Практика

Александра Черчень, 2018

Жизнь щедра на сюрпризы, и в болотном мире их только прибавляется. Иногда они приятные, если друзья хорошие, а возлюбленный нежный и верный. Иногда не очень, особенно если друзья – ненормальные, а любимый – искусный манипулятор. Все больше загадок вокруг, и Юле предстоит заглянуть и в души, и в шкафы с чужими скелетами, и даже выяснить, из-под чьей мантии торчит хвост… Приближается самое грандиозное событие последних лет – Бал Стихий. Но не станет ли он толчком к сумасшествию Лельера? И удастся ли главному психологу болотного мира помочь ему, пока не стало слишком поздно?

© Черчень А., 2018

Глава 1

«Как начинаются необычные истории?

Очень банально, дорогие мои. Необычные истории начинаются так, что никто не в силах предположить, как обыденность может обернуться фантастической феерией.

Моя история началась на автобусной остановке, когда я влетела в портал, созданный богиней Маэжи. Попав в него, я оказалась в безумном, волшебном, нереальном мире. Болотном мире. В нем я нашла любовь, настоящих друзей и немало неприятностей на мягкое место. Хотя, если быть объективной, они только начинаются.

И, черт побери, мне это невероятно нравится!»

Я отложила перьевую ручку, аккуратно разместив острие на краю чернильницы, и откинулась на спинку кресла. Потянулась, разминая затекшие мышцы и задумчиво глядя на ровные строчки, красующиеся на бумаге. Да, я начала записывать свои мысли. И вообще все, что происходит со мной тут.

Толчком к тому стали впечатления от концерта Леля.

Я вернулась домой в невменяемом состоянии. Потрясение было полным и окончательным. Мой разум, привыкший к веселому, хотя и немного сумасшедшему шуту, не выдержал столкновения с Мастером Пыткой. Наверное, тогда, когда я в объятиях Феликса ехала домой, я и нашла ответы почти на все свои вопросы, касающиеся Лельера. И, господи, как же они были смешны, эти вопросы! Хотя бы вспомнить тот: «А почему так боятся Мастера?» Теперь вот знаю. О да-а-а-а-а!

Горько усмехнулась и поднялась. Аккуратно задвинула стул и, кинув взгляд на легкий беспорядок на столе, решила, что прибраться я еще успею.

Подошла к окну. Непроглядная темнота за окном была разбавлена лишь редкими, тусклыми фонарями в саду, которые придавали очертаниям деревьев и кустов нечто мистическое. Пруд, освещенный зеленым сиянием, казался созданным для какого-нибудь фильма ужасов. Собственно, в данный момент мне многое в болотном мире казалось замечательными декорациями для него. Например, наш дорогой шут.

Я пропустила меж пальцев бахрому на портьере, поправила тюль и решительно задернула занавески. Ночь все же. На этом исчерпав бесполезные занятия, снова развернулась лицом к центру комнаты.

Кик, развалившийся на диване с какой-то книжкой, поднял на меня взгляд и мягко спросил:

— Ну и что ты мечешься, милая?

— Я не мечусь.

— Правда? — Кикимор приподнял темно-зеленую бровь.

— Правда, — со вздохом ответила я и села возле него, подвинув блокнот и ручку, что лежали на диване рядом с болотником. — Ки-и-ик…

— Что, маленькая моя? — ласково спросил он, откладывая томик и притягивая меня ближе. — Чего ты хочешь?

Если честно, то хотелось мне отпуска и кардинальной смены обстановки. Но…

— На работу я хочу.

— Уверена? Прошел всего день после… после.

У-у-у-у, так себя ведет, словно случилось что-то совсем уж из ряда вон выходящее и мне месяц на реабилитацию нужен! Как минимум месяц.

— Почему ты избегаешь про это говорить? Срывы Леля вам не в новинку. Тем более этот прошел без последствий.

— Да, конечно, — как-то чересчур поспешно ответил мой любимый жабних. — Но все же я переживаю и…

— Та-а-ак! Чего я не знаю? — перебила я кикимора.

— Юлька, все хорошо, — честно и серьезно посмотрел мне в глаза Феликс. Прямо так, искренно, откровенно. Так, что сразу стало ясно — скорее всего, врет!

— Это не отменяет того, что я о чем-то не знаю!

— Не отменяет, — со вздохом согласился Кик и, покосившись на меня, сказал: — Может, прислушаешься к моим «тонким и незаметным» намекам и не станешь развивать эту тему?

— Стану, — опровергла надежды любимого мужчины на свою сознательность я. — Феликс, тебе не кажется, что после всего, что я видела и знаю, прятать от меня такие мелочи как-то глупо?

— Может, и глупо. Но Лель просил не рассказывать тебе лишнего. А это я отношу как раз к такому.

— После той ночи? — фыркнула я. — После того, как он на моих глазах походя снес в сторону Смерть, а потом меня саму напугал до полусмерти?

— Вот потому и не надо.

— Кик, он и мой… близкий тоже, — тихо напомнила я, стараясь не обращать внимания на то, как дернулся уголок рта кикимора. — Притом, если помнишь, по принципу «хочешь ты того или нет». Я уже в его круге, и никуда мне оттуда не деться. Да и не хочу деваться…

— Тебе и не позволят, — невесело хмыкнул Кик. — Реципиента такого уровня давно не было. Так что тут личная привязанность накладывается на практические интересы. Гремучая смесь!

— А значит, хватит трястись над разбитой вазой. — Я взъерошила волосы.

— Собственно, ничего совсем уж плохого не случилось, Юль. Лель развлекся в своем обычном стиле. Вырубив его, я бросился к тебе. Пока был занят, наш дорогой Мастер очнулся и неслышно смылся на поиски своей воображаемой добычи. Естественно, никаких Серебрянок он на улицах не нашел. Зато его нашли какие-то идиоты-грабители, которые посчитали одинокого, хорошо одетого мужчину не особо внушительной комплекции легкой добычей.

— И что случилось?

— А потом их нашли живописно развешанными на кованых воротах.

— Хм-м-м… — задумалась я, пытаясь сопоставить факты и не дать моральной подоплеке произошедшего повлиять на мысли. — Гулял он, как понимаю, в трущобах. Где там кованые ворота нашел?

— Наш замечательный товарищ решил совместить приятное с полезным и выяснил у мерзавцев, кто их крышует. Это оказался один из чиновников высокого ранга, и обитал он как раз в зажиточных кварталах, так что Лель не поленился притащить их туда и уже там «украсил» фасад. После Лельер наведался в особняк. Вытащил из постели перепуганного нага, сначала провел экскурсию возле его же ворот, показав, во что превратились его подчиненные, и ласково пообещал, что в ближайшее время с ним будет то же самое. После он вызвал стражников, и они увели задержанного в департамент. Собственно, на этом подвиги нашего друга оказались закончены.

— Жуть… — немногословно высказалась я. — Но справедливо.

— Кто же спорит. Лель вообще обладает болезненным чувством справедливости, хотя по нему и не скажешь. Но его методы меня вымораживают временами…

— Но он все равно твой друг. — Я внимательно посмотрела на Феликса.

Он улыбнулся, заправил мне за ухо упавшую на щеку прядь и ответил:

— Да, он мой друг, которого я не хотел вначале, но без него теперь не представляю свою жизнь.

Я грустно вздохнула, ощущая, как отзываются эти слова где-то внутри. Да, все верно. Я тоже никогда не хотела таких ненормальных друзей, как Лель, но в итоге он есть. Каким бы он ни был — он нам дорог.

Крыша у нашего шута в длительной конфронтации с головой. Более того, судя по его поведению, она давно уже его бросила на произвол судьбы и ушла в закат на поиски лучшей жизни.

— Юлька, опять задумалась?

Конечно, задумалась! О невероятном и непостижимом, то бишь о двинутом шуте. Но Феликсу будет спокойнее, если я скажу что-то другое.

— А что, стр-р-р-рашно? — хмыкнула я, давая начало нашей уже дежурной шуточке.

— Когда ты начинаешь о чем-то конкретно так думать, мне всегда страшно, — не разочаровал Феликс, возвращая подачу. — Как правило, это аукается если не проблемами сразу, то сложностями в будущем.

Я только покачала головой.

Если честно, с Киком в этом плане было сложно. В моем драгоценном жабнихе шовинизм цвел просто-таки махровым цветом, и самое интересное в том, что сам кикимор это недостатком не считал, а стало быть, старательно пестовал этот самый «палисадник». Но, как ни странно, в разуме прекрасному полу он все же не отказывал и не пытался совсем уж запихнуть меня, босую и беременную, на кухню. Впрочем, возможно, дело в том, что представления о кухне у нас с ним несколько разные.

— Сложности в голове. — Феликс кончиками пальцев коснулся моих висков. — Надо думать о приятном, ведь мысль материальна.

Я затихла в объятиях жениха. Прислонив голову к широкому плечу, задумалась о том, что в руках сильного и надежного мужчины в женщине, как никогда, сильна вера в то, что все будет хорошо. Ведь он пообещал.

Мгновение прекрасно…

— Пошли спать? — спустя несколько минут спросил Феликс.

— Пошли. — Я встала, потянулась и решительно заявила: — Утром поеду вместе с тобой в Кален-Зар.

— У тебя же завтра нет приема, — нахмурился кикимор, явно пытаясь сообразить, как это я, сидя дома, успела обзавестись клиентами.

Решив не оставлять после себя беспорядок, я подошла к рабочему столу и аккуратно сложила по стопочкам царствовавший там хаос.

— Это не причина для того, чтобы отсутствовать на рабочем месте.

— Ладно, малыш. — Господин Ла-Шавоир, наученный горьким опытом, решил не спорить. — Правда, у меня дела не в Кален-Заре, но отвезу.

— Могу и сама добраться.

— Юль… — нахмурился Феликс. — А зачем?

— Чтобы не утруждать тебя? — слегка вопросительно проговорила я.

— Если я предлагаю, то меня это не затруднит. И вообще, не надо отравлять во мне джентльмена.

— Отравлять? — Я снова вопросительно изогнула бровь, заинтересовавшись такой формулировкой.

— На мой взгляд, ваша женская так называемая независимость именно отравляет в нас джентльменов. Когда раз-другой-третий мы получаем гордое «я сама», то на четвертый возникает мысль: а стоит ли предлагать свою помощь?

— Хорошо, хорошо, я поняла. — Я закатила глаза, а после улыбнулась кикимору.

На этой интересной ноте мы все же покинули гостиную и пошли в спальню.

Но стоило нам оказаться в моей комнате, а по губам Кика скользнуть предвкушающей усмешке, как во внутреннем кармане скинутого на спинку стула пиджака Феликса что-то завибрировало.

Кик только скривился и пошел отвечать на вызов.

— Да? — недовольно буркнул жабних, сжимая в ладони пластину, и чуть прикрыл глаза, настраиваясь на телепатическую волну собеседника. — Так срочно?.. Что? Реально?! Демоны… Выезжаю. Делайте что хотите, но он не должен выйти из своего дома. А мне плевать как! Не в первый раз рецидив.

Мужчина опустил руку и зло кинул чуть светящуюся пластину на покрывало. Запустил руку в волосы, дернул у корней и рыкнул:

— Ну почему все так, а?!

— Что такое? — Я не на шутку встревожилась. В первую очередь из-за своих догадок.

— У нас очередной маг потерял контроль над силой и эмоциями. Это плохо. В основном для тех, кто встретится ему на пути.

— Не Лель? — подозрительно уточнила я.

— Юля, если бы это был Лель, за мной бы экстренный телепорт прислали, а не просто спросили, что делать и куда запирать мага.

Опять злые глаза и шипящие интонации в голосе. Ревнивец.

Я пожала плечами, подошла и обняла Феликса за плечи:

— За Леля я, разумеется, тоже переживаю, но за тебя больше. Все же Мастер в неадекватном состоянии — это не какой-то там маг.

Моему зелененькому определенно понравился ответ, так как складка между бровями исчезла и меня одарили нежным поцелуем, заставляющим плавиться от чувственности и отчаянно сожалеть… о том, что Кик сейчас уйдет.

— Ох уж эта твоя работа, — срывающимся шепотом сказала я, утыкаясь носом в шею любимого мужчины.

— Ну что поделаешь, у каждого своя специфика. У тебя тоже будет интересная жизнь. Помнишь, кто твои будущие подопечные?

Я встряхнула головой и даже поморщилась от этой формулировки.

— Подопечные… Как-то даже звучит неправильно.

— Но, по сути, так и будет. Ладно, солнышко, ложись спать. Я буду утром, заодно отвезу тебя.

— Думаешь, дело настолько затянется?

— Не хочу предугадывать. Но даже если нет, раз все равно буду на работе, я предпочту завершить кое-какие из уже начатых дел.

Я ощутила небольшой укол совести за то, что Кик работает сутками, но тотчас постаралась отринуть это чувство. В конце концов, это выбор моего мужчины. С чего я должна с ним спорить?

— Ладно, — встала на цыпочки и невесомо коснулась его губ. — Но я все равно тебя жду.

Ощутила, как сильные руки на талии сжались еще крепче.

— Знаешь, Юлька… оказывается, это очень сладкое ощущение. То, что тебя кто-то ждет дома. К кому-то хочется возвращаться…

— Недаром дом — это именно дом. Там, где ждут и любят.

— Место, где тепло, уютно, пахнет свежим хлебом и любимой женщиной. Я безумно рад, что ты со мной, кудрявая кошка.

Он ушел спустя несколько минут, как всегда быстро собрался, с армейской скоростью надев новый костюм. Я сидела на подоконнике, слушая затихающий в тишине ночного города шум мотора автомобиля.

Настроение было задумчивое и немного сонное.

Почему-то, несмотря на то что вроде как все устаканилось и наладилось, я ощущаю всю зыбкость своего положения. Что мне еще нужно для уверенности? Ведь все есть. Так почему же сейчас так тревожно?

Подземелье Кален-Зара

Поверхность небольшого озера искрилась разноцветными бликами — вода отражала свет волшебных камней, из которых была выложена мозаика на потолке. Эта подземная купальня была любимым местом Гудвина Ла-Дашра, и любой, увидев ее воочию, мигом понимал почему. Идеальные пропорции, совершенство колонн и ниш, которые едва заметно переливались в тусклом освещении… Соперничать с этим всем по красоте могла только прекрасная юная дева, возлежащая на уступе возле воды.

Дева была явно болотная, о чем недвусмысленно свидетельствовали слишком тонкие пальчики и едва заметные чешуйки, которые остались даже в человеческом обличии. Тонкие пластинки переливались на скулах, бедрах и икрах красавицы, а золотистая грива волнистых волос рассыпалась по гладкому камню и спускалась вниз, почти касаясь воды.

Раздался тихий плеск, из озера вынырнула темноволосая девушка и, немного помедлив, вышла на берег. Влажные волосы разметались по груди, лишь немного прикрывая великолепные формы, и, видимо, чтобы не допустить возможной ситуации в стиле «недопоказала — недооценил», ундина откинула их за спину.

— Ну и где он? — капризно поинтересовалась блондинка.

— А я знаю? — с ноткой раздражения отозвалась ее подруга. — Нам дали пластинку-ключ, и подкупленные слуги сообщили, что сюда он ходит часто и, как правило, все же не змеем.

— Мы третий вечер тут маринуемся, — грациозно села светловолосая русалка. — И вообще… а где гарантия, что он левиафаном не приползет?!

— Если и приползет, то примешь позу повыгоднее — может, и обернется, — суховато ответила брюнетка. — Ты помнишь про задание главы? Мы должны произвести на Гудвина самое благоприятное впечатление.

— Как? — с долей скептицизма вопросила блондинка. — Как мне произвести впечатление на гигантское земноводное?! Я же не самка левиафана…

— Нам, главное, к нему приблизиться, а там… все продумано! — самоуверенно заявила ее темноволосая подружка. — На карте стоит слишком многое, мы не должны провалить задание.

Продолжить такую интригующую беседу они не успели.

Именно в этот момент одна из стен грота дрогнула, и в темном проеме показались две мужские фигуры. Но если одна смело вышла на свет, даже когда увидела непрошеных гостий, то вторая замерла, очертания размазались, и спустя миг на освещенную площадку выскользнул Гудвин во всей своей красе. Чешуйчатой.

Светловолосый парень, оставшийся человеком, удивленно оглядел девушек и спросил у Ла-Дашра:

— Ты секс-услуги заказывал?

— Нет, рас-с-сумеетс-с-ся! — с чувством ответил змей, оглядывая русалок злым взором. — Ш-ш-што вы тут забыли, о дочери подводного народа, да прославится в веках ваша…

Тут правитель завис, потому что слова приветствия, автоматически слетевшие с языка, как-то немного не соответствовали окружающей голой действительности.

Шут не растерялся, он закончил фразу согласно этикету, но о-о-чень язвительным тоном.

— Да-да, дочери подводного народа, да прославится в веках добродетель ваша. — Лельер вульгарно громко рассмеялся и, неприлично подмигнув, сказал: — Девушки, кажется, в вашем случае добродетель и правда осталась «в веках»!

— Шут, — обреченно посмотрела на них брюнетка, потом поклонилась Гудвину и проговорила: — Ваше величество, мы… это…

— Ванной ошиблись, — подсказал Лель, все так же глумливо улыбаясь.

— Ну, в общем-то, да, — поджала губы девушка и снова обратилась к Ла-Дашру: — Так мы пойдем?

Гудвин ответить не успел.

Вмешалась блондинка.

— А как же выгодные позы?

— Какие позы? — тут же заинтересовался господин Хинсар и почти молниеносно оказался рядом со светловолосой русалкой, которая испуганно на него смотрела. Впрочем, она тут же потупилась и кокетливо стрельнула глазками, стоило шуту улыбнуться и окинуть, надо признать, потрясающее тело ундины взглядом… который в любой другой ситуации можно было бы назвать раздевающим, но не в этой. Тут снимать уже было нечего.

— Мы пойдем, — продолжала упорствовать темноволосая. Вот и не верь после этого, что брюнетки умнее!

Она почти утащила из грота свою блондинистую подружку, которая постоянно оглядывалась на Леля.

Как только в гроте остались только мужчины, Гудвин сказал:

— С-с-сколько вижу — столько удивляюсь. Почему они так резко глупеют?

— Мое природное очарование, — самодовольно заявил Лельер.

— Да-да, очарование, как ш-ш-ше, — прошипел змей, одним движением скользнул в бассейн, осторожно кончиком хвоста тронул воду и с тихим «Перегрели, бес-с-столочи» сполз в нее.

— Кстати, есть новые подтверждения слухам, которые будут старательно порочить твою репутацию, о мой господин! — язвительно-радостно заявил блондин.

— Излагай свои противные домыс-с-слы. — Впечатляющий набор зубов левиафана обнажился предположительно в улыбке.

— Почему сразу противные?! — демонстративно обиделся придворный дурак. — Вот как что про меня, так обязательно нехорошее!

— Ну, на что работал, то и заработал, — философски заметил правитель, блаженно прикрывая глаза.

— Водное создание, — с улыбкой посмотрел на него Лель. — А по поводу слухов… ну, что я не только фаворит, а еще и любовник.

— Вот извращ-щ-щенцы, — дернул хвостом змей, поднимая фонтан брызг.

— И не говори! — покивал Лельер. — А знаешь, почему это повредит именно твоей репутации?

Змей приоткрыл один глаз, фыркнул и целиком ушел под воду. Вынырнул уже мужчина, который рассмеялся и сказал:

— И не мечтай, что я пойду тебе навстречу и позволю озвучить эту гадость. Сделаю сам! Твоей репутации, мой драгоценный шут, повредить уже нельзя.

— Ты ко мне критичен, — фыркнул Лель.

— Я справедлив, — покачал головой правитель, пряча улыбку. — Как и положено Гудвину.

— Справедлив, — нахмурился Лельер. — Твоя справедливость временами настолько…

— Значит, у нас с тобой разные о ней понятия, — резко оборвал его Ла-Дашр, ложась на воду и закрывая глаза. — И для меня есть то, что выше всего, даже морали. Необходимость.

— О да, — едко ответил ему блондин. — Именно поэтому ты превратил меня в шута?! Меня, последнего белого феникса, одного из восьми демоновых Хранителей этого чертова мира?!

— Потому что ты сходил с ума, — ровно отозвался Гудвин, не двигаясь. — И не просто так: ты становился безумным садистом, а я не мог этого допустить. Потому задал твоему сумасшествию иную траекторию.

— Хватит, — оборвал разговор шут. — Это обсуждается не первый раз и все с теми же результатами.

— Согласен, — со вздохом открыл глаза правитель. — Что у нас с расследованием?

— Есть зацепка, — послушно сменил тему Хинсар. — Завтра Кик начнет раскручивать ту нитку, кстати, можно сыграть на этом и отправить из Кален-Зара русалок. Достали, ей-богу!

— Притом, кажется, всех достали, — рассмеялся Ла-Дашр. — Так что, если получится, буду счастлив!

— Тебе тоже достается? — хмыкнул Лель. — Не только в виде змея?

— Ага, — уныло ответил левиафан. — Экзотика, чтоб их!

— Терпи, — торжественно посоветовал блондин. — Кстати, откуда две эти красавицы появились в твоем личном месте для отдыха? Его найти-то непросто, не говоря уже о том, чтобы проникнуть.

— Ну вот завтра, значит, и тебе будет работа, мой дорогой дознаватель. — Судя по спокойному лицу Гудвина, произошедшее не особо встревожило. — Не так много слуг имеет доступ в этот грот. Распорядись, чтобы твои ребята занялись этой темой.

— Как скажешь, — кивнул Лельер и, чуть поморщившись, потер висок.

— Голова? — участливо спросил правитель сектора Малахит.

— Да, — со вздохом сознался шут. — После недавнего срыва все еще ноет.

— Да разве это был срыв? Дорогой мой Пытка, раньше ты у нас жил в таком режиме, так что расслабься. Подумаешь, развесил на воротах каких-то разбойников и чиновника припугнул. В конце концов, ты даже их не убил. Так, изувечил…

— Дело не в самом факте очередного забега по городу в поисках привидевшейся мне Серебрянки… Дело в том, как теперь это воспримет та же Юлия.

— А что с вашим реципиентом? — внезапно заинтересовался государь.

— Юлия… — задумчиво повторил Лельер, и на бледных губах появилась немного мечтательная улыбка. — Ты забываешь, что пока мы ее не начали… использовать. Только готовим, знакомим и знакомимся. Но теперь она знает о том, кто я. И, конечно, это узнавание случилось в ситуации «хуже не придумаешь».

Гудвин немного помолчал, а после прищурился и, подавшись вперед, вкрадчиво спросил:

— Надо же, знатный раздолбай и балагур, известный тем, что ему плевать на интересы окружающих, сейчас переживает из-за мнения одной маленькой женщины?

— Представь себе. И да, ирония тут неуместна, мой повелитель.

— Надо же…

Не надо было быть политиком или даже психологом, чтобы понять, какие именно шестеренки сейчас крутятся в голове у правителя. У его самого сложного в управлении подданного появилось новое слабое место. Крайне хорошо!

— Может, о делах поговорим? — без особой надежды спросил Лельер. — А то личное… не время, не место, и, не в обиду будь сказано, но ты немного не тот собеседник, твое величество. Хотя бы потому, что, как говорят в одном мире, «все сказанное будет использоваться против вас».

— О делах так о делах, — легко согласился Гудвин. — Я желаю слышать доклад на тему резонаторов вообще и врагов поблизости в частности.

— Враги у нас — в какую сторону ни плюнь, обязательно попадешь, — хмыкнул Лельер. — В общем, по резонаторам все понятно. Они были в фонтанах, чем и объясняется такое хорошее покрытие территорий. Поставщики — русалочьи кланы. Мы уже начали с ними работать и пока склоняемся к мнению, что их использовали вслепую. Итоговый вывод остается прежним: нас и Аквамарин хотели стравить и не допустить дальнейшего сотрудничества на границах и не только. Взаимопроникновение интересов наших стран кому-то очень не нравится.

— Как понимаю, кандидатура на роль главного супостата у тебя тоже имеется?

— Вообще, хочу заметить, что все эти вопросы стоило бы адресовать Феликсу или Айлару, — сварливо ответил Мастер. — Я, если ты помнишь, несколько по иному профилю у нас прохожу.

— Но ты все равно в курсе, так что продолжай, — не внял попытке отмазаться Гудвин. — Морриган Сталь воду мутит, как понимаю?

— Подозреваю, что за спиной Мора стоит более влиятельная и интересная фигура.

— Еще более влиятельная? — Гудвин перебрал пальцами по камням. — Зеркальник?

Левиафан только покачал головой, вспоминая «подвиги» этого памятного господина, который в свое время едва не устроил переворот во всех четырех секторах. Тогда Гудвину стоило больших усилий удержать власть.

Безумного гения так и не поймали. Более того, никто его никогда не видел и не знал, как с ним связаться. Зеркальник приходил сам. Всегда сам и всегда к немногим избранным, что вызывали его интерес.

— Надо заметить, что вся эта канитель очень в его стиле, — пожал плечами Лель. — В первую очередь тем, что мы даже близко не понимаем, что происходит и зачем это надо.

— М-м-м… его поиски ничего не дали?

— Да. Так что ловить его сейчас — как ветра в поле. И мы вынуждены сосредоточиться на более реальных фигурах.

— Например?

— Например, тех, кто находится под самым нашим носом. Алзар Золотой и Морриган Сталь.

— Чем Хозяин Золотого Града и Хранитель Стали из Охры вызвали твое подозрение?

— Благодушием, странным затишьем и докладами шпионов, — кратко ответил Мастер Хин. — Последнее особенно весомо.

— Аргумент, — согласился Гудвин и внезапно ушел под воду. Отфыркиваясь, вынырнул на другом краю озерка, повел длинными ушами и проговорил: — Остальное, думаю, лучше увидеть в документах и услышать сопроводительные комментарии Феликса и Айлара.

— Какая светлая мысль! — восхитился Лельер и даже пару раз хлопнул в ладоши. — Я уже и не чаял, что она посетит вашу голову.

— Не ерничай, — одернул его Ла-Дашр. — Зато ты поговорил о насущном и отвлекся от своей вечной и бессмертной темы для страданий. Результат? Результат.

— Какой это темы? — лениво спросил синеглазый шут.

— Же-е-енщины, — протянул Гудвин. — Как только в схеме появляется переменная по имени «женщина», как искажаются строгие линии и начинается хаос. Мужской мозг лишь наиболее яркое подтверждение этой метафоры.

— Согласен, — вздохнул Хин и, поднявшись одним текучим движением, сказал: — Раз я тебе больше не нужен, позволь откланяться.