Небродско

Аксинья Новицкая

В книгу «Небродско» вошли избранные стихотворения, написанные до 2018 года. Для оформления использованы авторские иллюстрации, написанные специально для сборника.

Календарь

Календарь

Вот и ещё один месяц на календаре

Осенним листом пожелтел и сорвался ниц.

Вот и ещё один ветер в моем дворе

Листву разметал и распугал синиц.

Вот и ещё один вечер зажег окно,

День отболел и погас, став мгновением из

Тысяч таких же, прожитых мной давно,

границ, куда не достанешь виз.

Целая веха — наш искрометный блиц,

Как бы хотелось длить его без конца.

Вот и ещё одна вереница лиц,

Пазлом сомкнулась поверх твоего лица.

Метро

На тело — платье, на ноги — боты,

В глаза — усталость, налет заботы,

На голову — шарф до носа и шапку,

На руки — кольца, а в сумку — папки,

Ракушки — в уши, звонок на вибру,

В карманы руки. Обычный выбор.

— Простите, что вам? Не знаю, где это,

Там дальше карта. Спасибо. Не за что.

Свистит метро по туннелю серому,

Змеюкой гнется — пространство меряет.

Бездушны люди… Витрины светятся,

Мигают окна бродяге месяцу,

А хлопья снега в узоры вяжутся…

Лишь город одушевлённым кажется.

Противоположности

Холодные камни, бездушные, серые…

Но сложены в дом — и окошки зажгут,

Дым выдыхают, ждут, слепо веруют:

Вернется хозяин — вернется уют.

Холодные капли дождя, суровые,

Но выйди под дождь, наплачься с ним —

И он по плечу похлопает, голову

Погладит твою, и легче двоим.

Стальные глаза, холодные, мрачные,

Но стоит вглядеться в их глубину,

И видишь, как в море парусник мачтами

Взрезает свод неба, а носом — волну.

Кривизна

Это время-пространство двойных стандартов.

Здесь не ты решаешь, кто светел — прав.

Здесь кривы прямые — оси Декарта,

Здесь все права — иллюзия прав.

И словно вмиг ото сна воспрянув,

Ты понимаешь, здесь правды нет.

И мир сужается до папы с мамой

И пары глаз, где мерцает свет.

Малости

Каждый день требует больше сил,

Выстоять, выдержать, вынести,

Все возможно, чего б не просил,

Малости или милости.

Страшно бросаться в омут, и дрожь

Бьет — и не хочешь вырасти.

А пока не впряжешься, ты не поймешь,

Сможешь ли вывезти.

Успеть

Опуститься до примитива:

Полюбить себя и прозреть:

Потому любят, что красива,

И презрением жжешь — как плеть.

Оттого, что изгибы плавны

Улыбаются и лебезят —

В этом мире давно о главном

Не пекутся. И время вряд

Ли вернет на места устои,

Топит нас, как слепых котят:

«О цене горевать не стоит —

У вас цены на лбах блестят.»

Здесь объявлена распродажа,

Нераспроданных — под каток.

Вьешься шелком вокруг и даже

На повторный идешь виток.

И тепло свое до озноба

Раздаешь, как рекламки, всем…

Меня зрячей родили, чтобы

Ускользать от привычных схем.

И весенней капелью в шее

Бьется слабый, но четкий пульс:

Я, возможно, еще успею,

И сюда больше не вернусь.

Они

Они все такие яркие, как в кино.

Они сливаются с арками жизни в одно.

Такие идейные, творческие — всполох огня.

Когда их лепили, чуть капнули на меня.

Они бесконечно играют, то джаз, то блюз.

У них то с богом, то с чертом самим союз.

Я им не завидую, даже совсем не злюсь.

Живу свою жизнь. Порою срываюсь в юз.

Их крепкие нервы-канаты, по ним как сок

С текилой течет ароматный искристый ток.

И выливает на смертных салют-поток.

А у меня только ты — мой весны глоток.

Мой сказочный мир, беззвездный мой потолок.

Однажды мы встретимся возле того угла,

Где я бы сказала все, если бы я могла.

И ты подмигнешь мне, мол, барышня, как дела?

И снова нависнет над миром проклятая мгла.

Как я столько лет, не помня тебя, жила…

Они будут петь свой салют из открытых окон,

Их краски будут лететь к нам со всех сторон.

И верхним аккордом громкий церковный звон.

А я проиграла. Я встала и вышла вон.

Былое и думы

Не вытравить, не выжечь, не сломать…

Зато поется, пьется и не спится.

И нет, конечно, мне не страшно спиться —

Страшнее верить, но уже не ждать.

Не избежать — на каждом перекрестке

Сто тысяч клонов стрижек и штиблет,

И абсолютно идентичных нет,

Но в каждом отблески, намеки и проростки

Чего-то близкого, родного донельзя…

Бегу вперед, взгляд спрятав за ресницы,

Твержу как мантру: «Это просто снится»

Бегу быстрей, на первом льду скользя.

Ведь я проснусь в один прекрасный день,

И заживу, как будто не бывало

Ни песен, ни стихов, как будто стала

На твое место кружевная тень.

Молчание

Город засыпает средь снегов,

Фонари окутывает дым.

Нет на картах наших городов,

Нет в прогнозах наших общих зим.

Поднимаясь в синеве ночи

Взглядом над лоскутным миром крыш,

Удивляйся, помни и молчи —

Нет имен для тех, о ком молчишь.

Город гасит окна, вместо них

Ночь включает дальний свет у встречных.

И сиянье звезд, близких бесконечно,

Озарит одно небо на двоих.

Личное дело

Мне гораздо больше, чем вписано в паспорт.

У них нет таких строк, чтоб вместить мои тысячелетья.

Им неважен ты сам, только твой цифро-буквенный растр,

Да еще индивидуальное немногоцветье.

Мне гораздо больше: я живу за тебя, за себя и за нас обоих.

С меня спрос вдвойне: что сказала, что сделала, для кого.

Наши прошлые жизни, абсолютное большинство их,

На изнанке записаны облика моего.

Сколько мне осталось? Девяносто девять?

Эта жизнь — не начало, а вдруг это все, что доступно мне

Я жива, я слышу, мне осталось всего лишь верить —

Мне дается вдвое, потому что плачу вдвойне.

Пореветь

Ну, уж нет, я тоже хочу поплакать,

пореветь, поканючить, включить ленцу.

Пожалеть себя вместо мамы с папой,

хоть раз в год, который идет к концу.

Чтоб ничком лежать на своей кровати,

громко всхлипывать, прям навзрыд,

Чтобы все утешали: «Ну, хватит-хватит…»,

меж собою кивая: «Позор и стыд».

И не слышать, в общем, ничьих вопросов,

просто слезы лить завывая,

И пускай кривятся: «Ты что, серьезно?»

А вы думали, я другая?

А природная вредность мне шепчет: «Дура,

бестолковая, глупая» и зевает:

«У тебя же каменная натура,

а болит — хорошо, значит ты живая».

Вечность

Неужели приходит время сидеть на резном балконе,

Медленно втягивая вино,

Наблюдать, как мимо летят вагоны,

Понимать, что вот оно: « Все равно».

Наслаждаться стуком колес по рельсам,

Вспоминать, сколько окон помнят твой взгляд,

Греть холодные руки над вспышками цельсия

Догорающих лет /тому сто назад/.

Неужели приходит время всепонимания:

Никакими словами, никакой рукой

Не вернуть таинственного обаяния —

Его место занял простой покой.

Неужели здесь смысл весь и сила вся —

Научиться любить то, что есть сейчас,

Монтраше с омарами или силос с силосом,

Дождь — так дождь, снег — так снег

…Мы живем лишь раз.

Эгоизм

Как хотелось бы быть такой:

Мне, меня, обо мне, мной.

Чтоб вокруг колесом чудес

Вился рукоплесканий лес,

На все точки и времена

Чтобы я, только я одна.

Видеть: солнце лишь мне в окно,

Что другим просто не дано.

Слышать птиц голоса мне,

Мне подснежники по весне,

Мне стрекоз шаловливых рой,

Мною жить, за меня горой,

Чтоб и ночью, и среди дня

Для меня. Для меня. Для меня.

Нет

Там, где нет тебя…

Ты туда не лезь,

Если там не нужен,

Так ты нужен здесь.

Если во дворе

Разливают лужи, Оставайся там,

Где тепло и ужин.

Там, где нет тебя —

Параллельный космос,

Ты рожден в другом,

Перепрыгнуть поздно.

Ни понять, ни взять,

Только любоваться.

Если память есть —

Памятью остаться.

Из воды осядет

Золотая взвесь.

Там, где нет тебя…

Ты туда не лезь.

Сводка

Люди здесь как стальные тросы:

Улыбаются и не врут,

Лишних не задают вопросов,

Но дерут

По три шкуры за каждый промах,

За ошибку — уже по пять.

Я в таких побывала штормах —

Не сказать.

С остальным — все вполне прекрасно,

Есть, чем хвастаться, что поесть,

Обещают погоду ясной

И благую весть.

Только я все ищу и маюсь,

Точно зная, что быть беде —

Я давно не молюсь, не каюсь:

Меня нет нигде.

Номер

Мне пишет он: «Я, дурак, потерял твой номер.

Я прочесал все улицы, где был раньше.

Я светил фонарем. Я не нашёл телефона.

Да, и черт бы с ним, если б была бумажка,

Обрывок, визитка, чек, телефонная книга,

Где чёрным по белому, словно ножом по живому,

Твой почерк, заветные цифры, можно без имени,

В кармане поближе к сердцу, в гостиной дома

На видном месте. В тайнике. У друга.

Но нет и не может быть — сейчас ведь другое время.

Я так и ходил по своим же следам по кругу.

Я все уже понял, но не хотелось верить.

Я в памяти рылся остервенело — где там…

Какие-то десять цифр, а исчезли разом.

Я стал вспоминать, где я видел тебя тем летом,

И осенью, и весной — не поддался разум.

Я вспомнил о друге, семейном, давно уже спящем

В безлунную долгую ночь на краю района,

И друг оказался действительно настоящим,

И он поделился компом, интернетом, домом.

И вот я пишу, с отчаянием и счастьем,

Я знаю ответишь, я знаю, напишешь: «Вот он.»

Но я ухожу сейчас, я здесь не могу остаться,

Я жду тебя утром в кафе рядом с самолетом.

Я ждать тебя буду, пока не придёшь, ну, или

Пока не придёт конец света, ночь или сам хозяин,

Сказать, что уже все ушли и кафе закрыли,

Предложит такси, чтоб спасти меня от окраин.

Я ждать тебя буду на утренний кофе с пенкой,

На ланч, на обед, на ароматный киш…

Я купил телефон, ты знаешь мой номер, верно?

Но я точно знаю, ты первая не позвонишь.»