Кто Мы

Александр Александрович Кальнов, 2011

Планы Лиги Двадцати Двух по сокращению численности человечества сорваны. Агентство Современных Революционных Технологий наконец-таки выходит на руководство противника, пуская все допустимые ресурсы. Но дело принимает иной оборот. Их провели. И теперь сложно понять, где свой, где чужой.В череде стремительных перемещений по континентам и странам, в кровопролитных погонях и расследованиях на грани безумия агенты СРТ сталкиваются с новой технологической угрозой для всего живого. С силой, таившейся в месте, где само понимание и возможность жизни чуждо современному человеку. И снова борьба идет в нескольких направлениях. И вновь совсем юным и старым героям нашего времени приходится преодолевать ситуации и решать задачи, выходящие своими поступками за пределы человеческих возможностей.Отсчёт конца современной цивилизации запущен, и главный вопрос – успеет ли агентство СРТ остановить неизбежное, ставя на кон судьбы агентов. Или агенты, жертвуя жизни свои.

Посвящается тем, кто открыто или тайно спасает человечество от гибели.

Каждый день, каждый час, в эту секунду.

Часть первая

Противодействие

Россия. Где-то на юге.

Конец июня 2010 года.

Назойливая чёрная муха, залетевшая днём ранее в дом, нагло обосновалась в большой тёмной комнате. Ползая по голубым рельефным обоям между серебряными вкраплениями и белыми узорами-завитушками, муха, почистив прозрачные крылья лапками, резко сорвалась в полёт со стены.

Жужжа, насекомое в хаотичной траектории полетело к мебельной стенке. Приземлившись на чёрную плазменную панель, муха недолго поползала по дисплею шириной в полтора метра. Сместившись на рамку стального оттенка, она спикировала на часть мебельного гарнитура, на котором стоял широкоформатный телевизор.

Перебирая шустрыми ножками по песочной поверхности стола, муха залезла на прямоугольный дистанционный пульт управления телевизором. Взмахнув жужжащими крыльями, она облетела мебельный гарнитур в светлом исполнении. Пролетев между рядами старинных книг в однотонных кожаных обложках тёмного оттенка, насекомое обогнула золотую цельную статую Посейдона, стоящую рядом с глиняной расписной свистулькой в форме коня.

Пролетев пару красивых ракушек, привезённых с Карибского региона, маленький красноватый камень горной породы, найденный в пустыне Вади Рам¹, муха-разведчик спикировала к полке из выстроившихся в ряд статуэток киногероев приключенческих фильмов и боевиков. Миновав ряд статуэток, жужжащее создание спустилось на полку ниже и село на старенькую, видавшую виды горнолыжную белую маску.

Муха временно затихла цвета линзе горнолыжной макси цвета спелого апельсина, и внимательно осмотрелась вокруг. После назойливое существо взяло курс через пространство кондиционируемого помещения в сторону большой двуспальной кровати низкой посадки.

Там, на бежевой узорчатой простыне, уткнувшись носом в большую подушку, лежало загорелое тело, одетое в семейники советского типа в красный горошек. Покружив над неуклюже лежавшим неподвижным телом, чёрное жужжащее насекомое спланировало вниз и село на щеку. Там оно пробежалось семенящими ножками между родинками на загорелой коже, тронутой лёгкой двухдневной щетиной. Сонное тело от щекотания щеки пришло в себя после бурного вечера, и, нехотя сбив рукой назойливое создание, едва заметно ожило.

— Чёрт побери, как же болит голова. А-а-а-а! — умоляющим тоном простонал юноша, пуская слюну на узорчатую ткань подушки. Раскрыв один карий глаз, он посмотрел на обои цвета чистого неба, поблескивающие серебряными каплями вкраплений.

Раскрыв второй глаз и уставившись на объёмные бордюры под потолком с рисунком из цветов, он почувствовал лёгкое головокружение и неприятный иссушающий привкус во рту. Захотелось пить, или уснуть, а проснувшись не ощущать зудящего недомогания.

Распластавшись на узорчатой простыне, как звезда на дне Карибского моря, юноша приподнял свинцовой тяжести голову и мутным взором посмотрел прямо перед собой в большое окно, занавешенное плотной синего цвета шторой. Через бархатистую ткань едва слабо пробивался солнечный свет с восточной стороны Света. Дверь в комнату отварилась и раздетый до семейных трусов юноша посмотрел вправо на вошедшего в комнату.

— Ну что, юный алкоголик, как самочувствие? — вслух проговорила Кристина Бино, улыбаясь до ушей, подходя к большой, но низкой от пола кровати из тёмного дерева. Подойдя к юноше, она склонилась над ним, приблизилась, и, тряхнув головой и чёрными вьющимися волосами, весело проговорила, — отцы уже давно встали, а ты всё никак. Хоть помнишь, что вчера было?

— Э-э, смутно! — протянул Александр Сокольским, утерев ладонью слюну. Посмотрев на свою любимую извиняющимся тоном, он добавил вслух, глядя на её чёрный топ и коротенькие тряпичные шорты, — …напомни?

— Ты вчера так накачался этим сладким, как компот домашним вином из черешни, что еле доплёлся от стола до постели, чуть не грохнувшись на лестнице. Ты как рухнул в постель, так и заснул. Шорты я с тебя стаскивала, — улыбаясь, проговорила Кристина, поглаживая свою загорелую ногу, и смотря на взъерошенные тёмные волосы Сокольского, на отпечаток линии на щеке от подушки и полопавшиеся капилляры на глазах, только что воспрянувших ото сна.

— Походу вчерашний вечер был покруче тех девятнадцати Лонг Айлендов, которые мы с Серёгой осушили в Суши Румбе на Тверской. Хотя выпил-то совсем ничего. Я ничего не говорил лишнего? — ответил юноша, окидывая просторную комнату с современной мебельной стенкой и плазменным телевизором, красным и белым ноутбуками, лежащими на ламинатному полу под старинным торшером, стоящем в углу.

Новомодная музыкальная система молчала, и не выдавала никаких ритмов. Люстра, которой перевалило за полвека поигрывала начищенным хрусталём под белоснежным потолком. Два мягким пластилиновых кресла цветом в тон обоев, принимающие любую форму тусовались у стены под картиной с несколькими десятками фотографий в однотипных рамках. На них были изображены самые разные моменты жизни Александра Сокольского, в основном начиная со студенческих лет. На противоположной стене от стены воспоминаний расположилась дорогая мебельная стенка, придающая интерьеру комнаты коктейль эпох, дополняя современным старое и разбавляя ценность предметов ушедших десятилетий новым стилем.

— Неа, ты не упоминал того, о чём не следует говорить. А Макса разве тогда не было с вами? — спросила вслух Кристина, вернув на место выбившегося из-под чёрного топика золотого ягуара, висевшего на цепочке, и ощутила то, что все капилляры и сосуды в головном мозгу её любимого работают в натяжном режиме, давая болевой эффект на процессор из сети нейронов.

— Нет, тогда он в легендарной тусовке не участвовал, типа болел. Хотя после неё мы болели ещё хуже! — усмехнувшись, вяло заключил Сокольский, вспоминая веселую пятницу и большую шумную компанию в окружении многочисленных юных особ женского пола, когда они ещё были холостяками. Ощущая, как усиленно пульсирует кровь в венах и капиллярах, выстрачивая, словно перфоратор дырку в мозгу, юноша положил руку на ногу Кристине. Откинув голову на подушку, почуяв ещё большую сухость во рту, юноша спросил вслух, — какой расклад на день?

— Ты выглядишь как распаренное полотенчико, какой тебе расклад, — усмехнулась юная брюнетка, погладив руку любимого. Тот не вставал с бежевой простыни, лишь откинув тонкое однотонное покрывало.

Рядом с кроватью, на квадратной тумбочке из тёмного дерева на золотистой тряпичной расшивной салфетке стоял бокал воды, наполненный под завязку. Рядом с ним лежал разряженный коммуникатор для связи с агентством Современных Революционных Технологий. Сокольский потянулся к высокому бокалу. Осушив его содержимое до дна, юноша привстал на кровати, свесил ноги вниз. Голова пошла кругом. Сокольский выдохнул и в один момент собрал всю силу воли. Моргнув несколько раз, он добавил вслух, — сейчас бы бульона куриного, и всё бы было ёфи-тофи!

— Таки я тебе сварила его, дорогой, — проговорила Кристина. Нежно обняв Алекса, она чмокнула его в щёку, добавив шёпотом, — почисти зубы первым делом, а то амбре от тебя такое, будто ты беспробудно пил неделю и заедая алкоголь черешней! — и, перейдя на мысленный уровень общения, Кристина добавила, — давай приходи в себя. Походу нас ждут дела не только домашние, семейные. Звонил Олег, они определили точное местоположение Минельского!

— И где он? — мысленно спросил Сокольский, ощущая, как мозг собственнолично начинает избавляться от вредных веществ, его опьяняющих. Мысли начали трезветь, скорость импульсов возросла и появилась чёткость, ясность видения картины реальности. Вдохнув сладковатый запах Кристины, юноша мысленно добавил, — что ещё он говорил?

Кристина, встав с кровати, быстро подошла к плотным шторам синего цвета. Резким движением распахнув половинки, она озарила просторную комнату ярким светом. Серебряные вкрапления на обоях вспыхнули искрами и так же засияли серебряные крошки на потолке. Загорелая брюнетка окинула просторную, уже светлую комнату, нежным взором посмотрела на своего любимого, сидевшего на краю двуспальной кровати, и проговорила мысленно, — Эфиопия, Африка. Олег попросил нас вернуться в Москву. Завтра вечером собрание. И ещё, в связи со смертью Марка Гендербраума и утратой исследовательской базы, Лига Двадцати Двух была вынуждена отказаться от длительной аренды острова в Тихом океане. Лига, через семью Гендербраума решили избавиться от улик, и за два дня вернула остров законным владельцам, выплатив приличную неустойку.

— Семья Берковских… — довольно отозвался Сокольский, — отлично! Остров теперь будет во власти Кристиана, а значит и нам туда дорога открыта! Я, безусловно, хочу вновь побродить по затерянному каменному городу, более информативно ознакомиться с их древней культурой, письменностью, найти другие тайники и посмотреть, что в них! — после этого Сокольский задумчиво посмотрел на золотую статуэтку Посейдона, стоявшую на полке и сверкавшую начищенной ярко-жёлтой поверхностью.

В своё время мама Александра, увидев историческую ценность, обомлела и остолбенела, мягко говоря. Она понимала реальную стоимость увесистой статуэтки. Но она не учла исторический коэффициент, и прошедшее время с момента изготовления фигурки, который множил её стоимость в сотни раз. Сам же Сокольский ничего другого не придумал, как пересказал родителям историю о том, как он, водя металлоискателем по песку под палящим солнцем среди кокосовых пальм, разгуливая в шортах по пляжу, под шум прибоя откопал её на одном острове в Карибском бассейне. И тайно вывез в Россию. Мама предложила отправить дорогущее по современным меркам историческое археологическое золотое изделие к другим ценностям семьи Сокольских. Но юноша сказал, что место этому артефакту на виду, а не в мрачном пыльном подземелье дома, в сейфе. А если кто и спросит о нём, о Посейдоне, пусть сами родители говорят то, что это всего лишь репродукция, позолота на бронзе и искусная работа современного мастера, а не предмет ценности цивилизации ставшей мифом, существовавшей двумя десятками тысячелетий ранее, от дня нынешнего.

— Чёрт, снова приходится врать! — ухмыльнувшись и помотав головой, подумал юноша. Посмотрев на любимую, он продолжил мысленно. — Быстро, однако, Лига заметает следы собственных провалов. Хотя они же навестили тайно остров после нашего отлёта. Видимо, до конца убедившись в том, что нитей, ведущих к ним нет, они решили избавиться и от самого острова. А вот Мердека лихо в Африку занесло, интересно для чего? Вообще как-то быстро закончился наш долгожданный отпуск. Ладно, пойду в ванную, приведу себя в человеческий вид! — мысленно заключил Сокольский, и, массируя пальцами виски, слегка пошатываясь, побрёл босиком по ламинатному полу светлого оттенка в большую, бледно-розового оттенка ванную комнату на втором этаже. Встав в душевую кабину и включив прохладный напор воды, юноша начал оперативно приходить в себя, нашёптывая под нос забавную русскую рэп композицию.

Кристина тем временем быстренько спустилась по лестнице из чёрного металла и светлых деревянных ступенек вниз, в просторный обеденный зал. Там её отец и отец Александра отпивались грушевым компотом после вчерашнего вечернего застолья. Сидя в шортах и футболках, друг напротив друга за столом, они беседовали на тему современных жизненных реалий из разряда политических мировых волнений, моральном и экономическом обнищании общества, демографическом и продовольственном кризисе. Каждый сошёлся в общем мнении о наступлении глобальных перемен революционного характера во всех сферах жизнедеятельности человечества.

— Ну как он там? — проговорил Массимо, отец Кристины, довольным взглядом посмотрев на красавицу дочку, отпив сладковатый компот и пережёвывая мякоть консервированной груши.

— Живой, скоро спустится, — хитро улыбнувшись, отрапортовала Кристина, подойдя к отцу и обняв его за шею сзади. Затем она села за стол рядом с отцом и налила себе домашнего компота, посмотрев на отца Александра, вид которого был более чем бодренький. Усы вновь были слегка подкручены на концах, а светло-синие глаза источали собранность и вдумчивость. Морщинки на извечно загорелом лице нисколько не старили отца Александра и делали его мудрей. Человек, пропутешествовавший в свете отдыха и работы по приличному количеству стран, повидавший жизнь со всех её сторон и на разных уровнях, вздохнул и проговорил, — вот и славно!

Через какое-то время Сокольский младший спустился на первый этаж дома. Труся в коротеньких джинсовых шортах и серой футболке, он присоединился к остальным за большим обеденным столом, поздоровавшись со всеми и уткнувшись в тарелку с куриным бульоном, помешивая жидкую субстанцию мельхиоровой столовой ложкой. Состояние организма и работоспособность мозга с каждой новой минутой улучшалось, и настроение приобретало светлый оттенок, приободряясь с каждой новой порцией вкусной домашней еды.

В молчании съев весь бульон, Сокольский младший вымыл белую тарелку с синей каемочкой из чешской керамики, поставил её на сушилку, и, пересекая пространство первого этажа, вышел на солнечный свет, ощутив подступившую сухую жару и палящие лучи солнца, вмиг согревающие кожу.

–…здесь начинается Юг! — довольной интонацией прошептал Сокольский фразу любимого рэп-исполнителя, закрыв глаза и вдохнув жаркий воздух с запахом разнотравья и цветов, росших по территории фазенды, создающих приятный ароматный фон. Тут неожиданно из-за угла дома выбежала сестра с большим красным пластмассовым ведром воды и окатила с головы до ног своего брата.

— Доброе утро страна! — игриво проговорила блондинка весёлым голосом, смотря на опешившего Александра, с которого ручьями стекала холодная вода и жаркий ветерок обдувал его мокрое тело.

Сокольский окончательно проснулся. Ощущая холодные струйки воды, стекающие по телу вниз, он так же ощущал, как вода моментом бодрила не только тело, но и разум, и стало много лучше. Взъерошив голову и утерев ладонью мокрое лицо, юноша проговорил, — спасибо, однако.

Сестра, одетая в лёгкие шорты и футболку жёлтого цвета, опустила ведро на вымощенную плитку. Ожидавшая от брата ответной экстремальной реакции, она посмотрела на него вдумчивыми синими глазами, улыбнулась на одну сторону лица, и, поправив русые волосы золотистого оттенка, проговорила, — ты какой-то спокойный стал. Кристина и её забота о тебе положительно влияют на тебя. Рада за вас! — и подойдя к брату, она обняла его, невзирая на то, что он промок почти до нитки.

На улице стояла жара, и варианта простыть от переохлаждения не представлялось. Сняв мокрую футболку, Александр утёр ей тёмные волосы на голове и довольное лицо, повесил её на спинку деревянного стула, стоявшего под навесом веранды, где располагался длинный деревянный стол со стильными скамейками под старину. Пройдя в огород по тропинке из вымощенной тротуарной плитки, Сокольский добрался до грядки с морковью, выдернул одну большую, помыл её под колонкой воды и стал употреблять её, откусывая и медленно пережёвывая твёрдый овощ.

Южное солнце палило, и быстро сохли шорты. Сокольский медленно прошёлся по вымощенной тропинке к большому раскидистому дереву с персиками и посмотрел на то, как ещё пока зелёные плоды с каждым новым днём наливаются в объёме и цвете, сочности. Прогулявшись между рядами грядок огурцов и помидор, юноша посмотрел на ухоженную грядку клубники. Найдя там крупную ягоду, он сорвал её, закинул в рот и смешал её сладковатый ароматный привкус со вкусом каротина.

— Без пестицидов, ага? — вслух уточнила Кристина издалека, медленно шагая к Александру по тропинке, попутно озирая грядки с овощами и прочей пищевой насаженной аудиторией.

— Натур продукт! — веселым тоном ответил ей Сокольский. Дождавшись пока Кристина подойдёт, он обнял её за талию, и, покрутив артистично морковкой, хитрым тоном проговорил вслух, — зайка, хочешь морковочки?

— Угу… — протянула Кристина и откусила кусочек. Пережевывая его и смотря на грядку с сочной пушистой зеленеющей петрушкой, она мысленно добавила, — чего родителям говорить будем? Завтра нужно уезжать уже, но по-хорошему уже сегодня, в ночь.

Сокольский, откусив очередной кусочек, так же медленно пережёвывая его, с наслаждением слушал, как пчёлы перелетают от растения к растению, от одного куста розы к другому. Посмотрев в карие глаза Кристины, в её притягательную радужную оболочку, юноша мысленно проговорил, — можно сослаться на срочный заказ и проведение неотложной встречи с заказчиком. Мол нужен расчет финансовых затрат непосредственно на месте проведения будущего заграничного проекта с детальным осмотром страны и планированием маршрутов передвижений по ней. Вот.

— Думаешь, опять прокатит? Мне кажется, твои родители чуют подвох, как и мои. Плохо врать, но правду сказать, — устроить им революцию в их устоявшемся взрослом сознании! — мысленно рассуждала Кристина, поглаживая рукой Алекса по спине, а второй держась за его талию.

— В том то и дело, — мысленно добавил Сокольский, погладив Кристину свободной рукой ниже талии, — они не поверят. А если и поверят, то моя мама так разволнуется, что, наверное, запрёт меня в бомбоубежище под домом. Хотя кто знает, может быть, они оценят по достоинству то, чем мы на самом деле занимаемся. Сознание их, сформированное под несокрушимыми жизненными принципами и идеологией прошлых лет, может ненароком пострадать и прийти в полное недоумение от всего того, что мы пережили до этого дня. И ещё переживём в будущем. Короче с чего начали, на том и остановились — как преподнести человеку правду? — заключил мысленно Сокольский, дав откусить последний кусочек морковки Кристине.

В шортах Кристины, в боковом кармане завибрировал телефон для обычного пользования. Достав его из кармана, Кристина посмотрела на дисплей и, улыбнувшись, прошептала, — Макс звонит, — и, нажав кнопку ответа, он поднесла к уху телефон и проговорила, — на связи!

— Алё–малё, — протянул Максим Орлов на другом конце цифровой беспроводной сети, — до вас не дозвониться! В подполье ушли?

— Почему же, мы всегда на связи с этим Миром, — улыбнувшись, проговорила Кристина, глядя на то, как кошка семьи Сокольских медленно и с томным взглядом зелёного оттенка идёт к ним из кустов роз через ровные грядки петрушки, морковки, свеклы и капусты.

— Где там твой любимый член, то есть высокоуважаемый член нашей дружной компании? — вопросил Максим, на фоне которого где-то вскрикнула его дочка Елизавета.

Кристина сразу представила маленькую дочку Макса и Анастасии. Улыбнувшись ещё шире, она хитрым тоном ответила, — мой любимый член при мне, а твои?

— Рядом они Кристин, проснулись недавно, я кухарю. Ты в курсе нового проекта? — ответил Максим, находясь на кухне, стоя у плиты и готовя обычную яичницу.

— В курсе, — проговорила Кристина, и, посмотрев на загорелое лицо Сокольского, дожевывающего морковку, она добавила вслух, — передаю трубку.

Александр, откинув зелёную ботву от доеденной морковки, взял телефон из рук Кристины и проговорил, сияя от улыбки, — шалом амиго!

— Алоха! — протянул Максим и решил сразу перейти к делу, — слушай, ты уже в курсе нового заказа на проведение креативного проекта?

— А-то! — ответил Александр Максиму, вдыхая жаркий сухой воздух. Кося взгляд на грядку со свеклой и её сочной зелёной ботвой, Сокольский добавил, — пакуем чемоданы!

— Уверен? — спросил Максим, понимая, что по общественной сотовой связи открытого разговора не получится, а коммуникатор с шифровальным устройством у Сокольского разрядился, свой же Кристина оставила наверху. Макс быстро добавил — моя благоверная волнуется, да и я тоже. Объёмный проект нарисовывается, много сил эмоциональных, физических и интеллектуальных придётся затратить амиго!

— Я понимаю тебя, — вздохнув, ответил Александр. Подумав и посмотрев в серьёзный кареглазый взор своей любимой, любуясь её загорелым лицом и родинками на щеке, он добавил вслух, — сам волнуюсь, но сливать мы его не вправе. Нужно развивать себя, и компанию. Тем более поддержка со стороны начальства будет хорошая.

— Ты прав, — протянул Макс, выключая газовую панель, встроенную в кухонную мебель. Услышав голос Анастасии, и обычный детский плачь обожаемой дочки Елизаветы, Максим Орлов поневоле улыбнулся и уверенно проговорил, глядя на сердечко-магнит на холодильнике, — нужно взяться за новый проект, ведь его удачное завершение привнесёт стабильность в нашу жизнь, и жизнь близких нам людей.

— В том-то и дело дружище. Всем будет хорошо! — добавил Сокольский, обнимая Кристину и смотря на её нос, крошечные родинки на нём, лёгкую улыбку с пухленькими губками и развивающиеся пышные локоны тёмных волос. — Ладно, завтра мы будем в Москве, и заскочим к вам на чашечку чая.

— Добро! До связи, родителям респект! — проговорил Максим.

— И твоим тоже. Настюхе и Лизе поцелуй от нас! — ответил Сокольский, не сводя глаз с Кристины.

— Это, пожалуйста! — ответил Макс и повесил трубку.

Сокольский передал Кристине телефон и она, засунув его в карман шорт, обивала шею Александра руками. Посмотрев ему в глаза, приблизившись на расстояние поцелуя, девушка мысленно вопросила — снова с головой в приключения? Интересно, какие знания и открытия на этот раз принесут нам они, извечные поиски правды?

— Да уж, без них уже никуда… — начал Сокольский, утопая в шоколадных бриллиантах брюнетки, изучая её радужную оболочку глаз и бесконечность энергии, таившейся в чёрном хрусталике — Пока лишь остаётся смутно догадываться Кристин. Сперва надо дождаться информации он Кристиана. Он, должно быть, закончил изучение семейного архива с описание южного полиса, в те далекие года. Завтра вечером узнаем. — Заключил Сокольский и нежно поцеловал свою любовь, ощущая привкус съеденной морковки на её губах.

— Ещё ведь Африка и Бразилия на повестке… — мысленно добавила Кристина, страстно целуя и обнимая Александра, ощущая, как полуденное солнце жжёт и без того загорелую до шоколадного оттенка бархатистую кожу.

— Связка заданий выдается что надо. Но я знаю одно, — мысленно проговорил Сокольский Александр, с закрытыми глазами целуя любимую, — я безгранично сильно люблю тебя, и мои эмоции к тебе нетленны, дорогая!

Они так и стояли в обминку на вымощенной плиткой тропинке, бегущей среди овощных грядок. Окружённые сочной листвой цветущего и пахнущего огорода, под чириканье воробьев и жужжание пчёл, летающих вокруг пары людей, перемещаясь с куста на куст, собирая пыльцу с цветов, занимаясь опылительной логистикой, они Александр и Кристина отбросив все предрассудки, наслаждались обычными человеческими минутами счастья.

Москва.

Штаб-квартира агентства С.Р.Т.

В эти минуты.

На белую поверхность стены проецировалось чёткое и насыщенное всеми необходимыми оттенками изображение континента Антарктиды. Некоторые районы этой заснеженной и ветреной области были отмечены красными кружками. В них красовались знаки вопроса. Сбоку общего изображения бежали аналитические данные о климатическом состоянии местности, предполагаемой толщине льда, перепады высот и температуры, средневзвешенная скорость ветра, и оперативно измеряемое расстояние от любой точки до точки. Взяв стилус в руки, Игорь Клементьевич Власов нарисовал крестик на сенсорной панели, расположенной перед ним и отметил его зелёным цветом.

— Теперь понятно, почему две исследовательские группы пропали в разные временные промежутки, — сухим тоном проговорил Петров Андрей Павлович, посмотрев серыми глазами на Кристиана Берковского, сидевшего в обычных тёмно-синих шортах и подобной цвета футболке стиля поло напротив него, — они слишком близко подобрались к возможному к зоне проникновения в объект. Кристиан, ваши предки или современники пытались самостоятельно проникнуть под толщу льда после отлёта древних жителей этого региона?

— Нет, Андрей Павлович, — ответил на превосходном русском Кристиан Берковский, держа в правой руке стилус и смотря на Петрова старшего собранным тёмно-синим взглядом, полным размышлений.

Кристиан, взвешивая все «за и против», от полученной ранее информации из архива предков понимал, что она весьма взрывоопасна для современного общества, людей. Оформив ранее намерение испытать истинные намерения и цели агентства Современных Революционных Технологи относительно шестого континента, Берковский младший решил поступить иначе, и выдал вслух, — насколько мне удалось выяснить за проведенные в архиве дни, никто из древних и современных моих потомков не пытался в силу ряда объективных причин. К примеру, вы знаете о том, какие последствия для планеты наступят, если нарушить целостность ледяного покрова Антарктиды?

— Да. Смещение южных полярных льдов в океан, и их полное таяние вызовет не только затопление крупнейших прибрежных городов и образование новой береговой линии по всем континентам. Потеря покрова также нарушит баланс гармоничного вращения планеты вокруг своей оси. — Проговорил Игорь Клементьевич, сидя в мягком удобном кресле в серых отглаженных до стрелок брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, увенчанной серым галстуком. — И наш волчок станет хаотично колебаться, потеряв ось постоянного вращения под равномерным отягощением континентов и их массы. Вибрация вызовет многочисленные подземные толчки и смещение литосферных плит. Колебания последних породят гигантские цунами, последует извержение спящих и действующих вулканов. После начнётся блуждание континентов в процессе негармоничного вращения планеты вокруг своей оси. Вздымание океанического дна и опускание суши, возникновение новых территорий, погружение под толщу воды уже существующих. Это будет продолжаться до момента поиска и обретения нового гармоничного вращения планеты вокруг своей оси.

— Верно. Такое было и ранее, когда ось вращения откланялась от нормы, — добавил Кристиан Берковский с грустным видом, вспоминая исторические описания своих предков о глобальных климатических изменениях не только на планете Земля, но и на их родной планете. Решив не таить более ещё одно знание, он добавил. — Льды Антарктиды растают в конечном итоге, и тогда случится катастрофа планетарного масштаба. Древние жители Антарктиды знали об этих последствиях, и решили ускорить процесс создания своеобразной защиты своих городов от ледяной шапки, которая обоснуется на южном полюсе для восстановления гармоничного оборачивания планеты вокруг своей оси.

— Как они это сделали? — быстро вставил своё слово Олег Игоревич Власов, сидя рядом с Кристианом в синих джинсах и серой футболке, — в смысле, какие технологии они использовали при наращивании ледяного покрова? Ведь учёные гляциологи до сих пор не могут определиться с возрастом ледяной шапки, и все дают противоречивые данные.

— Прости Олег, на этот вопрос ни я, ни мои предки ответить не можем с древних времён и по современный день, — начал Кристиан Берковский, утаивая факты и знания, смотря на проецируемое изображение современной Антарктиды. — Но известно лишь одно. В один день воды всемирного океана отступили от всех континентов и берегов своих, и так больше не подступали. На месте бывших крупных островов и горных кряжей стал красоваться трёхкилометровый ледяной покров. Колебательное вращение Земли вокруг своей оси быстро пришло в норму, волчок вновь обрёл стабильность. Спустя сотню тысяч лет в современное время льды Антарктиды снова таят. Ось Земли, медленно, но уверено смещается с позиции своей, поэтому мы и наблюдаем последствия в виде постоянных и частых землетрясений, подземных толчков и возникновения цунами. И чем дальше смещается вращательная ось, тем хуже для нас, для человечества.

— Соглашусь! — проговорила Маркова Мария, смотря на всех по очереди карим взором из-под стильных очков. — Учёные гляциологи и палеоклиматологи, как ни пытаются бить тревогу, в конечном итоге остаются не услышанными или недопонятыми. Тем временем глобальное потепление ускоряет обороты, климат меняется на Земле. Печально то, что человечество думает о частичном потопе при таянии льдов. Но дело обстоит гораздо хуже. Открытых заявлений и написанных научных статей на эту тему множество. Экологические меры, предпринимаемые правительствами разных стран, в общей сумме не компенсируют идущий процесс глобального потепления. Радует ещё то, что Антарктида остаётся безъядерной зоной.

— Военные и их учёные умы, конечно, осознают, что будет, если лёд растопить при одном испытании ядерной бомбы. Но мы отклонились от темы друзья, — уверенно проговорил Игорь Клементьевич Власов, поправив чёлку серебристых седых волос.

Посмотрев на каждого из присутствующих и сидящих на креслах за большим овальным столом, он грустно улыбнулся на одну сторону загорелого лица. Вдохнув по–философски, он продолжил. — Современный мир частично погибнет либо в очередном глобальном климатическом изменении, либо частично или полностью исчезнет от извращённых алчных умов, действия которых осознанно направлены против человечества. Климатический сдвиг, к сожалению, нам пока неподвластен, и сей процесс пока искусственно и целенаправленно необратим. Но спасти планету от негативных технологий и их применения нам под силу, и по долгу нашему перед самим человечеством. Поэтому сконцентрируемся на данной тематике. Итак — на мгновение остановился Власов старший, и, внимательным голубоглазым взором посмотрев на рельеф заснеженного континента, продолжил — как поступить правильно в этой ситуации? В поисках точки внедрения отправить на безликий неприветливый замороженный континент наших электронно-механических роботов с их выносливыми технологическими свойствами? Или же отправить вашу команду, Олег? — и после этого отец посмотрел на сына внимательно. Власов старший взвешивал на чаше весов не только профессиональные должностные обязанности, контролируемые ими всеми. На другую чащу он положил человеческие отцовские чувства и привязанность к собственному единственному сыну.

— Мы в общей связки хороши, отец, — ответил Власов младший, простодушно улыбнувшись и окинув взором всех собравшихся в зале совещаний на нижнем этаже штаб–квартиры агентства Современных Революционных Технологий.

Прикинув расчеты в уме, Олег Игоревич прищурил глаза и добавил, — но на повестке дня три задачи. По методу исключения начнём с самой простой — Бразилия, восьмой Храм. Тут всё просто, приехали, нашли, забрали и транспортировали в конечный пункт. Затем важная задача — Африка и поимка Мердека с уничтожением очередной, уже не секретной для нас исследовательской лаборатории. Ну и ключевая — Антарктида. Кстати, гер Гиммлер заговорил? Как называется засекреченной подразделение СС?

— Дивизия Зет, по-немецки звучит как Zukunft, — повествовательно проговорил Игорь Клементьевич, смотря перед собой в одну точку — означает слово «будущее», не пересекается с философией общества Аненербе. Последе изучало наследие предков и увлекалось поисками начала возникновения арийской расы. Дивизия Зет, напротив, готовила будущее для своей партии, нации и человечества после окончания войны. Вот только какое? В общество Зет входили лица, ни разу не фигурирующие в иных общедоступных и тайных процессах Третьего Рейха, о них нет упоминания в наших архивах, и похоже в архивах других разведывательных ведомств. Гиммлер назвал различные фамилии, но определённой, позволяющей начать расследования нет. ЭКС. проверило полученные информативные данные — таких людей не рождалось, и конкретная полезная информация о них отсутствует, восстановить их историю и проследить возможных наследников, потомков до современного времени не представляется возможности. Гиммлер уточнил, что на стадии подготовки проекта Зет, верхушка и учёные пришли к общему выводу — в кровопролитных войнах с применением примитивного огнестрельного оружия смысла нет. И как дополнил Гиммлер с ухмылкой на округлом лице — им приглянулся другой вариант. Но вот каким он стал в итоге, пройдя разные этапы формирования и апробации на послевоенном человечестве — современный возрождённый Гиммлер сам не ведает. Связано это с тем, что его генетический код отобрали перед началом реализации программы с входящими в неё многочисленными проектами. У каждой был свой руководитель и команда. Если бы генетический код у Гиммлера отобрали позже, то сейчас бы у нас была частичная или полная картина, и мы бы знали, чего они достигли, против чего бороться, каким силам нам всем противостоять.

— А начали мы с Лиги Двадцати Двух, и вот как всё обернулось… — подметил Антон Сергеевич, смотря на Софию Никольскую, одетую в бежевые цвета однотонные шорты и футболку, сидящую радом с Кристианом Берковским. Антон Разумов был в курсе их неожиданно закрутившегося романа и искренне радовался тому, что в глазах Софии и Кристиана проглядывалась искра. Повернувшись к своей жене Екатерине Разумовой, Антон Сергеевич посмотрел ей в глаза и добавил вслух. — Первостепенно я предлагаю разделиться на два проекта, Бразилию и Африку. Оперативно и успешно решив эти задачи, мы, воссоединившись, отправимся в Антарктиду вместе, всем составом. Африка и поимка Мердека — всё же немаловажный проект и им стоит уделить особое внимание. Есть данные о том, что удалось выяснить Евгению при посещении деревни?

— Он должен был выйти с нами на связь полчаса назад, но от него не слуху, не духу. Наш спутник вынужденно сошёл с орбиты. Пока ждём новостей… — вздохнув с долей переживания, добавил Андреев Павлович, посмотрев на Антона Разумова и его жену, которые по внешнему эмоциональному виду и лёгкому яркому летнему стилю одежды напоминали обычных людей, собравшихся на пляжный волейбол.

— Значит Зет… — хитро ухмыльнувшись, вставила свою фразу мягкой интонацией София Никольская, прищурив карие глаза и уставившись на большую сенсорную панель, лежавшую перед ней на столе, рядом с чашкой ромашкового чая. Поймав пикантный аромат, исходивший от белой кружки, София окинула всех взором и проговорила. — В архивах АНБ есть одно скользкое и малозначительное упоминание о январских событиях сорок восьмого года. Я случайно взялась за эту ниточку и раскрутила незримый клубочек спутанных тайн.

— Битва американской военно-морской эскадры у берегов Антарктиды против неизвестного противника? — проговорил Игорь Клементьевич, посмотрев на Софию внимательным голубоглазым взглядом.

— Да! Тогда ведь американская военно-морская эскадра не только потеряла эсминец и множество самолётов с солдатами, но она приобрела кое-что значимое! — улыбнувшись, продолжила София Никольская, довольствуясь тем, что ей не только удалось проникнуть в архивы АНБ, но и вытащить оттуда совершенно секретные данные. Процесс тот был весьма сложным для неё. Через многое пришлось пройти за долгие годы, многими принципами пришлось поступить в процессе достижения цели. Моральными, духовными, эмоциональными, женскими.

Посмаковав момент ожидания, и глядя на вопрошающие глаза всех собравшихся, жаждущие скорого повествования, София продолжила. — Американцы сумели-таки подбить один летательный диск, чёрный как гуща смолы, который не отражал от себя свет, практически впитывая в себя фотоны на девяносто девять запятая девяносто девять процентов. Дисколёты, или как тогда их окрестили, в составе других десятков пытался оттеснить военные корабли от берегов Антарктиды. Так вот, летательный диск, всей героической волей солдат и чудом, не иначе, подбитый примитивными самолётами, рухнул на палубу другого корабля. Частично повреждённый корабль взяли на буксир. Поэтому тогда американцы в скором времени, без каких–либо промедлений и объяснений свернули свою, якобы, исследовательскую экспедицию. Установили абсолютное радиомолчание и поплыли прямиком к военно-морской базе в Штатах, по пути следования приняв приказ уничтожать любую стороннюю силу, способную помешать доставки им на базу оружие будущего неизвестного им врага. Далее…

София прервалась. Опив тёплого ромашкового чая из белой фарфоровой кружки, она вновь окинула всех и продолжила обыденным повествовательным тоном. — Американцы намеренно разыграли события крушения летательного аппарата дискообразной формы в штате Нью-Мексико, в маленьком городке Розуэлл, умело написав сценарий к бесконечной истории об инопланетных существах. После была создана Зона Пятьдесят Один, в штате Невада. Сначала летательный диск перевезли авиабазу Неллис. Но! Когда они его вскрыли под наставленными на него дулами танков и пулемётов, то никаких страшный гуманоидов, облитых слизью они не обнаружили. Там, внутри кабины, в обтекаемом кресле, пристёгнутый страховочными ремнями сидел огромный ростом мёртвый человек. Он был одет в белый плотно прилегающий к телу скафандр, похожий на гидрокостюм, с единственным знаком отличия на плече. Латинская буква Зет.

— Почему же ты раньше молчала? — первым вопросил Антон Сергеевич, смущённо смотря на брюнетку, отпившую чай и смотрящую на всех хитрым, с прищуром взором.

— Информацию нужно подавать вовремя, Антон. Тогда она и будет актуальна, — пикировала София и продолжила, — к тому же, я еще не закончила с официальным отчетом. Это лишь выжимки. Так вот, представляете, какие лица были у американцев в тот момент, когда они столкнулись не с далёкими неизвестными пришельцами из космоса, а с человеческим существом. Кстати!

София ухмыльнулась с долей грусти и глубокой задумчивостью, уставившись в одну точку, затем тряхнула головой и продолжила повествование, — для собственных медицинских, военных и прочих экспериментов над людьми, была создана легенда о похищении людей пришельцами. Американские военные сами похищали людей. Для опытов! Весьма выгодно, ведь попробуй официально, в режиме реального времени докажи, или поймай за руку гуманоидов и накажи их за проделки. Все безоговорочно верили в НЛО² и похищения ими гражданских людей. Сами военные до сих пор подливают новые липовые данные для поддержания всеобщей обманки. Итоги сорок седьмого года — американцы приобрели революционную технологию противника, начали создавать свои летательные диски, которые фотографировали по всему Миру наряду с другими военными разработками из других концептуальных конструкторских бюро, а людям умело катали по ушам раздутую как мыльный пузырь тему о пришельцах. Гонка вооружения и технологий, начавшаяся после войны, не закончилась и по сей день. Однако, американцам так и не удалось выяснить, что означала эта буква Зет, и кому на деле принадлежали летательные диски. Немцам, или, хех…

София снова усмехнулась, но на этот раз в позитивном свете посмотрела на Игоря Клементьевича. — Или же эти диски, просто умелые происки учёных инженеров КГБ³. Американцам также не удалось пробиться под лёд, найти мифическую сверхсекретную базу СС. Экспедиции американских коллег, замаскированные под полярные исследования, пропадали в пространстве и времени, впрочем, как и экспедиции других разведок мира под личиной научно–исследовательских, гуманитарные и прочих проектов. И как вам известно, об этих фактах не было ни строчки упоминания в таблоидах, простите эмм, газетах. Никак не переключусь с американкой манеры строить диалог на нашу.

— Умничка, Софи! — довольно улыбнувшись, проговорил Игорь Клементьевич от осознания впитанной её информации, которая поможет агентству С.Р.Т. и ему лично ответить на многие неразрешённые вопросы, тянувшиеся после окончания Второй Мировой войны.

Смотря с уважение на оперативного агента женского пола с красивой внешностью, Власов старший добавил вслух. — Что ж друзья. Нам предстоит вновь укрепить веру в то, что невозможное возможно, и включить силу боевого духа выше, нежели чем она сейчас у нас. Во что бы то ни стало мы должны разгадать очередной мастерски составленный исторический кроссворд пересечения тайн, заговора и технологий. Готовьтесь к завтрашнему вылету, хорошенько отдохните по возможности сегодня.

— А Кристина, Александр, Максим? — проговорила Екатерина Разумова, посмотрев на Власова старшего задумчивыми карими глазами, — они прибудут завтра, и куда их лучше направить?

— Да, им будет заказан обычный самолёт. Завтра днём они буду в Москве, — проговорил Олег Игоревич, потирая кончики пальцев друг о друга. Он всегда так делал, когда наступал новый проект, сулящий проникновение в область секретных знаний, обретение передовых технологий. — В силу того, какими скрытыми концептуальными способностями они обладают, я считаю архиважным взять их с собой на Антарктиду. Возможно, именно им придётся решать судьбу исхода операции, когда ни пистолеты, ни роботы, ни наш человеческий язык с высокими технологическими достижениями нам не помогут.

— Хорошо. Тогда к довершению ко всему ждём новостей от Евгения, — проговорил Власов старший.

Встав из-за стола, он посмотрел на всех взглядом уважение, призывом к постоянной трезвости мысли, к постоянной борьбе против человеческого зла и скудоумия. С выражением полной надежды на них, молодое поколение агентов агентства Современных Революционных Технологий. Улыбнувшись от осознания, проделанного им за всю жизнь до сего момента, Власов старший добавил вслух непринуждённым тоном. — Вы свободны друзья. Но оставайтесь при этом на связи.

Все встали и разошлись по своим задуманным направлениям.

Антон и Екатерина Разумовы пошли в тренажёрный зал, к ним присоединился Кристиан Берковский и Олег Игоревич. Маркова Мария подключилась к команде оперативных агентов и так же решила уделить час времени занятию спортом с целью поддержания спортивной фигуры и боевой формы, способной выдержать экстремально-креативное приключение. София Никольская пошла вместе с Власовым старшим и Петровым старшим в кабинет главы агентства С.Р.Т. Мужчины решили не дожидаться её официального печатного отчета, и поподробней, в живую расспросить агента о великом спектакле, которой разыграли американские военные полвека назад. Умелая постановка, в которую, до сих пор верили миллионы людей.

Африка, Эфиопия.

В эти минуты.

Яркое солнце беспощадно жгло открытую поверхность загорелой кожи. Капельки пота, выступившие на лбу, время от времени стекали по щекам. Хлопковая песочного цвета рубашка и такого же оттенка шорты до колен не спасали от высокой температуры воздуха. Кепка с козырьком в тон одежды защищала коротко стриженные тёмные волосы от солнечных лучей и возможного солнечного удара. Мускулистое тело чувствовало напряжение за полтора дня наблюдения, желудок просил калорийной пищи. Пистолет с глушителем, висевший на поясе в держателе, скрываемый рубахой без рисунков прилично нагрелся вместе с дополнительными обоймами. Коммуникатор, лежавший в боковом кармане шорт, вынужденно молчал, ожидая своего часа.

Переместившись от низкорослого раскидистого дерева к зеленеющему кустарнику, человек пригнулся и припал на колено к новому природному укрытию. Где-то неподалеку от другого кустарника взвилась в небо малочисленная стая куропаток. Высоко, в безоблачном голубом небе гордо одинокой фигурой парил орёл, периодически взмахивая крыльями. Вынув бинокль из песочного оттенка рюкзака, Евгений Левицкий прикинул его к серым глазам. Подвигав челюстью, он посмотрел вдаль.

Среди одинокой деревушки из круглых строений красного оттенка с конической формой соломенными крышами, непринуждённо гулял ветерок, катая перекати-поле по песчаной земле. Ни единой живой души не было видно вокруг, лишь птицы нарушали покой пространства и времени вскриками. Круглые глиняные дома опустели, и солнце, казалось, готовилось подпалить соломенные крыши и сжечь дотла тихую деревушку из двадцати домов.

До ближайшего тукуля⁴ Евгения Павловича разделяло пятьдесят метров открытой местности с невысокой травой, пытающейся выжить под солнцем, неистово выжигающим почву все двенадцать месяцев в году. Всунув бинокль в рюкзак, и закинув его на плечи, мужчина прищурил серые глаза, и загорелое лицо преисполнилось решительности.

Левицкий воочию видел, что произошло вчера ночью. Холодок вновь пробежал по мускулистой спине от воспоминаний творившегося ужаса и душераздирающих криков местных жителей, когда всё началось.

Вынув пистолет, сняв оружие с предохранителя, атлетически сложенный мужчина рванул с места. Он бежал, при этом слегка пригнувшись через травянистое поле, временами огибая более крупные кусты.

Подлетев к красноватому круглому зданию, агент приник к нему спиной и огляделся по сторонам на другие дома, деревья, предметы быта, хаотично разбросанные по иссохшей земле рядом с входами в жилище. Сжав пистолет покрепче, он забежал в одно из них, стоявшее напротив него в трёх метрах. Оказавшись в тёмном помещении, среди домашней утвари, разбросанной по полу, Евгений Левицкий сразу же ощутил запах гниения человеческой плоти.

При такой жаре процесс разложения множился. Машинально вынув фонарик из держателя, он посветил вперёд на пол. И мгновенно отпрял назад ровно на один шаг, вслушиваясь во все шорохи его окружающие, выискивая в звуковых волнах негативные и опасные предпосылки.

Смотря перед собой на двух детей, искусанных по всему телу кофейного оттенка, Евгению стало по–человечески жалко их. Рядом с их телами лежала обезображенная человеческая рука, плоть её была изъедена и надкусана, вокруг неё, жужжа, роились мухи, но при этом не садились на обезображенную конечность.

Переведя анализирующий взор на чернеющие худощавые лица с засохшей кровью возле рта, Евгений Левицкий почувствовал лёгкое отвращение. Судя по их лицам и расположению тел, они забрели в дом и возможно умерли от болевого шока, или потери крови, которая растекшись вокруг их тел, запеклась большой лужей. Назойливые мухи так и кружили в воздухе, жужжа и периодически садясь на тела детей, однако, не подлетая к открытым ранам.

Евгений пригляделся к укусам и развороченным ранам, и с недоумением посмотрел на них. Они словно были только что надкусанными. Им овладел профессионализм учёного, на время затмив его второе составляющее амплуа оперативного агента. Он в порыве интереса двинулся вперёд к двум юным телам эфиопских жителей небольшой деревушки. Склонившись над лицом, Евгений посмотрел в раскрытые карие глаза мальчика лет десяти. Переведя луч фонаря в полопавшиеся красноватые глаза, он ужаснулся, и чуть было не вскрикнул. Зрачок ребёнка сузился и тот конвульсивно вздрогнул всем телом.

Евгений Левицкий молниеносно отпрял от тел, неуклюже лежащих на полу, и наставил на них чёрный пистолет вместе с лучом от фонарика. Второй ребёнок, девочка, так же вздрогнула и привстала на руках. Мальчик заметил живого человека в шортах и футболке, и утробно зарычал, к нему присоединилась девочка.

Евгений Павлович, вспоминающий картину ночной бойни и бегства других неинфицированных жителей, машинально и медленно попятился назад, выходя из помещения на яркий полуденный свет сухого климата южно-восточного региона Эфиопии. Дети медленно встали на худощавые ноги, и ломаными движениями в суставах двинулись на заблудшего путника.

Почувствовав солнечные лучи и лёгкий ветерок на себе, Евгений Левицкий быстро оглянулся вокруг себя и не заметил других местных жителей среди красных зданий. Дети тем временем вышли из тени зловонного жилища. Смотря на живого человека, они начали утробно рычать, ещё громче, чем прежде. Исхудавший мальчик пустил тёмную густую слюну, а голая девочка лет двенадцати склонила набок голову, и так же издавая рык, посмотрела отрешёнными мутными глазами на живого человека.

Левицкий всё понял по их реакции на живую среду, и сделал для себя вывод. Истинная человеческая жизнь с её интеллектуальной составляющей ушла из этих существ человеческого вида. Вернуть к нормальной жизни их уже не представлялось возможности. Агент, стиснув зубы, почувствовал, как острое лезвие полоснуло его добродушное сердце, а мощная порция адреналина добавила решительности. Пространство на вид безмятежной деревушки разрезали два хлопка. Два хлопка — две смерти.

Одинокий и гордый орёл, паривший в небе, спланировал к деревушке с круглыми конусообразными крышами из серой высушенной соломы. Спикировав вниз, птица села на одну из крыш, и расправив крылья, с гордым видом посмотрела на человека, склонившегося над двумя молодыми телами местных жителей. Вдруг человек выпрямился во весь высокий рост и посмотрел на грациозного орла. Птица ответно посмотрела на человека. В серых глазах человека читалась решительность, но и одновременно печаль, некое расстройство, которое птице было не понять.

Посмотрев на птицу, человек грустно улыбнулся и пошёл в другие жилища, заходя и выходя из них с каменным, но задумчивым загорелым лицом, и серыми глазами, наполненными вопросами и собственными размышлениями.

Окончив беглый осмотр других эфиопских домов, Евгений Левицкий, сжимая чёрный пистолет с глушителем, озираясь между красными круглыми домами, вытащил из бокового кармана шорт концептуальный коммуникатор. Сняв блок защиты, агент набрал адресата.

Внимательно изучая местность, Евгений Павлович зашёл в тень одного из тукулей и быстро перешёл в режим видео вызова, включив шифровальное устройство, подключившись к закрытому цифровому каналу доступа агентства Современных Революционных Технологий.

Он запоздал с выходом на связь, но теперь у него имелись более чем веские аргументы перенести операцию с завтрашнего дня на день сегодняшний. Кто знает, сколько инфицированных выпустил доктор Николас Мердек, и сколько людей спаслось из этой деревни, и не было ли среди напуганных до смерти беглецов покусанных и заражённых, бежавших в другую деревушку, более крупную? Это также предстояло выяснить в срочном порядке.

Дождавшись установления контакта, оперативный агент стал максимально подробно описывать события, произошедшие ночью и по текущий момент.

Россия, Юг.

Фазенда Сокольских.

Пчёлка копошилась в большом сочном бутоне розы оранжевого цвета. Быстро собрав необходимое количество пыльцы, она взлетела, и, жужжа, понеслась прочь по кривой, пролетев над медленно покачивающейся головой юноши в коротеньких джинсовых шортиках с голым загорелым торсом. Тот сидел на деревянном стуле, нашёптывал какие–то фразы из рэпа композиции певца, берущего свою историю в здешних краях.

Закинув ногу на ногу, он медленно поедал вафельный стаканчик шоколадного мороженного, надкусывая и облизывая его. Юноша с хитрым довольным видом смотрел на то, как над грядкой с зеленеющими помидорами склонились две загорелые девушки — любимая всей душой сестра и любимая всем мозгом и сердцем спутница по жизни — Кристина.

Жара стояла такая, что девушки остались лишь в одних купальниках. Присев на корточках, они боролись с вездесущим сорняком, дёргая его с корнем и выбрасывая на дорожку между грядками.

Александр Сокольский посмотрел на девушек, и, добродушно улыбнувшись рядом белых зубов, проговорил вслух наставническим тоном, облизнув шоколадное мороженное, — дамы, работайте тщательнее и помните, если оставить хоть один сорнячок, он насеет семена и породит целую армию!

Услышав брата, блондинка выпрямилась, отёрла рукой пот со лба, и, посмотрев на Александра синими недовольными глазами с прищуром, более недовольным ироничным тоном проговорила, — так, теоретик фигов! Ты так и будешь сидеть, и смотреть, как мы вкалываем? Или же оторвешь свою задницу от стула и поможешь нам Ага?

— Сестра, дай насладиться красотой момента. Я сейчас внимаю своими глазами столь редкие, что они не идут ни в какое сравнение даже с получасовым созерцанием безмятежной панорамы заснеженных гор, ущелье и остроконечных вершин. Когда ты безмолвно стоишь на одной из них, и, вдыхая морозный разряженный воздух, любуешься этой живописной красотой. Поэтому, то, что я вижу сейчас, для моих глаз и памяти бесценно… — едва сдерживая смех выдал Сокольский, лизнув мороженное и покрутив стаканчиком в руках.

— Эстет недоделанный! — проговорила сестра. Затем вопрошающе посмотрела на Кристину и хитрым тоном проговорила, кивнув головой в сторону брата, сидевшего на стуле на вымощенной тротуарной плиткой аллее, — Кристин, повлияй на него, а!

— Сестра права, давай-ка подключайся! — хитренько вслух проговорила Кристина, сверкая карими глазами, тряхнув тёмными вьющимися волосами, — иначе неделю без секса.

— Ох мать, весомый аргумент! — иронично протянул Сокольский, сделав удивленное лицо и засияв карими глазами добавил вслух — но я-то протяну! А ты?

Кристина, закатив карие глаза, быстро подумала, и, отрицательно мотнув головой, выдернула зеленеющий сорняк из суховатой земли и, откинув его на дорожку, добавила вслух тоном проигравшего, — а я, пожалуй, нет. Твоя взяла, сиди и расслабляйся милый.

Сокольский решил, что все же это не честно по отношению к слабому, вроде бы, полу. Быстро доев сладкое шоколадное мороженное, юноша присоединился к любимым дамам. Втроём дело пошло куда живее, и вскоре они переместились на другую грядку с помидорами.

Дёргая и откидывая сорняк на тропинку между грядками, каждый был занят собственными мыслями при этом несложном труде, хотя солнце и жара давили на организм, испытывая его на прочность.

Кристина думала сейчас о том, как давно она этим не занималась, вот так непринуждённо, самостоятельно, расслабив мозг и тело, сидя на корточках, боролась с вредным травянистым элементом огорода. Совсем недавно она вместе с командой оперативных агентов очищала остров от заразы в человеческом лице, нейтрализуя её, а сейчас сидит на корточках в чёрном купальнике на грядке с обычными помидорами в окружении разнообразных овощей и фруктовых деревьев. Ещё рядом с ней, с таким же беззаботным видом сидит её любимый, которого чуть было не убили, и которому пришлось перенести тяжбы допросов с пристрастием, потом на грани выживания ему пришлось бороться не только против зла в лице человеческом, но и против чёрных четырёхметровых тварей, продукции генной инженерии извращённых умов научного подразделения Лиги Двадцати Двух.

Но невидима рука великой силы не отпускала их, — мыслила Кристина, — и в ближайшее время им придётся столкнуться не только с умами, порождающими зло, но с ещё большей неизвестностью во льдах Антарктиды. Что скрывается там, и что это открытие принесёт в итоге — смерть или просвещение, очередное переосмысление бытия, истории современной цивилизации? И как разнообразна порой бывает сама жизнь и её бесконечные моменты. Для кого–то за месяц не происходит ничего запоминающегося, и каждый день похож на предыдущий по схеме: утро — душ — душное метро или машина с пробками — работа, таблицы, цифры, звонки — перекур — обед — отчёт, продажи, переговоры — тяжбы с начальником — час пик в метро и ещё большие пробки — дом, телевизор, бутылки пива, стопка коньяка перед сном, секс или самоудовлетворение. В довершении всего пара страниц бульварного романа на ночь. Сон. И заново.

— И так в современном мире живут многие. Но и им по силам внести в свою жизнь запоминающиеся моменты, — думала Кристина. Но также и знала, что от лени и нежелания работать над собой интеллектуально, морально и физически и появляется комплекс неудовлетворенности собственной жизнью. Привкус реальности становится пресным, и картинка со временем блекнет цветами, нервные клетки, угнетая себя, в целом старят организм ещё быстрее, привнося ещё больше комплексов в психологическую составляющую человека, развивая большую неудовлетворённость от жизненного процесса. Чтобы что–то изменить, в первую очередь нужно начать с себя.

Вот и сейчас Кристина, добродушно улыбнувшись, без неприязни к физическому примитивному труду продолжила самым обычным образом выдёргивать сорняк из сухой потрескавшейся местами земли, вдыхая жаркий ароматный южный воздух, добавляя шоколадного оттенка к загорелой коже и наслаждаясь компанией близких людей.

Англия, поместье Берковских.

В эти минуты.

Зелёное сочное поле аккуратно подстриженной газонной травы разрезала вымощенная молочным оттенком тротуарной плиткой широкая аллея. Вдоль всей аллеи шириной метра четыре, в небо высились стройные конусообразные кипарисы. Солнечное утро и отменная тёплая погода предвещали хороший и удачный день. По всей аллее располагались каменные клумбы с яркими и благоухающими ароматом цветами, а сама аллея вела от поместья к большому прозрачному озеру. С одно стороны к водоему примыкала оранжерея и стильные теплицы для выращивания овощей.

Неспешным расслабленным темпом он шёл рядом со своей дочерью Анабэллой. Жена готовила еду и попутно обучала младшего сына кулинарному искусству. Они многое привыкли делать сами, и зачастую намерено обходились без прислуги там, где этого можно было избежать.

Посмотрев на красивый образ дочери, на её локоны чёрных волос, на ровный прямой нос и треугольный тип лица, отец улыбнулся. Пробежавшись взглядом по её потёртым светлым обтягивающим джинсам, взглянув на её серенькую и лёгкую на вид футболку, на её изящную фигуру и рост почти под сто восемьдесят сантиметров, Кристофер Берковский в очередной раз возрадовался своей дочери. Вдохнув полной грудью, он проговорил мягким тоном, — Анабэлла, правильно ли мы поступаем в сложившейся ситуации?

— Возможно отец. Но есть один шанс узнать — сделать то, что задумали! — ласковым тоном ответила Анабэлла, посмотрев на отца тёмно-синим цветом своих прекрасных глаз. Длинные ресницы придавали магический оттенок её романтическому взору, а непринуждённая, но с долей хитрости улыбка гипнотизировала каждого, кто хоть раз заводил разговор с этой дамой, которой недавно исполнилось всего лишь двадцать четыре года. Заложив руки в задние карманы джинс, обтягивающие её стройные ноги, Анабэлла нащупала в одном из них коммуникатор агентства Современных Революционных Технологий, который ей выдали год назад. Положив его на деревянную скамейку старинного кованого стиля, она прошла вперед, и, посмотрев отцу в глаза, добавила шёпотом, стрельнув взглядом на скамейку. — Ты в полной мере доверяешь этим людям?

Кристофер Берковский понял действие дочери. Даже при выключенном телефоне можно было вести прослушку за тем, кто его держит при себе. Медленно шагая по аллее, окружённой зеленеющими полями и деревьями по бокам от клумб с разными цветами, Кристофер проговорил. — Да Анабэль, я им доверяю. Они многое сделали для нас. Возьми на заметку хотя бы ситуацию с островом и восьмой частью общей семьи. К тому же они помогут нам обеспечить безопасность острова Восьмого Возрождения. А Храм Мира, он находится на территории недалеко от их собственных секретных баз. То, что они открыли нам в виде своих технологий и знаний, так же наталкивает на осознание взаимного доверия, уважения и всеобъемлющего сотрудничество по всем направления, между нашим обществом и их агентством.

— Тогда они должны знать иные факты, отец, — ответила дочь, идя рядом с главой семейства, так же по–простому одетым в удобные джинсы серые, местами потёртые и однотонную рубашку с коротким рукавом. Немного подумав и изогнув одну тёмную бровь, Анабэлла добавила, — ведь Храм Мира, это не самый главный секрет, который хранится на этой планете.

— Верно дочь… — вдохнув и заложив руки за спину, ответил Кристофер, окинув взглядом просторы поместья, теряющиеся за стволами и зеленеющей листвой деревьев. Медленно шагая среди роскоши, которой он со временем окружил себя и свою семью за счёт накопленного поколениями прошлого опыта и знаний, применения своего интеллекта и умения увидеть и предугадать действия конкурентов в жизни, и в среде бизнеса, Берковский старший прищурил тёмно-синий взор. Посмотрев на стеклянные теплицы, он проговорил мягким тоном, — разумеется. Есть вещи куда более интересные, чем просто скрываемые и оберегаемые коллекции ценностей ушедших эпох и цивилизаций, а вместе с ними знаний. То, с чем предстоит столкнуться в будущем агентству С.Р.Т. и нашей семье будоражит даже моё сознание, напитанное знаниями, выходящими за рамки современные, человеческие.

— Надеюсь они справятся. Мы справимся! — поддержала дочь отца, посмотрев на его загорелое собранное лицо, на его волевой профиль и слегка выдающийся вперёд гладко выбритый подбородок, на ровный нос и густые тёмные брови с проблесками седины в них.

— Думаю да. Как сказал Кристиан, нашей семьи и у агентства есть общий, связующий и веский элемент против современного и будущего противостояния… — с толикой хитрости, улыбнувшись, ответил Кристофер, посмотрев в глаза своей дочери с высоты двухметрового роста.

— Хм, я бы хотела… — вдохновенно начала Анабэлла, но тут, на кованой скамейке, на деревянной поверхности завибрировал и заиграл коммуникатор, разрывая тишину английского фешенебельного поместья. По звуку мелодии Кристофер и Анабэлла моментом поняли то, какой абонент звонит из огромного списка контактов.

Подойдя к скамейке, выполненной из чёрной кованой стали и тёмного дерева, Анабэлла взяла телефон, нажала проецируемую на дисплее кнопку ответа, автоматически запустила шифровальную программу и стала вести диалог. По выражению её загорелого, красивого удивляющегося лица и округляющихся зрачков, вписанных в тёмно-синюю радужную оболочку, не трудно было догадаться о важности и возможно неожиданности информации, которую она сейчас слышала.

Закончив беседу с главой агентства Современных Революционных Технологий, которую она вела на русском, Анабэлла посмотрела на высокого и атлетически сложенного отца, ожидающего пояснений всем внешним видом, и вдумчиво проговорила, — похоже в Эфиопии проблемы куда хуже, чем мы думали.

— Время смещается? — вопросил Кристофер, щурясь от солнечных лучей, которые поневоле начали резать глаза и добавлять тепла организму.

— Одна часть команды вылетает в Африку через несколько часов. Кристиан с Софией отправляются в Бразилию сегодня вечером. Я присоединяюсь к ним, — ответила Анабэлла, стоя посередине аллеи и под шорох листвы деревьев смотря на потухший дисплей коммуникатора в серебристом исполнении. В почти зеркальном дисплее отражался весь окружающий мир, а именно редкие кучевые облака, проплывающие по голубому небосводу, птицы, пролетающие в нём, высокое дерево за её спиной и её лицо, преисполненное решительности.

— Обстоятельства… — проговорил Кристофер Берковский. Подойдя поближе к дочери, взяв её за плечи и посмотрев в её загадочные глаза своим не менее таинственным взором, он нежным тоном добавил. — Прошу тебя, будь предельно аккуратна, Анабэль. И присмотрись к Софии Никольской. Если ею заинтересовался Кристиан, так активно, значит это не просто мимолетное увлечение. И возможно, она его стоит.

— Хорошо отец, исполню и проанализирую, — мило улыбнувшись, мягким тоном ответила Анабэлла, обняв отца за талию и прижавшись щекой к мощной груди главы семейства.

— Помни, Вы, дети мои — это поистине всё, что у меня есть и чем стоит дорожить на этом свете! — ответил Кристофер Берковский, вдыхая сладкий аромат своей дочери её духом и запах шампуня. — А остальное, всё материальное — это постоянно меняющиеся мелочи жизни. Берегите себя!

— Будем отец. Таков ведь наш рок. И мы не отступим! — проговорила Анабэлла, чувствуя то, как сердце отца забилось чаще.

После этого Анабэлла поцеловала в щеку отца и быстрым шагом пошла по аллее к роскошному дому. Время сборов пришлось перенести с завтрашнего дня на день сегодняшний. Хотя вещей особо брать не представлялось, лишь личные повседневные вещи и предметы гигиены, остальное предоставит агентство Современных Революционных Технологий и гостеприимный высокотехнологичный борт яхты Peregrinus.

Сам же Кристиан Берковский, задумавшись о сути происходящих изменений, которые в будущем повлияют не только на его семью, и передовое секретное агентство, но и на всё человечество в целом, неспешно пошёл за тем, чем он пошёл первоначально и по–человечески обыденно, а именно за овощной провизией в приусадебную теплицу.

Время позднего завтрака с витаминным салатом и доброй порцией сваренной каши настало, ровно, как и настал момент истины и разрешения тайны цивилизации Антарктиды. Но даже сам Кристофер Берковский лишь отдалённо и смутно представлял то, что в действительности скрывали тысячелетние льды.

Фазенда Сокольских.

Он был в курсе новых перемен. И то, что он наметил ещё тогда, на острове в Тихом океане, вспомнив, кто он такой. И сейчас это уже нельзя было откладывать на будущее. Однако такое можно было делать лишь в особых случаях, и просто так использовать это было как минимум нельзя.

Завтра предстоял вылет в Москву. Он вместе с Кристиной ввёл родителей в курс дела о скором заказе на очередной проект, сулящий не только хорошую прибыль компании, но и установление новых деловых связей, способных развить компанию. Родители поверили, но были недовольны тем, что их дети снова срываются по делам, пробыв так мало времени.

Медленно, но верно к южному жаркому краю подкрадывался вечер, ведя за незримую руку яркий солнечный диск по синему безоблачному небосводу к горизонту. Часа в четыре, после того как мужчины закончили установку столбов под новую аллею для виноградника, и все родители уехали в магазин за обыденными покупками, довольствуясь открытым искренним общением между семьями, которые готовились объединиться. Вечер вновь предстоял быть весёлым и по–семейному домашним, уютным, с жаренным на мангале мясом, свежим овощным салатом, сочными фруктами, размеренными разговорами о сути бытия, будущем семьи, общества, государства, Мира. Эти темы никогда не выходили из круга внимания двух семей. В данный момент Кристина и сестра Сокольского остались в доме одни. Они занимались приготовлением еды к вечерним посиделкам, суетясь на просторной кухне, мило при этом беседуя на жизненные девчачьи темы и слушая лёгкую музыку.

Александр Сокольский зашёл к себе в комнату, вынес из неё сотовые телефоны, потом вновь вернулся в просторную и лаконично обставленную современной мебелью спальню, задёрнул синие шторы поплотней, закрыл, но не запер на замок дверь. Затем он огляделся по сторонам и сел на светлый пол прямо посередине комнаты.

Слегка сгорбившись поудобней и обхватив руками чуть разведённые колени, взявшись левой рукой за правое запястье, Александр с удовольствием закрыл глаза и глубоко вдохнул полной грудью. То, куда он намеревался отправиться, выходило за повседневные рамки человеческих прогулок по знакомым маршрутам среди каменных городов или манящей свежестью природы. Эта прогулка требовала больше чем отрешение от реальности человеческого, эта прогулка вынуждала покидать тело сознание, но при этом держать с биологическим организмом прочную энергетическую нить, по которой нужно было вернуться в свой дом, в своё вместилище, в запутанную сеть нейронов. Эту методику он обрёл полтора года назад, точнее его научило существо, которое открыло ему и Кристине одну маленькую Вселенскую тайну.

И сейчас, Александр Сокольский вновь направлялся к нему. Едва заметно улыбнувшись на правую сторону щеки и тронув морщинками уголки губ и глаз, юноша в красно–синих шортах с рисунком сюрреалистических цветочков с голым загорелым торсом и сходившими на нет остатками от царапин и порезов на теле, почувствовал всю силу своего интеллекта. Лёгкая вибрация прошлась от головного мозга по всему телу и размеренными импульсами принялась высвобождать сознание. Сердечный ритм выровнялся, давление пришло в оптимальное состояние, ровное дыхание стало расширять границы восприимчивости внутреннего мира и мира, окружающего организм, весь потенциал обострился.

И путешествие началось.

Энергия, с самого зарождения интеллектуальной сущности, обитавшая в биологической массе серого вещества из нейронов и синапсов вырвалась из черепной коробки, трансформировавшись в невидимое парящее в пространстве облако. Его биологические человеческие карие глаза и чёрный хрусталик был закрыт веками и ресницами, но сейчас, паря в пространстве комнаты он видел её лучше, чем собственными глазами в реальности. Всё сейчас обретало звенящие чёткостью грани и формы, где каждый элемент пространства при ежесекундном желании поддавался детальному рассмотрению, будто бы ты смотришь на это через увеличительное стекло и видишь потоки энергии, проходящие через грубую и тонкую материю. Опустившись через толстое перекрытие между этажами и на доли секунд, почувствовав его железобетонное составляющее, словно привкус клубники во рту, он увидел с высоты потолка на первом этаже сестру блондинку, стоящую в шортах и футболке жёлтого оттенка, и рядом с ней свою любимую вторую половинку.

Кристина, одетая в чёрные шортики и однотонную футболку, чистившая ножом картошку, резко обернулась и посмотрела на белоснежный потолок, в то место где были пока что выключены осветительные изогнутые люстры. Всматриваясь в пустое пространство потолка с гладко выбеленной ровной поверхностью, она почувствовала его присутствие. И улыбнулась.

Младшая сестра Сокольского, заметившая странную реакцию Кристины посмотрела удивлённым синим взором в ту сторону, но не заприметив ничего особого, вопросила обыденным тоном возвращаясь к своему кулинарному исполнению, — интересно, чем там брат занимается?

— Наверное, в интернете сидит. Путешествует по виртуальной вселенной… — проговорила вслух Кристина, понимая, куда на деле собрался Сокольский, подключив свой концептуальный, но старый как их собственная Галактика Вселенский Wi–Fi⁵ без ограничения радиуса действия.

— Вечный турист! — ухмыльнулась сестра Сокольского, продолжая нарезать овощи для борща, сидя на деревянном стуле за широкой барной стойкой, обложив себя вымытыми овощами и периодически отпивая домашний абрикосовый сок годичной выдержки.

Энергетическое сознание, парящее в пространстве и времени, услышало звуковые колебания и трансформировало их в слова для восприятия. Кристина вдруг ощутила на щеке будто бы нежный поцелуй знакомых до мурашек губ, и притронулась к тому месту, где были её родинки в форме треугольника. Улыбнувшись, она выпустила в пространство беззвучную мысль, — возвращайся скорей! — и, получив положительный ответ с ласковой интонацией в своём сознании, она была услышана.

Незримое энергетическое облако покинуло железобетонное и кирпичное пространство дома, вырываясь за его пределы, стремясь в синеву неба. Поток сознания несся сквозь разные слои атмосферы, на доли секунд ощущал холодок от меняющейся температуры и скорости прохождения через пространство, но продолжал дышать биологическими лёгкими и тем свежим воздухом кондиционируемой комнаты, ощущая аромат свежесрезанных тёмно-красных бутонов роз, стоящих в резной хрустальной вазе на тумбочке возле кровати. Связь между потоком энергии сознания и биологическим организмом не прерывалась, и это было важно. Человеческое биологическое тело, а именно лицо и мимика вновь вздёрнулись в ухмылке. Тем временем путешествие продолжалось.

За секунду оказавшись возле планеты Луна, незримое облако пронеслось над тем местом пустынного молочного оттенка рядом с большим кратером, где электронно-механические существа, роботы, находились на завершающей стадии проекта, а именно сборки каркаса здания первой Лунной Базы. Другие высокотехнологичные электронные существа начинали монтировать обшивку на первых её уровнях. Оценив картину слаженной процессии действий, поток сознания с ещё большим ускорением понесся в межпланетном космическом пространстве вакуума, следуя далее.

Ускоряя себя в тёмном веществе, ощущая соприкосновение с потоком сознания веществ, субатомных частиц и вездесущей энергии, оставшейся в пространстве после Большого Взрыва, биологическое тело ощутило рядом с собой присутствие иного существа, облизнувшего ногу. Кошка. Но нужно следовать дальше.

Ускоряясь ещё больше, покидая Солнечную Систему с её удивительным строением планет, шедших миллиарды лет по своему задуманному маршруту, энергетический поток перешёл в межзвездное пространство, ощутив ещё большее присутствие радиации, электромагнитного космического излучения, межзвездных магнитных полей, тёмную материю и наполняющий её абсолютно прозрачный межзвёздный газ.

Вопреки обывательскому мнению, космическое пространство, его вакуум и тёмная материя не были абсолютно пусты, и избавлены от элементарного и сложного вещества. В межзвёздном пространстве была своя структурная составляющая, и именно она сейчас помогала энергетическому потоку цепляться за новые расстояния, преодолевая световые года в тот момент, когда в биологическом организме и окружающем его человеческом Мире шли миллисекунды.

Разрезая пространство времени и материи, черпая из неё энергию для путешествия, он рвался в тёмном пространстве, огибая потоком сознания спиралевидные и линзообразные Галактики, одинокие или связанные гравитационным полем в звёздное скопление, имеющее уникальный световой спектр, форму, массу. Поток сознания знал конечный пункт межгалактического маршрута, и вновь ускорил своё движение, преодолевая очередные парсеки за доли секунд, вопреки человеческим законам об измерении скорости на единицу времени. То, чего пока нельзя было измерить или зафиксировать прибором, придуманным человеком, нельзя было нарекать невозможным.

Узрев в тёмном космическом пространстве искомое звёздное скопление голубого оттенка, энергетический поток сознания, впитав силы из космического пространства, устремился туда.

Преодолев очередные немыслимые расстояния, сознание приближалось к спиралевидной Галактике, к Солнечной Системе, по строению похожей на Солнечную систему в Галактике Млечного Пути.

Проносясь рядом с солнечной короной, ощутив корональные выбросы массы плазмы и солнечного ветра в пространство, поток сознания, связанный с биологическим телом ощутил урчание животного рядом с ногой. Но не время было возвращаться.

Окинув незримым оком космическую панораму строения Солнечной системы из семи планет, шедших по своим круговым орбитам вокруг светила, и оборачивающихся вокруг своей оси, Сокольский вновь улыбнулся своим биологическим телом. Несколько из этих близлежащих к светилу планет выглядели безжизненными и однотонными в своём световом спектре серого цвета и однообразной рельефной поверхности. На них отсутствовала жизнь. Однако, третья планета от Солнца была столь схожа размерами и цветовой гаммой, единым зеленеющим континентом, и окружающей водной стихией, с его родной, что напоминала потоку сознания собственный дом, планету Земля, бывшую Пангею⁶. Когда-то давно, на планете Земля материки разошлись, образовав причудливые формы континентов. Здесь же, стремясь к атмосфере Планеты Пангеи, он наблюдал единый огромный континент эллипсовидной формы с изрезанными границами, внутренними морями и реками, озёрами, окружённый единой водной стихией. Панталассом.

Врезавшись на немыслимой скорости в верхние слои атмосферы яркой вспышкой, для обозначения себя, пройдя сквозь редкие кучевые облака и материю, ощущая насыщение пространства кислородом, он вдохнул потоком сознания воздух Пангеи и ощутил его чистоту. Биологическое тело между тем ощутило запах домашнего питомца, лежащего возле ноги. Наблюдая заснеженные горные хребты и зеленеющие равнины, девственные леса с высоты полёта, он отмечал различные дискообразной формы города из синего, голубого и фиолетового оттенка материала.

Устремившись к центру Первого Города, энергетический образ и сознание Сокольского достигли того места на окраине инопланетного мегаполиса, где проводил свой миллионные век Он.

Энергетический поток сознания воспарил в пространстве и времени, окружённый вздымающимися к небу километровыми домами круглых и спиралевидных, многогранных форм из синего стекла, сияющего импульсами света. Был светлый обыденный день, и яркое солнце, стоящее в зените синего небе, с редкими проплывающими по нему облаками, придавало здешнему Миру тепло и гармонию. Казалось, что небо и окружающие его дома были единым целым, как и единый Океан, окружавший этот загадочный континент.

Поток сознания материализовался для простоты видении картины Мира и восприятия новой реальности, для узнаваемости всеми окружающими его трёхметровыми инопланетными гигантами, по форме строения тела отдалённо похожими на человеческое. Их тонкие ноги от кончиков своих словно иголки соприкасались с землёй, и, уходя к телу, утолщались, будто хвост змеи. Талия у них была тонкой, и казалось она сантиметров сорок в диаметре, поднимаясь вверх и расширяясь в торсе до размера человеческой, но без какого–либо мышечного рельефа. Плечи их было слегка изогнутые в дуге, и руки, похожие по строению на ноги от плеч уходили вниз и утончались. Кисть и пальцы отсутствовали. Эллипсовидная голова держалась на тонкой шее. И так как здешние существа были связаны между собой интеллектуально, телепатически, питаясь энергией Вселенной, рот, уши и нос у них попросту отсутствовали. Видели они окружающую среду ощущая её, взаимодействуя на энергетическом уровне с ней. И для них это было совершенней, чем просто глаза человеческие и уши, воспринимаемые звуковые колебания среды. Они впитывали все колебания и возмущения среды, пропуская абсолютно всё через свой организм, сознание, выделяя среди всего потока нужное, желаемой.

Сокольский незримым потоком обрёл точно такое же строение тела подобно местным существам, но цветом он окрасил себя ультрамариновым. Он был светлее тёмно-синего и означал, что он здесь дружелюбный гость, и прибыл он с планеты той, что была их домом изначально.

Синего оттенка высокие здания, стоявшие прямо на земле с сочной растительностью и цветами, которые вымерли на человеческой планете. Изогнутые стеклянные лавки приглашали далёкого космического путника присесть и отдохнуть, и насладится видом просторных лаконичных площадей, аллей и вымощенных прозрачным стеклом улиц с растительной декорацией, взглянуть на толпы трёхметровых инопланетных существ, идущих в пространстве этого Мира.

У каждого из местных существ была персональная цель в обществе, идеи, совместные дела и стремление к развитию, заложенное в их высокоинтеллектуальных головах. Ему, юноше с планеты Земля, всегда казалось странным при посещении этого Мира то, какие жизненные цели они преследуют? Как они, живя сотни тысячелетий, продолжают при этом размеренно существовать в гармонии, не стареть морально, интеллектуально? Как они создают для себя и поддерживают желание жить в парах, едином обществе, желание развиваться дальше столь долгие года? Почему они не хотят останавливать свою процессию жизнедеятельности трансформацией интеллекта в виде смерти, покинуть своё тело, свой дом, перенестись в другой мир, воплотившись в иную интеллектуальную сущность? Какая у них мораль, мечты и ощущения? — размышлял юноша исключительно про себя. Своим биологическим телом и мимикой лица он изобразил глубокую задумчивость.

Прошагав на кончиках длинных ног до кругообразной площади, окружённой фонтанами из стекла с чистейшей водой, в центре озера которого из воды возвышалась четырёхсотметровая статуя. Выполненная из сияющего и пульсирующего светом хрусталя, она изображала существо их интеллектуального вида, которое держит на своих, казалось бы, никчёмных змеевидных руках другое инопланетное существо иного строения формы тела. Существо, спасённое из огня разрушения иной планеты, которому они нашли новый дом.

Юноша, ощущал этот Мир через вездесущую энергию и её потоки. Видя его лучше, чем глазами, ощущая энергию и структуру материи, из которой исполнено хрустальное изваяние на пьедестале из живой воды, ощущая вкус этой материи и цветовой спектр, запах окружающего Мира и присутствие других существ, также мимолётно любующихся сим творением, окружённым круглой площадью и высокими зданиями круглой формы, Сокольский вновь почувствовал его. И обернулся.

Навстречу ему, ультрамариновому гиганту шагала пара существ их вида, высотою метра три и оттенка неба голубого. Аео шёл со своей спутницей жизни Аио, с той, с кем они последними покинули планету Земля, создав собственным желанием новый биологический вид интеллектуальной разумной сущности. Тогда они вложили в сознание будущей человеческой сущности все возможности свои, но и заложили регулятор ограничения способностей, преодолеть который можно было путем энергетического, интеллектуального и морального просвещения.

Подойдя к разумному существу ультрамаринового цвета, пульсирующего плавным ритмом, Аео и Аио грациозно склонив свои головы, связали три интеллекта в один.

— Приветствую я вас, Аео и Аио! — мысленно проговорил юноша, контролируя потоки энергии, связывающие его сознание с сознанием двух существ, чувствуя при этом незримую прочную нить, по которой в любой момент времени можно было уйти домой.

— Приветствуем тебя! Мы рады твоему визиту. Ты быстро учишься, наш юный друг, — мысленно ответили в унисон Аео и Аио, сияя голубым светом, озирая трёхметрового гостя в похожем теле. Им было лестно ощущать, что вид разумной сущности, поняв технологию трансформации сознания, смог проделать столь долгий путь, разделяющий Миры и целые Галактики межзвёздным пространством.

Обозрев гостя, Аео добавил мысленно, — твой путь сюда тебя привёл с константами и переменными вопросами и формулами размышлений, ответив на которые ты сумму хочешь получить свою? И сделать вывод для принятия решений тобою в Мире том, где ты живешь сейчас?

— Всё верно, прародители. Есть ряд вопросов к вам, — ответил юноша, окинув здания оттека синего и высотою в километры, едва уловимо пульсирующие световым излучением.

— Внимаем мы тебя, и поясним, — мысленно ответила Аио, изящно разведя руками и воздвигнув к небесам их синий цвет с исходящей аурой энергии.

— Вы создали гигантов тех, что прилетели на планету нашу после гибели их Солнечной Системы симметричной? Вопросов к вам не счесть… — задал свой первый вопрос юноша в ультрамариновом оттенке трансформированного в инопланетное тело сознания. И доступ для других сопутствующих приоткрыл.

— Аиооиа. Мы их не создавали. Другие это были существа. Они решили воспроизвести свой вид в той Солнечной системе симметричной, где обрели гиганты те свой первый дом. — Ответил Аео, рисуя образы гигантов, которых юноша описывал ему, предоставляя картины из памяти своей и то, что сталось на том острове в Тихом океане, и какую правду он узнал. Аео и Аио была известна история той расы с тёмно-синими глазами, с оттенком пепельным волос и ростом равным их.

— Сколь сложны комбинации… — ответил юноша мысленным способом, ощущая при этом проходящих рядом с ним других разумных дружелюбных по энергетике существ, идущих по своим маршрутам среди широчайших аллей и бесконечных улиц, тянущихся и плавно извивающихся между исполинскими зданиями, дышащими воздухом и светом, но не показывая при этом внутреннее содержание своё.

— Сама Вселенная и жизнь её, её детей — цепочка сложных комбинаций. Мы неустанно изучаем, апробируем и строим собственные теоремы, и доводы, и обличаем факты для себя, и для иных существ инопланетных. Взаимодействуя культурами, накопленными знаниями и продолжая жизнь для будущих свершений, мы ищем вместе те ответы на вопросы, которые в сознании твоём витают постоянно. — Ответила Аио, то существо без внешних признаков мужского или женского начала, но энергетически она принадлежала ко второму существу, неся в своём энергетическом потоке частицы женственности, ласки, красоты её ауры.

— Теперь задумайся. Вы, существа с пока ещё порогом ограниченного интеллекта, сами создаёте вид разумной жизни в новых формах клеточных и электронных, и наделяете сознанием других и тех, — ответил Аео, окинув ощущением энергетическим всю панораму площади гигантского фонтана и скульптуры перед собой, и образ существа ультрамаринового цвета. Домыслив скоротечно, он вновь добавил, разумы связав. — Вы сами стали проводить игру, в которую намного ранее до вашего создания вступили многие десятки тысяч разумных существ, рассеянных по видимой Вселенной. Однако, как и у тебя, в их сознании есть главный и неразрешимый коалицией существ вопрос — что было до рождения самой Вселенной? Какой она была в те времена, когда она лишь в сжатом состоянии была, и что границы внешние её насильственно сжимало, окружало. Какая собственная необузданная страсть и смысл заставили её взорваться и расшириться до тех неощутимых граней, образовав неисчислимые Галактики, Миры, в которых мы сейчас живём и развиваемся? Вот твой вопрос центральный, юный друг. А что касается твоих моральных истязаний о жизнях тех, что загубил ты собственными действиями, при этом защищая мирное существование других, то это и не хорошо, но и не плохо. Во всех известных нам Мирах, цивилизациях интеллектуальных существ, имеются свои контроллеры гармонии добра и зла. Тебе и выпала такая участь. И ты прекрасно знаешь сам, как адекватно поступать при каждом новом повороте жизненных моментов, спасти или прервать очередную жизнь. Но помни юный друг, баланс ты собственный нарушить можешь, ведь ты свободен в выборе своём, но тёмные оттенки действий породят не только боль персонально для тебя, страдать другие существа при этом будут, и посему всегда оценивай момент и перспективу, которая от действий сложится твоих

— Не понимаю? Вы создали разумную жизнь при расхождении Пангеи, а это сотни миллионов лет назад. Аиооиа появились на собственной планете миллионы лет назад? Наш род древнее? Тогда куда ушли ваши потомки, кто жил на разошедшейся Пангеи, до современных дней человеческого общества? И где следы цивилизации, культуры, быта их? — вопрос задал свой юноша, своим биологическим телом ощущая, как любимый домашний питомец вновь трётся об ногу и мурчит, обнюхивая своим влажным холодным носом кожу на ноге. Погладить бы её сейчас по серой шерсти, но прерывать контакт общения никак нельзя.

— Ответы ты найдешь. Ищи, и укрепи сознание, терпение и веру, — ответила Аио, едва заметно голову склонив и ощутив цветы и землю под ногами, тот зеленеющий ковёр травы и примитивных многоклеточных биологических существ, переползающих с листка на лепесток.

— Иначе не могу, — ответил юноша сознанием для прародителей. — Ещё вопрос. Аиооиа, им стоит доверять? И могут скрываемые ими технологии и знания подвергнуть гибели наш общий современный дом? Я ощутил, что тень сомнения и недоверия имеется у их потомков в процессе созидания с нашим видом.

И юноша в обличии ультрамариновом изящном, наблюдал, как рядом пропархало органическое существо, похожее на бабочку с оттенками цветов похожи на палитру красок, выведенных человеком.

— Они должны повествовать тебе об этом сами, за них не можем мы держать прямой ответ. Они разумны и свободны относительно своих идей, поступков и решений. — Ответили синхронно Аео и Аио, решив лишь приоткрыть завесу тайны, — но их скрываемая истина и жизненные факты связанны с крушением их Мира. И не томи себя, задай открыто им интересующий тебя вопрос. Они поймут, и вы тогда возможно правильно ответите совместно на все те вопросы, при этом смоделировав едино верное решение, которое спасёт ваш угасающий в процессе жизни общий дом. Сейчас же юный друг тебе мы посоветуем от нашего желания вобрать в свой разум много больше веры в силу и способность к безграничному развитию собственного интеллекта и накопления энергии, витающей в тебе и каждом человеке вида твоего. И стоит приготовиться, как люди ваши говорят, морально воспринять иную перспективу знаний, которые откроете в ближайшем будущем все вы.

— Спасибо за ответы! — потоком мысли обозначил юноша, опять окинув взором ощущения пространство, и двух существ голубоватого оттенка пред собой.

— Останешься у нас ты долгим гостем? Или спешишь вернуться ты в свой дом? — поинтересовалась Аио, едва заметно на бок голову склонив и обведя рукой пространство зеленеющей аллеи перед круглой площадью с исполинским изваянием стеклянным существа их вида, пульсирующим светом голубым. По кругу площади и озера, в котором изваяние брало начало, бежали бьющие живой водой фонтаны и в озеро свою субстанцию вливали, и плавали в нём птицы яркие окраской и причудливые форм своих, далёким образом напоминая грацию белых лебедей.

Юноша, прощупывая пространство невидимыми потоками энергии, рисовал в себе детальную картину окружающего пространства с его многообразием живых существ, различием скульптурных изваяний. Наслаждаясь осознанием окружающего и происходящего, он, вновь пройдя по связующей нити биологическим телом улыбнулся и создал сейчас в инопланетном мире вокруг себя пульсирующую ауру довольства жизненным моментом.

— Есть времени отрезок малый у меня, хочу я насладиться домом вашим, впитать в себя его прекрасное начало, но нужно в собственном мне доме вершить баланс и начатое мною и моими близкими друзьями действо. — Ответил юноша хозяевам Пангеи. — Но я хотел бы посмотреть на панораму города Второго, что с водной гладью Мирового океана прикоснулся после завершения строительства его. Хочу узреть закат я тот, что облака окрасит тёплых красок солнечных лучей.

— Эстетика — прекрасное начало в переменных человека, и стоит это бесконечно развивать в себе. И близок сей момент, ты вовремя. Успел. — Подметила Аио, и создала с собою рядом круглой формы воздушную прозрачную платформу, оттенка синего под стать и окружающую цветовую гамму.

Взойдя на круглую платформу, за ней последовал Аео, по праву рядом со своею парой встав, и мысленно докончив фразу триалога, — закат светила здесь поистине красив! И в каждом мире он, по-своему, прекрасен, вдохновенен, уникален. Проследуй с нами и открой ты для себя всю чувственность, великолепие природной созданной энергии момента.

Ступив на тонкую прозрачную округлую платформу, сознание Сокольского почувствовало на теле ультрамариновом порывы ветра от поднятия платформы вверх.

Платформа неслась всё выше, попутно огибая других существ, парящих на дискообразных платформах из стекла.

Пролетая над мегаполисом из синего стекла, пульсирующего теплом и светом, он, юноша обозревал все здания километровой высоты и более, все площади округлых и иных геометрических форм. Все парки зеленеющих лесов, в которых толпы тех существ ходили. И впереди, на горизонте показался он, великий и единый Океан.

Второй город в форме полумесяца был выстроен вдоль линии береговой. Песчаный, белоснежный, шириной в сотню метров пляж был девственным и чистым от строений, и окружали его растения высотою метров в пятьдесят. Похожи они были на те пальмы, что видел юноша в своих частых путешествиях по миру человеческому на различных островах, с растущими и зеленеющими папоротниками, благоухающими яркими цветами.

И здесь аналогичная присутствовала фауна и флора. И уносящиеся ввысь пальмы всё с той же аурой, красотой, свободно шелестели листьями раскидистыми от порывов ветра, что гнал на берег могучий и неразделенный Океан. В пространство континента привнося солёный запах и волну на берег нагоняя, разбивая о песок, рождая белые барашки с бурлящей пеною морской.

На горизонте проплывали кучевые облака, и ветер вездесущий их в причудливые формы составлял, друг друга хаотично сталкивая, разделяя. И солнце яркое торопилось к горизонту не спеша. А пальмовидные деревья, изгибаясь, всё клонились серыми стволами к белоснежному песку, но большинство из них создали щит живой пред Океаном, стволами гордо в небо синее стремясь.

За рощей шёл Второй, по значимости, в данном Первом регионе город, и здания его к кристально чистым возвышались небесам. Среди них на платформах существа парили с умыслом в пространстве, то вверх, то вниз, то вбок спеша.

Платформа, на которой юноша стоял с Аео и Аио, неслась к бескрайнему, залитому вечерними лучами солнца побережью.

И вот достигнув линии прибрежной, сошли они с платформы и вступили на песок, тепло которое впитала каждая песчинка, в ногах своих почувствовали все. Они здесь были не одни. Другие существа голубоватого оттенка по парам и компаниям разбитые смотрели Мира и природы красоту, ведя беззвучную беседу относительно концепции Вселенной и идей, которые необходимо им реализовать.

Сам юноша в ультрамариновом оттенке тела прошёлся по песку вперёд, к стихии водной приближаясь и наблюдая за волнующимся Океаном, за энергетикой его и бесконечными просторами той водной массы, которую он глубоко любил и обожал, и почитал до преклонения в своём далёком Мире от сего. Аео и Аио на месте всё стояли и взирали мощь клонящегося к горизонту с каждою минутою краснеющего солнца, лучи его, сквозь облака оттенка алого простреливающие подмечая для себя и ощущая их прикосновение на теле собственного существа.

— Как появились вы на той планете и что было для вас началом жизни? — вопросил юноша потоком мысли, идя вперёд к большой воде лазурного оттенка словно море на Карибских островах.

— Мы, друг наш юный, эволюции процесс прошли от форм простейших до ещё меняющейся той, что ты сейчас взираешь повсеместно в этом Мире. — Ответил Аео, красоты Мира ощущая и бескрайние просторы побережья, и далёкий горизонт с насыщенностью алых облаков, которые пытаются упрятать за собою солнца диск.

— Но есть сомненье так же в наших связанных в единый разум интеллектах на этапах жизни вида и развития его. Мы не нашли пока ответ на наш вопрос — кто мы? Самостоятельный продукт последствия рождения самой Вселенной, или же очередной и чей–то замысел как тот, что создали мы сами, жизнь вам подарив… — добавила Аио, рассматривая побережье в белом исполнении песчаном перетёртых минералов и шумом двухметровых волн, накатывающих на него.

— Сейчас бы сёрфинг, по волнам немножко поскользить, — подумал про себя Сокольский, и вновь улыбкой загорелое довольное лицо окрасил, любуясь волнами, плескавшимися перед ним и теми, что были больше вдалеке, на нет сходя у побережья. И он добавил для Аео и Аио, вновь связав три интеллекта. — Для кого–то в нашем Мире поиски ответов на вопросы данные является великим философским смыслом жизни, а кто-то же и не стремиться вовсе разрешить такой вопрос, решая лишь эгоистичные проблемы. Но многие пересекают их с вопросами обычной повседневности. Что, интересно, будет в тот момент, когда ответит существо разумное на них, живущее в Мирах Вселенной?

— Мы склонны думать, что конечного ответа вовсе нет. Есть только лишь развитие иных и сложных более чем эти все вопросы, рассуждений. Ведь развивается Вселенная мгновенье каждое, рождая новые законы, творя энергию и вместе с ней разумные Миры! — ответила Аио, в пространство Мира мысли выпуская, и юноша их уловил.

— Эффект Вселенской эволюции касается всего, и наших видов в том числе, — дополнил Аео свою вторую составляющую без которой для него и этот мир немил.

Юноша в обличии ультрамариновом всё ближе двигался к стихии водной и брызги от разбившихся в бурлящие потоки волн на теле оседали капельками тёплыми, прозрачными. Одну из них он острым, как иголка кончиком руки своей поддел и над лицом занёс он пред собою. И в этой капельке солёной, кристальной чистоты лучи великого светила заиграли, искрясь прозрачною энергией. Тряхнув изящною рукой, в полёт к песочному покрытию он капельку воды отправил. Она упала и в момент исчезла на ковре молочном перетёртых белых минералов.

Вдруг юноша по связи прочной с телом биологическим своим услышал звук клаксона папиного автомобиля у ворот перед фазендой, и здесь, он в Мире этом вновь поймал закат на горизонте алых облаков над всеобъемлющим единым Океаном. Принимая в собственную память живописную гармонию далёкого, но близкого по сути Мира, он повернулся к двум голубоватого оттенка существам и поступью, уверенной стал путь шагами сокращать.

— Пора мне в дом свой возвращаться. Был несказанно рад я нашей встречи! — проговорил на уровне сознания в ультрамариновом оттенке тела трёхметрового тот юноша, который параллельно находился сейчас своим биологическим телом в комнате, сидящий на полу в удобной ему позе.

— И мы, признаться, рады достижениям твоим по части интеллекта и развития его энергии и глубины. Мы навестим в ближайшем будущем ваш Мир. Передавай частичку положительной энергии своей второй и неотъемлемой любимой сущности… — ответили синхронно Аео и Аио, воздев в порыве жеста к вечерним небесам свои конечности голубоватого оттека.

— Кончено, передам! — вновь мысленно ответил юноша для них и запустил процесс трансформации сознания в энергетический поток.

Его ультрамаринового тело предалось пульсации ещё сильней, и аура вокруг него наполнилась теплом и светом. В момент рассеялось пространство перед ними, и Аео и Аио уже рассматривали панораму побережья, без тела их далекого, но близкого по сути дружественного дитя. Теперь он нёсся в окружающем его космическом пространстве, стремясь быстрее очутиться в доме у себя. Аео и Аио продолжили лицезреть фундаментальность и масштабность мира, его собственную красоту.

Вновь ощутив своё сознание в сплетении нейронов в голове, Сокольский сделал вдох решающий и приоткрыл свои ресницы. Вокруг царила тишина, напротив него стоял мебельный гарнитур и на тумбе располагался широкоформатный плазменный телевизор. Полочки с различными сувенирными игрушками, модельными машинками, ракушками были точно такими же, когда он покидал пространство этой комнаты. Кровать, застеленная покрывалом бежевого тона, стояла на своём законном месте, а от неё по двум бокам стояли тумбочки. На них резные хрустальные вазы с розами благоухающими ароматами природы, утончённости. Всё те же шорты в сюрреалистический цветок на нём надеты были, а рядом кошка появилась. Посмотрев на неё довольными карими глазами с прищуром, Сокольский погладил её по шёрстке, и она замурчала ещё громче, пару раз мяукнув и пошевелив усами, при этом крутя ухом в разные стороны. Один кончик его был рваненьких, и Александр инстинктивно вспомнил, как кошка его разрезала о шип розы, когда впервой осознанно залетела в кусты в неистовой погоне за кузнечиком.

На вечеряющей, но всё еще жаркой улице за зашторенным окном из стеклопакета послышались голоса и открывание входной калитки. Юноша, сидя в той же позе вдруг взглянул на золотую статуэтку Посейдона, сияющую отполированной до блеска поверхностью благородного металла. Затем он дотронулся до своего браслетика на правой руке и почувствовав его вес, окончательно понял, что он находится в реальности, в знакомом ему Мире, а не в подсознательном уровне его, где каждый элемент фантазии и построение идей и окружающего тебя пространства был живее, чем сама реальность. Он хитро улыбнулся и прошептал вслух, — вот тебе и Вселенский туризм.

— Эй, юный романтичный странник что узнал? — мысленно вопросила Кристина, идя по коридору вдоль зеркального шкафа купе во всю высоту стены метра под три с половиной встречать родителей с их сумками с наполненными в них элементами обыденных человеческих покупок.

— Расширил круг вопросов, но также и ответил на парочку других… — мысленно проговорил Кристине Александр. Посмотрев в зеленеющие глаза своей любимой кошке, он почесал ей под мордочкой белую шёрстку и добавил, — похоже, каша заваривается гуще, с новыми интересными ингредиентами!

— Теперь без этого никуда, — беззвучно ответила Кристина и сбежала по массивной отделанной рельефным кафелем лестнице вниз. Выйдя на жаркую улицу, она вдохнула воздух, наполненный ароматом цветов и трав, фруктов и костерка, горевшего на соседнем участке, и прошептала вслух, — так жить много интересней!

И улыбнувшись, она пошла навстречу идущим родителям.

Сокольский снова обнял ноги руками и уткнулся подбородком в коленки. Размерено моргая карими глазами, с едва заметной улыбкой на загорелом вдумчивом лице, он вдруг погрузился в прошлые года жизни. Он вспомнил те, казалось бы, беззаботные студенческие времена, когда из-за учёбы на дневном отделении толком не хватало денег на поход в кинотеатр или сопровождение очередной дамы в кафе или второстепенный ресторанчик, когда бюджет был ограничен настолько, что порою эти ограничения касались собственных желаний. Ну а тех денег, что удавалось перехватить в процессе различных подработок, хватало не на многое.

Вспоминая те времена, он с долей радости улыбнулся и подумал о том, какое количество денег теперь лежало на его электронном счёте, и сколько есть перспектив в открытом доступе перед ним, сколько им уже изучено собственнолично и сколько предстоит открыть для себя и для других. Скольким людям необходимо будет помочь, скольких удастся спасти, скольких предстоит лишить свободы и жизни намеренно, за их негативное отношение к человечеству.

Всё это давало ощущение полезности и занятости в общем Вселенском процессе эволюции её и собственной жизни, жизни общества. Это тебе не сидеть на маминой с папиной шеи, и вести необоснованную знаниями полемику, козыряя перед друзьями заученными фразами со слабым оттенком философского смысла в них, при этом в глубине себя понимать, что ты не двигаешься вперёд в реальности. В действительности ты всего лишь горазд на громкие слова и попирание других, тех, кто всеми силами старается себя улучшить самостоятельно, опираясь на свои знания и возможности, собственную статистику пусть и не великих, но всё же достижений.

Сейчас же его собственное критичное мировосприятие изменилось, подверглось революции. А те блага, которые ему раньше виделись первостепенными, желанными и, казалось, были заоблачными и несбыточными, в современном его моральном и интеллектуальном состоянии изменили свою значимость и утратили актуальность. Они стали доступными для него, а ему просто захотелось остаться самим собой, простым и беззаботным с виду. Он понимал, что им овладела постоянная идея просвещения себя, стремление к ещё большему интеллектуальному познанию Вселенной и человеческого Мира.

Сидя в любимой позе, он вдохнул прохладный ароматный воздух и подумал про суперсекретную дивизию под названием Зет, которая теперь перестала быть абсолютно секретной, пусть и для узкого круга лиц.

— Неужели немцы и тайное руководство Третьего Рейха действительно свернули с тропы открытой кровопролитной войны на скрытую конфронтацию, или, сделав ход конём, опутали Мир собственной паутиной власти? — думал юноша, слушая монотонное и гипнотизирующее урчание домашнего питомца.

Мысль шла дальше в голове его, пока взирал он на лежавшую на тумбе рядом с широкоформатным плазменным телевизором большую белую ракушку, привезённую из Доминиканской Республики, раскрашенную яркими красками большую бутылку с корешками Мамахуаны⁷, настоянными на тёмном роме с красным домашним вином и мёдом, собранным в период цветения южной акации. — Что будет при столкновении с силами нам неизвестными? Как им противостоять, и чем? Как хитрыми, совместными с командой С.Р.Т. действиями обернуть возможного врага в перспективного союзника без негативных столкновений сил технологических, людских?

— Ладно, завтра в самолёте домыслю! — прошептал в итоге юноша.

Погладив дремлющую возле своих ног кошку, он встал с ламинатного пола, проследовав к двери, ведущей из голубоватого оттенка комнаты на просторную площадку с обоями бежевых тонов и ответвлениями в другие спальные комнаты и лестницей, ведущей на крышу, в большую мансардную комнату.

Спустившись по другой лестнице на первый этаж в обеденный зал с большим овальным столом, стульями, мебелью, и переходящий в кухонную зону, он, увидев свою любимую сестру, вновь обрёл беззаботную улыбку и вид человека, абсолютно довольного жизнь. Ведь так оно и было, жизнь в её бесконечном проявлении была порой непредсказуема, местами грустна и тяжела на эмоции, местами опасна, зачастую интересна, поистине хороша, но в ней всегда были светлые моменты. Главное уметь узреть их и принять их для себя.

Африка, Эфиопия.

В эти минуты.

Спустя несколько часов одна задача из плана работы была завершена. Евгений Левицкий ехал в арендованном джипе с открытым верхом.

Под наигранной маской фотокорреспондента он взял напрокат автомобиль в одном из крупных городов этого региона и пустился в путешествие. Первый плоды его разведки принесли результаты. Он воочию наблюдал за тем ужасом, который творился в деревне ночью.

Потом наступило утро, и, выйдя на связь и доложив обстановку начальству, он воспользовался одной из нескольких дополнительных канистр с бензином и поджог маленькую деревушку. Это была неизбежная процедура.

Останки нескольких тел и других более целых ему пришлось внести в жилище, взвалить в одну кучу и спалить целиком с домиком и поджечь другие дома. Ему выпала весьма неприятная процедура после десятидневного, беззаботного отпуска с женою на Шри-Ланке в окружении кокосовых пальм, экзотических растений и благоухающей природы, катания на слонах и поедания местной кухни. Жена осталась там, а его вызвали на задание.

И вот сейчас он наблюдал знойную пустынную местность вокруг себя и пыльную, накатанную за годы дорогу красноватого оттенка, ведущую к другой деревушке, куда ночью в приступе панике сбежали жители. Но при развитой передачи данных об утечки информации не могло идти и речи, информационный риск всё же был велик, но в пределах допустимой нормы.

Это была Африка.

По бокам тянулась пустынная местность с редкими низко растущими деревьями, малочисленными кустарниками и высохшей травой, в которой туда–сюда носились ящерки, и насекомые запевали свою трель. Где-то вдалеке пробежало стадо зебр, демонстрируя себя. Жираф, склонив длинную шею к земле, с наслаждением щипал траву возле зеленеющего островка, которому чудом удалось выжить в этом засушливом регионе. Флора и фауна в Эфиопии в разных её регионах потрясала своей вариацией.

Управляя автомобилем и вглядываясь вперёд, мысли его были заняты тем, что делать дальше. Нельзя же вот так выжигать дотла деревню за деревней, люди всё равно будут убегать в иные места, и сеять новую заразу, распространять её дальше. Местоположение доктора Мердека было известно агентству и скоро прибудет команда новых агентов. Ещё ему запомнились глаза тех двух эфиопских детей, перед тем как он отключил их потухшее сознание двумя выстрелами.

— Неужели этот процесс необратим, и что чувствовали при этом сами дети? Может быть, где-то в глубине подсознания их остатки разума боролись против заразы, пожирающей организм и захватывающей всё больше участи головного мозга, выжигая в нём адекватное мировосприятие, ощущение свободного сознания и жажды жизни. Вдруг они осознавали реальность, но не могли противопоставить своим действиям ничего, и смиренно наблюдали озлобленными, уже неразумными глазами последнюю картину их угасающего Мира, дуло пистолета, полёт пули и мрак, окутавший сопротивляющееся сознание и веру в то, что не всё ещё потерянно для них? — думал агент.

Подпрыгнув на очередной кочке, он всё же остался сидеть в кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Задумавшись над последним вопросом, он почувствовал, как на доли секунд сжалось сердце от боли и гнева в отношении тех, кто намеренно разжёг костёр смерти, выжигающий жизнь.

Впиваясь серыми глазами в засушливую даль и близлежащее пространство, он параллельно ощущал, как кепка, защищающая голову, нагрелась от лучей солнца. Снова захотелось пить, но до нового пункта назначения оставалось десять минут езды.

Нужно потерпеть.

Взявшись за руль второй рукой, Евгений Левицкий надавил на педаль газа ещё сильнее и стал выжимать новые километры, увеличивая скорость езды по грунтовой дороге, оставляя за собой клубы вздымающейся пыли. Ему самолично захотелось достать мозг доктора Мердека из его черепной коробки скормить биомассу, породившую этот дерзкий разум шакалам и стервятникам, которые в надежде на пищу так и шарили в здешней пустынной местности восточного региона жаркой африканской страны.

Спустя несколько минут он остановил свой автомобиль возле раскидистого дерева, на ветках которого сидела небольшая стайка птиц, сверкая глазами–бусинками на окружающий Мир, медленно идущий к вечерней обстановке.

Выйдя из автомобиля, Левицкий вновь закинул рюкзак за спину, и, взглянув в видоискатель профессионального цифрового зеркального фотоаппарат с телеобъективом собственного производства агентства Современных Революционных Технологий, сделал пару кадров дальнего плана.

Фотографии высокого разрешения из высокотехнологичного фотоаппарата по беспроводные передачи данных перенеслись на коммуникатор, расположенный в держателе на поясе. Средство связи, по установленной схеме в свою очередь, зашифровав послание, отправило его на собственный спутник агентства, в базу данных Электронного Компьютерного Существа.

Повесив тяжеленький фотоаппарат на шею, Евгений Левицкий, убедившись в том, что местность чиста, допил остатки воды из бутылки с привкусом лимона и двинулся вперёд, следуя через иссушенную пустынную местность с высохшими островками примятой травы, озираясь по сторонам. Яркий солнечный диск, висевший на безоблачном голубоватом небе, не сбрасывал мощь своего обогрева, а жаркие и суховатые порывы ветра лишь подогревали изнуряющий тело климатический фон и гоняли по округе перекати–поле.

Смотря на эфиопское тело с кожей кофейного оттенка, Майкл Кингсли крепче сжал свой пистолет и посмотрел на напарника. Тот отбирал образцы крови у другого тела, покусанного во многих местах. Странным оставалось то, что глаза у них были раскрыты и словно смотрели в бесконечность пространства и времени с отсутствием в них энергии и смысла. Ник Нортон, одетый в серые шорты до колен и однотонную рубашку с короткими рукавами закончил с процедуру отбором крови из вены у пострадавшего и положил шприц в небольшой кейс серого оттенка, напоминающий медицинский саквояж.

Их арендованный автомобиль стоял неподалёку от деревушки, состоящей из чуть больше двадцати десятков тукулей, скудных огородов и пастбищ, примыкающих к деревне. Автомобиль в любой момент был готов увезти их отсюда, но сперва нужно было закончить начатое.

Они прибыли слишком поздно и нашли здесь лишь трупы эфиопских жителей и тела тех собратьев, кто находился в промежуточной фазе трансформации. Посмотрев в красивое лицо молодой эфиопской девушке светло-синим оттенком глаз, Ник сочувственно покачал головой и обратился к напарнику.

— Будь проклят тот, кто это сотворил! Хотя от этого никуда не деться, венцом подопытных всегда останется человек, — проговорил Нортон, посмотрев на своего напарника в таких же серых шортах и однотипной рубашке. Тот сжимал пистолет и озирался вокруг.

— Так будет всегда… — вздохнув с долей грусти, проговорил Майкл Кингсли, доделывая необходимую процедуру, — наши, наверное, сейчас всё ещё допрашиваю крысу, которая сливала информацию через Клейтона неизвестной стороне.

— И как предатель пробрался так глубоко, точнее, как Генри могли подкупить, чем? — вопросил Ник Нортон, укладывая медицинские принадлежности на свои места в кейсе и думая про то, что Кайл Клейтон похоже не только сливал неизвестной стороне секретные данные, но и возможно так же предал их подругу, а сам исчез.

Додумав, Ник добавил, посмотрев на сложенные в одну кучу тела и канистру бензина, стоящую рядом с горой тел, обложенных соломой, снятой с крыш тукулей. — Как думаешь, Беатрис ещё жива? Неужели этот сукин сын Кайл раскрыл её в операции на Карибах, и теперь она в плену, или вообще мертва? Если найдём самого Клейтона, убьём его медленно и с пристрастием.

— Поддерживаю! — ответил Майкл, вглядываясь в пространство безлюдной деревушке, — интересно, помимо конторы кто-нибудь знает про ситуацию с вирусом? Судя по имеющимся у начальства данным, о ней точно не знают ни ребята из Ленгли, ни ФБР. Аналитики говорят, что передвижений агентов со стороны МИ-Шесть и Моссада не было. С последними, мне вообще бы не хотелось сталкиваться, если честно. Если так, и мы здесь одни, это безусловно нам на руку, сливки информации и лавры возможностей достанутся нам. Эфиопию не случайно выбрали для испытаний вируса, в стране без того более миллиона жителей заражены ВИЧ-инфекцией.

Майкл продолжал вести размышления вслух, озираясь по сторонам, смотря на красноватые хижины. — Хотя с точки зрения заинтересованности правительства и местных органов управления, здравоохранения, вымирание сотни жителей могут и не заметить. Надо выяснить есть ли другие очаги помимо Эфиопии.

— Выясним! Хорошо, что Генри попался как нельзя кстати. Глупец, знал же, что у конторы на прицеле абсолютно все, даже свои, под ещё большим контролем. Аналитики молодцы, сумели расшифровать последнюю переписку и вычислить адресата посланий. Черт, только вчера мы попивали кофе с тирамису в нашем рабочем кафе с этим предателем, — ответил Ник и быстро встал, взял чемоданчик в руку и огляделся.

Красноватые, округлой формы хижины с серыми иссохшими под лучами солнца соломенными крышами и зияющими чёрными входными проёмами вымерли окончательно. Следы крови, засохнув, терялись на почве песочного оттенка, предметы обихода, так же хаотично разбросанные напоминали последствия урагана, прошедшего по деревушке, но не тронувшего хижины. Сглотнув и почувствовав сухость во рту, Ник снял рюкзак с плеч, и, открыв его, достал бутылку воды. Отпив немного, он засунул её обратно.

— Последний штрих… — предвкушая основную фазу операции, радостно выдал Майкл, кивнув в сторону кучи мёртвых тел и тех, что проходили процесс трансформации, прибывая во временном анабиозе.

— Да, пора с этим кончать и выдвигаться. Предположительное местоположение базы установлен. Надо выяснить, что к чему! — ответил Ник, оперативный агент АНБ из секретной подструктуры, о которой знали единицы и несколько людей в высшем руководстве данной организации.

В обширной системе АНБ, с её высоко затратным и неизмеримым для налогоплательщиков бюджетом была создана секретная ячейка, и доступ посторонним был заказан. Однако, эта несуществующая для всех ячейка, законспирированная под экспериментальный аналитический отдел, занимающийся криптоанализом, имела связь со всеми подразделениями Агентства Национальной Безопасности и вела свою скрытую деятельность по всему Миру, пользуясь привилегиями и полномочиями выше, чем были у иных сотрудников различных отделов.

До деревушки оставалось метров пятьдесят, не больше. Присев за стволом очередного суховатого дерева, Евгений Левицкий взял на прицел фотоаппарата просторы деревни и начала отщелкивать кадры, всё больше вдаваясь в пространство вокруг.

Вдруг в объектив с перекрестиями и точками фокусировки попались два живых человека. Один держал серенький медицинский кейс, другой держал серебристый пистолет с глушителем. Оба были одеты как самые обычные туристы, собравшиеся на сафари. Но Евгений за несколько секунд определил по их виду, что они не просто туристы, забредшие в деревушку ради фотографий с местными загорелыми жителями на фоне их культурного достояния в виде хижин и толпы вечно худых детей. Эти двое были атлетически сложены, мощны на внешний вид, их лица светились твёрдой решительностью и уверенностью в своих действиях, несмотря на кучу мёртвых окровавленных тел, лежащих вокруг.

— Сейчас мы выясним, кто вы такие, — подумал про себя Евгений Павлович, и, посмотрев серым правым глазом в видоискатель начал отщелкивать кадр за кадром, фотографируя их лица крупным планом.

Фотографии автоматически по многоступенчатой системе пересылке уже через несколько секунд оказались в штаб-квартире агентства Современных Революционных Технологий, в отделе Электронного Компьютерного Существа. Главный аналитик, приняв цифровые данные в виде изображения двух людей и их лиц, запустил систему поиска опознавания личности.

Между делом Евгений Левицкий, не дожидаясь ответа от вездесущего ЭКС, быстро достал из рюкзака усилитель звукового сигнала, похожий на обычный медиаплеер, и направил его на деревушку, с корыстной целью подслушать чужой разговор.

Вставив наушники в уши, и вновь всматриваясь через длиннофокусный телеобъектив в образы двух неизвестных, крутившихся возле кучи мёртвых окровавленных эфиопских тел и поливавших её бензином, Евгений анализировал их диалог, который мужчины вели на английском с едва выраженным американским акцентом.

— Трудно поверить, что у Беатрис был роман с Клейтоном! — предложил тот американец, что был с чемоданчиком в одной руке и с пистолетом с глушителем в другой.

— Мне тоже, Ник. Но они этим не афишировали, — ответил другой, расплескивающий горючее на тела из железной красной канистры.

Евгений Левицкий помнил, что прослушиваемый им разговор по отработанной технологии передается в центр ЭКС для анализа. Появилось три имени, и значит, скоро будет известна информация об этих залётных «туристах».

Продолжая отщёлкивать кадр за кадром, Евгений Левицкий ощущал на себе неистовую мощь африканского климата. Солнце всё так же грело загорелую кожу, несмотря на то, что день медленно, нехотя, но верно стал клониться к вечеру.

Россия, Москва.

В эти минуты.

Сборы в предстоящий трип в Бразилию и Африку были завершены.

Все вновь разместились в штабе для совещаний. София Никольская и Кристиан Берковский ожидали Анабэллу, родную сестру Кристиана и между делом занимались планированием маршрута.

Обычным общественным авиарейсом до пункта назначения пришло бы лететь целые сутки из расчета с двумя пересадками и временем, затраченным на них. Было принято использовать Шустрого, который доставит троих на борт Странника, который уже прибыл к назначенному месту встречи и спокойно дрейфовал в водах Атлантического океана у берегов государства Бразилия, близ дельты Амазонки.

Часть команды Олега Игоревича, закончив с подбором экипировки, присоединилась к остальным. Максим Орлов прибыл в штаб-квартиру с довольным лицом, с наслаждением прокатившись на новеньком Camaro SS с функциональностью Электронного Компьютерного Существа. Сейчас он рассматривал всех собравшихся и одетых по внешнему виду так, как будто они собрались не на опасные задания, а на отдых к побережью с шумом прибоя, кокосовыми пальмами, удобными шезлонгами и коктейлями на ромовой основе. Максима сейчас смущало лишь пару вещей — то, как быстро закончился неформальный отпуск и то, что в предстоящей операции рядом с ним не будет Сокольского.

Вдруг неожиданно на поверхности большого экрана отобразились фотографии эфиопской деревушки с хижинами, сделанные Евгением Левицким, находящимся в режиме реального времени там. Все начали всматриваться в слайды, сменяющиеся с чистотой, оптимальной для визуального восприятия и констатации информации на них.

— Чёрт! — выпалила София Никольская, заёрзав в удобном кресле за столом, сидя рядом с Кристианом Берковским и округлив глаза на экран, — похоже АНБ так же в курсе!

— Каким именно образом? И кто эти двое? — взволновался Игорь Клементьевич Власов, смотря на Софию вопрошающим и анализирующим взором голубых глаз.

София почувствовала, как неприятный холодок прошёлся по спине мурашками. Она знала этих двоих, и молчать больше не имело смысла. Она посмотрела на Власова старшего и начала повествование, — это оперативные агенты. Агентство использует их для ликвидации ненужных элементов. У меня были собственные подозрения насчёт них и то, чем они на самом деле занимались.

— В смысле? — перебил София Олег Игоревич, посмотрев на неё, а потом на всех остальных, сидящих за большим овальным столом и взирающих на экран и слады фотографий, сменяющих друг друга.

— В АНБ, хоть это мною и не было доказано, но в этой обширной массе аналитиков, криптографов, оперативных агентов есть своя исключительная подсистема. — Продолжала София, вспоминая всех лиц, кого подозревала и за кем шпионила в пользу агентства С.Р.Т. — Её уникальность заключается в том, что она хоть и завязана в общей структура Агентства Национальной Безопасности, она обособленна. У неё есть доступ ко всем секретным материалам и информативным данным, ресурсам, когда-либо попавшим в агентство и находящихся там и по современный час, но при этом её материалы, собранные или созданные ею доступны лишь ограниченному кругу людей, тем, кто входит в эту подсистему.

— И как ты ещё жива при таких познаниях относительно столь титулованной организации, ведущей слежку за всем миром? — вопросил Максим Орлов, взглянув на брюнетку.

— Мне пришлось заплатить высокую цену. Но если Ник и Майкл, те двое что на мониторе, узнают, что я в полном здравии, да ещё на территории государства, которое Америка тайно боится и открыто презирает, то меня сотрут с лица земли. Менее чем за два часа. И никто мне не поможет… — заключила София, грустно улыбнувшись на последнем предложении оглядев всех вокруг со взглядом человека, которому заочно подписан смертный приговор и может быть исполнен в любую наносекунду, попадись она в объективы камер наблюдения в любой точке планеты. София знала, что АНБ располагает собственной разумной системой на основе искусственного интеллекта.

— София, ты на своей территории. Мы на своей. — выдал Власов старший, с уважением посмотрев на агента, которая, не только добыла сверхсекретные сведения, тянувшие за собой неразрешенные вопросы полвека, но также помогла Сокольскому, спасла его от Клейтона, который ранее сдал её членам Лиги. Власов старший почти был уверен, что в голове и памяти у Софии Никольской имеются и другие данные, которые она пока не разглашает открыто.

Хитро ухмыльнувшись, Игорь Клементьевич добавил, — никто тебя не тронет. Договориться можно всегда, лишь нужно обсудить цену вопроса. В предстоящей операции используем официальное прикрытие.

— В роли СВР⁸? — уточнила Екатерина Николаевна. Блеснув карими глазами и посмотрев на главу агентства Современных Революционных Технологий, она хитрым тоном добавила, — и от себя подозрения отведём и Софию прикроем, и этих двоих спасём в случае чего, сделав их нам обязанными.

— Оптимально! — проговорил Антон Разумов, сидя рядом с женой и смотря на Максима Орлова обычным взглядом серых глаз, — наверняка Мердек при допросе Софии и Александра сфотографировал их, и через связного в АНБ занялся установлением их личностей. Проблема и с Сокольским, на него тоже падает тень преследования Агентством, которого нет. Нужно смоделировать решение, и действовать со стилистикой СВР, ребят из подразделения Заслон. Но Сокольского, как бы это печально не звучало, в данном случае придётся умертвить.

— Что ты сказал? — протянул Максим Орлов всем своим недовольным видом и такой интонацией, как будто он сидит не на совещании в секретной организации, а слушает рассказ возле костра в летнем лесу под треск горевших поленьев. Быстро скользнув взглядом по вдумчивым и расслабленным лицам собравшихся, Макс тут же понял, что это профессиональный термин и извиняющимся видом кивнул, — …прости, продолжай.

— Одна из большого ряда стандартных процедур при раскрытии легенды агента, — пояснил Антон Сергеевич, понимая, что Максим пока не до конца охватил не стоящую на месте терминологию. — Смена всех информативных данных о личности, возможно изменение внешности, биометрии, при необходимости и пола. Ну ты сам знаешь.

Максим Орлов, вспоминая объёмный вариант отката по причине раскрытия роли агента, кивнул головой и подумал про себя, — чёрт, Сани здесь нет! Он бы вставил своё веское слово насчёт половых признаков! — и, вздохнув, Макс проговорил вслух. — Надо выяснить, что вообще известно американцам про события сорванного аукциона на Карибах, и на острове в Тихом океане. А уж потом умерщвлять и переписывать человеческие жизни со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Ясное дело! Но как теперь влезть в АНБ? У нас там больше никого нет… — проговорил Антон Разумов, смотря на Максима Орлова.

— Это не совсем так, — хитро улыбнувшись, проговорила София, оглянув всех довольным взором, — я оставила для себя, нас, ниточки связи, и приоткрытую заднюю дверь. Так что не всё потеряно пока.

–…пока в руке ручка и по бумаге строка! — с интонацией весёлого оттенка подхватил Максим Орлов, и продолжил, — бэк дор говоришь?

— Я установила несколько инсайдеров, которые абсолютно невозможно вычислить. Посему у нас есть доступ к информативной оперативной базе аналитических и прочих данных, не касающихся архивных и сверхсекретных, добытых ранее. В архив мне удалось залезть, но мосты оставлять было нельзя. — Пояснила София, вновь с довольным видом посмотрев на опешившего Максима Орлова, затем на удивлённые лица всех остальных, а потом и на Власова Игоря Клементьевича, который был внешне несокрушим и абсолютно спокоен, ибо он был в курсе, но вынужденно молчал.

— Я всё никак не пойму… — продолжил Максим Орлов, поёрзав на стуле и улыбнувшись, — как АНБ вообще ничего не прочухало про тебя и твою реальную деятельность?

— Прости Максим, на этот вопрос я тебе не отвечу, — проговорила София, всем внешним видом вдруг превратившись в глубоко задумчивую и собранную, серьёзную и будто отрешённую от реальности. Затем она моргнула глазами, посмотрев на юного агента.

— Понятно то, что ничего не понятно. Ну и Бог с ним, ты умничка! — к Максим, по-доброму улыбнувшись и взглянув на брюнетку–ровесницу. Только сильным и лучшим было место в этих рядах, и Максим, польстив своё самолюбие и развивающийся профессионализм, добавил вслух. — Каков итог?

— Итог таков… — вставил свою фразу Олег Игоревич, посмотрев на часы на своём коммуникаторе, лежавшем перед ним. Сложив в уме все переменные, он вывел сумму, окинув всех голубоглазым взором и проговорив, — …вся необходимая амуниция собрана и упакована с учётом трёх операций. Для Антарктики мы предусмотрели более объёмный и сложный комплект, им ранее занялся глава Отдела Экспериментального Оружия. Дожидаемся Анабэллу и выдвигаемся в совместную точку старта по разным направлениям.

— А не опасно? В смысле светить Шустрого и Транспортёр при свете дневном? — проговорил Максим, вопрошающим видом глядя на Власова Младшего, сидевшего напротив в обычных джинсах и серой футболке.

— Точка старта выбрана с оптимальным удалением от неё крупных населённых пунктов и дачных сообществ, — вставил фразу Власов старший, внимательно посмотрев на всех и глядя на то, как на экране сменяются фотографии эфиопской деревушки, на которой двое американских шпионов закончили обливать гору тел и на ней заплясали первые языки пламени. Смотря на жуткие фотографии сожжения тел хладнокровным думающим взором, Власов старший добавил, — но вам придётся до неё доехать, это займёт пару часов. Транспорт ждёт, осталось лишь загрузиться.

Максим Орлов почувствовал укол в правую сторону груди, точнее то, как сжалось его сердце. Он так хотел увидеть своих любимых дам перед началом операции, а оказалось, что начало проекта перенесено в срочном порядке с завтра на сегодня. Времени возвращаться домой нет. И сейчас его молодое горячее сердце сжалось от неприятного ощущения, странно появившегося в мозгу. Его нельзя было прогнать, оно все больше охватывало его, и в голове поневоле рождалась мысль, — удастся ли вновь уцелеть?

Но Максим так же твёрдо знал, что у него имеется главный стимул для выживания и есть то, ради чего вновь стоит бороться.

Африка. Эфиопия.

Спустя какое-то время.

Высушенная под многолетним жарким солнцем солома быстро занялась распространяющимся огнём, а языки пламени жадно лизали её серую иссушенную растительность и человеческие тела, что были скрыты под ней.

Евгений Левицкий наблюдал всё это из своего укрытия. Сидя под деревом он рассматривал через видоискатель и длиннофокусный объектив панораму погибающей деревушки, отщелкивая новые кадры для архива и пересылки их в штаб.

Совсем недавно он прочитал полученное от начальства сообщение. Ему было предписано не вступать в открытую конфронтацию с агентами, лишь только наблюдать и собирать информацию. Идея о немедленном устранении двух американских оперативных агентов отпала в процессе совещания. Все они по своей сути боролись за сохранение Мира, но при этом также скрытно боролись за право первыми добиться успеха в вечной гонке вооружений и единолично пожинать плоды в виде знаний и технологий противника. Так было всегда. Американцам было известно многое, но гораздо меньше, чем знало агентство Современных Революционных Технологий, и посему у них было преимущество не только в информации, но и во времени. Да и сам Евгений Павлович, при всём своём накопленном за годы службы опыте и собственных установках не желал лишать жизни этих двоих. Он слышал их разговоры, видел их лица при этом и то, как они говорили, как они сопровождали разговоры мимическими реакциями. Всё это давало понять главное — они такие же, как и он сам — люди чести, интеллектуальной силы и справедливости по отношению к человечеству.

Американские агенты быстро управились с поджогом хижин и всего, что могло иметь следы бойни и остатки вируса. Выждав благоприятного момента, когда агенты АНБ уехали на арендованной машине, Евгений Левицкий снялся с позиции и побрёл к своему автомобилю, периодически озираясь на столбы дыма, поднимающиеся в вечереющее безоблачное небо от горевших хижин.

Идя через пустынную местность со скудной растительностью, он подметил, что солнце начало краснеть и всё больше клониться к горизонту. Евгений Павлович знал расположение следующих деревень, изучив ранее топографические карты, и он понял, по какому маршруту поедут американцы, и по какому маршруту, возможно, распространяется вирус, с бегущими в панике и мольбах о помощи напуганными и заражёнными эфиопами. Теперь дело было за великим малым — аккуратно вести слежку и дожидаться прибытия своих. Тогда предстоит перегруппироваться и ликвидировать нарастающую угрозу. В любом случае и при любом раскладе не избежать одного — смертей.

Сев в автомобиль и связавшись со штабом по коммуникатору, Евгений Павлович провёл быстрый диалог, затем глотнул воды, надел солнцезащитные очки, к тому же предохраняющие глаза от пыли. Заведя движок, джип быстро покатил вслед за американцами по песчаной накатанной дороге.

Управляя автомобилем, оставляя за собой клубы пыли, Евгению Левицкому вспомнился диалог американцев, и мысль мгновенно захватила его сознание думами, — Эфиопия, единственная ли страна где решили опробовать вирус? На этот вопрос также предстояло ответить.

Но ответ снова был куда сложнее, чем мог предполагать сам Евгений Павлович с его креативным незамыленным взглядом на процессы, в мире протекающие. Сама Эфиопия, её земля хранила собственные тайны, готовые выбить сознание человека из накатанной колеи.

Где–то в Мире.

Время неопределенно.

Современный бронированный чёрный джип громоздких размеров катил по вечерней широкополосной асфальтированной дороге. Спереди его прикрывал аналогичный автомобиль, сзади, третий. В первой и последней бронированной и усовершенствованной с технической точки зрения машине сидели вооружённые телохранители. Выходцы из элитных подразделений европейских спецслужб, а ныне призраки, всеми силами и методами были способны в любую секунду защитить своего босса.

Сам же человек, полный тайн прошлого, расположился в средней машине на заднем кожаном сиденье коньячного оттенка. Просторный салон джипа оглашали лёгкие и непринуждённые звуки скрипки в современном исполнении. Водитель и охранник на переднем сиденье сидели молча, и были заняты каждый своим делом.

Его дочка сидела рядом по левую руку от него и смотрела в окно, быстро пересчитывая проезжающие рядом разноцветные автомобили разных марок. Болтая ножками, не достающими до пола, она поправила свои тёмные волосы, и, повернувшись к отцу, улыбнулась и проголосила на французском языке — папочка, а надолго мы уехали из дома?

— Как получится Стефани. Как получится… — проговорил человек в чёрном костюме с узким чёрным галстуком на фоне эксклюзивной белоснежной рубашки из шёлка. Посмотрев на свою любимую дочку почти чёрным оттенком радужной оболочки глаз, мужчина улыбнулся непринуждённо. Погладив дочку по голове, он дополнил мягким тоном, — у меня возникли некоторые трудности в компании. Но скоро всё разрешиться, сложности мы обязательно переживём, и ты снова сможешь играть у себя в доме.

— Было бы здорово папочка! — ответила маленькая Стефани. Оглядев любимого отца озорным взглядом, она вернулась к занятию подсчёта автомобилей, несущихся сквозь пространство времени, гонимые водителями, спешащими по своим эгоцентричным делам.

Мужчина с интеллигентным типом лица, посмотрев на свою дочку ласковым взором, подумал исключительно про себя, — переживём? Ну конечно переживём. Иначе нельзя! Значит, АНБ действительно в курсе вируса, и село на хвост научному отделу Лиги. Клейтон раскрыт и возможно раскрыт связной в данной структуре, — думал человек в чёрном костюме.

Поправив свои стильные очки и пригладив волосы, он раскрыл свой рабочий лэптоп⁹ и стал печатать сообщение доктору Николасу Мердеку. Через шифрованную систему связи он решил проверить, ведётся ли слежка конкретно за ним. Данное сообщение должно было пройти по маршруту через его резиденцию, затем через спутник в Эфиопию, на закрытые частные владения. Там была организованна ещё одна научно-исследовательская лаборатория, более обширная и современная, чем на Бавеане в Яванском море, и острове в Тихом океане, от аренды которого пришлось в срочном порядке отказаться финансовым распорядителям Марка Гендербраума. Марк был лишь прикрытием для этого человека, рядовым членом Лиги из числа двадцати двух, вершившего крупные проекты, не выходя из тени… — размышлял человек в чёрном костюме, смотря на экран стильного и мощного лэптопа, удобно расположившегося на выдвижной подставке.

Начав машинально печатать сформированный в уме текс сообщения, он продолжил гнать по синапсам от нейрона к нейрону собственную мысль, развивая её и пытаясь смоделировать сложившуюся ситуацию и вычленить суть, — семья Берковских известна своей исторической приверженностью к аристократическим кругам, но они всегда держались особняком, отстранённо, не допуская никого к себе. Наверняка, они тщательно оберегают собственные скелеты в шкафу. Было бы неплохо видеть их научный и материальный капитал в составе Лиги, использовать их привилегии и возможности для расширения сфер влияния. Ладно, не важно! Остров перешел обратно к ним, следов не осталось, также, как и тел наёмников. Кто их сокрыл? Чёрт побери, кто же это был на самом деле? Неужели это действительно АНБ, или отголоски тех событий, которые случились весной полтора года назад. Неужто русские чекисты расследовали неудачную попытку ликвидации старого разведчика и его сына, и вышли на след Лиги. На мой собственный? Раз они убрали Марка и многих членов закрытого аукциона технологических новшеств на Карибах, значит, они выследили путь от Марка до острова в Тихом океане. Логично. Главное теперь чтобы Мердек не ошибся, и не попался им. Очередной просчет обойдется слишком дорого!

Напечатав сообщение и пустив его по защищенному цифровому маршруту, мужчина расслабил галстук и расстегнул одну пуговицу на белоснежном воротничке. Путь на автомобиле предстоял не близкий, и можно было воспользоваться атмосферой переезда. Попытаться расслабиться.

Отодвинув от себя лэптоп, человек в чёрном костюме посмотрел вправо, сквозь тонированное бронированное окно. Там, за окном тянулся бесконечный широкий автобан, по которому мчали машины, обгоняя их связку. Сзади чёрных джипов на равном удалении друг от друга, не сбавляя, но и не теряя скорости, ехали другие машины, так же бронированные, но иного класса и оттенка окраски. В них сидели телохранители в повседневных одеждах. У человека в черном костюме была собственная команда натренированных бойцов.

Посмотрев на свою любимую дочку, и едва заметно прищурив почти чёрные глаза, он достал особый тип средства связи. Найдя в меню нужный контакт, мужчина решил прояснить ситуацию насчёт того, что известно русским. У этого таинственного человека были длинные руки, и они своей невидимой формой протягивались во многие страны Мира, скрытно прикасаясь к разным высокопоставленным чиновникам и лидерам силовых общественных структур и секретных подразделений.

Россия. Юг.

Фазенда семьи Сокольских.

Пыль из-под колёс трёх разукрашенных горных велосипедов, мчавших по вечерней укатанной земляной дороге, по которой не раз за этот сезон проезжали комбайны и трактора, утрамбовывая её всё больше, клубилась в воздухе и оседала на землю.

Дорога тянулась вдоль зеленеющей лесополосы. Она разделяла золотистые пшеничные поля от пагубных для посевных культур весенних ветров, дувших в здешних краях с неистовой силой.

Они мчались наперегонки, дав старт километром ранее. Пока Кристина была впереди. Сестра Сокольского была второй, ну а сам Александр гнал третьим, давая девушкам фору, да и просто наслаждаясь минутами свободы и обычной человеческой радости. Они вот уже как целых полтора часа колесили по полям, гоняя кровь по венам, укрепляя мышцы и периодически ведя беседу, когда их велосипеды находились на одной линии.

Озирая на быстром ходу вечеряющие бескрайние южные, тёплые просторы, где каждый колосок в поле отливал золотом и напитывался энергией солнца, Вселенной, чтобы впоследствии передать энергию людям, трансформировавшись в пищу, хлеб. От ветерка колосья покачивались на стебельках и их головы клонились в стороны. Вдруг сестра Сокольского обернулась, и, улыбнувшись брату, крикнула озорным голосом, — чего плетёшься брат? Давай догоняй, к ужину опоздаем!

Сокольский улыбнулся сестре и стал крутить педали быстрее, переключив рычаг скорости на уровень выше. Догнав сестру и поравнявшись с ней, Александр посмотрел на родную кровь, бежавшую в этом женском теле, и вдохнул сухой тёплый воздух с запахом разнотравья. Его всегда радовал взгляд сестры, простой и бесхитростный, но добрый и ласковый. Сестра улыбнулась ему в ответ, и, надавив на педали в стремлении догнать Кристину, проговорила так, чтобы сама Кристина не слышала, — женись на ней! Она твоя судьба. Я это вижу, я это чувствую!

— И я сестра! Непременно! — ответил Сокольский, задумавшись о том, что хотел исполнить, и в его голове в тайне ото всех созрел свой план. Затем он прибавил темп, крутя педали и ощущая напряжение в мышцах ног и пояснице. Полезная и приятная тренировка выдалась под вечерок.

Вскоре они ехали вновь в одну линию. Кристина Бино была здесь прошлым летом впервые, но она была поражена красоте здешней природы, где казалось всё просто — бескрайние поля зелёные или золотистые, или поля подсолнечника, где они сияют, словно миллионы маленьких солнц, подставляя своё личико большому светилу. Свежие овощи, фрукты, качественные продукты, приветливые люди и раскалённый воздух, кружащий голову ароматами чистой природы.

Сокольский показал ей процесс и прелести рыбалки с удочкой на извивающихся водных балках и речушках, протекающих среди бескрайних просторов сухости, наполненных запахом полевых цветов и трав. Он показал ей поля, с криками летающих диких уток, куропаток, зайцев, временами бегающих от поля к полю и лис, гонящихся за ними.

Кристина влюбилась в эти просторы также быстро, как и в своё время влюбился в них сам Сокольский, когда его родители перебрались из каменных стен крупнеющего российского мегаполиса на природу и построили свой дом. И даже мысли здесь поневоле обретали светлый оттенок, и нельзя было в такие минуты свободы думать о чём–либо плохом непроизвольно, если только активно намеренно. Словно сама атмосфера окружающей человеческий организм природы забирала из головы весь негатив и однообразие мысли, вливая в нейроны гармонию и осознания счастья, настрой на философские размышления относительно сущности бытия, навевая желание развивать собственный Мир, как внутренний, так и внешний.

И сейчас Кристина в бесконечный раз жадно вдохнула, и, почувствовав приятную усталость от намотанных километров, улыбнулась и мысленно обратилась к Сокольскому, — как думаешь, Храм Мира, который нам открыли гиганты — последний кладезь знаний и культурных ценностей на этой планете?

Сокольский посмотрел на золотистые поля и на солнечный диск, всё ближе шедший к горизонту, окутываемый редкими кучевыми облаками, плывущими по небу в дали. Подумав над вопросом, он ответил на уровне сознания связанных в один из двух интеллектов, — у меня такое подозрение что нет! Каждый пытался скрыть что-то своё, оставить частичку себя будущим поколениям. Ещё неизвестно что именно оставили древние цивилизации, которые, по словам Кристиана не контактировали с его родом, но при этом жили и развивались, покидали эту планету. Ещё неизвестно, что именно на соседних с нашей планетой находится под землёй, в каком объёме и с каким умыслом хранится. Всё то, что, по сути, переходит на хранение — истинно важно для интеллектуальной сущности, будущего, Вселенной. А то что не имеет смысла — попросту уничтожается в виду различных обстоятельств. Значит и период хранения имеет свой определённый срок. Рано или поздно всё выйдет на обозрение. Но ведь с помощью нескольких марсаходов и одних лишь фотографий сложно установить правду. В любом случае современная цивилизация ответит и на эти вопросы.

— Если раньше сама себя не погубит! — дополнила мысленно Кристина, видя, как впереди пара зайцев перебежала им дорогу и скрылась в золотистом море пшеницы. Улыбнувшись двусмысленно она мысленно добавила, — мне, если честно хочется разобраться во многом за эту жизнь, которая летит как Шустрый.

— Да, это точно! — мысленно ответил Сокольский, и, вспомнив слова жены двоюродного брата перефразировал её, глядя на дерево алычи росшей на краю лесополосы, склонившей ветки с наливающимися плодами к земле — «Эта жизнь стремительна. Может это и правильно, но лишнего времени в ней точно нет, так что использовать его нужно весьма эффективно», — и, подмигнув Кристине, Александр заключил, послав мысленный сигнал, — всегда есть возможность улучшить её! И мы разберёмся с ситуаций в Эфиопии, и на ледяном континенте. Но чувствуется мне, что это лишь начало новой волны приключений. О, кстати говоря, помнишь, первое Хранилище агентства С.Р.Т. находится в пределах сотни километров от нас.

— Хм, странное стечение обстоятельств, не правда ли? — мысленно вопросила Кристина, озирая взглядом поле, бежавшее по левую сторону от них. С правой стороны вдоль дороги тянулась лесополоса шириною метров пятнадцать с росшей акацией, дикой сливой и другими лиственными породами, присущими этому краю. А за нею очередное огромное золотистое поле злаковых культур.

— Если хочешь, можно и по Хранилищу прогуляться, на тонны золота посмотреть. В архивах покопаемся, подлинную историю государства почитаем. Или возьмём какое-нибудь завещание помещика и поедем искать то место, где он втайне от своих потомков и революционеров сундук с накопленными драгоценностями зарыл. Что скажешь? — ответил на квантовом уровне Сокольский, крутя педали в шлёпках, сидя на удобном сиденье в джинсовых шортах с голым торсом, к которому лип загар.

–…тебе бы всю жизнь искать и открывать! — улыбнувшись, мысленно ответила Кристина. Скосившись на Сокольского страстным взглядом жгучей брюнетистой натуры, она так же мысленно добавила — я бы тебе предложила другой вариант на время после заката!

— И какой же? — с ухмылкой посмотрев на любимую спутницу жизни, мысленно вопросил юноша, скользнув взглядом по сестре, которая ничего не подозревала об их продвинутом телепатическом общении. Сестра была занята собственными разносторонними мыслями, и она редко кого впускала в свой уединённый внутренний мир.

— Я бы хотела сегодня ночью выехать в поле на машине… — предложила мысленно Кристина, рисуя картину в сознании своём и в воображении Сокольского, — …расстелить покрывальце, посмотреть на звёзды и предаться такой страсти, от которой сердце бы заходилось в неистовом ритме. А то глухонемой секс в доме, когда за соседней стенкой, хоть и толстой, сладко спят родители, как-то непривычен. Хочется дать волю человеческим чувствам, эмоциям, почувствовать свободу, ну ты понимаешь.

— А то! — мысленно ответил и чуть не выпалил вслух Сокольский, дернув рулём велосипеда в сторону, видя в своём сознании то, что ему нарисовала Кристина, едя рядом и ухмыляясь.

— Это моё предложение к тебе, — мысленно заключила Кристина, чувствуя напряжение в ногах от длительной и беспрерывной езды на велосипеде. — А что касается профессиональных проблем — они неизбежны, но решаемы. Смотря как к этому подойти, и какие усилия вложить в процесс разрешения. Надеюсь, когда мы прибудем в Москву, ситуация станет куда прозрачнее для нас!

Сокольский подмигнул любимой, — верно. Я принимаю твоё предложение на ночь!

Кристина хитро улыбнулась, кивнула и ничего не стала отвечать. Она была счастлива осознавать, что вот уже как полтора года она испытывает не тлеющие чувства к этому молодому человеку, сделавшему для неё самое главное открытие в её жизни — любовь есть, она реальна.

Кристина понимала теперь, что продолжительность счастья, любви и её сила зависят лишь от действий самих людей, от тех, кто стремиться её укреплять, развивать и вливать новые эмоции и тенденции, задавая правильный вектор. Кто делает это, тот и получает любовь на долгие годы. А те люди, которые считают, что любовь — приходящее и уходящее явление, зависящее лишь от химии и силы всплеска гормонов на период до пяти лет — в конечном итоге испытывают на себе горечь частых разочарований. Любовь не только эмоциональна, она ещё интеллектуальна, и как от этого не беги. И над ней нужно работать.

И так они ехали до дома, минуя километры пыльной дороги, пересекая золотистые поля, утопающие в свете заходящей звезды по имени Солнце, слушая стрекотание кузнечиков и цикад, крики диких уток, ворон, летающих без дела и по делу в небе голубом с редкими кучевыми облаками.

По дорогое, втроём, они, крутя педалями, начали обсуждать обыденные темы касательно кинопремьер, прочитанных книг, вышедших музыкальных композиций, делясь впечатлениями и эмоциями, полученными из тысячи строк или часовых просмотров на большом экране очередного творчества человека, вносившего свою культурную лепту в развитие этого мира.

И так, через каких-то тридцать минут они очутились дома, где их поджидали главы двух семей, жаря мясо на костре под задушевные разговоры.

Поверхность Луны.

Недалеко от Лунной Базы.

В минуты, параллельные с планетой Земля.

Персей ворошил лунный грунт молочного оттенка механическими ступнями. На какое-то время пыль поднималась в разряженное пространство и медленно оседала, не клубясь, не кружась, как это бывает на планете Земля. Пыль просто оседала под действием иных законов гравитации.

Окинув цифровым объёмным взором высокую башню основного комплекса и восемь больших помещений, отходящих от главного, соединённого восьмью коридорами с центральным, двухметровый робот развернулся и пошёл далее. Он решил исследовать новую область и то, что привлекло его цифровое концептуальное внимание и электронный интеллект, теплящийся и стремительно развивающийся в мозгу из микрочипов наноразмерного принципа построения.

Инцидент, произошедший несколькими неделями ранее с установлением контакта с существами, живущими на планете Луна, заставил учёных агентства Современных Революционных Технологий пересмотреть множество теорий относительно человеческой физики, квантовой физики, квантовой механики. Инопланетные существа человекоподобной фигуры фиолетового оттенка с ростом выше трёх метров были способны существовать в пространстве и времени, не прибегая к визуальной констатации себя, их спектр был невидим для человека, электронно-механического существа.

Персей был в восторге от того, как инопланетные существа могли мгновенно трансформировать свою структуру организма из материального состояния в нематериальное, неосязаемое. После контакта и установления дружественного сосуществования всё пришло в норму, роботам и учёным вернули их сознание в сеть нейронов, показав им мир иных существ, через их призму зрения. В агентстве С.Р.Т. закипела новая интеллектуально креативная работа. Было решено создать новый перспективный отдел для широкомасштабного и более глубокого и детального изучения космического пространства и технологий, смежных с иными, внеземными.

Днём ранее Персей засёк непродолжительное электромагнитное излучение в пятидесяти километрах от строящегося комплекса и помещений с оборудованием, многочисленным модулями в которых находились материалы для возведения комплекса.

В тот момент Персей стоял на вершине башни и заканчивал монтировку межэтажного перекрытия на последнем этаже металлоконструкции, и тогда его объёмное зрение, способное видеть с помощью чувствительных цифровых и оптических сенсоров, встроенных под корпус головы на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси, засекло короткую вспышку. Всплеск длился не более сотой доли секунды. Однако, при данной технологии видения окружающего пространства, всё равно, уподобляясь человеческому существу, создавшему их, электронно-механических роботов, они сами, электронные машины брали пример с человека и при общении старались поворачиваться человекоподобными чертами лицом к говорящему и интересующему их объекту.

И сейчас, взглянув лицом и более мощными цифровыми объективами, встроенными в подобие глазниц, Персей шёл и крутил головой в разные стороны. Он фотографировал безликие лунные пейзажи молочно-пепельного оттенка, изъеденные кратерами, усыпанные валунами и невысокими дюнами. Тогда, на вершине башни ему показалось нехарактерным для данного региона то непродолжительное красное свечение, исходившее из кратера. Свечение имело такт и спектральный импульс.

Вычислив расстояние, скорость ходьбы и возможное затрачиваемое время на обстоятельное исследование незнакомой местности и непонятного явления, Персей вновь поддался собственному любопытству.

Решив наполнить свой персональный опыт и знание, он двинулся в путь, сообщив об этом по системе спутников методом беспроводной цифровой связи главному аналитику — Электронному Компьютерному Существу. Оно дало добро, и Персей выдвинулся в путь.

На ходу робот в порыве воспоминания начал размышлять об алчности человеческого существа, о его коварстве, подлости перед собратом человеком. Персей был в курсе произошедших событий на острове в Тихом океане. Пегас и Прометей, с которыми он постоянно держал цифровой контакт, установив узы дружбы, получил от них всю полноценную информацию, связанную с экспериментами по взращиванию вируса, новых биологических видов и универсальных существ, созданных для возрождения человеческой личности. У робота возникла мысль, во время обхода лунного камня диаметром с полметра, лежавшего на поверхности. — К чему действительно стремится человечество в общей сумме всех личностей и идей, витавших в голове? К интеллектуальному просвещению или к собственной деморализации, изобретая изощрённые средства уничтожения, и одновременно с этим, создавая методы спасения друг друга из плачевных ситуаций? Видимо, в этом и заключается человеческий интеллект и логика, слепо, интуитивно или осознанно видеть собственную гармонию, пополняя созданную ими чащу весов очередными научными достижениями и моральными негативными выпадами в сторону нации, человечества, человека, природы, окружавшей его.

Персей понимал, а точнее его прогнозы относительно скорости рождаемости и уровня потребления пищи были более чем печальны — человечество при таком темпе наращивания населения и поглощения здоровой пищи в ближайшее время столкнётся с проблемой, пострашнее ядерной войны и вирусологии. Пищи, производимой натуральными методами или искусственно созданными в современном режиме её употребления, хватит на два-три десятка лет, может чуть больше. И на уровне правительства многих стран помимо гонки вооружений и технологий, стоял не менее главный вопрос, — как прокормить человечество, при этом сохранить нацию здоровой организмом? Подведомственные правительству научно-исследовательские лаборатории занимались поиском решения надвигающейся проблемы, и результат в этом направлении научного изыскания определённо был. Психологи и диетологи, работая рука об руку, создали экспериментальную модель пищевой концепции современного человечества и незаметно для масс начали реализовывать программу.

Спустя какое-то время Персей оказался рядом с внешним краем кратера, поднимающимся от поверхности лунного грунта на три-четыре метра. Робот проанализировал окружающую среду и решил собственнолично посмотреть, что могло вызвать короткое свечение и электромагнитное возмущение, при том, что электромагнитное поле давно исчезло с поверхности Луны, и лишь некоторые породы носили в себе остаточный магнетизм.

Взобравшись по откосу на возвышение, робот выпрямился и обозрел панораму воронки, оставшейся после падения небесного тела на некогда ровную поверхность Луны. Используя встроенный в концептуальное тело лазерный дальномер, Персей быстро вычислил глубину диаметр и угол наклона кратера. Спуск при таком наклоне был безопасным, глубина кратера от нулевой поверхности составляла около сотни метров.

Робот, анализируя поверхность цифровым взором, исчисляя оптимальный маршрут спуска и учитывая затрачиваемую энергию на действие с учётов времени, спустя несколько секунд начал движение. Первые метры спуска дались легко. Ступни утопали в реголите пепельного оттека, а толщина его была допустима для продолжения спуска. В некоторых местах на поверхности Луны глубина реголита составляла до нескольких десятков метров и перед началом возведения первого Лунной Базы роботы тщательно исследовали местность, проведя нужные инженерные изыскания. Они выбрали оптимальный вариант для строительства комплекса с твёрдой поверхностью. Никто, даже роботы не желали утонуть в лунном грунте по самую макушку скафандра или концептуальной электронной головы, заключённой в сверхпрочный полимерный сплав.

Минуя очередные расстояния спуска, Персей всё больше погружался вглубь кратера. Его цифровой сигнал, связующий его с другими электронно-механическими существами, спутниками и главным аналитиком, по–прежнему сохранял установленную мощность трансляции и скорость передачи данных. Всё протекало в штатном режиме.

Вдруг робот поймал объёмным взором красное свечение, длившееся тридцать миллисекунд, но по мощности не способное распространить фотоны света за пределы кратера. Интерес к неизведанному возрос до нового уровня в сложном электронном мозгу высокотехнологичного робота. До дна кратера оставалось всего каких-то десять метров, и тут робот начал ощущать встроенными в тело измерительными приборами электромагнитное поле, исходившее из центра кратера.

Цифровой канал между тем начал ослабевать, и робот с целью удержание всеобщей связи отсоединил от спины молочного оттенка коробку, похожую на небольшой квадратный рюкзак. В нём находился ретранслятор и усилитель цифрового сигнала, работающий от солнечной батареи. Спутники и их цифровые сигналы не полностью охватывали поверхность Луны, и роботы периодически устанавливали ретрансляторы в новых областях, расширяя границы действия цифровой сети.

Параллельной с главной задачей, помимо строительства комплекса было создание единой зоны покрытия. Учёные в ходе создания и последующего обслуживания роботов выявили в искусственном интеллекте занятную вещь — робот, не имеющий постоянную цифровую связь с себе подобными, людьми и главный Электронным Компьютерным Существом чувствовал себя одиноким. С учётом многих параметров робот тормозил процесс развития собственной личности.

Установив на склоне модуль и включив мобильный ретранслятор, робот почувствовал прочность беспроводной цифровой нити, связывающей его с домом. Персей подумал о том, что нужно было установить ретранслятор в середине пути или на вершине кратера, но не беда, обстоятельно изучив данную область, он вернется вместе с ним на общую поверхность, и может быть, тогда установит очередную точку усиления сигнала, расширяющую зону покрытия.

Оставив в покое функционирующий ретранслятор, робот двинулся в то место, где им было замечено свечение. Перешагивая через камни, утопая в реголите по механическую щиколотку из сверхпрочного материала, Персей констатировал, что глубина сыпучего реголита увеличивается, но ещё можно сделать несколько метров, может больше. Небо над головой по-прежнему и неизменно было похоже на чёрный бархат с сияющими на нём звёздами словно россыпь бриллиантов разной массы. Одни сияли ярче и были отчётливо видны, другие были гораздо меньше и свет едва заметно цеплялся за визуальное цифровое восприятие реальности.

До предполагаемого эпицентра оставалось каких-то семь метров, как вдруг Персей почувствовал электронно-механическим организмом вибрацию, разносящуюся по поверхности реголита в радиусе десяти метров. Мелкие камушки задрожали, пыль начала менять форменную структуру, как это бывает с песком во время тряски.

Персей измерил температуру — минус сто двадцать градусов ниже ноля. Дно кратера находилось в тени. Сам двухметровый робот был одет в универсальный бронекостюм, разработанный для пребывания в условиях атмосферы Луны, где перепад температуры порою составлял до трёхсот градусов.

Полимерная поверхность костюма защищала робота от пагубного воздействия солнечного ветра, несущего в себе ионизированные частицы радиации. Вся концептуальная вычислительная электроника, отвечающая за робота с ног до головы, была надёжно защищена. Робот констатировал, что данная сейсмическая активность моментальна и не распространяется дальше по поверхности. Метеоритов не падало, термальная активность отметается, на тектоническое возмущение ничего не указывает, а приливная активность должна была наступить через десять дней. Выходит, что-то в самом эпицентре кратера заставляет реголит дрожать, вибрировать лунную поверхность дна.

Робот, повинуясь исключительно зашитому в программном коде научному интересу, шёл дальше, фотографируя данную область с её однотипной и однотонной скучной породой. Сделав ещё пару шагов Персей провалился по колено, но мощные сервоприводы и многочисленные гидравлические механизмы миниатюрных и более крупных размеров способны были двигать робота пластично и элегантно, либо резкими и ломанными движениями с небывалой по скорости реакцией. И сейчас робот быстро выдернул правую ногу из реголита и перенёс её дальше. Наступив ею, он утоп по колено и проделал движение с левой ногой.

Через пару метров его ноги зарылись в зыбучем реголите на целых девяносто сантиметров. Восприятие было такое, будто ты ступаешь не на песок, а на структуру менее плотную, способную утянуть тебя по самые эти самые.

Вдруг перед визуальным цифровым восприятием Персея лунный грунт завибрировал ещё сильней, дрожь почувствовалась по всей поверхности, и вновь на доли секунд появилось красное свечение, будто под ней, под поверхностью что-то шевелилось.

Робот, ежесекундно фотографируя данное явление, пересылал осознанную им информацию на основной Лунный Комплекс и через систему спутниковой связи в штаб-квартиру агентства Современных Революционных Технологий. Но в какой-то миг сложный электронный мозг робота не успел среагировать механическими движениями на то, как всё его тело внезапно провались вниз, а сыпучий реголит сковал движение, цифровой сигнал, связывающий его с ретранслятором и всей системой, удивительным образом исчез.

Между тем двухметровое тело проваливалось всё глубже. Впервые за всю историю робототехники и эволюции искусственного интеллекта, электронный разум в образе сущности Персея на доли секунд испытал подобие паники, присущей человеку.

Планета Земля, Россия.

Около полуночи.

Три чёрных минивэна, технологически переработанные инженерами агентства Современных Революционных Технологий миновали административную границу Московской области, двигаясь далее в общем потоке машин.

Без проблесковых маячков, с обычными номерами, без создания аварийно-опасных ситуаций, связка автомобилей сокращала расстояние до точки старта. Район Калужской области, в которую они двигались, принадлежал одному предпринимателю-фермеру, выкупившему обширные гектары земли и лесные угодья. На земельных просторах, примыкающих к густым лесам, он выстроил современные амбары по выращиванию подворья птицы, особого сорта грибов, организовал разведение крольчатины, нутрии, и прочих зверей, шедших в пищевую и ткацкую промышленность. По странным стечениям обстоятельств этот молодой предприниматель был родом из Москвы, и жил тем, что путешествовал по Миру, дистанционно управляя своими делами. И в данном случае это был некто иной, как Антон Сергеевич Разумов. Только посвященные понимали, кто косвенно владел сельскохозяйственным добром.

На территории больших угодий у самой кромки леса был расположен небольшой закрытый туристический комплекс для отдыха. На его площади находился большой пруд с плавающими дикими утками, русские и финские бани, построенные с учётом традиций, тренажёрный зал, парковая зона, уходящая вглубь леса. Лица, посещающие данный комплекс в составе всей обширной территории имели прямое отношение к агентству С.Р.Т. Часть пищевой продукции отправлялась на общественный рынок под видом реализации товарных единиц, а часть съестной продукции попросту распространялась среди всех сотрудников, находящихся на территории Москвы. Ученые и агенты были уверены в том, что данные продукты не содержат химически вредные или опасные для организма инородные элементы. Вся территория носила исключительно частный характер и редко допускала обычных посетителей, охраняемая высокотехнологичными примочками, разработанными учёными кибернетиками, в то же время она казалась довольна проста и приветлива.

Через какое-то время, съехав с главной дороги и углубляясь дальше от населённых пунктов по гладко асфальтированному дорожному полотну среди природной глуши и тишины, три автомобиля достигли пункта назначения, минуя пост охраны. На вид самый обычный КПП.

Проехав по внутренней территории, разбитой на определённые функциональные сектора, чёрные автомобили добрались до туристической зоны у края леса. Они становились в ряд на подъездной площадке перед большим трёхэтажным домом из светлого сруба, сделанным в классическом русском стиле, похожим на дом из детской сказки, с резными ставнями, коньками на крышах, цветочными клумбами под окнами.

Все члены команды вышли из автомобилей и стали озираться по сторонам взглядами, преисполненными довольством и решительностью. Люди смотрели на сказочные и аккуратно выстроенные домики из сруба дерева, высаженные с искусной симметрией лиственные и хвойные деревья. Их взгляды устремлялись на пышные и чётко стриженые кустарники, каменные клумбы с цветами, вымощенные аллеи с коваными лавочками по бокам, крытые уютные деревянные беседки, фонарные столбы в старом стиле, испускающие мягкий свет посреди тёплого полуночного пространства под звуки сверчков, сов и кукушек, поющих свою трель.

— Красиво тут! — проговорила на превосходном русском сестра Кристиана, Анабэлла Берковская, глядя на большой, мягко освященный фасад дома с покатой черепичной крышей под старину, на большие резные, прикрывавшие окна ставни и массивное главное крыльцо с навесом и широкой маршевой лестницей.

Прилетев в Москву из Англии, Анабэллу встретили в аэропорту и отвезли в штаб–квартиру агентства Современных Революционных Технологий. Там они с Кристианом, её родным братом, подробно рассказали всевозможные детали и нюансы, связанные с Храмом, находящимся в глубине Амазонских лесов. Попутно для Анабэллы подобрали соответствующее снаряжение для предстоящих проектов, учитывая её внешние параметры и пожелания. Покончив с этим и более немедля, все выдвинулись на загородную базу, принадлежащую агентству.

— Да, мы периодически тут отдыхаем, ну и дела порою делаем… — обыденно ответил Антон Разумов, закидывая большую чёрную сумку со снаряжением на плечо. Оглядев всю команду, он весёлой интонацией выдал, — пожалуй, лучшее место для сосредоточения!

— Поддерживаю! — добавил Максим Орлов, беря свою большую сумку и огибая Кристиана с Анабэллой. Все они были одеты кто в чём, в обыденную одежду разных брендов. Маску приглянулась изящная и стройная фигура Анабэллы, и, задержав взгляд на её упругой попе, в обтягивающих джинсах, Макс услышал кашель сбоку. Повернувшись, он увидел улыбающегося Антона Сергеевича. Тот хитро подмигнул пару раз и ещё хитрее улыбнулся. Орлов расплылся в широкой улыбке, мотнул головой и пошёл к крыльцу с мыслями, что для него существует единственная фигура, к которой он неравнодушен. Фигура Анастасии Орловой, его жены.

Екатерина Разумова, достав сумку, посмотрела кареглазым взором на крутящую во все стороны головой Софию. Улыбнувшись, она проговорила, — ты же впервые здесь, да?

— Ага! — радостно ответила София Никольская, с искорками доброты в карих глазах, изучая местность, — многое вы тут сделали за эти годы. Я и не знала, что тут аж целый комплекс, в котором жить можно!

— И не только жить, — по-доброму улыбнувшись, добавил Власов младший. Взяв свою сумку и обходя Софию, он так же спокойно проговорил, хитро сверкнув глазами, — это только видимая часть Софи!

Максим Орлов первым снял контроль охранной системы, приложив ладонь к сканеру, выдвинувшемуся из стены с правого бока от входной двери, и чётко проговорил персональную фразу для голосового сканера. Скрытые камеры видеонаблюдения, считав внешние физиологические параметры всех присутствующих, констатировали подлинность личностей, все вошли в дом и заперли дверь.

Очутившись в просторном светлом холле с кожаными диванами в тон песочного оттенка деревянных стен и стеклянными журнальными столиками, стилизованными лестницами, уходящими на вторые этажи и каждая в своё крыло, все положили сумки на пол и занялись делом. Разойдясь по своим произвольно выбранным комнатам, каждый переоделся в персональный бронекостюм, ещё раз проверил техническую составляющую, а именно оружие, коммуникаторы, портативные устройства слежения, высокотехнологичные проборы видения и многочисленное вспомогательное оборудование.

Спустя десять минут, все, собравшись в просторном и уютном обеденном зале за большим деревянным овальным столом, смотрели на плазменную панель, висевшую на стене и сделанную под стиль картины с деревянными резными рамками по бокам.

— Итак, несколько свежих новостей — проговорил с экрана Игорь Клементьевич Власов, сидя у себя в кабинете в Москве и наблюдая на своём широкоформатном мониторе за командой из семи человек во всём чёрном, кроме лиц и кистей рук. Бронезащитные перчатки и схожая по технологическому принципу защитная маска на голову могли надеваться вне зависимости костюма. Удобно.

Власов старший сделав вдох и ещё раз осознавая кредит доверия, выписываемый всем присутствующим, продолжил повествование. — Одна касается Эфиопии. Третья деревня была заражена, и Евгений дистанционно наблюдал за тем, как наши американские друзья из АНБ сделали дело достойно своей профессии. Похоже на то, повторюсь, очень хотелось бы в это верить, что третья деревня — последняя в цепи распространения вируса, если конечно Мердек не обманул американцев, Евгения, спутники слежения и не выпустил заражённых вирусом в других местах, отдалённых от базы. Далее, — Игорь Клементьевич сделал вдох, и, посмотрев на Кристиана, Анабэллу и Софию, проговорил, — вам троим выпала простая задача, но! По разведданным некая группа американских исследователей в составе двадцати человек находится в том районе. Установить их личности не получилось, но будьте осторожны, неизвестно чем они занимаются на самом деле. Дальше. В районе Антарктиды, а именно в том месте, где дрейфует наше научно–исследовательское судно всё идёт по установленному графику. И ещё одна новость, на которую мы не можем найти ответа вот уже несколько часов.

Игорь Клементьевич снова вдохнул и взгляд его сменился на философский и задумчивый. Внутренне понимая, что для обычно человека эти слова покажутся фактом психического отклонения у того, кто их произносит, но всё же, он едва заметно улыбнулся и добавил. — Мы потеряли стабильную цифровую связь с одним из роботов, что находятся на Лунной Базе, точнее говоря Персеем. Похоже, он провалился под основание в самом центре кратера в нескольких километрах вдали от комплекса.

— Это же Персей! А существа, что рядом с нами там не причастны к данному событию? — спросил Олег Игоревич, глядя на отца, который красовался на большой плазменной панели. Олег Игоревич знал то, что Персей в своей сущности увлечён теорией исследования и старался уловить каждую новую частицу информации, неизвестной ещё человеку и предоставить её на изучение и обозрение.

— Абсолютно, — ответил Игорь Клементьевич, — но Персеем был зарегистрирован ряд нестандартных сейсмологических и световых изменений в том районе. Опережая ваш вопрос, отвечу, никаких существенных возмущений среды по близости не регистрировалось и не прогнозировалось. Случай индивидуальный и спонтанный, это и вызвало подозрение у Персея. Теперь нужно будет вызволять его из того места, куда он провалился. Но это выполнимо по расчётам Ориона. Это все. Шустрые ждут — выдвигайтесь!

— Хорошо, держите нас в курсе! — заключил Власов младший и увидел, как отец утвердительно кивнул всем, махнул наудачу рукой и монитор сменил изображение кабинета на яркую картину живописных русских простор с кристально чистым крохотным озером, за которым простиралась оранжевая равнина и на дальнем фоне высились изрезанные заснеженные пики гор. Это была фотография высокого разрешения района Горно-Алтайска с панорамой Северо-Чуйского хребта. Вспомнив, кому принадлежит этот снимок и, улыбнувшись, проговорил, — за дело друзья!

Вновь переодевшись в чёрные концептуальные бронекостюмы, бравые оперативные агенты, собрав в себе силы и веру в благополучный исход, быстро вышли из просторного дома на улицу. Не задерживаясь более, команда направилась по вымещенной и мягко освещённой фонариками тропинке в примыкающий к комплексу густой лес.

Идя по петляющей дорожке сквозь вздымающиеся кроны деревьев и шелестящей листвы, озираясь на фонарные столбики, возвышающиеся от земли на несколько десятков сантиметров, каждый чувствовал себя более чем спокойным в окружении скрытой от посторонних глаз интеллектуальной системы безопасности. Вокруг фонарей роились насекомые, ночные мотыльки и прочая летучая живность, и каждый из шедших сейчас был погружён в собственные думы. Каждый из них вновь хотел вернуться к своим близким, родным. Целым и невредимым. Каждый из них жаждал спасти этот мир.

Где–то в глубине, через полторы сотни метров от начала маршрута, на большой опушке среди густого леса, скрываемые пеленой ночной дымки от горевших торфяников, в безмолвии и полном умиротворении базировались два летательных аппарата белоснежного оттенка. Два высокотехнологичных самолёта были готовы дать старт. Роботы, управляющие летающими аппаратами, сидевшие в кабинах, ждали своих пассажиров.

Команда подошла к самолетам и разделилась. София Никольская, Кристиан и его сестра Анабэлла Берковская проследовали в первый футуристический самолёт, поднявшись по трапу и исчезнув в кабине. Олег Власов, Антон Разумов и его жена, Екатерина Николаевна зашли в кабину второго самолёта, занося сумки с оборудованием. Максим Орлов, на время задержавшись возле опущенного трапа, стоя на твёрдой земле с ковром из лесных трав, растений и ягод, ещё раз окинул опушку леса, скрываемую высокими кронами сосен, берёз, елей.

Окинув взором мелкие кустарники, утопающие в ночной темноте на фоне звёздного неба с проплывающими кучевыми облаками, Макс с философской ноткой в серьёзном серо–голубом взгляде посмотрел на теряющуюся в окружении едва заметно покачивающихся деревьев и прочей лесной растительностью освещённую вымощенную дорожку, ведущую к комплексу.

Вдохнув тёплый ночной воздух с запахом хвойных деревьев и примесью дымки от тлеющих вдалеке торфяников, Макс ещё раз посмотрел на белоснежный, изящный и грациозный как птица будущего самолет, услышал трель кукушки и дятла на ближайших деревьях. Улыбнувшись окружающему миру, он с гордостью прошептал, — одним лишь умом Россию не понять. В ней необходимо жить, её нужно чувствовать, и верить в её дремлющую силу!

После Максим Орлов по-особому, с улыбкой и почтением кивнул окружающему его пространству природы, силе её и красоте её духа, и взошёл по трапу в пассажирскую капсулу самолета, с её футуристическими сиденьями, в которых уже удобно расположились его друзья, оперативные агенты агентства Современных Революционных Технологий.

Белоснежный трап занял своё положение, загерметизировал корпус и пассажирскую капсулу. Через некоторое время оба самолёта, издавая гул, сравнимый с парой спорткаров взмыли в воздух. Отлетев друг от друга на безопасное расстояние, зависнув над верхушками сосен, погружённых в ночную дрёму, самолёты устремили носы к небесам и дали залп своими революционными двигателями. Белые, словно приведения в ночи, два футуристических самолёта сотрясли ночное пространство звуковым щелчком перехода в сверхзвуковой полётный режим и растворились в ночном небе, набирая всё большую полётную скорость с каждой секундой, следуя каждый в своём направлении. Ни один современный радар, ни одна цифровая фотокамера в данный момент не в силах была запечатлеть полёт двух аппаратов, которые так шустро набирали высоту.

Африка. Эфиопия.

Арба Минч. Ночь.

В гостинице Бекеле Мола Хотель, на южной окраине города Арба Минч, Евгений Левицкий, расположившись в гостиничном номере, точнее в арендованном бунгало, сидя за столом в полной темноте смотрел на экран лэптопа. В данный момент он просматривал происходящие действия в номере дальнего бунгало, и параллельно слушал разговоры двух американских агентов АНБ, быстро переводя их диалог на собственное полноценное восприятие.

Ранее, сфотографировав агентов и выслав информацию главному аналитику агентства Современных Революционных Технологий, Евгений Левицкий получил обратную информацию о месте их базирования в данной стране. По-видимому, американцы выжидали благоприятного момента, и не спешили лезть вдвоём на закрытое горнодобывающее промышленное предприятие, принадлежащее одному крупному европейскому промышленнику, имеющему возможное прямое или косвенное отношение к Лиги Двадцати Двух. Данное предприятие занималось извлечением золота из недр земли, но это лишь служило очередной завесой. Однако золото там было и служило дополнительной прибылью. Налоги уплачивались в срок и в установленном порядке, аудиторские проверки со стороны эфиопских властей не выявляли злостных нарушений техники безопасности на производстве, а имело направляемые взятки, снимали нежелательное внимание с объекта.

Получив необходимую информацию, Евгений Левицкий в полной мере применил мастерство езды, и, срезав дорожный путь на арендованном автомобиле, обогнал американцев, прибыл в отель раньше них на целый час, успел заселиться сам, под видом фотокорреспондента одного из старейших журналов России. Данный журнал с его ста пятидесяти летней историей был первым в Мире в своём научно–популярном страноведческом роде. Читатели, кому была близка не только тема путешествий, но и расширение познаний в различных областях науки, с великим удовольствием ждали новые выпуски на прилавках.

Узнав бунгало американцев, оперативному агенту не составило сложности аккуратно проникнуть в их жилище, и установить прослушивающие устройства. Сами американцы остановились в данной гостинице под видом сотрудников из конкурирующего журнала с иным мировым именем. Но роль и цель у них была иная, впрочем, такая же, как и у самого Евгения Левицкого. Занятная ирония, все делали, по сути, общее дело.

Спустя какое-то время американцы прибыли в гостиницу и стали вести свой открытый диалог, не подозревая о том, что по близости затаился конкурирующий агент из ведомства, им неизвестного.

Евгений Левицкий преспокойно сидел на обычном деревянном стуле за столом возле окна и открытой балконной двери. За ней, дверью, через которую проникал тёплый воздух, простирался ночной вид зеленеющих лесов и чудесная панорама на прибрежные воды озёр Чамо и Абайа. Между ними возвышался вулкан, именуемый Тоса Суча, входивший в состав живописного Национального Парка Нетч Сар. Склоны недействующего вулкана с высотой более чем полутора тысяч метров были покрыты зеленеющими деревьями, а перед возвышениями, на сочных равнинах заповедника, днём при свете яркого солнца можно было лицезреть стада зебр, жирафов и прочих парнокопытных обитателей Эфиопии.

Сейчас же была непроглядная ночь, и пение птиц и отдалённые звуки музыки у бара на территории небольшого комплекса нарушали ночную тишину старого отеля. Какофония звуков, непринуждённо возмущала окружающее пространство, на которое опустилась очередная тёплая безоблачная эфиопская ночь. И чёрное, как уголь небо окрасилось яркими перемигивающимися созвездиями.

Евгений Левицкий выпил теплого чая с лимоном из термоса, закрыл его и поставил на стол рядом с лэптопом. Номер у него был довольно простенький, впрочем, как и сама гостиница, давно не видавшая качественного по европейским меркам ремонта. Старая и потёртая постояльцами, но крепкая мебель, всё еще работавшая сантехника, фунциклирующий на последнем дыхании кондиционер, еле справляющийся с дневной жарой. Однако дружелюбный персонал и живописные виды, открывающиеся взору с балконов бунгало, перекрывали придирчивость к той обстановке, которую привыкли видеть обычные туристы, для которых количество звёзд на табличке гостиницы значат больше, чем атмосфера, её окружавшая.

Евгений Левицкий всегда считал, что шикарно обустроенные номера, фешенебельные гостиницы и пафосный комфорт, наличие холодильника с постоянно доставляющимся охлаждённым пивом, плазменного телевизора с любимым каналом и постоянным выходом в интернет, с доступом на социальные сети делали путешествие ничтожно обыденным и скучным. Глубинное изучение страны, её живописных природных ареалов, флоры и фауны, созерцание необычайных мест, архитектурных и исторических достопримечательностей, исследование новых территорий, а именно тех, посещение которых не предлагает гид, работающий при отеле или принимающей стороне. Фотографирование не только на фотоаппарат, а собственными глазами и сохранение картинок в собственную интеллектуальную память, и заполнение её ячеек эмоциональными позитивными вибрациями — вот то, чем дорожил он, неугомонный путешественник. Белоснежные песочные пляжи с шелестящими пальмовыми листьями, валяние на лежаках, тропические коктейли с зонтиком под шум прибоя и звуки мелодичной музыки на общем фоне красного заката на горизонте, также бывали в его туристической стезе, но они быстро наскучивали ему.

— Каждому своё… — прошептал Евгений Левицкий, вспомнив любимый гамак, натянутый между двумя берёзами в собственном загородном доме, выстроенном на опушке леса где–то в Подмосковье, машинально соотнеся его с не менее обожаемым гамаком, натянутым между двумя кокосовыми пальмами на территории уютного бунгало, стоящего на белоснежном песчаном побережье где-то на Багамах. Агенты агентства Современных Революционных Технологий с умом тратили свои финансовые средства и частенько приглашали друг друга к себе в гости отдохнуть между проектами.

Взглянув на часы, Евгений Павлович сверился в уме с общим таймингом. Команда оперативных агентов и друзей должна была прибыть в установленное место точно в срок, а это значит, что у него есть двадцать минут на активные действия, перед окончательным выездом из отеля. Он договорился с администрацией отеля о том, что берёт бунгало лишь на сутки, чтобы переночевать и рано утром уехать на фотоохоту. Менеджер за стойкой на ресепшне согласился с данными условиями, увидев огромный профессиональный фотоаппарат, удостоверение фотокорреспондента и номер арендованного автомобиля. Эти вечные фотоохотники приезжали сюда в поисках лучших кадров Национального Парка Нетч Сар. Манящий видами парк, с его живописными растительностью и рельефом долинами, предгорьем, вулканом, расположенным между двумя озёрами, и биологическими обитателями здешних природных красот.

Евгений Левицкий посмотрел на экран лэптопа, на двух агентов. Нажав на кнопку на коммуникаторе, лежавшем рядом с компьютером, Левицкий шутливо выдал, — парни, извиняйте!

В бунгало, что было через несколько других, двое людей не спали в эту тёплую африканскую ночь. Один из них сидел за столом и перекачивал фотографии в память своего лэптопа. Другой человек разложил на кровати оружие и оборудование для предстоящей операции. Балконная дверь была закрыта, плотные по фактуре шторы были задернуты, и они были уверенны в том, что их никто не слышит, и никому нет дела до них. Африка.

В момент заселения в номер они проверили его на предмет подслушивающих устройств и не найдя таковых, расположились в нём. После они выехали на осмотр деревень, пострадавших от вируса. Приехав к ночи обратно в гостиницу, оперативные агенты АНБ впопыхах не удосужились провести проверочную процедуру, да и она бы не дала видимых результатов. Евгений Левицкий мастерски разместил микроустройства визуального и звукового слежения на основе революционных технологий, разработанный русскими инженерами–кибернетиками.

— Ник, — обратился к Нортону Майкл, занимаясь проверкой оборудования для проникновения на закрытый объект, — ты связался с командованием? Когда прибудет подкрепление?

— Связался. Они ждут от нас исчерпывающих данных о состоянии объекта, — быстро ответил сидящий за столом Ник, попутно разглядывая фотографии мёртвых тел эфиопских жителей на фоне деревушке, — только после отчёта они вышлют подкрепление в должном количестве.

— К чему они так тянут? — проговорил Майкл, вынимая обойму из серебристого пистолета и глядя на патроны в ней собранным взглядом, полным раздумья.

— Аналитики… — отмахнулся Ник Нортон и перещёлкнул фотографию, — всё хотят просчитать, перестраховаться. В то время как это самое время проходит, становясь историей. Надо начинать скорей! — и, выключив просмотр фотографий, заблокировав лэптоп, Ник встал из-за стола.

Повернувшись к Майклу, сидящему на краю кровати, он почувствовал лёгкое головокружение и накатившую слабость, укрепляющуюся во всём теле.

Майкл, вдохнув прохладный воздух, навиваемый жужжащим кондиционером, почувствовал головокружение и странный сладковатый привкус на языке. Посмотрев на Ника мутным взглядом, Майкл начал было говорить, но тут почувствовал, как взгляд мутнеет ещё больше, картинка плывёт и проваливается в липкую темноту.

— Твою мать, какого чёрта?!… — только и успел вымолвить Нортон. Пошатнувшись, он прошёл несколькими шагами в сторону Майкла, и неуклюже завалился на свою кровать перед тем, как мягкий свет в пространстве плывущей комнаты перед его взором полностью погас. Опьянённое сознание заволокла темнота безмятежности.

Два американских оперативных агента Агентства Национальной Безопасности уснули крепким сном.

Через несколько минут Евгений Павлович Левицкий, одетый в прозрачный полиэтиленовый комбинезон с головы до ног, аккуратно и стараясь не привлекать к своему нелепому виду возможного внимания, зашёл к американцам в бунгало с бутылкой элитного виски, которую нёс в руке, одетой в перчатку. В другой руке он нёс чемоданчик с оборудованием.

Собрав все прослушивающие устройства и устройства визуального наблюдения, вынув из кондиционера аппарат, выделяющий в пространство мощное ароматического снотворное, Евгений Левицкий обшарил номер на предмет дублирующих устройств, установленных американцами с помощью своего оборудования.

Не обнаружив жучков, он быстро собрал оружие и оборудование американцев в их же сумку, засунул её под кровать и уложил агентов так, как бы они естественно и удобно для себя могли спать. Поставив бутылку дорогого виски на стол и подложив под неё конверт кремового цвета из бумаги, доставленной специально из Америки.

Изъяв жесткие диски из их ноутбуков, всю информацию и забрав материалы исследований, Евгений Левицкий ещё раз оглядел простенькую комнату и двух спящих американских агентов, Ника и Майкла.

Улыбнувшись широкой и доброй улыбкой, он проговорил про себя, — простите, но эту партию мы берём на себя, друзья… — и после этого умозаключения Евгений Левицкий ещё раз осмотрелся.

Не выявив никаких устройств слежения, он незаметно вышел из бунгало американских агентов с увесистой сумкой в руке, проверяя, не следит ли кто за ним. На дворе была непроглядная ночь, и посетители данной гостиницы были или в разъездах, или спали после долгого дня путешествий по стране и фотографирование живописных ландшафтов и озёр заповедника.

Зайдя в свой номер и стерев всевозможные отпечатки, убрав всевозможные следы, Евгений Левицкий по поддельным документам, на основании которых он прибывал в данной стране и приобрел автомобиль в аренду, выехал из отеля, взяв курс в назначенное место сбора. Путь в ночной какофонии природных звуков через зеленеющее пространство предстоял не совсем близким.

Уверенно управляя автомобилем и отъехав от города на безопасное расстояние, Евгений Левицкий набрал на коммуникаторе номер друга и боевого товарища, довольствуясь своевременным и успешным завершением текущей задачи.

Где-то в небе над Средиземным морем.

В эти минуты.

Светлую пассажирскую капсулу Шустрого разрезал звук входящего вызова. Олег Игоревич посмотрел на стильный и дорогой на вид коммуникатор, и, улыбнувшись, довольным тоном проговорил, — вовремя!

— Здравствуй Евгений! — отозвался Власов младший, глядя на выключенный проецируемый экран монитора, очерченный проектором на стене пассажирской кабины — как обстоят дела?

— Привет Олег! — ответил Евгений Павлович, управляя автомобилем, едущим по прямой и сносной дороге в южном направлении, — агенты проснутся завра к вечеру. Я сделал так, что их не будут беспокоить.

— Бумажку на дверную ручку повесил? — шутя, проговорил Власов младший, вспоминая многочисленные приёмы и ухищрения по дестабилизации противоборствующих агентств и их оперативников. Каждый хотел ухватить лучший кусок пирога, вот и приходилось постоянно вставлять палки в колёса работы друг другу.

— А то! У вас–то как настрой? — справился Евгений Павлович, едя по дороге. С правой и левой стороны тянулись поля с зеленеющими деревьями, погружёнными в ночную дрёму. Прямая дорога упиралась в озеро Чамо, а затем сворачивала направо и огибала его сбоку.

— Боевой! — ответил Олег Игоревич, вывернувшись в кресле и посмотрев назад, на сидящих людей. Антон Сергеевич сидел и с закрытыми глазами слушал музыку, едва заметно покачивая головой. Екатерина Андреевна, его жена, уставилась в экран лэптопа, и, закусив губу, активно стучала по клавишам, продолжая написание своей книги. Орлов, сидящий за ними в удобном белоснежном кресле, что–то читал с планшета.

Оторвавшись от экрана, Максим Орлов посмотрел на Олега вопросительным серо–голубым взглядом. Олег Игоревич подмигнул Максу, и, вернувшись в обычное положение, проговорил, — будем точно в срок!

— Добро, на связи! — ответил Евгений Павлович, и, отключив коммуникатор, засунул его в держатель на поясе.

Ночь выдалась тёплой и безмятежной вокруг автомобильной дороги. Казалось бы, царило умиротворение и природная гармония. В безоблачном звёздном небе периодически пролетали птицы, где-то вдалеке можно было расслышать при желании крики зверей, напрягая слух.

Евгений Левицкий, сложив в уме переменные времени и действий, вывел результат и поднажал на педаль акселератора. Он выдвинулся на точку сбора пораньше. Нужно было предварительно осмотреться перед посадкой Шустрого. Мало ли что.

Где-то в Европе.

В эти минуты.

В уютном салоне, оформленном из дорогой кожи кремового оттенка, на заднем сиденье всё того же бронированного джипа, у него на коленях, положив свою голову, спала его дочь Стефани, периодически посапывая, и ворочаясь, как это пристало детям. Сам же он, мужчина в чёрном костюме не могу уснуть. Скверные мысли закрадывались в его голову, в его многогранное сознание, которое дрогнуло после разговора с одним давним знакомым.

Не всегда он был таким, этот человек, решивший выпустить смертоносный вирус. До смерти жены его сознание было насыщено благими идеями и целями. Но после потери жены из-за слабости и аморальности людей, он решил изменить человеческий мир, прибегнув к своей финансовой мощи, связям и тем тайным вещам, и знаниям, которыми обладал он, текущий руководитель Лиги Двадцати Двух.

Смотря почти чёрными глазами на свою дочку, он задумался вновь, — правильно ли я поступаю? Сжечь этот мир дотла, чтобы возродить его заново — тот ли истинный процесс, необходимый для революции сознания и морали людей, и смены курса их мышления, целеполагания и желаний?

Стефани, снова перевернувшись на широком сиденье, легла другим боком и другой стороной щеки к отцу на колени. Мужчина в чёрном костюме погладил левой рукой вьющиеся волосы дочери и поневоле обратил внимание на самое обычное обручальное кольцо на безымянном пальце из золота высшей пробы. Он так его и не снял после гибели жены. Он помнил надпись, выгравированную на внутренней стороне кольца, невидимой для посторонних глаз. Эта надпись отпечаталась не только в памяти, она подобно распалённой кочерге выжгла клеймо на его сердце, в душе. При спонтанном воспоминании о прошлых счастливых семейных летах, смысл этой фразы, вновь, будто напалм выжигал сердце, огнём разливался по венам и загонял очередную занозу в мозг.

Посмотрев на загорелое личико дочери, он улыбнулся и проговорил на своём родном языке, на время, забывая десяток других, которыми свободно владел, и мог их перемешивать в словах и фразах, не теряя смысла диалога. — Вселенная, пошли мне новую звезду, которая засветит ярче прежней, и озарит мне новый путь, ибо я сбился с нужного маршрута.

Отвернувшись от дочери, он посмотрел сквозь бронированное окно. Где–то за ним простиралась панорама заснеженных горных пиков, и трасса уходила к вершине, порой петляя и извиваясь поворотами, теряя свою прямолинейность. Связка из бронированных джипов периодически останавливалась на дозаправку и следовала далее.

Неожиданно для него, на выдвижной подставке ожил экран лэптопа. Пришло входящее сообщение от доктора Николаса Мердека. Открыв его, он начал вчитываться в текст.

«Доброй ночи!

Перейду сразу к делу. Три дня назад мы нашли заброшенную шахту близи наших раскопок. Неизвестная шахта уходила глубже современных, проделанных нами. Сначала мы сочли это за природное образование, но при более детальном обследовании поразились находке.

Ранее об этом сообщать мы не хотели, чтобы не волновать Вас по пустякам и собственными преждевременными безосновательными выводами. Но то, что мы нашли, уже в самих шахтах — невообразимо. Те многочисленные приборы и устройства, которые были оставлены в местах добычи золота, подверглись тщательному исследованию и радиоуглеродному анализу на датировку. Всем конструкциям, оборудованию и прочему, более трёхсот тысяч лет.

Так же наши геологи обнаружили ряд огромных пещер, однако они купированы. Сейчас инженеры и строители занимаются проверкой древних конструкций и укреплением уязвимых мест. В данные минуты разрабатывается план проникновения в закрытые пещеры. Мы установили на горнодобывающем объекте закрытый режим, научно-исследовательский комплекс продолжает функционировать в прежнем режиме. Фотографии, сделанные при осмотре древних шахт, вложены в письме отдельным архивом.

Отдельно прошу организовать срочную доставку требуемого оборудования из прикрепленного к письму списка. В том числе прошу увеличить численность на объекте профессиональных охранников в количестве не менее пятидесяти человек, и несколько единиц бронетехники. Данное требование необходимо для усиления мер безопасности и в связи с новыми обстоятельствами.

О дальнейших открытиях буду сообщать Вам своевременно!»

С уважением, доктор Николас Мердек.

Ещё раз, внимательно перечитав сообщение, полученное от учёного, находившегося в Эфиопии, мужчина в чёрном деловом костюме посмотрел за окно на природные красоты европейской земли, затем перевёл взгляд на водителя, а потом и на свою спящую дочь.

Сняв очки и потерев переносицу, приоткрыв окно и вдохнув свежий горный воздух с ароматов цветов, мужчина просмотрел фотографии, чувствуя, как в его клетки головного мозга, а именно в сети нейронов, сознании поселился новый неподдельный интерес, новая идея.

Мужчина подумал с минуту другую, затем соотнёс очередную находку с другими тайными знаниями Лиги Двадцати Двух. После он быстро напечатал ответное сообщение и отодвинул лэптоп, продолжив курс размышления.

— Эти моложе. Похоже, придётся переиграть несколько моментов! — мысленно заключил он про себя. Взвешивая на собственной чаше весов все факторы из прошлой жизни, современной и будущей, оценивая все свои действия, мужчина взглянул на дорогие часы на правом запястье.

Кротко улыбнувшись, он прошептал, — не всё потеряно пока!

Связка бронированных чёрных джипов шуршала по ровному дорожному полотну, быстро сокращая километры до пункта назначения, и новые мысли, вспыхивающие в голове в виде разрозненных потенциальных желаний, начали обретать чёткую форму новой концептуальной идеи и направления. Но для исполнения её необходимо было разобраться с неизвестным преследователем. И еще пора было сделать один, не менее важный звонок одному давнему знакомому, который приходился приятелем его покойному отцу. Этот человек проживал в довольно странном государстве, к которому человек в чёрном деловом костюме всегда питал интерес и уважение перед его скрытым могуществом.

Бразилия. Амазонская низменность.

В эти минуты.

Вечер медленно опускался на влажные тропические леса Амазонской низменности.

Амазония — великая загадка для путешественников и исследователей, великая тайна для конкистадоров из прошлого и будущего, могучие дыхательные лёгкие планеты Земля.

Казалось бы, нанесённые на мировую карту крупные и мелкие реки, название долин и регионов, были полностью изученные и исследованы бесстрашными завоевателями, научно–исследовательскими экспедициями, самоотверженными искателями приключений, забывшими о страховке, страхе и изнуряющих физических и моральных испытаниях, выпадавших на долю тех, кто хоть раз побывал в этих краях. При этом территория была исследована не полностью, не всё было открыто, сфотографировано людьми, наблюдательными спутниками и нанесено на общедоступную для человечества карту мира. Многое до сих пор находилось скрытым от посторонних глаз под густой пеленой растительности в труднодоступных местах.

И сейчас, двадцать исследователей под видом американкой научной экспедиции медленно пробирались сквозь густые заросли папоротников, дикорастущих пальм и гевеи. Они шли в окружении стопроцентной влажности и давящей на организм жары.

Каждый из этих физически крепких мужчин промок до нитки, каждый немного устал от проделанного пути длиною в целый день. От места вчерашней стоянки до этого километра их отделяла, казалось бы, вечность странствия через труднопроходимые леса, преодоление малоизученных картографам рек, в которых кишели кайманы и пираньи, а насекомые жалили не хуже стрел. Но поставленная перед ними задача была высока, и они не могли остановиться.

Вслушиваясь в какофонию природных звуков пения птиц, крики животных и шелест бесчисленной листвы, скрип веток на деревьях, первый в этой живой колонне мужчина медленно остановился. Взглянув на дисплей спутникового навигатора, высокий и крепкий мужчина, одетый в серый походный костюм, сверился с маршрутом следования и махнул рукой, призывающей следовать дальше. Его серые глаза сощурились вновь, и едва заметно ухмыльнувшись, он подумал про себя — если эти разведданные правдивы и обоснованы, нас ждёт интересное открытие! Хотелось бы быть первым.

Россия, Юг.

В эти минуты.

Неописуемая в словах и фразах, а именно нежная, чувственная, а порою и дикая страсть, опять удалась более чем. Сполна насладившись сексуальной связью и пресытившись несравнимыми ни с чем ощущениями, Кристина и Александр приоделись в летнюю лёгкую одежду и в данную минуту сидели в откинутых креслах кабриолета, взирая на небосвод, на котором россыпью бриллиантов и жемчугов горели звезды.

Они сидели довольные, расслабленные, переводя дыхание и улыбаясь не только друг другу, но и Вселенной, которая смотрела на них свысока, изнутри каждого, из общего окружения пространства и времени, из каждой клетки и молекулы. Она сама родила возможность для проявления всего, что есть в разумных существах.

Дотронувшись до колена Александра, Кристина посмотрела на его точеное лицо, приобретшее ещё более загадочный силуэт в ночи, и, ласковым тоном прошептала вслух — люблю тебя.

Сокольский посмотрел на лицо Кристины Бино, на её вьющиеся волосы под стать ночи, на её глаза оттенка космоса с его неописуемой волшебной красотой, на её ровный нос и губы, расплывшиеся в милой улыбке. Кивнув ей своей довольной улыбкой со вкусом счастья на губах, Александр прошептал вслух, — и я тебя! Я теперь с удивлением вспоминая дни, недели, проведённые в состоянии одиночества, в плане того что моё сознание, моё сердце, моя душа не была насыщена любовью, любовью именно к тебе Кристин.

— Приятно… — прошептала Кристина, прислонившись к груди Александру, слушая, как ровным ритмом бьётся его мощное и доброе сердце, гоняя по телу благородную кровь тех поколений семей, которые сами в своём прошлом творили добро в этом мире.

— Да, мне в последнее время об этом часто говорят наши общие друзья, мои знакомые и мало знакомые люди. Я давно ещё понял то, что слова могут иметь в своём потоке не только открытый или потаённый смысл, но и энергетику разного оттенка. Они могут заряжать не только красотой своего звучания, но и своей силой. А если к словам вдобавок прикладывать решительные адекватные действия с благими помыслами, тогда они, эти слова становятся примером и верой в светлое начало для других, тех, кто в них нуждается! Поэтому необходимо дарить друг другу фразы смысла светлой энергетики, и чем чаще, тем лучше! — Заключил Сокольский, вдыхая тёплый ночной воздух с запахом целого поля пшеницы и ароматом шампуня Кристины, навиваемого от её волос, ниспадающих Сокольскому на голый торс.

Сокольский, в очередной раз поцеловав щёку Кристины посмотрел на небосвод с бесчисленными звёздами, вдохнул сухой тёплый воздух и проговорил на мысленном уровне — Близится развязка с Минельским! Олег и команда сделают всё, что от них потребуется. Мне интересно, что кроется в тех лабораториях в Эфиопии. Если Минельский сейчас помимо распространения вируса готовится воплотить проект сопряжения разума с помощью нанотехнологий с цифровым миром, то представь, что может сделать человек, под чьим управлением находится такая перспективная разработка.

Кристина, поправив прядь волос, улыбнулась по-хитрому, и на уровне связи двух сознаний проговорила, смотря на лицо юноши, теряющееся на фоне чёрного неба, — а ты попробуй проникнуть туда потоком сознания… ну тем способ, которым ты путешествуешь в далекие Миры. Это, кажется, называется дальновидением.

— Ты права. В своё время такой тактике обучали в ЦРУ, у нас в КГБ. Дистанционная перцепция, кажется… — ответил мысленно Сокольский, вспоминая рассказы о данной методике от одного из дедов, который был чекистом по профессии.

Немного домыслив, юноша послал сигнал Кристине, — однако их наработки — недосягаемая разница до возможностей моих. Эффект перцепции лишь выхватывает предметы, образы, окружающее пространство. То есть ты как бы устанавливаешь прямую с конечной точкой и озираешься вокруг неё. Моя же способность, её принципы заключаются в свободном путешествии в пространстве, минуя материальную составляющую, но и возможность влиять на всё материальное, что меня окружает во время путешествия в образе энергетического потока сознания. Я могу изменять и использовать объекты, взаимодействовать с ними.

— Да, за одну лишь эту революционную интеллектуальную технологию тебя могут убить те, кто держит человека и общество в строгих рамках, написанных канонах и ограничений на развитие сознания, — мысленно ответила Кристина, глядя на подбородок Александра. Дотронувшись до его щетинистой поверхности рукой, девушка добавила мысленно, — хотя многие говорят, что обладают такой методикой. Монахи, медиумы.

— У нас у всех разная тактика. И уровень самопознания, самосовершенствования своих возможностей у каждого свой. В этом и прелесть многообразия, — мысленно ответил Сокольский, снова склонившись над любимой девушкой и поцеловав её нежно в губы. — А ещё, Аео и Аио вложили в моё сознание одну идею, которую нужно будет нам с тобой и нашему, без сомнения любимому агентству оформить здесь, в современной человеческой реальности.

— Ты о ней опять задумался? — мысленно ответила Кристина, целуя Сокольского в губы и проникая в его сознание, рассматривая и воспринимая образы многогранной затеи, её разносторонний смысл, её мощную энергетику и значение для будущего человечества.

Впитав в свой интеллект её, Кристина оторвалась от Александра, посмотрела в его карие глаза, сияющие счастьем, гармонией, мужеством и решительностью, с долей хитрости. Прежде чем снова страстно его поцеловать, она прошептала вслух, — это изменит всё! Окончательно и бесповоротно!

Молодая пара продолжила расслабленно сидеть в креслах и наблюдать за звёздами, ведя диалоги на различные жизненные темы, профессиональные и темы, которые обычному человеку с первого восприятия покажутся абсурдными, фантастическими и далёкими от реальности и здравого смысла. Но лишь не слепой на собственное интеллектуальное развитие, способности и действия человек мог видеть в этом безумие далёкое будущее. И порой человек не догадывался в потоке обыденных проблем, о том, что это будущее наступило уже позавчера.

Африка. Эфиопия.

Ночь.

Зависнув над относительно ровным участком земли в окружении редких деревьев, гиперзвуковой самолёт начал медленное приземление, вычислив электронным мозгом и измерительными приборами оптимальную зону для посадки. Место было далеко не из идеальных, но всё же.

Евгений Павлович Левицкий, как и рассчитывал по времени — прибыл в зону высадки заблаговременно. Он тщательным образом осмотрелся на местности, и теперь наблюдал за посадкой летательного аппарата. Всё было тихо и спокойно. Ещё одна ничем особо не примечательная африканская ночь, погружённая в тёплую атмосферу суховатого воздуха и разнообразных природных звуков. То тут, то там слышался шелест листвы на редких деревьях и пения птиц, летающих в ночном небе.

Вдалеке, километрах в десяти находился небольшой городок со школой для местных детей, небольшим продовольственным рынком на центральной площади, работающим лишь два дня в неделю. Рядом с этим мирным городом, поблизости располагались деревушки из тукулей, включающие в себя пахотные угодья.

Проехав через весь город, тянущийся вдоль центральной дороги, Евгений Левицкий убедился воочию в том, что этот небольшой городок уже давным-давно спит, и редкие его бессонные жители, в основном ребятишки юного возраста сидят в кругу возле костров и ведут свои беседы, периодически закатываясь резвым хохотом. Уехав от города на запад с выключенными габаритами, нацепив прибор ночного видения, Евгений Павлович был рад тому, что за ним не ведётся никакой слежки. Всё шло по плану.

И сейчас, самолёт окончательно приземлился. Трап с лёгким шипение опустился на землю. Из самолёта с чёрными автоматическими винтовками наперевес вышли тёмные силуэты. Лишь их решительные и собранные лица были открыты.

Евгений Павлович приветственно помахал рукой, быстрым темпом идя навстречу. Он был одет в обычную туристическую одежку, дабы не привлекать к себе внимания необычным угольно чёрным нарядом, в который были одеты его боевые товарищи. Все они быстро поприветствовали Евгения Павловича. Тот, не теряя драгоценного времени, переоделся в стандартный боевой комплект. Он состоял из высокотехнологичного и удобного, казалось невесомого и эластичного бронекостюма. В наличии его имелись различные концептуальные примочки, которыми должен был быть снабжен каждый оперативный агент. Пара гранат, шприц-транквилизатор, запасные обоймы, пистолет, коммуникатор и прочее.

— Предприятие располагается в дюжине километрах отсюда, — начал Олег Игоревич, озирая небольшую команду, собравшуюся в кругу, — ближе было нельзя. Доберемся на машине.

— Есть возможность проехать часть пути по более-менее ровной дороге. Часть пути проделаем пешком, — добавил Евгений Левицкий, смотря на дисплей коммуникатора через прибор видения, знакомый ему по другим операциям.

— Влезем все? — уточнил Максим, озирая команду из пяти человек и одного робота Прометея, держащего в руках шестиствольный чёрный пулемёт.

— В тесноте да не в обиде. Если что сядешь к Антону на коленки, — ответил Евгений Павлович, окинув команду.

Встав в круг и сказав коронную фразу в унисон разными голосами людей и одной электронно-механической машины, команда погрузилась в большой джип. Задние мосты автомобиля, предназначенного для езды в пустынной местности с неровной дорогой для пресловутого сафари и перевозки туристов, изрядно подсели под общей тяжестью.

Автомобиль с командой тронулся в путь, а белый самолёт под покровом ночи в окружении невысоких деревьев включил максимальный уровень защиты, сканируя высокоточными приборами местность в радиусе нескольких километров. При любой малейшей опасности самолёт готов был сняться с временной стоянки и буквально за секунды оперативно унести своё изящное тело в нижние слои атмосферы, где для его шустрого и уникального характера царил абсолютный комфорт.

Планета Луна.

В эти минуты.

Электронно-механическое существо, двухметровый робот из серии ИксЭс по имени Орион стоял на краю лунного кратера, внимая безмятежное, окружающее его пространство серой планеты.

Безликий лунный грунт молочного оттенка, валуны разных размеров, и ни намёка на вибрацию и свечение. За его спиной, на общей поверхности находился большой робот Титан. Его мощные механические ноги в количестве шести единиц неколебимо стояли на лунном грунте. Четыре длинные руки, предназначенные для манипуляции и взаимодействия с тяжелыми и объёмными предметами, находились в режиме ожидания. Одна из них держала мощной кистью сверхпрочный трос в натянутом состоянии. Орион был сцеплен им за талию другим концом. Сам робот Татан был высотой под пять метров, но выглядел так же изящно и грациозно, с плавными формами подвижных многофункциональных частей тела. Безумно сложное и дорогое изобретение инженеров кибернетиков и дерзкая идея самого Шелестова Сергея Андреевича, главы перспективного отдела робототехники, именуемого Кибернетический Отдел.

Сейчас, робот Титан, отвлёкшись от своей первостепенной задачи по разгрузки модулей и доставки необходимых материалов к каркасу Лунной Станции, сопровождал Ориона, брата–близнеца по структурному строению электронно-механического тела Персея, который снова ввязался в очередную историю.

Орион, повернувшись своим лицом к Титану, голова которого была чуть выше края кратера, и, посмотрев на большого робота снизу–вверх, послал безмолвный цифровой сигнал — если Персей увяз в реголите, можно воспользоваться вакуумным насосом и высвободить его из оков песчаной массы, сковывающей его движения.

Титан поднял овальную голову, в два раза больше головы Ориона. Оценив его визуальным цифровым восприятием, здоровяк ответил аналогичным по технологии принципом. — Реголит, окутавший тело Персея мешает проникновению его цифрового сигнала на поверхность. Если снять слой грунта, цифровой сигнал достигнет нас. Иди, я тебя удержу, если начнёшь скоротечно проваливаться подобно Персею.

После двухметровый изящный робот Орион, защищенный костюмом для работы на лунной поверхности, стал спускаться вниз по склону, уподобляясь той траектории, по которой двигался сам Персей. Титан подошёл к краю кратера вплотную, быстро встал на две задние ноги, не похожие на человеческие. Затем передними двумя оперся о край кратера, наклонил своё мощное тело вперёд и заглянул в сам кратер, пресловутую воронку, оставшуюся после падения небесного тела на некогда ровную поверхность Луны.

Титан сразу уловил цифровое излучение переносного ретранслятора, оставленного Персеем, продолжая между тем наблюдать за спуском Ориона, стравливая эластичный трос одной рукой, параллельно измеряя всевозможные возмущения окружающей среды. Но все оперативные аналитические расчёты говорило одно — кругом была мертвецкая тишина, обратная сторона многообразной жизни бескрайнего космоса.

Орион быстро и без затруднений преодолел спуск. Оказавшись на дне круглого в диаметре кратера, робот стал аккуратно двигаться к тому месту, где его собрат потерял стабильность под ногами и провалился вглубь породы. Обойдя ретранслятор и большие валуны, попутно регистрируя магнетизм от небольших камней, то есть осколков от бывшего метеорита, Орион сразу же понял, что он идёт по стабильной, твёрдой поверхности реголита молочного оттенка, лишь развивая пыль вкрадчивыми движениями своих ступней. Персей же увяз в этом месте чуть выше щиколотки. Добравшись до того места, в котором Персей и вовсе провалился, Орион склонился на одно колено и стал двумя кистями углубляться в реголит, всматриваясь в его сыпучую поверхность.

— Плотность аналогична той поверхности, на которой стоишь ты Титан, и наша Лунная станция, — выдал цифровым сигналом Орион, углубившись лишь на несколько сантиметров. Дальше же плотность была настолько непроницаемой, что пришлось бы работать буром, а не насосом, убирающим сыпучий реголит, словно океанический песок с его дна.

— Все информативные данные, посланные Персеем перед исчезновением, указывают на то, что это именно то место. Анализ данных Персея говорит об их подлинности. — Заключил Титан, сверяя последние фиксированные моменты жизнедеятельности, посланные Персеем в головной центр ЭКС.

Орион встал, выпрямился, оглядел цифровым объёмным взором всю воронку кратера, затем вынул из держателя за спиной измерительный прибор, размерами напоминающий обычный принтер. Прибор проникал импульсными радиоволнами под поверхность любого грунта. Он же рисовал объёмную картину пространства, которая находилась под ногами в радиусе сотни метров. Сканер быстро определял характеристики, будь то металлическая или биологическая структура. Параметры поиска позволяли задать нанесение на карту элементов, размерами одного кубического сантиметра на предельной границе сканирования. Картинка при этом получалась довольно чёткая, с обозначением размеров, четких форм.

Искусственный интеллект довершал картинку, делая предположение на основании формы и химической структуры элементов, опираясь на базу данных, что конкретно нашёл сканер, на какой глубине. Так, учёные обнаружили под землёй в районе Сибири цельный, овальной формы летательный аппарат, зарывшийся при падении под землю на пятьдесят метров в глубину, и пролежавший под слоем почвы более трёх десятков тысяч лет. Объект был исследован, перемещен в одно из Хранилищ и законсервирован. До лучших времен.

И теперь, пользуясь обычной технологией, Орион видел картину, которую рисовал прибор в его электронном сознании, в режиме реального времени передавая данные по беспроводной цифровой связи в мозг робота.

Орион, машинально склонившись к поверхности грунта, положил на него обе механические кисти по форме аналогичные человеку, словно трогая это, и видя изображение того, что находится под его ногами на глубине сорока метров. Затем он послал цифровой сигнал Титану, который так же считывал информацию с измерительного прибора.

— Что это? — Орион был озадачен, испуская этот сигнал и перебирая возможные варианты истинного восприятия увиденного.

— Смею заметить, для расследования данной ситуации, возведение Лунной Станции вновь придётся отложить! — цифровым методом заключил Титан, видя в своём электронном воображении абсолютно плоскую поверхность круглой формы диаметром пятьдесят метров, абсолютно непроницаемую для их измерительного прибора, но уходящую своей формой вглубь. Высокоточный измерительный прибор не только мог проникать сигналом в различных диапазонах вглубь грунта и рисовать то, что находится под ним, но он так же мог определять состав породы, её химические элементы по всем законам периодической таблицы Д.И. Менделеева.

То, что прибор зарегистрировал, не имело сходства в собственной памяти Титана о структурных элементах планеты Земля и данной планеты, на которой сейчас стоял сам он, реализованная интеллектуальная идея современного человека.

Россия, Москва.

Штаб-квартира агентства С.Р.Т.

В эти минуты.

Любимый дом — любимое агентство. Эта фраза въелась в подсознание каждого оперативного агента и учёного, который был искренне предан агентству Современных Революционных Технологий. Работа в этой независимой от правительств, политики и времени организации была сравнима с воздухом, без которого не может существовать не один нормальный человек. И чем дольше человек работал в этом агентстве и погружался в его перспективы и тайны, тем чище и желанней становился тот воздух, который нужен для жизни.

Помешивая мельхиоровой чайной ложкой кубик тростникового сахара, почти растворившийся в чае ромашкового вкуса, Игорь Клементьевич Власов, глава революционного агентства изучал информационный отчёт, который ему предоставила София Никольская. Данные, точнее их констатация в собственном мозгу его радовали, но и озадачивали одновременно.

— Дивизия Зет… — подумал про себя Игорь Клементьевич, всматриваясь в широкоформатный монитор, стоящий на массивном столе стиля старой эпохи чекистов.

В его уютном кабинете, где стены обшили панелями тёмной породы дерева, был полностью выключен свет, и вся малочисленная мебель и окружающее его пространство было погружено во мрак, который как плюшевое покрывало окутывал вечно не спящее сознание, расслабляя его и навивая атмосферу безопасности. Но то, с чем им предстоит столкнуться на самом неприветливом и холодном континенте вмиг возвращало в суровую реальность и добавляло коже мурашек.

Не было известно абсолютно ничего, кроме тех скудных фактов, что сообщил возрождённый к жизни Генрих Гиммлер. Многое было размыто, но уже было установлено то, что ныне покойный Марк Гендербраум, входивший в Лигу Двадцати Двух приходился дальним родственником человека, который во времена Второй Мировой войны входил в состав сверхсекретной дивизии Зет и персонально занимался вопросом сохранения генетического наследия элиты Третьего Рейха. Отсюда и связь возрождённых личностей в той лаборатории на острове в Тихом океане.

— Какова современная цель этого проекта? Кто сейчас руководит Лигой, и что он преследует на самом деле? — задал себе мысленно вопрос Игорь Клементьевич. Отпив горячего чая и прищурив голубые глаза, он подметил, как нить пара тянется вверх, в погруженное во мрак пространство. А куда тянется нить этой тайны, и к какому новому клубку секретов она приведёт? — подумал Игорь Клементьевич, ощущая сладковатый привкус чая с оттенком ромашки на языке.

Неожиданно в правом нижнем углу на мониторе замигал значок. Важное сообщение. Открыв его и получив информацию, которую сейчас воспринимал для себя Орион и Титан на планете Луна, ведя поиски пропавшего Персея, Игорь Клементьевич прищурил глаза, всматриваясь в картинки и данные, сформированные роботами.

Откинувшись в кресле назад, Власов старший уставился задумчивым взором в тёмный потолок, до которого едва доходил свет от монитора. Вглядываясь в теряющуюся во мраке хрустальную антикварную люстру старой эпохи, глава агентства Современных Революционных Технологий прошептал вслух, — ни дня без загадок…

Вернувшись в нормальное положение, чекист взял теплую керамическую кружку чая, делая маленькие глотки и всматриваясь в постоянно обновляющиеся данные, проецирующиеся на мониторе. Похоже на горизонте космических исследований назревает что–то новенькое, не принадлежащее рукам тех существ, которые посещали планету Земля, с её зеленеющими полями, горными заснеженными вершинами и бескрайними просторами океана, с её многообразием биологической формы жизни.

— Что же ещё удивительного можно найти на безликой серой Луне? — прошептал вслух Игорь Клементьевич, вглядываясь в панорамные фотографии лунной поверхности высокого разрешения, сделанные роботами.

Россия, Юг.

В эти минуты.

Сон вновь не приходил в его молодое сознание, опутанное разносторонними мыслями. Обе семьи, собравшиеся под крышей одного большого дома, давным-давно отдыхали в просторных, уютно обставленных комнатах после очередного затянувшегося семейного застолья. Кристина и Александр вернулись в тот момент, когда последний человек в этом доме заснул чутким сном — отец Александра.

Взглянув на наручные часы на правой руке, Александр понял, что вот уже совсем скоро начнётся операция по проникновению на закрытый объект в Эфиопии, а он находится здесь, вдали от тех, кто ему стал дорог и близок по духу, философии, морали. Тех, кому он мог бы помочь своими знаниями, способностями. Но он здесь, а они там, и это не давало спокойно уснуть.

Сидя в кромешной темноте жаркой южной ночи, под большим навесом на открытой веранде на широкой деревянной скамейке, облокотившись о тёплую стену дома, Сокольский слушал, как стрекочет кузнечик. Да не один, а целый полк, прислушивался к птицам и их ночной трели. И даже от убаюкивающих звуков природы Сокольский всё равно не мог расслабиться. Мысли его не притормаживали ход, и были заняты многим. Попивая из бокала домашний сок из прошлогодней черешни, Сокольский чувствовал, как рядом лежащая кошка едва уловимо урчит, посапывая мокреньким шершавым носом.

На столе еда слышно жужжал кулером раскрытый лэптоп, подключённый к розетке, выведенной специально для таких вот нужд. На ярком экране мощного переносного компьютера чёрного цвета в режиме заставки одна за другой сменялась подборка фотографий. Лучшие моменты жизни в разных местах — так называлась персональная папка с цифровыми фотографиями, сделанная Сокольским собственнолично, в моменты путешествий по миру. Его вдумчивый взор уставился на новый кадр с изображением раннего золотистого рассвета на фоне набережной города Родоса, с одноименным названием самого острова, входившего в состав Греческого государства. Золотой Рассвет Родоса — так называлась эта фотография.

— Славные тогда были деньки! — подумал Сокольский про себя, и сразу же засиял улыбкой, с удовольствием вспоминая про то, как они с Максом целый месяц провели там, исследуя окрестности острова. Следующая фотография раскрыла перед взором панораму трех Пирамид на фоне пустыни, сразу же перенеся его в позитивные воспоминания недельного отдыха в Египте, в компании общих друзей. Сокольский вдохнул, и, прикоснувшись к тачпаду, оживил лэптоп.

Открыв зашифрованный файл, юноша, сидевший за столом на скамье в одних лишь джинсовых шортах, босиком и с голым торсом начал изучать архив. Игорь Клементьевич переслал ему все полученные данные о дивизии Зет. Вчитываясь в информацию, юноша начал формировать общую картину из различных паззлов в виде крупиц информации, которые им всем удалось откапать. Но всё еще большая часть мозаики оставалась с пробелами.

Перебирая страницу за страницей, Сокольский понимал, — операция в Антарктиде будет иметь характер, что называется — не отмечено на карте. Ровным счётом неизвестно ничего. Лишь отправная точка. Ни карты местности, ни наиболее важных объектов, ни численности персонала, охраны, да и каких людей вообще? Что там, подо льдами? Остатки древней цивилизации, древние брошенные города, руины, или всё это раздавлено льдами и нужно будет откапывать объекты в течение долгих лет, не нарушая целостность льда, экологии?

Сокольский прочёл массу литературного творчества, посвященного приключенческому жанру, описывающих судьбу вымышленных или реальных героев, коих нелёгкая заносила в поисках нечто неизведанного в те обледенелые края. И каждый новый автор раскрывал видение собственных идей по-своему, красочно и захватывающе описывая события с переломными моментами, от чтения которых перехватывало дух. Но как будет у него, в его собственной жизни? Что же откроется там, перед ним и его товарищами? Будущее даст ответ.

Отпив сок из черешни, Сокольский прочитал последнюю страницу отчёта. Затем он быстро закрыл файл, папку с названием всех файлов и подпапок, посвящённых действительной работе, а затем и сам независимый твердотельный накопитель, вновь включив сложный блок защиты из длинного пароля, анализатора голосового тона и сканера отпечатка пальца, встроенного в поверхность лэптопа рядом с тачпадом. Основной жёсткий диск, встроенный в лэптоп работал в прежнем режиме, а значок независимого диска исчез с экрана. Усыпив лэптоп, юноша закрыл его, отключил от розетки и вышел из-под навеса.

Прогуливаясь по вымощенной тротуарной плитке вокруг дома, оглядывая разросшиеся кусты разноцветных садовых роз, благоухающих разными ароматами после очередной вечерней водной поливки, Сокольский прислушался и увидел, как знакомый ему ёж, пыхтя и шурша, делает свой обыденный ночной путь, пролегающий к техническому домику на заднем дворе.

— А в Москве сейчас такая жара, аж жуть! Спать невозможно! — послышался у него за спиной шёпот Кристины. Александр обернулся и улыбнулся в ночи, освещённый мягким светом фонарного столба.

— Анастасия написала? — вопросил мысленно Сокольский, подходя к Кристине, которая вышла в одних чёрных коротеньких джинсовых шортах и лёгкой чёрной майке в обтяжку.

— Да, она тоже никак уснуть не может. Переживает сильно за Макса и ребят! — проговорила Кристина мысленно, погладив любимого по волосам, — жаль мы не с ними…

— Вместе нас не сломить! — ответил на уровне связи двух сознаний Александр, взяв Кристину за свободную руку и поцеловав её ладонь. — Но они справятся, я верю в это. Софи с Кристианом будут на месте только через несколько часов.

— Путь им не близкий выдался. Ладно, пойдём отдыхать, завтра у нас самих будет не лёгкий день! — мысленно заключила Кристина, и, позволив себе зевок и прикрыв рот рукой, пошла в сторону входа в дом.

— Пойдём! — кивнул Сокольский и пошёл забирать лэптоп, лежащий на большом столе под навесом. Взяв с собой не только компьютер, но и кошку, через какое-то время юная молодая пара очутилась на втором этаже в своей постели, в окружении едва уловимой прохлады, навиваемой кондиционером.

В комнате с рельефными обоями голубого оттенка, поблескивающими серебряными вкраплениями царила тишина и умиротворение, современный оконный стеклопакет стоял на страже и отсекал все лишние звуки, мешающие сну, а свежесрезанные на ночь глядя розы непринуждённо отдавали свой приятный сладковатый аромат, погружая человеческое сознание в долгожданный безмятежный сон.

Александр и Кристина быстро заснули в обминку в их любимой позе, отдаваясь бесконечной игре собственного подсознания, так же завязанного в единую прочную и нерушимую цепь. Такие обычные моменты человеческой радости были для них бесценны.

Решение

Африка, Эфиопия.

Ночь.

На чёрном небе в свете перемигивающихся звёзд и серебристого диска Луны их неуловимые взглядом силуэты мало чем отличались от того мрака, который насыщал всё пространство перед горнодобывающим объектом, прикрытием которым он служил для тайных исследований учёных, нанятых Лигой Двадцати Двух.

Сам объект находился у подножья скалы, в гористой местности за высоким забором из колючей проволоки. Несколько наблюдательных вышек вздымались над прозрачным забором, вдоль которого медленным шагом гуляли военизированные охранники европейской внешности и всматривались в пространство за сетчатым забором, выискивая подозрительные передвижения.

Яркие лучи прожекторов с вышек периодически освещали периметр проволочного забора высотою в четыре метра. Сам же внешний комплекс напоминал тот, что был на острове в Тихом океане, только у этих зданий были стеклянные окна с зеркальной поверхностью, на плоских крышах каждого дома стояли огромные подвижные солнечные батареи, автоматически поворачивающиеся к солнцу в течении всего дня. Большая водонапорная вышка у самого подножья горы возвышалась над всеми зданиями, а возле её основания были расположены большие резервуары с водой. По-видимому, где-то под основным комплексом или совсем близко от него протекала подземная река.

Выглядывая из-за большого валуна высотою с человеческий рост, Максим Орлов и Антон Разумов вели визуальное наблюдение с помощью высокотехнологичных приборов видения, надетых на лицо. Эти приборы ранее окрасили пространство в знакомый синий цвет и сразу же стали регистрировать количество подвижных тепловых излучений, исходивших от людей на территории комплекса. Данные параллельно транслировались в головной мозг Прометея. Тот делал электронные умозаключения и пересылал оперативную информацию главному аналитику — Электронному Компьютерному Существу. Каждый шаг, каждым момент операции фиксировался и заносился в базу данных для последующего разбора тактических ошибок после операции. Стандартная процедура.

— У меня десять на земле! — проговорил беззвучно Максим Орлов, наблюдая за территорией, сидя за валуном всего в паре десятков метров от забора.

— У меня столько же на всех вышках! — проговорил Антон Разумов, сжимая автоматический карабин с длинным глушителем.

— С моей стороны трое! — отозвалась Екатерина Разумова, регистрируя тех охранников, которые находились исключительно в её поле зрения.

— С моей стороны четверо! — проговорил Евгений Левицкий, наблюдая за комплексом со своей позиции, укрывшись за камнем.

— Итого тридцать персон, господа! — подытожил Олег Игоревич, прибавив своих подсчитанных охранников, — без сомнения, в зданиях есть ещё люди.

Все они разделились и заходили с трёх сторон. Антон и Максим пошли вместе, Олег взял с собой Екатерину, Прометей выступал в качестве тяжелой артиллерии, вновь неся в изящных механических руках шестиствольный пулемёт. Все были готовы к неприветливой встрече, но они хотели сделать это красиво и без лишнего шуму, беря объект в кольцо.

— Похоже, на территории комплекса нулевая активность. Это нам на руку, — проговорил Олег Игоревич, — мы с Катей заходим со стороны горы, и попытаемся отключить электричество. Всё остальное по предписанию, убирайте противника при малейшей опасности! И не жалейте их друзья, они не удосужились пожалеть местных жителей, взрослых, женщин и ни в чём не повинных детей!

— Очистим общество от плесени! Усыпим их, для начала, — прошептал Максим, переводя рычажок предохранителя в боевой режим на единичную систему ведения огня, и подумал про себя, — а если что, по пуле в голову. Большего они не заслуживают!

— Вполне! — проговорил Олег Игоревич, снимая рюкзак из-за спины. Вынув оттуда пару больших цилиндров, посмотрел на них и добавил, — Прометей, какое количество нужно для выведения из строя всех, кто находится на территории внешнего комплекса?

Робот привстал из-за своего укрытия и начал измерять площадь комплекса, соотнося её с эффективной зоной покрытия усыпляющего газа в цилиндрах, с учетом плотности застройки, направления ветра, температуры, влажности и скорости распространен газа и последующего выветривания. Через пару секунд робот ответил, — по три с каждой стороны. С центральной нужно четыре.

— А не много ли? Газ-то мощный! — усомнился Антон Сергеевич, вспоминая прошлогоднюю операцию в другой африканской стране. Тогда они сами чуть не заснули от действия газа и погрузили в сон небольшой городок аж на целые сутки, отрезав две с лишним сотни аборигенов от цивилизации. Тогда свидетелей того, над чем они работали, не должно было быть, и пришлось усыплять абсолютно всех.

От воспоминаний Антон Сергеевич покачал головой и заключил вслух, — хотя мирных тут нет. Давайте.

Каждый агент достал из бронезащитных ранцев за спиной по чёрные цилиндры. Нажав пару миниатюрных кнопочек, каждый настроил их на моментальное выделение газа после столкновения цилиндра с любой поверхностью.

— Антон Сергеевич, стоя рядом с Максом за валуном спросил, — всякий раз вспоминаю бейсбол. Давно играл?

— Было дело как-то раз в Доминикане, — ответил Максим, разминая плечо для дальнего броска, — черт дёрнул Сокольского поспорить с местными на ящик пива о том, что мы их обыграем…

— Ну и как, обыграли? — усмехнулся Олег Игоревич, прячась за своим укрытием и так же разминая плечо.

— Неа, но было весело! — ответил Орлов, сжимая цилиндр поудобней.

Вспоминая приветливую доминиканскую молодежь с белозубыми улыбками, влажный климат, песчаное поле для бейсбола и дикий смех со стороны толпы местных болельщиц, пришедших посмотреть на то, как двое бледнолицых в гавайских шортах решили выиграть тех, кто целыми днями придавался этому занятию, Макс добавил вслух. — Погнали, насчёт два!

— Раз, два! — проговорила Екатерина Разумова, выскочив из-за своего укрытия, и размахнувшись как заправский бейсболист, с учётом высоты забора послала чёрный цилиндр по длинной дуге.

Затем сразу же перехватила второй цилиндр, и направила его чуть левее. Тот, крутясь в сухом жарком воздухе, ударился о бетонную стенку здания в тот момент, когда из двери, находящейся рядом с местом падения цилиндра выходило двое камуфлированных охранников в лёгком снаряжении, предназначенном для жаркого климата. Один из охраны посмотрел на чёрный цилиндр, который едва слышно шипел. В глазах охранника помутнело, и чёрная липкая тьма захватила сознание, погрузив его в сон.

Наблюдая в приборы видения из-за естественных природных укрытий, оперативные агенты и робот визуально регистрировали то, как каждую новую секунды охрана падала на землю, а те, кто выходил из зданий, моментально присоединялись к ним.

Через минуту никаких движений во внешнем комплексе не было. Охранники, стоявшие на наблюдательных вышках, так же бессознательно рухнули на пол, а один из них, случайно перевалившись через ограждение, упал вниз с пятиметровой высоты и переломил позвоночник, рухнув на металлический ящик.

— Прикройте, я вскрою сетку! — проговорил Орлов, перебегая к другому валуну, направился в сторону сетчатого забора. Начав машинально и усердно работать кусачками по толстой проволоке, Максим между делом озирался по сторонам комплекса за лёгким забором. Никаких криков, видимых движений и выстрелов в его сторону не было, значит эффект неожиданности в купе с усыпляющим газом сработал.

— Так бы всегда… — подумал про себя Максим, но он пока ещё не догадывался о том, что таит в себе комплекс, помимо технологических разработок, с которыми он уже сталкивался на острове в Тихом океане.

Николай Минельский, он же доктор Николас Мердек приоткрыл рот от искреннего удивления, рассматривая всё то, что представлялось его взору. На его собранном лице с хитрыми глазами и извечным расчётом, царило недоумение. То, что официальная наука не в силах пока была объяснить, всегда заставляло волновать разум даже опытного исследователя и чувствовать холодок по спине с примесью стада мурашек, бегущих по коже.

Сейчас же Николай Минельский испытывал точно такое же ощущение. Его учёный мозг лихорадочно работал, но не мог найти тех установленных открытых и секретных фактов способных пролить свет на то, что обнаружилось в этой большой куполообразной пещере высотою под двадцать метров, на нижнем уровне древних заброшенных шахт. Судя по показаниям измерительных приборов, этих пещер здесь было множество. И это только первый уровень, и далеко не последний.

— Доктор Николас! — Проговорил его персональный ассистент, вбегающий в выдолбленную в горной породе арку. Она вела в эту пещеру со стороны недавно найденной древней шахты, в которой установили подъёмные механизмы для спуска и подъёма, ведущие к современным шахтам и комплексу лабораторий. — Охрана на поверхности не выходит на связь!

Николас Мердек повернулся к ассистенту, и всё ещё не веря своим глазам, проговорил на превосходном английском, — выясните, что происходит и доложите лично! И вообще, этим должен заниматься начальник службы безопасности!

— Вообще-то доктор, он как раз и находился на поверхности. Его средство связи молчит, абсолютно все средства связи молчат! — проговорил человек европейской внешности с загорелым лицом в очках и лысоватой головой, — наверху явно что-то происходит!

Николай Минельский, перебежчик и предатель родины впервые при осознании угрозы не порывался броситься к средству спасения, которое унесло бы подальше его алчный интеллект и бренное тело. Сейчас он не мог оторваться от этого места, его влекло то, что было в пещере и то, неизведанное, что, безусловно, есть в и других.

Другие учёные, также забыв про реальность и возможную угрозу ареста, уже вовсю работали разной измерительной техникой, расставив яркое освещение, протянув силовой кабель для подачи электричества, вслух делая преждевременные научные выводы.

Подумав, Доктор Николас впервые за свою жизнь сказал эту фразу, — держать оборону любыми способами, задействуйте все средства! Сейчас отступать нельзя!

После этих слов ассистент протер лысую голову с лёгкой испариной толи от духоты, толи от волнения и двинулся в комплекс лабораторий для организации обороны. По пути он хаотично размышлял о том, какое мощное влияние на сознание современного человека может произвести то, что они обнаружили.

Планета Луна.

Место инцидента.

Время в полном отсутствии возможности двигать всеми конечностями, видеть картину окружающего тебя пространства, слышать его, ощущать всё его многообразие не то чтобы угнетало интеллектуальную сущность как уникальную личность, оно и вовсе унижало главное желание — жить.

И сейчас, робот Персей, окружённый плотной массой вещества, не мог пошевелить ни пальцем кисти, ни одним подвижным механическим суставом с сервоприводами. Все его попытки расшевелить вокруг себя субстанцию, которая из, казалось бы, обычного реголита превратилась в гранит, заканчивались неудачей. Ощущение сравнимое с тем, как будто ты был погребён под снежной лавиной и тоннами снега, но только Персей не чувствовал ни холода, ни тепла, ни вибрации, измеряя окружающую среду датчиками, интегрированными в высокотехнологичное тело.

Персей прислушивался. Но пространство молчало.

Робот задумался, — неужели вот так закончится моя электронная жизнь, а точнее войдёт в режим пассивного ожидания, энергетической гибернации после того как сядет моя аккумуляторная батарея, способная питать робота десятилетие, и её не подзарядят заново. Если меня не найдут, то я так и останусь погребён под поверхностью Луны в режиме ожидания в неуклюжей позе. Я будет здесь до тех пор, пока в не таком далёком будущем сами люди, а возможно биологический вид следующего после них нового поколения будет рыть шахты для убежищ, складских помещений или ещё невесть для чего, и обнаружит меня, ископаемое из неизвестного прошлого неизвестно древнего вида…

— Такое часто встречается в современном мире. Но, я не ископаемое, я живое существо уникального вида! Мне подарили жизнь, и я не в праве её угнетать собственным бездействием! — думал про себя Прометей, и ещё раз привёл в активную работу все двигательные механизмы.

Ноль реакции.

Персей, находящийся в оковах прочного вещества уже бесчисленное количество раз испускал всевозможные сигналы в различных диапазонах и на различных частотах. Но всё время в ответ была лишь предательская тишина.

Вдруг он увидел в своём цифровом воображении незнакомый набор символов, полученный без предупреждения. Частота сигнала, его мощность не была идентична тому уровню цифровой связи, с помощью которой он, да и другие электронно-механические существа были завязаны в единую сеть. Символы вновь возникли в сознании, будто перед цифровым объёмным взором и выстроились в ряд. Персей, было подумал про то, что это сбой цифровой интеллектуальной системы, неизвестный принцип работы электронного сознания, баги в компиляции микрокоманд. Но нет, всё функционировало в норме. Это был сигнал извне.

— Возможно, то свечение что я констатировал, несёт в себе не только фотоны света, но и заложенную в них информацию в виде символов? — размышлял Персей, ловя себя на мысли о том, что в его электронном восприятии пропали негативного оттенка мысли о безвыходной ситуации. Разобрав сигнал на составляющие, Персей вычленил диапазон и частоту, скорость приёма и объём данных на единицу символа, на которой они явились ему.

Персей, застывший в занятной позе с тянущейся рукой к поверхности, сформировал своё послание и испустил цифровую мысль в пространство. Буквально через доли секунд робот получил новый сигнал с иными символами в составе ста пятидесяти штук, стоящих рядом друг с другом. Совершенно разные, неповторимые, одинакового размера, но с причудливой формой исполнения они не были похожи ни на одну письменную систему человечества, с которой Персей был знаком.

–Откуда они идут? Кто их испускает? — проносилось за наносекунды у Персея в овальной голове на электронном уровне в микрочипах и нанопроцессорах, сплетённых воедино.

Ответ не заставил себя долго ждать. Неизвестный отправитель вновь прислал сообщение, но на этот раз в виде совершенно иных символов по типу строения и расположения друг с другом. В этих чётко прослеживалась суть сообщения, содержащего отдельные слова. Разгадать бы их!

Персей скомпилировал очередное послание в виде цифрового ряда, состоящего из написанных им анимационных картинок того, как он проваливался сюда, но дополнив их рядом того, как бы он хотел вернуться обратно на поверхность. После этого робот испустил мысль в этом диапазоне. Через некоторое время пришёл ответ не в виде сигнала, а в виде пространственного возмущения.

Персей зарегистрировал вибрацию окружающего пространства и за мгновения вещество, сковывающее его в тиски, рассеялось, будто водяной пар при дуновении сильного ветра. От неожиданности столь быстрого высвобождения во мраке и падения с высоты большой на твёрдую поверхность, припав на одно колено, Персей увидел перед собой чёткую картину.

Его визуальное восприятие вновь работало, он вновь мог двигаться. То, что увидел Персей, было для него как минимум занятным. Подняв голову к потолку, робот оценил расстояние встроенным лазерным дальномером, — двадцать метров.

Опустив цифровой взор к тем предметам, которые его окружали, робот попытался испустить цифровой сигнал своим братьям по разуму, но тщетно. Персей находился в абсолютно экранированном помещении, и его цифровые сигналы не покидали стен большого помещения, чуть меньше диаметра самого кратера.

Белоснежные колонны упирались в потолок и бежали вдоль всей стены, а само помещение имело круглую форму. Нигде не было видимого источника света, но стены и вся поверхность будто бы подсвечивали себя сами, изнутри.

Между многочисленными колоннами, над поверхностью резных постаментов высотой в полтора метра, в пространстве над ними, словно в невесомости парили разные по диаметру и строению континентов планеты. По предварительной визуальной оценке, их было больше тридцати.

Персей обернулся вокруг своей оси, и будто бы интуитивно узрел знакомую планету, на которой создали его. Он узнал планету Земля. Подойдя к постаменту с родной планетой и теми континентами, которые преобладают сейчас, Персей смотрел на идеальную голограмму, и выглядела она словно не свечение, а естественные реальный предмет.

Поднеся руку к медленно вращающейся планете, Персей моментально зарегистрировал новое возмущение пространства, но на этот раз дело касалось физики. Всё окружение обрело атмосферу планеты Земля, словно кто-то переключил режим безвоздушного состояния на обычный кислород. Измеряя уровень углекислого газа, кислорода, водорода и прочих химических элементов, Персей заключил, — чистейший, свежий воздух, без примеси и вредных веществ.

Склонив голову к парившей над постаментом планете, диаметр которой был ровно в один метр, Персей стал прогуливаться вдоль пьедесталов. Над их гладкими поверхностями парили планеты разных оттенков, от красных до жёлтых, зелёных, пурпурных и голубых, тёмно-синих, ультрамариновых, на которых прослеживались континенты разных форм и размеров или же сплошная ровная поверхность как на красной планете под человеческим названием Марс. Мимо этого постамента с данной планетой он только что прошёл.

— Что это? — подумал про себя Персей, решив вернуться к своей планете и не идти дальше.

Оказавшись возле белого многогранного постамента с планетой Земля, Персей вновь посмотрел на колонну, на её диаметр, оценил высоту до потолка, быстро просчитал в уме варианты подъема до потолка и так же мысленно заключил, — наверх путь не близкий, но как пробить себе проход, чем?

И Персей решил прогуляться вдоль подиумов с планетами, понимая то, что лишь несколько ему визуально знакомых совпали с современными знаниями о космосе. Остальным парящим и медленно вращающимся планетам он и названия не знал, не говоря уже об удалённости от Солнечной системы и характеристиках этих космических тел.

— Может быть, это и есть те ответы, которые ищут Призраки, существа, связавшиеся с нами, способные нести себя в пространстве и времени не доступном принципам работы нашего визуального восприятия? — думал про себя робот, сливающийся с общим белым фоном своим белым, местами запачканным в реголите бронекостюмом, легким как хлопок, но прочным как алмаз.

— Но, если бы существа нашли данный объект, они бы дали весть, предупредили! — перебирал мысли Персей, посмотрев на Планету полностью зелёного оттенка, будто бы сплошные леса и сочные травы росли в долинах и на горных вершинах, в низинах и впадина её.

Мысли о возвращении на поверхность будто бы стирались, выносились из диспетчера первоочередных задач, работающего как открытое приложение в электронном сознании робота. На месте их возникали новые задачи, новые мысли, объединяясь друг с другом по темам, оформляясь в идеи, желания и умозаключения.

И основной мыслью в действительности была комбинация слов в вопросе, звучавшем на человеческом языке так, — что это? В чём суть этого места?

Планета Земля. Франция.

В эти минуты.

Его тайная резиденция была ничуть не хуже основного официального поместья, в котором он жил со своей дочерью. Разве что этот дом был гораздо меньше и его панорамный вид выходил не на лазурное солнечное побережье, по волнам которого бороздили дорогие яхты и круизные лайнеры, а на заснеженные горные вершины, где лучи яркого солнца, сияющие на снеге по-особому, окрашивали его в иссиня-белый цвет.

Ле шале де ля Солитюд — так он называл уединенный дом в горах, неподалёку от горнолыжного курорта. Но это не была хижина пастуха, однако походила она на стиль швейцарского архитектурного исполнения.

Уютный, весьма просторный, но не такой как основной, защищённый от посторонних глаз, с собственной канатной дорогой, с собственным индивидуальным подъездом для автомобиля, асфальтной дорогой, петляющей серпантином от подножья к почти самой вершине. Столовая, вынесенная в сторону горной гряды бронированными стеклянными окнами от пола до потолка, открывала обзор на живописные виды заснеженных, изрезанных временем и эрозией горных вершин. Белоснежные склоны пушистого снега со лесами и долиной, в которой располагался небольшой городок, с горнолыжным курортом.

Ночь и редкие облака, проплывающие по небу, усеянному звёздами, окрашивали потусторонней магией эту красоту. Казалось бы, непроницаемая тишина и завывание ветра давили на глаза, но спустя какое-то время зрение привыкало к темноте, и можно было разглядеть это чудо природы. Для кого-то это были просто горы, на которые можно было полюбоваться между делом, а основным занятием служили лыжи, сноуборд. Сейчас же на дворе было лето, и зеленеющая днём долина привлекала любителей езды на горных велосипедах, пеших туристов, фотокорреспондентов или просто любителей, желающих поймать свой солнечный кадр.

Лето в Западных французских Альпах дарило туристам иную бесконечную красоту и веяние, казалось бы, нетронутой природы, но отличную от зимней, снежной, но ничуть не хуже.

Горный воздух на этой высоте благоприятно сказывался на всём организме, вытесняя дурные мысли, которыми он так забил себе голову со времени гибели любимой жены. В кого он превратился? Увлёкшись идеей очистить человеческий мир, он сделал диаметрально противоположное — незаметно для себя сам стал этим элементом.

Сейчас над ним нависла угроза и вопрос, который нужно было решить, — идти до конца или идти на сотрудничество с теми, кто борется против зла? Спасти светлую часть себя, или вытравить её окончательно? А ведь она ещё где-то теплится в сознании, куда нет доступа негативным помыслам. И эта светлая часть — его дочь.

За спиной был длинный овальный обеденный стол со стульями, исполненными в викторианском стиле. Светлый дубовый пол был чист и начищен, в уютно и лаконично обставленном дорогой и изысканной мебелью помещении, как и полагалось, пахло чистейшим горным воздухом. Лишь едва уловимый аромат свежевыжатого апельсинового сока дополнял общий фон.

На столе, в раскрытом ноутбуке было включено приложение, отвечающее за шифрование переписки с Доктором Николасом Мердеком. Человек в чёрном костюме отошёл от бронированного панорамного стекла и в полной темноте прошагал к столу. Охрана была на первом этаже, дочь Стефани спала в своей детской комнате, оформленной в сказочном стиле комнаты маленькой принцессы.

Он, мужчина, которому в скором времени исполнится всего лишь сорок с небольшим лет, выглядел на все тридцать пять. В свои современные года он держал в руке большую власть и возможности, умело дёргая за которые можно было, при большом желании, разыграть революцию или экономический кризис в стране. Многое то, к чему он пришёл, к какой тайной власти, финансовому состоянию, связи с различными структурами и давлению на них — всё это нарабатывалось прошлыми поколениями веками, и кропотливым трудом, передаваясь из поколения в поколение.

И сейчас, после нового сообщения от Николаса Мердека об исследовании удивительной находке в пещере, побудили его принять новое решение. Николас Мердек в дополнении к этому сообщил о том, что во внешний комплекс вторглись неизвестные. Но он, прищурив глаза настолько карие, что казалось, сейчас в темноте они горели чёрной бездной знаний, умений и навыков, уже знал о том, что это несанкционированное вторжение оперативных агентов не со стороны спецслужб с известными человечеству аббревиатурами.

Он догадывался о том, что это операция была спланирована агентами той страны, в которой у него был лишь один контакт, переданный отцом, и им он воспользовался, но ровным счётом не получил ничего, лишь наводящие вопросы выстроенные с помощью психологии с особой подоплёкой. Его попросили подождать с выяснением обстоятельств неопределённое количество времени, и поэтому он сейчас не мог уснуть, в отличие от своей любимой дочери. Если те, кто проникнет в комплекс, поймают Мердека и нащупают нить, ведущую к нему, они его просто уничтожат, используя любые средства. Уничтожат его не материально или морально, уничтожат его физически.

— Близко они подошли? — едва не слетели с губ его мысли, — сначала мелкие сошки Марка, затем сам гер Гендербраум. После него острова в Тихом океане и Бавеан… лаборатории. Теперь объект в Эфиопии…

Напечатав сообщение Николасу Мердеку, он оторвался от монитора и решил пойти проведать дочь, пока будет идти ответ.

Африка, Эфиопия.

В эти минуты.

Рассматривая фигуру человекоподобного существа ростом выше трёх метров, держащего на руках в ладонях с тремя пальцами крохотного новорождённого младенца человеческого вида, Николас Мердек оценил её приблизительный вес и отдалённую от реальной ценности для человечества стоимость, с учётом того количества времени, с момента которого она была отлита.

Она, без сомнения, была изготовлена теми, кто оставил здесь запечатанные шахты, пещеры и все предметы, напоминающие о далёких временах, выполненные из доступного им материала — очищенного золота высшей пробы. Даже пещерный человек, живущий в те далёкие, неизвестные официальной истории времена, никак не способен был на столь искусный и тонкий труд, на столь сложные горнопроходческие работы, разработки золотоносных жил и уж тем более создание таких шедевров искусства.

Вся первая пещера была заполнена различными статуями существ в разных позах. Инопланетные существа, по его беглой оценке, занимались добычей золота в этом регионе. На первый взгляд показалось, будто они приготовили партию для отправки. Каждая отлитая из золота ювелирно выполненная статуя стояла на стеклянной подставке. Все они стояли строго в ряд, колоннами, один тип к одному, другой к другому.

Минельский продолжал развивать мысль, — как и где они перерабатывали золото, выливая их в такие детализированные формы?

Один ряд был посвящён планете Земля, где из желтого металла были отлиты статуи давно исчезнувших животных, птиц. От мала до велика, но не больше высоты самих существ.

— Невообразимо! — выдохнул Николай Минельский, рассматривая саблезубого тигра с длинными клыками, выходящими из верхней челюсти.

Подойдя к ряду с коллекцией малого размера, размещенной на гладко отполированной, не толще пары сантиметров каменной плите, поднятого на единственной ножке к уровню пояса человека, учёный пробежался по ряду золотых изделий, посвящённых насекомым и мелким животным.

Взяв в обе руки тяжелую бабочку, размером с буханку хлеба, идеально и тонко выполненную из того же золота, доктор Николас Мердек представил себе, как поставит её на своём рабочем столе в конспиративной квартире. Крылья, узоры и перепонки на них, тонкие ножки, усики, все части тела были настолько доподлинно выполнены из золота, что казалось, что им, металлом, облили живую бабочку, и сейчас она скинет с себя металлический панцирь и полетит. Но нет, бабочка не может весить настолько тяжело.

Вдруг построение планов на эту коллекцию нарушил сигнал оповещения. Ноутбук лежал возле арочного входа в куполообразную пещеру на доставленном передвижном столе. На других столах лежало измерительное оборудование, подключенное к силовому кабелю.

Раскрыв лэптоп, Николас Мердек стал вчитываться в сообщение, и впервые в жизни им завладело желание наплевать на приказ человека, переманившего его на свою сторону, открывшего перед ним горизонты научных изысканий порой столь мерзких и отвратительных, кои не могла открыть ему его родная страна с её научным потенциалом и технологическими возможностями.

«Доктор Николас.

Приказываю немедленно покинуть научно-исследовательский объект, запечатать древнюю шахту и максимально скрыть следы её обнаружения.

Все образцы и материалы исследований оставить на месте вместе с учёными. Не сопротивляться группе лиц, проникающей в комплекс.

Проект Чистый Рассвет считается закрытым с данной минуты.

Прочитанные слова, их смысл и исход от их принятия обдуманны, хладнокровно и логически взвешены, и не подлежат оспариванию. Нарушение предписанных действий повлечет немедленное завершение ваших исследований в составе научного подразделения Лиги Двадцати Двух.

Выполняйте приказ!»

К.А.

В третий раз перечитав сообщение, Николай Минельский пришёл в абсолютную ярость. Злость разлилась венам. Воспалившийся от гнева, мозг не желал мириться с новыми обстоятельствами. Выходит, его многолетние труды и кропотливые разработки, бессонные ночи исследований закрывают в одночасье. Его перспективная научная деятельность, возможно, прекращена, и это на пороге нового, так сказать археологического и исторического открытия! Оно могло принести не только финансовую мощь, но и ещё большее влияние, расширяя прежние горизонты и раскрывая новые, для ещё более объёмных и сложных научных исследований по выведению новых биологических видов, интеллектуальных существ и переосмыслению человеческой сущности на этой планете. Для более важной работы по сопряжению интеллекта с электронно-вычислительной и цифровой техникой. И подчинение Мира электроники интеллекту человеческому, возможность управлять мыслями всей электронно-механической техникой! И этому приходит конец?

— Чёрта-с два! Мы ещё посмотрим, кто кого! — прошипел чуть ли, не брызгая слюной, по-русски Николай Минельский.

Остыв и вспомнив о запасном плане, он хитро ухмыльнулся.

Схватив серебристый стильный лэптоп подмышку, учёный быстро двинулся к погрузочной платформе, ожидающей его для поднятия по шахте наверх.

Эта первая древняя шахта поднималась до современной шахты, принадлежащей горнодобывающему предприятию. Там-то и был связующий переход, обнаруженный аккурат несколько дней назад.

У современной подъемной платформы был свой плюс, которым и хотел воспользоваться Николай Минельский. Стоя на ней, учёный вызвал по рации ассистента. Сигнал, отражаясь от стен и идя по расставленным ретрансляторам, достиг своей конченой цели. Ассистент-учёный, в эти минуты находившийся в исследовательской лаборатории, полностью отдался организации обороны. Услышав сигнал вызова, он незамедлительно ответил.

— Доктор Мердек, мы не можем… — начал ассистент, стоя возле собравшихся наёмников, отвечающих за оперативное командование оставшимися.

— Выпускайте все образцы! Кроме проекта Новый Разум! Пусть продвигаются к поверхности партиями вместе с охранниками. Это приказ! — рявкнул Николай Минельский тоном, не требующим возражений, считая в уме те минуты, которые нужно было затратить на последние дела.

Но были ли у меня эти минуты? — нехотя подумал про себя он.

Максим Орлов и Антон Разумов первыми заскочили в комплекс через разрезанный проволочный забор и помчались к основному зданию пункта охраны, петляя между усыплёнными телами и вглядываясь в окружающее пространство зданий.

На быстром ходу они закинули карабины на плечи и подхватили оружие врага. Свои патроны нужно было поберечь. Взяв пару обойм у сонных наёмников, Макс и Антон побежали дальше, огибая бетонные строения. Вбежав с автоматами наперевес в комнату с разным компьютерным оборудованием, они осмотрелись, — всё чисто!

Вдруг, в помещении службы охраны, где, по-видимому, был туалет вышел человек с удивлённым видом. Он едва было выхватил пистолет, но не успел — Антон выстрелил человеку в голову по выработанной привычке. Быстрая, и почти безболезненная смерть.

— В помещения, расположенные глубоко в зданиях, газ ещё не проник! — выдал в эфир Антон, поворачиваясь к столу с многочисленными мониторами. Макс в это время озирался по сторонам.

Через некоторое время Антон Сергеевич активировал инсайдер–передатчик, вставив его в один из usb-разъёмов. Робот Прометей проник электронным сознанием в компьютерную сеть внешнего комплекса. Через пару секунд электричество было отключено, вся иллюминация разом погасла.

— К воротам подземного комплекса! — скомандовал Власов Олег, беря автомат у сонного наёмника и парочку запасных обойм.

Через некоторое время, обогнув в кромешной темноте ещё несколько зданий и убивая тех наёмников, которые в недоумении от отключения электричества высыпали из зданий, агенты достигли своей цели — больших стальных ворот. Они скрывали тоннель, ведущий в глубь горы, в шахту и в сам научно-исследовательский комплекс.

Многие наёмники были положены пулями прямиком у дверей, а некоторые выходили и падали от действия усыпляющего газа, который ещё не развеялся до конца, и держал свои свойства.

Оказавшись у ворот, Прометей отдал цифровую команду, все заняли свои позиции вокруг отрывающихся со скрипом массивных створок, на случай встречи противника. Прометей переключил ведение огня в положение полной автоматики — он как в воду глядел.

Едва ворота начали открываться с неприятным металлическим скрежетом, в пространстве освящённого тоннеля явились военизированные наёмники.

Заметив их, оперативные агенты со своих незаметных позиций начали отстреливать одного за другим. Екатерина прикрывала тыл, осматриваясь в сторону комплекса, на случай появления противника, бегущего к воротам. Наёмники, преграждающие путь в тоннель, были нейтрализованы, и агенты, мелькая чёрными силуэтами, незамедлительно двинулись внутрь.

Робот вывел из строя систему запирания двери, на случай если их попытаются опять закрыть. Прометей, Антон Сергеевич, Олег Игоревич и Евгений Павлович двигались первыми, Максим Орлов за ними. Екатерина Разумова продолжала прикрывать тыл, быстро двигаясь за основной командой и подмечая всё, даже незначительные изменения пространства.

Длинный тоннель, когда-то давно вырезанный в горной породе, с мягким освещением, казался потерянным во времени. Вагонетки в сцепке на рельсах по левую сторону, бегущие вдоль стены, широкий ровный бетонный пол, брошенные в процессе работы электрокары. Пустые и полные горной породы погрузочные платформы, ящики с горнопроходческим оборудованием, различного диаметра и длинны буры, канистры с горючим, баки — всё это приходилось обегать.

Из-за угла с правой стороны из кирпичного строения выбежали несколько наёмников. Олег и Антон уложили их точными попаданиями в голову, и, не на секунду не останавливаясь, двинулись дальше.

Максим забежал в помещение и огляделся, — пусто!

Обычный проверочный контрольно-пропускной пункт перед выездом и выходом на поверхность. Рабочие столы, пару компьютеров, арка-сканер, ручные современные металлоискатели, несколько кабинок для переодевания, стеклянный шкаф, архивные ящики с папками и бумажками. В этом помещении проходили досмотр работники золотоносных шахт. Ничего подозрительного.

Команда двинулась дальше.

Вдруг, со стороны подвижных платформ в конце тоннеля раздался протяжный животный рёв и шум работы механизма. Все оперативные агенты слышали этот звук ранее, на острове в Тихом океане, и волна мурашек и холодка прокатилась по спине. Снова эти чёрные огромные существа высотой метра четыре с мозгом человека и звериной яростью, природной необузданной мощью.

Бросившись за естественные укрытия в виде вагонеток, бочек, электрокаров, агенты приняли на перекрестие прицела пустое пространство, которое вскоре должна была занять платформа, ползущая из дна шахты.

Разрывными гранатами пользоваться было нельзя, усыпляющие могли не подействовать на этих страшных существ, но и усыплять их — неблагодарное занятие. Их нужно было уничтожить.

Прометей вышел в середину тоннеля, занял удобную позицию для ведения огня и стал ждать момента, когда появятся существа. Платформа двигалась наверх, утробный, леденящий душу рык раздавался всё сильнее, и в нём прослеживался не один голос нового биологического вида.

— Похоже, будет весело… — прошептал для всех Макс, сжимая карабин и говоря про себя, — в голову Макс, исключительно в голову, в глаза — у них это уязвимое место.

— Антон, вспышку! — проговорил Олег Игоревич, сжимая автомат образца американской армии. Ему он не нравился по техническим характеристикам и качеству работы, но сперва нужно было опустошить оружие врага.

Антон Сергеевич резко вынул вспышку, включил её, нажав несколько кнопок, и, приготовился к броску. Из-за горизонта пола показались три огромные головы с кровавыми глазами, размерами с блюдца из-под чая. Метнув чёрный цилиндр, Антон перехватил карабин и проголосил для своих, — огонь!

— Мой левый! — прокричал Макс, высаживая пули в существо, стоящее по левую сторону от центрального. К нему подключился Антон Разумов.

— Мой центральный! — отозвался Прометей, раскручивая шестиствольный пулемёт. Тот заработал в ускоренном режиме и начал решетить голову существа, стоящего посередине.

— Наш правый! — отозвался Олег Власов и нажал на курок, ведя прицельную стрельбу исключительно по лицу существа, метя в глаза.

Евгений Левицкий присоединился к Власову. Екатерина Разумова спряталась за металлической бочкой и наблюдала за выходом из тоннеля. В сторону агентов посыпался град пуль, на платформе рядом с существами оказались наёмники и тут же на них побежал целый десяток людей в оранжевых комбинезонах, тех, кто подвергся испытаниям действия вируса.

— Их слишком много! — выдал Максим Орлов, пригибаясь от пуль в тот момент, когда существо с левой стороны ослепло и начало крутиться во все стороны.

— Прометей! Сними бегущих! — прокричал Олег Игоревич, получив пару пуль в торс и спрятавшись за бочку. Грудь жгла огнём от силы удара, но он был жив.

Робот за несколько секунд скосил всех бегущих на них людей, разрывая плоть в куски мяса крупнокалиберными пулями сумасшедшей кинетической энергией. Покончив с людьми, робот перешёл на прицельное уничтожение чёрных разъярённых существ.

Центральное существо пало под натиском крупнокалиберных пуль, левое тоже. Через некоторое время и правое существо оказалось на залитом кровью и биомассой полу. Субстанция вытекала из развороченных голов.

Отстрелом наёмников занялась Екатерина, пока робот уничтожал существ. Бой, продолжался меньше тридцати секунд, но за это время каждый агент ощутил на себе удары от пуль, которые отскакивали от бронекостюмов, оставляя под ним незначительные синяки.

— К платформе! — скомандовал Олег Игоревич, выбегая из своего укрытия, меняя пустой магазин на новый. Все уподобились ему. Екатерина Разумова продолжала прикрывать тыл.

Прибежав на платформу, каждый подобрал по несколько обойм, выуживая их в кровавой массе, вставил их в держатели за спиной. Платформа управлялась вручную, на её панели было несколько залитых кровью кнопок, соответствующих уровням шахт.

— Итак. Я, Прометей и Евгений осмотрим сам комплекс, — повторял план Олег Игоревич, — Макс и Антон — на осмотр шахт. Екатерина стереги вход и выход!

— Принято! — отозвалась жена Антона Разумова, осматривая длинный тоннель, уходящий мягким светом в обычную эфиопскую ночь. Она знала, что это не менее важный элемент в ходе операции. Путь отступления.

Металлическая подвижная платформа, залитая кровью и внутренним содержимым некогда живых организмов, смотрелась отвратительно. Жуткий запах, тела людей и существ мешали нормальному спуску платформы, и всем пришлось быстро стащить разрозненные куски в тоннель.

Бросив развороченные градом пуль трупы, все заняли места на платформе. Максим вынул вспышку, Прометей связался со штабом по беспроводному каналу цифровой передачи данных. Антон Сергеевич посмотрел на жену, чей чёрный изящный силуэт выделялся на фоне тоннеля единственным живым образом. Махнув ей свободной рукой, он проговорил, — будь аккуратней!

— Иначе нельзя! — отозвалась Екатерина Николаевна и побежала к строению пропускного пункта для установления инсайдера в компьютер. Уже на подходе к зданию она обернулась и не увидела своих боевых товарищей и друзей в конце тоннеля. Её любимый всем сердцем и душою муж и не менее дорогие ей люди опускались вниз.

Приоритетной задачей была поимка доктора перебежчика Николая Минельского и вывоз его в Россию. К его сожалению, там для него не было уготовлено место в обычной тюрьме и стабильное трёхразовое питание на деньги налогоплательщиков, не были наняты адвокаты, собран суд присяжных, найден адекватный справедливый судья. Его собирались вывезти для жесткого допроса и выяснения абсолютно всей информации, коей он владел.

За все его злодеяния по отношению к человечеству и предательство государства, его пепельного оттенка прах собирались развеять в подмосковном лесу. Там уже дымка от тления торфяников потихонечку резала глаза москвичам, дышащими и без того далеко не чистым воздухом.

Франция. Горнолыжный курорт.

Ле шале деле ля Солитюд.

Посидев некоторое время на большой мягкой кровати с кофейного оттенка простынями, он, без узкого галстука, который оставил на спинке стула в столовой, сейчас, в преддверии выхода из просторной комнаты своей дочери повернулся ещё раз к кровати. Мужчина с улыбкой новой надежды посмотрел на дочку почти чёрными глазами из-под стильных очков, служивших лишь дополнением делового стиля. Зрение у него было превосходным.

— Отдыхай Стефани. Завтра нас ждёт новый день, и новый рассвет будет интересней того, который я захотел воплотить по собственной одурманенной злостью недальновидности… — прошептал про себя человек в чёрном костюме.

Его пиджак сидел как влитой, брюки подчёркивали длину ног и их стройность, чёткая стрижка и здоровые волосы могли бы подойти на обложку журнала для рекламы лучшего шампуня и лучшего стилиста–парикмахера, белоснежная улыбка и ровный загар с едва заметными естественными морщинками делали его не только привлекательным, но и весьма загадочным. И тайн в его прошлой и настоящей жизни было предостаточно.

Аккуратно закрыв дверь, он решил вспомнить былые молодые годы и приготовить себе то, чем он всегда любил наслаждаться утром — самой обыкновенной яичницей. Владея не одним десятком миллиардов в разной валюте, акциях, драгоценных металлах и объектах жилой и коммерческой недвижимости, держа в своём сознании великие и дерзкие идеи, обладая возможностью влиять на тысячи и более судеб людей, он вдруг захотел побыть тем, кем он давно перестал быть — простым человеком.

Когда-то он преследовал светлые цели, помогал людям, занимался благотворительностью, но после гибели жены его сознание и любовь к человечеству пошатнулась. Его персональный маятник здравого смысла сместился в сторону нелюбви и ненависти, ведь эти существа, люди убили в нём любовь, так глупо и нелепо убив его жену, из-за дорогой сумочки, денег, ценностей, лежащих в ней. Но у него осталась дочь, которая периодически заставляла его задуматься о том, что может быть ещё не всё потеряно.

По пути в столовую зону, медленно спускаясь с лестницы и этажа, предназначенного для хозяев, он очутился на этаже гостиных комнат, биллиардной, комнаты с большим камином, где на стенках и полу имелись трофеи охотничьих похождений, большой столовой зоны и кухни.

Достав из кармана рисунок своей дочери, нарисованный ею почти неделю назад, он посмотрел на него и ощутил те чувства, которые, казалось, были потеряны для него. Он ощутил чувство радости и прогрессирующую веру в то, что ещё можно всё изменить, залатать те чёрные дыры светлыми поступками. У человека есть право на шанс измениться.

Глядя на яркий диск солнца с улыбкой и добрыми глазами, который дочь нарисовала над лазурной водой, окружающий остров с пальмами, и, глядя на двух людей, стоящих на побережье, встречающих рассвет застывшими взмахами руки, миллиардер улыбнулся.

Внезапно поймав постороннюю мысль в общем потоке, словно это был голос, возникший из неоткуда, он прошептал сам себе, — есть светлые моменты!

Очутившись на кухне, мужчина увидел одного из охранников. Удивившись тому, что он поднялся к нему и просто стоит на кухне, глава Лиги Двадцати Двух посмотрел на мощного телохранителя, выходца из элитных войск американской армии. Тот был слегка напряжен. Подойдя к большому серебристому двухстворчатому холодильнику, мужчина открыл одну дверцу, достал коробку недавно купленных яиц, и, посмотрев на секьюрити в тёмно-сером костюме, непринуждённо спросил, — что-нибудь случилось Джек? — и после этих слов, как ни в чём небывало повернулся к коробке яиц, вскрывая её.

— Нет, сэр. Доктор Николас попросил передать вам сообщение! — ответил охранник, подходя к человеку в чёрном деловом костюме, стоящему возле длинной кухонной гарнитурной мебели.

— Да, какое? — удивленно проговорил на английском человек в чёрном костюме, зная, что доктор Николас не будет беспокоить Джека теми важными вопросами, которые стояли на повестке часа.

— Вот это! — проговорил телохранитель и с рассчитанной силой резко двинул своего, уже бывшего босса по голове рукояткой от пистолета с глушителем.

Миллиардер упал на стол и разбил лицом добрый десяток яиц. Сползши со стола на кафельный пол кремового оттенка, человек уже не издавал никаких звуков, слов и фраз. Охранник нагнулся над ним, проверил пульс на шее, и, улыбнувшись злорадно, прошептал язвительным тоном, — доброй ночи, сэр!

Оставив тело в таком положении, охранник пошёл на этаж в комнату к Стефани. Другие охранники, сидели на своих местах в креслах на первом этаже в разных комнатах. Все они, безжизненно свесив головы, пускали слюну на тёмно-серые пиджаки дорогих костюмов.

Джек отравил их, устроив им их последнее чаепитие, подмешав яд в напиток. То, что пообещал Джеку доктор Николас Мердек в виде финансовых средств и золотого древнего изваяния в человеческий рост, всё это перебило преданность своим боевым товарищам и работодателю — главе Лиги Двадцати Двух.

Сейчас он, генеральный распорядитель неуклюже лежал на кафельном полу в окружении мебели из дорогих пород светлого дерева, в мягком тёплом свете осветительных приборов и маленькая лужица крови растеклась под его головой, а загорелое и волевое лицо было измазано липкой субстанцией обычных куриных яиц.

Джек исполнил указание доктора Мердека, но оставалось ещё кое-что. И для этого он пошёл в комнату маленькой Стефани. Девочка спала детским сном, дав отдых совершенно не испорченным алчными корыстными помыслами сознанию. Она в своих мечтах о будущем видела себя учительницей математических наук, которые ей давались довольно легко. Однако, сейчас это будущее пошатнулось для неё самой.

Россия, Москва.

Возле штаб-квартиры агентства С.Р.Т.

Ночь.

Ещё одна жаркая и невыносимо душная ночь с примесью запаха жжёной дымки торфяников опустилась на город. Город, с богатым и великим прошлым, на город с изначально сложной судьбой, на город, даривший человеку поистине широкие возможности и перспективы для исполнения мечты, какой бы она значительной не была. Город, накладывающий неизгладимый отпечаток на характер, сознание и мировоззрение человека, проживающего здесь. Для кого–то этот мегаполис был лишь местом, где можно было быстро, и не всегда честно заработать деньги, и интересно, необычно их потратить в ноль.

Для кого-то этот город был местом, где обретаются новые друзья, идеи, мечты, где меняется мироощущение, жизненные принципы и ценности, которые были другими в момент переезда в мегаполис. Для иных этот город стал ещё одной туристической меткой на карте мира и совершаемых путешествий. Но мегаполис не мог не увлекать, не мог не радовать и оставить пустоту после себя, он влюблял в себя любого и каждого, не все это показывали внешне эмоционально, но все чувствовали это в душе.

Москва.

В названии этого города всегда присутствовала магия, сила и великая энергетика. Только проникшийся её смыслом и аурой человек чувствовал себя комфортно, только человек любящий свой город получал от города ответ. Какой он был — знал лишь этот человек.

И сейчас, два любящих этот город человека, каждый по-своему, но с одинаковой эмоциональностью, сидели под тенью тополей, на лавочке в сквере, окружённые ночной атмосферой, в которой витала дымка, остатки тополиного пуха, прогуливающиеся под ручку не спящие парочки, проезжающие мимо автомобили.

Один мужчина в светло-серых брюках с белой рубашкой и закатанными рукавами посмотрел кристально чистыми голубыми глазами на проходящую молодую парочку, идущую под ручку и периодически целующуюся, улыбающуюся друг другу. Вздохнув им в след, он прошептал, — а помнишь Андрей, как в этом сквере мы гуляли со своими дамами?

— Да Игорь, помню, конечно! — ответил Андрей Павлович Петров, сидя рядом на лавочке в тёмно-серых брюках и рубашке без галстука.

Взглянув извечно прищуренными серыми глазами в след парочке, улыбнувшись, он прошептал, — славное время было тогда! Великолепное время молодости, неутолимой жажды приключений, неугомонных сил. Мне казалось, молодость будет длиться вечно, и нам не перевалит за шестьдесят в одночасье. Чёрт, как же стремительно летит жизнь, ты только вспомни!

— И не говори! Казалось, только вчера мы бродили здесь, — с долей приятной грусти согласился Игорь Клементьевич Власов, прокручивая в голове годы и десятилетия жизни, опираясь на самые яркие и безудержные её моменты, которых было не счесть. А сколько было менее значимых, но всё же помнимых в подробностях мельчайших! Память человека была способна запомнить не только таблицу умножения — она могла запечатлеть всю жизни.

Улыбнувшись философски, он проговорил, — но это время для нас с тобой пролетело весьма интересно, и тонны целлюлозы современной будет мало, чтобы во всей палитре красок наши судьбы описать!

— Красиво… — проговорил Андрей Павлович, довольно покачав головой высказыванию, и, улыбнувшись, посмотрел на своего друга, с которым прошёл бок обок через такие испытания, что выпади они кому-нибудь другому, те бы в панике капитулировали через какое-то время, не пройдя и тысячной доли того, что пережили они за эти годы.

Подумав об этом, Андреев Павлович с иным видом любви и товарищеской преданности посмотрел на друга, и душевно улыбнувшись ему, добавил, — и не забывай, какое наследие мы приготовили для нового поколения…

— И в этом их заслуга есть, без исключения… — кивнул Власов старший, вдохнув до боли любимый воздух, отсекая запах дымки и выхлопных газов, ощущая тот самый запах тополей, цветов, растений, которые всю жизнь росли в этом парке. Посмотрев на друга, Игорь Клементьевич проговорил, — но и для нас ещё есть время, и есть дела!

— Это верно! — ответил Андрей Павлович, усмехнувшись, и глаза его вмиг заблестели тем нетленным огоньком, который всю жизни искрился в его глазах, периодически прячась за образом лёгкой вдумчивости, шпионской хитрости и сложнейших размышлений. Говорят, человека можно определить по его взгляду, по тому, как он смотрит на этот мир. То, что он несёт в своем взоре, в потоке той энергетики, которая исходит из чёрной бездны его внутреннего мира в виде чёрного хрусталика, и в красоте радужной оболочки глаз, которая может отразить его сущность, сложность и силу мысли, истину свою.

— Он выходил на связь повторно? — проговорил Олег Игоревич, посмотрев на Андрея Павловича.

— Задерживается, минут пять уже… — ответил Андрей Павлович, задумавшись и расстегнув ещё одну пуговицу на воротничке рубашки. На коленке лежал серебристый планшет для связи с агентством. Вдруг он издал звуковой сигнал.

Раскрыв его, Андрей Павлович пододвинулся к Игорю Клементьевичу, и они просмотрели короткий ролик того, как их оперативные агенты проникли в тоннель шахт и дали первый бой противнику, охраняющему комплекс.

Игорь Клементьевич взглянул на Андрея Павловича, тот вынув коммуникатор, нажал пару проецируемых кнопок, углубился в меню и дал вызов абоненту, с которым уже разговаривал за эти несколько часов. Власов старший был в курсе событий, ведь они вместе разработали сценарий. Но внезапно что-то пошло не так.

Андрей Павлович слушал длинные гудки, средство шифрования вызова работало в полном режиме, пряча возможный разговор от спецслужб, занимающихся прослушкой разговоров. Телефон абонента молчал.

Франция. Альпы.

Ле Шале де ля Солитюд, выстроенное в окружении живописных горных пиков, зеленеющей растительности и высоких, едва заметно покачивающихся от ветра елей, сейчас, летом, казалось иным.

Оно было по-особому уютным и ещё более красивым, чем в зимнее время года, когда оно казалось абсолютно уединённым, похожим на затерянный в снегах замок из далекой сказки. Только что от дома отъехал чёрный бронированный джип. Он катил по ровному асфальту извилистой дороги, рассекая чистый воздух матовым окрасом кузова. За рулём сидел Джек. Уверенно вписываясь в опасные повороты петляющей спуском к подножью горы дороге, он хотел покинуть это место как можно скорее. Он сделал то, что ему предложили в обмен на целое состояние. Теперь нужно было прибыть в новый пункт.

В доме, где царила гробовая тишина и мертвецкое настроение с запахом горного воздуха и разбитых яиц, мелодией французской музы зазвонил коммуникатор, лежащий в боковом кармане эксклюзивного пиджака чёрного оттенка.

Человек, который решил изменить свою сущность, спасти себя, свою дочь, возродить в себе добро, так и лежал на полу неподвижно, не отвечая на архиважный вызов. Если бы он мог подойти к телефону, и выслушать то, что ему хотели донести, он бы понял сразу — его предали собственные люди. Телефон продолжал издавать красивую, его любимую лирическую мелодию, зарядка стоящего на столе лэптопа была почти на исходе, и казалось это конец.

Россия. Москва.

Отключив очередной долгоиграющий вызов, Андрей Павлович с долей удивления посмотрел на Игоря Клементьевича. Тот с более задумчивым взором посмотрел на него, вынул свой коммуникатор и связался по кодированной цифровой связи с главным аналитиком, печатая ему сообщение. Андрей Павлович ещё раз набрал абонента, но очередные бесконечные гудки ожидания ответа заставили взволноваться его сущность еще больше.

Через какое-то время на экране планшета высветилось спутниковое видеоизображение в режиме реального времени. Это была картина горной местности и большой дом, окружённый густыми лесами. Дом с собственной парковой зоной с вымощенными тротуарными аллеями, кустарниками, клумбами, статуями возле неработающих фонтанов, крытым бассейном, большим крытым гаражом.

Персональные спутники-шпионы агентства Современных Революционных Технологий всегда висели на нужных орбитах, в достаточном количестве покрывая планету целиком. Так же на картинке можно было заметить бездвижную канатную дорогу и петляющую автомобильную дорогу, спускающуюся к долине и соединяющуюся с другими более широкими и насыщенными в плане автомобильного потока дорогами, ведущими в разные европейские направления.

Было видно, как по петляющей дороге ехал чёрный джип. Главный аналитик, а именно Электронное Компьютерное Существо сразу же включило движущийся объект в систему постоянного визуального наблюдения. Телефон между тем продолжал звонить безответно.

— Там явно что-то не так! — проговорил Игорь Клементьевич, смотря на картинку дома и сигнал, постоянно исходящий из одного места.

— Ему нет смысла бежать. Тем более после того, какие последствия или перспективы мы ему обрисовали! — ответил Андрей Павлович, потирая подбородок рукой, и слушая гудки в динамике коммуникатора. — Один без охраны он покидать территорию дома не стал бы. Тем более он в курсе, что деятельностью Мердека заинтересовалась конкурирующая американская компания, и возможно именно его персоной, если конкуренты, конечно, установили прямую или косвенную взаимосвязь!

— Не думаю, — отрицательно помотал головой Игорь Клементьевич, быстро соображая, не отрывая глаз от яркого экрана планшета, периодически непринуждённо озираясь по сторонам, — если бы это случилось, то сейчас этот сигнал исходил бы из штата Мэриленд. Есть специалисты, находящиеся поблизости? — продолжил Игорь Клементьевич конспиративно, понимая, что открытый разговор не желателен, а идти до агентства, в подземелье экранированных стен — терять драгоценное время.

— В данный момент многие в отпусках, кто где… — ответил Андрей Павлович, посмотрев на друга, думая, как лучше поступить.

Игорь Клементьевич задумался.

Предварительно прикинув, он насупился и напечатал длинное текстовое сообщение главному аналитику. Через десять секунд пришёл ответ с расчётным временем полёта, и временем, затрачиваемым на автомобильный переезд от места их пребывания до места посадки в Шустрого.

Андрей Павлович посмотрел на информацию, затем на Игоря Клементьевича и пару раз моргнув, проговорил, — в принципе, да! В данной ситуации — это оптимальное решение. К тому же если они будут его сопровождать, он и его дочь будут под абсолютной защитой.

— Другого варианта и не придумаешь сейчас, в столь поздний летний час, — ответил Игорь Клементьевич, и вновь оценивая кредит доверия и ложащуюся ответственность на их плечи, понял, что они полностью готовы и справятся с этим. Он углубился в проецируемое на дисплее коммуникатора меню и вызвал нужного абонента.

Россия, Юг.

Фазенда Сокольских.

Кошка как всегда лежала у него в ногах, когда он спал, а теперь у них в ногах и посапывала, положив красивую мордочку на лапку.

Вдруг она услышала звук вибрации, раздававшийся на тумбочке, повела одним ухом и открыла сонные глаза. Черный прямоугольник вибрировал и его экран мигал, испуская мягкое свечение, но её любимый хозяин находился в неактивной фазе, в которую обычно впадали все существа, ходившие на двух ногах. На уровне памяти этого мохнатого существа семейства кошачьих, всплыли образы её хозяина в те моменты, когда он прикладывал этот странный предмет к уху, что–то ему говорил и часто искренне улыбался. Ей нравилась его улыбка. Она навсегда запомнила её в тот момент, когда он, будучи ещё сам маленьким прямоходящим существом подобрал её после того, как её бездушно выбросили за окно, и она, пролетев по воздуху, упала ему в руки. Тогда он улыбнулся ей, его глаза заблестели, и он принёс её домой. С тех пор она никогда не покидала его семью, которая к ней относилась с особой заботой, и эта любовь ощущалась в ласковых прикосновениях, в добрых словах и тех съестных вкусностях, которые давал этот человек, спасший её от гибели. Ей вдруг подумалось, если хозяин вновь приложит к уху этот предмет, то, может быть, он снова улыбнётся, и его глаза заблестят.

Аккуратно встав на четыре лапы и бесшумно прошагав мимо его неподвижного тела, лежащего на жёстком матраце, она подкралась к его лицу, обнюхала его и начала облизывать щёку розовеньким шершавым языком. Она обычно всегда так делала, когда ей сильно хотелось съесть чего-нибудь, или дверь в комнату была закрыта, а ей нужно было срочно выйти.

— Маруся, ты недавно ела… — сквозь сон пробурчал Сокольский, вскрыв один глаз и узрев кошкину мордочку, умные глаза и большие длинные усы с красным носом. Та мяукнула и посмотрела в сторону тумбочки. Сокольский интуитивно повернул голову, и, одним глазом увидел, как коммуникатор мигает дисплеем.

— Умница ты моя, с меня рыбёшка! — прошептал Александр, зная, как кошка любит свежевыловленную рыбу из местных южных речушек. Взяв коммуникатор, он прочитал имя вызывавшего его абонента. Сладкий сон как рукой сняло. Сокольский прошептал, — здравствуйте Игорь Клементьевич!

— Доброй ночи, Саша. У вас есть десять минут, чтобы собраться и выехать из родительского дома, полчаса чтобы, чтобы добраться до Хранилища, что не так далеко от вас, сесть на борт Шустрого и отправится во Францию, в Альпы. Там в уединённом от глаз людей доме есть человек, чья персона является первой в списке проекта Противостояние, — быстро говорил Игорь Клементьевич, сидя на лавочке в парке, окружённый ночной атмосферой шелестящих деревьев, благоухающих клумб с цветами. И дымкой.

— Генеральный распорядитель найден? — прошептал Сокольский серьёзным тоном, смотря на силуэт кошки и на то, как она внимательно следит за его лицом, его мимикой и действиями. Улыбнувшись ей на свой любимый манер, Александр подметил, как и она будто улыбнулась ему глазами, затем зевнула, и, повернувшись, снова пошла на своё место, свилась в клубок и затихла.

— Мы имели его в виду, когда описали круг лиц бывшего покойного заместителя. Получилось так, что генеральный сам вышел на нас, и мы его раскрутили. Но он не знает коренных основ и устава нашей организации, так что слушай… — проговорил Игорь Клементьевич, и они с Андреем Павловичем встали и пошли по вымощенной аллее в сторону своей штаб–квартиры. — Ввиду пока непонятных нам обстоятельств он захотел пойти на сотрудничество. Мы не против. Но, что-то пошло не так. Теперь он не выходит на связь. Вы должны срочно отбыть в указанное место для выяснения всех обстоятельств, для встречи с ним. Возможно, вам придётся оградить его в случае вмешательства конкурентов с противоположного континента. Если он окажется у нас и подтвердит намерение сотрудничать и идти на компромиссы, нужные нам и общественности, ты понимаешь, что будет тогда?

–…спрашиваете? Кончено понимаю! — прошептал Александр, потирая глаза, приободряясь и осознавая, что можно вынести из процесса взаимодействия друг с другом вместо открытой смертоносной вражды. Новые экономические и деловые связи, явные или тайные, раскрытие других преступлений, которые он, возможно, покрывал, или которые ему были известны, получение доступа к его технологиям, команде учёных умов, к его персональным ресурсам и ресурсам Лиги Двадцати Двух.

Докручивая осознанием то, что сложная гонка, длившаяся несколько лет может вот-вот вскоре закончиться, он понимал, что теперь со стороны Лиги Двадцати Двух не будет никаких преследований относительно его личности, Софии, его команды.

Принимая факт того, что теперь можно будет упрочить положение самого агентства Современных Революционных Технологий, сделав его ещё более независимым от мировых волнений и внутригосударственных проблем и продолжать делать своё дело уверенней и совершенней, Сокольский глубоко вдохнул и проговорил тихо, но уже не шёпотом, — постараемся быть на месте вовремя!

— Спасибо Александр! — довольным тоном проговорил Власов старший и почувствовал странное облегчение, разлившееся теплом по телу. То, каким голосом говорил этот молодой человек, как он говорил и строил фразы, всё это навивало неописуемую в словах и математических формулах неосязаемую магию. Улыбнувшись на другом конце цифрового провода и кивнув Андрею Павловичу на ходу, Игорь Клементьевич добавил, — ценю твою преданность. С нас причитается!

— Мы делаем общее дело, и я рад упрочит положение организации, — проговорил Сокольский, свесив ноги с кровати и вставая на тёплый ламинатный пол, — как прибудем в точку, дам знать!

Кристина, всё ещё спавшая вскрыла один глаз по привычке, и, увидев любимого стоящим возле кровати, спросила шёпотом, — …эмм, всё хорошо?

— Вставай, дорогая Кристин! — на мысленном уровне проговорил Сокольский, улыбаясь и разминая шею, талию пластичными движениями, прогоняя остатки сна и лёгкую слабость от прерванного отдыха, — нам с тобой предстоит снять сливки проекта Противостояние! Главный фигурант вышел на контакт. Нужно отбыть во Францию, в горы и посетить дом человека, который теперь не выходит на связь. От этого у нашего руководства рождаются дурные мысли.

Кристина, вмиг прокрутив разговор Игоря Клементьевича с Сокольским, поняла, что круг ранее с полсотни подозреваемых сузился до одного человека.

— Откуда у него контакты руководства? И почему оно не включило его в список, который был доступен нам? — Кристина мысленно спросила, — здесь что–то не так! Возможно это уловка? Не думаю, что он хочет повернуть вспять всё то, что запустил, и уже понаделал?

— Это нам и предстоит выяснить, — мысленно ответил Сокольский, уже думая о том, как объясняться с родителями, — как говорят многие люди — человек имеет шанс исправиться, и почему бы не предоставить этот шанс ему. Ведь он по-любому понимает, что его ожидает в случае успешного сотрудничества с нами. Или пуля, в случае, если нет.

— Тогда за дело! — прошептала вслух Кристина, и, вставая с кровати, мысленно проговорила, — а мне такой хороший сон снился.

— Мне тоже, — мысленно ответил Александр и начал заправлять постель, — ни разу ещё не бывал во Франции.

— Там красиво, — шепотом заключила Кристина, помогая заправлять постель и вспоминая свои летние каникулы в Париже, Марселе и Ницце.

Тогда она, будучи холостячкой в летние университетские каникулы колесила по всей Европе в поисках тех самых уникальных глаз, которые, как оказалось, жили не так далеко от неё по соседству в той стране, которую она хотела покинуть, переехав после окончания учёбы в Италию раз и навсегда.

Заправив постель, взяв все официальные документы, телефоны, зарядки от них, сложив это всё в небольшой туристический рюкзак, они надели те вещи, которые были у них в их общем гардеробе.

В ход пошли модные по стилю джинсы и лёгкие футболки. Взяв кроссовки в руки, они на цыпочках вышли из комнаты, и на большой развязке минуя остальные спальни, в которых видели десятый сон их родители, спустились по лестнице, вышли в кухонную зону, посмотрели на часы и прошли в холл, вдоль высокого и длинного шкафа–купе с зеркальной поверхностью. На стенах смиренно покоились маски и картины, взирая на парочку своими силуэтами, утопающими в темноте.

Надев кроссы, Сокольский вышел первым, за ним Кристина. Закрыв дверь, молодая пара вышла в пространство жаркой южной ночи с её многообразием звуковых и ароматических эффектов, приятно действующих на организм и сознание, затем быстро проследовала к автомобилю.

Пока Кристина заводила кроваво-красную немецкую красавицу баварского характера, Александр открывал ворота. Выехав на вымощенную каменной плиткой подъездную к дому, ведущую к дороге, Кристина вышла и решила помочь Сокольскому закрыть створки. Вдруг на втором этаже со стороны спальни хозяев дома открылось окно, и в нём показался отец Александра, потирая сонные глаза.

— Опять по делам, или на звёзды смотреть? — проговорил он сонным голосом.

— И то и другое, но не знаем, что получится первым! — проговорил Сокольский младший, глядя на своего отца, облокотившегося на подоконник и выглядывающего в окно через москитную сетку.

— Вы до утра или как? — спросил отец Сокольского, оценивая обстановку их внешнего вида, одежды. У него было хорошее зрение, он вырос в семье военных и среди чекистов, и он всегда чуял подвох.

— Мы позвоним если задержимся, не переживайте! — ответила Кристина.

— Главное будьте аккуратней, — проговорил отец Александра, делая свои выводы, собирая свой паззл, — в общем, будьте как чекисты!

— Нам далеко до них отец! — отшутился Александр младший, посмотрев на отца и на Кристину.

— Ну-ну! — в том же духе ответил Сокольский старший, и, загадочно улыбнувшись, закрыл окно и задёрнул плотную расшивную штору.

Кристина и Александр сели в машину и медленно покатили от дома. Отъезжая на достаточно безопасное расстояние с тем намерением, чтобы потом придавить к полу педаль газа, Кристина, всматриваясь в ночное пространство коттеджного района с мирно спящими большими домами, проговорила вслух. — По-моему, твой отец точно догадывается про наше с тобой профессиональное занятие.

— Как говорил мой прадед КГБэшник — свой свояка видит издалека, даже без предъявления фирменного удостоверения! — усмехнулся Сокольский, глядя на профиль Кристины, на её уже серьёзное лицо с бархатистой загорелой кожей и глаза, в которых уже не было места обычному человеческому сну и усталости. В глазах теперь читалась абсолютная решительность и уверенность.

Сокольский был рад тому, что Вселенная, неважно какую игру и конечный финал она затеяла, свела их вместе при необычных жизненных обстоятельствах и дала возможность проявить любовь друг к другу.

Африка. Эфиопия.

Горнодобывающее предприятие.

В эти минуты.

Спустившись на дно горнодобывающей шахты, все кроме Максима Орлова и Антона Разумова выдвинулись к воротам научно–исследовательского комплекса. На общей развилке с несколькими расходящимися в разные стороны горизонтальными тоннелями, Макс и Антон увидели наскоро вырубленную в породе большую арку, ведущую в тускло освещённый тоннель. Он уходил в сторону от основного подземного комплекса и других освоенных шахт. Туда по полу тянулись силовые кабели, где-то в глубине дрожал свет, тусклый и призрачный, одновременно манящий своей таинственностью, но и отталкивающей своей неопределённостью.

Максим и Антон, по наитию двинулись в ту сторону. Войдя в арку толщиной метра три, они очутились в просторном тоннеле с идеально гладкими стенами. Орлов озирался по сторонам, на валяющиеся камни горной породы возле входа и на небрежно брошенные бурильные инструменты, отбойные молотки, больше перфораторы, покрытые пыльной крошкой.

— Такое ощущение, что его вскрыли пару часов назад… — проговорил Максим Орлов, озираясь в тоннеле естественным режимом видения через прибор, надетый на лицо. Он смотрел на слабо освещённый тоннель, лампы которого не были прикреплены к потолку, а просто лежали на полу.

— Ты прав! — ответил Антон Сергеевич, перешагивая через расколовшуюся породу камня, — я бы сказал то, что ему несколько дней, максимум неделя. Если бы он был старше, тут бы уже было нормальное освещение, вдоль стены бежали рельсы с вагонетками для выработанной горной породы, был закреплён силовой кабель и трубы с водой, прочей коммуникацией. На полу возле входа не было такого бардака, да и вход был бы явно больше!

Максим и Антон прошли дальше ещё метров тридцать и тут они заметили движение в другом конце тоннеля. Рядом с ними оказались большие ящики, и они кинулись к ним. В тоннеле послышались многочисленные разговоры и топот ног, бегущих в их сторону.

— Со спины бесшумно? — прошептал Максим Орлов, вынимая пистолет с глушителем.

— Ты — да! я прикрою в случае чего, — ответил Антон Разумов, вскинув к плечу карабин американского образца.

Несколько наёмников выбежало вперёд, не заметив чёрные фигуры, сидящие и согнутые в три погибели за ящиками. Макс выскочил и за несколько секунд уложил троих, точными выстрелами в голову. Тела упали, и в мрачном тоннеле вновь воцарила тишина, лишь вдалеке работал какой–то подъёмный механизм, издавая жужжание и скрежет.

— Погнали, — проговорил Антон Сергеевич, выныривая из-за укрытия, приняв боевую позу и двигаясь быстрым темпом. Максим последовал его примеру, довольно часто оборачивался назад, всматриваясь в тоннель и прикрывая тыл.

Дойдя до выхода из тоннеля, они увидели ещё одну вертикальную шахту диаметром метров пятнадцать, ведущую вглубь породы.

— И как они всё это вырыли? Здесь же скальное образование. Порода-то твердая… — спросил Макс, глядя на шахту и современную подъемную систему.

— У меня складывается такое впечатление, что эта шахта здесь давно. Очень давно! — размышлял вслух Антон Сергеевич, делая в уме свои вычисления, — развилка, с которой мы вошли сюда, уводит в другие тоннели, как ты заметил. Но они современные, в них были рельсы с вагонетками и потушен свет на период прекращения работ. Однако этот тоннель, в который мы вошли не был оформлен до конца, вспомни в какую арку мы входили? Она была с человеческий рост, а сам тоннель?

Антон Разумов обернулся и посмотрел на его стены, пол и потолок.

— Дюжина, не меньше! — ответил Максим Орлов, озирая тускло освещённый тоннель и наскоро установленный подъёмный механизм.

— Давай-ка спустимся вниз, — бесшумно для внешнего пространства говорил Антон Сергеевич, используя канал связи. Выйдя на платформу, он заметил кабинку, ползущую вверх, а на ней несколько учёных и несколько охранников.

— Учёные! Что они делают здесь, в шахтах? Комплекс уровнем выше?! — задумался Максим Орлов.

— Сейчас выясним… — бросил Антон Сергеевич, снова кинувшись к большим ящикам.

Кабинка заняла своё место на площадке, наёмники, выставив автоматы, двинулись вперёд, а несколько учёных в белых халатах шли за ними. В руках каждый нёс по ноутбуку.

— Макс, всех наёмников на счёт раз! — скомандовал Антон Сергеевич, вынимая пистолет с глушителем. Шуму в этом тоннеле делать не хотелось.

— Раз… — ответил Максим, и они с Антоном синхронно показались из-за больших деревянных ящиков и расстреляли четырёх наёмников почти в упор, точными выстрелами, не задев при этом учёных.

Охранники пали замертво, не издав ни криков, ни выстрелов. Люди в белых халатах с недоумением испугавшись, посмотрели на чёрные силуэты на фоне тусклого тоннеля.

— Стоять на месте! — грозным тоном вслух проговорил Антон Разумов по-английски, оглядывая учёных с европейским типом лица.

Один человек вопреки команде рослого незнакомца в абсолютно чёрном костюме, кинулся к подвижной кабинке назад, но его моментально догнала пуля, впившись в затылок тёмных волос. Тот рухнул замертво на каменный пол, прокатился по нему едва не сорвался в пропасть.

— Стоять! — ещё раз проговорил Антон Разумов и увидел, как учёные поняли по исходу их товарища, что с нападавшими шутить не стоит. Они положили на пол ноутбуки, выпрямились и подняли руки с шокированным лицом. Антон Разумов через прибор видения посмотрел на их испуганные лица. Среди них явно не было доктора Мердека.

— Где доктор Николас Мердек? — проговорил Антон Разумов, подходя к одному учёному, метя ему дулом пистолета в лицо.

— Я не знаю! Он ушёл несколько минут назад… — ответил один из учёных, на лице которого Антон Сергеевич прочёл смесь страха и призрения.

— Куда?! — рявкнул Разумов.

— Он не сообщил… — ответил этот учёный.

— Макс, снотворное этим двум! — бесшумно проговорил Антон, так чтобы эти люди не слышали его.

Максим Орлов вынул чёрный шприц и по очереди всадил добрую дозу мощной смеси анестетика со снотворным, отправив в сон учёных на долгие сутки. Оговорив условия вторжения заранее, они решили не уничтожать всех учёных. Лишь тех, кто шёл на компромисс, а тех, кто наставлял на них оружие, так же адекватно — в расход.

Встав на платформу, Максим и Антон нажали кнопку нижнего уровня, и, посмотрев друг на друга, Максим взял слово первым, — что они там делали?

— Сейчас узнаем, — ответил Антон, и они медленно поползли в современной кабинке вниз, в шахту, уходящую вглубь более чем на сто метров.

Кабинка едва вибрировала и скрипела, опускаясь все глубже и глубже в идеально вырезанную круглой формы шахту. Безликие стены её казались не вырубленными и не вырезанными буром, а будто выплавленными в тусклой горной породе, что сразу показалось подозрительным при современном горнопроходческом методе.

Максим смотрел наверх, Антон смотрел вниз, держа на постоянном прицеле пустые пространства, в любую секунду готовый, как и Орлов послать туда град раскаленного свинца.

Мощные стальные ворота подземного комплекса лабораторий пришли в движение. Тоннель, ведущий к воротам комплекса был оформлен в стиле горнопроходческого, но был стилизован под заброшенный и закрытый. Складывалось впечатление, что маскировкой занималась команда из Голливуда, готовя площадку для съемок блокбастера. Серые ворота разошлись в стороны, и тут же в агентов полетели пули со стороны внутреннего тоннеля научно-исследовательского комплекса, впиваясь в их концептуальные бронекостюмы и укрытия, за которые кинулись агенты.

Треск автоматной очереди, свист пуль, скрежет металла, искры, запах пороха и звон гильз заполнил тоннель. Перестреляв около дюжины наёмников, оперативные агенты выглянули из-за изрешечённых укрытий и посмотрели в сторону входа, где теперь валом и хаотично лежали мёртвые тела в общей луже крови, растекающееся всё больше и больше.

— Если бы не наша экипировка, мы бы уже давно присоединились к ним — выдохнул Евгений Левицкий, свободной рукой потирая торс и плечи, в которые попала не одна пуля, выпущенная наемниками.

— Да, спасибо нашим инженерам! — ответил Олег Игоревич, на ходу притрагиваясь к своей груди в районе сердца и ощущая боль от ударов.

Войдя в белоснежный ярко освещённый тоннель, агенты услышали топот существ и ретировались на прежние позиции.

— Вспышку! — проговорил Олег Игоревич и подметил, как из-за поворота выбегает чёрное существо с адаптированным под его здоровенную руку пулемётом. Кинувшись за вагонетку, Власов младший прокричал, — Прометей, он твой!

В сторону робота полетели пули, ударяясь о поверхность бронекостюма. Робот пошатнулся от натиска многочисленных сильных ударов, но ответил идущему на него существу адекватным огнём, сразу метя в голову. Через некоторое время существо пало, за ним выбежали наёмники и открыли огонь. Из-за вагонеток выскочили Олег и Евгений, и, припав на колено одного за другим, отстреливали охранников. Пару из них кинулись назад, но получили вдогонку пули, навсегда выключившие перед глазами свет. Больше из тоннеля никто не выбегал.

— Они выжидают! — проговорил Евгений Левицкий смотря в светлый тоннель, на развилку, залитую кровью и усеянную телами людей и чёрным огромным телом страшного существа.

— Да, но времени нет! — проговорил Олег Игоревич, зная, что Антон и Макс спускаются в необычную шахту, а Мердек, будь он проклят, куда-то вновь сбежал, или это дезинформация со стороны учёных. — При проникновении в комплекс они не заметили никаких вертолётов. Интересно, как на этот раз попытается уйти Минельский. Каким способом?

Подумав, Олег добавил, — я пойду первым. Прометей, нужно установить инсайдер и отключить в комплексе свет и связь.

— Но тогда мы не поднимемся наверх, — проговорил по общей связи Антон Разумов, всматриваясь в дно шахты и видя там какое–то движение.

— Ладно. Тогда будем действовать при ярком свете, — согласился Олег Игоревич и короткими вкрадчивыми перебежками двинулся в тоннель, водя прицелом по развязке.

Вдруг из-за угла показался военизированный человек и что-то бросил в их сторону.

— Граната! — прокричал Олег Игоревич и кинулся назад.

Раздался взрыв, и сразу же в сторону двух агентов и робота полился град пуль. Они втроём только и успели спрятаться за железными вагонетками, укрываясь от пуль, бьющих по металлу, а порой и прошивая его насквозь.

Пару пуль ударили о поверхность бронекостюма, одна ударила в голову, и это было сродни удару боксёра его стальной рукой. На мгновение всё вокруг поплыло, но в эти секунды снова попросилась извечная в таких ситуациях мысль, — я жив! Хвала нашим инженерам, разработавшим этот защитный костюм на основе нанотехнологии с применением полимеров высокой прочности.

— Олег! Нам долго их не удержать! — прокричал Евгений Павлович, выглянув из укрытия и уложив одного наёмника вдалеке на развилке. На место упавшего человека из-за угла выбежало двое, и открыло автоматический огонь не жалея патронов. Евгений Левицкий получил пулю в плечо, одёрнулся и вновь спрятался за вагонетку.

— Всё, завязываем с деликатностью! — крикнул Власов младший, чувствуя, как заболела голова. Вынув гранату и вспышку, он добавил, — последовательное отвлечение, двойной вариант.

— Давай! — крикнул Евгений Левицкий, и, выскочив из укрытия, открыл неприцельный огонь в сторону развязки в тоннеле. Несколько пуль случайно попали в пару людей, они упали замертво, Олег выскочил и метнул в их сторону гранату.

Та упала и покатилась по полу.

Оказавшись возле мёртвых тел на развилке, она мгновенно взорвалась начинённой мощью. Окровавленные части человеческих тел, багровое пламя и дым заполнили белоснежную развилку тоннеля. Евгений Левицкий сразу же кинул вспышку туда же. Она сработала, и трое чёрных силуэтов, кинулись в некогда чистый тоннель, на бегу снимая тех, кто в панике метался по развилке, ничего не видя и крича от поражения после взрыва и белой пелены перед глазами.

Одно четырёхметровое существо вышло на развилку, и в руках у него оказался гранатомёт. Оно выстрелило, и ракета со свистом пошла параллельно полу. Прометей моментально среагировал, уклонившись от неё. Она взорвалась при выходе из тоннеля, попав в створку ворот. Открыв пулемётный огонь, робот уложил разъярённое существо обильным потоком крупнокалиберных пуль.

Олег и Евгений на бегу продолжали отстреливать охранников. Ещё одна огромная чёрная детина вбежала на развилку где падали тела. Существо открыло огонь. Крупнокалиберные пули в момент откинули Олега и Евгения назад.

Грудь и живот адски болели от мощи ударов, во рту почувствовался привкус крови. Лежа на спинах, агенты стреляли в людей, а робот занялся этим существом, получая от него такие же удары в виде пуль, бьющих в бронекостюм и по корпусу тела из сверхпрочного материала. Но робот не чувствовал боли и твердо стоял на ногах.

— Интересно, долго ли прослужит бронекостюм при стольких попаданиях? — подумал про себя Олег Игоревич Власов, вскакивая на ноги и ощущая боль во всём торсе, груди, рёбрах и животе.

Сменив обоймы и силясь от боли, агенты всё равно шли вперёд. Развилка была усеяна телами и взорванными окровавленными частями, костями, мясом, внутренностями и обилием красно-бурой жидкости, дымящимися гильзами и жутким запахом плоти. Отступать было нельзя, и каждый из них это понимал, в том числе и электронно-механическое существо, Прометей.

— Знаешь, что в этом самое забавное и печальное? — проговорил Евгений Левицкий, которому хотелось снять прибор видения и дыхательный прибор с лица, и сплюнуть ту кровь вперемешку со слюной во рту, которую приходилось сглатывать.

— И? — отозвался Олег Игоревич, переводя дыхание и чувствуя, как заныли почти все рёбра после града пуль о тело.

— Мы только что вошли в парадных вход! — заключил Евгений Павлович, ощущая острую боль в солнечном сплетении, пытаясь при этом ровно дышать, — а ведь это только лишь начало!

— Мы едем к вам! — отозвался Макс, слыша выстрелы и те взрывы, которые доносились эхом из тоннеля выше.

— Нет! Выясните, что там у вас! — отозвался Олег Игоревич, выходя на развилку и озираясь по сторонам.

— У меня всё тихо… — отозвалась Екатерина Разумова, наблюдая за внешним комплексом и всем слабоосвещённым тоннелем, прячась возле больших металлических входных ворот, расположенных в скальной породе.

Сам внешний комплекс был погружён в сон, всё было тихо до мурашек по коже, и лишь редкие крики птиц, летающих высоко в небе на фоне созвездий, нарушали гробовую тишину. Взрывы и выстрелы не доносились до человеческого слуха, но Екатерина Разумова, подключившись к видению картины боя, которую обозревал Прометей, приходила в эмоциональное состояние полного нежелания прятаться здесь просто так. Ей хотелось быть рядом с друзьями и помочь им. Дополнительная огневая мощь никогда не бывает лишней.

До дна вертикальной шахты оставалось десять метров спуска. Они стояли на огороженной платформе в кабинке. Максим Орлов взвёл курок чёрного пистолета с глушителем и испустил свою пулю синхронно с Антоном Разумовым.

Пара охранником упали замертво возле арочного входа, грубо вырубленного в горной породе. Из входа показался ещё один охранник. Он быстро вскинул автомат и открыл прицельную стрельбу по спускающейся кабинке. Несколько пуль попали в Макса, в живот, одна в Антона Сергеевича, прямо в шею. Закашляв и пересиливая боль, он снова уложил охранника точным попаданием в голову. В арке послышались тревожные возгласы. Платформа спустилась, а Антон всё кашлял, но уверенно смотрел вперёд, при этом явно чувствовался привкус крови во рту.

Орлов заглянул в тоннель и тут же отпрянул. Послышались выстрелы, эхом прокатившиеся по горизонтальной шахте с её гладкими холодными, серого оттека стенами. Максим вынул вспышку и швырнул её в арку. Она взорвалась, и, выскочив в каменный арочный проём, Макс и Антон убрали ещё двоих. Больше в них никто не стрелял.

Агенты вошли в арку, прошли ровно три метра и тут в них вновь полетел свинец, ударяясь о бронекостюм, оставляя лишь боль от удара. И только теперь они видели то, за чем прячутся наёмники и прицельно стреляют в них.

Антон и Макс кинулись к ближайшим укрытиям в виде золотых статуй трёхметровых существ нетривиальной фигуры. Через некоторое время, после ведения прицельного огня со стороны Максима и Антона наёмники были ликвидированы. Пару учёных, согнувшихся от испуга, сидели возле стола с компьютерным и измерительным оборудованием.

В суматохе они потирали свои глаза, не веря происходящему. Оглядевшись на предмет обнаружения противника, Антон и Максим подошли к учёным, но взгляд так и просился вновь остановиться на сверкающих ярко-жёлтым цветом статуях.

— Встать! — рявкнул Антон Разумов по-английски, крича на учёных отработанной с точки зрения психологии интонацией, внушающей страх перед противником, — где доктор Николас Мердек!?

Орлов в это время прикрывал Разумова, внимательно озираясь по сторонам в поиске возможного противника, но всё чаще смотрел на ряды золотых статуй, уходящий вдаль куполообразной пещеры, с идеальной поверхностью стен. Пещеру словно выплавили, либо отшлифовали до ювелирного состояния, как и тот тоннель и шахту, пройдя через которые, они очутились тут. В голове крутился центральный, пока вопрос, глядя на эти тонны золота, в виде детализировано выполненных несколько десятков статуй. — Что это такое? Кому оно принадлежит?

— Д-доктор Николас у-у-ш-шёл отсюда, к-когда н-началось вторжение в-в-о-о внешний к-комплекс… — запинаясь, отозвался один учёный, думая о том, что, если он скажет правду, возможно, его пощадят и не станут убивать.

Встав на ноги и инстинктивно подняв руки вверх, он испуганными серыми глазами всматривался в чёрный костюм мощного высокого человека, похожего по виду на космического туриста в облагающем скафандре.

— Куда конкретно он ушёл? — вопросил Антон Разумов, глядя естественными режимом на учёного с тёмным оттенком волос.

— По-видимому, в к-к-о-омплекс лабораторий, — ответил второй учёный, так же решивший говорить то, что знает.

Антон Сергеевич бесшумно проговорил, — Олег, Женя. Доктор Мердек, по словам пойманных учёных, предположительно находится в ваших краях, но не факт. Проверяйте. Его здесь нет!

— А где вы? — переспросил Олег Игоревич, подключая инсайдер к компьютеру. Он недавно вломился в комнату, где убил двух охранников. Прометей стоял на развилке, а Евгений Левицкий осматривал свою сторону, уйдя на развилке влево, так же подстрелив несколько наёмников, прячущихся в комнатах. Если бы не бронекостюмы, мы бы давно были мертвы, — думал про себя Евгений в те секунды, когда ощущал приступы боли от ударов свинца о высокотехнологичный защитный костюм.

— Долго описывать Олег, это надо увидеть! — бесшумно ответил Антон Разумов, водя дулом пистолета с глушителем от лица к лицу двух испуганных учёных в белых халатах.

— Хорошо, фиксируйте всё на приборы видения и оставьте… — ответил Олег Игоревич, установив и активировав инсайдер.

— Боюсь, просто так это оставить не получится! — бесшумно отозвался Антон, и, решив зафиксировать данное, проговорил для всех бесшумно, — Прометей, подключись к Максиму и покажи всем, что тут есть. Перешли в контору. Макс, осмотрись хорошенько! — и, решив быстро допросить учёных, Антон Сергеевич продолжил по-английски вслух, — что это за место?

— Мы его обнаружили неделей ранее… — отвечал один ученый, решив, что если он больше скажет полезного, то возможно, ему это зачтётся, и его пощадят. — Точнее вход в тоннель от основной развилки, ведущий в современные шахты и научный комплекс. Этих помещений мы достигли пару дней назад.

Антон, решив развязать ему язык, закинул удочку, перебив его, — прекрасно, продолжайте. Станьте полезными и сохраните свою жизнь.

— Эти шахты очень древние! — вставил второй ученый, озирая золотые статуи и второго человека в чёрном костюме, ходящего и внимательно осматривающего все ценности в этой пещере, стены которой отливали золотым цветом на общем фоне подсвечиваемых всех предметов, сделанных из этого ярко-жёлтого металла.

— Мы провели радиоуглеродный анализ датировки некоторых предметов, которые оставили те, кому принадлежало все это… — проговорил учёный и кивнул в сторону золотых фигур, — результат поразил! Возраст этим шахтам чуть больше трёхсот тысяч лет! И эта пещера, лишь первая из цепи, зде…

— Первая из цепи? — перебил Разумов, пытаясь увязать слова учёного с собственными представлениями о древних народах, живущих на Африканском континенте, — в каком смысле?

— Эта пещера была закупорена, — продолжил учёный, — тоннель и шахта, если вы заметили, идеально вырезаны, что являет большую редкость при человеческом методе разработки тоннелей в горной породе. Люди не обращают внимания на такие тонкости, да и нет таких бурильных устройств, оставляющих идеально гладкую поверхность в породе после её прохождения резаками. В конце этой пещеры есть вход в следующую. Однако, мы не успели провести туда временные коммуникации. Представители службы безопасности, осматривающие вторую пещеру с похожим наполнением, вышли в пустое куполообразное помещение. Там они обнаружили ещё одну вертикальную шахту, без каких–либо спусковых механизмов, но уходящую вглубь. На той развилке, с которой начинается эта пещера и где имеется погрузочная кабина, установленная нами, мы нашли пустоту, ещё одну пещеру, противоположную этой, но не было времени вскрывать её. Мы полагаем, там тоже содержатся ценности, принадлежащие той форме жизни, которая разработала эти пещеры и наполнила их артефактами.

— Это золото? — спросил Максим Орлов, притрагиваясь своей чёрной рукой к ярко–жёлтой поверхности благородного металла.

— О да! Наивысшей пробы, очищенное от всех примесей. Но оно очень мягко, и легко поддаётся деформации, его даже можно поцарапать, проведя любым предметом, чья кристаллическая решетка прочнее. Мы позволили себе исследовать пару небольших образцов, используя их, — проговорил второй учёный.

Максим Орлов слышал этот разговор, и, переводя для себя, наклонился и царапнул дулом глушителя по круглому золотому постаменту, на котором стояло инопланетное существо высотой больше трёх метров. Увидев царапину, Макс выпрямился и посмотрел на все футуристические фигуры и подумал про себя, усмехнувшись, — да, Сокольский бы обрадовался, увидев своих далёких предков в сиянии золотом.

— Мы полагаем в этом месте древние люди или инопланетные существа вели разработку данного химического элемента, перерабатывая его для собственных нужд, — проговорил первый учёный, уже с азартом смотря на золотые фигуры, забыв о чёрном пистолете перед лицом. — Или же они просто закончили разработку, приготовили партию для отправки, но что–то случилось, и они сохранили их тут. Возможно, они оставили всё это до лучших времён.

После этих слов Максим Орлов и Антон Разумов быстро переглянулись, и каждый понял своё, но в сущности похожее. Антон Разумов подумал про себя, глядя в лицо учёным, — не хотелось бы воровать собственность у тех существ, которые сотни тысяч лет назад занимались обычной добычей золота, в то время как сам человек ещё носился голышом с палкой и копьём за мамонтом. Однако по версии Кристиана Берковского и кратких выжимок из истории его древнего рода, которую они открыли агентству С.Р.Т. В те далёкие времена существовали разные смежные и независимые друг от друга цивилизации. Одни были прогрессивнее других, третьи были чуть сложнее по сравнению с человекоподобным существом, околачивающимся в пещерах с мехом пушистых кучерявых волос на теле. А четвёртые и вовсе, пресытившись земным воздухом и окружением, с помощью собственных высокоразвитых технологий пускались в путешествия по бескрайнему космическому пространству, часто безвозвратно.

Пораскинув, Антон Разумов ответил пленным учёным по-английски вслух, — не стоит нарушать их право собственности, — после этого он шепнул Максу пару слов. Тот подошёл к учёным и кратко объяснил им суть того, что нужно делать. Учёные, обстоятельно подумав, согласились пойти на сотрудничество.

Екатерина Сергеевна, радуясь тому, что с её мужем всё хорошо и он жив, в эти секунды смотрела на то изображение, что проецировалось на одной линзе в её приборе видения.

— Невероятно! — подумала про себя Екатерина Разумова.

Она всю свою сознательную жизнь увлекалась изучением истории и мифов о древних цивилизациях, периодически сочиняя приключенческие истории в стиле поисков утерянных сокровищ. В её мозгу сразу же включился аналитический процесс.

Она вспомнила, что в околонаучных кругах издревле, ещё со времён Шумеров, ходила легенда о древних гигантах, так называемых Асурах, добывающих золото на планете Земля, и возраст легенды приблизительно совпадает с той радиоуглеродной датировкой, которую наскоро провели учёные Лиги. Возможно, при более детальном изучении можно будет сделать сенсационное, научное, археологическое и историческое открытие!

— Ага, как же! — думала Екатерина Сергеевна, озирая одним глазом комплекс, и фокусируя другой на проецируемое изображение, смотрела то, что видел Максим, рассматривая теперь золотые изделия в виде различных птиц, насекомых, животных, стоящих в ряды и строго в своих биологических классах.

— Какая искусная техника! — продолжала она мысль, — неужели эти мифы о древних золотодобытчиках с других планет правда? Однако о чём я? Храм Мира и древний род гигантов с их утерянными от общества каменными городами тому доказательство. Хотя есть и официально обнародованные данные о древней шахте в Южной Африке, с возрастом более сорока тысяч лет. В ней также велись горнопромышленное изыскание золота. При более тщательном исследовании все эти тлеющие нити, безусловно, можно связать в одну и попытаться распутать клубок загадок, уходящих в далёкое прошлое.

— Надо будет этим заняться! — мысленно заключила Екатерина Разумова, в которой всегда просыпалась роль историка-обозревателя.

Со стороны внешнего комплекса, возле здания центральной охраны, в большом ангаре, предназначенном для автомобилей, послышался металлический шум и работы тяжелых механизмов. Екатерина Николаевна отключила видеоизображение, транслируемое из пещеры с золотыми статуями. Пригнувшись, она скользнула за бочки с топливом, от них к крытому грузовику, а от него к углу бетонного здания с окнами.

Выглядывая из-за угла, Разумова увидела нескольких вооружённых наёмников на дальнем конце стены, возле угла ангара. Усыпляющий газ давно развеялся, теперь только пули в ход.

Охранники осматривались по сторонам, а на крыше здания, по звуку металлического скрежета, по-видимому, заработал какой-то механизм. Вдруг звук на крыше резко перекрыл шум работы двигателей вертикального взлёта. Вертолёт!

— Минельский вновь уходит! — выдала Екатерина Разумова для всех, прикидывая, что ей делать.

— Задержи его любыми способами! — скомандовал Олег Власов, двигаясь в комплексе дальше и отстреливая других оставшихся наёмников. Этот комплекс взрывом бомбы нельзя было уничтожать, ни при каких вариантах развития событий. У них возникли непредвиденные обстоятельства в виде древних пещер и шахт, да и отец сообщил в полёте занятную весть. Глава Лиги Двадцати Двух найден!

— Постараюсь! — ответила Екатерина Разумова, выбегая на дорогу между зданиями, следуя вдоль тёмной стены. Охранники её не видели, и посему, подкравшись к ним сзади, она вогнала каждому по пуле в затылок, используя свою автоматическую винтовку с длинным глушителем. На ней был установлен снайперский прицел с инфракрасной насадкой. Универсальная вещь.

Показавшись из-за угла, она отпряла назад, и в следующую секунду пули впились в бетон, выбивая фонтан осколков и каменной крошки. Выскочив и припав на колено, девушка сняла двоих наёмников едва слышными выстрелами.

Вскочив на ноги, она осмотрелась — двери были заперты. В крыше здания есть раздвижной потолок. Большие створки ворот разъехались в стороны и в проёме показались четырехметровые существа с шестиствольными пулемётами в руках. Вид у них был ужасный. Бугристое мускулистое тело, чёрная кожа с редким присутствием вьющихся волос, похожих на проволоку, мощные ноги, руки, ещё более мощный торс, огромная, по сравнению с человеческим размером голова, кровавые однотонные глаза, зубастая пасть в несколько раз больше чем у самого большого Стаффорда¹⁰, готовая разорвать в клочья человека одним лишь укусом. Существа заметили вражеский силуэт в два раза меньше себя, и долго не думая нажали на гашетки.

— Твою блин к чёрту мать! — нисколько не стесняясь выпалила Екатерина Разумова в эфир, за доли секунд понимая, что тридцатью патронами в собственной обойме не решишь эту проблему в те мгновения, когда эта пара существ на пару выпустит добрую сотню крупнокалиберных пуль. На ум пришло одно.

Она бросилась бежать к тоннелю.

При повороте за угол здания, пару пуль из выпущенного тройного десятка в её сторону, догнали её в спину. Это были болезненные удары по телу. Она давно не испытывала такой боли на себе. Упав на землю и потеряв свою излюбленную в боевых операциях винтовку, Екатерина перекатилась, вскочила на ноги и бросилась бежать. Существа вновь открыли огонь, догоняя её пулями. Бросившись ничком и перекатившись, вскочив у самого крыльца, Екатерина Николаевна вломилась в небольшое строение, но пули снова догоняли её, ударяясь о бронекостюм с такой силой, будто тебя избивал каратист резкими тычками костяшек пальцев.

— А-а-а… — прокричала Екатерина, вломившись в помещение и упав на пол в небольшом простенько обставленном холле. Она оказалась в жилом помещении, где располагались комнаты наёмников. Перекатившись за стол, она не прогадала — дверь тут же разлетелась в дребезги от крупнокалиберных пулемётных выстрелов.

Вдруг в дверной проём вломились два наёмника и сразу кинулись к чёрному силуэту. Екатерина не сразу сообразила и получила несколько пуль в грудь. Один наёмник ударил её прикладом по голове, и она отлетела на стеклянный журнальный столик, разбив его и кружки с недопитым кофе, стоявшие на нём.

Наёмники вновь прицелились и успели сделать лишь пару выстрелов, так же попавших в грудь. Екатерина уложила их двумя последовательными выстрелами из пистолета с глушителем. Те рухнули замертво, а девушка, лежащая в осколках разбитого столика, застонала от боли, прокатившейся жгучей волной по телу, животу и груди.

В комнату влетел чёрный цилиндр. Екатерина Разумова заметив его, молниеносно мобилизуя себя, вскочила на длинные ноги, и с разбегу вынесла стеклянную раму окна в тот момент, когда граната взорвалась и в неё полетела шрапнель и осколки мебели, подогреваемые пламенем.

Упав на плотно укатанный пыльный грунт, она ударилась левым боком. Пересиливая боль и вскочив, она огляделась. Впереди было здание пункта охраны, с левой стороны здание ангара, в котором вертолёт набирал мощь двигателей вертикального взлёта. С правой стороны накатанная дорога, ведущая от стальных ворот к выездным воротам из внешнего комплекса, и прочь отсюда. С левой стороны показалось существо и несколько охранников. Они открыли огонь.

Метнувшись в право и с полученной порцией пуль в спину, Екатерина чуть не рухнула от нахлынувшей боли, но удержалась на ногах. Выбежав на дорогу, она повернула на право, к воротам и тоннелю в скале. Но картина пред ней сковала её движения.

Существо с пулемётом преградило ей вход, стоя у ворот. На мгновение в его диких глазах она увидела холодный расчёт, а тот рык, который оно издало из ужасающей раскрытой пасти, походил на злорадский, ехидный смех победителя.

— Ну давай тварь, попробуй перехитрить меня! — подумала про себя Екатерина, бросаясь наперерез дороге к жилым зданиям наёмников. В её сторону засвистел град свинца, она упала и перекатилась рядом с сонным наёмником, подхватила его карабин, развернулась, пригнулась и сняла одного наёмника, затем второго. При этом она получила несколько пуль в грудь. Перекатившись, Разумова вскочила и понеслась к большому высокому прямоугольному зданию. В спину ей ударили крупнокалиберные пули, но она успела завернуть за угол здания.

Забежав за него, девушка припала к бетонной стене и стала вслушиваться в пространство. Её спина, да и всё тело ныло, мышцы стонали, голова звенела от удара и взрыва, на языке чувствовался вкус крови. Давно она его не ощущала. Вокруг было тихо, топота существ не слышалось, никто не кричал, не стрелял. Видимо существа обходят здание.

Разумова добежала до двух квадратных зданий десять на десять метров и нырнула в глухую темноту между ними. Окно одного было открыто и она, подскочив к нему и подпрыгнув, влезла в него. Девушка оказалась в обычной комнате. Казармы повышенной комфортности. На кровати лежал усыплённый охранник, другой валялся на полу в неуклюжей позе. Газ проник через открытое окно и окончательно усыпил и без того отдыхавших охранников.

Переводя дыхание и ощущая усиливающуюся боль, Разумова взяла у наёмника пару запасных обойм и вышла в холл через дверь. Подойдя к окну, она аккуратно посмотрела, — никого нет. Засесть бы тут, но нет, нужно остановить Мердека и не дать ему уйти. Иначе эта гонка будет вечной.

Из-за угла здания показался наёмник, он шёл в её сторону. Екатерина Николаевна перехватила пистолет с глушителем, приоткрыла окно, прицелилась и выстрелила. Наёмник упал, откинув голову. Отскочив от окна, она подошла к другому окну и осмотрелась — никого. Видимо, существа прикрывали отход учёного.

— Что им можно противопоставить? — думала девушка, восстанавливая силы и наблюдая за пространством, — вспышку? Гранату? Газ? Все сразу?

Из-за угла прямоугольного здания вырулило существо. Оно подошло к мёртвому наёмнику, и, осмотревшись по сторонам, двинулось в сторону казармы, где укрылась Екатерина Разумова.

— Сокольский высаживал им глаза и убивал их одним лишь пистолетом! — вспомнила Екатерина рассказ Алекса, который сумел устоять против этих тварей в стенках каменного города в окружении пальм с одним лишь пистолетом и без бронекостюма.

Вынув вспышку, Екатерина приблизилась к открытому окну, и, активировав её, подождала благоприятного момента. Существо отвернулось, и девушка послала крутящийся цилиндр к его ногам. Последовала череда стремительных событий — белое теснение, рёв существа, выстрелы из пистолета из автомата в лицо существу.

Разрядив обойму, Екатерина резко припала к ламинатному полу, и окно разлетелось в дребезги. Маленькая победа — существо лишилось глаз и начало вести беспорядочный огонь, кроша пулемётным огнём все вокруг. Через какое–то время патроны в ленте закончились, но всё так же слышался протяжный рёв и раскрутка дула вхолостую.

Разумова выглядывая из-за укрытия, увидела, как существо судорожно размахивало руками из стороны в сторону и крутилось вокруг себя. Вынув гранату из держателя, Екатерина швырнула устройство под ноги существу. Граната сдетонировала и разнесла в клочья ноги существу, разметав мясо и кости по округе.

Девушка выбежала из здания, и на ходу меняя обойму, подбежала и расстреляла существо с близкого расстояния в голову и окровавленное лицо. Сменив обойму в абсолютной темноте, она услышала со стороны здания механизм раскручивания шестиствольного дула. В следующие мгновения пули посыпались в её чёрный силуэт, мерцающий в свете Луны и звёзд.

— Как существа видят в темноте? Может их наделили инфракрасным зрением, — подумала Екатерина на бегу, ускользая от пуль, взяв прямую траекторию к ангару с вертолётом. Скоростной вертолёт показался над ангаром, взмывая в небо. Четыре двигателя выдавали его присутствие в темноте. Абсолютно чёрный корпус казался незаметным на фоне тёмного неба, но девушка видела его через прибор видения. Расстояние до летающего объекта было сто пятьдесят метро — высветилась цифра на линзе.

Со стороны здания в её сторону выбежало существо, а обтекаемый по форме скоростной вертолёт развернулся к ней носом и завис над ангаром. Пули почти догоняли её по пятам, Екатерина побежала быстрее, думая, что делать дальше.

Возле ангара показался последний наёмник, открывший по ней огонь. Тот был с прибором ночного видения на глазах, как и все остальные, кто прикрывал отход доктора Мердека. Екатерина получила несколько пуль в живот, это сбавило её темп. Она прицелилась на ходу и нейтрализовала охранника несколькими выстрелами.

На бегу ей в спину вновь ударили крупнокалиберные пули. Её с силой бросило вперёд, она пролетела и упала, перекатилась и машинально открыла огонь в лицо бегущему на неё существу. То стреляло в неё. Пули ударяли в живот, в руки, бронекостюм мгновенно костенел и мгновенно становился пластичен, когда об него не бились с дикой силой пули. Сменив за пару секунд обойму и получив десяток пуль в тело, она стреляла в существо, которое бежало на неё с окровавленным лицом и уже развороченными в кровавую кашу глазницами.

Екатерина Николаевна стонала от боли, которая все сильней ощущалась в районе живота, груди, рёбер, которые, наверное, уже были сломаны или треснули от стольких натисков и ударов.

Существо по инерции неслось на неё, но прекращало стрельбу. Высадив последние пули, девушка отскочила в сторону, а огромная чёрная туша замертво рухнула на пыльный грунт в то, место, где только что была Екатерина. Видимо, через разбитые глазницы пули достигли мозга и отключили его.

Разумова упала на колени, слушая звук работы двигателей вертолёта, в котором сидел Мердек. Её тошнило, кровь во рту заняла место слюны и прибавлялась. Хотелось сплюнуть. Слезы от боли наворачивались на глазах, хотелось заплакать, закричать, прижаться к Антону, спрятаться в его любимых и крепких объятьях и больше никогда не заниматься тем, через что она прошла за эти несколько минут.

Расположившись в удобном кожаном кресле коньячного оттенка в уютном салоне персонального скоростного вертолёта, доктор Николас Мердек, он же Николай Минельский, решил воочию понаблюдать за тем, как существа расправятся с одним человеком в чёрном костюме, от которого отскакивали пули как от стенки горох. Но этот изящный силуэт перебил всех наёмников и уничтожил двоих интеллектуальных существ серии «м-Два».

— Кто же ты? — думал Минельский, — похоже, АНБ обзавелось крутыми и бесстрашными оперативными агентами, да ещё с приличной технологией персональной защиты.

Доктору Мердеку сообщил связной и предатель, работающий в американском агентстве, о том, что АНБ собрало команду для его захвата. И вот они уже здесь.

Смотря на монитор лэптопа, подключившись к инфракрасной камере видеонаблюдения, встроенной в корпус скоростного вертолёта на носу, Доктор Николас почувствовал неприятное удивление от того, как силуэт смотрит в сторону вертолёта. Вдруг фигура захромала к мёртвому существу и стала вынимать из его лап пулемёт. Пилоты, заметившие это, стали маневрировать и уходить, раскачивая и разворачивая аппарат в воздухе. Но было поздно.

Екатерина Разумова, борясь с вырывающейся из желудка тошнотой и острыми приступами боли при каждых движениях тела, подскочила к огромному мёртвому существу. Биологическое существо нового вида лежало на земле ничком, с расстрелянными лицом в луже собственной крови, растекавшийся вокруг большой головы. Девушка, издавая стон от боли и напрягая зудящие мышцы, стала выхватывать пулемёт.

— Тяжёлый, сукин сын! — пронеслось в помутневшем сознании агента.

Взяв пулемёт в руки, Разумова припала на колено, и, наведя лазерный прицел на улетающий вертолёт, без промедлений открыла огонь.

Отдача от пулемёта была колоссальная, килограмм под восемьдесят при установленном режиме стрельбы. Из последних сил молодая девушка, которой в скором времени должно исполниться всего двадцать семь лет, стиснув зубы в преддверии тошноты и крика от боли в теле, не переставая давила на гашетку. Она смотрела на то, как пули летят мимо вертолёта и попадают в его чёрный корпус. Один двигатель вспыхнул, вертолёт накренился, сбросив скорость взлёта, а затем и второй задний двигатель, задымив, и вовсе отказал. Основной корпус оказался бронированным, но это винтокрылую машину не спасло от крупнокалиберных пуль, которые наполовину застревали в корпусе. На двух двигателях он не вытянет основной полноценный полёт.

Быстро снижаясь, чёрный обтекаемый силуэт скоростного вертолёта всё же достиг земли, упав на каменистую местность среди валунов и зеленеющих деревьев за комплексом. Однако, машина не взорвалась.

Екатерина Николаевна, отбросив пулемёт из ослабевающих рук, бессильно упала рядом с ним на землю. Силясь от боли и перевернувшись на спину, она уставилась гаснущим взором в чёрное небо с пляшущими перед глазами звёздами и искорками, мерцающими в самих глазах, в сознании.

— Прометей, вдохни в меня силы… — прошептала Екатерина Николаевна мягким сбивающимся голосом, пересиливая очередной приступ тошноты, едва не проваливаясь в обморочное состояние.

Робот, подключившись к её прибору видения, связанному с маской дыхательной системы, скрытой под поверхностью бронекостюма, отдал цепочку цифровых команд. Микроскопическая ампулка концентрированного аэрозольного средства распылилась в дыхательном приборе.

На проваливающееся в мрачный сон сознание мгновенно вылили ведро ледяной воды с привкусом лимонной мяты. Воспаленный мозг взорвался на долю секунд чистым светом и снова включился в процесс мышления с новой силой, на мгновение ушла вся боль, и повеяло невероятной свежестью в лёгких.

Вдыхая остатки газовой смеси, Екатерина Николаевна ощущала, как мгновенно и чётко эта сложная химическая формула действует на организм, его внутренние органы и клетки. Дикая и ноющая до этого боль в мышцах, рёбрах, спине, притупилась и откатилась, тошнота перестала донимать, подкатывая к горлу, искорки перед глазами рассеялись, и вновь появилась чёткая картина. Яркие звёзды на небе, её любимые созвездия. Их ей показывал Антон, когда они часто проводили свободные ночи в загородном доме вдвоём, лёжа на одеяле в обнимку посреди газона в окружении раскидистых деревьев, попивая яблочный сок, выжатый из своих же яблок.

— Вставай! — прошептал Антон. Он внимал в собственном приборе видения всё то, что пережила Екатерина за эти минуты. — Не время сдаваться!

— Пока ещё мы молоды и живы… — шёпотом ответила она, понимая, что эта химическая формула бесценно помогла ей прийти в себя. Однако, через какое-то время её чудесный эффект пройдёт и боль вновь вернётся на своё место.

Встав, и всё же чувствуя, как химия борется с психологией, она вынула пистолет из держателя, вставила новую обойму и слегка пошатываясь направилась в сторону того места за территорией комплекса, откуда поднимались клубы дыма, теряющиеся в ночи, снова ставшей тихой и безлюдной.

— Не всё потеряно пока, в руке ручка и по бумаге строка… — вслух вспомнила Екатерина Разумова известные строки, часто звучащие в динамиках, в машине Антон. Сжимая рукоять пистолета с глушителем, Разумова вновь укрепила уверенность и понимание того, что она делала, делает сейчас. Контролировать уровень добра и зла в этом мире далеко не простое занятие. Особенно когда про это никому нельзя открыто рассказать и получить похвалу со стороны несведущей общественности. Эта осознанная ноша была лишь по силам тем, кто владел собой совершенно.

Быстро идя в сторону упавшего скоростного вертолёта, юная девушка задумалась над тем, что по приезду домой обязательно расцелует всех учёных и инженеров агентства Современных Революционных Технологий, создавших приборы видения, бронекостюмы и прочую аппаратуру. Только благодаря их использованию она всё ещё жива, её любимый жив и живы близкие ей друзья.

Вертолёт упал носом вперёд, кабину пилотов сплющило, они погибли мгновенно. Баки с топливом не взорвались, и он молил всем известным богам об этом снисхождении. Но двигатели дымились, это порождало необходимость поскорее покинуть вертолёт.

В ангаре, во внешнем комплексе есть автомобили и можно ещё было попытаться покинуть эту территорию. Доктор Николас сидел пристёгнутым к своему сидению. При падении он не пострадал, как и его двое персональных охранников из числа наёмников Лиги Двадцати Двух. Горилообразные, бывшие военные европейцы перешли на сторону Мердека, придав главу за то, что пообещал им этот учёный в случае его спасения и удачного развития событий. Трёхметровая золотая статуя химически чистого золота была весомым аргументом. Продавая её в течение всей жизни по частям уже никого не охраняя, можно было прожить эту жизнь в шоколаде, бездумно швыряясь деньгами. Алчность взяла своё.

Наёмники отстегнулись каждый от своего от сиденья и открыли входной люк.

— Убейте его, возьмите автомобиль и подгоните к дороге. Встретимся там! — проговорил Николай Минельский по-английски, соображая, что и как делать дальше.

Охрана вышла из кабины вертолёта, и, скрывшись в ночи за камнями и деревьями, с автоматами наперевес побежала к комплексу. Минельский, достав коммуникатор, подключился к подземному научно-исследовательскому комплексу по закодированному каналу удалённого доступа. Он решил разыграть с захватчиками новую партию, уничтожив и всех учёных и охранников комплекса. Активировав систему защиты, доктор Николас Мердек прошептал, — а как вам это?

Услышал стрекот автоматов своих охранников, он замер, стиснув зубы до скрипа эмали. Решив полностью обезопасить себя, Минельский набрал номер главы Лиги Двадцати Двух, и с абсолютно хладнокровным тоном быстро оставил для него голосовое сообщение с явными нотками приказа. В пространстве, окружающем вертолёт затихли выстрелы, и вновь опустилась относительная тишина, лишь разбитое бортовое оборудование трещало искрами, и в воздухе чувствовался едкий запах дыма, палёной пластмассы и испарение топлива.

Екатерина Разумова, петляя между большими валунами и редкими деревьями, быстрым темпом двигалась в сторону дымившегося вертолёта, уткнувшегося расплющенным носом в огромный камень. Там она заметила две цели, подсвечивающиеся красным цветом.

Подкравшись к ним поближе, она выскочила из-за валуна и открыла огонь. Один охранник упал замертво скошенный несколькими пулями в голову, второй ретировался и скрылся за валуном. После непродолжительной стрельбы и он рухнул замертво, а девушка вновь ощутила на себе удары от пуль в районе груди и шеи. Они были менее болезненными, чем прикосновения крупнокалиберных пуль.

Идя к вертолёту, она вдыхала воздух через дыхательный прибор, отсекавший запах гари и дыма. Кабина была открыта, и вход в салон зиял ярким светом. Бесшумно подбежав к кабине, она прислушалась. Вдохнув и напрягая болевший пресс на животе, Разумова ввалилась в дверь, выставив оружие перед собой. Человек в сером деловом костюме сидел в кожаном кресле цвета коньяка и что-то печатал на коммуникаторе. Она его узнала. Это был без сомнения Николай Минельский. Выстрелив в сиденье совсем рядом с ним, она приказным тоном прокричала по-английски — руки вверх и без резких движений!

Доктор Николас Мердек с призрением посмотрел на абсолютно чёрный изящный по фигуре силуэт, наставивший на него пистолет с длинным глушителем. Ехидно ухмыльнувшись, он нажал пару кнопок на коммуникаторе, отправив сообщение охраннику, предавшему главу Лиги и ещё одному абоненту, который был в списке, но о реальной сути, которого он не догадывался.

Положив в карман средство связи, затем с ещё более язвительным и улыбающимся хитрой улыбкой лицом, Мердек положил руки на колени и проговорил по-английски. — Ты, американец, не понимаешь, во что ты ввязываешься. Твоему агентству не удержать меня за стеной, я всё равно окажусь на свободе. И твои боссы ничего с этим не смогу поделать.

Екатерина Разумова сильнее сжала пистолет, её мозг так хотел послать по синапсам и нервным окончанием импульс для указательного пальца. Лишь одно лёгкое и плавное нажатие, и всё, конец. Но профессиональным интеллектом она понимала, что этот человек нужен им живым. Сколько бед он причинил семьям тех российских учёных, которых он предал и которых уничтожили наёмные оперативные агенты Лиги Двадцати Двух. А сейчас он предал и саму Лигу Двадцати Двух, и её генерального распорядителя.

Прибор видения, одетый на лице, сканируя окружающее пространство в различных диапазонах, не регистрировал у Николая Минельского личного оружия, пилоты были мертвы, на территории внешнего комплекса царила тишина. Екатерина Николаевна решила сделать то, что противоречило правилам поведения и безопасности в боевых операциях, и то, чего она никогда не делала.

Но сейчас ей хотелось это совершить.

Доктор Николас Мердек сидя в ещё рабочем вертолёте наблюдал за тем, как этот неизвестный силуэт уничтожил его охрану, и воспрепятствовал его побегу, сбив единственное транспортное средство.

Нажав пару кнопок на приборе видения за ухом, Разумова сняла его одной рукой и стянула с себя бронезащитный обтягивающий голову шлем. Её собранные тёмно-каштановые волосы растрепались и рассыпались ниже плеч, красивые карие глаза сияли решительностью и хладнокровием, но в них читалась боль, в женственных уголках губ виднелась кровь, а на симпатичном загорелом молодом лице отражалась боль.

— Ты красива, но глупа американка! Когда я выйду на свободу, я найду тебя и подчиню себе! — прошипел Николас Мердек по-английски, глядя в карие глаза девушке.

Екатерина Николаевна, ощущая запах гари и дыма, ухмыльнулась и проговорила на родном русском языке, — а с чего, ты, Николай Минельский взял, что я американка?

Злое до этого момента лицо учёного пришло в искреннее изумление. Его глаза округлились и он, было, открыл рот в порыве что-то сказать, но не успел. Екатерина Николаевна со всей силы, умело и с расчётом двинула ему кулаком в нос, разбив его и проговорив, — это тебе за твой гнилой патриотизм!

Сразу же двинув второй раз ему в нос, и не менее слабо, Разумова проговорила, — это тебе за тех людей, которых ты предал и уничтожил!

Двинув в окровавленный нос ещё раз, она добавила по-русски, глядя ему в его взбешённые глаза и окровавленную физиономию, — это тебе за то, что причинил боль мне!

Смотря на то, как кровь из разбитого носа льётся на его дорогой костюм и на то, как Минельский озлобленно сверлит её диким яростным взглядом, Разумова сняла с него очки свободной рукой, другой держа пистолет, улыбнулась и проговорила. — А это тебе на посошок! — И с такой силой двинула между глаз, отчего учёный потерял сознание и свесил голову на грудь. Больше он не издавал никаких звуков, лишь заляпанная собственной кровью рубашка и грудь вздымалась и опускалась при равномерном дыхании, остаточная струйка крови продолжала заливать костюм.

Откинув дорогие очки, Екатерина Николаевна одела бронезащитный шлем с дыхательной системой, надела прибор видения и принялась вытаскивать учёного из кабины. Прихватив его персональный чемоданчик, она оттащила его подальше от вертолёта. Сев на небольшой камень под невысоким раскидистым деревцем рядом с сонным телом Николая Минельского, она почувствовала дрожь во всем теле.

Внимательно озираясь по сторонам на просторы относительно равнинной ночной местности, сжимая рукоять пистолета, Разумова уверенно проговорила вслух, ощущая, как боль, подавленная ранее, просыпается и усиливается во всём организме, — прошу предоставить возможность для срочной эвакуации Николая Минельского на историческую родину. Он жив, усыплён, и с ним всё в порядке. Ну почти…

Россия, Москва.

Штаб-квартира агентства С.Р.Т.

Игорь Клементьевич и Андрей Павлович сидели рядом друг с другом в зале совещания на нижнем этаже. Несколько минут назад они спешно достигли штаб-квартиры, находящейся рядом с тем сквером и парковой аллеей, по которым они прогуливались бок о бок вот уже как сорок лет. Больше кроме них в этом помещении с мягким освещением никого было.

Главы быстро просмотрели цифровые записи, а именно те, что формировали визуальные приборы Максима Орлова и Антона Разумова, и прибор видения Екатерина Николаевны.

Андрей Павлович сжал кулак, и профессиональная злость разлилась по его организму в отношении тех наёмников и тех уже мёртвых существ, которые причинили девушке столь сильную боль. Бронекостюм не только защищал тело, становясь прочным при попадании пули и абсолютно сверхпластичным в нормальном состоянии, он так же автоматически регистрировал количество попаданий в его поверхность, считая количество трансформации вещества, отвечающего за защиту тела. Больше сотни выстрелов перенесла на себе Екатерина Разумова, и большая часть их была нанесена крупнокалиберными пулями. При такой ситуации, ей и её организму срочно требовалась медицинская помощь. А то, что находилось в комплексе — подождёт, да и это уже не её забота.

— ЭКС, срочно отправь Шустрого в зону посадки возле Екатерины Разумовой, в первую загородную штаб-квартиру её! Разбуди медперсонал! — проговорил Андрей Павлович для Электронного Компьютерного Существа, отвечающего за координацию электронно-механических существ, самостоятельных и управляемых исключительно им, главным аналитиком агентства.

— Олег, что там у вас? — спросил Власов старший, видя, как агенты наблюдают за тем, как охранники и учёные выбегают из комплекса и падают на пол в конвульсиях.

— Кто-то активировал систему защиты, пустив в действие отравляющий газ. Если бы не наши приборы, мы бы присоединились к ним! — пояснил Олег Игоревич на бегу, установив связь со штаб-квартирой. Он наблюдал за тем, как люди в белых халатах и наёмники, побросав оружие, хватают ртом воздух, и, держась за горло, падают на белоснежный пол, в конечном итоге выдыхая из себя остатки жизни.

— Минельский, сукин сын! Это его запятая в данной истории, — проговорил Андрей Павлович, смотря на монитор, — ладно. Учёных и наёмников уже не спасти, покидайте подземный комплекс, до выветривания отравляющих веществ. Стоп! Прежде найдите основную бомбу и дезактивируйте её. Хотя не думаю, чтобы алчное сознание Минельского позволило бы собственноручно и безвозвратно уничтожить пещеры и их драгоценное содержимое. Он всё ещё надеется вернуться к ним. Олег, Максим, Евгений, Прометей, защищайте основной комплекс, пока Шустрый делает виток. Антон, сопроводи Екатерину и эту сволочь к нам. Шустрый вернется к вам чуть позже с Транспортером и группой охраны. АНБ всё ещё жаждет проникнуть в комплекс, но мы постараемся утрясти этот вопрос дистанционно.

— У нас есть двое учёных! — проговорил Максим Орлов, вступив в общий разговор, озирая золотые статуи и смотря на Антона Разумова, стоящего возле входа.

— Их тоже доставьте на борт самолёта, — проговорил Власов старший, и, подумав быстро, добавил вслух — а нам друзья нужно подумать о том, как решить методом дипломатии вопрос о переходе комплекса в исключительно наши руки. Нужно предложить весомые аргументы Агентству Национальной Безопасности, чтобы у них отпали всяческие интересы совать сюда свой нос. За дело!

После Шустрый взлетел со стояночной позиции и в медленном низком полёте над макушками деревьев, раскачивая их стволы и ветви, развивая пыль и песчаную крошку на грунте, направился к горнодобывающему предприятию. Вычислив безопасное место для новой посадки, аппарат сел на относительно ровную площадку, прямо посередине дороги у главных ворот внешнего сетчатого забора. Через некоторое время Екатерина на себе волоком по земле дотащила Минельского, и кинула возле опустившегося на грунт трапа самолёта.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Вади Рам — крупнейший и один из наиболее захватывающих пустынных ландшафтов не только Иордании, но и в мировом масштабе.

2

НЛО — Неопознанный Летающий Объект.

3

КГБ — Комитет Государственной Безопасности.

4

Тукуль — классический тип жилища в Эфиопии

5

Wi-Fi — Wireless Fidelity (беспроводная точность). Беспроводная передача данный.

6

Пангея — (с греческого) всеземля, единый материк, континент.

7

Мамахуана — национальная алкогольная настойка на травах в Доминиканской Республике

8

СВР — Служба внешней разведки Российской Федерации.

9

Лэптоп — термин, применяется как к ноутбукам, так и к планшетным ПК.

10

Стаффордширский терьер — порода собаки.