Нимфоманка для альфы

Айза Блэк (2021)

— Продолжай танец, не останавливайся, — его голос бьет раскаленным хлыстом. Оборотень сидит на диване, широко расставив ноги. Мощные руки увиты сеткой шрамов. Каждый шрам оставлен лично мной. У меня такие же только в душе. — Ты… ты… жив? — сжимаю поручень пилона, ноги подкашиваются. Страх. Нет. Животный ужас отравляет нутро. — Кажется, тебя забыли поставить в известность, — серебристые молнии в глазах прошивают меня насквозь. И вместе со страхом во мне рождается что-то темное порочное, подконтрольное только ему. — Убьешь меня? — токсичное желание сплетается в адском танце с ненавистью. — Ты не заслуживаешь такого подарка, — в оскале оборотня отражаются все пытки ада. — В жены возьму…

Глава 4

Этот подвал почти такой же, как в детском доме. Тот же запах. Плесень. Сырость. Я домашний ребенок, тогда впервые оказалась в стае. Людской. Ополченной против меня. Меня возненавидели уже за то, что я дочь богатых родителей.

Впрочем, пока я подрасту, от их наследства ничего не останется. Меня обокрали. Разграбили. Папа всегда говорил, что трудиться, только ради того, чтобы у нас с мамой было все. Прости, папочка. Ничего не осталось. Мне сказали ты банкрот. Залез в долги. И все имущество ушло на погашение задолженностей. Все ложь. Я это понимала. Но что я могла доказать. Ничего.

Жизнь в детском доме — это школа выживания. Это побои. Борьба за кусок хлеба. Это мир жестокости. Зависть. Несправедливость. И никакого просвета. Ничего доброго и искреннего. Один раз в жизни я поверила, возможно, все меняется к лучшему. Доверилась. Ошиблась. Теперь я в принципе не верю в добро. Его нет. Есть корысть. Эгоизм и все та же жестокость. И неважно, кто передо мной оборотни или люди.

Острый приступ клаустрофобии спал. Осталось только удушающее чувство безысходности. Хочется лезть на стену. Хожу из угла в угол. Медленно схожу с ума. В таком состоянии я не могу соображать. Разум отключается. Выхода нет. Я погребена тут заживо. Паника. Тихая. Острая. Жгучая. Подчиняет меня себе.

Плесень вместе с воздухом проникает внутрь. Расходится по венам. От сырости выкручивает кости. И это ощущение прошлого, страхов и настоящего. Все смешалось в невыносимой разрушающей симфонии.

Когда дверь со скрипом открылась, я уже валялась без сил на полу, держалась руками за голову, и пыталась вырвать себе волосы. Только бы заглушить панику, пусть путем физической боли.

Смерть пришла за мной? Первая мысль, которая пришла в мой воспаленный мозг. Седые длинные волосы, худое изможденное лицо, воспаленный взгляд. Глаза красные. Меньше всего это существо походит на оборотня. Но это именно он и есть.

Смотрит с интересом, склонив голову набок. Словно я какой-то невиданный зверек.

— Где я нахожусь? Что вам от меня нужно? — не выдерживаю молчания. От его взгляда хочется провалиться сквозь землю.

Лицо искажает улыбка. Нет. Это не улыбка, скорее оскал смерти. Отползаю дальше. Никогда за свою жизнь не встречала таких оборотней. А уж я их на своем веку повидала немало.

— Полагаю, я тут по ошибке! — не могу смотреть в эти красные пытливые глаза, и нет сил отвести взгляд.

— Думаешь? — выгибает дугой белую густую бровь. Голос у него на удивление приятный.

— Да! Я под защитой Девида, и его стаи. Вы можете выяснить, они все подтвердят! — после приступа клаустрофобии, мой мозг работает хаотично, одно предположение сменяется другим. Возможно, мне не следовало произносить имя альфы. Надо было сначала разобраться, понять, кто он и зачем я тут. Но вылетевших слов назад не поймать.

— Конечно, я знаю Девида, — заливается смехом. А глаза при этом жесткие, колючие. — Как же не знать, родного дядюшку. Как он? Здоровье не подводит? Давно не имел счастья лицезреть его, — голос становится обманчиво учтивым.

— Нормально он… — пытаюсь сообразить. Вспомнить разговоры в стае. Ни о каком племяннике я не слышала. Но у Девида столько сыновей, дочек, жен и прочих сородичей, что всех не запомнить. У него нет истинной пары, но количество любовниц и жен, наверное, можно сравнить с гаремом. И, по всей вероятности, этот жуткий племенник не принадлежит к стае. Или я что-то упускаю. Страх все еще мешает соображать. — А может быть, вы и есть Жан? — вдруг именно под крыло своего племянника меня отправил альфа.

— Нет, я не Жан. И полагаю, тебе так и не доведется с ним познакомиться, — присаживается около меня на корточки. Принюхивается. — Действительно… весьма любопытно… никогда не встречал подобного у человеческой особи…

Учуял. Что вполне закономерно. Мне бы попробовать применить свои умения, чтобы его задобрить. Вызвать расположение, но почему-то ничего не выходит. Рядом с ним это не работает. И я не вижу желания в его глазах. Не чувствую ничего, за что бы могла уцепиться. Очень странный оборотень.

— Зачем вы меня тут держите? Я ничего не понимаю, — шепчу, отползая в угол.

— Предателям и не положено что-либо понимать, — усмехается. Поднимается. Возвышается надо мной. Точно смерть, только без косы. Но тут хватит и этого красного взгляда, чтобы убить.

— Я вас впервые вижу! О каком еще предательстве может идти речь? Если вы повздорили с Девидом, так и решайте вопрос с ним!

— Непременно решим. Жасмин, не стоит примерять на себя овечью шкуру. Она тебе не идет. Свои грехи ты прекрасно знаешь, их горечь сочится из тебя непрерывным потоком.

— Не вам судить о моих поступках! — стискиваю руки в кулаки.

Он слишком много чувствует. А ведь не должен. И от этого мне даже жутко представить свою участь. И еще я понимаю, что обязана любыми способами вырваться на волю. Я не имею права предать стаю. Слишком высока цена.

— А я и не беру на себя роль судьи, — подходит к двери. — Следуй за мной. Твои страхи доведут тебя до безумия. А это для тебя слишком большой подарок.

— Подарок? — бормочу, с трудом поднимаясь на ноги. Держась за стену, пошатываясь, иду к выходу.

— Безумие помешает в полной мере прочувствовать последствия твоих деяний, — его голос, словно обматывает меня колючей проволокой.

Выбираюсь из подвала. Вокруг деревья. Темнота. Ночь. Свежий воздух. Падаю на колени. Не могу надышаться. Кружится голова. Легче не становится. Что-то меня душит. Страх не отпускает. Мне нужны силы. Я должна собраться, сохранять спокойствие и здравый рассудок. А меня колотит как в лихорадке. Ноги не идут.

Оборотень ждет, когда приду в себя. Когда поднимусь. Не делает попыток притронуться.

— Вперед, — показывает рукой во тьму.

— Куда вы меня ведете? — держась за дерево, все же поднимаюсь на ноги. Способность двигаться понемногу возвращается.

— Ты ехала танцевать. Вот и станцуешь для своего нового альфы, — я даже не хочу знать, какой чудовищный смысл скрыт в его словах.