В поиске утраченного

Азраэль Поэна (2025)

История развития депрессии и шизофрении у ребенка. Как найти смысл существования, когда видишь тьму во всем? Как заслужить право жить, когда ты участник преступлений человечества? Как разрешить себе жить и дышать, когда кажется что ничто не имеет смысла и даже мир против тебя? Поиск мифического счастья, которое возможно и вовсе не существует. Поиск, который занял 15 лет жизни.

Попытка заполнения пустоты

Я знала, что моя проблема — это я сама.

Стало ли само моё существование ошибкой? Или это и есть то, что называется жизнью? Все ли люди по пути теряют куски своей плоти, а к концу доходят полуживым скелетом, подобным лохмотьям, человеком? ЧЕ-ЛО-ВЕК. Что значит быть человеком? Человек ли я? В неконтролируемом безумии я стараюсь не растерять остатки своей человечности, если, конечно, ещё есть что терять. Столь удручающие мысли — плод моего сознания или всё-таки плод манипуляций человека, которого я когда-то любила? Когда-то любила… Ещё одна ложь, в которую я убеждаю себя поверить. Я продолжаю любить его каждый проклятый день своего существования. День за днём, час за часом. Страдания по нему уже давно стали привычной частью дня. Подобно галлюцинирующему больному шизофренией, который давно уже смирился не только со своей участью безумца, но и с кровожадными чудовищами за спиной.

Некоторым шизофреникам вследствие лечения не удаётся избавиться от галлюцинаций. Кто-то уходит в неистовое безумие, подтверждая все стереотипы о шизофрениках. Неспособный отделить реальность от обмана, поддаётся слабости, подчиняется голосам, веруя своим глазам и ушам, находит в галлюцинациях союзника или противника. Как следствие, начинает войну. Войну с противником, которого никто не видит, или войну с невидимым союзником против всех. Тем же счастливчикам, что удаётся осознать реальность, остаётся только примириться со всеми демонами. Они точно знают, что демоны есть везде. Здоровые люди не ведают, но те, кого называют больными, знают гораздо больше. Всё ещё оставаясь просто человеком, они видят демонов человеческого существования и видят тех демонов, что создаёт болезнь. Такие люди знают, что никому нельзя доверять, в том числе и себе. Люди врут, чувства врут, глаза и уши тоже в сговоре с остальными. Научившись отделять зёрна от плевел, становится понятно, что нет здоровых людей. Те, кого не изуродовала генетика или другие люди, уродуют себя сами. В моменты осознания ты примиряешься со всем. Чудовище за спиной уже не такое страшное, ты уже знаешь, что оно нереально. А люди реальны, человеческие пороки реальны, здоровые люди сами создавали чудовищ за своими спинами. Поэтому ты просто продолжаешь пить своё кофе так, будто всё нормально, так, будто ты здоровый нормальный человек.

Улыбаясь, встречаясь с друзьями и притворяясь, что я радуюсь своим успехам, так, будто есть чему радоваться, я чувствую себя большим лжецом. Эта ложь делает меня человеком недостойным, если вообще позволяет оставаться человеком, в самых важных глазах, что пристально смотрят на меня. В своих собственных.

Принять себя именно такой, какой я являюсь, кажется абсолютно не тем, что возможно. Я бы хотела быть идеальной. Но безысходность моего существования в том, что я крайне поздно осознала абсолютную невозможность достижения хоть какого-нибудь, ничтожно малого процента от этого самого идеала. Идеала, который, между прочим, я выдумала для себя сама. Жить с выдуманным идеалом оказалось недостаточно, поэтому я сама себя поставила на место жестокого неподкупного судьи и, конечно, я сама была на месте обвиняемого. Я могла обмануть других, но совершенно точно знала, что не смогу скрыть тайны от самой себя.

Создав множество личностей внутри, в основном они все играли роли в суде, я совсем забыла о маленькой девочке внутри. Хотя, конечно, внутри, в душе своей я так и осталась маленькой девочкой с внешностью фарфоровой куклы, которая очень хочет быть понятой, услышанной, увиденной — да хоть что-нибудь. Ребёнком, все действия которого подвергаются критике. Сейчас я понимаю, что эта критика — результат ревности матери в сочетании с попыткой реализовать несбывшиеся мечты и желания за счёт жизни маленького ребёнка. Ребёнок оказался в темноте.

Моментами безопасности для ребёнка стала похвала незнакомых людей. Девочка не подвергалась критике, когда создательница кичилась своим величайшим творением. Фарфоровая кукла не только взяла всё самое лучшее от создателей — всё лучшее, конечно, было только от создателя женского пола: способность к точным наукам, конструирование новых вещей и внешность. Но фарфоровое создание обладало и теми навыками, о которых владелица только мечтала. Кукла прекрасно играла на фортепиано, писала музыку, рисовала, пела в хоре, говорила на нескольких языках и даже танцевала, при этом оставаясь прилежной ученицей. Однако характер у куклы был неудобный. Воспитывать её приходилось постоянно. Кукле не нравилась музыка, ей нравилось рисовать. Но так как её владелица не умела рисовать совсем, ей уже было достаточно того, что есть — имеющийся уровень уже вызывал восхищение, а дальнейшее развитие не позволило бы добавить монетку в копилку собственных достижений создательницы. Поэтому ежедневные занятия музыкой преследовали её, она ненавидела скрипичный ключ, крещендо, альтерацию, впрочем, и любой другой музыкальный термин. Ненавидела лестницу в музыкальную школу и четвёртую дверь слева. Однако поначалу девочке очень нравились занятия музыкой. Главным образом ей нравилось нравиться своей создательнице. Послушная кукла была не просто лучшей в своём классе, она была ещё и самой младшей в школе, что значительно поднимало её уникальность в глазах социума. И, конечно, поднимало значимость её владельца. Благодаря связям двери музыкальной школы для девочки открылись на два года раньше положенного. Она очень хотела осчастливить своего создателя, который регулярно жаловался на то, что ей-то не удалось посвятить себя музыке, но так хотелось, и поэтому желалось, чтобы хотя бы одно из её творений стало музыкантом или танцором.

Успехи были поразительными, но вскоре стали слишком стабильными. Уже через пару лет возраст девочки перестал удивлять, а усложнять программу не получалось из-за детского размера рук. Вскоре, как назло, кукла ошиблась на важном выступлении — никто, в том числе владелица, не заметил ошибку, знали только двое: учитель и сама кукла. Для всех девочка оставалась лучшей до момента, пока учитель не пришёл поздравить и успокоить из-за ошибки. Она была незначительной, в основном из-за того, что аккорд был слишком большой для её маленьких рук. Но уже было поздно — страшная правда была раскрыта. Идеальная кукла ошиблась, открыв миру свою неидеальность. И об этом знал посторонний.

Владелица не подала виду, не ругалась, устроила праздничный ужин и даже наградила вкусным заветным шоколадом. Но вскоре занятия музыкой заметно усложнили свой уровень сложности, добавилась растяжка рук и пальцев и, конечно, лишний час стучания по клавишам. Всё должно быть доведено до автоматизма. За ошибки и сопротивление тяжёлая крышка пианино захлопывалась, проверяя быстроту реакций куклы; если же она была недостаточно расторопна, то крышка больно била по рукам, оставляя синяки и ссадины. Как уже упоминалось, характер у куклы был далеко не идеальным, зато фарфор — очень прочным. Результатом бунтов чаще всего становились синяки и ссадины. Тяжёлой ладонью кукле прилетало по бледным щекам: «Это ты во всём виновата, — сетовала владелица, — ты не слушаешься, а я просто не знаю, что с тобой делать, а так хоть румянец на щеках появится. Ты плачь, ты страшная, когда плачешь, иди умойся, как успокоишься — возвращайся». Одна и та же фраза повторялась сотни раз.

В мирном исходе конфликта девочка выплёвывала кровь из рта в раковину, умывалась и возвращалась на крутящееся кресло. Ей нравилось на нём крутиться, но было не разрешено.

Результатом немирного продолжения однажды стал сломанный нос — девочке нравилась анатомия, и так она узнала, как вправляется нос, а ещё что, оказывается, после перелома нос может сохранить прежнюю форму. В другой раз результатом стали разбитые снаружи губы и сине-чёрный фингал вокруг глаза. В обоих случаях были выданы большие подробные, а главное, правдоподобные инструкции, что произошло. История для других людей. Внешние последствия осложняли процесс получения всеобщего одобрения и восхищения. Поэтому истории чаще всего были о неловкости, активности и чрезмерной подвижности юного создания, чтобы вызвать чувство лёгкого сочувствия владелицы и умиления к созданию. Это значило безопасность: при посторонних людях не произойдёт ничего плохого.

Поэтому девочка так любила приезжать в гости к друзьям своих владельцев: незнакомцы были восхищены талантами бледнолицей фарфоровой куклы, а владелица, как главная создательница, купалась в лучах славы. И была щедра на советы по воспитанию, которые часто не имели ничего общего с реальностью. Девочка не помнила лица и имена, чаще всего запоминала их дома. Там она была в безопасности, ела что-то вкусное, что нельзя было получить в обычные дни, и чаще всего она была одна. К счастью, ни у кого из многочисленных друзей не было музыкальных инструментов. Самый лёгкий способ занять ребёнка для взрослых, у которых нет детей или они слишком взрослые, чтобы иметь игрушки, — это дать бумагу и ручку. Поэтому после показательного выступления с талантами кукла получала заветные инструменты для творчества и могла рисовать. По счастливому стечению обстоятельств это как раз и было самым желанным занятием. Ещё одним заветным, но всё же занимающим второе почётное место занятием было чтение. Гениальная кукла рано научилась читать и своей любовью к зрелым произведениям только восхищала взрослых.

Хотя дома чтение и поощрялось, но строго контролировалось, так как приоритет в этом вопросе всегда отдавался слабым сторонам девочки, ведь кукла должна быть идеальной, без слабых сторон. К счастью, кукла, несмотря на хорошую конструкцию, танцевать профессионально не могла, так же как и заниматься любым другим спортом. Но с другой стороны, она набирала вес, её грудь начала рано расти, и уже в 11 она стала выше своей создательницы. В программу были включены элементы тренировок балерин: 500 подъёмов каждой ноги в каждую сторону, в сумме 4000. Ежедневно. И, конечно, другие упражнения. Чтобы девочка не теряла мотивацию, складки на её животе регулярно пересчитывались, регулярно замерялся объём талии, бёдер, груди, ног и рук. Девочка приходила со школы, садилась обедать, и абсолютно случайно находился любимейший предмет гардероба из юности создательницы и предлагался к примерке. Приступ дичайшего восторга создательницы вызывался тем фактом, что девочка не могла застегнуть молнию на древней юбке.

Когда девочка воспротивилась измерению своей талии, она узнала, что измерительная лента больно бьёт, рассекая воздух с характерным свистом, ударяется о кожу, оставляя ровные красные, горящие пламенем следы. Спустя пару часов эти следы проходили на руках и ногах, но стойко держались на животе и лице. Уже спустя ночь, хотя и оставались видимыми, но уже нельзя было сказать наверняка, что это было. И было ли вообще.

Девочка не знала, кем бы она хотела быть. Вернее, знала, что художником ей быть нельзя. Она рисовала неправильные картины. Она задавала вопросы своим создателям, один отвечал, что нужно быть «хорошим человеком», а другой отвечал «выдающимся человеком». Ответы расплывчатые, но хоть какие-то. Девочка стремилась быть хорошей и выдающейся.

С одноклассниками ей было сложно. Головой девочка выросла рано, поэтому не понимала войны любителей и противников кроликов. Бренное существование кроликов в клетке напоминало ей собственную жизнь, только без любителей.

Знала ли девочка, что такое комфорт? Безопасность? Любовь?

Девочка не чувствовала комфорта, но все вокруг убеждали её, что ей комфортно. У неё было всё, о чём только можно мечтать. Ей говорили, что любят её слишком сильно, она разбалованный ненасытный ребёнок, которому всё дозволено, и оттого она жалуется. Девочка и любимой себя не чувствовала, её убеждали в обратном. Взрослые умнее, взрослым виднее, взрослые знают лучше. И девочка уверовала. Она больше не доверяла своим чувствам, мыслям. Ей не хотелось иметь друзей. Люди по своей сути ей не нравились. Но маленькая девочка любила разговаривать и узнавать новое, ей было всё равно с кем говорить. Девочка сбегала после коротких разговоров и возвращалась спустя месяцы отсутствия за новой порцией развлечения. Девочка была хорошим и желанным собеседником, поэтому ей легко прощали долгое отсутствие. В виде взятки девочка говорила что-то глубоко личное, хотя на самом деле это была абсолютно никчёмная информация, но этот вброс создавал тёплую и дружескую атмосферу для собеседника, который следом выдавал все свои секреты. Девочка была жадной до чужих секретов, хотя ей не нравились ссоры и противостояния, она не использовала чужие секреты против их владельцев. Но девочка коллекционировала секреты, ей нравилось обладать секретным оружием против других, зная, что оппонент не имеет ничего в своём рукаве, так она чувствовала себя в безопасности. Собеседник не замечал, что его использовали, он был рад и доволен обретению столь внимательного и понимающего друга. Конечно, он с нетерпением ждал новой встречи. Но девочка уже искала новую жертву, потому что она знала, что при следующей встрече будет гораздо сложнее сохранить это доверие, ведь давать информацию взамен она не хотела.

Конечно, со временем она заметила, что с противоположным полом было гораздо проще. Она была красивой фарфоровой куклой. Кроме того, что ее оппоненты привлекались сами собой, они в отличие от лиц ее пола, гораздо меньше пытались проникнуть в душу. Мальчики ее возраста привлекались из-за внешности и ее шуток, а старшие, снова из-за внешности и способности поддерживать разговоры не по годам, ах да и, конечно, возраст. Девочка глупой не была, она знала, что ей не поверить, а в физическом плане она не могла противостоять даже своему владельцу, которая была ниже ее. Девочка ушла в интернет.

Кстати, интернетом ей пользоваться не разрешали, лишних денег не давали даже на еду в школе, поэтому девочка научилась воровать. Самое худшее, что может сделать вор это воровать у близких. Девочка была из худших. Мелкие суммы пропадали из кошельков владельцев, девочка знала, что ей не жить, если это вскроется, ведь даже за потерянный цент после покупки молока, можно было вечность простоять в углу на горохе. С 11 лет она работала в магазине своей создательницы и отлично считала, так что никто ни о чем не догадывался. На сворованные деньги она оплачивала месяц телефонного тарифа с интернетом и покупала запретную вкусную еду возле школы.

В интернете было легко и просто. Ей рассказывали все свои секреты, от мальчиков ее возраста от мужчин старше её отца. Чертовы педофилы, думала она. Но ей было всё равно. Пока все думали, что эта маленькая красивая куколка у них на крючке и они вот-вот ее получат, для нее они уже отживали свою короткую жизнь. Они уже дали ей всё, что могли, а давать взамен что-то взамен она не собиралась. Думала ли девочка, что поступает плохо? В дейсвительности она себя даже человеком не считала. У нее было много “друзей”, что в реальной жизни, что в виртуальной, все они рассказывали, какая она хорошая. Но она знала. Знала, что она обманула всех. Её имя буквально значащее “ангел” она особенно ненавидела. Поэтому просила называть её другим именем и отца просила изменить её имя официально. Владелица считала это актом презрения и неуважительния к создателем, поэтому неоднократно в конфликте била ее по щекам. И вот девочка стоит перед зеркалом, полоскает от крови рот и смотрит на красное от слез лицо, опухшие глаза и след от пальцев на щеке. “-Ты уровдлива, когда плачешь, иди умойся да посмотри на себя в зеркало, верншься после того, как успокоишься”. Слова звенили в ушах из-за того, что они были обидными или из-за того, что удар пришелся по уху?

Успокоившись и выйдя из ванны, всё снова было спокойно, ей мягко намекнули на её всепоглощающую вину и разрешили взять шоколадную конфету. Драма была окончена.

Чувствовала ли она себя плохим человеком? Она не хотела кого-либо ранить, ведь она знала как это больно, но всё было в порядке, пока она чувствовала себя в безопасности. А в безопасности она чувствовала себя только, когда она получала похвалу и обладала большим количеством информации об оппоненте. Друзья ей были не нужны.

Девочка не любила себя и не видела смысла в своем существовании. Ей было не с кем поговорить, она никому не доверяла, она излагала свои мысли на бумаге. Записка с заголовком “5 причин меня любить” ввели девочку в ступор, ведь она, даже спустя несколько дней, не смогла найти ни одной причины, которые бы сделали ее достойной любви. Если даже она не знала, за что ее можно полюбить, чего можно было бы просить от других? К несчастью девочки её мать нашла эту жалкую попытку поиска чего-то хорошего во внутреннем мире девочки. Мать заволновалась из-за низкой самооценки своего ребенка и стала искать решение. Тепепь девочка в качестве “самопомощи” ежедневно в толстой тетради писала аффирмации. “У меня всё получится”, “Я красивая”, “Я всё смогу”. Девочка точно не знала, что у нее должно получиться, аффирмации выбирала её владельца. Акт помощи заканчивался после двух страниц прописи заданной фразы, обязательно мелких хорошим почерком, если почерк хороший, значит девочка задумывалась над написанным, а если плохой, то писала на автомате. Если же почерк был недостаточно хорош, количество требуемых страниц увеличивалось, а иногда владелица забывала, что это помощь и некрасивые страницы с криками рвались и переписывались заново в увеличенном объеме.

Девочка, не смотря на методы помощи, продолжала писать, ревностно защищала личной пространство и придумывала секретный язык.

Однажды, в возрасте 11 лет, она пришла к умозаключению на бумаге, по глупости написанному общеизвестным языком на розовом листке бумаги, в левом верхгем углу.

“Я не хочу жить”

Девочка всё спрятала. Потом как обычно вернулась со школы, переоделась и села за свой стол, она еще не успела понять, что ее вещи лежат не на своих местах, как ее владелица ее позвала. Это всегда был плохой знак, хотелось убежать, но путей к отступлению не было. Надо было идти. Войдя в комнату девочка сразу увидела знакомый розовый листок бумаги, сердце уже ушло в пятки, а воображение рисовало новые способы “помощи”, пронзительные психологические разговоры с привкусом манипуляций. Ничего подобного не произошло.

Уже через минуту крика, где слов не разобрать, на девочку сыпались удар за ударом.

“-Сука, еще и взяла красивый и дорогой лист бумаги, сука такая”.

Кулаки сменились ударами всем, что попадалось под руку. Девочка не могла себя защитить, в конце концов, ей было только 11 лет.

“Я уйду из дома” — прокричала она.

Уже в считанные секунды за длинные волосы её волокли по коридору за дверь. А еще через секунды она стояла босиком на земле, разбитые стекла резали пальцы, пока она билась в истерике в дверь, моля, чтобы её впустили домой. Но мольбы никогда не работали. Несколько часов девочка провела на улице босиком, только в трусах и оранжевой майке с каплями крови из носа. Когда дверь открылась, после лекции о том, какая девочка ужасная со сложным характером, девочке было разрешено было принести извинения за свое поведение и вернуться в дом. Вскоре остальные жители вернулись домой, буря утихла, всё стало как обычно. Все шутили и улыбались.

Девочка на несколько лет перестала делиться своими мыслями с бумагой, теперь она жила только в мирах в своей голове.

Что же до отца девочки? Он очень ее любил. Хотя и многое запрещал, но инструкции были предельно ясные, наказания справедливые, он никогда не контролировал и не проверял слова девочки. Поддерживал любое увлечение, покупал всё для хобби, чтобы научить чему-то девочку учился по ночам сначала сам, а потом учил девочку, приобщал к своим хобби, часто брал с собой на работу. Работал он учителем, ислючительно для мальчиков. Там девочкой тоже все восхищались, ведь она умела гораздо больше даже старших учеников. Они с радостью носили ее на руках, покупали вкусняшки и забирали всю тяжелую работу, позволяя ничего не делать. Отец почти никогда не критиковал своего ребенка, даже если что-то не получалось, особенно если получалось быстро он не искал недостатков.

Но он был практически бессилен перед своей любимой женщиной, ссоры ни к чему не приводили. А загруженное уроками, работой, французским, мукальной школой и другими занятиями расписание девочки больше не позволяло брать ее с собой на работу. Он проводил время на работе, потом за своими хобби, а еще некоторое время проводил в депрессии с бутылкой водки. Девочка только однажды видела своего отца пьяным. Он был даже добрее, чем обычно, много смеялся, говорил, какая девочка хорошая, красивая, как хорошо она рисует, какая она умная, как классно шутити что он ей очень гордится.

Как полагается курящему много лет мужчине с множеством подавленных эмоций он умер молодым, когда девочке было 13 лет. До этого в следсвтвии несчастного случая, он повредил ногу и почти год провел дома не работая, покидая дом только несколько раз на пару недель для операций в больнице. Таким образом девочка почти не оставалась дома одна наедине со своим владельцем.

Внезапно за короткое время вместе с отцом девочки скончался еще один член семьи, а последние, сыграв свадьбу и родив ребенка еще перед смертью отца девочки, закончили ремонт в квартире и съехали.

Так внезапно, семья из 7 человек, превратилась только двоих.

И если раньше внимание одного из жителей было хоть и не равномерно, но распределенно на шестерых, теперь все внимание взял на себя последний житель, девочка без личности.