Меч Господа нашего. Книга 2. Арабская весна

Александр Афанасьев (2020)

Удар Израиля по Ирану сломал все хрупкие договоренности, благодаря которым как то удавалось поддерживать мир на Ближнем Востоке с 1982 года. Израиль посылает шпионов в соседний Египет и начинает понимать, что для египетских военных главный враг уже не Израиль а собственные сограждане. В самом Египте военные, недовольные практиками правления братьев-мусульман применяют по митингам все имеющееся у них оружие включая и боевые вертолеты. Американская журналистка Элиссон Моррис, дама не слишком строгих правил, пытается не только выжить в постреволюционном Египте, но и получитьв сенсационный репортаж. И ей это удается — она становится свидетельницей ликвидации авторитетного шейха, которая должна запустить новую цепь насилия и мести. Она должна получить Пулицеровскую премию, но становится жертвой собственного легкомыслия и любви к молодому джихадисту.

Сектор Газа, пограничный переход Бейт-Ханун. 20 июля 2014 года. 188 танковая бригада АОИ, 71-ый танковый батальон. Операция «Стальная гроза».

В танке было душно, кондиционер не работал. Проклятая коробка сломалась после того, как они сошли с танкового транспортера и изготовились к атаке. Это — было уже не смешно, предстоял жаркий денек и подыхать от обезвоживания — им совсем не улыбалось.

— Гиди, хорош курить — раздраженно бросил лейтенант Шарец, командир танка — и так дышать нечем…

Гиди, самый старший из всех — жадно затянулся напоследок, погасил сигарету…

— Не на пол, не на пол… Тебе что здесь, помойка? Сунь в карман, потом выкинешь…

Начиналась война, и всех потряхивало. Все уже тогда понимали — хорошим не кончится. Патриотический запал, конечно же, был — отлично выполнили операцию по ликвидации ядерного потенциала Ирана, потеряли всего лишь каждый девятый самолет ударной группы — и это в условиях, когда им противостояли довольно современные системы ПВО, а пилоты израильских ударных самолетов не могли взять почти ничего для самозащиты. Но теперь, когда впереди сектор Газа, с которым война идет уже семьдесят лет, а под боком Египет, который буквально кишит фанатиками всех мастей…

Их подняли вечером, никто ничего толком не знал и не объявлял. В одиннадцать часов вечера пришли транспортеры, и они грузили танки, а потом везли их по забитой машинами дороге — в одном месте гражданские машины пришлось сталкивать на обочину. Сейчас же — они сидели в танке и ждали, пока придет команда «вперед!».

Командир танка — от нечего делать начал осматриваться в прицел. Термооптику он не включал, видно было плохо. За спиной — назревал новый день, но впереди еще царствовала ночь. В прицеле — были видны всполохи огня — израильская артиллерия и авиация наносила удары по позициям боевиков, разведанных спецназом.

Никто не знал, с чем точно им придется столкнуться. Газа образца две тысячи четырнадцатого года — это тебе не Газа две тысячи десятого. Когда в Египте сменилась власть и открылись границы — в страну хлынуло потоком оружие, в том числе противотанковые ракетные комплексы. Они и до этого были — самодельные, из обрезков труб — но это были настоящие. Говорили, что из Сирии сюда попали Корнеты и боевики только и ждут, чтобы пустить их в деле.

— Что там? — спросил механик-водитель по фамилии Аронсон. Все звали его Ари или даже Аря.

— Фейерверк. Сидим тихо…

Столбы разрывов — встали слева от изготовившейся к атаке израильской бронетанковой колонны — и в этот же момент заработала рация.

— Гур^[14] один — один, всем позывным Гур — начинаем, повторяю — начинаем. Полный вперед!

Очередная мина — ударила совсем рядом, танк осыпало землей.

— Гур один — один, мы под минометным обстрелом!

— Тогда шевелитесь, сукины дети!

Когда настала пора — тронулся и их танк с позывным Гур два — один.

— Командир? — вопросительно сказал Лев, заряжающий.

— Давай осколочный. Башню вправо и смотри по сторонам. Я наверх…

Танк качнуло — они сошли с проезжей дороги.

* * *

Направления выдвижения бронетанковых колонн они хорошо знали — не раз входили по этим направлениям, последний раз — в две тысячи двенадцатом году, во время первого обострения, тогда исламисты в Египте только что пришли к власти и решили сразу, не откладывая разобраться со своими врагами. Террористы даже не пытались остановить танковые батальоны ЦАХАЛ в чистом поле, вместо этого они использовали фугасы и маневрирующие, танкоопасные огневые точки, используя оросительные системы для быстрого и скрытного перемещения. Свои транспортные средства они маскировали, в том числе и под машины скорой помощи или просто под машины гражданских, укрепленные командные центры создавали в больницах, школах, детских садах. Это нельзя было считать каким-то зверством по отношению к палестинскому народу — даже дети вполне осознавали тот факт, что ими пользуются как живым щитом и были горды тем, что и они — косвенно участвуют в войне. К семьдесят четвертому году противостояния — палестинский народ представлял собой нечто целое, народ-зверь, имеющий только одну цель, только одного врага — и желающий только одной победы, полной и окончательной. Любые перемирия — они воспринимали как тактическое отступление.

Естественно — все дороги, по которым израильтяне выдвигались раньше — были заминированы. Взрывчатки теперь было достаточно и фугасы — попадались такие, что могли перевернуть семидесятитонный (с дополнительной защитой) танк. Впереди шел боевой саперный робот. За ним — танк с дополнительными броневыми щитами, системой активной защиты и катковым тралом, который должен был уберечь от стандартных противотанковых мин, но не мог ничего сделать с противотанковым фугасом, управляемым по проводам (радиопередачи глушились, так что радиоподрыва быть не могло). Третьим шел гусеничный БМП Намер с высокой крышей и антеннами — на нем ехали саперы, а антенны — это чтобы отслеживать и глушить радиосигналы на подрыв. Их предупредили, что впереди будут работать разведгруппы, которые теперь шли не за танками — а перед ними. Следовало быть осторожнее.

Так, черепашьим шагом, они прошли около тридцати минут, за это время — подорвалось два фугаса и около двух десятков противотанковых мин. Несколько раз их обстреливали из РПГ-7 и самодельных ракетных установок Аль-Батар — но это оружие никак не могло повредить их Меркавам с навесным дополнительным бронированием. Каждый раз — на огонь они отвечали огнем.

Лейтенант прикинул — все шло так же, как и обычно. Они пройдут сельской местностью, окружат города — и вот тут то и начнется настоящая работа. Трудная, грязная и кровавая. Но все — началось намного раньше, чем он предполагал.

Ему повезло — он только спустился в танк, закрыл за собой люк — как громыхнуло. В танке — почти не слышишь подрыва, если конечно подорвался не ты сам — но этот взрыв они услышали. Звонкий, мощный, хлесткий грохот, их танк качнуло, осыпало землей и какой-то дрянью.

— Цели справа!

Заряжающий — без команды открыл огонь из спаренного с пушкой ротного пулемета, прикрывая свой танк и колонну в целом от гранатометчиков.

— Целей нет! Целей нет!

— Наши подбиты! Танк!

— Доложить повреждения, доложить повреждения!

— Два — три подбит! Два-три выведен из строя!

— Робот уничтожен! Саперный танк выведен из строя, выведен из строя!

Лейтенант — открыл люк, высунулся наружу, рискуя подставиться…

Танк Гур два — три — шел следом за ними с интервалом в один танк и одну тяжелую бронемашину. Там был не подрыв — он бы увидел подрыв, но танк был подбит. Люки сверху открыты, на башне кто-то суетился, вытаскивал танкистов.

— Гур два один на связи, всем позывным — что происходит, доложите по повреждениям танка два — три.

— Экипаж пострадал, танк выведен из строя! Танк не боеспособен.

— Что…

Где-то там, впереди, там, где зарождающийся день еще не прогнал ночной сумрак — зародился комочек огня и этот комочек — с поразительной скоростью начал приближаться

Примечания

14

Детеныш (иврит).