалось до лета.

Потом был его день рожденья, и он пригласил меня к себе домой. Я купила подарок и поехала к нему. Я ожидала увидеть там его друзей, но, как оказалось, он пригласил меня одну. Когда я собралась домой, он сказал: «Останься на ночь». Я сразу поняла по его глазам, что в этом слове «останься» был особый смысл. Я осталась. Как всегда, когда он меня целовал, по телу разливалась приятная дрожь. Я сдалась. Было немного больно, а в голове была только одна мысль: «Мама меня убьет!»

После этого у меня была задержка месячных на целую неделю. Из-за этого меня всю трясло. Я очень сильно испугалась, что «залетела», хотя мы пользовались презервативами. После недельного опоздания месячные все же начались, и я вздохнула с облегчением.

Помню, как-то мы ездили с Артемом смотреть салют в честь 9 Мая. Он предложил сначала побыть вдвоем у него дома, а потом поехать на мероприятие. Я очень хотела увидеть этот салют, потому что обещали нечто грандиозное. Мы чуть не опоздали, пока занимались сексом. Потом он поймал машину, потому что весь общественный транспорт стоял и доехать до центра без машины было невозможно. Водитель оказался гаишником. Мы ехали по встречке и по тротуарам, чтобы успеть, и мы приехали вовремя. Мне было безумно весело.

Когда закончился первый учебный курс, я уехала в деревню и провела лето у родителей.

В этот период моей жизни у меня были очень болезненные месячные. Помню, как-то я полдня не могла встать с кровати от боли. Меня тошнило. Мама решила, что я «залетела», и изводила меня какими-то провокационными вопросами, а я огрызалась.

Тогда я решила для себя, что Артем совсем не годится мне в мужья и уж точно не устроит мою семью. Он заикался, много курил, матерился и любил выпить. Значит, если я с кем-то еще пересплю, то выйду за него замуж.

В сентябре я вернулась в город. И мы опять стали встречаться с Артемом. Когда Артем приходил ко мне пьяный, я понимала, что нам с ним «не по пути». Я все чаще думала о том, чтобы расстаться, но почему-то все равно продолжала с ним видеться и заниматься сексом.

Через какое-то время я почувствовала резкую боль во время мочеиспускания. Мы сходили с Артемом в платную клинику, сдали анализы. Нам обоим назначили антибиотики. Гинеколог не сказал мне, чем я больна, — только то, что лечиться надо обоим. Я до сих пор не знаю, чем я заразилась от Артема. Я пила лекарства, а он не пил, потому что у него от них была диарея. Я смотрела на него и думала: «Как он может так со мной поступать? Почему ему наплевать на мое здоровье?» Но даже этого мне почему-то было недостаточно, чтобы расстаться.

Примерно в это же время он начал приходить ко мне очень редко, потому что у него началась учеба, и я не знала неделями, появится ли он снова.

Однажды я решила: если Артем не появится в течение следующих двух недель, я начну встречаться с кем-нибудь другим. В это время я познакомилась на улице около университета с одним парнем, и однажды мы решили пойти с ним в мое любимое кафе. Я очень быстро поняла, что новый молодой человек мне совсем не интересен, и мечтала от него отделаться.

Именно в этот момент в кафе вошел Артем. Оказалось, что он пришел ко мне в общежитие и ему сообщили, что я ушла. Он знал мое любимое кафе и сразу направился туда. После появления Артема мой новый ухажер исчез так быстро, что я даже не успела с ним попрощаться. Я никогда не видела Артема в таком бешенстве. Мы сильно поругались, он на меня кричал, тряс за воротник шубы, а мне было страшно находиться с ним рядом. Я вся дрожала. Слава богу, наши отношения на этом закончились.

В следующий раз я его увидела через несколько лет, когда уже работала и была замужем. Это было в мой день рождения. Мы с коллегой пошли в гастроном, чтобы накрыть на работе праздничный стол, и стояли уже около кассы, когда я увидела его. Он тоже меня заметил и окликнул, назвав при этом Таней.

Какая ирония судьбы! Как же меня трясло в тот момент! Мне было дурно от того, что я встречалась с ним девять месяцев, спала с ним в одной постели, а он назвал меня после этого именем девушки, которая была в его жизни до меня. Я сделала вид, что не знаю его, и убежала из магазина.

Еще несколько воспоминаний студенческих лет.

На первых двух курсах педагогического университета я жила в студенческом общежитии. Комната была трехместной. Там жили я, моя сестра и ее однокурсница Марина, которая заселилась к нам с согласия моей сестры. Марина была довольно неприятным человеком. Она часто на кого-нибудь обижалась и ждала, что все будут вымаливать у нее прощение. Она редко мылась и очень много душилась каким-нибудь дешевым парфюмом, смешивая разные ароматы.

Первый год учебы мы прожили втроем, но перед началом второго учебного года моя сестра сказала, что не хочет жить в одной комнате с Мариной. Мы ходили разговаривать по этому поводу в деканат, но там нам категорически отказались помочь, сказав, что это наши проблемы и никто вмешиваться не будет. Я уговаривала сестру переселиться в другую комнату, но она сказала, что не собирается этого делать, потому что живет в этой комнате дольше всех и имеет на нее больше прав.

Мы опять заселились в одну комнату с Мариной. Ей кто-то рассказал, что мы хотели, чтобы она переехала в другую комнату, и она перестала с нами разговаривать, начала ждать, что мы будем пытаться просить у нее прощения. А мы с сестрой решили: пусть молчит, если ей этого хочется. Так мы и жили в одной комнате почти целый год, совсем не общаясь.

Ближе к весне Марина пожаловалась коменданту, что я по ночам слушаю музыку и мешаю ей спать. Для меня в ночной музыке не было ничего сверхъестественного, потому что до заселения Марины девочки вообще никогда не выключали радио по ночам. Я слушала радио на минимальной громкости, пока читала ночью книги. Уж не знаю почему, но воспользоваться наушниками мне в голову не приходило.

После жалобы было собрание с «публичной поркой». Обсуждали тех, кто курил, распивал спиртные напитки, дебоширил или как-то еще серьезно нарушал порядок в общежитии. В эти ряды затесалась я, которая слушала ночью музыку на минимальной громкости. Комиссия обсуждала жалобы, требовала объяснений, угрожала выселением. Меня все это жутко взбесило. Я сказала, что мне не очень-то и хочется жить в их дурацком общежитии. Так меня и выселили, точнее, запретили заселяться в следующем году.

После того как все это произошло, однажды ночью меня разбудила сестра, сказав, что во сне я плакала навзрыд. Мне тогда приснился сон:

Я сижу в школе за партой. Кажется, у кого-то что-то украли и почему-то все думают, что украла я. Все меня обвиняют, обсуждают мой проступок, но я знаю, что я тут ни при чем. Мне очень плохо от того, что меня несправедливо обвинили. Я реву от безысходности.