В плену своих желаний

Айриш Крим (2019)

Устав от однообразной небогатой жизни и бойфренда, у которого на уме только работа, Марина позволяет подруге затащить себя на «женский тренинг». С первых же минут поняв, что кругом сплошные шарлатаны, Марина ввязывается в перепалку с гуру тренинга и, сама того не ожидая, заключает с ней сделку: гуру обещает научить Марину загадывать такие желания, которые непременно сбываются… а за это Марина должна будет отдать гуру одно из них. Заманчиво? Ещё бы! Но только до тех пор, пока не приходится платить по счетам… Содержит нецензурную брань.

Глава 1

— Ну ты, Смирнов и сволочь, — шипела Маринка, нервно кромсая ножом луковицу. Слёзы наполняли глаза, но она делала вид, что это исключительно от едкого запаха. — Чем ты думал, когда это покупал? Как вообще тебе могло прийти в голову купить ЭТО? Ну как?

— Манюнь, ты чего? — Максим попытался приобнять её за талию, но она больно оттолкнула его локтём. — Сама же хотела в отпуск. Что опять не так?

— Вот именно, Смирнов! Я хотела в отпуск! Только в нормальный отпуск, понимаешь? А не в эту дыру, — на глазах Марины блестели слёзы. — Алупка! Господи, даже звучит отвратительно! Что вообще там можно делать в феврале?!

— Отдыхать, Манюнь. Хороший отель. Даже название «Марине», почти как твоё имя, специально подбирал, чтоб тебе приятно было. Отзывы отличные, я всё изучил. Бассейн, СПА, ресторан. К тому же Серёга там с семьёй отдыхал на новый год. Нахваливал.

— Да твоему Серёге везде классно, особенно если пива побольше выпить! Как вообще ты догадался такое дарить на день влюблённых?

— Да блин! Что не так? Я же обещал отпуск? Я сделал… — Макс начинал злиться, но держал себя в руках и старался говорить как можно спокойнее.

За семь лет он привык к вспыльчивому характеру Маринки и таким вот скандалам на ровном месте. Но сегодняшняя ссора, пожалуй, была самой глупой и раздутой буквально из ничего. Сегодня Маринка превзошла саму себя.

— Уж лучше бы помолчал! Обещал он! Что ты мне в прошлом году говорил? Не помнишь? А я тебе скажу, — Маринка развернулась, и в руках её угрожающе сверкнул нож. — Ты мне обещал, что летом мы поедем в Италию. А в августе что сказал? Сейчас нет денег — лучше поедем в Таиланд на Новый год. Я согласилась. А в декабре, что ты сказал? Нет денег! Опять! Так что засунь в задницу свои путевки в грёбаную Алупку! Или возьми Серёгу с собой, раз уж ему там понравилось. А я никуда не поеду!

— Мари-и-н, ну прекрати! Будет тебе и Италия, и Таиланд. Всё будет! Я же говорил, что в прошлом месяце наконец в ноль вышли. Теперь в плюс будем работать. Потерпи чуток. Сама понимаешь, только кредит отбили, опять же офис этот новый… Там ремонт сейчас. Тоже денег куча идёт на это. Сейчас обороты наберём, и попрёт прибыль. С нового года уже два контракта заключили. Хорошие перспективы, ну?

— Хватит с меня, Смирнов! Я жить хочу, а не терпеть! Я устала от этого всего! — Маринка бросила нож в раковину и уселась, рыдая, на стул.

Максим тарабанил по столу пальцами, явно не понимая в чём его косяк. Все его друзья легко отделывались на четырнадцатое февраля простой валентинкой и цветами. Самые продвинутые покупали в довесок к сердечку дорогие духи или модный смартфон. И их жёны были счастливы! А Маринка, казалось, не замечала того, что он из последних сил крутится, лишь бы у неё было всё. Даже вместо банального колечка или серёжек купил шикарные путевки в Крым. Природа, чистый воздух, экскурсии. Живи и радуйся! Нет же, она опять недовольна!

— Марин, а тебе не кажется, что ты немного оборзела, а? — Макс дождался, пока всхлипывания Маринки станут реже, и она немного успокоится. — Для начала спасибо научилась бы говорить за всё, что я делаю. Как ещё недавно в хрущёвке с родителями и бабушкой жила — забыла? Как на работу пешком ходила, потому что денег на проезд не было — тоже забыла? Живёшь сейчас в столице на всём готовеньком и ещё предъявы мне кидаешь? Может, тебе аппетиты немного умерить или перестать пялится на звёзд своих инстаграмных и думать, что у них все реально зашибись?

Маринка резко переменилась в лице. Максим отлично знал это выражение, когда в любимую Манюню вселялся дьявол, готовый крушить всё на своём пути. И этот прищур Маринкиных глаз не сулил Максу ничего хорошего.

— А ты думаешь, что я теперь всю жизнь тебе ноги целовать обязана?! Ты в окошко выгляни? Это ты столицей называешь? Да в Саратове у нас и то приличней район был! А это что? Одно название — Москва! А на деле деревня, да к тому же очень дорогая. И знаешь что? Если бы я тебя не поддерживала, то хренушки ты бы купил эту квартиру! А то пожрать приготовь, убери, постирай — это Марина! А как вспоминать, чья заслуга, так это Макс у нас постарался! Да? Так что ли?

— А я и не говорю, что я один это всё… Мне самому оно нафиг бы и не сдалось. Я же для тебя на работе сутками пашу, как проклятый! Первый выходной за месяц взял, называется! Хотел на праздник с тобой побыть. А ты мозг выносишь!

— Вот именно! — глаза Маринки вспыхнули от негодования. — Ты уходишь, я ещё сплю. Приходишь — уже сплю. На работе целыми днями, а толку не вижу! Ни тебя, ни денег! У меня вообще мужик есть? Я молодая женщина, между прочим! Я секса хочу, чтоб всю ночь напролет, чтоб потом сидеть больно! А не то, что у нас. Ты вообще помнишь, когда у меня последний раз секс был?

— Эм… Так вчера. Ты вроде в сознании была, чтоб не помнить теперь?

— Это у тебя вчера! — торжествуя над его тупостью, выкрикнула Маринка. — А у меня когда? А фиг знает когда! Полгода уже нормально не было! То, что ты там подергался на мне пятнадцать минут — это только для тебя секс. А я хочу красиво! Чтоб свечи вокруг, лепестки роз, романтика. А не это: трусы снял и давай меня тереть во всех местах без разбору.

— Ну знаешь! Ты тоже хороша! Лежишь вечно, как звезда. Никакой инициативы. Где красивое бельё, которое я тебе покупаю? Где чулочки? Я должен скакать вокруг, как клоун, а ты только указывать будешь, где и как тебя приласкать. Знаешь, как это называется?

— Женщинам, вообще-то, надо больше, чем вам, мужикам! Я не могу так сразу. Мне настрой нужен! А ты вечно устал. И это, Смирнов, если что, предварительные ласки называется! Не слыхал о таком, да?!

— Нет, дорогая! Это называется бревно в постели! — Макс тут же понял, что сказал глупость, но было поздно — грязная чашка из мойки уже летела в него. Он ловко увернулся, и посудина впечаталась в свежевыкрашенную белоснежную стену, оставив живописное кофейное пятно и пару вмятин.

— Какого?!… Ты больная? Ремонт только закончили!

Но Маринка явно не собиралась на этом останавливаться.

— Бревно значит? Козёл! Сволочь неблагодарная! Я тебе покажу бревно!

И тут же вслед за чашкой отправилась тарелка, а за ней — ещё одна, разлетаясь мелкими осколками по полу. Максим не стал рисковать — выскочил из кухни, прижал дверь спиной.

— Да успокойся ты, истеричка! Тебе же убирать потом. У тебя что, критические дни? Чего так психуешь?

Но Манюню было не остановить. Она ломилась в дверь, выкрикивая в его адрес проклятия, и казалось, что вот-вот ей удастся прорвать заслон и вырваться на свободу. Фурия, честное слово! Однако, вскоре её пыл угас и, выбившись из сил, она сползла на пол и, обняв колени руками, тихонечко заскулила. В этот момент она была похожа скорее на избитую собачонку, которую выкинули из дома, чем на красивую молодую девушку.

— Ты мне всё жизнь испога-а-а-нил… Скотина-а-а…. Ненавижу… Открой дверь! — завывала она.

— Как только успокоишься, выпущу, — Макс прижался ухом к двери и слушал Маринкины рыдания. Сердце его сжималось от желания обнять любимую взбалмошную девочку, но он понимал, что в такой момент нельзя давать слабину, иначе Маринка почувствует власть над ним и начнёт вить верёвки. Чем, собственно, она и занималась несколько последних лет. — Мариш, ну тебе реально надо отдохнуть, развеяться. Хочешь, вечером в ресторан сходим? Или в кино?

— Иди в жопу, Смирнов! Я с тобой больше никуда не пойду! Хватит с меня! Нормального мужика себе найду и замуж за него выйду! Вот посмотришь! В августе выйду! И тебя даже на свадьбу не позову. Будешь сидеть и плакать, что потерял такую как я. Открой говорю! — Маринка в очередной раз долбанула в дверь кулаком и тут же зарыдала с новой силой — теперь ещё и от боли.

— Марин, я понимаю, что ты на взводе. Что сейчас? Затмение? Ретроградный меркурий? Или что там на вас баб действует? Я конечно тоже не подарок, но ты реально сейчас перегибаешь. Не боишься, что плюну на все твои закидоны, и действительно придётся другого мужика искать?

— Не боюсь! Открой! Я вещи соберу и свалю отсюда подальше! Чтоб не видеть больше твою рожу.

— Куда ты пойдёшь? К маме в Саратов? Не гони! Жалеть потом будешь.

— Правильно она мне говорила, что с ПТУшником ничего хорошего не выйдет. Была же возможность хорошо устроится! Родители твои без вопросов могли в лучший институт тебя запихнуть. Так нет же! Ты гордый! Образование за их счёт тебе не надо! Денег — тоже не надо! Будешь жить в полной заднице, а помощи не попросишь. Придурок!

— Раньше тебя это устраивало, — ехидно усмехнулся Макс. — Если бы я прогибался под родителей, ты бы точно со мной жить не стала. Со скуки бы померла, будь я правильным мальчиком, скажешь, не так?

— А я может и так помираю со скуки! — зло огрызнулась Маринка. — С тобой даже поговорить не о чем. Так что скучать без тебя не буду, не переживай!

— В смысле — не о чем поговорить? — Макс распахнул дверь. — Когда это тебе со мной скучно было? Что-то раньше не замечал.

— Да всегда, Смирнов! Всегда! О чём с тобой говорить? Я только на работе с умными людьми и могу поговорить, а ты даже разницы не видишь между Рембрандтом и Рубенсом! Для тебя все на одно лицо. А книги? Когда ты вообще последний раз что-то читал? А в театре когда мы были с тобой? Да никогда! С Дашкой ходить приходится. А я хочу со своим мужчиной на нормальные темы говорить, а не обсуждать перспективы нашей сборной по футболу, понятно?

Глаза Маринки опухли от слез и две черные полосы потёкшей туши спускались до самого подбородка. Она встала с пола и, отпихнув Максима, направилась в спальню. Достала огромный чемодан и без разбора принялась скидывать из шкафа вещи прямо на кровать.

— Знаешь, наверное ты права, — Максим стоял в дверном проёме и наблюдал. — Возможно, я недостаточно хорош для тебя и не дотягиваю до твоего уровня. Но я всегда к тебе искренне относился и делал всё, что в моих силах, потому что люблю. Но я не железный и не хочу слушать твои бесконечные упрёки, поэтому да, нам лучше какое-то время пожить отдельно. Оставайся здесь, а я уйду. Так будет правильно. Я-то себе место всегда найду, а вот куда ты пойдёшь — не понятно.

— К Дашке поеду, лишь бы от тебя подальше! У неё дом большой. Уж наверняка найдет для меня местечко! А ты сам в этой дыре оставайся, раз так гордишься этим достижением.

— Да сдалась ты Дашке! Не помнишь, как она ломалась, когда нам надо было перекантоваться, пока здесь ремонт шёл? Думаешь, сейчас обрадуется?

Маринка села на кровать и затихла, прикидывая варианты, куда же ей действительно пойти. Даша, хоть и считалась её лучшей подругой с самого детства, и даже в Москву они перебрались практически одновременно, но когда дело доходило до денег или приютить на время — находила сотни причин, почему ей и её дорогому Витечке это неудобно. Конечно от Дашки вообще мало что зависело, и она просто озвучивала пожелания мужа, который не горел желанием принимать незваных гостей, а в целом была очень хорошей девчонкой.

— Оставайся в квартире. У нас в новом офисе есть пара подсобок, а мне больше и не надо. Раскладушку привезу, душ там есть. Так что на первое время…

— А потом?

— А потом посмотрим. Успокоишься для начала, а там видно будет. Сейчас без толку эти разговоры. Надо с холодной головой разборки устраивать, а не истерить. Как будешь готова спокойно всё обсудить — просто позвонишь мне и скажешь. Я не буду торопить. Давай сюда свой чемодан.

***

Маринка никогда не отличалась особой скромностью и мягким характером. Выросшая в семье профессора философии и искусствоведа, она напоминала скорее тепличный цветок. Хотя профессорской зарплаты и не хватало на то, чтобы жить на широкую ногу, но всё-таки жили скромно и дружно. За семейными ужинами вели беседы на возвышенные темы и обсуждали литратуру. Маринкин отец любил единственную дочь до безумия и ни в чём ей никогда не отказывал, даже если для этого приходилось влезать в долги.

А потом девочка влюбилась в охламона Макса из соседнего двора. Перед профессорской дочкой открылся иной мир, полный приключений и запретных удовольствий. И этот мир был совершенно не похож на прежнюю размеренную жизнь. Она возвращалась домой под утро, убегая из-под домашнего ареста снова и снова. Никакие запреты уже не могли удержать взбунтовавшийся тепличный цветок. И едва ей исполнилось восемнадцать, сбежала окончательно — к своему парню-раздолбаю, в съемную комнатушку на окраине Саратова.

Безумная влюблённость помогала не замечать бытовых трудностей, и Маринка очень быстро научилась, и готовить, и стирать, и мыть полы. Это всё она воспринимала, как часть оплаты за возможность быть рядом с любимым.

Мама Маринки, Елизавета Николаевна, плакала и умоляла дочь вернуться домой, а отец, Михаил Александрович, сначала сыпал угрозы в адрес новоявленного жениха, потом рьяно взывал к разуму дочки, но безрезультатно. Влюблённая парочка и не думала расставаться.

Со стороны Маринкиной родни были попытки повлиять на неугодного жениха и через его родителей. Но те только разводили руками, мол, мальчик слишком упрямый и никто ему не указ. Даже от их помощи он всегда отказывался, говоря, что хочет всего добиться самостоятельно. Отказался и от припасённого места в институте, и от уютной благоустроенной квартирки, купленной специально для любимого сыночка.

В конце концов, профессор Крюков, поняв, что переубедить детей не получится, только вздыхал и время от времени тайно ото всех подкидывал дочке деньжат, лишь бы та не бросила институт и получила диплом. Он втайне надеялся, что эта безумная вспышка скоро потухнет и дочка, сломленная трудностями взрослой жизни, вернётся в родительское гнёздышко, под папочкино крылышко.

Когда дурман первой влюблённости начал таять, обнажая реальную убогость их жизни, Маринка поняла, что не хочет жить в гадюшнике… Но Максим пока что не мог ей дать большего, хотя и старался на пределе возможностей. Вот тогда и начались первые ссоры и слёзы.

Денег не хватало, и чтобы сводить концы с концами Марине пришлось устроиться на вечернюю подработку в магазин продавщицей и одновременно с этим учится в институте. Максим же потихоньку воплощал свои мелкие бизнес-идеи, откладывая средства на мечту: перебраться в столицу и там уже замутить по-крупному.

И вот мечта сбылась! Влюблённая парочка из Саратова стояла на Павелецком вокзале, абсолютно не понимая, как они будут жить дальше. В карманах пусто, из вещей — одна сумка на двоих, а впереди только мечты и неизвестность.

А дальше был очередной гадюшник, только уже столичный. Съемные комнаты, больше похожие на вонючие чуланы с клопами, ночёвки на вокзале и Доширак* на завтрак, обед и ужин. Маринка плакала и просилась домой. А Макс крепко обнимал её и просил ещё немного потерпеть. И она терпела, лелея в глубине души мечту, что когда-нибудь они выберутся из этого болта и заживут как люди. Ведь она верила всем сердцем этому парню, с милыми ямочками на щеках. Тонула в его серых глазах, а он каждую ночь шептал, что сделает всё, чтобы она была счастлива…

––

Доширак — это лапша быстрого приготовления.