Сделаю, что смогу 4

Александр Беркут (2024)

Хорошо всё-таки дома, но отдохнуть Александру Защитнику не дают. Его ждут по всей нашей необъятной стране, от Владивостока до Мурманска.

Глава 10

— Здравствуйте, Александр Николаевич, — Пасюков крепко жал мою руку.

— Добрый день, — я ответил тем же.

Улыбнувшись, Евгений Павлович отпустил мою ладонь. — До меня доходили слухи о вашей… вашем крепком рукопожатии. И, простите уж меня, но мне захотелось это проверить.

— Пожалуйста-пожалуйста. — Почему-то этот человек мне понравился. — Не имею ничего против, хотя и не люблю афишировать свои возможности.

А Профессор, тем временем, незаметно подмигивал своему начальнику, стараясь обратить на себя его внимание.

Пасюков глянул на него и, как будто что-то вспомнив, проговорил:

— Ах да… профессор, большое спасибо что встретили нашего гостя, не смею вас больше задерживать, можете возвращаться в свою лабораторию.

Павел Сергеевич, удовлетворённо кивнул головой, и посмотрев на меня сказал:

— Шура, был рад встрече, надеюсь вы не пройдёте мимо моего скромного кабинета.

— Непременно побываю у вас, господин Профессор. — Очень вежливо ответил я.

— Прелестно, прелестно. — Рачков кивнул, и двинулся по коридору, оставив нас одних.

Когда он скрылся за очередной дверью, Евгений Павлович улыбаясь спросил:

— Значит он попросил вас называть его господином Профессором?

— Точно так. — пожав плечами, подтвердил я.

— А вы значит в ответ назвались «Шурой»?

— По правде сказать он меня немного смутил и мне пришло в голову назваться именно так.

— Ну ничего, — попытался успокоить меня начальник филиала, — день уже кончается, а завтра вы сможете представиться ему по-другому.

— В каком смысле?

— Дело в том, что Павел Сергеевич наш старейший работник. — Пасюков повёл меня по коридору, продолжая рассказывать. — Он занимался теми же вопросами, которыми сейчас занимаемся мы, ещё до того, как здесь появился филиал нашей фирмы.

Мы зашли в приёмную, где сидела молодая, но очень серьёзная секретарша.

— Наташа, — это Александр Николаевич Полетаев, проверяющий из Москвы, — представил меня Пасюков.

— Здравствуйте, — поздоровалась девушка.

— Добрый день, — ответил я.

— Наташенька, скажите Надежде Дмитриевне, что проверяющий приехал, пусть она подойдёт. А мы пока поговорим у меня в кабинете. Принесите нам кофейку, пожалуйста.

— Хорошо, Евгений Павлович.

Кабинет начальника филиала немногим уступал кабинету Горбункова, и это о многом говорило. Кстати, Новосибирск был вторым городом, который был подчёркнут в списке наших филиалов. Значит надо было обратить на него особое внимание.

— Так вот, о профессоре Рачкове. — Сделав глоток кофе, продолжил Пасюков. — Он у нас пользуется огромным уважением, которое заслужил многолетним трудом. Поэтому на некоторые его причуды мы не обращаем внимания и даже стараемся ему в чём-то подыграть.

— Он леший, или домовой? — Прямо спросил я.

Начальник филиала замялся. — Сложно сказать. Он феномен. Возможно он был лешим, а потом стал домовым.

Мне пришлось почесать голову. — Как же так? Впервые слышу о такой трансформации из одной сущности в другую.

— Я же говорю — феномен. И ещё… Он действительно профессор. Самый настоящий. Читает лекции в университете на специальных курсах. Правда курсы эти могут посещать только те, кто потом попадёт на работу в наши структуры.

— С интересом послушал бы его лекции, — заинтересовался я. — Можно будет туда попасть?

— Думаю, что он вам не откажет. Человек вы в определённых вещах довольно опытный. Возможно ему даже будет интересно узнать ваше мнение о его деятельности. Кстати, у него, по-моему, завтра, или послезавтра следующее занятие со студентами.

— А студенты где-то ещё учатся?

— Да, конечно, причём в разных учебных заведениях. У нас тут много университетов, от военных, до педагогических.

— Интересно, а с этими молодыми людьми можно будет поговорить?

— Почему нет. Только надо будет, чтобы Павел Сергеевич, представил вас своими слушателям. Потому что, если вы просто попробуете с ними поговорить, то это у вас вряд ли получиться. Они хоть и молодые, но уже очень серьёзные люди.

— Евгений Павлович, пришла Надежда Дмитриевна, — раздался голос секретарши.

— Ну вот и наша «хозяйка» пришла. Она покажет ваш номер и расскажет где у нас тут что находится. Если у вас возникнут какие-то вопросы — я работаю допоздна. Ну а завтра с утра можно будет собраться в конференц-зале.

— Хорошо, давайте так и сделаем.

Мы поднялись из удобных кресел и направились к двери.

Надежда Дмитриевна оказалась замечательной женщиной, которая провела меня по зданию филиала, показав и мой, довольно большой номер, и неплохой буфет, и конференц-зал, в котором завтра пройдёт собрание-совещание. Пока мы с ней ходили по зданию, она успела и о себе рассказать, и меня расспросить о моём житье-бытье. Похоже у неё был дар, как у моего помощника Сергея. Она могла расположить к себе собеседника и узнать у него всё, что ей было необходимо. На мне она свой дар не применяла, это было бы и невежливо, и бессмысленно.

— Александр Николаевич, — в конце «экскурсии» сказала женщина, — если возникнут вопросы — мой кабинет в конце коридора, обращайтесь без стеснения.

— Большое спасибо, Надежда Дмитриевна, — поблагодарил я её, и отправился в отведённый мне номер. Хотелось принять ванну, выпить чашечку кофе. Правда за кофе пришлось идти в буфет, но это не испортило мне настроения, и даже наоборот. Мне захотелось посмотреть на местных коллег в неофициальной обстановке. Выйдя из номера, я направился по коридору и тут же услышал быстрые шаги и знакомый голос.

— Шура, вы в буфет? Я с вами.

Мне пришлось остановиться и подождать местный феномен.

— Я смотрю вас после ванной на кофе потянуло? — улыбаясь, он подхватил меня под руку, и повлёк в сторону буфета.

— От вас ничего не скроешь, господин Профессор.

— Ой, да бросьте вы этого профессора. Не люблю я щеголять званиями и должностями. Зовите меня просто — месье Рачков.

— Как вам будет угодно, — я улыбнулся, но так чтобы Павлу Сергеевичу это не было видно.

— У вас хорошее настроение? Вы всё время улыбаетесь.

Похоже моя уловка не удалась, но я не подал виду и ответил:

— Вы опять правы. Настроение и в самом деле неплохое. По крайней мере его пока никто не испортил.

Мы засмеялись.

— Ну, надеюсь таких людей здесь не найдётся. — Усаживаясь за столик, обнадёжил меня месье Рачков. — А если, вдруг, этот несчастный отыщется, Шура, сразу тащите его ко мне! У меня с такими людьми разговор короткий — бац-бац и в аут!

— Месье Рачков, неужели вы применяете физические наказания для невежливых граждан? Это же не по-джентельменски.

— Шура, я вас умоляю, вы видели, как эти джентльмены бьют друг другу физиономии на ринге?

К нам подошла девушка-официантка, что было для меня неожиданно, и приняла у нас заказ, — мне кофе и пару круассанов, а месье Рычкову: салат «весенний», стакан сметаны, чай с лимоном и булочку с сыром.

— За одно и поужинаю, — объяснил он такое разнообразие заказа. — Не люблю поздно ужинать. Это вы, молодёжь, можете есть и в семь, и в десять часов вечера, а нам, старшему поколению, надо следить за своим здоровьем.

Пока я пил неплохой кофе и уплетал очень вкусные круассаны, профессор быстро схрумкал салат, запив его сметаной, и потом приступил к чаепитию. Делал он это неторопливо и обстоятельно. Мне показалось, что ему явно не хватало на столе самовара, а к чашке — блюдца, куда можно было бы наливать обжигающий чай и дуть на него, отхлёбывая по маленькому глоточку.

После того, как всё было съедено и выпито, мы ещё посидели несколько минут, разговаривая на разные темы.

— Шура, приходите завтра ко мне на лекцию, — неожиданно предложил профессор.

— Спасибо, с удовольствием, — сразу согласился я. — По правде сказать мне очень хотелось побывать на ваших занятиях.

— Вот и отлично. — Павел Сергеевич потёр руки. — Только знаете что, начало лекции в одиннадцать часов, а вы приходите в половине двенадцатого. Я, с вашей помощью, хочу провести один занятный эксперимент. Он простой и в чём его суть, я объясню вам в аудитории.

— Договорились. — Месье Рачков заинтриговал меня.

— Прелестно! — Вновь потёр руки профессор. — Ну, а засим разрешите откланяться. — Он поднялся и быстро пошёл на выход, что-то мурлыкая под нос. По-моему, «люди гибнут за металл».

Я хмыкнул и пошёл в номер. Сейчас позвоню моей королеве и может быть смотаюсь на часок домой. Надо только на ручку номера повесить табличку — «Не беспокоить», если они у них есть. В крайнем случае приклею лист бумаги.

Но переживал я напрасно, табличка была. Она лежала в номере на тумбочке у двери. Так что с этим, проблем не возникло.

Дома я пробыл, конечно же не час… Поймите меня правильно и не осуждайте. В конце концов на работу я не опоздал и, хотя ночь была бессонной, в конференц-зал я пришёл бодрый и довольный, как мартовский кот.

В дверях меня встретил Павел Сергеевич.

— Александр Николаевич, вы не забыли? — тихо спросил он, — В одиннадцать тридцать.

— Как можно, месье Рачков?

В ответ он махнул рукой, — Какой там месье, зовите, как и все студенты — Кошмар семинара, — но увидев моё удивлённое лицо, он сжалился и добавил, — Ладно, сегодня можете просто по имени отчеству, Поль Сергеевич. — И он прошёл в зал.

Я, улыбаясь проследовал за ним.

Дальше всё пошло, как и везде. Меня представили, и попросили сотрудников оказывать помощь в любых вопросах. Скрывать от меня было нечего, да и бесполезно. Так что на всё совещание ушло минут двадцать, и народ разошёлся по рабочим местам.

— Евгений Павлович, а что-нибудь из ряда вон, у вас случалось? — Спросил я, когда мы остались с Пасюковым одни.

— Александр Николаевич, мы стараемся, чтобы таких случаев не было, и проводим много профилактических мероприятий, но сами знаете, наши соперники непредсказуемы. А с тех пор, когда под Смоленском, управлению удалось решить проблему с пришельцами из другого мира, совсем стало хорошо. Но мы не расслабляемся, и мало того, у нас к проблемам экстрасенсорики и паранормальных явлений подключена наука. Мы очень плотно работаем с нашими университетами и академиями. Конечно, нам нельзя раскрывать полностью информацию, которой владеем, но всё что можно, становится достоянием научных учреждений закрытого типа. Как бы там ни было, но практически все наши наработки носят секретный характер.

Конец ознакомительного фрагмента.