Жнец и слеза Смерти

Александра Левин, 2021

Жизнь жнецов – слуг Смерти – изменилась, когда исчез бог, небеса закрылись, и они оказались в мире людей, где души перестали покидать мертвые тела. Жнецам пришлось самостоятельно освобождать души умерших. Калеб и Филипп за триста лет успели привыкнуть к новым правилам и обязанностям, но только не смертные. На что способны пойти люди, чтобы обмануть Смерть?

Глава 1. Незваные гости

Я смотрел в окно на стену дождя, лившего пятый день без остановки. Дорогу совсем размыло. Экипаж, в котором мы ехали, еле плелся. Возница крепко проклинал Алькора — бога, покинувшего наш мир, время от времени выкрикивая горячие словечки в его адрес.

— С такими темпами мы доберемся до Аспеля, только через месяц, нам повезет, если дождь кончится, — начал ныть Фил, он сидел напротив меня, в белой рубахе и темно-зеленом камзоле, расшитом по краям золотой нитью. Он приспустил черную треуголку на лоб и поправил белые, как снег, кучерявые пряди волос, выбившиеся из-под нее.

Я проигнорировал его нытье и продолжил смотреть на дождевые капли, струями, стекающими по стеклу, некоторые из них за время пути пробились сквозь щели и попали в кабину экипажа из-за чего часть двери и пол намокли.

Напарник обидчиво нахмурил свое по-юношески смазливое круглое лицо с узким острым подбородком и достал из кармана пустой мешочек и потряс его. Из мешка на раскрытую ладонь упало несколько крупинок фруктового сахара. Фил грустно посмотрел на них и закинул их в рот.

— Вот и все, — вздохнул он, — Я пуст! У меня не осталось ни крошки!

Это означало, что запас человеческой сладости исчерпан. И горе мне! Теперь до конца пути мой напарник будет напоминать мне об этом!

Я продолжил делать вид, что не слышу его и Фил недовольно притих.

Мой напарник слишком зависим от сладостей. День без человеческого лакомства, и он сам не свой. Я не мог понять, что могло привлекать Фила в этих кусках сахара и это раздражало, а может это была зависть… Обычно, мы жнецы, не испытываем боли, вкуса, холода или жара, у нас нет потребностей присущих человеку. Мы призираем привязанность к чему-то живому. Но иногда случается так, что человек душу, которого мы освобождаем от тела оставляет свой отпечаток. И это становится либо даром, либо проклятьем для жнеца.

Филу повезло. Для жнеца научиться осязать что-то физическое высшая награда. Мой напарник, наверно, самый везучий и счастливый жнец во всем мире, хотя сам так не считает и постоянно жалуется, как только подвернется удобный случай. Порой он ведет себя как избалованный и эгоистичный подросток и бывает не выносим.

Я взглянул на моего обидевшегося из-за недостатка общения друга, скрывшего свое лицо под треуголкой и вернулся к созерцанию дождя, впадая в воспоминания, о том, как мы с ним оказались в мире людей.

Все случилось как по щелчку пальцев. Я помню, что пришел за душой умирающего старика и прежде, чем он испустил последний вздох — увидел меня, а я не увидел его души, как обычно это случалось, когда человек умирал.

Почему так случилось никто не знал. Ходил только слух, что Алькор, творец всего живого покинул наш мир вместе со всеми небесными слугами, оставив человеческий мир на растерзание демонам и прочей мелкой нечисти. Если бы не Костлявая, наверное, все так и случилось. Она заключила мир с демонами и ни один демон не мог забрать человеческую душу, если жнеца не было рядом. Она взяла мир людей под свою опеку и с нашей помощью оберегала его.

Но люди темные и пугливые существа, мало кто мог без боя отпустить свой дух из мертвой оболочки. И с каждым годом неупокоенных, желающих сбежать от слуг смерти становится больше.

Меня это тревожило. На что только шли покойники, чтобы не расставаться со своим гниющим телом! Кто-то сбегал на север в места вечных морозов, где они останавливают процесс гниения, кто-то прибегал к магии и желал сбить со следа жнеца, кто-то пытался убить нас, но иногда встречаются такие, кто даже не подозревает, что уже умер и продолжает существовать среди живых, разнося опасную для живых людей болезнь — мертвячку.

Болезнь вначале ослепляет, после у человека начинается жар, его тело покрывается кровавыми волдырями, которые взрываются и начинают гнить, больной не может есть, поскольку волдыри не только снаружи, но и внутри и спустя три дня почти всегда наступает смерть…

— Пешком было бы быстрей, чем в этой старой телеге, — Фил снова попытался разрушить, угнетающую его тишину и привлечь внимание к своей персоне, он снял треуголку и положил ее рядом. В огненных глазах блеснули недовольные огоньки, когда я снова промолчал.

— Я так не могу! Сколько можно?! Ты долго будешь молчать?! — как можно громче сказал Фил, чтобы разбудить Кристину.

Я шикнул на него, гневно сверкнув красными огнями в глазах. Пугающие красные огоньки вместо зрачков и белые как снег волосы — общая черта всех жнецов. Я не был исключением.

— Хватит ныть, разбудишь Кристину — тихо упрекнул я его, и заботливо посмотрел на спящую Кристину. Она сидела возле меня и спала, прислонив голову к стенке экипажа, закутавшись в дорожное одеяло.

Кристина очень красивая девушка. У нее, как и у большинства уроженок Созии смуглая кожа, что тут в северном королевстве Райнтель большая редкость, черные, как смола волосы, заплетенные в толстую косу, ровный овал лица, прямой нос и высокий лоб, единственный изъян — это глаза, затянутые серой дымкой. Моя дорогая спутница ослепла из-за мертвячки, которой она заболела в детстве. Ей повезло — она выжила, но благодаря мне.

— Мы не можем идти пешком, Кристина может простыть и…

— И оставить ты ее не можешь, — закончил за меня мой напарник, — Знаю, — с тихим недовольством добавил он, но при этом огонь в глазах чуть угас, — он жалел меня.

Для жнеца нет страшнее отпечатка, чем привязаться к кому-то живому. Они сводят нас с ума, лишают рассудка. Жнец привязавшийся к человеку одержим им и готов на все.

Я не мог жить без Кристины. Она была моим проклятьем, страшным отпечатком, оставленным смертным, непростительной слабостью для жнеца. Она мой наркотик или бесценное сокровище. Ради нее я уже совершил одну непростительную ошибку, но, если бы я этого не сделал, моей Кристины не было бы рядом. А я от горя уничтожил самого себя… Но об этом никто не знал.

— Я устал ехать в этой телеге, тут тесно, душно, мокро, плесень в углах, — продолжил ныть Фил, — Ничего бы с Кристиной не случилось, оставь ты ее в Меделе. А мы теряем время! Нам нужно в Аспель. Неупокоенные ждать не будут, если они там есть!

Брюзжание Филиппа вызвало у меня насмешливую улыбку, что еще больше разозлило напарника. Он насупился и что-то неразборчиво буркнул себе под нос и снова надел треуголку и опустил ее на нос.

–Что-то не припомню в тебе такого рвения к работе. Ведь дело вовсе не в долгой дороге, — начал я, хитро прищурив глаза, — Просто у тебя закончился сахар и тебе не терпится пополнить запасы.

— Даже если это и так, что с того? — с вызовом бросил Фил из-под шляпы, — Меня раздражает все в этой телеге! Я устал считать каждую кочку! И, да у меня закончился сахар и завтра в Аспеле выходная ярмарка! Если я на нее не успею, не видать мне ничего сладкого до следующего большого города!

Я хотел возразить, но не успел. Экипаж резко затормозил, меня, Филиппа и Кристину сильно подбросило.

— Вот и приехали, — Фил всплеснул руками, в красных глазах мелькнул огонек недовольства, его треуголка оказалась на грязном полу.

— Что случилось? — от резкой остановки Кристина проснулась.

— Застряли, — ответил я на ее вопрос, приоткрывая дверь, — Нужно толкать. Фил, ты со мной? Или прогуляешься пешком до Аспеля?

Напарник недовольно сверкнул глазами, но вместе со мной вылез и помог вытолкать экипаж из грязи. Через несколько минут мы опять встряли.

— Без толку, — сказал я Филу, вынимания ногу из вязкой грязи, едва не оставив в ней сапог, — Дорогу размыло…

Я посмотрел на возницу, сидевшего на козлах в промокшей насквозь шерстяной накидке, надеясь, что он что-то предложит. Но возничий сразу отвел недовольный взгляд в сторону уставших от дороги лошадей. К слову, он единственный возничий, который согласился нас довезти до Аспеля за увесистый мешок золотых монет.

— Может тут есть рядом деревня? — спросил я его.

Возница кивнул головой, не смотря на меня и скупо ответил:

— Есть.

— Мы сможем добраться до туда до темноты?

— Вы — да, я — нет, — ощутив мое недовольство ответом возница добавил, — Я не брошу экипаж и лошадей.

–Мы могли бы добраться до деревни верхом. У вас четыре лошади, этого хватит. Девушка поедет со мной. Далеко до деревни?

— Три версты прямо по этой дороге. Но я не оставлю экипаж.

— Если с экипажем что-то случится я готов оплатить убытки.

Возница мрачно пожевал губы, задумавшись над ответом.

— Нет, — покачал он головой, — Я не поеду и лошадей не отдам. Дождь почти кончился, пешком дойдете. Я с вами больше никуда, от вас слуг смерти одни беды, зря я взялся вас везти, да еще в такую погоду! Будь проклят день, когда Алькор покинул нас. Можете оставить девушку и идти куда хотите. Ей не место среди вас.

— Это я уже сам решу с кем ей место, — резко ответил я возничему, напугав его, потому, что он вздрогнул и боязливо потупил взгляд.

— Как хотите. Я остаюсь тут. Не хотите ночевать тут, идите до деревни. Дело ваше. Я могу подождать вас до рассвета, не успеете — ищите другого дурака, я больше никогда не возьмусь возить слуг смерти, — он умолк, в ожидании моего решения.

— Хорошо, — согласился я, — Жди нас до утра.

Я помог Кристине выйти из экипажа, забрал свою косу и вещи Кристины. Филипп уже ждал нас на дороге, как нас окликнул возница:

— Постойте! Может вытолкаете экипаж?

Я тяжело вздохнул, но помог вытащить экипаж из грязи. За это возница не сказал нам ни слова, залез в кабину экипажа и улегся спать.

Дорога, которая вела в деревню шла через лес, ее заполнили похожие на озера лужи, пришлось идти краем, обходя болотистые места. Чтобы Кристина не испачкалась и не намокла, я взял ее на руки, а все вещи передал Филу. Напарник этому не обрадовался, поворчал, но вещи взял и обиженно шел рядом.

Когда хмурое небо начало темнеть, мы вышли на опушку и вдали увидели очертания деревни.

Я уже хотел облегчённо вздохнуть, но тут сильно обожгло руку — список почувствовал мертвых. Я опустил Кристину и почти одновременно с напарником достал свиток. Он ощутил тоже, что и я.

Яркий свет ослепил, и только после того, как глаза привыкли, я смог оценить весь масштаб проблемы.

— Вот это да, — выпалил Фил, широко раскрыв глаза от удивления.

— Не нравится мне это место, — с нехорошим предчувствием сказал я, закрывая свой свиток.

— Что случилось? — забеспокоилась Кристина, она тревожно сжала мою руку.

— Деревня кишит покойниками, — за меня ответил Фил, — Вернемся к экипажу и будем ждать подмогу?

Я согласился с ним, Кристину следовало отвести в безопасное место, прежде, чем лезть в пекло. Такое количество неупокоенных я встречал только на севере в местах вечной мерзлоты.

Мы вернулись той же дорогой к экипажу, полностью вымокнув. Вышли из леса и вот тут нас ожидало большое разочарование: ни экипажа, ни лошадей, ни возничего на дороге уже не было.

— Вот гад! — выругался Фил, — Уехал! Что теперь делать будем.

— Вернемся и разведаем все в деревне. Я брошу весть Костлявой, — быстро решил я.

— А как же Кристина? С ней что будем делать?

— Мертвым живые не нужны, — решил я, — Мы найдем место, где можно будет спрятать Кристину.

Мы отправились в обратную дорогу по пути размышляя с напарником об этой странной деревушке.

Фил был удивлен, что мы раньше не почувствовали этой деревни. Я же нашел этому логичное разъяснение — во всем этом была замешана ведьма. Деревня наверняка была защищена сильной магией, специально созданной, чтобы жнецы не нашли покойников, и, если бы не эти затянувшиеся дожди, мы бы не заметили мертвецов пока не вошли в деревню.

Мои слова только подтвердились на подходе к деревне — недалеко стояли столбы с подтекшими из-за дождя рунами на них. Я осторожно подошел поближе к ним, чтобы прочитать заклятье, но не заметил ничего необычного в нем. Это было самое обычное заклятье на скрытность, которое делали ведьмы, чтобы помочь мертвецу сбежать на север. У него был один большой недочет, если покойник попадет на глаза жнецу — заклятье его не спасет от небытия. Потому, что у мертвецов нет ничего кроме имени.

— Непогода нам только на руку, — заметил я, осторожно возвращаясь к Филу и Кристине, на тропе к столбам могли быть ловушки, — ведьма не сможет колдовать в полную силу.

Когда мы вплотную подошли к деревне уже совсем стемнело, но дорога не погрузилась в полный мрак. Главная улица, по которой мы шли освещалась редкими фонарями, в которых уже зажгли огни. В домах возле окон начали появляться огни свечей.

Если бы не свиток, полыхающий точно огонь в печи кузнеца, я бы не поверил, что здесь могут скрываться покойники.

Деревня была ухоженной, в каждом дворе росли кусты роз, шиповника, сирени, множество цветов и садовых деревьев, которые к концу августа были увешаны плодами. Если бы не прошедший дождь, я уверен, улицы утопали бы в аромате поздних цветов. В глаза бросалась чистота, необычная для поселка, отсутствовал деревенский смрад.

— Дождь снова начинается, — Кристина сильней натянула капюшон накидки. — Нужно найти укрытие.

— Фил, давай спросим в этом доме, — мы остановились возле крохотного домика, с красным забором окутанным вьюном. На крытом крыльце я заметил пожилую даму, она сидела на его ступеньках и перебирала засушенные цветы, — Возможно эта женщина согласится оставить у себя на ночь Кристину, — вслух предположил я.

Филипп открыл калитку и первым ступил во двор, завидев его пожилая дама бросила свое дело и ловко для своих шестидесяти лет взбежала по ступенькам и заперла входную дверь.

— А нас тут не рады видеть, — усмехнулся Фил, привыкший к подобной реакции, и постучал.

— Убирайтесь! Я еще не собираюсь помирать! — послышался по-старчески сварливый голос старушки.

— Анабель, мы не за вами, — добродушно, с легкой насмешкой сказал Фил, назвав беднягу по имени, напугал ее еще больше — старушка затихла, кажется от страха даже дышать перестала.

— Простите моего друга, он не хотел вас пугать, но мы действительно не за вами. Жнецы не приходят раньше времени. Вам еще долгое время радовать этот мир своим присутствием — вмешался в разговор я.

— Чего вам тогда надо?! — грубо спросила старуха, не открывая двери.

— Моей спутнице необходимо переждать непогоду.

— Убирайтесь! У меня нет места! Я не пущу смерть на порог! — не сдавалась старуха.

— Мы готовы щедро заплатить за ночлег, у жнецов карманы полны золота. Вы слышали о таком?

— Убирайтесь! У меня не постоялый двор!

— Может, подскажете, где мы можем остановиться? — продолжал я, дождь закапал сильней и тратить время на поиски убежища под дождем не хотелось.

— Нет у нас мест для слуг смерти!

— Калеб, оставь старуху, она совсем выжила из ума, пойдем, поищем, может, найдем постоялый двор. — Филипп вышел под дождь, желая покинуть неприветливый дом, повернулся и громко обратился к старой хозяйке — А вы Анабель, запомните меня, я лично приду за вами, когда придет время.

Я закрыл глаза ладонью и покачал головой. Язык Филиппа был его злейшим врагом. Теперь нам точно придется искать другой дом.

Я собрался последовать за Филиппом, как Кристина отпустила мою руку и сделала аккуратный шаг вперед и держась за крылечную опору ступила на ступеньку.

— Прошу прощение за моих спутников, если они вас напугали, они ищут крышу над головой для меня, — спокойно заговорила Кристина, — Я смертная, как и вы. Меня зовут Кристина, приоткройте дверь и убедитесь в этом — она откинула свой капюшон, открывая лицо.

Старуха приоткрыла дверь и внимательно рассмотрела Кристину в щель.

— Мои спутники: Калеб и Филипп, — продолжила говорить Кристина, — бываю грубоваты с незнакомыми людьми, но вам не стоит их бояться. Мы направлялись в Аспель, наш экипаж увяз в грязи, — Кристина задумалась, явно размышляя над тем, стоит ли говорить о том, что экипаж уехал, — нам пришлось долго идти сюда пешком. Мы вымокли и очень устали, может вы подскажете, где можно переночевать и отдохнуть…

— Бедная девочка, — старуха распахнула дверь, вблизи она оказалась немного сутулой, — Ты вся промокла! Замерла?

Кристина послала старой хозяйке робкую улыбку, а старуха продолжила причитать:

— Бедная, бедная девочка. Ты прости меня старую, я же этих испугалась, думала и ты одна из них, — старуха кивнула в нашу сторону, словно Кристина могла увидеть этот жест.

–Ничего страшного, мы готовы переночевать на постоялом дворе, но искать его в такой дождь…

— В нашем селе нет его, — перебивая отмахнулась хозяйка, — Оставайтесь в моем доме. И вы двое, раз проездом, заходите. Еще уморите такую прелестную девочку!

Кристина подала мне руку, чтобы я помог пройти ей в дом. Внутри было довольно чисто, но едва светло, свет давали свечи, поставленные на дубовом столе и окне. Просторная прихожая служила сразу столовой и кухней, тут же в самом углу стояла каменная печь, над ней висела большая связка чеснока, чеснок лежал у окна, висел на стенах, казалось, что хозяйка дома была не равнодушна к чесноку, поскольку он лежал везде, создавая неприятный запах в доме. Кроме того, на столе стояла ваза с букетом свежих роз, их аромат смешивался с чесночной вонью и создавал невыносимую какофонию запахов.

Кристина сняла мокрую накидку и дала ее мне в руки, я хотел повесить ее над печью, но не обнаружил веревки и повесил накидку на гвоздь, точащий возле двери.

— Присаживайтесь, я схожу на колодец и принесу воды, — Старуха отодвинула стул для Кристины.

— Мой друг может сходить за водой, — предложил я, Филипп бросил недовольный взгляд в мою сторону, но возражать не стал.

— Гостям не стоит напрягаться, — Старуха направилась к углу, где стояли пустые, ржавые ведра, и взяла одно. Филипп остановил ее возле двери.

— Нет, я вам помогу, — с этими словами Фил практически вырвал ведро у старухи.

— Колодец на заднем дворе, — едва слышно проговорила старая хозяйка и вернулась к Кристине, — Дитя прошу простить меня, но в моем доме нет ничего съестного, чтобы тебя накормить.

— Вам не стоит переживать, еда у нас есть…

Больше я не стал их слушать, вышел из дома на свежий воздух подальше от несовместимых ароматов. Дождь немного вымыл из головы дурман. Я присел на ступеньки и стал рассматривать двор. Он был окружен множеством разноцветных цветов, название которых я не знал, все цветы росли в самодельных клумбах, собранных из камней, и ничего больше, одни цветы.

«Такой двор, такой дом и ни крошки в доме… Что это? Старческая жадность или что-то другое?», — думал я.

Филипп прошел мимо меня с ведром воды, зашел в дом и вернулся.

— Странная старуха, — он сел рядом со мной и вытянул ноги.

— Обычная скупая старуха, — ответил я, пожимая плечами, — И боится нас не просто так — многие старики нас так бояться, к кому как не к ним чаще всего приходят слуги смерти.

— Костлявой больше делать нечего, как к живым старикам гонять жнецов — мертвых хватает.

— Им это не объяснишь, люди многого не понимают. Заметил, как тут тихо? Хоть бы одна собака облаяла.

Фил хмыкнул и достал из-за пояса свой горящий золотом список и стал изучать его с притворным энтузиазмом.

— Что, нашел какие-то изменения? — с издевкой спросил я напарника, когда его огоньки в глазах удивленно вспыхнули.

— Калеб, а старушка в нашем списке, — Фил озадаченно протянул мне свой список и ткнул пальцем в имя старой хозяйки, оно было первым списке, так как покойник был совсем близко, по мнению списка.

Я удивленно вскинул бровь. Старушка Анабель совсем не походила на неупокоенного. Ее жизненная черта горела над именем очень ярко. Старушке еще жить и жить.

— Этого быть не может, ей еще двадцать лет по этой земле бегать, ты сам видел! — я достал свой список, но там оказалось тоже самое, что и у Филиппа.

— Может, Костлявая ошиблась? — с надеждой предположил Филипп, — Или сошла с ума, мы не можем забрать ее, она еще жива. Может с ней что-то случиться, ее же могут убить, ну или камень на голову упадет, дом загорится?

Гадал мой напарник.

— У ней нет отметки на линии жизни, — я отрицательно покачал головой, не веря напарнику добавил, — в списке могут находиться только мертвые. А она жива.

— Ну может у нее сейчас появилась отметка и она того, пока мы тут?

Меня словно кипятком ошпарило, я подскочил и за одно мгновение оказался в прихожей, где сидела Кристина и пила теплую воду из глиняной чашки, на тарелке она разложила бутерброды с сыром и говяжьим языком. Старушка Анабель живая и здоровая, рассказывала о днях минувшей молодости.

Мое резкое появление прервало милую беседу двух женщин, и на лице Кристины появилось удивление:

— Калеб, что-то случилось?

Я не знал, что ответить и просто вышел, раскрыл свой список, но старуха все еще оставалась в нем.

— И как она?

— В полном здравии, — я присел, не отрывая взгляда от списка. Если старуха была жива и в списке — это могло означать одно…

Мою мысль оборвала Кристина.

— Что у вас происходит?

Она осторожно вышла за мной, придерживачсь одной рукой за стену и приподнимая другой подол платья, направляясь к нам неуверенными шагами.

— Калеб, ты напугал хозяйку дома, ей едва плохо не стало, — упрекнула меня Кристина.

— А это интересная мысль! Может еще раз ее напугаем?

— Фил, даже не думай, нам запрещено доводить живых до смерти. Или хочешь превратиться в горстку пепла?

— По крайней мере, это решило бы массу проблем, — Фил сделал вид, что весьма огорчен отверженной идеей и прислонился к стене. — Предлагай свои варианты.

— Калеб, что у вас произошло? — Кристина настойчивей повторила свой вопрос.

— Хозяйка дома в списке, — кратко ответил я.

Кристина оцепенела, мне показалось, что она готова потерять сознание и я быстро подскочил к ней, придержав за талию.

— Калеб, я только, что сидела одна с живым мертвецом? — тихим стоном проговорила Кристина.

— Я бы сказал не совсем мертвецом. Мы еще не решили жива старуха или нет, — Фил опередил меня с ответом неудачно пошутив.

— Она жива, — успокоил я Кристину, — и с ней все хорошо.

— Если ты не напугал ее до смерти. Может, еще раз заглянешь?

— Фил, заткнись, — бросил я остряку.

— То есть она в вашем списке, но живая? Как такое возможно? Колдовство?

Кристина натолкнула меня на одну мысль. Было одно заклинание, которое должно было отправить жнеца по неверному следу. Ведьмы называли его часовым. В этом случае имя живого человека появляется в списке слуги смерти, вместо настоящего покойника. Разрушить заклятье очень просто.

— Возможно, ты права. Узнай, передавал ли ей кто-то часы, если да, то немедленно сломайте их. Мы скоро придем, нам надо разобраться с другими в списке, — я повернулся к Филиппу и знаком показал следовать за мной.

На улице погода ухудшилась, к дождю присоединился сильный ветер — это усложняло наши поиски.

Мы подошли к соседнему дому, окруженному живой изгородью из кустов роз. Во дворе клумбы с цветами и плодовыми деревьями. На чердаке и в одной комнате виднелся тусклый огонек от свечи.

Филипп развернул список, в нем ярко загорелось сразу пять имен. Вся семья. Мы сняли косы. Я решил пренебречь этикетом и вошел без приглашения в чужой дом, к счастью, дверь была не заперта. Филипп последовал за мной. В доме стоял отвратительный, сильный запах цветов и чеснока.

— Ты наверх. Я посмотрю в доме, — шепотом сказал я,

Фил кивнул и пошел к лестнице на чердак.

Я прошел неосвещенные комнаты и вошел в ту комнату, где горел свет. Свеча стояла на тумбе, и отбрасывала свет на троих: старую женщину и рядом сидевших мальчишек шести и трех лет, по всей видимости внуков. Я прочел их имена над головой. Все трое были в моем списке, и я не верил своим глазам — они были живы. Яркая черта жизни горела над именем каждого.

Бабушка мальчиков сидела на деревянном стуле, в своих тощих руках она держала прялку и рассказывала сказку. Дети сидели на низкой скамейке и внимательно слушали, то, что им рассказывала бабушка своим сиплым монотонным, старческим голосом, от которого можно было бы заснуть.

Я остановился в тени комнаты, стараясь остаться незамеченным, начал наблюдать и искать подвох. На мертвых они не походили. Яркий румянец на лицах детей, живая улыбка, внимательный взгляд и ни тени вечерней усталости, после долгого дня.

Рассказ пожилой дамы прервал громкий шум сверху. Старуха вздрогнула, оторвала взгляд от работы и остолбенела, глядя в мою сторону. Я понял, что меня заметили, поэтому вышел ближе к свету, сохраняя полное спокойствие. В глазах старой женщины застыл ужас. Она откинула пряжу, подскочила к детям, заслоняя их собой.

— Тебя не должно тут быть! Нам обещали! Исчезни! — испуганно и быстро заговорила старуха.

Я только удивленно дернул бровью, но не тронулся с места.

— Уходи! Не отдам, они еще дети!

Старший мальчик попытался выйти из-за спины своей защитницы.

— Генри, беги с Томом к колдунье, предупредите, спасайтесь, — приказала она, но мальчик и не думал ее слушаться.

Я молчал, ожидая, когда страх охвативший женщину, сам ответит мне на все вопросы. На один она уже ответила. Тут была замешана ведьма.

— Бабушка, он пришел за нами? Ты говорила за нами никто, никогда не придет… Мы же всегда будем с тобой правда?

— Том, тише, — шикнула она на младшего мальчика и вновь обратилась ко мне, — Убирайся, наше время еще не пришло. Ты же это видишь?! — последние слова прозвучали как-то неуверенно.

Я только сделал один шаг вперед, а старая женщина тут же схватила стул и швырнула его в меня. Я увернулся, а стул влетел в стену и разлетелся. Не плохо для такой сухой старухи.

Следом за стулом в меня полетела детская скамейка, потом тумба, свеча с нее упала прямо в пряжу и начала тлеть. Я, не ожидая такой прыти от старушки, не успел увернуться от тумбы и она сбила меня с ног.

Пока я поднимался и приходил в себя от такого сюрприза, старуха схватила детей под мышки и бросилась к выходу как молодой Созийский чемпион по бегу.

После всего, что я увидел и услышал сомнений не осталось. Список не ошибся. Все, кто был в нем действительно были мертвы. Осталось выяснить, что это за заклинание и найти ту, кто его сотворил.

Я поспешил за убегающим от меня покойником, мысленно укоряя себя, что сразу не догадался что к чему. Животные не живут рядом с мертвыми — отсюда и тишина. А запах! Все проклятый чеснок он сбил меня с толку! И дождь, проклятый дождь, он мешал поиску! А еще я оставил Кристину одну с мертвой старухой! Только бы ничего не случилось.

Неупокоенную старуху я настиг на улице, где продолжал лить дождь. Она бросила детей в цветочные кусты, и повернулась ко мне лицом. Моя коса сверкнула, и голова старухи слетела с плеч.

Я ощутил, как мои глаза вспыхнули, пламя вырвалось, все вокруг закрутилось и изменилось. Я стоял с освобожденной душой на берегу реки. Рядом с нами на мостике сидела маленькая девочка и болтала ножками, рядом с ней сидела мать и прижимала голову ребенка к своей груди. Я почувствовал тепло, услышал тихий стук горячего, любящего сердца. Тук-тук-тук… — тихо прозвучало.

Мгновение и мы сидели за столом, заполненным свежими фруктами. Девочка ела сладкую сливу, я ощутил ее мягкий и сочный вкус, он легонько скользнул по языку и все пропало.

Теперь мы оказались на улице с другими детьми, девочка побежала, упала и ушибла коленку, боль пронзила колено и исчезла.

Я сделал шаг в сторону от души, чтобы она не смогла наложить на меня свой отпечаток жизни, пока мы летели дальше по коридору прошедшей жизни. Я ощущал каждое прожитое мгновение: хорошее и плохое. На какое-то короткое время я почувствовал себя смертным. Вместе с этой девочкой стал юным, повзрослел и состарился. Я чувствовал вкус пищи, тепло солнечного света, мокрый дождь, зимний холод, жар от простуды…

И вот мы достигли последнего момента ее жизни. Она лежала на деревянной кровати, накрытая одеялом старая и немощная. Мертвячка истощила ее, щеки впали, морщинистая кожа обтянула кости, волосы частично выпали, все тело покрывали кровавые язвы. Возле кровати сидели дети, пораженные этой же болезнью, младший умер три дня назад, сын женщины сжимал ее руки в своих руках, его супруга сидела дальше всех и плакала, проклиная Алькора. Старая женщина сделала последний вздох, вздрогнула и умерла.

— Ты умерла год назад. Ты прожила достойную жизнь, но пыталась обмануть смерть, за это твоя душа уходит в небытие, — я повернулся к душе и прикоснулся пальцами к ее лбу. Воспоминания вместе с призраком рассыпались на мелкие осколки, как будто состояли из стекла.

Я вновь находился в настоящем мире, тут прошло всего несколько мгновений, равных трем ударам человеческого сердца. Холодный дождь хлестал по лицу, меня немного трясло, во рту таял нежный вкус сливы. Я несколько раз моргнул, приходя в себя, сейчас медлить было нельзя. Кристина осталась одна в обществе неупокоенной.

Я мельком глянул вниз. Возле моих ног валялся мерзкий разлагающийся труп — заклятие, скрывшее истинный облик спало.

Дети остались сидеть там, где их оставила бабушка. Мальчики, промокшие до нитки, смотрели на меня, как на монстра из подземного мира, они вцепились друг друга и, наверное, плакали, если бы были живы. Увы, но мертвые не плачут.

— Дядя, не трогайте нас, — взмолился старший, он посмотрел на мою косу и сильней прижал к себе младшего брата.

— Я не могу нарушить правила. Умирать во все времена было тяжело, — я присел на корточки, оказавшись на одном уровне с детьми, — детям особенно. Когда Алькор был с нами, мы жнецы уже существовали. Только смертные не видели нас. Смерть присылала нас за душами умерших, и мы провожали ее на небеса или к вратам подземным миром. Все зависело от того, каким человек был при жизни. Сейчас мы делаем тоже, что и раньше, просто теперь нет не небес, ни подземного мира. Души заперты в своих оболочках. Мы приходим только, чтобы освободить душу для новой жизни, — я поднялся, — Поверьте мне, мертвые не живут — они существуют.

Я не успел освободить души детей. Меня внезапно атаковали со спины. Из груди вышло четыре ржавых зубца, за спиной послышался мужской голос:

— Не трогай детей, мразь!

Это оказались последние слова неупокоенного отца детей, Филипп подоспел вовремя и снес его голову одним взмахом косы. В глазах Фила вспыхнуло пламя.

— Папа! — закричал младший мальчик.

На землю упал еще один сгнивший труп, изъеденный червями до кости.

— Калеб, ты как? — Фил быстро, так же, как и я, пришел в себя и выдернул вилы из моего тела.

— Царапина, — я крепко сжал косу и занес ее над головами мальчиков.

Я жнец и не должен колебаться даже когда перед мной ребенок. Если час пробил, я обязан освободить душу. Это мой долг, моя работа, мое проклятье…

— Вы не виноваты в грехе родителей, ваши души свободны, будьте счастливы в следующей жизни, — в конце каждого пути сказал я детским душам, отпуская в новую жизнь.

Мы отнесли тела в горящий дом, и ушли еще до того, как сбежались другие обитатели деревни.

На крики «Пожар!», сбежался почти весь поселок. Многие бежали с ведрами и лопатами, сразу принимаясь тушить пожар, засыпали землей и заливали водой из колодца. Все так сильно походили на живых людей, что не хотелось верить списку, в котором имена горели все ярче и ярче.

— Они скоро поймут, что в городе жнецы, — наблюдая из нашего укрытия — большого дуба, росшего недалеко от горящего дома, произнес Фил, — Или старуха Анабель расскажет.

Я свернул свиток и убрал его за пояс, взглянув еще раз на неупокоенных.

«Как живые» — еще раз подумал я, прежде чем разглядел в толпе старуху Анабель.

Она спешно говорила с полной дамой в белом переднике поверх серого платья, собеседница, подперев одной рукой двойной подбородок, внимательно слушала и качала головой.

— Думаю, им уже все рассказали, — сказал я, резко повернувшись к Филиппу спиной

— Калеб, ты куда?

— За Кристиной, она может быть в опасности, — сказал я Крепче сжав косу, исчез.

Мне нужно было добраться до дома старухи Анабель как можно быстрее, поэтому я прибег к своей способности перемещения. Думая только о Кристине, я забыл про осторожность, мои перемещения заметили двое неупокоенных, они неожиданно встали на моем пути.

Я резко остановился и взмахнул косой, блокируя древком лопату одного, второй ударил по затылку. Раздался хруст — мертвец, проломил мне голову. Я резко развернулся и ударил его тупым концом косы под ребра. Неупокоенный улетел на метр и упал на спину, его лопата отлетела в сторону. Я повернулся к замешкавшемуся первому, и косой отсек ему голову. Коридор жизни промелькнул перед глазами и душа ушла в небытие.

Нашу драку заметили другие, не успел я отправить в небытие второго, как меня атаковал третий, за ним четвертый, пятый…

Я начал сбиваться со счету. Под ногами валялись гнилые трупы, их вид вызывал отвращение. Живые мертвецы, вооруженные топорами, вилами, косами, лопатами, всем острым и колющим, что можно было отыскать в доме обычного работяги, окружили меня.

Один попытался отсечь мне топором руку, я исчез — он промахнулся, и в эту же секунду я появился рядом и ударил древком косы в живот. Другой мертвец вонзил нож мне в руку. Коса сверкнула над его головой, и он ушел в небытие. Полетели камни, один угодил в глаз. Я продолжал сражаться. Взмах, удар — голова с плеч. Поворот, блок, удар в кадык. Исчез, возник и так до бесконечности.

Я погрузился в море трупов, нос перестал различать запахи, перед глазами мелькали то одни, то другие коридоры жизни. Начал теряться между мирами жизни и смерти. Чужая боль стала моей. Я почувствовал усталость, но продолжал сражаться. Свист косы, удар — голова с плеч, коридор…

Внезапно — тишина… Только тихий шелест листвы, не прекращающийся дождь, падающий огромными каплями в лужи. Небесное зарево, треск горящей древесины, дым, окутавший все, словно туман. Запах гари, смешанный с запахами цветов и гнилого мяса.

Осознание того, что все закончилось, пришло не сразу. Я освободил слишком много душ за очень короткое время. Это не могло пройти бесследно. В теле появилось то, что люди называют болью, я на несколько секунд словно стал обычным смертным. Раны жгли и садили, голова, казалось, вот-вот разорвется от напряжения. Тело стало тяжелым, как будто, его заполнили жидким металлом.

Я сел прямо на мертвых, больше напоминающих гору сгнившего мяса.

Филиппа я заметил не сразу, он возник из дымки, словно призрак. Вид у него был удручающий. Вся одежда мокрая и запачканная, правый рукав камзола оторвался. Лицо в грязи. Рана на лбу, скорей всего полученная ударом топора, и глубокий порез на шее, медленно затягивались. В одной руке он держал свою косу в другой помятую треуголку.

— Неупокенные отступили, — Фил сел рядом, кинул косу себе под ноги и принялся счищать грязь с треуголки — Я не стал их преследовать…

— Ты неважно выглядишь.

— Ты не лучше, — скривив губой, ответил Фил.

Я слегка усмехнулся, собираясь с мыслями, раны затягивались, нужно было идти за Кристиной.

— У меня хотя бы мозги не видны, — добавил напарник.

— Просто их у тебя нет, — я поднялся, взял свою косу и направился к дому старухи Анабель, за Кристиной, ее следовало увести отсюда.

— Эта деревня мертвых, — Филипп догнал меня, — Интересно, почему они все решили остаться тут, а не ушли на север?

— Видно были причины. Тут замешана какая-то новая магия, с таким мы еще не сталкивались, эти покойники хорошо замаскировались. Уведу Кристину и вернусь.

— А что буду делать я?

— Постараешься не дать разбежаться мертвецам.

— Может, я уведу Кристину, а ты займешься неупокоенными?

— Как хочешь, но, если с Кристиной, что-то случиться, я за себя не отвечаю.

Мы подошли к дому, свет в окне еще горел, открытая дверь раскачивалась от ветра. Было похоже на то, что дом покидали в спешке. Я напрягся, на всякий случай достал свиток, проверил его и облегченно вздохнул. Кристины там не было. Значит она была жива.

— Старуха так спешила, удрать, что забыла закрыть дверь, — усмехнулся Фил.

— Надеюсь.

— Я подожду вас тут, — Филипп сел на ступеньки, отставил косу и продолжил заниматься чисткой своей треуголки.

Я поднялся по лестнице и зашел в дом. Коса выпала из рук, когда я увидел, что творилось в первой комнате. На полу валялись черепки глиняной вазы, цветы разлетелись по всей комнате. Стул, где сидела Кристина, лежал опрокинутым.

Я бросился обыскивать весь дом, в гневе переворачивая любую мебель, которая попадалась мне на пути. Несколько раз выкрикнул ее имя, все еще надеясь, что она где-то спряталась, но Кристины нигде не было. Это означало, что ее похитили.

Я не знал, зачем неупокоенным понадобилась Кристина, возможно, они похитили ее специально, чтобы напугать меня. Но если с ее головы упадет, хотя бы один волос, я изорву их души на мелкие кусочки, прежде, чем отправлю небытие.

— Где Кристина? — Филипп удивленно посмотрел на меня, его раны, полученные в бою, как и мои, затянулись.

— Ее украли, — я развернул список, имена оставшихся восьмидесяти неупокоиных, светились тусклым светом, никого рядом с нами не осталось. — Надо найти оставшихся. Найдем их — найдем Кристину.

Я крепко сжал древко косы и отправился на поиски. Дождь не прекращался, лужи под ногами превратились в реки. Деревня словно опустела, в окнах погасли все огни, но имена неупокоиных в списке продолжали гореть бледным огнем. Это означало, что покойники еще не покинули город и не ушли слишком далеко.

Мы с Филиппом разделились. Я отправился в южную часть деревни, Фил исследовал северную.

В той части деревни, где я искал в основном находились дома ремесленников. Я прошел мимо пустой кузницы, где еще не остыли угли. Без хозяев остались ткацкие станки с брошенными работами, в гончарне на кругу мастер забыл свое не законченное изделие, медленно превращающееся в бесформенную массу.

Я прошел несколько мастерских и зашел на задний двор. Там заметил одного неупокоенного, его звали Эдвард Флор.

Человек сидел на скамейке и смотрел себе на ноги. Линия жизни говорила мне, что он жив и проживет еще пятнадцать лет, но своим глазам я больше не верил. Механически достал свиток, но не успел его раскрыть, человек заметил меня и остановил:

— Можешь не смотреть, я там есть. Года три как там должен быть. Что встал? Руби! Я тебя тут давно жду! Остальные, трусы, сбежали. Ну? Мне к тебе самому подойти?

— Ты видел куда увели живую девушку? — спросил я, не спеша с приговором.

— К ведьме увели, — сварливо ответил неупокоенный и начал жаловаться на тяжкую жизнь мертвого, как ему она надоела и просил отправить в хорошую и сытную жизнь, но прежде чем отпустить его душу я узнал где искать ведьму.

— Эта кляча обосновалась на окраине. Пройдешь Сдобную улицу, повернешь налево и увидишь калитку, за ней лес, вот возле леса и живет твоя ведьма. Поторопись иначе твою девчонку отдадут графине Витори на опыты, она всех живых туда отправляет. Будешь рубить?

Меня напрягло громкое имя графини, но вопросов больше я задавать не стал. Занес косу и исполнил долг — отпустил душу этого человека.

Я направился по указанному мне маршруту, отыскал Сдобную улицу, повернул на нее, дошел до конца и свернул налево к калитке.

Переместился и едва не угодил в магическую ловушку, нарисованную на стене забора. Рисунок вспыхнул синим огнем, и преградил мне дорогу.

Подобная магия встречалась мне раньше далеко на севере. Неупокоенные очертили подобным заклятием все земли вечной зимы, защитив себя магией от жнецов и оградившись от живых.

Каждую весну, когда заклятье ослабевало, жнецам приходилось отправляться и искать дыры в магической защите, чтобы проникнуть на земли вечной зимы и уничтожить мертвых.

Я стал внимательно рассматривать рисунок на заборе и нашел очень интересное отличие, от тех, что я видел в городах мертвых в землях вечной зимы, в кругу были заменены три символа, вместе они читались как: «наше время не пришло».

Вот и первый ответ: почему костлявая раньше не видела этой деревни, колдунья попросту отвела от нее взгляд смерти и оградила щитом. Если бы дождь не смыл часть заклятья, мы с Филом не прошли дальше ворот. Стоило начать искать другой путь.

Я вытянул косу перед собой и пошел вдоль забора, проводя по магической стене лезвием. От стены в разные стороны полетели желто-голубые искры. Спеша найти брешь в стене, я мог думать только о Кристине, ее жизнь волновала меня гораздо больше, чем происходящее в деревне. Я прошел пару метров и коса прошла сквозь воздух.

Мне повезло, брешь оказалась не так далеко от калитки. В этом месте я перепрыгнул забор и оказался на другой стороне.

Я увидел заросшее травой и мелким кустарником поле, на горизонте виднелся лес, над которым возвышался черный столб дыма, что-то горело.

Я быстро нашел тропу и осторожно пошел по ней. Ведьма должна была знать о пришествии незваных гостей в ее деревню и могла оставить ловушки.

Так и оказалось. На первую ловушку я наткнулся спустя несколько минут. Трава вокруг была примята, круг-ловушка, созданный из камней, умышленно разрушен — не хватало трех камней.

Я осмотрелся, заметил брошенную в траве косу Фила. Это натолкнуло на мысль, что напарник попал в беду. Жнец никогда не оставит свое оружие.

Я осторожно осмотрел косу и круг-ловушку, боковым зрением заметив движение в кустах.

Повернулся и прислушался. Из кустов доносился неразборчивый шепот. Я направился на звук голоса.

Тот, кто прятался громко выругался и пятеро затаившихся неупокоенных выскочили из своего убежища. Четверо были вооружены топорами у пятого была сеть. Они попытались окружить меня, но я не стал ждать, пока сомкнется круг и исчез.

Появился за спинами мертвецов, замахнулся и моя коса со свистом снесла одну голову неупокоенного. Пятый попытался набросить на меня сеть, но не успел, я пропал, и он сам запутался в ней. Он стал вторым, кому я снес голову. Двое бросились бежать, один остался.

— Трусы! — крикнул он им в спину.

Это оказались его последние слова. Моя коса легко отсекла его голову, и смельчак отправился в небытие.

Быстро подхватив косу Филиппа, я начал преследовать сбежавших неупокоенных. Одному я снес голову на бегу, второго повалил на грудь, и приподнял за шкирку.

— Где другой жнец и девушка? — выпалил я в гневе, ощутив, как огонь из моих глаз вырвался наружу.

Неупокоенный в испуге начал вырываться, но еще больше разозлил меня. Со злости я ударил его головой о землю и поднял. На лбу мертвеца образовалась вмятина, но этого мне оказалось мало, я приставил лезвие косы к шее неупокоенного.

— Где жнец и девушка? — повторил я свой вопрос.

— Жнеца увели к ведьме, — он испуганно заговорил мертвец, — других жнецов не было.

— Девушка смертная, — я сильней прижал лезвие к горлу неупокоенного, так чтобы лезвие оцарапало его шею, мертвец закричал, ощутив боль от моего оружия. — Забыл, что такое боль, да? Так слушай, если ты сейчас мне все не расскажешь, я прежде, чем отправлю тебя в небытие, разрежу на мелкие кусочки.

— Ночью привели одну, наверное, ведьма отправила ее в замок Витори с другими пленными. И она приказала поймать вас! Мы схватили вашего напарника и отдали ей, — испуганного заговорил мертвец.

— Зачем?

— Не знаю, — неупокоенный завизжал от боли, словно свинья, когда я сильней прижал косу к его горлу. — Отпустите! Не убивайте! Я отведу вас к ведьме! Она все знает!

— Не сомневаюсь, только зачем мне ты? Я могу и сам дойти до ведьмы.

— Там ловушки, много ловушек! Я проведу! Нет, не надо!

Может, это было слишком самонадеянно, но я предпочитал не доверять тем, кто обманывал смерть.

Я брезгливо посмотрел на трупы, их следовало сжечь, но я не знал сколько у меня времени. Я не знал для чего Кристина и Фил понадобились ведьме. Следовало торопиться и спасать сразу двоих. Мне совершенно не хотелось потерять кого-то из них.

Начинало светать, ночь пролетела быстро. Небо прояснилось, только сейчас я заметил, что дождь закончился, а значит, ведьме ничто не мешает колдовать в полную силу.

Мертвец не соврал, прямая дорога была усыпана ловушками. Проще и быстрей было пройти в обход, чем вглядываться и искать ловушки.

Дорога в обход вывела меня с правой стороны дома. Точней пепелища, оставшегося от дома. Кусты дали укрытие и позволили разглядеть поджидающих меня с главной тропы неупокоенных.

Возле обугленных остатков дома стояли последние неупокоенные из списка. В основном женщины, немного мужчин. Мужчины стояли на передовой, женщины с вилами, самодельными кольями, в стороне, почти у леса я заметил неупокоенных детей.

Все эти люди полные решимости, готовые идти до конца, дабы сохранить эту иллюзию существования — напоминали живых. Это удручало, слишком много душ сегодня должно было отправится в небытие.

Я еще раз внимательно оглядел «лагерь» мертвецов, пытаясь найти Кристину или Филиппа, но их тут не оказалось. На глаза попались три круга-ловушки. В толпе женщин заметил старуху Анабель. Этой карге я хотел снести голову в первую очередь. Я крепко сжал косу и сделал глубокий вдох, стараясь совладать с гневом.

Надо было действовать осторожно, среди неупокоенных могла оказаться ведьма. Увы, но отличить ведьму от обычного человека невозможно, пока она не начнет колдовать. На это способны только демоны или ангелы, но их рядом не было и быть не могло. Только я один мог спасти Филиппа с Кристиной, а чтобы спасти их, следовало убрать неупокоенных с дороги. Оставлять эту толпу за спиной не стоило.

Я мысленно понадеялся, что ведьмы среди мертвецов нет, она могла обернуть ситуацию не в мою пользу, оставил косу Фила и лишние вещи в траве и покинул убежище, крепче перехватив свою косу.

Меня сразу заметили, один из неупокоенных крикнул:

— Он обошел с другой стороны!

Толпа развернулась и набросилась на меня, словно свора бешеных собак. Неупокоенные были готовы разорвать меня на части. Удары наносились со всех сторон, не давая возможности переместиться, меня протыкали, рубили и резали. В пылу сражения мертвецы бросали словесные угрозы. На все у меня был только один ответ — взмах косы и голова с плеч. Один мертвец навалился на спину, пытаясь опрокинуть меня. Я скинул его и снес ему башку. Старушка Анабель проткнула грудь вилами, ее последних слов я не расслышал. Острый топор рассек мне плечо, обездвижив левую руку на некоторое время. Я крепче перехватил древко косы правой, чувствуя как огонь вырывается из глаз, и я продолжал сражаться.

Неупокоенные едва могли уловить мои движения. Неупокоенных становилось меньше, появилась возможность, и я словно молния начал перемещался сначала к одному, потом к другому, к следующему. Мертвецы падали на землю, головы и куски гнилой плоти летели в разные стороны.

В глазах зарябили бесконечные коридоры, голова начала трещать. Неупокоенных было слишком много для меня одного. Пережитая людская боль стала реальной для меня. Раненная топором рука отдалась сильным жжением. Закружилась голова, все вокруг поплыло. Мои силы таяли, как зимний снег в весеннею пору, слабея, я споткнулся о тело одного из убитых неупокоенных, едва не упал.

Мертвецы, тут же почувствовали мою слабость и перешли в нападение. Они начали окружать меня.

Один неупокоенный оторвал рукав камзола вместе с рубахой. Отвлекшись на него, я подпустил к себе другого. Его дубина с вбитыми в нее гвоздями вошла мне под ребра, я был готов задохнуться от боли, пронзившей все мое тело, воспоминания смертных давали о себе знать, но я остался на ногах, нашел в себе силы, чтобы справится с ликующим врагом, отшвырнув его подальше древком косы.

Неупокоенные продолжали наступать. Они начали смещать меня к ловушке, расположенной возле сгоревшего дома. В самый неподходящий момент, древко косы лопнуло от очередного удара топора. Отбиваться пришлось оставшейся частью. Сил практически не осталось. Меня заставили сделать несколько шагов назад, вспыхнул зеленый огонь под ногами — ловушка сработала. Я проиграл, мертвецы взяли количеством.

— Калеб, держись, брат! — услышал я давно позабытый бас Виктора. Поднял замутненный взгляд и увидел его здоровую, почти медвежью, фигуру, облаченную в сутану. Его коса блеснула в толпе живых мертвецов.

— Вытаскивай этого, идиота, он в ловушке! Я займусь неупокоенными! — Катерина, словно хищная птица, влетела в толпу мертвых и сразу закружилась. Серпы в ее руках засверкали в лучах утреннего солнца. Она с грацией во всем теле сносила головы неупокоенным, пока Виктор, словно буйвол, раскидывал толпу, прорываясь ко мне.

Ловушка запечатала все мои силы, я не мог даже двинуть пальцем. Все что я мог — это наблюдать и ждать, пока меня освободят.

Мертвецы забыли про меня, переключившись на новую угрозу для них. Остатки неупокоенных набросилась на Катерину, решив, что хрупкая с виду девушка-жнец, легкая добыча для них. Как они ошиблись.

Внешне Катерина напоминает высокую и изящную цаплю в черной блузе и длинными белыми волосами, заплетёнными в две косы, убранные на затылке, но в бою она похожа на дикую пантеру быструю, неудержимую и ловкую.

Катерина продолжала кружиться, не оставляя шанса никому. Каждый ее выпад и шаг уносил сразу несколько душ в небытие. Кто-то попытался сбежать. Катерина настигла его одним прыжком, рассекая беглеца надвое, второй серп сразу снес голову неупокоенной. Поворот, выпад и серпы разорвали последних мертвецов. На пепелище остались только горы гнилых трупов.

Виктор добрался до меня и начал разрушать круг-ловушку. Свет вокруг меня погас, меня зашатало, и я сел на землю. Магия сильно ослабила меня.

— Брат, как ты? — заботливо спросил Виктор, отчего-то он считал всех жнецов своими братьями и сестрами, а Смерть матерью.

— Цел. Вы как всегда вовремя, еще бы пара минут и меня пришлось собирать по частям — натянуто улыбнувшись, ответил я Виктору, хватая его огромную ладонь, чтобы подняться.

Катерина уже расправилась со всеми неупокоенными, сняла грязные от крови перчатки и одела новые, после чего отправилась к испуганным детям, которые не участвовали в сражении взрослых.

Старшие ребята вышли навстречу жнецу, готовые защищать младших до последнего. Катерина не собиралась сражаться с детьми. Она начала с ними обычный разговор, в который я не стал вслушиваться.

— Как вы нашли меня? — спросил я у Виктора, отходя в сторону, ноги еще плохо слушались, меня продолжало шатать.

— Мы собирались покидать Аспель, когда матерь приказала незамедлительно, ехать в эту деревню, к вам с Филиппом на помощь. Где брат Филипп?

— Я бы тоже хотел это знать, — ответил я на вопрос Виктора, осматривая сломанное древко косы.

— Калеб, расскажи где та ведьма, что сотворила такое мерзкое заклинание? Мертвые, похожие на живых, это что-то новенькое, — к нам присоединилась Катерина, с присущей ей грацией убрала серпы за спину.

Я рассказал Катерине и Виктору все, что произошло с нами, начиная с того как попали в эту деревню, и заканчивая косой Филиппа, ее я принес из зарослей, где оставил. В конце моего рассказа, Виктор стал серьезней, он нахмурил густые брови и задумался. Катерина цокнула языком, не удержавшись от язвительного вывода:

— Значит, бездельник пропал в неизвестном направлении, ведьму упустили, а ты больше переживаешь за украденную зверушку.

— Не смей так называть Кристину, — угрожающе бросил я Катерине.

— Она всего лишь смертная — мгновение в твоей жизни, не вижу смысла относиться к ней как-то иначе, — Катерина отмахнулась от меня, — Ты должен найти Фила, пока ведьма не уничтожила его. А не искать смертную.

С этими словами Катерина развернулась и отправилась выполнять свою работу. Я с ненавистью смотрел ей в спину.

— Не сердись на сестру, кому как не ей знать, как тяжело потерять напарника, — Виктор попытался оправдать поведение напарницы, но он меня не убедил. Катерина просто ненавидела людей. Смертные в ее глазах выглядели, как мешки с мясом и костями.

— Мне следует восстановить косу, — я вернулся к обломкам косы и начал собирать их вместе. Осмотрелся в поисках чего-то, чем можно было начертить круг восстановления.

— Ты знаешь, где твой брат? — не оставляя меня спросил Виктор.

— Он еще жив и у ведьмы, — ответил я, под руку попалась наполовину сгоревшая палка, я ее взял.

— Ты уверен в этом? Зачем он ведьме? Проще уничтожить его список.

— Я не знаю зачем он ведьме, но он еще жив, я чувствую, — бросил я раздраженно, Виктор отвлекал от составления круга-восстановления.

— Я его найду раньше Кристины, если тебя это беспокоит, — уверенно повторил я, завершая заклинание.

В кругу поднялся вихрь, поднявший части сломанной косы в воздух. Мое оружие начало собираться заново по кусочкам.

— Раз так, я надеюсь, что ты найдешь его целым, — Виктор перестал надоедать и ушел помогать Катерине.

Сломанное древко кружась в вихре притянуло к себе сломанные детали, места слома засияли бледным светом. Я поднял восстановленную косу, снял порванную одежду и проделал тот же фокус и удалил заклинание с земли.

Солнце давно поднялось из-за горизонта, сейчас должно было быть около десяти утра. Время утекало невыносимо быстро. Я должен был что-то предпринять, чтобы спасти Кристину и помочь Филу. Я знал от неупокоенных, что Кристину увезли в замок Витори. Интуитивно я понимал, куда везут Филиппа, крепкая магическая связь жнеца с напарником, как нюх собаки, подсказывала мне, где он мог быть. И как бы мне не хотелось броситься в погоню за Кристиной, первым вытащить из беды следовало Фила, он был ближе и мог помочь в замке Витори. Я не надеялся, что там нас встретят радушно.

Я закрепил на спине косы — свою и Фила и тихо ушел, оставив Катерину и Виктора заниматься «уборкой».

Из леса я вышел на широкую дорогу и осмотрелся. Позади меня виднелись очертания осиротевшего поселка. Впереди длинная дорога, ведущая в Медель, местами превратившаяся в мелкую реку из-за луж.

Покрепче затянув веревки с косами, я побежал, используя свою силу. Быстрыми скачками, я исчезал и появлялся на самом большом расстоянии, на которое только мог переместиться. Кустарники, росшие на обочине дороги, стали казаться сплошным зеленым пятном, на лицо полетели брызги, на зубах заскрипела грязь. В одной луже в сапоги зачерпнулась вода, но это меня не остановило, я продолжал бежать, смотря только вперед. Солнце достигло середины неба — полдень. Я бежал около двух часов без остановки, но все еще не догнал ведьму, но хуже всего я потерял след напарника. Как будто кто-то спрятал его от меня заклятьем.

Растерявшись, я споткнулся, улетел в лужу и потерял сапог. Когда поднялся, с лица стекли грязные струйки воды. Я смахнул остатки грязи с лица и сел на обочину одевать потерянный сапог.

Тут мое внимание привлекла знакомая треуголка, лежащая на дороге. В грязи я заметил свежие следы повозки, ведущие в лес. Не раздумывая, я побежал по свежему следу.

Я хотел, чтобы Кристина была там же, куда увезли Фила, а не в Меделе в замке графини.

Следы привели меня к потемневшему от старости деревянному дому, окруженному высокими елями. Я спрятался за одним из толстых стволов дерева и внимательней стал осматривать двор.

Под покосившимися окнами была оставлена телега с запряженной в нее лошадью. В телеге стояла клетка из прутьев, закрепленная веревками. В ней сидел Филипп, он был связан веревкой по рукам и ногам. Его взгляд был устремлен сторону дома, он наблюдал за открытой дверью или пытался что-то рассмотреть в темном проеме. Меня он не заметил, а я решил пока не привлекать его внимания, продолжая осматриваться. Чуть дальше телеги стоял новый сарай.

Из дома вышла девушка невысокого роста, одетая в темно-синее платье с пышной юбкой и множеством оборок на длинных рукавах, поверх платья она накинула пурпурную накидку и застегнула на брошь в виде золотого паука, на сколько я помнил, паук считался гербом семьи Витори. Она повернулась, так, что я смог разглядеть ее лицо и меня поразил ее правый глаз. Он пылал, как пылают глаза жнеца.

За девушкой, спиной вперед, вышел тощий мужчина. Он бросил в дверной проем стеклянный сосуд и тот разлетелся на мелкие осколки. Потом повернулся лицом к своей спутнице, что-то сказал и похлопал по сумке, которая висела на его плече.

— Я заберу остальные вещи, ты поджигай дом и уезжаем, жнецы не должны ничего найти, — отдала указания Каролина, так ее звали.

— Каролина, почему вы не хотите использовать заклинание на них? — спросил мужчина, его звали Якоб.

— Потому, что жнецы появились не вовремя. Я не успела зарядить камни! Использую заклинание и окажусь в слезе Смерти! — жестикулируя руками, очень громко и раздраженно ответила Каролина.

Я внимательно слушал разговор ведьмы и ее слуги, но не смог понять о каких камнях и заклинании говорили они.

Тем временем, Якоб решил больше не раздражать свою хозяйку и отправился в дом.

— Смотрю, ты утомился нас ждать, — смертная обратилась к Филиппу, — Ничего, через два дня прибудем в Медель, и там я сделаю тебя своим рабом.

Филипп только что-то промычал в ответ, чем очень повеселил девушку, она, весело хохоча, ушла в сарай. Фил яростно дернулся и ударил связанными руками по деревянным прутьям.

Интуиция подсказывала — нужно начинать действовать. На коре дерева начертил круг-ловушку и вышел из своего укрытия. Фил от радости подскочил и ударился головой о потолок низкой клетки. Я жестом показал ему молчать, подбежал ближе, бросил его треуголку на землю и спрятался под телегой, где начертил два круга с заклинанием. Они должны были сработать по моему желанию.

Из открытой двери повалил дым, слуга вышел на улицу и хотел пойти к своей хозяйке. Но заметил брошенную приманку на земле. Он нахмурил брови и подошел к ней. Как только треуголка оказалась в руках смертного, яркая вспышка ослепила его. Смертный начал шататься, моргать, позвал на помощь. Треуголка упала ему под ноги.

Из сарая на шум выскочила Каролина, первое, что она увидела, это была шляпа Филиппа.

— Это ты сделал? — она спокойно подняла вещь Фила с земли, не обращая внимания на своего ослепленного слугу. — Зря ты это сделал…

Ведьма начала шептать заклинание, как я возник перед ней и свалил с ног. Колдунья вскрикнула, вцепилась мне в лицо когтями и попыталась столкнуть с себя.

В то же время круги, начерченные под телегой, подчинились моему желанию и вспыхнули. Телега затрещала и начала разваливаться вместе с клеткой.

Испуганная звуком лошадь заржала и рванула вперед вместе с остатками телеги. Филипп издал паническое мычание. Часть телеги где была его клеть упала на землю и разлетелась вместе с клеткой. Щепки от телеги полетели в разные стороны, одна зацепила оглушенного, моим заклятием слугу и впилась ему в ногу. Раздался душераздирающий вопль боли, Якоб упал, вцепившись в ногу, из которой торчал большой кусок дерева.

Ведьма попыталась прочесть заклинание, но я закрыл ей рот ладонью. Она укусила бесчувственную кожу. Прижатая к земле ведьма начала чертить круг на земле, я вовремя заметил и перехватил ее руку. Рывком поднял колдунью с земли, но ведьма продолжала сопротивляться, пытаясь вырваться, она наступала мне на ноги, делала резкие рывки вперед, но без своей магии она была не страшней комара.

— Даже не думай вырваться, ведьма, ты попалась, — я присмотрелся к ее правому глазу, он пылал красным яростным огнем, ошибки быть не могло — это был глаз жнеца. Я очень хотел задать ведьме множество вопросов, в том числе узнать, откуда у нее глаз жнеца, но этой твари следовало держать рот закрытой, в противном случае, чаша весов могла перевесить не в нашу сторону.

Крепко прижимая ведьму к себе, я подошел к остаткам телеги. Филипп пытался развязать туго стянутые веревки, увидел меня и что-то резко замычал.

В спину что-то ударило, я пошатнулся, колдунья вырвалась у меня из рук, она ловко отскочила на безопасное расстояние к своему раненому слуге. Тот держался за поврежденную ногу, его взгляд стал затуманенным, было видно, что мужчина держится из последних сил, на земле возле него исчезал круг с простым заклинанием, которым он только что атаковал меня. Я слишком недооценил Якоба, приняв его за обычного слугу.

Ведьма быстро очертила ногой линию и зашептала заклинание. Я успел бросить косу Филу, прежде, чем заклинание колдуньи отбросило меня на несколько метров к дереву. Второе проклятие заставило корни дерева вырваться из-под земли и сплести клетку вокруг меня. Третье проклятие ведьма обрушила на только что освободившегося Филиппа. Заклинание откинуло напарника и приковало к стене, горящего дома.

— Вот теперь попались вы, — ведьма тяжело дышала, волосы на голове растрепались, одну руку она держала вытянутой, магией прижимая Филиппа к стене, — Графиня будет очень рада, когда я принесу ей сразу двоих жнецов.

— Каролина, оставьте их… моя нога…

— Твоя нога никуда не денется, — ведьма взмахнула свободной рукой и волшебной силой вырвала из ноги раненого щепку, ее спутник вновь взвыл от боли.

Ведьма отвлеклась на своего слугу, и я воспользовался моментом — косой разрушил клеть и схватил ведьму. Каролина потеряла контроль над телом Фила.

Напарник приземлился на ноги, подхватил свою косу и бросился ко мне на подмогу. Ведьма со злостью сверкнула глазом жнеца, красный огонек был готов вырваться на свободу. Она собрала всю свою злость и отшвырнула меня одним коротким заклинанием, очертила защитную черту и кисло усмехнулась, смотря на подоспевшего Филиппа.

— Дальше не пройдешь, — едко сказала она моему напарнику, ее губы быстро зашептали заклинание, поднялся сильный ветер, колдунья свела руки вместе, и из ладоней вылетел вихрь. Филипп раскрутил косу, отражая заклинание, проклятье врезалось в невидимую стену и растворилось.

— Каролина, обернись, там еще двое!

Ведьма обернулась и от злости заскрипела зубами, с четырьмя жнецами ей было не справиться.

— Будь вы прокляты! — ведьма повернулась к своему слуге, губы быстро зашептали заклинание, мужчина схватился за горло, плотно сжал губы, начал задыхаться.

— Что ты творишь! — я переместился к ведьме, но не смог проникнуть сквозь защитное заклятье, которое ведьма очертила ногой.

Ведьма подскочила к мертвому, выхватила у него сумку, призвала ветер и словно лист взмыла в воздух, и улетела.

— Вы ее спугнули! Мы почти ее схватили! — накинулся я на Виктора и Катерину, когда те подъехали достаточно близко, чтобы услышать меня.

— Зачем она тебе? Ты все равно не мог ее ничем напугать, — ответила мне Катерина, спрыгивая с лошади, — Наше дело мертвые — ведьма живая.

–Она могла ответить на все вопросы! — не успокаивался я.

–И как бы заставил ее говорить? Ты жнец, ты не можешь ей ничего сделать, только заткнуть рот! — Катерина смотрела на меня с раздражением.

— Я заставил бы ее говорить!

— Калеб, сестра права, наше дело мертвые, мы не можем причинить ей сильный вред, — Виктор встал на сторону Катерины. — Если у тебя остались вопросы, задай их мертвецу.

Виктор кивнул в сторону тела слуги. Рядом с покойником на корточках спиной к нам сидел Филипп, свою косу он положил рядом.

— Бездельник лучше тебя это понял, — поддела меня Катерина, направившись к Филу.

— У ведьмы был глаз жнеца, — подходя к телу, сказал я, все еще жалея, что не удалось схватить колдунью.

— Такого не может быть, — глаза Катерины тревожно блеснули, — Ведьма просто подшутила над тобой.

— Фил может подтвердить.

Мой напарник ответил кивком головы, поднялся и пошел за своей треуголкой.

— Что-то бездельник неразговорчив, — заметила Катерина, осматривая лицо мертвеца.

— Неупокоенный все расскажет.

— Если что-то знает, — возразил я Виктору. Фил вернулся к нам, все еще не разговаривая.

— Ты видел Кристину? — спросил я напарника, в ответ он отрицательно покачал головой. — Что с тобой? Ты язык проглотил?

Глаза Филиппа гневно вспыхнули, он гневно замычал, не открывая рта, и пнул покойника. Виктор крепко схватил Фила за плечо и развернул к себе лицом.

— Они зашили ему рот, очень аккуратная работа. Это он сделал? — Виктор кивнул в сторону оживающего мертвеца.

Покойник приподнялся на локтях и встретился с горящим диким огнем взглядом Филиппа. Виктор едва его удержал. Катерина прижала неупокоенного к земле ногой.

— Не торопись, — в ее глазах блеснул лукавый огонек, — У нас есть к тебе вопросы.

— Я вам ничего не скажу!

— Калеб, — Катерина повернулась ко мне, — Ты хотел заставить говорить ведьму, как насчет ее дружка?

— Советую рассказать по-хорошему и не злить его еще больше, — со сладкой улыбкой на лице прощебетала Катерина неупокоенному, отступая от него, — Вы украли у него смертную и шутить он не будет.

Я поднял ожившего мертвеца за шкирку, он попытался вырваться, заехав мне локтем в челюсть.

— Это бесполезно — жнецы не чувствуют боли, — я отшвырнул его к дереву — Где Кристина, девушка, которая была оставлена в доме старухи Анабель? Чья на тебе кровь? Ее?

Я приставил лезвие косы к его груди.

Мертвец трусливо отполз и уперся в ноги Виктора. Глаза испуганно забегали, губы зашевелились, произнося заклинание.

— Даже не вздумай, — пригрозил я мертвецу наотмашь ударив его древком косы по челюсти.

— Не стоит применять магию, — предупредил его Виктор, — Ты теперь мертв, и мы с легкостью можем отправить тебя в небытие.

— Это будет даже проще, — начала Катерина, она пронзила своим огненным взглядом смертного, — Ты можешь откусить себе язык, но мы все равно узнаем правду. Мертвые гораздо разговорчивей, когда у них нет головы.

Неупокоенный испуганно втянул голову, обвел нас трусливым взглядом.

— Покайся и твоя душа заслужит путь в новую жизнь. Не упускай свой шанс, смертный, — начал Виктор, голосом проповедника, — Твоя семья предала тебя. Тебе не зачем хранить ее тайны, — добавил он, протянув руку напуганному мертвецу, — Откуда у смертного глаз жнеца? — ласково спросил он.

Катерина тихо фыркнула. Я так же не оценивал подобной доброты со стороны Виктора. Этот покойник заслуживал худшего отношения к себе. И он так и не ответил мне.

— Если я вам все расскажу, вы меня отпустите? — мертвец повернулся к Виктору.

— Твоя душа будет свободна, — ответил ему Виктор.

— Значит, вы меня все равно убьете.

— Ты уже мертв, — сурово напомнил я ему.

— Плевать! Скоро вы все будете подчиняться графине! Вы даже не представляете, что она может! Она всемогуща! Она богиня! Скоро вы все будете подчиняться ей! Вы видели глаз Каролины? — он посмотрел на меня, — Да, это был глаз жнеца. Но это не все! Графиня создаст новый мир! Вы видели нашу деревню?! Это начало!

Мы молчаливо переглянулись, а Виктор удрученно спросил:

— Что же было хорошего в этой деревне?

— Люди! Они жили в этой деревне у них были счастливые семьи, они перестали знать, что такое голод, усталость, они могли посвящать себя любому делу, их не беспокоили мелкие потребности. А вы пришли и уничтожили все! Но вы поплатитесь за это! Графиня так просто это не оставит!

— Плевать на графиню и деревню, они давно должны были умереть, и мы их забрали, — сказал я, — Ты не ответил на мой вопрос, — я поддел подбородок мертвеца острием косы, — Где Кристина?

— Едет в гости к графине, — нахально усмехнулся неупокоенный, засунув руку в карман камзола.

— Для чего она вам?

— Убей и узнаешь, слуга смерти!

Катерина приготовила серп, я остановил ее и сам нанес удар, отрубив руку, которую мертвец держал в кармане.

Он начал кататься по земле вопя от боли и истерически смеясь.

— Вы все подчинитесь графине! Вы все станете ее слугами! А от меня вы больше ничего не узнаете! — мертвец достал второй рукой, что-то из кармана и закинул в рот.

Неупокоенный вздрогнул и безжизненно обмяк.

— Что с ним? — удивилась Катерина и наклонилась над ним, внимательно осматривая его.

Она разомкнула челюсть покойника и достала то, что он заглотил. Это оказалась небольшая брошь в виде паука с маленьким черным камнем.

— Что это? — удивилась она, рассматривая странный артефакт.

— Похоже это его убило окончательно, — заметил я.

Катерина сжала брошь в руке, отсекла голову покойнику и закусила губу, словно ей стало больно.

— Ничего… Нет коридора жизни…Он действительно умер, но куда делась душа? — растерянно произнесла Катерина, стягивая перчатку с руки. На ее кисти появился черный волдырь, как при уничтожении бездушного, — Что? Откуда?

Глаза ее вспыхнули, она брезгливо бросила брошь и раздавила камень в ней.

— Я доложу об этом Матери, — сказал Виктор, раскрывая свиток.

— Я и Фил идем в замок Витори, — сказал я.

— Мы с тобой, — сообщила мне Катерина.