Декадентский эпиграф ко всему

Александръ Посторонний (2023)

Эпиграф это всегда начало… Начало строки, слова. Многие достойные люди выбирают себе эпиграф, чтобы как можно полнее заявить о себе этой жизни!Мой эпиграф — мои стихи! Приветствую тебя, о читатель! С благодарностью и трепетом я представляю твой взор, скользящий по вязи этих строк, и предвкушаю, как он будет скользить по строкам, что таятся за закрытой обложкой.Они обо всё и ни о чем конкретно! Такова судьба декадентской поэзии. Мрачная, злая, ужасная, но прекрасная. Это то, что я вижу, вернее чувствую — ведь лишь коснувшись тени, ночи; ощутив холодное её прикосновение к нашей дрожащей коже, мы способны оценить всю прелесть, познать всю нашу любовь к солнцу! Я страж чистоты и красоты, пусть даже мне для моей работы и необходимо вверять свою душу и тело в воды тёмные, жестокие и коварные. В пасти самого Стикса я продолжу творить! Видишь? Видишь, о читатель, мой взор оттуда? Он горит прекрасной синевой!

Сон?

Я в мраке полусонном потону,

И снова окажусь перед стезёю,

Которая привидится тому,

С реальности сошедшему тропою.

В раскрытом образе извечная печаль,

И радость пляшут в танце сумеречном,

Меня влекут в возвышенную даль

Средь тьмы эпох круженьи бесконечном.

Там сны Коринфа в мысли вплетены,

И готика восходит меж потоков

Великих водопадов и истоков,

Что дремлют, пустотою рождены.

Средь скорых зим и лет веков обрывов,

Я вижу вереницею, след в след

Идут бездумно тени пилигримов,

Разбросаны скитальцы меж планет.

В глазах их ужас мерностью объят,

И тьма из них исходит непрестанно,

В них всякий облик — чёрен или свят,

Горит звездою мрачно и пространно.

И звёзды те — великий взор богов,

Исчадий бездны, ею отторжённой,

Им несть числа и в муке обнажённой,

Они нисходят к нам средь призрачных даров.

Их крик рождает звёздные ветра,

Их вопль пронзает души обречённых,

Безумьем наделяя те нутра,

Что тянутся за знаньем прокажённых.

Средь медленных движений пустоты,

Чей облик — Янус — демон многоликий,

Себе пристанище угрюмой простоты,

Находит демиург обманчиво-великий.

Его миры — крупицы средь могил,

Других миров, что сотворил не зная,

И разрубил, под взорами светил,

Собою разрушенье нарекая.

Он видит нас, сквозь зеркала из снов,

И говорит на путанном наречьи,

С надеждой разрушенья всех оков,

Что тянутся неведомо извечны.

Из лона ужаса испил я, в том порок,

Стремленья к знанию безбрежно-неземному,

Где капля каждая — чудовищный росток,

Что дарит изводящую истому.