Дочь опальной герцогини

Айлин Лин (2024)

Книга ПЕРВАЯРоковой случай и вот я дочь опальной герцогини, бывшей фаворитки короля.Мою мать казнили на моих глазах, а меня сослали куда подальше.И теперь я одна против всего мира.Если во мне НЕ очнётся магия, то меня оставят в покое и дадут жить, как захочется.А вот если да, тогда…Спасибо всем, кто ставит звёзды и оставляет комментарии! Получая их, я понимаю, что вам нравится моя история)))

Глава 1

— Голову с пле-е-еч! — вопль Её Величества вылетел через открытую дверь и острыми осколками рассыпался по коридорам, отдавая по тёмным углам и закуткам неприятным гулким эхом. — Ты, гадина, это ты во всём виновата! — бесновалась королева, её распирало, но не от горя, а от злобной радости. — Жить тебе ровно сутки, тварь! — закончила она, наклонившись к герцогине, буквально брызжа ей в лицо вязкой слюной.

Я тихо притаилась в гардеробной, стараясь дышать через раз, чтобы не попасть под горячую руку осатаневшей венценосной бабы.

— Где твоё отродье? А? Вместе отправлю на гильотину. Нет, повешу, чтобы ты умирала долго, хрипела, синела и тщилась глотнуть воздуха, чтобы продлить свою никчёмную жизнь хотя бы на мгновение.

Мне стало жаль Её Светлость, герцогиню Николетту Йорк, фаворитку почившего короля. И мою биологическую мать в новом мире. О себе в этот момент я не думала, а стоило бы…

Я не была с особо знакома с Николеттой, ибо она большую часть времени проводила подле Его Величества — и днём, и ночью угождая, ублажая Карла Второго. Я же была предоставлена самой себе. Мне никто явно не докучал, ибо обидеть дочь первой любовницы Его Величества не посмели бы. Но то явно, а вот скрытно или словесно уколоть норовили все, даже слуги.

Я смотрела в замочную скважину, стремясь ничего не пропустить, ведь точно знала, что всё происходящее очень важно и напрямую коснётся меня.

Герцогиня Йорк распласталась на полу, её нарядное светло-голубое платье со множеством нижних юбок, веером раскрылось на полу, создавая небесный островок, в центре которого замерла прекрасная белая роза. По алебастровым щекам Николетты текли крупные горячие слёзы. Она плакала искренне, боясь за свою жизнь. И было понятно почему: ей исполнилось всего тридцать четыре года. Молодая, в самом расцвете сил и женской привлекательности — Николетта по праву считалась самой красивой женщиной столицы. Стоявшая же напротив неё королева была куда старше и значительно уступавшая внешне. И опаснее. Преданный королевской семье герцог Кемпбелл тоже был тут и молчал до фразы об"отродье":

— Ваше Величество, леди Одри, наследницу герцога Йорка казнить никак нельзя. Древняя кровь течёт в жилах девушки. Через полгода ей исполнится семнадцать, и сразу после дня рождения её можно выдать замуж. Выгодно, — последнее слово он подчеркнул своей особенной холодной интонацией.

Его светлость, герцог Уильям Кемпбелл — первый советник короля, человек, обладавший огромной властью, про себя я его называла просто"серый кардинал". Его никто и никогда не обсуждал в стенах королевского дворца, а при встрече старались смотреть в пол и даже дышать через раз — настолько боялись той силы, что была заключена в руках герцога. Поговаривают, Кемпбелл мог легко свергнуть правящую династию и забрать трон себе, но отчего-то не делал этого. И объяснялось это обстоятельство тоже просто — когда-то в давние времена Его Величество Астер Первый спас жизнь пращуру Уильяма и те заключили нерушимое соглашение на крови. А ещё ходили слухи, что в крови Кемпбеллов текла магия, настоящая, сдерживаемая лишь волей носителя.

И я пока не разобралась, что тут имелось в виду под словом"магия", поскольку зримого проявления так ни разу и не встретила. Волшебники тут были такими — днём с огнём не сыщешь и всё на уровне слухов. Но при этом все точно знали о сверхъестественных вещах, что могут творить люди. А уж феи и подавно.

Королева вглядывалась в бесстрастного Уильяма и молчала, обдумывая: на её лице с мелкими чертами и острым носом происходила неприкрытая смена эмоций. В итоге она уже намного спокойнее ответила:

— Хорошо. Но эту казнить.

— Как скажете, — полупоклон, но без подобострастия. — Заприте дверь, приставьте двух охранников, никого не выпускать. Еду пусть приносят раз в день, — отрывисто бросил Кемпбелл одному из замерших в дверях гвардейцев. Воин низко поклонился:

— Всё будет сделано, Ваша Светлость.

Я смотрела на Его светлость и в который раз поражалась красоте, что досталась столь безэмоциональному человеку и пусть черты уже несколько поплыли из-за весьма солидного возраста"кардинала", но тем не менее чёткий, словно высеченный из камня профиль, прямой нос, упрямая линия губ, высокий лоб, бледные чуть впалые щёки, тёмные, вьющиеся на концах волосы и рост выше метра восьмидесяти, поджарая, широкоплечая фигура — всё по-прежнему было сногсшибательно.

И королева глядела на советника, нисколько не скрывая своих низменных в отношении него желаний.

— Леди Одри, выходите, — добавил Уильям без перехода, даже не смотря в мою сторону.

Моё новое имя. С трудом привыкла к нему и иногда могла не откликнуться, отчего ко мне быстро приклеилась кличка, которой меня называли за глаза — глухая Одри.

Приказ прозвучал, как выстрел, но я даже не вздрогнула — уже мысленно была к этому готова. Потому спокойно встала, оправила вырвиглазно жёлтое платье и потянула за фигурную ручку. Дверь безо всякого скрипа открылась, и вот я стою и смотрю в голубые глаза Кемпбелла. Ему лет шестьдесят и даже на отделяющем нас расстоянии ощущается исходящая от него аура власти и опасности.

Я молча присела в максимально глубоком реверансе и замерла — покуда не позволят встать, стоять мне так хоть до посинения.

В новом мире мне было шестнадцать лет, и я считалась уже весьма зрелой, но… Выйти замуж до семнадцатилетия родовитым аристократкам не дозволялось.

Николетта, урождённая Лидс, дочь обедневшего графа не только благодаря своей неземной красоте, но и замечательной родословной, стала женой герцога намного лет старше её, но всё же смогла зачать и родить Одри Йорк.

— Уведите юную леди в другую опочивальню, и также приставьте охрану, — добавил"кардинал".

Её Величество смотрела на меня, как на пустое место, но промолчать не смогла:

— Это ж надо, мать раскрасавица, а дочка страшнее варлаков в Заворожённом лесу.

— Вы преувеличиваете, моя королева, — сухо отозвался Уильям.

— Простите, Ваше Величество, — подала голос Николетта. — Позвольте попрощаться с дочерью.

Прежде чем ответить, королева покосилась на герцога и тот едва заметно кивнул.

— У вас не более пяти минут, — царственно откликнулась она и, резко развернувшись, шурша многочисленными юбками, с победоносно расправленными плечами, удалилась из комнаты, за ней вышли"кардинал"и гвардейцы.

Я наконец-то могла выпрямить порядком затёкшие ноги и замерла, не зная, что делать.

— Дорогая, подойди, — герцогиня Йорк тоже встала и протянула ко мне изящные тонкие руки. Я сделала шаг, второй и в итоге оказалась в мягких объятиях чужой по сути женщины. Но ближе её в этом мире у меня никого не было. Странные ощущения. — Прости, Одри, девочка моя, — женщина говорила негромко, поглаживая мои непослушные, торчащие в разные стороны волосы. — Давай присядем, я кое-что тебе расскажу.

И увлекла меня на длинную софу, обитую дорогим бархатом.

— Ты ведь знаешь, кто твой отец?

Я кивнула.

— И понимаешь, что в твоих жилах течёт особенная кровь. Магическая. Только она никак не проявляет себя вот уже более трёх сотен лет, увы. Я не думаю, что у тебя будет иначе, чем у предшественников. Но, по крайней мере, ты можешь рассчитывать на долгую и сытную жизнь. С условием, что родишь наследника тому, на кого укажут. Не противься, соглашайся. Я любила Карла, вот только не знала, что плата будет столь высока. Нет ничего дороже жизни, я поняла это слишком поздно.

Герцогиня говорила так, словно оправдывалась, но не передо мной, а перед собой.

— Тебя, скорее всего, сошлют в монастырь, точно не на земли Йорков, что граничат с Заворожённым лесом — там слишком опасно. В святом месте будь внимательна и осторожна, никому не доверяй, даже монахиням. Береги себя. И прости, что позабыла о тебе. Бросила одну… Мне так жаль…

— Мама, вам не за что себя корить, — я не знала, что ей ответить, но нужно было утешить человека, которому отвели совсем немного времени. Но нужно отдать Николетте должное — она не истерила, не кинулась в ноги королеве, умоляя пощадить. Гордая, знающая себе цену, но как бы жестоко не звучало, мёртвая. — Я буду помнить и думать о вас только хорошее, никогда не забуду, насколько вы были прекрасны и блистательны, затмевая всех при дворе.

Меня вывели из комнаты теперь уже опальной герцогини, по лестнице для слуг я под конвоем спустилась на два этажа и вошла в услужливо распахнутые двери. Комната была маленькой, но дорого обставленной, с широкой кроватью, с тяжёлым балдахином, столом у окна и резными стульями подле, стены обиты шёлковой узорчатой тканью. Небольшая софа напротив камина, на полу мягкий ковёр.

Пройдя вперёд к горящему очагу, вгляделась в оранжево-алые танцующие язычки пламени. Мои мысли кружились вокруг одного и того же вопроса: что ждёт меня впереди? Страшно было до дрожи.