Хочу тебя напрокат

Айрин Лакс (2024)

— Я решу твои проблемы. Но взамен… Напрягаюсь, не знаю, что он потребует. — Семь, — говорит с довольной ухмылкой. — Семь миллионов? — спрашиваю с облегчением. — Семь ночей, крошка. Ты должна будешь мне семь жарких ночей… Он — мужчина, которого я ненавижу. Если бы не прямая угроза для моей жизни, я бы никогда не попросила его о помощи. У меня нет выбора, и ему это нравится.

Глава 16

Диана

Какой наглец и прохиндей этот Темирхан, а ещё… ещё он мега-ходок и мачо!

Не успел меня облапать, потом, наверное, и жёнушку отлюбил, так ещё и с вдовой брата в перерывах обжимается!

Злюсь на него неимоверно сильно. Ещё больше злюсь на саму себя. Потому что не могу спокойно на это смотреть и оставаться равнодушной.

Неужели я ревную его?

Хан — просто кобель.

Папа говорил, что у Хана всегда много женщин было, с которыми он отношений не заводил.

Наверное, он как раз тот образчик полигамного самца, для которого не существует понятия верности.

Ужин и без того мне в тягость, а теперь — ещё невыносимее сидеть за столом и видеть большую семью, находясь под прицельными взглядами жены Хана.

Сначала за стол возвращается Алия. Я пристально разглядываю её лицо и фигуру, ищу в ней признаки того, что Хан распустил свои руки.

Ничего обнаружить не получается.

Но это же не доказательство, что ничего не было. Я сама видела, как они обнимались!

И я заметила, как зыркнула на меня Алия, когда появилась в доме Хана — словно увидела во мне помеху.

Чуть позднее за стол возвращается Хан, от него немного пахнет сигаретным дымом и пряным парфюмом, аромат которого будоражит моё воображение.

— Скажи, Диана, а ты до сих пор рисуешь?

Я не с первого раза понимаю, что вопрос Люси адресован именно мне, а не кому-то другому. Но потом ловлю на себе взгляды нескольких пар глаз и словно просыпаюсь.

— Я рисовала, — отвечаю сухо. — Но времени на рисование остаётся не так много.

— Почему же? — деланно искренне удивляется Люся.

— Сейчас я занята делами отца, его бизнесом.

— Жаль, — вздыхает жена Темирхана. — Очень жаль, когда бросаешь что-то, идёшь на жертвы и…

Делает паузу, смотрит на меня, добавляя с улыбочкой:

— И в новом деле не достигаешь успехов. В итоге садишься в лужу по всем фронтам.

— С чего ты, Люсь, взяла, что я не успешна в новом деле?

— У тебя же проблемы, — наивно хлопает ресницами. Но в каждом слове сочится яд. — Любимый супруг поделился со мной, что у дочери друга большая беда. Разумеется, наша семья не смогла остаться в стороне, — находит пальцами кулак Темирхана с зажатым ножом между пальцами, гладит своей ладонью.

— Это не застольные разговоры, — обрывает её Темирхан.

— Но…

— Я сказал — не застольные разговоры.

Хан немного нагнетает напряжения в голос и смотрит на Люську таким тяжёлым взглядом, что та бледнеет даже под слоем искусно наложенного тонального крема и хайлайтера, придающего её коже свечение.

Не хотела бы, чтобы он со мной так разговаривал — арктический ледник в тысячу раз теплее его голоса!

На Люську командный бас Темирхана действует безотказно. И я благодарна ему, что он не позволяет своей стерве-жёнушке помыкать мной и давить на больной мозоль.

Высидев ещё с полчаса, я решаю, что с меня достаточно. Я посидела за столом, составила компанию домочадцам Хана и даже пыталась поддерживать разговор.

Я вела себя вежливо и думаю, что заслужила отдых, хоть и встаю из-за стола с пустым желудком.

У меня так и не разыгрался аппетит, и попытки назло Хану съесть пиццу с морепродуктами вызвали лишь кратковременный приступ тошноты. Он прошёл почти сразу же, меня не вырвало.

Но зато я поняла, что пихать в себя невкусную еду назло Хану — очень глупо.

— Спасибо за вкусный стол и за компанию, но я, пожалуй, поднимусь наверх, в спальню. Был трудный день, — говорю с вежливой и прохладной улыбкой, но даже от такой скулы невероятно сильно сводит.

Конец ознакомительного фрагмента.