Время одуванчиков

Александр Афанасьев, 2022

Остросюжетный криминальный роман о трех друзьях, которые в 90-х годах держали под собой целую область, а потом избрали каждый свою стезю. Ларин отвечал за криминалитет, его легальное не привлекало, Игорян, Мозг, – исключительно за легальное, а Ломов – подключался и там, и там. Но с той поры прошло двадцать лет, канули в небытие лихие 90-е, и бывшим друзьям пришла пора подвести некоторые жизненные итоги… Содержит нецензурную брань.

Далекое прошлое. 1992 год. Белогорск, Россия

От автора

Вот вроде, совсем немного времени прошло от тех времен, о которых будет здесь рассказ. Четверть века — что такое четверть века по историческим меркам? Ничего. А что изменилось?

Всё.

Попробую кратко — как было тогда.

Вот представьте себе — мобил нету. И интернета нету. То есть совсем нету. Ни про какие социальные сети — никто слыхом тогда не слыхивал. Мобилы были у долларовых миллионеров, бригадиров бригад и прочего — и только поговорить. Минута разговора стоила несколько долларов.

Твоя социальная сеть — это твой двор, твоя школа, твоя компания. Всё. Одни и те же лица изо дня в день — и никого не забанишь, они всегда будут рядом, если не пойдут в армию, в тюрьму или их не убьют.

Вся информация — или из газет и журналов или из телека. Но на прессу денег нет.

Денег вообще нет. Во многих местах не знаешь, заплатят ли зарплату и когда. Некоторые — не получали годами, но как то жили. Но если и платят — хорошо если хватает на самое необходимое. Про то чтобы пойти посидеть в кафе — речи не идет, такое себе позволяют максимум на день рождения и то не всегда и не все.

Машина — это роскошь, даже если это десятилетний Жигуль. Ремонтируют всегда сами, для чего мужики целыми днями сидят на гаражах. Бабы руками стирают, плюс — сидят на огородах. Огороды есть у всех, иначе не выжить. Зимой все едят свою картошку.

Никаких кредитов. Проценты по кредитам заоблачные, но и так не дают. Нет денег на самую примитивную бытовую технику, все советское. Стройка везде кроме самых крупных городов — почти остановлена, потому что квартиры никто не покупает. Денег нет.

Отовариваются все на рынках. Супермаркеты — это для богатых. Никаких брендовых вещей — все одеты в самый дешевый Китай или то, что осталось от СССР. Вещи носят до тех пор, пока они не превратятся совсем уж в тряпки. Никто не меняет вещь в носке просто потому что она больше не нравится или вышла из моды.

В политике полный бардак. Меняются премьеры, голосят депутаты — но толку от этого ноль. Лучше не становится. У всех четкое понимание, что завтра может начаться все что угодно — например, гражданская война. Или придут, передернут затвор автомата и скажут — выметайся из квартиры. Бизнесом заниматься нормально нельзя — кругом вымогатели и кидалы. Кидают все и всех. Единственный закон — умри ты сегодня, а я — завтра.

Единственный путь наверх — это подростковая группировка. Потом банда. Но это был не только способ зарабатывать деньги (вымогая их у других). Уровень насилия тогда был очень высоким. Могли избить, убить просто так — чтобы сорвать злость на ком-то. Единственный способ избежать этого — самому представлять опасность, причем чем больше, тем лучше.

Представили все это?

А теперь представьте, как жили пацаны, которым в те годы было… четырнадцать… шестнадцать… двадцать лет. Перспектив никаких. Что дальше будет — непонятно. Из развлечений — бабы, бухло, может мотоцикл или дешевая машина.

Ничего не было ценно и дорого. Не было чего-то такого, что было страшно потерять. Изо дня в день — все одно и то же, одни и те же рожи, одни и те же дворы, учеба, которая надоела и которая все равно не даст возможностей для достойной жизни. Если ничего не ценно, совершить преступление очень просто, ничего не удерживает тебя от этого. Одно, потом еще одно, потом еще и еще.

Выхода — нет.

Можно много говорить про то что есть сейчас — да, есть проблемы. Но по крайней мере «сейчас» есть и «завтра» тоже есть. И наверное платить пятнадцать лет за ипотеку лучше чем жить в развалюхе с родителями и знать, что ты никогда из нее не выберешься.

Вот, как то так. Судить нас, тогдашних — просто. Но чтобы иметь право судить — надо самому пожить, посмотреть. Или просто — попытаться представить и примерить на себя. Тогда и говорить.

И да, еще одно. Когда кто-то говорит или думает что ему нечего терять — он сильно ошибается. Только в 1992 году стало понятно, что терять все же есть чего. Но было уже поздно.