Задача без неизвестных

Александра Шервинская (2024)

Странное и зловещее место под названием Кромка — граница между миром живых и миром, откуда нет возврата. Но есть те, кто умудряется задержаться и не перейти роковую черту, и вот их при определённом желании можно вернуть. Разумеется, если знать — как. Я некромант, и мне это вполне по силам. Но вот вопрос: а нужно ли мне возвращать бывшего ученика, который предал меня? Стоит ли обещанная награда того, чтобы снова подвергать свою жизнь опасности? Как выполнить опрометчиво данные обещания и при этом не оказаться за Кромкой самому? И что делать со стремительно растущим числом тех, кто находит путь к моему давно очерствевшему сердцу? Третья история из цикла «Некромант на час»

Глава 1

–… а он такой мне и говорит, типа ты, как помирать соберёшься, даже не думай, приходи сюда, на Муромское, значится, кладбище города Зареченска. Я, говорит, тебя приму со всем уважением и почётом, — Лёха заканчивал длинный рассказ о нашем путешествии в Зареченск, а я наслаждался вкусным ужином и замечательной компанией.

— Но я надеюсь, что вы, Алексей, не собираетесь в ближайшее время воспользоваться этим уникальным предложением? — в голосе Инны Викторовны прекрасно слышалась искренняя обеспокоенность, и только где-то там, очень глубоко, можно было отыскать иронию. Но тоже не злую, а такую, какую могут себе позволить взрослые по отношению к бестолковым, но бесконечно любимым детям.

Инна Викторовна с самого начала, как только переехала к нам, узнала, кто такой Лёха на самом деле, но приняла это со свойственной ей невозмутимостью. Она с удовольствием вела с бывшим безопасником пространные беседы обо всём, слушала криминальные байки Бизона и обсуждала с Синегорским наиболее полезные травяные добавки в чай.

— Не, — вгрызаясь в тёплый пирог с мясом, пробубнил Лёха, — ему придётся меня подождать лет… Шеф, кстати, а сколько я могу прожить?

— В этом теле? — я прикинул сроки. — Ну, лет пятьдесят ещё вполне, а там, если захочешь, новое подыщем, вы там сами решите, какое.

— Круто! — довольно кивнул Лёха. — Вот правда круто, Тоха! Как хорошо, что ты решил тогда меня не убивать, а использовать. Это точно лучшее, что случилось в моей, — тут он прислушался к себе, — и не только в моей жизни. Дед и Бизон тоже так считают. Слушай, а если новое тело, то нас что — четверо станет?

Я мысленно содрогнулся от подобной перспективы, так как порой мне даже трёх обитателей тела бывшего начальника шляпниковской службы безопасности было многовато. А если ещё четвёртый добавится…

— По ситуации, — аккуратно обошёл острый вопрос я, — можно же личность носителя стереть, но это всегда чревато осложнениями. Хотя что сейчас говорить-то? Давайте до этого момента сначала доживём, а там уже на месте решать станем.

— Договорились, — тут же согласился Лёха, и я не сомневался, что развесёлая троица с помощью Фредерика непременно за это время что-нибудь придумает. Главное — чтобы я был в курсе, а то ведь не каждый сюрприз можно пережить безболезненно для себя и для окружающих.

— Инна Викторовна, — я обратился к нашей домоправительнице, — у меня к вам будет большая просьба.

— Слушаю вас, Антон Борисович, — она осторожно поставила чашку и внимательно на меня посмотрела, — чем я могу быть вам полезна?

— Где-то через неделю Бизон перевезёт из Зареченска свою маму, Лидию Михайловну. Я решил, что ей в этом милом, но глубоко провинциальном городке делать нечего, тем более что здесь она будет под присмотром, пусть и негласным. Она уверена, что её сын жив и выполняет чрезвычайно серьёзное задание, поэтому вынужден скрываться ото всех, от неё в том числе. Я планирую поселить эту чудесную женщину в Сосновой, там у меня, как вы знаете, дом, в котором практически никто никогда не бывает. Но он есть, и будет хорошо, если в нём кто-нибудь поселится. Может, и я начну выезжать на природу, тем более что скоро весна и лето. К тому же там у меня в подвале оборудована лаборатория, куда я наведываюсь… в исключительных случаях.

— Это прекрасное решение, Антон Борисович, — миссис Инна бросила быстрый взгляд на Лёху, который, отдуваясь, наконец-то отвалился от пирога, — чем я могу в данной ситуации помочь?

— Мне хотелось бы, чтобы вы помогли Лидии Михайловне освоиться в большом городе, так сказать, адаптироваться к новым реалиям. Потом съездить вместе с ней в Сосновую и посмотреть, можно ли там жить зимой… купить всё, что необходимо…

— Я поняла, — с улыбкой остановила меня миссис Инна, — не волнуйтесь, всё сделаем. Но у меня есть ряд вопросов.

— Слушаю, — я даже не сомневался, что эти самые вопросы возникнут, и даже предполагал, какие именно.

— Насколько Лидия Михайловна в курсе вашей необычной природы и, так сказать, особенностей Фредерика и Алексея?

— Ни на сколько, — решительно ответил я, так как этот вопрос мы с Бизоном уже обсудили. — Она человек простой, от всех этих материй далёкий, так что мы решили не беспокоить её разными… нюансами. Что касается лаборатории, то вход в неё закрыт, хотя ничего опасного или подозрительного там не хранится. Без меня это помещение практически безобидно. Но тем не менее это будет единственная дверь, ключа от которой у Лидии Михайловны не будет. Полагаю, она на нас за это не обидится…

— Финансы?

Вот что ещё я бесконечно ценил в Инне Викторовне, так это умение расставлять приоритеты и задавать нужные вопросы.

— Карточка с необходимой суммой будет у вас, потом вы просто отдадите её Лидии Михайловне.

— Что же, Антон Борисович, — женщина одобрительно посмотрела на меня, — мне кажется, если вы станете регулярно выезжать за город, это положительно скажется на вашем здоровье.

— Я тоже так думаю, — удержаться от ответной улыбки было совершенно невозможно. — И ещё… Инна Викторовна, могу я попросить вас о приватной беседе? Исключительно приватной?

Фредерик насмешливо фыркнул, а Лёха посмотрел в мою сторону с неподдельным сочувствием.

— Разумеется, — она совершенно не удивилась, лишь склонила идеально причёсанную голову. — Когда вам было бы удобно, Антон Борисович?

— Чем быстрее, тем лучше, — вздохнул я, — а то я передумаю, и потом наверняка стану об этом жалеть, а то и глупостей наделаю.

— Мы, пожалуй, пойдём, Тоха, — Алексей с трудом выбрался из-за стола, — после такого изумительного ужина организм категорически требует перевести его в горизонталь. И я не планирую с ним спорить. Фред, ты с нами?

— Разумеется, — фыркнул кот, спрыгивая с кресла, — мне эти ваши смешные человеческие страсти совершенно не интересны. К тому ж я ведь всегда могу подслушать, верно?

— Только попробуй, — я строго взглянул на Фредерика, но по блеску в глазах понял, что меня в очередной раз просто дразнят. Никто из моих домочадцев никогда не посмел бы подслушивать мои разговоры, причём не из опасения быть пойманным за этим неприглядным делом, а просто потому что это была моя личная территория. И Фред, и Алексей с компанией умели уважать чужое право на тайны. Тем более что они были в курсе произошедшего и понимали, что мне реально нужен толковый совет, и они тут мне, увы, не помощники.

Вслед за ними поднялась и Инна Викторовна, пояснившая в ответ на мой удивлённый взгляд:

— Полагаю, нам понадобится много кофе, Антон Борисович, — мягко улыбнулась она, — поверьте, с чашкой в руках такие разговоры начинать куда проще.

Я только кивнул, думая о том, что, несмотря ни на что, благодарен покойному Зильберту за то, что он вывел меня на Шляпникова и его дом, так как в ином случае Инна Викторовна никогда не появилась бы в нашей жизни, и вот это было бы по-настоящему грустно.

Буквально через десять минут домоправительница вернулась с подносом, на котором стояли кофейник, две чашки и тарелочка с кусочками моего любимого горького шоколада.

Поставив всё это великолепие на стол, она налила мне кофе, потом наполнила свою чашку, бросив в неё кусочек шоколада, — Инна Викторовна предпочитала пить кофе именно так — и внимательно посмотрела на меня.

— Дело касается моей секретарши, Леночки, — откашлявшись и чувствуя себя крайне неловко, начал я, — вы прекрасно её знаете…

— Знаю, — невозмутимо подтвердила домоправительница, — неужели девочка всё же решилась признаться в своих чувствах?

— Кхм… — я слегка растерялся, но был бесконечно признателен миссис Инне за то, что она избавила меня от необходимости говорить всё самому. — То есть вы были в курсе?

— Разумеется, — он сделала небольшой глоток из своей чашки, — мне кажется, это было очевидно для всех, кто знал вас и знал Леночку. Естественно, кроме вас, Антон Борисович. Но тут тоже нет ничего странного, — она печально улыбнулась, — мужчины, подобные вам, редко обращают внимание на детали в том, что касается сферы чувств. Вы для этого слишком прямолинейны и рациональны, уж простите за откровенность.

— Не извиняйтесь, — я отпил кофе, — я ведь пришёл к вам именно для откровенного разговора.

— Она как-то дала вам понять, что вы ей небезразличны?

— Леночка приехала ко мне в Зареченск, — буркнул я, — и там выяснились такие нюансы, что мне, скорее всего, придётся искать другую секретаршу.

— Давайте не будем торопиться, — предложила Инна Викторовна, — расскажите мне всё по порядку, а там, глядишь, вам и самому станет понятнее. Так бывает, когда сложную ситуацию проговариваешь вслух.

— Вы много знаете о нашем мире, Инна Викторовна, обо мне, об Алексее, о Фредерике… Наверняка вам также известно, что вокруг и помимо нас много тех, кто не принадлежит миру обычных людей…

— Говорите прямо, Антон Борисович, — она ободряюще мне улыбнулась, — за то время, что я работаю у вас, а до того — в доме покойного Мишеньки, я очень многое видела, ещё о большем просто догадалась, так что не нужно подбирать слова.

— Леночка — ведьма, молодая, плохо обученная, недавно получившая силу, — брякнул я, с интересом ожидая реакции собеседницы.

— И вас это смущает? — она невозмутимо отпила кофе и поставила полупустую чашку на столик. — Или вы не ожидали, что ваша секретарша настолько близка к миру, в котором вы живёте? Но вы же не думали, что девочка слепая, глухая и умственно отсталая?

— Нет, конечно, — вот чего я не ожидал, так это подобного сарказма, но он не раздражал, скорее, наоборот.

— Тогда почему вы думали, что она не замечает совершенно очевидных вещей? Вы действительно считали, что она не отслеживает любую информацию, касающуюся вашей работы и вашей жизни?

— Это она как раз мне рассказала там, в Зареченске, и свою порцию нелестных высказываний от Фреда и Алексея я уже получил, — вздохнул я. — Вопрос в другом. Что мне делать дальше?

— В каком, простите, смысле? — идеальная бровь удивлённо приподнялась.

— В самом прямом, Инна Викторовна, в самом что ни на есть прямом. Я не готов кардинально менять свою жизнь и впускать в неё кого-то ещё, особенно ведьму. Я всё понимаю, сейчас ей кажется, что её чувства ко мне — навсегда, но мы-то с вами понимаем…

— Подождите, Антон Борисович, — остановила меня домоправительница, — Леночка вас об этом просила?

— О чём?

— Чтобы вы ради неё кардинально изменили свою жизнь?

Я задумался, перебирая в памяти последний разговор с Леночкой, так как после возвращения из Зареченска мы больше не виделись: слишком мало времени прошло.

— Ну так-то напрямую нет, но…

— Тогда почему вы решили, что ей это нужно? — Инна Викторовна смотрела на меня с чисто исследовательским интересом, словно изучала неведомую зверушку.

— Ну как же… Все женщины хотят быть всегда рядом с любимым мужчиной, в идеале — выйти за него замуж…

— Это вы сами такое придумали? — заинтересовалась домоправительница, а потом совершенно по-девчоночьи расхохоталась. — Или где-то прочитали? Наверное, в каком-нибудь глянцевом мужском журнале, да?

Я обиженно засопел, но ответить мне было нечего, Леночка действительно ни словом не упомянула о том, что хочет что-то изменить в наших отношениях. Но разве это не подразумевается?

— То есть вы хотите сказать, что она ничего этого не хочет? — попытался защититься я. — Но как же тогда слова о том, что она хочет быть рядом, хочет быть достойной меня и всё такое?

— Может быть, мне не хватает информации, — успокоившись, неспешно проговорила миссис Инна, — но мне кажется, что девочка просто хочет вас любить, Антон Борисович. И не прятать своих чувств. Разве нет?

— И что, её устроит роль любовницы?

— Почему сразу любовницы? Подруги, спутницы… вариантов много, и, поверьте, слово «жена» в нём не лидирует. Леночка прекрасно понимает, что она ведьма, что ей нужно учиться, и что никакой речи о семье в её традиционном понимании не идёт. Она не меньше вашего ценит свою свободу и, как мне кажется, вовсе не планирует покушаться на вашу.

— И мы можем оставить всё, как было? — я неверяще посмотрел на улыбающуюся женщину.

— Разумеется, можете, — она кивнула и неожиданно ласково потрепала меня по голове, — пусть она и дальше работает у вас, ходите иногда с ней куда-нибудь, делайте ей ни к чему не обязывающие подарки, не отказывайтесь от её помощи, когда она будет уместна, и увидите: всё наладится. Считайте любовь молодой красивой девушки приятным бонусом ко всему остальному.

— Но у меня немало недоброжелателей, — поморщился я, — не отрикошетило бы на Леночку…

— Раньше же вас это не слишком беспокоило?

— Не слишком, — не стал спорить я, — но тогда между нами ничего не было!

— Ну и откуда ваши недоброжелатели узнают о том, что что-то изменилось, если вы не будете кричать об этом на каждом углу?

— Я-то не буду, а она?

— Тоже не будет, можете мне поверить, — в голосе Инны Викторовны не было ни капли сомнения.

— Почему вы так уверены в этом?

— Потому что настоящая любовь и настоящее счастье любят тишину, мой дорогой Антон Борисович. Поверьте, Леночка умная девочка и теперь свою тайну станет оберегать ещё тщательнее, чтобы, как говорится, не сглазить.

— То есть вы рекомендуете мне в понедельник просто прийти на работу, сделав вид, что вообще ничего не было?!

— Ну почему же, — домоправительница насмешливо посмотрела на меня, — полагаю, букет будет вполне уместен. Только какой-нибудь неожиданный, а не этот веник из роз, который так любят показывать на фотографиях. Ну а дальше действуйте по обстановке.

— Ох, Инна Викторовна, — я встал и совершенно искренне поцеловал руку домоправительницы, — вы сняли с моей несуществующей души камень размером как минимум с этот дом, а то и побольше. Я ваш должник, и поверьте: в устах такого, как я, это не пустые слова.

— Если вам в будущем понадобится мой совет или моя помощь, я всегда буду рада, — она улыбнулась и, прихватив поднос с пустыми чашками, вышла.

Я остался один, чтобы как следует обдумать и проанализировать всё то, что услышал от Инны Викторовны. Так-то ничего нового она не сказала, но этот разговор помог мне привести в порядок эмоции и мысли.

Сколько женщин было в моей жизни за эти почти шесть веков? Много… да и как иначе-то? Некоторых я помнил, хотя большинство образов, конечно, подёрнулось туманом и почти растворилось в памяти, оставив после себя в подавляющем большинстве случаев лишь тень. Женщины любили меня, я тоже увлекался, наверное, даже испытывал чувства, близкие к влюблённости. Пару раз меня накрывал настоящий шквал, ураган страсти, сметавший всё на своём пути, но это, скорее, исключения, оставившие в сердце шрамы. Но чем старше я становился, не меняясь внешне, тем реже сердце начинало биться от волнений, вызванных чувствами. Мне стало казаться, что я всё в этой жизни уже видел, прекрасно изучил женщин, и ничего нового они мне подарить не могут кроме исключительно телесных удовольствий. Сначала моя внутренняя холодность меня беспокоила, а затем я понял, что так гораздо проще… существовать. И принял изменившегося себя как данность.

Будем надеяться, что Инна Викторовна права, и Леночка действительно не претендует на какое-то совершенно особое место в моей жизни. Тогда эти отношения смогут стать приятными для нас обоих, и это было бы прекрасно.

А букет я обязательно подберу, тем более что Леночка недвусмысленно дала понять, что язык цветов знает. Итак… пожалуй, нам подойдут лиловые гиацинты, колокольчики, фрезии и, наверное, веточка вербены. Такой букет человеку знающему скажет о том, что даритель испытывает к нему нежные чувства, доверяет и ценит, помнит о прошлом и обещает всяческую поддержку. Нужно будет отправить Лёху в цветочный магазин в центре, так как не везде можно найти зимой всё вышеперечисленное.