Метастазы

Александр Андреевич Апосту, 2022

Главный герой обрывает связи и автостопом бесцельно уносится прочь . Но однажды при загадочных обстоятельствах его жизнь меняется, и в его голову проникают…Метастазы! Где молодость, путешествия и рейвы озаряют мрачную реальность хосписов и трагических судеб людей. Где свобода побеждает страх. Где идея подобна раку. Эти шалости, возвратят к жизни. Эти ступени приведут к счастью. Главному герою предстоит стать частью идеи. Пронестись по социальному дну на карете скорой помощи. Заглянуть в бездну человеческого сознания. Попробовать на вкус истину и подлинный смысл. А также вместе с единомышленниками устроить революцию и изменить мир. И если не весь, то конкретно отдельный…

Глава 1. Дневник битника

«Девятиэтажки позади, потому что мне они нравились. Сам фотографировал или коллекционировал чужие фото. Я их любил. Людей тоже люблю. Либо их коллекционировал, либо они меня. Сейчас они тоже все позади. Я не люблю себя и почему-то таскаю себя с собой.

Меня спрашивают:

— Ты куда едешь?

— На восток.

— Почему на восток?

— Потому что на запад едут те, кто что-то ищет.

— А на востоке те, кто уже все нашел?

— Нет. Те, кто хочет избавиться от всего того, что нашел.

За моими плечами рюкзак. Чем дольше иду, тем больше понимаю, как в нём много лишнего. Дорога всегда учит избавляться.

Меня спрашивают:

— Не устаю ли я путешествовать?

— Нет, я просто живу.

— Тебе просто нравится?

— Не хуже, чем все остальное.

— Я тоже бы так хотел.

— Все так хотят.

Время путается. Дни начинают быть похожими один на другой. Места тоже. Мысли тоже. Мне скучно и грустно, как любому человеку. Возьми что клерка из рабочего класса, что шоумена, что шизофреника, что миллиардера. Мы все просто люди.

Меня спрашивают:

— Долго ты так странствуешь?

— Больше месяца.

— Где живешь?

— В палатке.

— Не страшно?

— Бывало, особенно, когда волки забрались ночью. Через пару недель после той жестокой схватки я начал чесаться и выть на луну.

Он больше ничего не спрашивал, на прощание я решил изобразить мини-припадок.

Попутчики всегда что-то спрашивают, но больше им нравится убеждать тебя в их собственной интересной жизни. О подрастающем ребенке, о хозяйстве, о работе. Обо всем том, что входит в их зону комфорта. Тебя они туда не пустят. Там слишком мало места для чего-то нового. Никто не залезет под кожу. Никто не разделит радость или грусть. Никто не заметит, если ты исчезнешь в том самом лесу. Им плевать. Я это знаю потому, что мне так же плевать на них и их истории. Но они лучшие из людей, самые добрые и отзывчивые. Мало кто вообще пустит оборванца к себе в машину.

Меня спрашивают:

— А ты по дому не скучаешь?

— Скучаю.

— А зачем тогда болтаешься?

— Чтоб соскучиться.

— Тебе не нужна работа, семья?

— Слишком затянутый побег. Мой более эффектный.

— Побег? От чего побег?

— От реальности.

— В смысле?

— От незначительности нашего существования.

— В смысле?

— От привязанностей и суеты.

— В смысле?

— От отсутствия смысла.

— Но это же не правильно.

— Насрать вообще. Остановите тут.

Сколько людей, столько побегов от реальности. Мой побег абсолютно ничем не лучше. Если у людей имеется в планах пунктик «завести свору детей и заработать все деньги мира», то стоит помолиться мне за них в своей одинокой палатке. А встретимся в могиле».

Назар убивал время, заполняя дневник. Иногда убивал настоящее, перечитывая его. Старая толстая тетрадка являлась единственным продолжительным другом в дороге. Он останавливался на трассе, посреди густой чащи, пустой степи, забывал о возможных попутчиках и записывал мысли или происшествия за последнее время. Затем это все надоедало, парень возвращался к обочине и поднимал большой палец вытянутой руки вверх. Сколько придется стоять — только сам бог оставался в курсе. Но оптимистичная заповедь автостопщика гласит — ни один путешественник ещё не заночевал на дороге, кроме как в стельку пьяного. Пить не хотелось на такой жаре, поэтому Назар либо ловил попутку, либо к вечеру уже раскладывал свой переносной дом на полюбившемся месте. Рядом должна быть вода, чтоб её шум успокаивал ночью. В идеале море, но из него напиться невозможно. Да и не спится там. Посмотришь вдаль и пропадешь на вечность. Потом придешь в себя на заре и не поймешь — сколько ты уже жизней там пролетал.

Назар недавно бывал на побережье. Он добрался до морского дикого причала глубокой ночью. В его планы не входит случайное везение, но попутчик попался удобный, да и на планы в дороге привыкаешь плевать. Парень спустился вниз по горе, отмахиваясь от густых джунглей. Попрыгал по выступающим камням, и вот его ног уже коснулась морская пучина. Яркие созвездия, пение русалок, далекие огни заброшенных маяков, пиратские сказки. Назар сидел и курил одну за другой, пока пачка не кончилась. После этого встал и отправился обратной дорогой к трассе. Он записал кое-что в темноте, перед тем как сжалилась ещё одна попутка.

«Нигде нет места нам в мире. Мне хорошо и плохо только внутри себя. Это просто мозг, его память и отношение».

Не существовало уже давно какого-то определённого маршрута. Скорее всего, просто идти вперед и ждать, когда земля вместе с тобой сделает круг и вернется на круги своя. К тому с чего начинала. Денег особо не требовалось. Люди абсолютно все частично хорошие и всегда рады помочь. Земля тоже не оставит помирать свой выведенный вид организма. Только кроссы изнашивались быстро, Назар мог делать только пешком по 20 км в день. Предпочитая дикие места, неизвестно на что ты нарвешься и по какой дороге пойдешь. Хорошо, если только кроссовки потеряешь. Однажды медведь под утро забрался в палатку и съел сгущенку, которую Назар использовал на кашу, а порой и баловал себя на ужин разведенным молоком с медом. Мишка наслаждался моментом, но стоило парню пробудиться, тот тут же смылся. Назар в тот момент ещё сам не успел испугаться, зато потом страх после неожиданной стычки его доконал. Он купил свисток, подвешивал всю еду на высокую веточку и тщательно перед сном метил свою территорию. Хотя на самом деле понимал, что бояться приходится только тогда, когда ничего не происходит. В момент происходящего уже ничего не страшно. Жаль только сгущенку.

«Мы ко всему привыкаем. Нет таких условий, где было бы абсолютно идеально или абсолютно невыносимо. Как один знакомый мой торчок заявил: Всех одинаково штырит и загоняет. Смысл в том, кто найдет больше в жизни ширева, от которого кайфануть можно. Поправлю его — быстрее начнет кайфовать тот, кто меньше всего зависит от жизни. Я вот исполнил мечту миллионов. Побег для них является новым этапом, чистым листом. Ничего в этом нет нового, пока ты не вернешься обратно. И лист выдается тебе один на всю жизнь, только одну сторону ты перечеркал. Ему надо было бы навсегда остаться просто белым и нетронутым. Или нарисуйте там просто цветочек».

Столько провожаешь закатов, столько встречаешь рассветов. Чувствуешь в них только то, что ощущаешь сам на данный момент. Постоянная меланхолия, как труп той радости и беззаботности что были раньше. Смотришь на звезды и понимаешь, как все скоротечно. Ни тебя, ни любимых твоих когда-нибудь не станет. Лежишь в палатке и понимаешь, что тут тебя никто никогда не найдет. Сидишь у костра и скучаешь по всему, от чего вроде решил избавиться.

Густой темный лес. Многоярусный мох, накопивший дождевую влагу. Деревья то ли старые, то ли больные. Среди тьмы мерцает огонек и возле него стоит палатка. Назар лежит у костра с закрытыми глазами и повторяет про себя свою молитву. Пальцы перебирают гладкие бусинки чёток, которые парень таскает уже лет шесть с собой в походы. Нет ничего похожего в Библии или Коране, или в Торе. Он слова сам придумывает и монолог его успокаивает, как всех остальных успокаивает что-то другое.

«Я желаю спокойной ночи всем, кого люблю. Желаю спокойной ночи маме. Желаю спокойной ночи папе. Надеюсь, у них завтра будет замечательный день. Надеюсь, они купят дом на берегу озера, как и хотели. Проведут вместе ещё очень долгие — долгие дни и ночи. Желаю, чтоб они обрели покой. Чтобы не боялись ни старости, ни смерти. Желаю, чтоб они встретились на том свете и провели друг с другом ещё вечность. Желаю спокойной ночи своим младшим братьям и сестрам. Вырастите просто хорошими людьми. Просто искренне будьте счастливы и делайте счастливыми друг друга. Хочу, чтобы у вас была большая семья, большие дома на одной улице. Чтобы вы всегда могли лицезреть улыбки друг друга. Я желаю спокойной ночи всем тем, кого я обидел. Я больше всего сожалею, что не со всеми вовремя успел стать человеком. Я желаю спокойной ночи тем, с кем мне довелось встретиться на этом жизненном пути и с кем наши дороги, к сожалению, разошлись. Мы останемся связанны, ведь каждый из нас лишь то, что с ним произошло. Я благодарен тому, как вы повлияли на мою жизнь тем и иным способом. Надеюсь, я оставил вам тоже только что — то светлое и положительное. Желаю спокойной ночи прошлым моим мыслям и действиям, но и желаю спокойной ночи сразу и будущим — все они когда-нибудь уснут покойным сном вместе со мной. И в этом прелесть пути. Я желаю себе спокойной ночи и обещаю не забыть то, что я понял. Дай мне сил не забыть истину и ту дорогу, к которой она меня привела. Прошу избавить меня от какой-либо слабости и компромиссов. Прошу направить меня с этим осознанием туда, где я буду существовать для других. Спокойной ночи, вселенная. Если бы не ты со своей бессмысленной вечностью, я до сих пор был зациклен на себе».

Ночи совсем в лесах не тихие, как может показаться. Здесь то ветер забавляется с листвой, то волки исполняют серенады лунному диску, то ручей набирает обороты и с совершенно новым звучанием бьется о камни. А оглянуться не успеешь, уже наступает утро и птицы горланят вовсю. С первыми лучами Назар просыпается и голышом бросается в реку. Говорят, утром ты еще не успеваешь вернуться полностью в человеческую форму. Погружаясь в холодную свежую воду, ты становишься её частью. Лежишь на спине, чувствуя свежесть и жажду жизни. Её течение уносит тебя все дальше. Надеешься, что оно хотя бы знает куда и зачем.

«Я видел много исходов, никакой из них меня не впечатлил. Думалось, у людей нет мозгов, храбрости и фантазии что-то придумать интереснее. Казалось, они все не счастливы. Теперь я знаю, что они как раз наскитались, насуетились и выбрали свой способ дожить эту не особо важную жизнь. Они тоже были когда — то не согласны. Они тоже считали себя особенными. Они тоже были переиграны судьбой. Они тоже приняли свою дхарму. Кому религия, кому деньги, кому семья, кому развитие, кому алкоголь, кому творчество, кому путешествия. Но это даже не выбор. Это все тот же побег. От пустоты к жизни. Мы хотим жить, с каждым днем приближаясь к смерти. Вот диссонанс. Нам всем что-то необходимо делать, хотя обоснованно и очевидно, что это бессмысленно».

— Приветствую, странствующее молодое поколение! — мужичок преклонных лет излучал собой неподдельную радость.

— В Лас — Вегас, — захотелось пошутить Назару, — подбросите?

— Если дорогу подскажешь!

Назар так и не понял, выкупил шутку водитель или нет.

— Ты случайно не из цыганского табора сбежал? — сохранял он добродушную улыбку. В машине пахло сеном и застиранными до благоухания чехлами. Видимо, жена этого мужика чудесная женщина.

— Ха, — Назар решил сегодня поддерживать веселую нотку, — причем здесь цыгане? Вроде не похож.

— Совсем. Но если бы ты спел что-нибудь из их репертуара, я бы с удовольствием послушал.

Приняв тот факт, что юноша не будет исполнять роль магнитолы, мужик пояснил:

— Просто ты выглядишь не как эти туристы. Я довольно часто останавливаюсь, чтоб их подвести, и скажу честно — ты совсем выглядишь по-другому. Они в своих"велосипедках", тренажерных повязках, спортивном обмундировании. Всякие коврики для йоги, батончики энергетические, вода в супер — пупер полезных бутылках с этикеткой, пропагандирующей охрану природы и так далее.

Назар не выдержал и захохотал. Мужик, действительно, попался с тонкой иронией.

— А ты прямо мрачный бродяга, без всего лишнего этого хлама. Настоящий волхв. Искатель истины. Ходячая метафизическая трагедия.

Тут Назар окончательно сдался и смех двух незнакомцев перешёл в общий.

— Ну, даете! Я уже забыл, когда в последний раз смеялся.

— Очень зря. Чем ещё в жизни заниматься.

— Согласен. Просто свои шутки в голове уже надоели.

— Ты только не обижайся, я люблю цыган. Очень свободолюбивый красочный народ.

— Я не обижаюсь.

— Это правильно. Человека характеризует отношение к себе. Ты, наверное, голодный.

— Да нет…, — решил скромничать Назар.

— А вот отказываться от угощения — уже плохо. Мне же хочется сделать приятное. То есть ты тут мне делаешь одолжение. Тем более, моя старушка такие пироги печет — пальчики оближешь. Доставай давай из бардачка! Там на десятерых хватит!

Назар полез за пирогами. Аппетит начал просыпаться.

— Смотри, те которые волнистые — это с картошкой. Которые овальные — с капустой жареной. А вот с узелком сверху — это с яблоком и корицей. О, — воскликнул он, — я тебя должен угостить своим копченым мясом. Посмотри, там сзади должен быть шматок в фольге. И конфеты тоже. У внуков своих украл немного.

— Вы очень запасливый.

— Люблю угощать людей. Все равно нечем особо в дороге заняться. А так хоть вам, путешественникам, не дам умереть с голоду. Пробуй пирожки. Даю слово, это лучшее, что ты пробовал в жизни. Моя женушка не может на месте сидеть, ничего не приготовив. Сует мне на один день недельные запасы продовольствия…

Назар снова посмеялся с полным ртом угощения.

— Вы же сказали это для путешественников?

— Ну да, — усмехнулся мужик, изображая неловкость, — у нас с ней общий благотворительный бизнес.

— Очень вкусно.

— Внукам тоже нравится. Они сюда приезжают на каникулы. Объедаются, гуляют, купаются. Я их в походы по лесам вожу, байки всякие травлю. Родители то их заняты работой. Надо новоиспеченным людям детство устроить, подарить лучшее время жизни.

— Что правда, то правда.

— С яблоками попробуй, они у нас лучшие во всем крае. Я на них просто молюсь. Они и сидр чудесный приносят, и варенье. А шарлотку какую из них пеку-хоть в ресторане подавай. Даже моя шеф-повариха с такой не справится. Внуки свидетели, что я не брешу.

— Ха-ха. Главные дегустаторы это дети.

— Конечно. Их сердечки покорить легко — главное, больше яблок, а для хрустящей корочки больше домашних яиц взболтать. А если добавить ещё вишневое или черничное варенье туда, то вообще меня утопят в океане любви.

Назар не знал, часто ли старик это рассказывает, но его глаза горели как от первозданного чувства. Умиротворение стало очень заразительным.

— Ты прости, если много болтаю. Понимаешь сам, старость, отчужденность от цивилизации.

— Мне очень интересно.

— А ты сам-то чего скитаешься? Я-то ладно, отдалился на старости лет. А тебе на вид лет 25, должен в это время не выходить с вечеринок. Девочки там, друзья, самореализация.

Назар вспомнил недавние записи в дневнике.

«Любовь. Я как — то любил. Потом еще раз. А потом еще раз. Затем снова, но по-настоящему. А потом это случилось вновь. И потом еще пару раз. После этого я уже не мог любить».

— Не знаю, — ответил он мужику, — если честно сам без понятия. Сам поверил в обреченность, что-то пообещал себе. Вот пытаюсь не сдаваться и непонятно зачем идти к намеченному.

— Все мы так. До тех пор пока несчастные.

«Счастье — это гормоны, перемножанные на слабоумие, в свою очередь перемноженное на долю случая, разделённое на погоню за счастьем других людей и в итоге ещё раз умножанное на ноль коварной реальностью».

— У тебя что-то случилось в жизни? — поинтересовался мужик.

— Да ничего особенного. Все, как у обычного человека. Мелочи. В совокупности.

«Я не помню, что со мной было. Я просто помню, что чувствовал в начале и понимаю, что ничего не чувствую сейчас».

— Это все от постоянных мыслей. Надо меньше копать. Думать надо, но в итоге приходить к хорошему и жизнеутверждающему.

«Жили — были атомы Адам и Ева. Стали эволюционировать и растить мозг. Рая они больше не встречали».

— Да, наверное.

Он мельком посмотрел на меня и улыбнулся.

— Хочешь секрет счастья?

— Конечно.

— В моих яблоках. Попробуй пирожок и тебе сразу станет легче.

Назар посмеялся и все-таки взял отведать десерт.

— А дальше как? Все же вернется на круги своя.

— Пирожков много, заберешь с собой. Всегда можно делать счастья себе и другим своими руками, прямо как я эти яблоки. Начни с других. Тебе это сейчас нужно, поверь мне. И ты скоро найдешь то, что требуется.

Мужик говорил уверенно, без всякого сомнения.

— Почему вы так думаете?

— Потому что после тьмы наступает рассвет. После зимы — весна. После кромешного отчаяния — перерождение. Жизнь не первый год существует по этим правилам. Все настолько просто в ней, что остаётся только посмеяться в ответ накопленной грусти.

— Надо научиться верить в это.

Назар знал, что рядом сидящий мужик — верующий. Парень ждал от него заумных изречений, но тот промолчал, демонстрируя верх мудрости и окончательно располагая доверие. Смешав и переработав сотни цитат философов, в дневнике как-то Назар записал:

«Ничего другому человеку не объяснишь. Никак на истинный путь не выведешь. Нужны только свои ошибки, выбор и опыт. Остаётся только молчать».

— Хочешь, можешь переночевать с нашей семьёй в доме? Отдохнешь в бане и мягкой постели…

— Спасибо, но мне нужно дальше идти. Я ещё не готов вернуться в мир.

— Не буду соглашаться. Могу лишь тебя понять, как и все остальное в этой жизни.

Назар промолчал.

— А куда ты хоть едешь на самом деле? А то к Лас — Вегасу надо преодолевать океан. Я бы не прочь, но завтра жене пообещал по ягоды сходить, пока сезон.

— Хотелось бы на водопады. Я краем уха слышал про них.

— Да. Есть тут поблизости один, самый большой в наших краях. Правда, там через лес надо идти. Не заблудишься?

— Буду только рад, — скверно пошутил Назар, но мужик понял чёрный юмор парня и тоже посмеялся.

— Тогда твои пионерские костры в одном месте точно потухнут.

— Посмотрим.

— Если что, следуй вдоль течения реки и обязательно выйдешь к населённому пункту.

— Хорошо.

— И конфеты с собой возьми. Они тебе нужнее.

— Спасибо.

Вскоре машина остановилась возле тонкой тропы, уходящей вглубь леса. Назар выпихнул свой рюкзак и вскоре вышел сам. Мужик вышел проститься.

— Прямо по тропе пойдешь километров 6-7. Дальше на шум воды. В случае чего, где — то в том районе расположен дом лесника. Правда, там никто вроде не живет. Но все-таки…

— Я уже не боюсь спать в палатке.

— Да ты вообще с железными яйцами, — он протянул руку на прощание, — помолюсь за тебя сегодня, парень. Помни, если ты не нужен себе, то это не значит, что не нужен кому-то другому.

Назар пожал руку, но не сказал в ответ ни слова. Мужик тоже больше ничего не изрек. Просто сел за руль и дал газу, оставляя странника наедине с лесом и с набитыми руками домашней еды.

Назар перепрыгнул колею. Кусты мешали пробиться сквозь густую стену листвы и продолжить путь. Парню пришлось нагнуться и собраться коленями травяную росу. Дальше ноги сами несли по тропе. Голова была забита чем угодно, только не предстоящим маршрутом. Повстречавшийся мужик не хотел покидать мысли.

«Никто ничего правильно не делает. Никто не сумел выбрать верный путь. Никто не хороший и не плохой. Просто человек есть, а потом его нет. И всё».

Странник шёл, уклоняясь от веток. Петлял меж валунов, поросших мхом. Над головой кружили вороны, за ними облака заслоняли собой солнце. Мужик за рулём отличался от прежних попутчиков. Иногда встречаются люди на дороге, которые западают глубоко в душу.

«Добро-сильная вещь. Не потому что оно побеждает во всех сказках. А потому, что оно единственное остаётся выжившим на поле боя страстей. За розовыми очками следует эгоцентризм. За эгоцентризмом саморазвитие. За саморазвитием — саморазрушение. А вот после саморазрушения, когда от тебя уже ничего не остаётся, да и выбирать уже не хочется, является добро. Ты даешь ему слово — всегда, не смотря на ситуацию, ни на какую выгоду, выбирать сторону жертвы. Лучше ты, чем другие. Хорошие люди не счастливые, они истлевшие во всем остальном».

Не замечать утомляющую продолжительность дороги Назару помогал дневник. Тетрадка всегда находилась в руках. Упакованная еда занимала большее пространство в рюкзаке. Иногда Назар уставал идти и ложился плашмя на зелёную перину. Голова кружилась от чистого воздуха. Здесь вполне могла не ступать нога человека. Только природа и одинокий путник. Как это прекрасно. Должно быть…

«Свобода не нужна человеку. Лишь только на время — осознать, что ему нужно совсем другое. Люди рвутся в дорогу, чтобы угнаться за жизнью. Когда её догоняешь, понимаешь насколько ты для неё печальный и не нужный. Так и выходит. Дома все мысли только о дороге. А в дороге — только о доме. Как же я запутался во всем».

Шум воды перебивает птиц. Воздух становится влажнее и прохладнее. Накрывает внутренняя легкость по мере удаления от непроглядной глуши. Молодой парень начинает аккуратно спускаться к низине водопада. Укомплектованная палатка со спальником бьют по затылку при каждом следующем прыжке на камень. Здесь нет дальше тропы. Назару в один момент стало без разницы. Даже если она совсем исчезнет, он не будет переживать. Вода с метров 15-20-ти мощным потоком сбрасывалась с обрыва и сокрушающей волной ударялась о камни. Сброс визуально был разделён небольшим каменным выступом на две части. Одна полоса пенистой воды начиналась чуть выше, другая за выступом чуть ниже. Каменный водораздел с повисшим в воздухе старым деревом смотрелся очень гармонично на фоне двух половин водопада, соединяющихся вскоре в один массивный поток. Разбиваясь о камни, вода переходила в бурлящую быструю реку. Она неслась через пороги и крутые повороты дальше вдоль леса. Назар встал у подножия реки. Где — то в полсотни метров уже начинался подъём на верхушку водопада. Из-за сильной влаги лучше остаться было в стороне. Река вела прямо к древним скалам, которые отсюда выглядели неразлучной семьёй. Скалы обманчивы на вид. Их истинные высоты не определимы взглядом с расстояния, так же как и неприступны подножия. Дикие звери и непроходимые дебри охраняют эти края. Они не хотят, чтобы их трогали. Они горды и одиноки, поэтому так притягательны и прекрасны. Назар мог смотреть на них вечно и ощущать внутреннее насыщение. Уже не так страшно, не так бесполезно. Камни гор мертвы, но выглядят живее всех живых. А ягоды оказались самые вкусные, что доводилось пробовать. Ради них можно жить.

«Главное — вовремя найти причины жить дальше. Это очень просто сделать. Их на самом деле много. Главное, вовремя успеть…».

Назар прошелся по округе, насобирал грибов. Оказалось, подберезовиков и маслят вполне хватит, чтобы прокормиться. Сложив в кучку лесное богатство, он прошелся ещё раз по округе и набрал сухих веток. Те мигом вспыхнули и превратились в полноценный костер, стоило поднести одну зажженную спичку. Топор даром был не нужен в этих землях. Многочисленные запасы еды тоже. Странник поставил на пламя котелок с водой и приготовил остатки гречки. С грибами в самый раз пойдет. Тем более, где — то оставались остатки зелени, которые парень стащил с заброшенного огорода. Пока вода кипятилась, Назар насобирал душистых трав и до кучи добавил еловых иголок в маленький чайник.

— Побалую себя сегодня, — решительно заявил сам себе дикарь, — мёд этому чаю только придаст вкуса. Будет лучший напиток на свете.

Так и сделал. Пока ароматизаторы леса соединяли свои соки в единый напиток, Назар отчерпнул в чайник пару ложечек липового мёда. Кухонная готовка была в самом разгаре, страннику оставалось лишь следить за кипячением и наслаждаться процессом. Он закрыл глаза и повторял про себя:

«Я беру плоды у леса. Ничего вкуснее в моей жизни не было. Никогда не испытывал подобной благодарности за пищу. Я пуст. Мне ничего не нужно. Если вселенной надо, она меня накормит. Я ни за что не держусь. Я сделал выбор и меня ничего не отвлечет, не переманит и не переубедит. Я — это совсем не я. Я — это блуждающая речная вода леса. От меня самого ничего не осталось. Я — таинственный туман над той рекой вечерними часами. Меня никогда и не было как такового. Я — это тишина в горах. Мне себя не зачем выдумывать. Я — легкий ветер в поле цветов посреди леса. Я — всё и я ничего. Я — лёгкое колебание травы, Я — тяжелый шаг медведя. Я — невообразимо много и до смешного мало. Я — мгновенная жизнь бабочки. Я — многовековая мудрость дуба. Не может быть никаких проблем и волнений. Лишь понимающая, раскрепощенная улыбка. Не надо себя обманывать. Я — облако на небе, переходящее из одного состояния в другое. Я — облако, которое нельзя потрогать. Оно никуда никогда не исчезнет. Оно будет жить в дожде. Оно будет жить в воздухе. В любой стране, на любой планеты, в любом уголке галактики. Где угодно. И ему плевать. Ему давно хорошо».

Назар конспектирует строки в дневник. Чтобы потом прибегнуть к ним в момент, когда станет невыносимо тяжело. А тяжело непременно станет. Сколько не убеждай себя в обратном. Мозг просто работает, а с его химией каждый справляется сам как умеет. Парню это, как никому другому, хорошо известно. Но он продолжает сидеть, не двигаясь. Языки пламени гипнотизируют сознание.

«Медитируй. Бухай. Торчи. Тренируйся в зале. Убивай людей. Трахайся. Или просто освободи наконец эту свою энергию».

Темнело. Назар на автомате подобрал пологое место и разложил палатку. Несколько раз его воображению чудилось, что за ним кто-то наблюдает. Иногда казалось настолько отчетливо, что парень резко подскакивал и пристальным взглядом пробегал вдоль и поперек стоянки. Никого не было. Конечно, стоит списать это на наступление ночи. Она всегда с собой приносит либо страх, либо грусть, либо угнетение. Что-то обязательно будет преобладать, поэтому сейчас страху не оставалось места.

«Жизнь прекрасна, повторяю я. Я верю в это как никогда. Все исправимо, все не так печально, все не так значительно. Я люблю жизнь. Мое тело любит жизнь. Мое сердце, глаза, уши — всё. Но вся маниакальность проходит и наступает депрессивная стадия. Ты не управляешь своей развитой, метафизической биполяркой».

Назар сидел возле костра и даже не моргал. Вода в кастрюле давно уже превратилась в пар. От чая остались одни разваренные помои. Парень ничего не замечал вокруг себя. Его ничего не волновало, он ни к чему не хотел быть причастен. Мир слишком стал переполненным серостью и безысходностью.

«Слабая творческая натура. Травмы детства. Неразделенная любовь. Призраки прошлого. Потеря близких. Непрерывное переосмысление вездесущего и вечные поиски смысла. Все это полная чушь. С этим всем можно справиться. На самом деле ты просто висишь над пропастью и лёгким движением в любой миг можешь оказаться опрокинутым вниз головой. Человека убивает ничтожная мелочь в партнерстве с хитрой случайностью. Что там на этот раз? Настроения нет? Ноги стер? Небо пасмурное? Чай пропал? Как же всё до боли смешно. Тебя всё готово столкнуть в ту пропасть, которую ты сам до этого и вырыл».

Первые звезды зажглись на небе. Назар смотрел на них очень долго. Но они не спасали. Никак не хотели забрать к себе. Вроде бы такие далекие, но настолько родные. Где — то в горных перевалах таился солнечный блеклый свет, но его совсем оставалось немного от уходящего дня. Воздух наполнялся вечерней первозданной свежестью. Как и вчера. Как и год назад. Как и миллионы лет назад. Лес вокруг возвышался стеной. Отдельно от Назара. Луна выглядывала на противоположной стороне от заката. Тоже отдельно от Назара. Весь мир будто существовал отдельно. Ничего общего. Кроме общей печали, которую человеку довелось чувствовать за всех. Куда от неё деться. Как убить в себе эти чувства.

Назар встал на ноги. Пламя в него недовольно выбросило оранжевые искры. Парень бродил взад-вперед. Влево — вправо. Мысли уже потеряли свою весомость и значимость, они ему осточертели. Ничего больше невозможно было воспринимать всерьез.

Сам того не заметив, путник оказался на вершине водопада. Его сомнамбулические шаги привели прямиком к обрыву. Не слышно шума листьев, щебета птиц, лишь только мощный поток смертоносной стихии. Парень стоял в метре от пропасти и глядел завороженно вниз. Вода себя ни капли не жалела и приносила жертву выпирающим валунам. Но она не умирала, а продолжала свой ход. Назар подходил ближе, понимая, что страха нет. Лишь озорное внутреннее любопытство, точно перед каким-то ярким неизведанным событием, которое вот-вот должно случиться. А может всё наконец закончится. Никто, а тем более Назар, об этом уже не будет в курсе. Все на самом деле глупая случайность. Забавная шутка. Болезненное помешательство. Сбой химического процесса в мозге. Переходящая стадия из одной формы в другую.

«Что бы я сказал напоследок миру? Наверное, долгое — АХАХАХАХА!».

Назар был все ближе и ближе к падению, как тут неожиданно его внимание привлекла падающая от лунного света тень. Она явилась из ниоткуда и отразилась чёрным столбом в пучине реки. Парень мигом бросил взгляд в сторону и увидел по левую сторону водопада, прямо за каменным водоразделом, человеческую фигуру. Она стояла, по всей видимости, спиной к пропасти, расставив руки подобно самолёту. Назар не успел ничего толком понять, как силуэт ступил вперед и в свободном безмятежном падении полетел вместе с водопадом вниз. Назар, обо всем забыв, рефлексивно бросился обратным путём к речной низине. Он мчал быстрее ветра, не замечая острых камней и глубоких расщелин. Что только не творилось в его голове в тот момент. Вопросы: Откуда взялся этот человек? Как он нашел это место? Как Назар его не заметил до этого? Почему он решил покончить жизнь самоубийством именно здесь? Страха как такового не было. Адреналин вытеснил все ненужные эмоции. Парень летел пулей вниз, понимая, что обязательно должен спасти потерпевшего.

Добежав до палатки, Назар вновь обратил свой взор к реке, дабы найти тело. Поначалу было совсем глухо, но стоило глаза отвести дальше по течению, так тут же странник разглядел плывущую массу, похожую на чёрный мешок. Все бы ничего, но течение набирало обороты и уносило самоубийцу прямо к порогу, где среди камней и пены он однозначно бы повстречал свою смерть. Назар как ужаленный бросился дальше, надеясь перегнать стихию и успеть вовремя. Со всех ног бежал парень, но и того было бы недостаточно, если бы течение реки не петляло и не бросало тело из стороны в сторону.

Удача улыбнулась, и Назар оказался возле крутого порога раньше утопленника. Парень начал думать, как ему зацепить человека и самому не угодить в водоворот. Ничего лучше не пришло в голову, как по каменным выступам добраться до середины реки и уже там постараться выудить черное тело. Так и поступил. Скользя и спотыкаясь, парень добрался до примерной линии движения его цели и уже был готов провести спасательную операцию. В какой-то момент тело изменило курс и обошло валун, на котором держался Назар. Спасателю пришлось мигом сориентироваться и метнуться уже с вытянутыми готовыми руками на 180 градусов. Самоубийца приближался, а парень молил про себя, чтобы того не откинуло ещё дальше. Но нет, тело угодило прямо в правую руку Назара. Левой он прытко схватился за воротник и резко потянул незнакомца на себя. Нога начала соскальзывать. Повезло, что в темноте позади возни оказался ещё один выступ, который послужил опорой и сохранил баланс. Под действием аффекта Назару удалось вытащить мужчину, не обращая внимания на массу тяжести. Как только тело оказалось вне досягаемости бурного течения, спасатель взялся за второй этап эвакуации. Высматривая неглубокое и покрытое камнями дно, Назар начал в быстром темпе вместе с человеком перебираться по камням к берегу. Парень находил ногой устойчивую позицию, а мужика прислонял спиной к соседнему валуну. Таким образом, с ноющей болью в руках и окровавленными коленями, Назар оказался вместе с самоубийцей на берегу. Сердце вырывалось из груди. Первая мысль, пришедшая в голову: «Это ведь мог быть я! А может, мне это все кажется! А может, это я себя со стороны увидел!». Понимая, что не время сходить с ума, парень поспешил вернуть здравомыслие и кинулся к человеку, который вполне вероятно уже мог быть трупом.

Худощавое лицо с мокрой бородой и длинными волосами, завязанными в пучок, не подавало никаких признаков жизни. Назар повернул его лицом к себе, вспоминая параллельно действия при оказании первой помощи. В итоге спасатель машинально начал мужчину тормошить и бить по щекам, крича дрожащим голосом:

— Ну, давай же! Не умирай! Хватит! Давай!

Когда парень скрестил руки в замок на грудной клетке и уже собирался надавить, утопленник пришёл в себя. Его глаза широко открылись, а рот непрерывно стал глотать воздух, одновременно давясь проглоченной водой. Назар отошел в сторону и внимательно смотрел на незнакомца, пока тот находился в полном непонимании происходящего. Затем мужчина, оттолкнувшись локтем от земли, перебрался в сидячее положение и взглянул на Назара. В его глазах не было испуга или растерянности. Они смотрели, на удивление, весело и непринужденно, что заставило Назара насторожиться. Мало того что самоубийца, ещё и псих.

— Вот это да! — выдал незнакомец воодушевленным голосом. — Ну и полёт!

Назар не понимал, что происходит с этим человеком. Другой на его месте бился в истерике, а этот ведёт себя будто бы на аттракционах только что покатался.

— А мог и ласты склеить, — добавил он со смешком, — и больше уже без ласт не поплавать!

Точно психопат. Может, это психическая травма, думал про себя Назар. Бедняга никак не идёт прийти в себя. Хотя лицо виртуоза выражало полнейшее спокойствие. Тут парень и решил поинтересоваться:

— С вами все нормально?

— Вполне. Правда, мог простудиться, пока летел по такому холодному воздуху.

Назар чуть язык не проглотил.

— Да ты сам же в воду залазил, — добавил мужик, — в курсе ведь, что не гейзерные ванны.

Шутник встал на ноги, его немного штормило, но держался он стойко.

— Фух, — подвел он черту произошедшему событию, — да уж. Меня кстати Николаем звать…

Он протянул руку, ожидая скорейшего знакомства.

— Меня Назар, — еле смог выдавить парень, пребывая до сих пор в недоумении от поведения незнакомца.

— Красивое, очень редкое имя, Назар. Очень приятно.

— И мне, — голос сохранял всю ту же манеру.

Наступила небольшая пауза, которую поспешил прервать своей непосредственностью Николай:

— Слушай. У тебя поблизости подсохнуть негде? А то, как видишь, не всегда удается выйти сухим из воды.

— Ну… У меня там неподалёку лагерь… Палатка, костер…

— Подойдет.

Он двинул в указанную сторону. Назару лишь оставалось следовать за ним.

— Но… вы же могли умереть?

— Мог. Этого сегодня не случилось.

Назара не покидал шок.

— А…а зачем вы это…

— Да я акробатом подрабатываю в цирке, вот сальто репетировал. Никогда не получается.

После этого он громко захохотал. Его смех оказался очень пронзительным и звонким. Видимо, мужчина вкладывал в него всю душу.

Добираясь до палатки, Николай ни на что не обращал внимания. Он сразу прильнул к костру.

— Отлично, ещё не потух. Сейчас могли остаться без огня с этим купанием… Давай дровишек немного подкинем.

Назар выбрал по — больше дрова и кинул их в костер. Гость аккуратно их разложил так, чтоб каждое горело равномерно. Затем просто уселся у пламени. Разглядывая оранжевые хлопья, мужчина ни на что больше не отвлекался. Назар же не находил себе места.

— Может, вы…

— Давай на «ты». Ведь ты же меня всё-таки спас.

Ещё, поразительно, помнит.

— Если вы, то есть ты… хотите поесть, то…

— Нет, спасибо. Я не ем вечером.

Парень замолчал, не зная, что и делать.

— Ты давно здесь?

— Именно сюда добрался сегодня.

— А вообще?

— Путешествую около двух месяцев.

— Интересно. Я тоже подобное люблю. Туризм-это буддизм.

Снова наступила тишина, которая совсем не угнетала Николая. Костер слабо отсвечивал, но даже при таком мерцании можно было разглядеть ярко — голубые глаза бородача, сверкающие из черных окружных синяков. Мужчина был явно лет на 15-20 старше юноши, никакие заросли не могли скрыть морщины.

— А ты? — переспросил его Назар.

— Я можно сказать вечный буддист, как и все. Путешествую по жизни.

— Неординарно получается.

— Сочту за комплимент.

Николай не отводил глаз от костра и наслаждался теплом. Назара тоже перестало стеснять молчание. Тревога перешла в спокойствие. Спустя несколько минут бородач заявил:

— Я, наверное, спать буду. Лягу прямо возле костра, если ты не против.

— Но…

— Не волнуйся. Я предпочту уединиться с природой, чем тесниться в палатке.

— А…

— Обещаю больше не прыгать с утёса. Дам тебе отдохнуть.

Шутку он выдал снова своим ироничным голосом. Даже Назар не удержался от ухмылки.

— Тогда я тоже пойду.

— Да. До завтра.

— Спокойной ночи.

— Спокойной.

Николай докинул дров, снял верхнюю одежду, которая успела немного подсохнуть, и подсунул её в качестве подушки себе под голову. Положение возле костра его целиком устраивало, на лице не было и намека о возможном неудобстве. Назар оставил гостя и удалился в палатку. Он решил заснуть без спальника в знак солидарности перед Николаем. Кто этот человек и откуда он взялся, парень понятия не имел. Мужик был чересчур странный, но почему — то Назару и в голову не пришло переживать за предстоящую ночь. Человек внушал спокойствие, и странник начинал быть даже рад встречи с ним. На миг возникло согревающее изнутри ощущение, будто вернулся домой. Захотелось жить.