Клан Сопрано

Алан Сепинуолл, 2019

Книга посвящена двадцатилетию со дня премьеры легендарного сериала, который навсегда изменил телевидение и стал отправной точкой для современной телеиндустрии. Кинокритики Сепинуолл и Золлер Сайтц были одними из первых, кто писал о сериале. Двадцать лет спустя они создали книгу, которая включает в себя комментарии к каждому эпизоду, архивные материалы и расширенные интервью с создателями сериала.

Сезон 1 / Эпизод 4. «Медоулендз»

Сценарист — Джейсон Кэхилл

Режиссер — Джон Паттерсон

Бытовая жестокость

«Вот она: война 99-го года». — Биг Пусси

После пары неоднозначных эпизодов, где семейная линия гораздо увлекательнее мафиозной, в «Медоулендз» создатели находят баланс между двумя мирами, в которых существует Тони. В этой серии граница между ними достаточно размыта: например, различные предметы домашнего обихода (йо-йо, топор, степлер) становятся оружием, а реплика Мелфи об «атмосфере ненависти в современном обществе… бытовой жестокости» позднее реализуется на практике.

«Медоулендз» начинается с кошмара Тони: члены его группировки узнают, что он говорит о своей матери^[28] с психотерапевтом, да еще и зубной врач Сильво работает в том же здании, что и доктор Мелфи. Все это доводит его паранойю до предела, и он посылает продажного копа-игрока Вин Маказиана (Джон Херд^[29]) проследить за Мелфи. Убийство Брендана и последовавшая за ним смерть Джеки толкают Тони на конфликт с Джуниором, чего ему совершенно не хочется.

Похороны Джеки — со всеми гангстерами и агентами ФБР, которые их фотографируют, — открыли Энтони-младшему глаза на то, чем на самом деле занимается его отец. Название эпизода «Медоулендз» отсылает к реально существующей на севере Нью-Джерси, болотистой местности, рядом с которой был стадион команды «Джайантс» (ныне стадион «Метлайф») и которая служила местом захоронения трупов на протяжении долгих лет; но помимо этого оно отсылает и к тому психологическому состоянию, в котором пребывает Медоу, знающая семейный секрет и уже какое-то время живущая с этим знанием. В этом эпизоде она делится им со своим братом. Это и есть «Медоулендз».

Чтобы окончательно просветить Энтони-младшего, сценаристы выбирают не самый плохой способ: мальчик избегает школьной драки, потому что отец его более крупного противника предупреждает сына не трогать сына Тони Сопрано. Они представляют Энтони-младшего как молчаливого, неуклюжего, не очень сообразительного подростка. Осознание, к которому приходит Энтони, наблюдая за похоронами Джеки, позволяет закончить на высокой ноте эпизод, посвященный разрушению границ между частной и рабочей жизнью Тони.

Напряжение между Тони и Джуниором, которое накапливалось на протяжении нескольких недель, здесь доходит до точки кипения, Тони дает понять, насколько он недоволен убийством Брендана и избиением Кристофера^[30]. Однако, несмотря на возмущенные требования Криса убить Джуниора, Тони — при (вероятно) неумышленной помощи со стороны доктора Мелфи — находит способ разрешить конфликт мирно, подарив Джуниору иллюзию, что тот становится новым боссом, когда на самом деле он остается простой пешкой. Эта сцена становится кульминацией эпизода. Кроме того, она демонстрирует нам, каким мудрым тактиком может быть Тони, когда не использует в качестве дубинки телефонную трубку: он не просто ставит Джуниора в самую уязвимую позицию, оставаясь при этом у руля, но также берет под контроль Блумфилд и профсоюз каменщиков.

Помимо всего прочего, есть еще и ситуация с доктором Мелфи^[31]. Самой Мелфи требуется несколько сеансов, чтобы понять ее до конца. Даже когда она выступает в роли военного советника в конфликте Тони и Джуниора, мы видим, как в Тони борются три разных эмоции. Во-первых, Тони испытывает влечение к своему психотерапевту. Во-вторых, она помогает ему справиться с паническими атаками и прочими эмоциональными проблемами, с которыми сталкивается человеком в его положении. В-третьих, если Сильвио или, что еще хуже, дядя Джуниор узнают о том, что он рассказывает о себе человеку со стороны — даже связанному врачебной тайной, — он может оказаться в соседней с Джеки могиле.

Третий импульс и заставляет Тони натравить Вина Маказиана на бедного доктора и ее бойфренда. Избиение после остановки на дороге — побочный эффект желания Тони обезопасить себя, но его тайна даже не позволяет ему рассказать Вину о характере своих отношений с Мелфи; уклончивость его ответов лишь подтверждает ошибочное суждение Вина о том, что она — любовница Тони, которая ему изменяет. Когда Мелфи рассказывает Тони о случившемся — вдруг позволив обрушиться стене между пациентом и врачом, — Тони испытывает недовольство, но скорее оттого, что Маказиан повел себя неосторожно (поставив Тони под удар), а не оттого, что чувствует вину за избиение Рэндалла.

В этой серии происходит еще кое-что странное, но уже со стороны Мелфи. Ее анализ скрытых смыслов, стоящих за действиями Тони, воплощает интеллектуальное и литературное восхищение «Кланом Сопрано», сериалом о грубых, неотесанных бандитах и женщинах, благодаря которым они существуют. Кажется, что Мелфи должна озвучивать причины, стоящие за преступностью и насилием, но она выглядит такой же завороженной ими, как любой поклонник гангстерских фильмов (а также литературного жанра «настоящего преступления», документальных фильмов на эту тему или криминальной хроники в газетах). Она настаивает на сохранении дистанции между собой и Тони, — большей, чем в случае с другими пациентами, — однако притягательность этого темного мира заставляет ее вступать с ним в стратегические дискуссии^[32]. Выглядит это так, словно разговорчивого зрителя пригласили на собрание сценаристов сериала.

Не менее впечатляющим выглядит размывание границ между Ливией и Мелфи. В «Медоулендз» есть сцены, где Мелфи, предоставившая Тони материнскую заботу, которой он был обделен на протяжении всей жизни, стоит в шаге от того, чтобы стать Ливией, со всеми вытекающими последствиями. Это происходит отчасти в самом шоу, отчасти в голове у Тони. Кульминационный образ его сна указывает на эту связь настолько очевидно, что даже Тони начинает это понимать и потому просыпается в ужасе. Однако затем он об этом забывает, но образ остается на уровне подсознания: как еще объяснить тот факт, что психотерапевт, балансирующая на грани между наивностью и сложностью, становится военным советником мафии? Отношения Мелфи и Тони вдруг начинают напоминать отношения между Джуниором и Ливией, которую он навещает в «Грин Гроув» и которую воспринимает одновременно как психотерапевта и советника.

Все это связано с тем, почти убийственным, отвращением, которое Тони испытывает к матери в серии «Отрицание, гнев, принятие». Он разбивает Джорджу голову вскоре после того, как осознает связь между тем, как его мать «случайно» сбивает свою лучшую подругу на машине и его желанием смерти своему «лучшему другу» (или изгнания в «Грин Гроув», что для Ливии даже хуже смерти). Кадр, запечатлевший Мелфи/Ливию со спины в сцене сна, напоминает знаменитый эпизод из «Психо»: Лайла Крэйн в подвале дома Бэйтса подходит к сидящей фигуре, как ей кажется, матери Бэйтса, а затем разворачивает ее и видит, что та мертва уже много лет, а ее лицо превратилось в ужасную маску. Вскоре мы узнаем, что Норман убил ее и воспринимал как живую, примеряя ее личность на себя. (Монстра внутри Нормана сдерживали лишь хрупкие родственные связи^[33].)

В конце концов, Тони решает не обрывать эти отношения, потому что Мелфи ненамеренно открыла ему еще одно преимущество психотерапии: ее глубокое понимание человеческого поведения и способов манипуляции такими сложными людьми, как его мать или дядя, может оказаться полезным в его восхождении на вершину криминальной иерархии. «Мне здесь приходят в голову неплохие идеи», — говорит он Мелфи.

Примечания

28

Единственная совместная сцена Тони и Ливии в этой серии замечательна, особенно та ее часть, где Тони говорит, что приходит к ней в гости, чтобы поднять ей настроение и спрашивает: «Думаешь, это я зря?» К несчастью, это максимум, на который он может рассчитывать во время встреч со своей матерью: практически полное отсутствие криков и витиеватая просьба Ливии оставить ей немного макарун.

29

Херд, ушедший в тот год, когда писалась эта книга, был прекрасным характерным актером, который играл в маленьких фильмах для знатоков жанра, таких как «Между строк», «Путь Каттера», «После работы» и «Беспутная Роза». Вин — один из самых хорошо прописанных постоянных героев шоу, чья объемность — заслуга одновременно сценария и игры Херда, изображающего неудачника, склонного к саморазрушению и отказывающегося признавать свою сущность.

30

Традиционные для сериала отсылки к предшественникам, демонстрирующие, насколько от них отстают ребята из Джерси, продолжаются и в этом эпизоде. То, как Тони выбрасывает степлер на улице после того, как использовал его на Майки — приниженная, безобидная вариация сцены из «Крестного отца», где Майкл Корлеоне убивает продажного капитана Полиции Маккласки и его подельника Солоццо. К тому же мы наблюдаем, как молодой и вспыльчивый Кристофер, который, в отличие от старших товарищей, никогда не «залегал на матрасы», агитирует начать войну против группировки Джуниора и перевирает детали знаменитого фильма: «Как в последней сцене “Лица со шрамом”, гребаные базуки в каждой руке! «Поздоровайся с моим маленьким другом!».

31

Тони продолжает скрывать от Кармелы пол Мелфи.

32

На начальном для сериала этапе эта серия — пик актерского искусства Бракко. Ее игра в серии, где они с Тони обсуждают стратегию, показывает, что Мелфи все же увлекает та самая криминальная драма, в которой она не хотела участвовать. Это очевидно, даже несмотря на ее сдержанное поведение и осторожность в выборе выражений, которые позволяют ей оставаться в шаге от соучастия. Самые неуместные разговоры перестают быть запретными, если классифицировать их как философские эксперименты.

33

Норман Бэйтса сыграл Энтони Перкинс. Тони — сокращение от Энтони.