Исчезнуть не оставив следа

Александра Важенина

Чтобы попасть в другой мир, нужно всего лишь выйти из своего тела, а чтобы вернуться назад, придется многому научиться. Например, превратиться из летучей мыши в девушку и наоборот, нарушить законы своего клана, жить в чужом теле, спасти кому-то жизнь от скуки, чтобы потом познать любовь и умереть от отчаянья. Но героиню повести ничего не страшит, она боится лишь исчезнуть не оставив следа…

* * *

Он бежал верх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Всё выше и выше… Задыхаясь и прерывисто дыша, он схватился за ускользающие перила. Снизу донёсся топот нескольких пар ног.

— Лови, его, лови падлу!

— Стой, урод! Всё равно не уйдёшь!

Вылетев на последний лестничный марш, он с разбегу чуть не стукнулся о бетонную стену. Дальше пустые глазницы недостроя, прыгай в любой проём и уже не надо никуда спешить и никого бояться. На какое-то мгновенье он замер, слушая гулкие удары собственного сердца. Раз, два, три….

— Попался, птенчик! — стайка подростков один за другим заполнила маленький бетонный пятачок.

— Ты чё, тварь, бегать от нас вздумал?! — невысокий крепкий паренек, сжал кисти рук, сделав шаг вперед.

Беглец непроизвольно поддался назад, спровоцировав дружный хохот толпы.

— Вот чмо…смотри не обделайся раньше времени. У нас на тебя большие планы.

Несколько насмешливо-злых глаз сверлили его, словно бур землю. Они что-то говорили, смеялись меж собой, полностью уверившись, что он уже никуда не денется, растягивая предвидимое удовольствие, скорой расправы над беспомощной жертвой, загнанной в тупик. Он почти ничего не слышал, кроме отдельных оскорблений, ставших уже привычными, за последние несколько месяцев. Сознание выхватывало куски его жизни, превратившейся в ад, после переселения в новый район города. Он не знал, почему стал предметом издевательств для сверстников. Просто не такой как все…

— Иди сюда, чудик, — двое подростков растопырив руки на ширину лестницы, качались из стороны в сторону, преграждая путь вниз, на который он даже не рассчитывал. Пробиться через ошалевшую от безнаказанности толпу, не могло быть и речи.

Он оглянулся, ища выход к отступлению. Слева тупик, справа бетонный лабиринт забитый строительным мусором и тянущиеся вдоль стены проёмы окон.

— Глина, заходи сбоку, хватай этого додика за шкирняк!

В следующую долю секунды он уже мчался по бетонному полу, вздымая за собой клубы пыли и перемахивая через обломки кирпичей, попадавшиеся ему на пути. Оглушительный свист и ор вперемешку с улюлюканьем, гулко отскакивая от пустых стен и забегая вперед, окружал его со всех сторон. Страх быть униженным гнал его всё быстрее и быстрее. В голове пульсировала она единственная мысль, что вот-вот анфилада комнат закончится и тогда…он уже ничего не сможет сделать. Внезапно он выскочил на лестницу, очевидно, что когда-то здесь планировался ещё один подъезд. Глаза уже увидели, а мозг ещё не осознал, что и этот путь был отрезан. Снизу поднимались его обидчики, вернее четверо из них. Оглянувшись, он увидел остальных преследователей.

— Думал самый умный? — мерзко хохотнул тот, кого звали Глиной. — Сейчас за всё ответишь. — Одним движением он выхватил из кармана небольшой складной нож, его лезвие лязгнуло, разрезав пыльный воздух.

— Не ссы, мы тебя не больно зарэжем, — подростки дружно заржали.

Парень явно куражился, набивая себе цену перед толпой сверстников. Подражая киногероям, он быстро перекинул нож из руки в руку и картинно медленно двинулся к жертве.

— Иди сюда, дура.

Беглец интуитивно дернулся, шаркнув подошвой кроссовки о пол, и оступился. Под ногой был небольшой обломок бетона. Он с силой пнул его в направлении Глины, а уже в следующее мгновенье прыгнул в оконный проём. Он даже не задумался перед тем, как это сделать. Ведь это был не лучший способ спасения, а скорее наоборот. Стоять на высоте девятиэтажного дома в оконном проёме, балансируя между жизнью и смертью верх неблагоразумия.

— А-а-аааа, гадина, тварь! — истошно завывал, ещё недавно пантующийся малолетний авторитет. — Васька, Хвост, тащите ублюдка вниз, — выронив нож, он прыгал на одной ноге, болезненно поджав под себя, ударенную обломком конечность.

Получив команду, «шестёрки» кинулись к преследуемому.

— Не подходить — прыгну…

Беглец стоял, чуть согнув колени, прижавшись спиной к правой стороне проёма, за которую он ухватился обеими руками. На бледном лице застыла маска решимости, в черных распахнутых глазах плескалась смертельная отрешенность, словно он уже перешагнул какую-то черту.

Подростки замерли на подступах, будто собаки увидевшие палку.

— Ну, его… он реально больной…прыгнет.

— Не прыгнет, кишка тонка, — Глина презрительно сплюнул и потер ушибленную ногу. — А прыгнет, никто не заплачет. Правильно я говорю? — он оглянулся на стоявших поодаль пацанов, будто ища у них одобрения. Те моча стояли, засунув руки в карманы. Видя их нерешительность, он раздраженно скривился:

— Ну, что встали? Учить вас всему? — С этими словами он поднял с пола маленький осколок кирпича и с размаху пульнул его в сторону беглеца. Ударившись о стену, в нескольких сантиметрах от застывшего в проёме парня, обломок упал на пол. После чего, с криками «пли» — подростки начали швырять по нему чем попало. Сначала они кидали несмело, по одному, но с подбадриванием главаря, частота ударов увеличилась. Оголтелые от азарта и беспомощного положения жертвы, пацаны стали кидать прицельно. Казалось, им доставляет удовольствие, смотреть на то, как с каждым «удачно» брошенным камнем, беглец втягивает голову в плечи и отворачивается, пытаясь уберечь лицо.

— Да, кто так кидает? — набрав в руки несколько «снарядов», Глина отошел чуть подальше, словно отмеряя нужное расстояние для мастер-класса, который он решил преподать своей «пастве».

— Смотрите как надо вести артобстрел по уроду, — картинно прищурив один глаз, он прицелился и начал быстро бросать камни в заданном направлении.

Обломки били по ногам и корпусу, изредка попадая в лицо, жгучими маленькими осами. Он закрыл глаза, уже не думая о том: когда это всё закончится. В голове нарастал какой-то гул, сплетенный из тысяч голосов. В какой-то момент он почувствовал что-то мокрое у себя на лбу, но открыть глаза уже не смог. Что-то изменилось…руки не чувствовали напряжения, ладони перестали ощущать…Последнее что выхватило сознание был чей-то истошный крик и темнота.

— А-а-ааааа, ты что сделал? Глина-ааа…ты что?

Подростки кинулись к проему, где ещё секунду назад стоял человек. Смотря вниз, и толкая друг друга, они безуспешно пытались разглядеть, куда упал парень.

— Где… где он?

— Ничего не видно…надо вниз, — пацаны испуганно переглядывались, не в силах сдвинутся с места.

— Он сам руки отпустил, я видел, — сказал один из подростков. Все молчали, потупив головы. — Может он ещё живой?

— Ага, живой…с девятиэтажки слетел.

— А чё, всякое бывает…

— Заткнись! Надо решать, что теперь делать? Пацаны исподтишка косились на Глину. Тот сосредоточенно молчал. Когда пауза затянулась, он произнес: — Он сам туда полез, сам прыгнул. Все это видели. Ведь так? — он быстро пробежал взглядом по окружавшим его лицам. Все молчали.

— Искать никого не будем. Быстро вниз и разбегаемся по одному и чтоб могила… — он снова обвел толпу глазами и глухо добавил:

— Каждый из вас кидал в него камни и чей из них заставил его спрыгнуть неизвестно.

Подростки начали переглядываться.

— Подожди, Глина…как это чей? — нахмурился высокий нескладный паренек в красной спортивной мастерке с черной полосой посередине. — Ты кидал последним и попал ему в голову, прямо в лобешник. У него сразу кровища по морде потекла.

— И чё?!

— Да, ничё…он после этого грохнулся. Что, ни так что ли? — подросток переводил взгляд на каждого из подельников, будто ища поддержки.

— А-аа, значит я один виноват? — сощурился Глина. — Вы тут так, прогуливались. Его глаза стали злыми на шее четко прорисовалась пульсирующая жилка.

— Да, ладно…нормально всё. Чё, теперь базарить, пацаны? Правильно Глина говорит, виноваты все, — один из «шестерок», по кличке Хвост, решил заровнять ситуацию. — Сейчас надо всем вместе держаться, гнуть одну линию. Если вдруг что-то всплывет или вопросы начнут задавать, ответ один: «Ничего не видел, ничего не знаю — все».

Подростки, молча кивали, перетаптываясь с ноги на ногу.

— Ну, чё… значить расходимся? — не уверенно спросил один из них.

— И чем скорей, тем лучше. Только не толпой, по одному — два, не больше… — Глина кивком головы показал направление к лестнице, сам же, развернувшись, быстро двинулся вглубь бетонного лабиринта, повторяя пройденный путь.

* * *

Он открыл глаза, будто заново родился. Ни тяжести, ни боли, ни гнетущего ощущения, что что-то случилось. Ясное сознание сразу же преподнесло картинку того, что произошло до этого момента. Погоня, страх унижения, заброшенная стройка на пустыре, ошалевшая толпа и камни, бьющие по всему телу. Небо над его головой уже провожало солнечный диск, последние закатные лучи ещё плескались у линии горизонта, окрашивая красно-оранжевыми всполохами верхушки деревьев. Он приподнялся на локте, невольно залюбовавшись этой картиной, нарисованной самой природой.

— Проснулся? — голос прозвучал так неожиданно, что заставил вздрогнуть. Резко обернувшись, он увидел высокую худенькую девчонку лет шестнадцати. Она сидела на корточках чуть поодаль от него, он даже сначала не поверил в её реальность, настолько она казалась прозрачной в лучах заходящего солнца. Он так ошарашено смотрел на неё, что она, подняв руки вверх, помахала ими в воздухе и засмеялась. На запястье её левой руки болталась какая-то фенечка из ниток фиолетового цвета.

— Эу, у тебя всё в порядке?

Он встряхнул головой и, проведя ладонями по лицу, поспешно поднялся на ноги. Девочка встала одновременно с ним и шагнула ему на встречу. Она всё ещё улыбалась и это сбивало его с толку.

— Нормально себя чувствуешь? — Он кивнул.

— А говорить мы умеем?

Он смущенно улыбнулся.

— Ты кто,…вернее я хотел спросить, как ты здесь оказалась?

— Прилетела, — с вызовом ответила девочка, глядя ему в глаза. Она стояла, чуть наклонив голову, то и дело, покусывая длинную травинку, подносимую ко рту, которую вертела в руках. Что-то необъяснимо странное было в её манере держаться и говорить. Ему хотелось смотреть на неё, но при этом он постоянно отводил взгляд.

— Откуда прилетела?

— Оттуда, — она ткнула вверх пальцем, и он как завороженный поднял голову к уже начавшему темнеть небу.

— А-ааа, — иронично протянул он и для убедительности кивнул.

— Не веришь? Хочешь, можешь не верить. Мне всё равно. — Она крутнулась вокруг себя, будто делала фуэте. Её тонкая фигурка в черных джинсах отразилась тёмным силуэтом на фоне угасающего заката. Он невольно улыбнулся.

— Как тебя зовут, балерина?

— Хён.

–?

— Не нравится? Тогда можешь звать меня Анной.

— Это твоё настоящее имя? — он запнулся.

— Моё настоящее имя Хён, — её широко поставленные глаза, снова не мигая, смотрели на него. Он поспешно отвел взгляд.

— Интересное имя…иностранное?

— Да. А как тебя зовут?

— Марк.

Она уже балансировала на каком-то бревне, приподнимаясь на носочки, раскинув руки в разные стороны. Её лицо выражало сосредоточенность, казалось, она плывет по воздуху. В следующую секунду бревно покатилось, и Хён качнулась, теряя равновесие. Он схватил её за руку в последний момент, но ноги все-таки соскользнули, и она упала прямо на него.

— Осторожней, — он поймал хрупкую фигурку в свои объятья. — Так и ноги можно переломать, — их глаза снова встретились. Теперь они были настолько близко, что он увидел какого они необычного цвета. Их нельзя было назвать ни голубыми, ни синими, скорее они были серыми с фиолетовыми вкраплениями. Это казалось настолько необычным, что Марк не мог отвести взгляд.

— Ну, вот ты тоже меня спас, — она весело засмеялась, освобождаясь из его рук.

— Почему тоже?

— А ты совсем ничего не помнишь? Странно…

— Ты о чем?

— Да, так…ни о чем, — ему показалось или её глаза стали грустными, теперь он смотрел на неё с нескрываемым любопытством. Хён отвернулась и медленно пошла по тропинке вглубь кустов, росших вдоль стен заброшенной девятиэтажки.

— Эй, ты куда?

— Мне пора, — она даже не повернулась. Он догнал её и легонько тронул за плечо.

— Обиделась?

— Нет, мне действительно пора, уже поздно.

Он только сейчас заметил, что солнце полностью зашло за горизонт и такой красивый недавний закат, быстро сменился сгущающимися вокруг сумерками.

— Тебя проводить? — ему искренне не хотелось её отпускать.

— Не надо, — подняв голову, она посмотрела ему в глаза. Он в нерешительности остановился, не зная, что сказать.

— Если хочешь, я приду сюда завтра…

Не отдавая себе отчет, он поспешно кивнул, она улыбнулась и через секунду исчезла в густых зарослях кустарника.

* * *

На следующий день он проснулся с чувством чего-то необычного. Умывшись холодной водой, он ощутил лёгкие покалывания на лице, особенно саднила область лба и щёки. Отражение в зеркале не показывало ни синяков, ни оттеков, ни ссадин. Он прекрасно помнил всё, что произошло вчера, до того момента как…отпустил руки…Погоня, страх унижения, боль, безысходность и девочка по имени Хён на старом пустыре у заброшенной девятиэтажки. Тело тоже саднило, но это были скорее коллективно мышечные боли, которые можно было отнести к активным спортивным нагрузкам. В полдень он вышел из дома, бабушка просила сходить в магазин. Пересекая двор, он заметил на детской площадке человек пять пацанов. Подростки сидели на качелях, привычно плюя себе под ноги, когда увидели Марка, идущего прямо них. Еще на подступах он понял, что что-то не так. Пацаны как один вытянули шеи и замерли, глядя на него расширенными от ужаса глазами. Поравнявшись с ними, он как обычно напрягся в ожидании злобных выкриков и оскорблений, но его сопроводила гробовая тишина. Уже пройдя, метров на пять, он тщетно пытался уловить хоть что-то похожее на звук, но оглянуться так и не решился. Возвращался он уже через пустой двор. Весь день, то и дело болела голова. Боль накатывала глухим ватным туманом, отдавая в лобную часть мерными молоточками, которые будто раскалывали что-то пополам, не давая, сосредоточится ни на минуту. К вечеру он решил прогуляться. Его как магнитом тянуло на заброшенный пустырь. Чем ближе он приближался к вчерашнему месту, тем у него меньше болела голова. Пройдя по тропинке, он раздвинул кусты и оказался на том самом месте, где встретил странную девочку. Сегодня все казалось иным. Солнца почти не было видно из-за облаков. А небо и верхушки деревьев выглядели банальными. Марк присел на обрубок бревна, на котором вчера балансировала Хён. Он прикрыл веки, головная боль, казалось, совсем прошла, её сменила неимоверная лёгкость. На какое-то мгновенье ему показалось, что он парит над землёй. Это было какое-то новое ощущение, он чувствовал такое впервые.

— Привет, — знакомый голосок оборвал его полет, будто кто-то дернул за невидимую нить, соединяющую его с землей. Моргнув, он распахнул глаза. Хен стояла в нескольких шагах от него и улыбалась своей необыкновенной улыбкой.

— Привет, — стряхнув остатки своего недавнего состояния, он поднялся ей навстречу.

— Как дела? Всё хорошо?

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто показалось, что ты уснул, а я тебя разбудила.

Он отрицательно покачал головой, заворожено смотря на свою собеседницу.

— Идём гулять? — Она живо протянула длинную худенькую руку ему навстречу.

Этот первый вечер с Хён остался в его памяти навсегда. Они много говорили, смеялись, бродили, держась за руки по сумеречным тихим улицам. Она шутила, он удивлялся, она флиртовала, он смущался. Потом, было много вечеров, но приходя домой, Марк не мог вспомнить практически ничего. В голове оставалось ощущение света и полного спокойствия. Он четко помнил девочку, с которой гулял по городу в вечерних лучах заходящего солнца, но ни действий, ни слов его память не отображала. Он толком не помнил, как они расставались, но почему то на следующий день к вечеру, его словно магнитом опять тянуло на пустырь к заброшенной девятиэтажке. Он давно забыл, какие обстоятельства первый раз привели его в это злополучное место. Теперь пустырь с недостроем ассоциировался у него с Хён.

Конец ознакомительного фрагмента.