Отец подруги

Алайна Салах, 2022

– Ошиблась дверью? – невозмутимо спрашивает отец Лены, пока я ошалело перевожу взгляд с его разрисованного татуировками торса на валяющуюся рубашку. – Я… Нет… – Боже, да что я несу?! – То есть да. Попятившись назад, я вылетаю в коридор и со всех ног несусь в свою временную комнату. Сердце грохочет как сумасшедшее. Ему сорок. Ему сорок! Как ему может быть сорок?! Я приехала в Москву на учебу, но по несчастливому стечению обстоятельств осталась без общежития, на которое рассчитывала. Выручила школьная подруга, предложив пожить первый семестр в доме ее отца, встреча с которым с первых секунд пошла наперекосяк.

1

Крепко сжимая лямки рюкзака, я в десятый раз обвожу глазами привокзальную площадь. Лена сказала, что приедет черный Мерседес. Я не слишком разбираюсь в автомобилях, а потому приходится вчитываться в цифры на номерах. Мне нужны ноль-ноль-один.

— Аккуратнее, пожалуйста! — вскрикиваю я, когда краснощекая дородная тетка похабно прокатывается чемоданом по моему кроссовку.

Поморщившись, прикрываю глаза. Больно-то как. За десять минут, что я здесь стою, меня уже трижды стукнули сумкой и дважды пытались лишить пальцев ног.

— А чего встала как на сцене! — без малейшего раскаяния несется мне в ответ.

Вот тебе и первый день в столице. Не слишком-то она приветлива к понаехавшим вроде меня.

В Москву я никогда не стремилась, но по окончании выпускных экзаменов все же рискнула подать документы в главный столичный вуз с мыслью «А вдруг повезет»? И повезло ведь: меня зачислили.

Как мы с мамой радовались — словами не описать. Правда возник вопрос с проживанием, но и тут нас успокоили, сказав, что с моим результатом ЕГЭ можно рассчитывать на общежитие. А тут вышла накладка: перед отъездом выяснилось, что комнату мне смогут выделить лишь со второго семестра. Это стало настоящей проблемой, потому что арендовать жилье мне не по карману, и к тому же все квартиры по вменяемой стоимости к началу учебного года были уже заняты.

Выручила бывшая одноклассница, предложив пожить у нее. С Тихоновой Леной мы были не разлей вода, пока после девятого класса она не перебралась в Москву к отцу. Поначалу я не соглашалась на столь щедрое предложение, но когда Ленка заверила, что родители не против моего приезда и вместе на учебу будет ездить веселее, сдалась. С маминого благословения собрала самые необходимые вещи, села в поезд и приехала в Москву.

Ну и где этот Мерседес? Лена поначалу обещала сама меня встретить — она уже два месяца за рулем ездит, но в последний момент сообщила, что вместо нее приедет водитель отца. Семья у них более чем обеспеченная, так что наличию личного шофера я не удивилась. Может у Тихоновых и повар есть, как знать.

Старательно напрягая зрение, я вглядываюсь в номера на длинном черном седане, остановившемся у обочины метрах в двадцати от входа. Ноль-ноль-один. Да, кажется, это та самая машина.

Нервно поправив рюкзак, иду ей навстречу. По мере приближения сердце отчего-то колотится все быстрее и быстрее. Уж слишком автомобиль выделяется из остальных: то ли своими хищными изгибами, то ли наглухо тонированными стеклами. Так вообще можно сейчас ездить? Чтобы водителя совсем не было видно?

Возле пассажирской двери немного медлю, надеясь, что сидящий внутри человек меня заметит, однако ничего не происходит.

Что ж, ладно.

Вдохнув, очень осторожно тяну к себе ручку, думая в этот момент о том, что оставляю на хроме свои отпечатки. Просто машина уж очень чистая. Ни пылинки.

Раздается упругий щелчок, одновременно с которым дверь поддается мне навстречу. В нос ударяет аромат чего-то дорогого, смешанный с запахом кедра.

— Здравствуйте! — с улыбкой выпаливаю я заготовленную фразу. — Я Сона, подруга Лены. А куда можно положить…

Слово «рюкзак» с бульканьем проваливается в горло от одного взгляда мужчины, сидящего за рулем. Я даже понять не успеваю, что меня так сильно в нем поразило, отчего мой лексикон вдруг так резко обеднел. Просто я совсем не такого водителя рассчитывала увидеть. Да, в костюме, но не настолько безукоризненном. И лицо у него… В общем, не такое у водителя должно быть лицо. И взгляд слишком сильный, строгий даже…

Вцепившись в спасительные лямки рюкзака, я ошарашено разглядываю его руки. На них татуировки.

— Присаживайся, — не предлагает, а распоряжается мужчина, вырывая меня из кратковременного транса. — Рюкзак можешь убрать назад.

Все заготовленные слова о том, как я благодарна за потраченное время и как рада быть в столице, напрочь вылетают из головы. Молча опустившись на пассажирское сиденье, я запихиваю рюкзак себе в ноги и целомудренно свожу колени.

Машина мягко трогается, и вместе с тем прохладный воздух кондиционера успокаивающе дует на мои разгоряченные щеки.

— Пристегнись, — говорит мужчина, не глядя на меня.

Дернувшись, я лихорадочно тяну к себе ремень безопасности. Да что со мной такое? Я вообще-то не из робких, а тут растерялась от слова «совсем».

— Спасибо, что встретили меня, — наконец выдаю я заготовленную фразу, натянуто улыбнувшись. — И извините, если отняла ваше время.

На это мой сосед лишь едва заметно кивает головой. Выдержанно так, будто я действительно отняла его время. Мысленно язвлю: это вообще-то работа ваша, так что нечего обижаться.

И на шее у него тоже татуировки, прямо над белоснежным воротником рубашки. Странно все как-то. Но что именно странно, до конца понять не могу.

— На какой факультет поступила? — вдруг интересуется мужчина, все так же не глядя на меня.

От неожиданности я ерзаю на сидении. Не ожидала, что он решит перейти к расспросам.

— На филфак, — отвечаю с запинкой. — Я гуманитарий до мозга костей.

— Как Лена. А почему на журналистику не пошла? Не интересно?

Я чувствую легкую растерянность. Ну разве не странно, что водитель ведет такие разговоры? Рассуждает о том, куда мне лучше было бы поступить?

— Журналистика не мое, — отвечаю я и, осмелев, задаю встречный вопрос: — А вы давно у Тихоновых работаете, получается? Видно, что с семьей близки.

Мужчина поворачивает голову в мою сторону и слегка прищуривается. Этого хватает, чтобы мое сердце вновь сорвалось вскачь и забилось, как бешеное. Глаза у него светло-зеленые, пронзительные и, кажется, будто видят тебя насквозь, как рентген. В них превосходство ума и опыта, которым я целиком проигрываю. А еще у него потрясающие ресницы. Длинные, выгоревшие на кончиках.

— С семьей Лены я очень близок, — в расслабленном, немного грубоватом голосе отчетливо режется ирония. — Хотя бы потому, что я ее отец.

Кровь усиленно приливает к лицу. Господи, вот я… идиотина. Все ведь указывало на то, что передо мной не наемный шофер. Дурацкая вышла ситуация. Нарочно не придумаешь.

— Извините, — сипло выдавливаю я, сжимая вспотевшие ладони. — Лена говорила, что меня встретит водитель.

На лице мужчины появляется слабый намек на улыбку — видимо, для того, чтобы меня успокоить.

— Все в порядке. Виталий сегодня взял выходной по семейным обстоятельствам.

Оторвав взгляд от моего раскрасневшегося лица, он смотрит ниже, на кисти, покрытые шрамами. Мне моментально хочется их прикрыть, хотя, казалось, что я давно смирилась с нашей неделимостью друг от друга.

Мне было двенадцать, когда я попала в аварию. Мы с классом поехали на экскурсию в соседний город, и на заснеженной дороге машина угодила в кювет. Водитель заснул за рулем. Вспоминать это я не люблю, потому как пострадала сильнее остальных. Долго пролежала в стационаре с переломами, пропустив половину школьного года. Маме тогда пришлось устроиться санитаркой на полставки, чтобы ухаживать за мной. Тяжелые были времена. А Лена единственная из всего класса приходила ко мне каждый день и помогала наверстывать пропущенную программу. Вот и сейчас выручает. Такой друг, как она, на вес золота.

— Борис Александрович, отец Лены, — представляется мужчина, оставив дефект моей внешности без комментария.

Его глаза немного теплеют, и я снова не знаю, куда себя деть. Из головы начисто вылетают слова, которые собиралась сказать. Кажется, я представлялась? Или мне стоит напомнить свое имя еще раз?

К счастью, пауза и мое зажатое состояние остаются незамеченными, потому что в этот момент раздаётся громкая трель телефонного звонка. Переключив все внимание на невидимого собеседника, отец Лены начинает отдавать ему распоряжения и делает это так внушительно, что даже у меня возникает желание незамедлительно их выполнять. Я делаю вид, что не подслушиваю, и пялюсь в окно, но в отражении все равно натыкаюсь на татуированные кисти в обрамлении белоснежных манжет. Кольца на пальце Бориса Александровича почему-то нет. А моя мама много лет его не снимает, хотя отец давно умер. И папу я почти не помню. Вернее, напрочь забыла, как это, когда он у тебя есть.

Закончив говорить, отец Лены кладет телефон на консоль, и какое-то время мы едем молча. Я бы и рада придумать тему для беседы, но на ум совершенно ничего не идет. Более того, я жалею, что опрометчиво не села на задний диван. Там было бы намного комфортнее.

— Первый раз в столице? — снова прерывает тишину низкий грубоватый голос.

Что-то в облике и поведении мужчины заставляет меня находиться в напряжении. Мне совсем не нравится это состояние.

— Да, — киваю я и быстро отвожу взгляд к окну, чтобы не быть заподозренной в разглядывании. Автомобиль резко перестраивается в левый ряд, и стрелка спидометра ползет вверх, отчего меня плавно вжимает в сиденье.

— Я высажу тебя возле дома — дальше придется разобраться самой. Когда Лена вернется, покажет тебе твою комнату. С прогулками по городу лучше повременить и дождаться Виталия. Лена пока плохо ездит за рулем. Так мне будет спокойнее.

Я ловлю себя на мысли, что Ленка ни разу не говорила, чем занимается ее отец. Или попросту я пропустила мимо ушей ее слова, не придав им значения. Хотя вряд ли эти знания помогли бы мне поддержать разговор.

Спустя двадцать минут машина останавливается у ворот, которые немедленно ползут вверх, открывая взгляду шикарный двухэтажный дом. Я такие видела только на картинках в интернете. На мгновение аж дух захватывает. Это здесь я буду жить?

— Проходи в дом и располагайся, — долетает до меня голос Лениного отца. — Еда в холодильнике, с остальным, думаю, разберешься.

— Спасибо, что разрешили мне у вас пожить. — Набравшись смелости, я заглядываю ему в глаза. — Это ненадолго. Со второго семестра обещали дать комнату в общежитии, и я сразу съеду. Надеюсь, Ленина мама не будет возражать?

На секунду мне чудится, что взгляд напротив леденеет.

— Нет, не будет. Мы с Леной живём вдвоем. Мне пора ехать, Сона. Не забудь забрать рюкзак.