Странник

Александра Бракен, 2017

Этту и Николаса вновь разделяет время и пространство. Девушке нужно закончить начатое, узнать правду о своих родителях и сделать выбор, способный бесповоротно изменить будущее. Тем временем Николас обнаруживает древние силы, гораздо более пугающие, чем те, с которыми ему пришлось столкнуться, – силы, способные окончательно уничтожить шкалу времени. Из колониального Нассау в Нью-Йорк, из Сан-Франциско в римский Карфаген, из императорской России в катакомбы Ватикана – курс проложен, но конец пути скрыт…

6

Прошло несколько мгновений, прежде чем Николас справился с душившей его яростью и смог заговорить:

— Как ваше имя, сэр? И какое вам до нас дело?

Человек наклонил голову набок, изучающе его рассматривая. Потом заговорил, голосом намного выше, чем ожидал Николас, и на языке, которого он никогда не слышал. Дразнящий смех, однако, не требовал перевода.

София в ответ выпалила целую тираду на том же языке, стерев с лица вора самодовольную ухмылку. Николас разжал руку, все еще сжимавшую воротник ее курточки и стал наблюдать, как девушка ринулась на коротышку. Тот скатился с поваленной пальмы, на которой сидел, отскакивая снова и снова, не давая ей себя поймать.

Николас подозревал, что после всего влитого в себя накануне голова Софии гудела тамтамами преисподней, так что, честно говоря, он не винил ее, когда она полезла в куртку за пистолетом.

Коротышка замер. Николас успел заметить золотой блик чего-то, заткнутого за пояс — ножа? Временное перемирие, по крайней мере, дало ему возможность оценить опасность: на воре был костюм англичанина, но длинные рукава и штанины он подвернул в соответствии со своей тщедушной фигуркой.

— Опусти свою кремневку, ню-шень^[1], — приказал коротышка.

София в ответ кинулась на него с рычанием. Двумя текучими движениями человечек обезоружил девушку и с силой швырнул на колени, ошеломленную.

Она заворчала, не желая сдаваться, и приподнялась, попытавшись выбить из-под противника ноги. Тот просто отпрыгнул в сторону.

Что-то в лице мужчины изменилось — вместе с внезапно налетевшим порывом довольного девичьего смеха его черты смягчились, стали женскими. София, очевидно, осознав свою ошибку в тот же миг, что и Николас, оборвала следующую атаку, замерев на месте.

Не мужчина.

Женщина!

Николас, недоверчиво склонив голову, внимательно разглядывал вора — воровку. Теперь-то все казалось очевидным: каким же самоуверенным слепцом надо было быть! Но в «Трех коронах» было темно, и он едва успел что-либо разглядеть. Лента, перевязанная у нее под грудью, выглядывала из расстегнутого воротника рубашки.

Китаянка перевела взгляд с Софии на него.

— Прекрати пялиться, гоу^[2], а не то я тебе глаза выколю.

— Мне нужно письмо, которое вы украли, — ответил Николас, не опуская пистолета.

— Ни один из ваших пистолетов не заряжен, — отмахнулась женщина. — Слишком легкие — видно по тому, как вы их держите. И ни у кого нет пороховницы. Да и… — она оглядела их жалкие пожитки, — можете ли вы ее себе позволить?

— Пистолет можно использовать разными способами, — заметил Николас. — Хотите узнать, сколькими?

В ответ ее ангельские губки искривились легкой улыбкой.

— Боюсь, я знаю их больше, бень-дань^[3].

Он почувствовал, как внутри все сжимается от бритвенно-острого намека в ее словах.

— Кто… ты… такая? — процедила София сквозь зубы.

Молодая женщина сняла шляпу, бросив ее на песок с видимым отвращением, вытащила длинную черную косу, заткнутую под куртку, а вслед за нею — тяжелую нефритовую подвеску длиной с палец. На ней было вырезано дерево, по виду вечнозеленое: высокое, стреловидной формы. Его ветви были не столь могучи как у некоторых других семейных древ, но все равно крепкие и величавые.

«Чума на все ваши дома», — мысленно выругался Николас, чувствуя, как наваливается усталость. А он-то надеялся, что похитительница окажется простой воровкой, никак не связанной с их тайным миром. «Очевидно, — подумалось Николасу, — такая удача нам просто не светит».

— Хемлок… — начал он.

— Тебя дед подослал? — перебила его София.

Девушка набычилась:

— Я ни за что не стану работать на него. Даже если он предложит хорошую цену за мои услуги.

Наемница, значит. Николас слышал про них от Холла: члены семей Жакаранд и Хемлоков, отказавшихся склониться перед Айронвудом, когда тот захватил власть над путешественниками и стражами и принял выживших в свой клан. Наемники предлагали свои услуги любому путешественнику или стражу, кто был готов платить. Николас часто задумывался, что за поручения они выполняли, останавливаясь на предположении, что в основном они выслеживали отколовшихся членов семьи или потерянное имущество, а, может быть, даже втихомолочку вносили небольшие изменения в историю — так, чтобы те не привели к изменению временной шкалы.

— Зовите меня Ли Минь, — добавила девушка.

— Я буду называть тебя ослиной задницей, если мне будет угодно, — огрызнулась София. — Отвечай, что ты здесь делаешь, пока я не взяла этот нож и не выпотрошила тебя от горла до кишок.

Николас закатил глаза: неужели его рок — находиться в окружении женщин с патологической тягой к убийству?

Девушка улыбнулась:

— С теми, с кем собираешься вести дела, не стоит говорить в таком тоне.

София резко втянула воздух, раздувая грудную клетку, чтобы как следует взорваться, но Николас ее опередил.

— Нам нет до вас никакого дела, кроме как вернуть письмо. Могу ли я рассчитывать, что вы окажете любезность дать хоть какое-то объяснение, зачем вы его взяли? Кто нанял вас его украсть?

И зачем ты здесь, торчишь у нас перед носом, если тебе заплатили выкрасть его?

Если, конечно, она не пыталась зачерпнуть сразу из двух горшков, надеясь, что они c Софией заплатят ей за право взглянуть на письмо.

— Я никогда не говорила, что меня наняли, — заметила Ли Минь. — В моих интересах вникать в дела путешественников, с которыми я сталкиваюсь. Работу найти трудно, знаете ли, и временами мне приходится искать ее, не дожидаясь, пока она сама на меня свалится. Айронвудов здесь за последние месяцы перебывало множество. Но представьте мое удивление, когда я увидела стража Линденов, шмыгающего по пляжам, словно крабик. А потом появляетесь вы с каким-то своими делами…

Не уверенный, что не пожалеет об этом, Николас опустил пистолет и убрал его за пояс. Слегка успокоившись, он начал рассматривать их положение в открывшемся новом свете.

— Если вы украли его, чтобы вернуть за выкуп, то уже знаете, что платить нам нечем, — Николас развел руками, показывая свое бедственное положение.

— Я хочу знать, о чем говорится в письме, — объявила девушка. — Оно какое-то странное. Я верну его вам при двух условиях.

— Я заберу его у твоего трупа! — София выбросила руку, пронзая кулаком воздух. Николас видел, что случится, чувствовал смятение Софии, на добрый фут ошибившейся в оценке расстояния. Ли Минь играючи отклонилась, даже не изменившись в лице, а София, потеряв равновесие, растянулась на земле, подняв фонтан песка.

Вскинув руку к повязке на глазу, девушка едва не завыла от обиды и разочарования. Не в первый раз Николас стал свидетелем того, как она не справляется со своим новым состоянием, и не в первый раз его сердце невольно, вопреки доводам разума, сжалось при виде этого.

Ли Минь оторвала взгляд своих темных глаз от поверженной соперницы и повернулась к нему.

— Я отдам вам письмо, а вы покажете мне, как его читать.

Николас покачал головой:

— Не пойдет.

Если письмо было «каким-то странным», он подозревал, что Роуз зашифровала его так же, как шифровала письма Этте, — обдуманный риск с ее стороны: а что если бы Этта не показала ему, как их расшифровывать? Выносить секрет за пределы семьи ему не хотелось.

Из-за ворота рубашки Ли Минь показался конверт: в бурых пятнах эля, помятый и потрепанный, но целый. То есть был целым, пока девушка не разорвала его пополам. Николас с Софией, вскрикнув, кинулись к ней.

— Если его не прочитаю я, не прочитаете и вы, — предупредила Ли Минь тоном, ставшим из ангельского стальным. И, сложив половинки вместе, начала рвать их дальше.

София повернулась к Николасу:

— Ну и ладно. Пусть порвет это чертово письмо. У нас уже есть план.

«Но это дало бы нам время… найти Этту было бы легче, узнай мы последний общий год сейчас, без промедлений».

— Не делай этого, Картер, — негромким рыком предупредила София.

— Я не покажу вам, как читать письмо, — Николас поднял руку, останавливая Ли Минь. — Но я прочитаю его вам.

— Не пойдет, — передразнила его Ли Минь. — Ты можешь меня обмануть.

— Вы обвиняете меня в бесчестии? — возмутился Николас.

— Да что может Айронвуд знать о чести? — воскликнула девушка, махнув разорванным письмом в его сторону.

— Мое имя — Николас Картер. Айронвуд я только наполовину по крови и ни капельки по духу. И в любом случае я связан честью с семьей Линденов и не раскрою чужаку их единственный способ связываться друг с другом втайне от Айронвуда. Полагаю, вы понимаете меня, учитывая характер вашей работы.

— Семья Линденов мертва, — глаза Ли Минь осветились недоверчивым любопытством. — Осталась лишь горстка стражей.

— Что ж, значит, их методы работают, — усмехнулся Николас, — если вам невдомек, что некоторые их путешественники по-прежнему очень даже живы.

Ли Минь легко кивнула, принимая его объяснение.

— Хорошо, я согласна на это условие. Но у меня есть еще одно.

Девушка снова широко улыбнулась. Николас уже успел научиться бояться этой улыбки. Он стал судорожно перебирать в уме их скромные пожитки и готовить себя к расставанию с ними.

— Я слушаю.

— В качестве платы я бы хотела получить поцелуй, — объявила Ли Минь, переводя глаза с одной на другого. — И чтобы как следует.

Николас замер.

Он ожидал чего угодно: кремневых пистолетов, обуви, услуги, долговой расписки, но… поцелуй? Николас уставился на нее, ожидая, когда же она назовет истинную цену, но девушка просто смотрела ему в глаза, не отводя взгляда.

Николас целовал множество женщин за свои двадцать лет; конечно, не так много, как Чейз, но с ним не мог бы сравниться сам Лотарио^[4]. Он был весьма — весьма — далек от святоши, но в последние несколько недель его сердце постановило, что отныне хочет целовать только одну девушку, и он всем своим существом противился самой мысли о поцелуе с кем-то еще.

«Можно поцеловать ее в лоб», — торопливо подумал он. Она же не оговорила, куда именно.

Давай, Картер. Он вытянул руки по швам, пытаясь успокоить нарастающее смятение. Покончи с этим, прочитай письмо и двигайся дальше, — все остальное сейчас не важно. Он не станет думать об Этте, вспоминать вкус дождя на ее губах, когда она поцеловала его в джунглях. Вспоминать, как он был готов поклясться, что видит звезды в ее волосах в ту ночь в Дамаске. Как она заставляла его чувствовать себя надежным и жутко храбрым.

М-да, мысли помогали мало.

— Хорошо, — решился Николас. — Тогда приступим, что ли.

Ли Минь отступила на шаг, черные брови взлетели вверх одновременно насмешливо и надменно:

— Я обращалась к ней.

Последовавшее долгое молчание было физически болезненным. «О, — колесики в голове снова закрутились, — к ней».

— Э-э… Ладно… конечно…

София, уже начавшая было собирать раскиданные вещи, не стесняя себя в проклятиях и ругательствах, известных человечеству, при словах Ли Минь медленно выпрямилась.

— Прошу прощения, мэм, — чистосердечно выговорил Николас, коротко поклонившись. — Простите мою ошибку.

Ли Минь пренебрежительно махнула на него рукой:

— Мужчинам трудно поверить, что они — не боги, спустившиеся на землю, когда к их ногам вынуждены припадать так много женщин.

Он неуверенно пожал плечами. Что здесь не так?

— А теперь ты ждешь, что я припаду к твоим ногам? — спросила София, тоже удивленная.

— Этого никто не требует, — уточнил Николас. — У тебя есть выбор. Как ты говорила, у нас есть другие ниточки, которые надо распутать. Пусть берет письмо и катится к черту.

— О, так ты даешь мне разрешение отказаться? — закатила глаза София.

— Я только хотел расставить все по полочкам… — он закрыл рот, понимая, что «подправил» положение так, что уже не соберешь.

— Чудесно, — отрезала София. Расправив плечи, она только раз обернулась к нему и шагнула к Ли. — Мы бы обошлись и без чертового письма, но если это поможет нам найти людей, которые… Ладно, давай побыстрее с этим покончим.

От Николаса не укрылась ее уловка насчет «людей».

— Приступим? — София сняла шляпу и подошла к Ли Минь, стоявшей с тем же стоическим выражением лица. У Николаса возникло любопытное ощущение, что он наблюдает за дуэлью, причем ни одна из сторон не намерена стрелять в воздух.

Он не спускал руки с незаряженного пистолета на поясе, потому с удивлением обнаружил, что София этого не делает. Скорее, она удерживала свои позиции, ожидая действий другой девушки.

София с видимым трудом сглотнула. Ли Минь погладила ее по щеке, заправив выбившуюся прядь темных волос ей за ухо. С нежностью, от которой Николасу захотелось отвернуться, китаянка наклонилась вперед.

— Я подожду, — прошептала она Софии на ухо. — Однажды ты, возможно, захочешь заплатить, а я с радостью приму долг.

Лицо Софии, и так раскрасневшееся на солнце, теперь стало просто пунцовым. Ли Минь протянула ей разорванное письмо Роуз, но она, выхватив его резким движением, сунула его Николасу, не отрывая глаз от наемницы.

— Читай.

Николас чувствовал, как спадает напряжение в легких, как в них поступает воздух, приправленный ароматом прелой плоти джунглей. Он немного отошел от девушек, сел на изогнутый ствол поваленной пальмы и тщательно совместил края разорванного послания.

«Мое маленькое сердечко, центр всей моей жизни…»

Дальше обсуждалась погода, король Георг III и прочие шедевры бессмыслицы на целый лист.

Николас почувствовал, что у него брови лезут на лоб, когда поднял руку утереть пот. Обращение могло бы показаться стороннему глазу слишком уж нежным, но и только. Однако Этта объяснила ему, что в отсутствие ключа путь к расшифровке письма лежал в приветствии. Роуз уже использовала «звездочку», так что с «сердечком» вопросов не возникло, но что делать с «маленьким» и с любопытным добавлением про «центр всей жизни»?

Если только…

Он свел вместе указательные и большие пальцы, складывая их сердечком, и наложил его на центр листа. Получившееся послание по-прежнему пестрело чепухой, и Николасу не удавалось сделать его осмысленным, пока он не начертил мысленно совсем маленькое сердечко в самом центре письма.

Встретить не могу. Отведу от тебя тени как можно дальше. Насчет года ищи белладонну.

Еще одна проклятая загадка. Бумага зашуршала в его ладони, когда он зачитал письмо девушкам. «Чертова Роуз Линден».

— Интере-е-е-есно, — протянула София, в ее глазах что-то блеснуло. — Осмелюсь доложить: тетенька оказалась на высоте. Я не думала о такой возможности, но в этом что-то есть.

— Глупости! — парировала Ли Минь. — Ты правильно делала, что не думала об этом.

— Я бы предпочел понимать, о чем вы говорите, а не слушать вашу перепалку по этому поводу, — сказал Николас с терпением, которого и не надеялся у себя обнаружить.

София, не обращая внимания на недоверие на лице Ли Минь, объяснила:

— Во всем времени есть только два человека, знающие механизм работы нашего мира, — те, что взяли за правило знать все, что делает каждый. Один из них деду… — сам Айронвуд, а другая — Белладонна.

— Так Белладонна — это человек, не растение? — уточнил Николас, стараясь скрыть нетерпение в голосе.

— Джулиан о ней не рассказывал? — удивилась София, увидев его смущение. — Она… Не знаю, как это сказать. Она разыскивает потерянные во времени сокровища и продает их на своего рода аукционах, только платишь ты не золотом, а услугами и тайнами. Айронвуд допускает это, потому что, по большому счету, эти сокровища должны оставаться «потерянными», чтобы сохранить его шкалу времени.

— И чего же ты надеешься добиться визитом к ней? — поинтересовалась Ли Минь. Солнце блеснуло в ее угольно-черных волосах, когда она скептически склонила голову на бок. — Может, приобретешь те же сведения у меня?

— А тебе-то что за дело? — спросил Николас. По правде говоря, его мало заботило, что она попросит еще и можно ли доверять ее ответам.

— Я же сказала: мое дело — знать, что делают другие.

— Мы пытаемся вычислить последний общий год после самого последнего крупного изменения временной шкалы, — сказал Николас. — У тебя имеются такие сведения?

На один удар сердца его надежды взлетели в воздух, как фейерверк, — чтобы тут же разбиться, ударившись о землю. Ли Минь отвела глаза к бирюзовому океану.

— Нет. Но я могла… Могла бы поискать ответ для вас.

— За приличную плату, — вклинилась в разговор София. — Пытаешь перехватить часть клиентов у Белладонны? Нет, спасибо. Мы пойдем к кому-нибудь, кто действительно знает, а не ко второсортной наемнице, не умеющей даже письмо расшифровать. — София, не обращая внимания на смешок Ли, повернулась к Николасу. — Белладонна знает все! Джулиан рассказывал мне, что в их с дедушкой последний визит она выдала ему полный список всех дедушкиных приходов и уходов и всех якобы «тайных» изменений, которые он внес в историю.

— А вы с нею разошлись из-за…? — спросил Николас, снова поворачиваясь к китаянке. Ему все это не очень-то нравилось, если не считать потенциальной возможности найти более прямой, гарантированный путь к Этте.

Ли Минь пожала плечами, но ее глаза стрельнули в сторону Софии — всего на мгновение, а губы сжались в тонкую линию.

— Она купилась на слухи, что та женщина — ведьма, — насмешливо объяснила София. — И поймает в сети твою душу. Чушь какая!

Николас не спешил смеяться. В его родном времени «ведьма» было серьезным обвинением, которым люди более чем охотно разбрасывались всякий раз, когда леди проявляла необычные интересы или склонности.

Губы Ли Минь разлепились, но миг спустя она просто улыбнулась. Перебросив длинную косу через плечо, она наклонилась подобрать плащ и шляпу.

— Кажется, ваш путь определился. Удачи.

Она уже отошла на несколько футов, скрываясь среди пальм, когда Николас осознал, что девушка уходит.

— И все? — крикнула ей вслед София. — Только и всего, после такой-то шумихи?

Ли Минь не сбилась с шага, когда крикнула, не оборачиваясь:

— Пока. До новой встречи.

Решив, что София может попытаться побежать за китаянкой, задержать ее для дальнейших расспросов, Николас поймал ее за плечо, убирая свободной рукой письмо Роуз в карман.

— Нет, но какая наглость!..

— София, — перебил он. — Ведьма? Чего я еще не знаю?

— Ой, да все будет в порядке, — махнула рукой София, отворачиваясь от примятой травы, оставшейся после Ли.

— А ты с нею лично знакома? — настаивал он.

— Не-а. Но она — легенда, и, учитывая рассказы Джулиана и полнейшее отвращение к ней старика, думаю, что у меня есть к ней отмычка, — быстро добавила София. — Поверить не могу, что не подумала об этом раньше. Единственной нашей заботой сейчас становится найти проход в Прагу. Белладонна работает в пятнадцатом веке — кажется, если доберемся до Флориды, там должен быть проход в Испанию, а оттуда…

— Не хотел бы мешать тебе строить планы, но как ты предлагаешь нам найти проход с этого острова?

София наклонила голову набок, слегка изгибая губы в улыбке, и, достав из кармана куртки мешочек размером с кулак, бросила его Николасу.

— Тоже мне воровка! Даже не заметила, когда я срезала это у нее с пояса.

Николас расхохотался, развязывая шнурок, но от блеска золотых монет его сердце тут же застыло.

— Она за этим вернется.

София взглянула на тропинку, оставленную Ли Минь.

— И хорошо.

Примечания

1

女神 (кит. nüˇ shén) — богиня.

2

狗 (кит. gŏu) — пес.

3

笨蛋 (кит. bèn da`n) — тупица (букв. «глупое яйцо»).

4

Лотарио — соблазнитель из вставной новеллы «Дон-Кихота».