Назад дороги нет. Часть 2

Алан Брант, 2022

Повзрослевшие Тео и Габби теперь смотрят на мир совсем другими глазами: пережитые травмы сделали их сильнее, однако судьба продолжает подкидывать брату и сестре все новые и новые испытания. Ричард больше не безропотный мальчишка, а возмужалый герой и смелый юноша, готовый на великий подвиг ради своей любви. Не сведет ли его с ума столь сильное чувство? Ведь последствия такого душевного урагана могут оказаться фатальными… Сможет ли Ричард взять за них ответственность в полной мере? И чем обернутся для молодых людей эти революционные – во всех смыслах – этапы взросления? Комментарий Редакции: Первоклассное сочетание взрывного сюжета, легкого повествования и погружающих в сюжет декораций. В героев сложно не врасти!

Глава 2

Лето 1964

Несмотря на вторжение Сильвии и на тень скуки от предстоящего обеденного визита, Лео вышел из отеля в приподнятом настроении. Его жена стояла около своего кадиллака пятьдесят четвёртого года, держала в правой руке бриаровый мундштук и курила Мальборо. Увидев мужа, она снисходительно посмотрела на него и плотоядно улыбнулась, отчего внутри у Лео всё сжалось: «Она неспроста так улыбается. Что-то произошло за то время, пока я собирался. Что могло послужить такой перемене настроения?» — мужчина изучающе уставился на жену.

— Не знаю, чем вызвана твоя ухмылка дорогая, но привлекательнее от этого ты явно не становишься.

Сильвия, гордо вскинув голову, выдохнула дым на Лео.

— Я имела удовольствие пообщаться с твоим мальчишкой с глазу на глаз. Ричи оказался очень интересным собеседником, — с наигранным добродушием произнесла женщина. Она ждала ответной реакции со стороны мужа, и если она всё правильно рассчитала, а ошибки здесь быть не могло, то она должна была незамедлительно последовать, что и произошло.

— Какого чёрта Сильвия? Что ты задумала? — Лео был явно раздражён, от былого хорошего настроения не осталось и следа. Он сверлил жену взглядом. В том, что она ненавидит его так же сильно, как он её, Лео не сомневался, впрочем, как и в том, что Сильвия не упустит случая причинить боль своему ненаглядному или как-то насолить. Да, в этой взаимной ненависти был виноват сам Лео. В том, что случилось с ним в прошлом, он винил двух людей — отца и совсем незаслуженно Сильвию. В глубине души он понимал, что она не виновата в том, что ему пришлось жениться на ней, но никак не мог смириться с тем, что он должен коротать всю оставшуюся жизнь с нелюбимым человеком.

До свадьбы Сильвия даже была влюблена в Лео, влюблённость будто надела шоры на её глаза, и она не видела или не хотела видеть, что её жених всего лишь играет роль влюблённого человека. А когда они поженились — притворяться не имело никакого смысла, и Лео тут же стал холоден с Сильвией. Если бы она знала, какой мукой для него было обнимать её, целовать и говорить слова любви. Всё это должно было принадлежать только Хьюго, а Лео на тот момент даже не знал, где его любимый. Отец заверял, что он жив-здоров, и никакими мольбами его было не пронять. Тогда Лео решил действовать иными методами. Теперь у него были деньги, и молодой мужчина нанял двух людей, чтобы те выбили силой из отца признание. Отто быстро раскололся, он сознался, что Хьюго был продан в Австралию, в Кухэсс. И Лео сказал своей жене что ему написал письмо друг, который сейчас находится в Австралии. Он писал, что якобы тяжело болен, и хотел бы увидеться с ним до своей кончины. Сильвия попалась на удочку, и мужчина беспрепятственно отправился в то место, про которое ему рассказал отец, но опоздал. К тому времени Хьюго умер от туберкулёза, его похоронили в общей могиле. Когда мужчина об этом узнал, то напился вдрызг, и хотел покончить жизнь самоубийством, прыгнуть с моста в реку, утонуть и пропади оно всё пропадом. Но его остановил Джимбо, который шёл победителем после боя. В таверне недалеко от места, где собрался топиться Лео, Джимбо участвовал в боях и получал за это деньги. Местные мужчины с удовольствием ходили в это заведение, ставили деньги на приглянувшегося бойца, а победителю хозяин заведения выплачивал весь причитающийся ему выигрыш. Он работал в отеле официантом, наполовину полинезиец, наполовину шотландец, он не был рабом, но к персоналу относились нисколько не лучше. По крайней мере, им хотя бы платили, правда, это были сущие гроши, поэтому будущий водитель Лео и ходил на бои.

Возвращаясь из таверны, Джимбо увидел джентльмена, который собрался топиться и остановил его, хоть тот и сопротивлялся. Он тайно провёл Лео в номер гостиницы, где жил сам, благо он жил один потому, что его соседа уволили, а нового официанта, пока не нашли. Он смекнул, что раз незнакомец хорошо одет, значит деньги у него точно водятся, и он рассчитывал на некую благодарность, разумеется, в денежном эквиваленте за спасение. В пол пятого утра официант принялся будить незадачливого прыгуна. Так они и познакомились, Лео рассказал ему свою историю, и официанта она тронула.

— Больше мне незачем жить Джимбо. Ты, конечно, своё получишь за моё спасение, но я намерен завершить начатое.

— Незачем?! — ошарашенно воскликнул официант. — Разве этого бы хотел Хьюго? — он заходил из стороны в сторону по комнате. — Вас лишили любви, свободы, чуть не лишили собственной воли. Неужели Вы не хотите отомстить?

Эти слова гулкими ударами набата отдались в голове Лео и с этой минуты ядовитые чёрные ростки мести начали прорастать в душе мужчины. Он не пошёл топиться, поселился в этой гостинице, и с каждым днём всё больше и больше убеждался в правильности слов Джимбо. Сначала, то, что приходило ему в голову, пугало его, он думал об этом с содроганием, но по прошествии недели мысли о мести успели пустить корни, которые выкорчевать было уже никому не под силу. Как-то раз он пришёл на обед, сел за столик и подозвал к себе официанта.

— Джимбо, ты хотел бы поехать со мной в Эн-Си? Мне нужен рядом верный человек, и я думаю, ты мне подходишь.

Джимбо чуть не выронил поднос с едой, и расплескал чай. — «Хотел бы?! Да это мечта любого работника вырваться из этого Богом забытого места». — Он даже не верил до конца, что этот джентльмен взаправду предлагает ему, обычному официанту, поехать с ним в другую страну и быть его верным человеком. Лео же, видя, как загорелись глаза мужчины, продолжал:

— Я найму тебя водителем, и получать ты будешь намного больше, чем в этом захолустье.

— Мистер Гелдерн, право, я буду благодарен вам всю жизнь, — со всей искренностью, на которую он только был способен, воскликнул Джимбо.

— Но по прибытии тебе нужно будет кое-что сделать для меня, — мужчина внимательно посмотрел на официанта, как бы прикидывая, согласиться ему на такую сделку или всё же отказаться.

— Всё что угодно, просите что хотите, — с готовностью ответил Джимбо.

— Ты должен убить моего отца, — голос Лео даже не дрогнул, мужчина был твёрд в своём решении, и знал, что пока его отец ходит по этой земле, он не сможет спокойно жить.

Официант весь побледнел, он тут же подумал, что Лео, расквитавшись его руками со своим отцом, в итоге подставит его, а он совсем не хотел провести остаток своей жизни за решёткой. Отказ от этой авантюры уже готов был сорваться с его губ, но Лео опередил его.

— Не спеши отказываться. Я понимаю твои сомнения, — он достал сигарету и прикурил, глубоко затянувшись. — Ты спас мне жизнь, и я умею быть благодарным Джимбо. В Эн-Си нет человека, которому я бы мог доверить это дело. Я прилично заплачу тебе, половину до и половину после.

Соблазн наживы был велик, а желание убраться отсюда да поскорее было ещё больше, поэтому Джимбо на свой страх и риск согласился отплыть с Лео в Эн-Си. Пока мужчины находились в плавании, поселившись в разных каютах для пущей осторожности, они тщательно обдумывали убийство. По приезде, Лео снял для Джимбо квартиру на время, он решил, в целях безопасности выждать месяц, а потом свершить месть.

Отец Лео жил отдельно на многолюдной улице в небольшом домике со всеми удобствами. По воскресеньям он любил ходить к шести часам вечера на мессу в церковь святого Патрика, которая находилась в двух кварталах от его дома, и никогда не изменял своей традиции. Отто знал, что сын уже как месяц прибыл из своего путешествия, но Лео он хотел видеть меньше всего на свете, он всегда был для него одним сплошным разочарованием, к тому же как он понял, и сын не горел желанием его видеть. Что ж, так тому и быть. В доме его уже поджидал Джимбо. Дело было сделано быстро, и мужчина как можно скорее покинул место преступления, оставшись никем не замеченным. Лео же в это время преспокойно играл в гольф в гостях у друзей семьи Моретти. Две недели он безупречно исполнял свою роль, — был учтив и обходителен с женой, казался беззаботным и весёлым, что и говорить, в мужчине явно присутствовал актёрский талант, и даже в этот день, день, на который было назначено убийство, он умело скрывал свою тревогу и ничем не выдал себя. Один раз его позвали к телефону, разговор был коротким — остальным он сказал, что звонил портной, чтобы сообщить, что его новый костюм готов. На следующее утро тело нашёл молочник, который обычно по понедельникам доставлял мистеру Гелдерну молоко. Он сразу вызвал полицию, началось расследование, которое ни к чему не привело. Никаких улик не было и дело пришлось закрыть.

Лео начал пить, как ни крути, а смерть отца тяжким грузом легла на его плечи. Сильвия хотела быть с ним рядом, поддерживать его, но он только прогонял жену. Она пыталась его понять, списывала такое поведение на недавнюю утрату, ведь это ужасно потерять близкого человека. Сильвия и впрямь предполагала, что между Отто и Лео были хорошие отношения. Но после одной ночи отношение жены к нему резко изменилось. Сильвия так и горела ненавистью к мужу, и для мужчины это было в новинку. Лео не помнил, что было той ночью, он мог лишь только предполагать, что выложил жене, что никогда её не любил, и все его ухаживания были сплошной фикцией, чтобы влюбить в себя девушку и жениться на ней, вернее, на её деньгах.

Лео вскоре оправился от утраты. Хьюго был отомщён, теперь же мужчина хотел свободы, которую он не мыслил без денег. «Если бы как-нибудь можно было избавиться от Сильвии, всё её состояние досталось бы мне, как законному супругу» — но он не знал, как это можно провернуть, с ней постоянно находился Брайан. Но вскоре ему представился такой случай, в этом деле у него появился союзник, и именно его руками Лео хотел уничтожить Сильвию, всё что нужно было, так это запастись терпением и ждать.

— О чём ты? — спросила Сильвия самым невинным голосом. — Мы просто мило поболтали и договорились о встрече.

— Он никуда с тобой не пойдёт, — безапелляционным тоном проскрежетал мужчина. «Теперь она хочет отнять у меня и Дикки? Чтобы насолить мне?» Мужчина считал, что Сильвия сделает всё, чтобы втоптать в грязь человека, к которому он начал испытывать смелые чувства, чтобы помучить Лео, заставить его страдать, и он не хотел такого для Дикки. «Он слишком молод, неопытен и доверчив, и она уж точно воспользуется этим».

— Это не тебе решать, — мягким, бархатистым голосом сказала Сильвия, села на заднее сиденье своего кадиллака, стряхнула пепел в карманную пепельницу, а затем убрала свои курительные принадлежности. — Этот щенок влюбился в меня, так почему бы мне не поразвлечься? Или он настолько тебе дорог?

— Оставь Дика в покое, а не то… «клянусь я уничтожу тебя» — чуть не сорвалось с языка Лео.

Сильвия упивалась сложившейся ситуацией, обычно все её колкости он встречал с холодным равнодушием или молчаливой ненавистью, ей редко удавалось его задеть, но в этом случае всё было по-другому.

— А не то что? — женщину забавляла раздражённость её мужа, и она даже не думала этого скрывать, выражение полного триумфа застыло на её лице. — Перестань сыпать пустыми угрозами. Ты никак влюбился, Лео? Что ж, тем веселее.

— Прекрати нести эту чушь. Он мой приятель, не больше, — ответил Лео как можно более равнодушно. Мужчина понимал, что совершил ошибку. В этой ситуации наоборот нужно было показать Сильвии, что ему по большому счёту плевать на Дикки, нужно было сохранять холодную голову, но он не смог, и от этого бесился ещё больше. «Она поняла, что я чувствую к нему. Чёрт!»

— Тогда и волноваться не о чем. Не так ли Лео? — усмехнувшись, подвела черту Сильвия.

— Не играй со мной Сильвия, тебе это может дорого обойтись.

Женщина внимательно посмотрела в непроницаемое лицо мужа, оно ничего не выражало. «Он угрожает мне?» — Сильвия знала, что муж ненавидит её, но до угроз ещё дело не доходило, это был тревожный звоночек, но она решила оставить его без внимания, в конце концов, это всего лишь Лео.

— Поживём увидим. А теперь, будь добор, садись в свою машину, мы минут десять, как должны уже быть в пути.

И мужчине ничего не оставалось, как послушно забраться в свой Астон Мартин, и стараться успешно играть на этом дружеском визите счастливую семейную пару.

* * *

Ричард на ватных ногах добрался до станции метро. Он до конца не верил в то, что Эта Женщина позвала его, незадачливого молодого человека, прогуляться по набережной «Леди Ален». Всю дорогу он сидел в вагоне в крайнем смятении, и вышел из этого состояния оцепенения, только когда диктор объявил о прибытии на станцию Кондентли. Он не знал, почему Сильвия решила сменить гнев на милость, и у него даже в мыслях не возникло, что она сделала это не просто так, что ему в будущем предстоит жестокая, роковая партия, которую ему суждено проиграть. Выходя из подземки, юношу охватило такое счастье, что не смотря на пасмурную погоду и мелкий колючий дождь, он беззаботно подпрыгивал и радовался всему, что попадало в его поле зрения, напевая песню «Я люблю тебя детка».

Он вмиг взбежал по лестнице на второй этаж под удивлённые взгляды соседей, которые частенько видели молодого человека задумчивым и погруженным в себя. Теперь же Ричард словно сиял, попутно здороваясь со всеми и от всего сердца желая им прекрасного дня, он даже улыбнулся Стью, который от странности происходящего выронил наполовину скуренную сигарету, и взглядом проводил парня до самой двери. Ричард зашёл в комнату и застал Калеба за тщательным просмотром журнала «Черри» (порнографический журнал), который молодой человек, впрочем, с лёгкостью отбросил при виде друга, который, как ураган ворвался в комнату.

— О, ты, я вижу, весь светишься! — Калеб поправил очки. — Видимо, хорошо повеселился со своей Шарлоттой. — Молодой человек решил сразу перейти в наступление, ему доставляло огромное удовольствие подтрунивать над своим другом, смотреть, как он смущается или наоборот заходится в крайнем возмущении от его реплик, и ему казалось, что он может заниматься этим бесконечно двадцать четыре на семь.

Ричард, боясь насмешек друга, совсем не спешил рассказывать ему об их тайной дружбе с Лео, а о Сильвии и подавно. В конце концов, у Калеба были свои секреты, и он не спешил делиться ими с Ричи, тогда почему Ричард должен рассказывать ему свои?

— Да, мы… разговаривали, танцевали, — начал было неумело выкручиваться молодой человек, но друг, заметив смачный засос на шее Ричарда, тут же его прервал.

— Разговаривали?! Что это у тебя там на шее? — скрыть свою иронию Калеб не мог, и если уж он начинал капать ядом, то остановить его было никому не под силу.

Ричард невольно дотронулся до того места, где кожу саднило и неприятно пощипывало, и растерянно, как ребёнок, которого улучили в отъявленных непристойностях, посмотрел на Калеба, не зная, что на это сказать.

— У-у-у-у-у-у, — протянул Калеб, — а твоя Шарлотта — страстная штучка. Давай рассказывай, как она? — «Он переспал с Лео. Эх, Ричи, Ричи. Ты пошёл по наклонной».

— Она… она удивительная. На первый взгляд кажется холодной и неприступной, но…

— А-а-а-а Ричи! — простонал Калеб. — Я имел в виду, как она в постели?

— Да иди ты к чёрту со своей постелью! — взорвался молодой человек.

Сам Калеб говорил, что немного измывательств — залог прекрасных гармоничных отношений, и своими глумлениями, он держит Ричарда в тонусе, чтобы тот не расслаблялся.

— Ты что, так напился, что не помнишь? — усмехнулся Калеб, достал Хэм Лейн и закурил.

Ричард покраснел до корней волос. «Да, как, чёрт возьми, ты понял это?» Он хотел, чтобы его друг серьёзно относился к его чувствам, он хотел донести до него, что девушка, в которую он влюблён вовсе не на одну ночь.

— Между нами точно ничего не было, — Ричард сложил руки на груди, и с укором взглянул на друга. — Она приличная девушка, и не легла бы в постель с человеком, которого видела второй раз.

— Так прям и ничего. И почему ты такое сокровище прячешь от нас? — не унимался молодой человек: «Когда ж ты уже признаёшься Ричи?»

— Ничего я не прячу, просто…

Он видел, что другу тяжело говорить об этом, а признаться в своей ориентации друзьям, он, скорее всего, считал просто немыслимым, и Калеб решил сбавить обороты, перегибать палку он не хотел.

— Слушай Ричи, мы с Эммой твои друзья, и с нами ты можешь быть самим собой. Просто я хочу, чтоб ты знал, что мы тебя всегда поддержим.

Ричард вопросительно посмотрел на него: «И что значили эти его слова?»

— Э-э-э-э, спасибо, — молодой человек не стал особо задумываться над репликой своего друга. Это же Калеб, у него язык, как помело, так что это вообще ничего не значило.

Молодой человек переоделся, достал новую, купленную недавно тетрадь в твёрдой чёрной обложке, в которую он собирался переписать по памяти все стихи, которые были утеряны с его старым блокнотом. Многие он помнил по памяти, некоторые совсем забыл, что его ужасно огорчало, и начать он решил со стихотворения, которое он посвятил Сильвии, которое он сочинил тогда под деревом в день чемпионата, и впоследствии читал Лео. В третьем четверостишье он немного изменил последние две строчки — получилось:

«Томлением мучительным сердце объято.

Я смею тебя лишь в мечтах целовать»

— Сочиняешь балладу любимой? — как всегда не удержался от колкости Калеб.

— Отстань. Видишь у меня вдохновение? Я потом тебе почитаю, — Ричард даже не поднял глаз на друга, у него уже родились в голове первые две строчки, и их нужно было немедленно перенести на бумагу.

— С нетерпением буду ждать.

Но Ричард едва ли расслышал, что сказал Калеб, в данный момент это был для него просто набор звуков.

«Когда-нибудь ты обо мне узнаешь,

Когда-нибудь и мой настанет час…»

Ричард сейчас чётко осознал, что между ним и Сильвией огромная социальная пропасть, она живёт в Ламингтоне, вращается в высших кругах, а он здесь в Нордсайде, живёт от зарплаты до зарплаты, денег еле хватает на вещи и продукты первой необходимости. «Чёрт, ведь я даже не смогу сводить её ни в одно приличное заведение, мне абсолютно нечего ей дать, кроме своей любви и стихотворений, — молодой человек, как назло, вспомнил мужчину, кажется его звали Брайан, который подошёл к Сильвии, когда Ричард с ней разговаривал, — уж он-то сможет ей дать всё, что она пожелает». Юноше стало просто невыносимо тоскливо, он почувствовал себя бесполезной жалкой инфузорией, и стон чуть не сорвался с его губ. «Зачем она позвала меня? Может, Сильвия хочет просто посмеяться надо мной, а я, как дурак, тут радуюсь?» — от таких мыслей настроение Ричарда катилось на дно с невероятной скоростью, но тут ему пришла другая мысль. Он захотел быть достойным её, приблизиться к её миру насколько возможно, и хотел он пробиться туда своим талантом. «Мне нужно попасть в богемное общество, и я попаду туда. Нужно двигаться вперёд, работать над стихами, над романом, нужно разобраться с сюжетом» — вихрь мыслей закрутился в голове юноши, ему захотелось действовать, ему захотелось творить, создавать что-то новое. «Я добьюсь успеха и стану равным ей, правда, пока ещё не знаю как». И для начала молодой человек решил закончить четвёртое четверостишие.

Нужна рифма к слову «узнаешь». «Мерцаешь, обладаешь, витаешь, заиграешь» — всё не то. В голову ничего не приходило, и Ричард решил спросить совета у Калеба.

— Можешь накинуть рифму к слову «узнаешь».

— Да легко, — Калеб хрустнул пальцами, и из него просто фонтаном посыпались слова: — «чихаешь, мешаешь, щипаешь, ублажаешь, оседлаешь», — парень хотел продолжить этот ряд, но Ричи его остановил.

— Стоп! Достаточно, — юноша с укоризной посмотрел на друга, на что Калеб в голос засмеялся. — Ты хоть когда-нибудь бываешь серьёзным? — вспыхнул Ричард.

— Не горячись так, дорогуша, — фыркнул друг и развёл руками. — Просто поэзия это не моё.

Ричард на это ещё какое-то время поворчал, и снова принялся гипнотизировать свою тетрадь, но в итоге решил устроить перекур. Он подошёл к окну, где снаружи лёгкий ветерок кружил повсюду тополиный пух, устроив самое настоящее снежное лето. Ричард же всегда любил багряную яркую осень, когда все деревья в своём пышном убранстве постепенно сбрасывают свой наряд, обнажая голые ветви, и постепенно увядают, чтобы возродиться вновь. Его влекли дорожки, усеянные золотым ковром, чуть греющее солнце, запах опавших листьев, во всём этом было какое-то очарование, та прелесть лёгкой грусти, которую юноша не мог найти в другом времени года, загадка, которую не хочется разгадывать.

«Когда осенний ветер листья разметает» — строчка родилась будто сама собой, будто сам ветер донёс её юноше.

— Точно! — радостно воскликнул Ричард и кинулся к тетради, чтобы тотчас записать её.

«И вихрем пламенным легко закружит нас»

— Фух! Я закончил, — Ричард откашлялся. — Ну слушай, — и он начал с выражением читать другу стихотворение.

Калеб действительно был далёк от поэзии, а сопливые стихи о любви тем более не вызывали в нём никакого трепета, но другу он сказал, что это прекрасные стихи, и его Шарлотта от такого просто растает.

«Твоими бы устами» — подумал про себя Ричард, и довольный растянулся на кровати, предвкушая скорый момент встречи.

* * *

Всеми днями Ричард занимался тем, что переписывал по памяти свои стихи в новую тетрадь, он занимался этим даже на работе, и попутно придумывал сюжет для своего романа. Его зацепила история Лео, и с того момента, как он ему её рассказал, она не шла у юноши из головы. Он понимал, что роман о гомосексуалистах ни под каким условием не пустят в печать, но он считал своим долгом рассказать эту историю. Правда тогда первоначальный смысл будет навсегда утерян, замени он Хьюго на какую-нибудь Лили или Синтию. Но зато, хотя бы в романе, он сможет дать своему другу счастливый конец. Он делал заметки в своей тетради, и решил полностью списать главного героя с Лео — его внешность, манеры, привычки, изменив ему только имя, но так как Ричард не знал, каков мужчина был тогда, в годы своей юности, при встрече он хотел расспросить его об этом, и надеялся, что тот не откажет ему. Но так же ему нужно было узнать как можно больше о Хьюго, а он боялся бередить старые раны Лео, к тому же молодой человек абсолютно не представлял, как может его друг отреагировать на его идею. Ричард верил в то, что он сможет написать этот роман, что это будет правильно, к тому же он знал, что сам Хьюго и его семья были бедными и жили примерно в таком же районе, как и сам Ричард, и он бы мог с лёгкостью перенести на бумагу быт и нравы Кин-Дин, их привычки, диалект, и с этим ему помогла бы Эмма. Для юноши Эмма могла бы стать ценным источником информации, и он решил первой ей рассказать свою задумку. Девушка внимательно выслушала его, и с удовольствием согласилась помогать ему. Она удивлялась, откуда он взял этот сюжет, на что Ричард только загадочно улыбался и пожимал плечами. Молодой человек, прежде чем писать для начала решил выстроить сюжет романа, поскольку в нём было очень много дыр. Калеб сказал, что если в романе не будет обаятельного фотографа в очках, то роман он читать не будет, поэтому Ричарду пришлось пообещать ему это. Билли с Джеки на ура встретили идею молодого человека о том, чтобы раскрыть в романе проблему расизма, и смешанных браков. С друзьями Ричарду, откровенно сказать, очень повезло, они верили в него и поддерживали, и благодаря этому, он почувствовал, что становиться ближе к Сильвии, что возможно не сразу, через какое-то время, но он непременно добьётся успеха и будет соответствовать женщине, о которой грезил день и ночь.

Молодой человек желал больше всего на свете и одновременно ужасно боялся встречи с Сильвией. В четверг после работы Ричард бегом бежал домой, чтобы успеть переодеться, купить цветы и самое главное — не опоздать на предстоящее свидание. Он прикинул, что у него уйдёт на дорогу где-то около часа, заканчивает он работу в шесть часов вечера, от работы до дома полчаса ходьбы, а если бегом, то минут пятнадцать. Итак, на сборы у него было меньше часа, поэтому он впопыхах принялся гладить свою рубашку, потом, заметив небольшую складку, взялся её переглаживать. Он взял у Калеба одеколон и изрядно надушился. В букетной мастерской молодой человек взял милый букетик из хризантем и побежал на станцию Кондентли. Он заранее узнал маршрут, по которому ему предстояло попасть на леди Ален. Сойдя на станции Пейнтворт, нужно было сесть на двадцать четвёртый троллейбус, который останавливался в полумиле от набережной. В троллейбусе было не продохнуть, стояла невыносимая жара, отчего Ричард покрылся испариной, а рубашка пропиталась потом. Ричард сверил время по часам, он успевал и надеялся на то, что ему удастся приехать пораньше. Взявшись за поручень, он встал около окна, чтобы ветер хоть немного обдувал его. Тут троллейбус резко затормозил, и какая-то тучная женщина навалилась на него всем телом, и юношу припечатало к окну, все цветы погнулись, и волнение молодого человека многократно возросло: «Чёрт! Надо было брать кэб! Она мне чуть всё рёбра не сломала». Но кэб дорого стоил, а лишних денег у Ричарда не водилось.

Троллейбус остановился посреди дороги. Возмущённые пассажиры принялись ворчать, один мужчина начал ругаться с водителем, а юноша и вовсе начал проклинать так вроде бы хорошо начавшейся день. Оказалась, что штанги сошли с контактных проводов, и водитель полчаса приводил их в порядок. Когда троллейбус всё-таки доехал до нужной остановки, юноша вылетел оттуда и бегом припустился к набережной. «Чёрт! Чёрт! Чёрт! — чуть ли вслух не кричал Ричард. — Ну почему со мной всегда так?» В итоге он опоздал на встречу на четверть часа, букет превратился в веник, и сам Ричард растрёпанный, взмокший от бега, выглядел ничуть не лучше. Он думал, что Сильвия давно ушла, но тут заметил впереди её точечную фигуру, струящееся по её телу платье — она казалась Ричарду самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел. Она не замечала его, стояла и смотрела на реку. Сильвия думала о своём диагнозе — стеноз митрального клапана второй степени^[1]. Доктор ей сказал, что первая стадия у неё протекала бессимптомно в течение многих лет, и причиной тому является недолеченная ангина или скарлатина. Ей назначили медикаментозную терапию — она не восстанавливала митральный клапан, а просто не давала патологии развиваться. Медикаменты снижали её либидо, и при всей её страстной натуре Сильвии практически не хотелось заниматься любовью. На третьей или четвёртой стадии врач сказал, что потребуется операция по замене клапана на биопротез, созданный на основе свиного клапана. Шансы того, что Сильвия выживет, в процентном отношении были сорок на шестьдесят.

— Привет, — Сильвия вздрогнула, повернулась к юноше и вскинула бровь. В её взгляде промелькнуло недовольство, как будто Ричард отвлёк её от важных мыслей, но тут же женщина улыбнулось доброжелательной улыбкой, что правда не коснулось её уставших глаз. — Прости, что я опоздал, просто… — начал оправдываться молодой человек.

— Дай угадаю, ты поведаешь мне невероятную историю о том, как опоздал на свидание к женщине своей мечты? — Сильвия кокетливо улыбнулась, и Ричард вконец растерялся. Он не привык, чтобы женщины флиртовали с ним, а сам уж тем более этого не умел, язык у парня не был подвешен, зато он удивительно чётко, красивым в своей простоте языком, мог выложить все свои мысли и чувства на бумаге.

— У троллейбуса слетели штанги с проводов, и… Я думал, что уже не застану тебя.

В глазах у Сильвии заплясали огоньки иронии. Женщина старалась не закатывать глаза на то, как этот молодой человек робеет перед ней, нервничает, закусывает нижнюю губу, и быстро взяла себя в руки. Она здесь затем, чтобы этот щенок пуще прежнего влюбился в неё, чтобы завладеть им и впоследствии расстроить их дружбу с Лео.

— Но всё же я здесь. Это мне? — Сильвия перевела взгляд на то, что осталось от букета, и Ричард покраснел ещё больше.

— Нет… — Ричард невольно спрятал букет за спину. — То есть да. Когда я его купил, он выглядел лучше. «Нужно было выкинуть этот дурацкий букет» — с досадой подумал про себя парень и потёр переносицу.

— Так ты мне подаришь его или оставишь себе? — немного раздражённым от неуверенности молодого человека тоном спросила Сильвия и подошла к нему вплотную. Он протянул ей этот злосчастный букет, при этом смотря куда угодно, только не на Эту Женщину. «Она, наверное, жалеет, что вообще пришла сюда».

— Спасибо! Мне очень приятно.

Ричард судорожно думал, о чём завести разговор. Он чувствовал себя глупым юнцом рядом с шикарной женщиной, все его мысли затуманились, и плечи Ричарда, как обычно, стали дубовыми, мышцы словно окаменели.

— Расслабься Ричи, — с улыбкой произнесла Сильвия, — я тебя не съем, — её глаза смеялись, и это завораживало юношу. — Покурим? — Сильвия достала из сумочки портсигар, бриаровый мундштук, а Ричард метнулся за зажигалкой.

— И как же тебя угораздило связаться с Лео? — спросила она с неподдельным любопытством. — Как я поняла, вы друзья?

— Да там такая история произошла… — меньше всего ему сейчас хотелось говорить о Лео, и о череде курьёзных случаев, которые привели к их дружбе. К тому же последние дни он только и делал, что вспоминал о нём, так как продумывал сюжет своего будущего романа, и сейчас хотел хоть немного передохнуть.

— Дай угадаю, мой муж хотел уложить тебя в постель, но ничего не вышло?

Она вопросительно посмотрела на юношу, ища подтверждение своей догадки, и когда увидела его опешившее, чуть ли ненапуганное лицо, довольно улыбнулась.

— П-п-примерно так и было, — от волнения Ричард начал заикаться. Ему огромных трудов стоило унять дрожь в голосе. — В первый раз мы подрались, во второй — я проснулся в вашем доме, а на третий…

— А на третий я вас застала с проститутками. Вернее, тебя с проституткой, а Лео с мальчиком по вызову, — закончила за Ричарда Сильвия. Ей доставляло удовольствие играть с ним, мучить его, заставлять чувствовать себя неловко, но нужно было остановиться — всему есть придел, и, казалось, у Ричарда он вот-вот наступит, и он просто в истерике сбежит.

— Сильвия я правда даже не помню, как это произошло, — только и мог выдавить из себя юноша. Он уже начал было думать, что женщина действительно позвала его, чтобы поглумиться над ним и над его чувствами, и мысленно уже упрекал себя за то, что надеялся, будто всё будет иначе.

— Всё в порядке Ричи, — мягко сказала Сильвия и как бы невзначай дотронулась до его руки, — мой муж кого хочешь споит. У нас с ним достаточно прохладные отношения… — На несколько секунд в глазах женщины застыл щемящий холод обиды, но она тут же пришла в себя. — Прогуляемся?

— Да, конечно… Лео знает, что у нас с тобой свидание?

Ричард не хотел встречаться с женой Лео за его спиной, он чувствовал бы себя предателем, даже не потому, что они муж и жена, а потому, что, как он понял, они самые настоящие враги. И он не горел желанием выслушивать и от Сильвии, и от Лео гадости друг о друге.

Сильвия усмехнулась.

— Знает. Он, конечно, был не в восторге, но не Лео решать, будем мы видеться или нет.

— Думаю, нам с ним предстоит долгий разговор, — Ричард не представлял, как говорить с Лео об этом, он не хотел, чтоб их дружба разрушилась, но и от Сильвии он уж точно не хотел отказываться.

— Он на несколько дней уехал навестить свою крестницу в Киммерик. Думаю, первым делом по приезде в Эн-Си он захочет с тобой встретиться. Но хватит о нём. Я бы хотела побольше узнать о тебе, — Сильвия выглядела заинтересованной, и, прогуливаясь по набережной, где уличные музыканты, исполняли песни известных исполнителей, где влюблённые пары ютились на скамейках и кормили хлебом снующих вокруг голубей, где негромкий шум воды помогал расслабиться и окунуться в чарующую атмосферу вечера, Ричард рассказал ей о своей семье, о том, как приехал в Эн-Си, обзавёлся друзьями и устроился на работу. Она делала вид, что внимательно его слушает, и даже кивала, когда нужно и вставляла вполне подходящие реплики, но мысли её были далеко. Сильвия не понимала, зачем тут находится и тратит своё драгоценное время, но затем вспоминала, она здесь, чтобы насолить своему мужу, а, возможно, не только ему. Когда молодой человек рассказал о том, что сочиняет стихи, немедленно попросила почитать их.

— Я писал тебе стихотворение с того момента, как только впервые увидел.

— Ты посвятил мне стихотворение? — теперь настал черёд Сильвии растеряться. Она и впрямь была приятно удивлена. — Я с удовольствием послушаю.

На улице потемнело, зажглись фонари, воздух окрасился терпкими ароматами листвы, а молодой человек, взявши трепетно за руки свою спутницу, читал ей стихи. Он видел, как она стояла, поражённая, ловила каждое его слово и это вселяло в него уверенность, он чувствовал, как по телу растекается приятное тепло, с каждой произнесённой им строчкой, и это пьянило — видеть, как женщина, для которой ты готов выстелить свою любовь, с таким восторгом на тебя смотрит. Сама же Сильвия посчитала стихи посредственными, но ей было необходимо, как можно лучше сыграть свою роль, и, конечно, эта роль, требовала от неё немалых усилий, правда, она не могла отрицать того факта, что ей, несомненно, льстил такой жест молодого человека. Вот Ричард смолк, он ждал, что скажет Сильвия, но она молчала, в ней происходила борьба, прямо сейчас в эту минуту, ей чуть ли не сделалось дурно из-за того, какие планы были у неё на этого юношу.

— Сильвия, с тобой всё в порядке? — Ричард разволновался не на шутку, краска отлила от лица женщины, она выглядела несчастной, часто дышала.

— Да-да, всё в порядке. Это прекрасное стихотворение! Просто мне никогда раньше не посвящали стихи. Я очень тронута, — она не выпустила своих рук из его: «Всё идёт прекрасно! Неужели ты даже не догадаешься обнять меня?»

Но молодой человек стоял как вкопанный, он не решался проявить ещё большую смелость и притянуть свою спутницу к себе, что, как бы этого не старалась отрицать женщина, расстроило её. Шёл уже одиннадцатый час, и Сильвия удивилась тому, что она потратила даже больше времени на Ричарда, чем планировала. Несмотря на то что молодой человек раздражал её своей неловкостью, своими невинными мечтами, робостью, ей нравилось его смущать, и в общем-то, она готова была терпеть его общество какое-то время.

— Что ж, — сказала Сильвия, так и не дождавшись проявления каких-то жестов со стороны молодого человека, — мой водитель ждёт меня. Проводишь меня до машины?

Красный кадиллак стоял за поворотом. Взяв Ричарда под руку, женщина прошла к своему автомобилю, и водитель поспешил открыть перед ней дверь.

— Мы ещё увидимся? — с надеждой в голосе спросил юноша.

— Хммм… — спутница приняла задумчивое выражение лица, затем хитро улыбнулась, достала из сумочки блокнот, ручку, написала в нём что-то, оторвала листок и протянула Ричарду.

— Позвони завтра по этому номеру.

Она придвинулась к нему ближе так, что их лица почти соприкасались, она чувствовала учащённое дыхание Ричарда и могла поспорить, что его пульс превысил сто двадцать ударов в минуту. Сильвия поцеловала его в щеку, оставив красный след от помады.

— До встречи, Рик.

Юноша тут же дотронулся до лица, на котором несколько мгновений назад были губы Этой Женщины. Ошеломлённый, он не смог даже сказать ей в ответ «до встречи». Ричард провожал её взглядом, смотрел, как она садилась в машину, как водитель закрыл за ней дверь, как Сильвия улыбнулась ему на прощание, махнула рукой, и машина понесла её прочь от юноши, прямиком в край небоскрёбов и роскошных особняков, где этой ночью в своей спальне женщина долго не могла заснуть. Она пыталась вспомнить строчки из стихотворения, и лёжа в постели, курила, размышляя о молодом человеке.

Примечания

1

Стеноз митрального клапана (митральный стеноз) — это сужение площади левого атриовентрикулярного устья, приводящее к затруднению физиологического тока крови из левого предсердия в левый желудочек.