Неизведанная классика

Александр Васильевич Гринь

Необычный взгляд на такие произведения мировой классики, как «Война и мир» (Л. Толстой), «Герой нашего времени» (М. Лермонтов), «Мастер и Маргарита» (М. Булгаков), «Тарас Бульба» (Н. Гоголь), «Интернационал» (Э. Потье). Отдельное эссе посвящено анализу критериев качества литературных произведений.

Герой нашего времени?

Дружинин писал, что трагедия Печорина в том, что он не умеет направлять свои способности «к благородной и симпатической цели; по гордости своей неспособный к труду и сознанию своей пустоты, он тягостно ворочается в кругу отношений, не представляющих ему ни радости, ни средств к добру, ни путей к усовершенствованию».

А Герцен писал, что Печорин и Онегин оба — «эгоисты», только Печорин — «эгоист действующий».

Из этих представлений великих критиков выросла «школьная программа по литературе» и вечная мода по преподаванию классики и «литературного наследия».

А, если просто почитать произведение и подумать ещё раз?

Роман написан почти мальчишкой чуть больше 20 лет возрастом. Что главное в этом периоде для каждого пацана? Психологически — это возраст, когда из глубины подсознательного вызревает силовое устремление к вершине социальной иерархии. Поэтому подростки склонны сбиваться в дворовые команды, курить и пить пиво, демонстрируя «волевой потенциал» и крутость в устремлении к популярности.

Всё это перемешивается с другой мощной социобиологической компонентой, — закреплёнными из детства и эпоса представлениями о чести, совести, честности, справедливости и т. п. Это очень сложная диалектика, на познание которой отважно устремился Лермонтов, освоив к тому времени литературное ремесло. И что же получилось?

Заложив ключ к пониманию и трактовке романа в название, Лермонтов даёт возможность критикам ошибиться с точностью до наоборот.

Читатель (и даже царь Николай, который начал откровенно «тролить» несчастного Лермонтова после написания романа) воспринял Печорина в качестве «Героя нашего времени» в смысле — некоторого типичного представителя образца современного «интеллигента».

Затем и вся критика вслед за Герценом «рухнула» в эту фразеологическую ловушку, не замечая, что мысль и художественная цель у гениального мальчишки Лермонтова гораздо глубже. Образ Печорина — это не описание типичности представителей социального страта. Это продолжение философской мысли, заложенной в образ лермонтовского «демона», который, на самом деле, привлекателен в качестве подросткового эталона, но имеет мало практических аналогов в аспекте состоявшегося психотипа.

На самом деле «Герой» у Лермонтова звучит не в романтическом, а в античном понимании. То есть герой здесь — это человек-полудемон, который может всё. Смотрите, ведь, это же на поверхности лежит. Печорин (тоже пацан) может (если захочет) влюбить в себя и дикарку («Бэла») и любую светскую женщину («княжна Мэри»), может на дуэли пойти один против всех и победить, может даже коня украсть у горца (какого коня и у какого горца!). Может из чистого интереса в одиночку вмешиваться в дела тогдашней «мафии» («Тамань») и остаться в живых, получив такую сладкую для его возраста дозу адреналина. Повторяю, Печорин — это герой, подобный Гераклу, который может всё.

В результате своих исследований Лермонтов приходит к необыкновенному открытию: абсолютная сила делает человека таким же несчастным, как и абсолютная нищенская слабость. Максим Максимыч, проживающий простую, местами трудную, но честную и трудолюбивую жизнь обыкновенного человека, выглядит до зависти счастливым на фоне тоскующего всесильного Печорина.

История романа — интересная иллюстрация того, как и что в собственной культуре выбирает толпа и что выбирает время. Парадоксально, но время умеет «шлифовать» культурные ценности, даже невзирая на понимание современников и последующих поколений.

Кстати, интересно, что похожие иллюстрации произошли и с «Чайкой» Чехова и с творчеством Даниила Хармса, например.

Ещё замечу, — бледным суррогатом «Героя» выглядят попытки современного исследования той же проблемы — фильмы «Брат» и «Брат-2».