Океанский дневник. АТЛАНТИКА 2013

Александр Барковъ

Океан небезразличен к тебе, у него своя жизнь, и воспринимаешь, как живое существо. Может сделать с тобой, что захочет. В шторм, когда очень плохо, обращаешь взор к небу, вспоминаешь покойных дедушку и бабушку, просишь искренне, чтобы помогли тебе. Буря, ураган длительные – дают человеку понять свою беззащитность и конечность.

© Александр Барковъ, 2018

ISBN 978-5-4490-1965-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Океанский дневник «Атлантика»

одиночного плавания, совершенного мной

на яхте «HELIOS» Bavaria37 (1987года выпуска)

в июне — июле 2013

Рок-холл — Океан — Сити — Сити-Айленд-Нью-Йорк..

Когда парусная лодка скатывалась, как ракета в темную океанскую яму, с гребня 12—15 метровой волны, у мачты оборвался правый 12 мм вант — путенс — крепление стального троса к палубе).

В свисте шквального ветра при резком ударе форштевня о воду прозвучал одинокий громкий выстрел. — это выстрелил рванул металл. В тот миг я сидел у штурвала, привязанный страховочным линем. Подумал, что всё — кранты!

Но большая волна-убийца ушла, и я пополз по палубе — не в силах встать в полный рост.

Атлантика

В океане, вдали от берегов, одному на лодке — очень хорошо.

Думается прекрасно — ни о чем!

Затертые слова — единение с природой — но где-то так.

Океан — не безразличен к тебе, у него своя жизнь, и воспринимаешь, как живое существо.

Может сделать с тобой, что захочет.

В шторм, когда очень плохо, обращаешь взор к небу, вспоминаешь покойных дедушку и бабушку, просишь искренне, чтобы помогли тебе.

Буря, ураган длительные — дают человеку понять свою беззащитность и конечность.

Когда парусная лодка скатывалась, как ракета в темную океанскую яму, с гребня 12—15 метровой волны, оборвался правый 12 мм вант — путенс (крепление стального троса к палубе).

В свисте шквального ветра при резком ударе форштевня о воду прозвучал отдельный громкий выстрел — это рванул металл.

В тот миг я сидел у штурвала, привязанный страховочным линем.

Подумал, что всё — кранты!

Но большая волна-убийца ушла, и я пополз по палубе — не в силах встать в полный рост.

Следующие три волны были не такие высокие — 7—8 м.

Добрался до пляшущей мачты и кое-как приладил сильно раскачивающийся трос вант.

Мачта выстояла.

Я не профессиональный яхтсмен, а тем более — не журналист.

Кого можно считать профессиональным яхтсменом, которые постоянно соревнуется на водохранилищах.

Если по терминам — то от кили до топа почти всё знаю, и мастерил в свое время даже мачту на 30 футовую парусную лодку «Надежда» на Черном море в Сочи.

Знаю, как сделать и из какой стали сварить и сколько положить свинца в фальшкиль полутонника.

Как сшить и из какого лавсана паруса.

Как определить курс и ходить по океану примерно 250—500 миль от берега только по компасу, солнцу, звездам и наитию.

Как определить курс и ходить по океану примерно 250—500 миль от берега только по компасу, солнцу, звездам и наитию.

Так как денег на навигационное оборудование никогда не имел.

Так как денег на навигационное оборудование никогда не имел.

Хотя я много знал, учился в юности на штурмана, ходил на вельботах и шестерках под парусами, строил лодки самостоятельно в России, умел что-то исправить, я не считаю себя профессионалом. Мой одиночный переход — был любительским —

на свой страх и риск.

И первый в жизни.