Одержимый. Дар проклятого

Александр Викторович Вансович, 2021

Кровавая драма угасающей цивилизации. Боль и насилие давно стали неотъемлемой частью этого проклятого всеми богами мира. Но Человек – раковая опухоль планеты, пустивший свои метастазы к самому ядру, лишь мелкий вредитель по сравнению с той разрушительной силой, которая готовится прорваться сквозь незримую грань, разделяющую миры. Готов ли ты узнать, что есть чистое зло?! Содержит нецензурную брань.

ПРОЛОГ

Щелчок, холодный сухой и безжизненный. Скрип задвижки, и тусклый луч света медленно поплыл по комнате к замершему от предвкушения чего-то страшного Игорю.

Лёжа на пожелтевшей простыне, прилипшей к влажному матрацу, источающему жуткую вонь, от которой вырвало бы любого, лежал сам Игорь. Тихие, но уверенные шаги медленно приближались к кровати. Игорь лежал спокойно, смиренно, но не умиротворённо. Ещё не открыв глаза, он знал выражение лица вошедшего, знал, во что тот одет, и знал каждое слово, которое тот скажет, но слышать его голос было уже невыносимо. Хриплый, прокуренный, прогорклый, казалось, звуки, рождающиеся в горле вошедшего прежде чем вырваться наружу, проходят через утробу умирающей от сифилиса проститутки.

— Встать, мразь! — бросил неопрятный мужчина, в халате цвета простыни, на которой лежал Игорь.

Игорь открыл глаза, но тут же отвёл взгляд от мерзкой рожи санитара, который таким образом приветствовал Игоря на протяжении четырёх, а может быть шести последних лет, Игорь уже не был уверен точно.

«Что ж, электрошок, полная депривация, или «поцелуй мадам Дюпо, — пронеслась хмурая мысль в голове Игоря, эхом раздаваясь по черепной коробке, — надеюсь, последнее: один укол и несколько месяцев свободы. Свободы от мыслей, которые словно крысы пытаются прогрызть в голове дыру и вырваться на волю! Свободы от переживаний, заставляющих звереть моих «церебральных крыс»! Свободы от самого себя, отчаявшегося увидеть рассвет, настоящий рассвет, а не тусклый луч света, который предвещает вызывающее изжогу приветствие санитара!»

— Шевелись, животное! — раздался нетерпеливый хрип, над головой Игоря. Вместе с ругательством из пасти санитара вперемешку со слюной вырвался гнилостный напор обжигающего лицо дыхания. Игорь хотел перебить этот запах, занюхав своим матрацем.

«Видимо эта тварь в хорошем настроении, раз позволил мне встать самостоятельно с кровати, а не из угла, куда он меня швыряет, чтобы разбудить, — попытался собрать в кучу осколки своего разума Игорь, — интересно, что с ним случилось? Нашёл кошелёк, сдохла тёща, а может быть ему дала женщина? Нет, это исключено, определённо исключено. А может, сменилась власть, и у меня даже будет сегодня полноценный завтрак, а не объедки из корыта с соседней свинофермы?! Нет, я скорее поверю, что у этой образины всё-таки был секс».

Дальнейший полёт фантазии Игоря встретил на своём пути стену, холодную, твёрдую, липкую от плесени. Нет, это не полёт фантазии, это был полёт самого Игоря. Что-то видимо сразу отвлекло санитара от свершения ежедневного полёта Игоря в стену, но историческая «справедливость» восстановлена. Свежее рассечение на месте незатянувшегося старого.

— Поразительная точность, — прошипел Игорь, пытаясь сморгнуть белый шум со своих глаз.

Картинка становилась чётче, знакомая злорадная ухмылка санитара остро контрастировала с безэмоциональным взглядом. А ведь на протяжении нескольких последних лет это был самый близкий Игорю человек, однажды он даже смог составить фразу более чем из семи ругательств в ответ на мольбы о пощаде. На фоне всего происходящего Игорь мог считать это полноценной беседой.

Сильные пальцы вплелись в протёртый воротник рубахи Игоря — лучшей рубахи, единственной. Он любил эту рубаху, она стала для него второй шкурой, щитом, панцирем… Иллюзией, прикрывающей его наготу. Раздался хруст, и одновременно с ним Игорь стал отрываться от пола. Санитар поставил его на ноги, и Игорь в последний раз посмотрел в лицо своему мучителю. Он ещё не знал, что видится с ним в последний раз.

Игорь вспомнил их первую встречу, с того момента волосы санитара заметно побелели, паутина морщин подёрнула необременённое интеллектом лицо, выглядывающее из редкой, свалявшейся бороды, и лишь глаза всё так же, как и тогда не выражают интереса к жизни, как два погасших уголька, закатившиеся в глубокие пещеры тёмных глазниц.

«Интересно, какие изменения произошли с моей внешностью? — Игорь уже почти забыл, как он выглядел раньше, не был уверен, что правильно помнит своё имя, и уж точно не мог назвать, какое сегодня число».

«А ведь мы с тобой похожи, — мелькнула мысль в голове Игоря, — нет, не внешне, разумеется, нет, хотя я бы даже не смог узнать себя на своём школьном фото. Ты заперт здесь так же, как и я. Те же стены, та же вонь, те же клопы, заставляющие меня загонять себе под ногти куски собственной шкуры, расчёсывая укусы. Хотя нет! Я в более выгодном положении: я лишён соблазнов, я не вижу рассвет, который бы звал меня далеко от этих мест. А ты, ты! Сраный ублюдок, ты волен бежать отсюда на край света, но ты каждое утро приходишь сюда, чтобы в очередной раз швырнуть меня в стену! Тебе это доставляет удовольствие? Ты больший псих, чем я, чем все те люди, вместе взятые, которые по ночам долбятся головами по ту сторону стены, с которой у меня начинается утро, крики, которых я слышу из кабинета, в котором ты, сука, ты, дёргаешь рубильник, пропуская через человеческие тела, через человеческие души разряды тока! Готов поклясться, что у тебя встаёт член, когда ты издеваешься над людьми!»

— Захлопни пасть! — глухой удар.

Игорь не заметил, что последние несколько фраз он произнёс вслух…

— Открывай глазки, — нежный женский голос скользнул прямо в ухо. Игорь почувствовал касание влажных губ на своём лице. Он ничего не ответил, лишь расплылся в улыбке.

— Ты вчера изрядно перебрал, помнишь как отматерил бармена? — губы девушки скользнули по шее и её пахнущие свежестью волосы коснулись его груди.

— Он приставал к тебе, — ответил Игорь, запуская пальцы в её густые локоны.

— Он хотел вызвать нам такси, ты уже не мог стоять на ногах, — с нотками обожания ответила девушка.

— Если б я не мог стоять на ногах, я бы не смог перелезть через стойку и…

— Никаких и, это было последнее, что ты сделал, — прервала она его героическую историю.

Игорь открыл глаза и встретился взглядом с девушкой, лежащей рядом. Слегка прикрытая покрывалом, она склонила голову ему на грудь. Её взгляд был полон любви. Он приподнял голову, чтобы лучше разглядеть то чудо, которое прижималось к нему своим обнажённым телом, телом, от которого исходил жар. Резкая боль кольнула в висок.

— Больше никогда, никогда не буду пить, — проворчал Игорь, откидываясь на подушку, закрывая глаза.

— Бедненький, сварить тебе кофе? — сочувственно предложила девушка, — Или может быть пиво? Мне кажется, тебе поможет стаканчик холодненького…

— Не произноси при мне это слово. Знаешь, что мне действительно поможет?

— Знаю! — отрезала она, перекидывая через Игоря ногу.

Её голова нависла над его лицом, губы раскрылись, готовые слиться с его губами в страстном поцелуе. Он ощущал, как она приближается к нему, сердцебиение участилось, дыхание стало тяжёлым. Он ощущал кожей, что на ней нет белья, их тела ничего не разделяет. Она в его объятьях, она только его, его королева, его богиня, его жизнь. Его щёки горели от жара её дыхания, её бёдра пульсировали на его боках, тонкие пальцы скользнули по двухдневной щетине, Игорь разомкнул губы и подался вперёд, навстречу жаркому поцелую…

— Какого чёрта ты лыбишься, падаль! — сухая ладонь звонким шлепком вернула Игоря в реальность.

Пыльный, неровный пол впивался в лопатки. Вместо благоухающей девушки, над его лицом свисала искажённая яростью и без того безобразная морда чудовища в некогда белом халате.

Длинный коридор вёл в неизвестность. Игорь послушно шёл за санитаром, разглядывая рои то ли мух, то ли мошек, судорожно мечущихся под мерцающими лампами, свисающих с потолка вдоль коридора. Ему было уже всё равно, куда его ведут. ЭКТ, или другая пытка, какая разница? Кричать о правах человека было бессмысленно, размахивать руками тоже, тем более на нём была уже другая рубаха, которую он очень не любил. Смирительная. Остаётся одна надежда, что очередной разряд тока станет смертельным.

Санитар постучал в дверь кабинета, в котором Игорь ещё не бывал, и не дожидаясь ответа, сунул голову в кабинет.

— Эт самое, я тут этава психического привёл, — и на его лице поплыла омерзительная ухмылка, больше похожая на оскал.

— Пусть войдёт, — произнёс уверенный, властный, но в то же время тёплый и приятный голос.

Через мгновение Игорь сидел за длинным столом, на другом конце которого сидел опрятный мужчина в дорогом пиджаке. Он пристально смотрел на Игоря, оценивая его и что-то мучительно обдумывая.

— Снимите с него эту чудовищную рубашку, мы не в XVIII веке, — с плохо сдерживаемым раздражением проговорил мужчина.

— Так ведь он это! Он это, буйный! — попытался возразить санитар, но мужчине в пиджаке не пришлось повторять дважды, хватило одного властного взгляда, чтобы санитар подчинился. Вскоре дверь за ним закрылась, и лишь утихающие вдали шаги ещё долго не давали о нём забыть.

— Прошу прощения за поведение моего коллеги, уверяю вас, он вам больше не доставит беспокойств, — мужчина поднёс ко рту зажжённую сигарету и сделал глубокую затяжку.

— Позвольте представиться: меня зовут Владимир Тимофеевич, я ваш новый лечащий врач, — произнёс мужчина, выдыхая клубы густого дыма.

— Полагаю, моё имя вам известно! Для чего меня сюда притащили? Хотите сначала взглянуть мне в глаза, прежде чем намотать на меня электроды? Или вы хотите залезть мне в мозг и написать обо мне очередную диссертацию? Ты просто такой же больной ублюдок, как ваш так называемый коллега, шаги которого до сих пор не стихли! — выпалил Игорь, напрашиваясь на конфликт, который надеялся не пережить.

Пауза затянулась, мужчина сделал ещё пару затяжек. Густой дым наполнил комнату и начал щекотать Игорю нос.

— Апчхи! Что ты молчишь? Дай команду своим псам, пусть меня сбросят с крыши, или…

— Ты ведь не болен! — резко прервал Владимир Тимофеевич пациента.

— Да как же, не болен! Открой свою папку, в истории написано, что я якобы общаюсь с потусторонними силами, вижу духов, живу на границе миров…

— Якобы? Ты уверен?

— Я уже ни в чём не уверен! Что вы хотите услышать? Скажите, я подыграю!

— Я хочу услышать правду!

ГЛАВА 1

Тень, стремительная как молния, промчалась вдоль улицы и растворилась в свете одинокого фонаря, свисающего с покосившегося столба. Ночь была на удивление тёплая для столь позднего, мрачного часа. Брызги рассеянных звёзд то и дело исчезали за пеленой безмятежно пасущихся по небу облаков.

Гробовую тишину взрезал похотливый смех, доносившийся из темноты переулка, примыкающего к той улице, где светил последний выживший фонарь — стражник света каменных джунглей, из последних сил сдерживающий натиск тьмы. Два пошатывающихся силуэта медленно приближались, неровные шаги, то ускоряясь, то замедляясь, оставляли в грязи глубокие следы. Тёплый ветер срывал с двух вышедших на свет фигур запах пота и перегара, развеивая его над домами, и втирая в выщербленный асфальт, покрытый вековым слоем мусора.

— Руку убрал, козёл! — раздался голос со следами былой женственности.

— Если я уберу руку, ты упадёшь! — просипел, едва выговаривая слова, мужчина и разразился тем же самым глупым смехом, который минуту назад предвещал их появление.

— Если хочешь меня поддержать, то держи за локоть! А это мой прекрасный зад, с которого ты весь вечер не сводишь глаз! — игриво сказала женщина, икнув в конце фразы.

— Охренеть, у тебя такой костлявый зад, что я принял его за локоть! — явно довольный ответом, заливаясь всё тем же идиотским смехом, выпалил мужчина.

Выйдя на свет, парочка, наконец, смогла увидеть друг друга. Застарелый синяк под глазом переливался всеми цветами радуги, являясь ярким пятном на посеревшем лице женщины. Обожжённые спиртом губы заметно тряслись, приводя в движение глубокие мимические морщины. Сальные волосы, не знавшие расчёски и шампуня несколько недель, беспорядочно свисали на покрытый испариной лоб.

Мужчина выглядел ничуть не лучше.

Искрящий патрон трещал, а неровный свет лампы, раскачивающейся на ветру, замигал, то на доли секунды погружая парочку во мрак, то снова являя их пустынной улице.

— Сраный фонарь, нарушает весь интим нашего моциона! — нервно протарахтел мужчина, всё ещё держа свою спутницу за зад.

Женщина замерла, вглядываясь за границы светового купола.

— Что там такое? — с тревожным интересом произнесла она, традиционно икнув в конце фразы.

— Где? Я ни черта не вижу, — пренебрежительно бросил мужчина, поднимая с земли камень.

— Вон там, за домом, — произнесла она, не забыв икнуть, — Там кто-то стоит.

В этот момент лампа снова моргнула.

— Куча мусора, — безразлично ответил мужчина, бросая камень в фонарь.

Мимо.

— Там определённо кто-то есть… — больше не икая, вполголоса произнесла женщина, сжимая мужчину за предплечье.

— Этой ночью есть только я и ты, а весь остальной мир пусть идёт к чёрту! Ты поняла? — выкрикнул мужчина, запуская в сторону фонаря очередной камень.

Мимо.

Но она его уже не слушала, фонарь снова моргнул, и она почувствовала, как ледяной поток прошёл сквозь неё, обжигая все внутренности и прогоняя озноб по всему телу. Когда свет вновь загорелся, по спине женщины катились огромные капли холодного пота. Голова стала яснее, хмель стремительно покидал её. Женщина прищурилась, вглядываясь в вязкую темноту, но в том месте, где она только что видела силуэт, не было ничего, лишь грязный пакет подхваченный потоками прохладного воздуха, сделал петлю и скрылся за домом. Ноги становились ватными, женщина ощущала одновременно невесомость, и силу гравитации, которая вжимала её ноги в асфальт так, что она не смогла бы пошевелиться. Кровь струилась по венам с такой силой, что казалось, она обожжёт артерии. В голове появился шум, словно тысячи голосов одновременно предупреждали её об опасности на всех известных человечеству языках. Пульсирующий звон в ушах нарастал, ещё мгновение, и голова лопнет, как бокал от высокой ноты.

— Пойдём отсюда… — едва слышно выдавила она из себя.

— Подожди, я должен расхерачить этот долбанный торшер! — гневно прошипел мужчина на замахе.

Мимо.

Женщина почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. Фонарь стал моргать всё быстрее, а вместе с ним ускорялось её сердцебиение. Мрак окутывал, как снаружи, так и проникал в самые потаённые уголки её мыслей. Страх, неподдельный, животный, истинный, охватил всё сознание. Дикая боль охватила грудную клетку. Женщина даже не поняла, что сковывающий ужас заставил её забыть дышать. Тихий шелест, нарастая, как снежный ком, превращаясь в нечто похожее на звериный рык, вперемешку с раскатом грома, вырвался из переулка, откуда они только что появились. Женщина резко обернулась, и, не владея собой, отпрыгнула назад. Мучительный крик застрял в горле, последнее, что она видела — это огромная чёрная тень, расправившая свои зыбкие крылья. Нечто молниеносно вылетело из переулка и окутало парочку. Фонарь моргнул в последний раз и больше не зажигался.

Попал.

***

Ровный свет утреннего солнца силился пробиться сквозь плотно задёрнутые портьеры прокуренного кабинета. С улицы не доносилось ни единого звука, как будто всё, что осталось во вселенной сосредоточено в одной комнате. Тупой конец карандаша медленно и монотонно стучал по столешнице. Владимир Тимофеевич пристально смотрел на Игоря, этот взгляд не выражал презрения, ненависти, высокомерия, в нём была какая-то глубина, словно он направлен не на Игоря, а в Игоря, словно он читает его так же легко, как лежащую на столе историю болезни. Было видно, что он никуда не торопится.

— Правду, Игорь, Правду.

— Я пытался говорить правду, но люди не готовы её услышать, — немного успокаиваясь, произнёс Игорь, не сводя взгляд с карандаша, то и дело чеканящего неизвестный гипнотический ритм.

— Я готов, — ровно ответил доктор, не меняя выражения лица, — Это ведь не был террористический акт…

— Погибли люди, — Игорь прервал доктора, — я их убил, я не справился, это моя вина!

— Перестань, нам обоим известно, что для тебя ничего не значат жизни этих людей, твоя боль в другом, — тон, которым доктор произнёс эти слова не был осуждающим, в нём слышалась поддержка и понимание.

— В другом, — согласился Игорь, — И мне с этим жить, но думаю недолго. Час, два, продлится наша беседа? А потом этот примат вернётся, поведёт меня на процедуры. Ему пришлось развязать меня, он уязвлён, он этого не простит. А знаете, — Игорь оторвал взгляд от карандаша и взглянул на доктора, — я этому даже рад. Моя жизнь закончилась той ночью, мою душу сожрала та дрянь, которую я пытался остановить.

— Но ты её остановил, пусть ценой огромных разрушений и человеческих жизней, — доктор сделал паузу, — Справедливая цена.

Игорь сжал кулаки, что-то начало подниматься внутри него, наполнять его конечности. Он хотел уже наброситься на доктора, эмоции захлёстывали, вероятно, доктор, сидевший по ту сторону стола, мог видеть, как глаза Игоря наливаются кровью. «Он ничего не знает, неведение — не порок. К чёрту! Ему и не надо ничего знать, уже ничего не вернуть!» — путаные мысли промчались в голове Игоря, и благодаря огромному самообладанию он смог сдержать свою ярость.

— Нет той цены, которую я мог бы заплатить, чтобы вернуться назад и всё исправить, — проскрипел зубами Игорь.

— Так может, уже расскажешь, что на самом деле произошло той ночью, ведь тебе всё равно уже нечего терять?

— В ту ночь я засиделся в своей редакции до позднего вечера, описывая очередной паранормальный случай, якобы произошедший с одной чокнутой старухой, на окраине города, — не спеша начал Игорь свой рассказ.

— Мы сейчас одни в комнате? — передёрнув плечами, как будто что-то сбрасывая с них, перебил доктор.

— Разумеется, нет… — не сразу ответил Игорь, огорчённый тем, что его прервали, едва он начал рассказ.

«Не верит», — отметил он для себя, разглядев некую фальшь, в движении плеч доктора.

— Они представляют опасность? — поспешил уточнить Владимир Тимофеевич.

— Нет, мы им не интересны. Это обрывки человеческих воспоминаний, истерзанные души людей, погибших в этих стенах. Вы же понимаете, что каждый кирпич в этом здании пропитан кровью, болью и страхом. Приложи ухо к стене, и ты услышишь стоны, крики и плач. Если бы ты мог их видеть как я, я бы тебе рассказал истории жизни каждого из них, более интересные и мерзкие чем моя собственная.

Игорь набрал в грудь воздух и продолжил:

— Минуту назад, здесь проплыл тусклый сгусток энергии, смутно напоминающий девятилетнюю девочку. Всё, что от неё осталось — лёгкое свечение, знаешь, что с ней произошло на самом деле? Наверняка нет, хотя это было громкое дело, ты должен был о нём слышать, тогда я ещё жил по ту сторону забора, окружающего эту проклятую лечебницу своими ржавыми клыками. Маньяк, сын нашего, всеми любимого мэра, изнасиловал её. Рассказать подробнее, как это было? — глаза Игоря горели ненавистью ко всему: к прогнившему обществу, к себе, к этому сраному доктору, который задаёт вопросы, ответы на которые знать не хочет.

— Могу себе представить, давайте опустим подробности, — не теряя самообладания, отрезал доктор.

— Отец, разумеется, постарался замять дело, но его единственную радость, его милого сынишку, признали невменяемым, и ему пришлось провести в этой же драной лечебнице целых два месяца! Вы представляете, какой это стресс, для невинной кровиночки нашего мэра?

Игорь сплюнул загустевшую слюну, рот пересох, но Игорь продолжил говорить:

— Когда меня привезли сюда, он был ещё здесь… Он жил не в палате, а в соседнем кабинете, спал на чистом белье, каждый день из ресторана приезжал человек, привозивший этому чудовищу пожрать. Думаете, он был доволен? Однажды эта мразь избила курьера за то, что еда была не достаточно тёплой.

— Так что случилось с девочкой? — прервал доктор рассказ Игоря.

— А, вам всё-таки интересно? — оскалился Игорь, собирая языком слюну, чтобы смочить горло, — Она сошла с ума.

— То есть, вы хотите сказать…?

— Я не хочу это произносить! — прервал Игорь доктора, — Но это единственная лечебница в округе.

— Достаточно. Мы говорили о событиях той ночи, давайте перенесёмся обратно в вашу редакцию, — вставил Владимир, уловив в рассказе Игоря паузу.

***

Острые иглы когтистых сосновых лап царапали гладкое стекло, мерно раскачивающихся на скрипучем стволе старого дерева. Мне было крайне необходимо подготовить номер моего журнала к печати. Чтобы утром тираж уже лежал на прилавках. Мой скромный бизнес. Нет, не то чтобы я вложил в редакцию душу, просто мне есть о чём рассказать людям, и как ни странно дела шли в гору, журнал стал весьма популярным далеко за пределами нашего города. Да, я езжу по стране, собираю страшные истории, иногда факты, но чаще всё же плоды воображения, будь то жалобы напуганных людей, у которых крысы поселились в подвалах, или откровенная фантазия желающих засветить своё имя в моём журнале.

Я не знаю, чем вызван успех моего продукта в мире, где не осталось места для элементарной человечности, где дети рождаются уже с наркотической зависимостью, а родители грызутся за право съесть последний кусок хлеба, нередко доходя до поножовщины с летальным исходом. Возможно, читая мистические истории, они теряют связь с реальностью и попадают в другой, неизвестный им фантастический мир. Или же радуются, что у кого-то дела обстоят ещё хуже, чем у них, и, начитавшись про зубастых монстров, сожравших с дерьмом не его, а другого, неизвестного ему человека, спокойно идут спать. Ведь что такое огромный кредит на 15 лет, под дьявольский процент, по сравнению с той тварью, которая высосала мозги у целой семьи, оставив их жить без мозгов. И не нужно париться, вдруг это они та самая семья, у которой сожрали мозги, ведь как объяснить их решение взять кредит на 15 лет.

Марина, зная, что я вернусь домой под утро, решила встретиться с подругой в каком-то ночном заведении. Мне было не интересно где она, с кем, я ей полностью доверял и не ограничивал ни в чём.

Ночной телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.

— Алло, Игорь! — женский голос дрожал.

— Что случилось? — ответил я, чувствуя, как вверх по спине прямо под кожей поползли нервные бугры.

Я вслушивался в захлёбывающийся слезами голос, пытаясь понять, что происходит. Каждое всхлипывание Марины острым лезвием вонзалось мне под рёбра, я был готов пройти сквозь стену, чтобы сократить путь, связь была не стабильной, крики и паника в трубке не давали мне воспринимать информацию.

— Где ты? Где? — тщетно кричал я в никуда.

Марина меня не слышала.

— Я ничего не вижу… — последнее, что раздалось в трубке, затем последовали короткие гудки.

Машину я завёл ещё из кабинета, ноги несли меня вниз в неизвестность.

«Я сяду в машину, куда, куда я поеду?» — задавал я себе вопрос, на который не находил ответа.

Несколько попыток перезвонить Марине приводили меня к сухому металлическому голосу автоответчика.

«Срань!» — выругался я про себя, замахнувшись телефоном, желая разбить вдребезги бесполезный гаджет. Рука дрогнула, луч надежды вильнул хвостом в голове.

Перестав дышать, я начал судорожно стучать пальцами по дисплею телефона, социальные сети! Изобретение Дьявола! Марина, Мариночка! Где же ты? Зачем ты меня здесь зарегистрировала, но не научила пользоваться?! Есть, нашёл! Я, всё ещё не дыша, всматривался в экран, пытаясь найти дату последней публикации. Два часа назад! Отлично, фото из женского туалета. Зачем вы это делаете? Нужно запретить зеркала во всех женских сортирах! Сложно узнать место по фотографии зеркала женского туалета. Я, не теряя надежды, впяливался в картинку на телефоне. Так! Рядом, надо полагать, её подруга, как её… Я проклял себя, за то, что недостаточно глубоко интересовался жизнью Марины. Точно! Света? Или нет? А, чёрт! Шестьдесят четыре Светланы в друзьях! Почему нельзя было сдружиться с какой-нибудь Глафирой?! Мне было необходимо найти в паутине эту сраную Свету, надежда выяснить, где находится Марина, таяла на глазах.

— Неужели нельзя было выбрать кафе поближе, — проворчал я, улыбаясь в глубине души, что на найденной странице Светы висит фото, сделанное в то же время, что и у Марины, но в интерьере узнавалось кафе «Курьёз».

Колёса взвизгнули, отбрасывая из-под себя куски грязи, и автомобиль сорвался с места. Час был поздний, движение на дорогах не такое оживлённое, как днём, поэтому можно было пренебречь светофорами. «Надеюсь, они всё ещё там!» — в голову лезли самые омерзительные мысли.

Я подъехал к кафе, и все сомнения растворились. Двух мнений быть не могло, она определённо там. Но это не утешало. Маньяк, террористы, пожар, всё что угодно, но только не это. Мой дар, моё проклятье, неужели это всё из-за меня? Бешеная ярость разлилась по всему моему телу, я выскочил из машины и помчался к главному ходу. Несколько прохожих, вышедших подышать ночной прохладой, недоумённо проводили меня взглядом, но всё, что они видели, это всклокоченный мужчина, пробежавший через газон и буквально растворившийся в воздухе. Никто кроме меня не видел чёрного свечения из окон кафе, никто не заметил воронку, нависшую над кварталом, никто не слышал душераздирающие крики, доносившиеся из густого тумана, скрывшего от любопытных глаз поле предстоящего боя.

Дверь распахнулась, и я ворвался в помещение, в котором, извиваясь от боли, лежали люди, десятки людей, это была настоящая бойня. Чёрная тень скользнула меж столиков, не обращая на меня внимания. В дальнем углу жалась друг к другу небольшая группа, заливаясь слезами и моля о пощаде. Дикие крики боли и ужаса разносились по комнате, отражаясь от стен многократно усиливаясь.

Я не торопился что-либо предпринять, среди всеобщего хаоса мне нужно было найти лишь одного человека: девушку, ради которой я прилетел с другого конца города, девушку, без которой теряется весь смысл моего существования.

— Марина! — крикнул я, не сводя глаз с извивающейся груды тел.

Ответа не последовало.

Внезапно голоса стали затихать, словно кто-то убавил громкость, силуэты людей стали размыты. Я знал, что в этот момент мои глаза наливаются чем-то чёрным, а черты лица искажаются до неузнаваемости. Это стандартная метаморфоза, происходившая со мной при столкновении с чем-то сверхъестественным. Я не мог это контролировать, не знал природу этого явления, я просто смирился, и каждый раз, когда это происходило, терпел адскую боль. Словно раскалённая игла прошла через позвоночник, и, взорвавшись в груди, разлетелась на тысячи мелких осколков, разрывая внутренние органы. Я со скрипом сжал зубы, сдерживая крик, но вместо крика из полыхающего жжением горла, вырвался нечеловеческий рык.

Тень снова скользнула меж столиков, но на этот раз она была более осязаема, словно обросла материей, но всё ещё оставалась зыбкой. Остановившись в нескольких метрах от меня, тень замерла и устремила на него свой взор, медленно разрастаясь, принимая вертикальное положение, явно готовясь к атаке. Хоть глаз и не было, я чётко понимал, что из чёрной дыры клубящегося эфира за ним пристально наблюдают. Кто или что это было? Вопрос оставался открытым.

Боль стала утихать, страх притупился, обострились все чувства, нет, не те к которым мы с вами привыкли, это было что-то иное, недоступное для обычного человека.

— Игорь! — сквозь непроницаемую пелену прорвался искажённый женский крик.

Прежде чем я понял, откуда донёсся вопль, тень молниеносно метнулась в сторону. Раздался тяжёлый вздох и крик боли. В два прыжка я подскочил к монстру, но тут же отлетел в сторону, круша своим телом перевёрнутые столы.

Вставая на ноги, я видел, как в воздухе окутанный чёрной пеленой поднимается извивающийся женский силуэт. Разрывающий перепонки крик усилился, вокруг меня заплясали потоки ветра, и, собравшись в один энергетический поток, ударили в повисший под потолком клубок дыма, который тут же рассеялся. Обмякшее тело девушки с глухим стуком рухнуло на пол.

— Марина! — едва удерживаясь на ногах, я бросился к девушке.

По коже пробежал холодок. Что я натворил… Глядя на безжизненное тело, я ощущал физическую боль. Мариночка… В другом углу комнаты, собираясь из невесомых потоков чёрного дыма, вновь вырастало бестелесное чудовище. Я перевернул девушку на спину… Света?!

Рёбра затрещали в грудной клетке, нечто пытается проникнуть в моё тело и разорвать его изнутри, дикая боль волной отдалась во всех конечностях. Я чувствовал, что отрываюсь от земли, дышать не получается, чувствовал, как чудовище смеётся мне в лицо, именно чувствовал, этот смех будто рождался в голове.

— Нужно собраться, сопротивляйся! — шептал я себе, напрягая все мышцы.

Напряжение росло, что-то внутри меня не давало тьме проникнуть в тело. Я отвлёкся, в нескольких шагах, правее, подо мной лежала Марина, в голове всё плыло, но я мог поклясться, что она дышит, она без сознания, но жива…

Несколько столов вновь разлетелись на мелкие куски, я снова лежал на полу, истекая кровью, рёбра, возможно, сломаны, но сдаваться нельзя! Марина жива, а значит и мне умирать рано. Я с трудом поднялся на ноги, враг, чувствуя, что имеет дело не с простым противником, стал заметно осторожней, пущенный в чудовище энергетический поток, не достиг цели, зато значительно ослабил меня. Теперь готовился к атаке демон, вышедший из Преисподней. Я отбросил все мысли. Марина жива, а значит, дать слабину нельзя ни в коем случае. Всё вокруг растворилось, мы один на один, исчезло всё: люди, мебель, стены растворились в пространстве, это уже был не «Курьёз», не наш мир, они словно застряли в чьём-то пустом сознании, две стремительные противоборствующие мысли.

Меня била мелкая дрожь, нет, это был не страх, не холод, это живая ярость, то, что заставило меня встать на ноги и принять удар. Яркая вспышка! Я не понял, что произошло, словно в огненном шаре, продолжилась схватка. Пронзительный рёв чего-то нечеловеческого разметал искры вокруг поля боя. Я не понимал, что делаю, моё тело меня не слушалось, я, будто наблюдал схватку со стороны, в то же время, находясь в самом центре. Глаза стала застилать непонятная пелена, полная дезориентация в пространстве, я не понимал, жив ли ещё, или эта тварь пожирает мою душу. Нет боли. Провал. Падение. Время остановилось или ускорилось так, что восприятие стало не подвластно простому смертному. Тишина.

Когда я открыл глаза, всё вокруг догорало. Обугленные тела переплетены в дьявольские узоры, предрассветный дождь сквозь прогоревшую крышу заливал угольки, которые с нервным шипением гасли, выпуская в воздух последние струйки дыма. Боль вернулась, абсолютно всё тело болело, будто меня пропустили через мясорубку. Я опустил глаза, желая понять, на чём таком мягком лежу, физическая боль отступила, но на смену ей пришла более жестокая, пронизывающая человека изнутри, это боль утраты. Безжизненное тело Марины мирно покоилось на пропитанной гарью подушке из грязи, пепла и запечённой крови.

Через мгновение люди, чьи приближающиеся шаги я слышал, разлучат меня с Мариной навсегда.

Наутро номер моего журнала так и не вышел в тираж.

ГЛАВА 2

Узкая тропа, густо заросшая пыреем, резко петляла меж покосившихся крестов и рассыпающихся от времени надгробий. Липкий предрассветный туман охлаждал разгорячённое от бега лицо, оседая на волосах и потрёпанной одежде парня, который спотыкаясь о торчащие из земли коряги, нёсся без оглядки, едва разбирая дорогу. Каждый шаг, каждый прыжок давался всё сложнее, спёртый кладбищенский воздух застревал в носоглотке, раздражая слизистую.

Парень бежал из последних сил, ноги болели, полная луна лениво наблюдала за агонией человека, бегущего от чего-то неотвратимого. Шаг, ещё шаг, падение, отчаянные попытки встать и продолжить движение, снова падение, надо хотя бы ползти…

Парень судорожно цеплялся за дёрн непослушными пальцами. Главное, не останавливаться. Скрыться за огромным деревом, выросшем на чьей-то могиле? Отдышаться и продолжить бег? Глупо. Шагов преследователя не слышно, не слышно и его дыхания, но он знал, он чувствовал, что, кто-то, или что-то приближается. Оно не отставало ни на шаг, убегающий понимал, что нечто не гонится за ним, а скорее провожает, или ведёт в ловушку, изматывает, прежде чем атаковать.

Ужас сковывал парня, он старался дышать, как можно тише, но каждый вдох, словно взрывная волна, оглушительно громко разносился по пустынному кладбищу. Каждый удар сердца заставлял содрогаться землю, к которой прижимался обессиленный парень. Страх, который исходил от юноши, пропитывал всё вокруг, исчезло всё, остался лишь ужас, всеобъемлющий и неподдельный.

Лёгкий порыв ветра принёс с собой что-то смрадное, что-то зловонное. За свои пятнадцать лет, парень не встречал ни чего, что могло вонять так омерзительно. Так может вонять только гниющая душа маньяка питающегося кишками своих жертв. Мелкая дрожь не давала сосредоточиться вытряхивала из головы все мысли. Юноша полз в сторону разрушенного склепа какой-то древней знатной семьи, руины которого чудом пережили революцию. Заползти внутрь, залечь под холодный камень, скрыться во тьме? Бред, абсурд, бессмыслица: ведь то, что идёт по следу и есть тьма…

Двери давно нет, то, что когда-то было аркой, словно беззубая пасть предваряло вход в бездну. Парень полз вниз по покрытым мхом ступеням. Через несколько мгновений его ноги исчезли во мраке, и он растворился в неизвестности. Луна в последний раз бросила свой безразличный взор туда, где только что скрылся юноша, и закатилась за облака, не желая становиться свидетелем происходящего.

Что-то бесформенное метнулось к развалинам, и, сделав петлю над зияющей дырой, ведущей в старый склеп, скользнуло внутрь.

Ловушка захлопнулась.

***

Колёсико зажигалки, высекая искры, чиркнуло о кремень. Владимир Тимофеевич, держа в зубах очередную сигарету, сделал глубокий вдох, затягиваясь густым дымом.

— Что это была за тварь? — не выпуская изо рта сигарету, вполголоса спросил доктор.

— Думаю, если назову это существо демоном, то не ошибусь, — немного подумав, ответил Игорь, — Хотя не думаю, что этих существ из другого мира можно подогнать под критерии, подвластные пониманию людей. Вряд ли есть чёткая классификация, разделяющая всю эту нечисть на категории, а если кто-то и пытался всерьёз их классифицировать, чаще всего оказывался в заведениях, подобных этому.

— О, Господи! Вы хотите сказать, что их много и они все разные? — удивился доктор, стряхивая с сигареты пепел.

— Господи? Ты не похож на религиозного человека, — усмехнулся Игорь.

— Слушая такие истории, волей-неволей начнёшь верить и в чёрта и в Бога, — улыбнулся Владимир Тимофеевич в ответ, — или ты убеждён, что бога нет? Ведь если есть тьма, должен же быть и свет.

— Что есть тьма? — не снимая с лица ухмылку, протянул Игорь, — Тьма — это отсутствие света, она есть всегда, всегда была и всегда будет, а вот свет… Это что-то приходящее и проходящее.

— Следовательно, если тьма — это отсутствие света, то демоны — это отсутствие Бога? — удивился своим выводам доктор.

— Вот видите, вы только что доказали, что Бога не существует, — ответил Игорь, обдумывая слова доктора, — Бога придумали люди. Религия — это очень удобный инструмент человечества. Нам свойственно наделять божественной силой то, что мы не в силах объяснить, то, что выходит за рамки нашего понимания, то, что не принадлежит нашему миру, но всё-таки существует среди нас, — Игорь сделал паузу, — Быть может, то, что мы привыкли считать Богом, на самом деле, не что иное, как…

— Демон? — закончил Владимир Тимофеевич за Игоря.

— Всё ещё хотите подогнать их под критерии, подвластные человеческому пониманию? — губы Игоря обозначили улыбку, но глаза при этом остались безэмоциональными.

— Полагаю, из этого следует, что языческие пантеоны божеств древних народов имеют больше прав на существование, чем монотеизм в любом его проявлении, — затушив окурок, резюмировал доктор.

— Твои слова не лишены логики, но мы имеем дело с чем-то более иррациональным, а логика — это что-то местное, приземлённое, человеческое… — оставил Игорь слова доктора без подтверждения и опровержения.

Разговаривая с Владимиром Тимофеевичем, Игорь вновь почувствовал себя человеком. Живой диалог. Разговор не с духом задушившей себя в момент мастурбации извращенки, жившей в его палате до него, или с духом сдохшего от передоза главврача, установившего при жизни порядки, действующие в этой лечебнице по сей день. Игоря впервые за несколько лет не бьют, не оскорбляют, не запугивают трепанацией черепа. Он не верил доктору, он перестал верить людям, но доверительная беседа с Владимиром Тимофеевичем была для него отдушиной, щедро обдувающей его чем-то свежим. И пусть всё обман, пусть это иллюзия нормальности — Игорю было плевать, ему очень не хватало простого человеческого общения.

Игорь вновь перенёсся в склеп, где совсем юным мальчишкой пытался спрятаться от жуткой твари, гоняющейся за ним по всему кладбищу.

***

Холодный, влажный камень давил в пульсирующую от нагрузки печень. Игорь пытался взять себя в руки, успокоиться. Он тысячу раз встречался с существами из потустороннего мира, мог общаться с ними. Он каждый день видел их дома, по дороге в школу, играя с другими детьми во дворе, но то с чем он столкнулся этой ночью, было что-то иное, что-то поистине злое, что-то внушающее ужас. Он проклинал своего сводного брата за ту злую шутку, которую тот сыграл с ним. Детская шалость — взять на слабо. Юношеский максимализм — переночевать на кладбище? Что может быть проще! Но не в эту ночь, не на этом кладбище, о котором ходят сотни леденящих душу легенд, не в этом мире, который перестал принадлежать человеку.

Игорь всматривался в темноту, вязкую, липкую, непроницаемую. Где-то над головой что-то монотонно капало, отсчитывая его последние секунды. Лёгкий шорох раздался со стороны входа, медленно приближаясь, а вместе с ним усиливалась вонь. Снаружи не доносилось ни звука: не слышно сверчков, кваканья лягушек, казалось, замерли даже листья на деревьях. Затишье перед бурей, сейчас начнётся… Игорь заметил лёгкое свечение, но лучом надежды это назвать было нельзя. Это свечение не было светом, это было что-то тёмное, словно негатив. Это свечение резко контрастировало с мраком, заточённом в разрушенном склепе. Приближалась та дрянь, которая десять минут назад заставила Игоря броситься со всех ног через кладбище. Ужас усилился, Игорь затаился, но надеяться, что демон проплывёт мимо, не приходилось. Он почувствовал, как что-то коснулось его ноги, юноша вздрогнул, но не издал ни звука. Что-то холодное потекло вверх по ноге, медленно, не торопясь, сантиметр за сантиметром, охватывая его плоть. Игорь смотрел, как что-то плотное, тёмное поглощает его, сковывающий холод растекался уже по животу. Словно мышь, охваченная предвкушением собственной смерти, смотрит на удава, смотрел Игорь на заползающую на него чёрную пелену.

Быстрой смерть уже быть не могла, оставалось надеяться, что она будет хотя бы безболезненной. Холод уже щекотал горло, Игорь смирился, больше шансов на спасение нет — тело не слушается, кричать бесполезно. Жуткая вонь, самый её источник пополз прямиком в ноздри. Игорь закрыл глаза, осталось только одно — мужественно принять свою судьбу. Он отбросил панику, в голове с вызовом пронеслась мысль: «Давай, мразь, сожри меня! Жри, сука!».

***

Владимир Тимофеевич, не отводя завороженный взгляд от Игоря, потянулся к пачке сигарет.

Пуста.

— Но ты сейчас сидишь передо мной, живой? — удивился доктор, не глядя, бросая пустую пачку в сторону урны, — Ты тогда уже открыл в себе ту силу, которая разнесла кафе «Курьёз»?

— Нет, позже, гораздо позже, — выдохнул Игорь.

— Но как, как тебе удалось выжить? — недоумевал доктор.

–… я сдался… — выдержав паузу, ответил Игорь, опуская глаза и не дожидаясь следующего вопроса продолжил:

— Это был демон, пожирающий страх. Тварь, которая заставляет даже самого бесстрашного человека вспомнить все его детские кошмары, ссаться от ужаса, который таится в глубине души каждого из нас… — Игорь помолчал мгновение, дожидаясь, пока доктор, распечатает новую пачку, — Я сдался, принял смерть, простился с этим миром, утопающем в блядстве. Страх отступил, а вместе с ним и демон. Сытый ублюдок уполз обратно в свою чёртову нору, из которой выбрался на щедрый пир, учтиво предоставленный мной.

— А… а что стало с тобой? — заикнувшись, поспешил уточнить доктор.

— Я пролежал в склепе до вечера следующего дня, не в силах пошевелить и пальцем, но шутка судьбы — именно страх меня заставил убраться с этого проклятого кладбища, страх перед той тварью, которая могла вернуться в любой момент и закончить начатое. Затем я неделю мочился кровью, потому что застудил почки, лёжа почти сутки на сырой земле, а потом, если вам интересно, ещё две недели, потому что брат с его отбитыми дружками не поверили в мои кладбищенские приключения, — Игорь взглянул на доктора, — Может, чёрт возьми, уже предложишь мне стакан воды, у меня изжога от твоего долбанного дыма!

***

Лысеющий мужчина со следами грехов молодости на лице, стоял на крыльце небольшого особняка и нервно теребил связку ключей, подбирая их к замку.

— Ну, давай же, открывайся! — ворчал мужчина, вставляя очередной ключ в замочную скважину.

Замок не поддавался, мужчина был уверен, что хозяев дома нет, но всё же заметно нервничал, желая поскорее скрыться от любопытных глаз прохожих, которые изредка проходили вдалеке, не обращая на него внимания.

Сухой щелчок возвестил о том, что ключ подошёл, мужчина напряг пальцы и провернул ключ на пол-оборота, ржавый механизм сработал, задвижка стала отодвигаться. Ещё пол-оборота, и дверь со скрипом отварилась.

Свет, отброшенный звёздным небом, нырнул внутрь дома, тускло освещая пыльную прихожую. Мужчина сделал вкрадчивый шаг через порог, половица едва слышно хрустнула. За последние несколько месяцев это был первый шаг сделанный человеком в этом доме. Мужчина зажёг громоздкий фонарь и прикрыл за собой дверь, пройдя мимо выключателя. Он прошёл к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж, к рабочему кабинету хозяина дома. Вошедший был знаком с планировкой, он явно здесь не в первый раз и точно знает, куда идти. Его не интересовали ценности, хранящиеся в доме, он преследовал другую цель, более значимую, чем спрятанная в матраце наличка, или лежащие на прикроватной тумбочке золотые украшения.

Кабинет был закрыт.

— Чёрт! — выругался вполголоса грабитель, зажимая подмышкой неудобный фонарь и доставая из кармана пресловутую связку ключей.

На этот раз для подбора нужной отмычки понадобилось меньше времени. Тяжёлая дверь поддалась, и мужчина проник в заваленный какими-то письмами, бумагами, книгами кабинет. От приближения к желаемой цели волнение нарастало, глаза горели алчным огнём, он внимательно осматривал кабинет, решая с чего начать обыск.

Фонарь моргнул, мужчина стиснул зубы.

— Я же зарядил аккумулятор! — фыркнул он, ударяя по фонарю ладошкой.

Сейчас, когда грабитель был так близок к цели, это было совсем некстати, он был готов щёлкнуть выключателем, всё равно никто с улицы не обратит внимания на одиноко горящее окошко, а если и обратят, то кому какое дело? В этом городе всем давно глубоко плевать на дела незнакомцев, гнилые люди нередко плюют на проблемы своих близких, а тут совершенно посторонний человек. Но лишняя осторожность не помешает.

Фонарь моргнул ещё несколько раз, и мужчине показалось, что в свете коротких вспышек в углу кабинета он заметил женский силуэт. Свечение фонаря нормализовалось. Мужчина стал судорожно озираться по сторонам, но в комнате он был один.

— Чертовщина! — выругался грабитель, всё ещё настороженно освещая тёмные углы кабинета.

У него появилось устойчивое чувство, что за ним пристально наблюдают, ощущение присутствия кого-то ещё сводило с ума. Сейчас, когда осталось протянуть руку и взять желаемое, приступ панической атаки мешал сосредоточиться. Со стороны окна раздался тихий шорох. Мужчина сделал неуверенный шаг к занавеске, ему показалось, она слегка колыхнулась. Нет, там никого не может быть, она слишком плотно прилегает к стене, там даже ребёнок не поместится. Сухие половицы предательски скрипели от тяжести шагов. Зрачки расширились, виски стали пульсировать, вызывая болевые ощущения, с каждым шагом, приближающим мужчину к занавеске, ускорялся его пульс. Шаг — скрип, шаг — скрип. Рука мужчины потянулась к безмятежно свисающей с гардины ткани. Он прикусил нижнюю губу, собираясь с духом, чтобы отдёрнуть занавеску. Фонарь вновь моргнул, но не погас. Три, два, один — отсчитывало неровное сердцебиение секунды до встречи с чем-то неизвестным. Трясущиеся пальцы обхватили край занавески. Мужчина сделал глубокий вдох, и, готовясь бежать, дёрнул занавеску в сторону…

— Никого! — выдохнул мужчина, сбрасывая с тела напряжение.

Он был готов вернуться к своему грязному делу, ради которого он сюда пришёл, как вдруг краем глаза заметил, что-то чёрное, стремительно приближающееся с улицы. Громкий удар эхом разнёсся по безмолвному кабинету, окно треснуло. Мужчина отскочил в сторону, и, споткнувшись о стоящий у стола стул, с диким криком ужаса рухнул на пол, попутно сметая непослушными руками письменные принадлежности. Мужской крик разлетелся по всему особняку, казалось, его слышали даже соседи.

— Ебучая птица! — так же громко проорал лежащий на полу грабитель, видя как снаружи в треснутое стекло долбится оглушённая ворона.

Мужчина закрыл глаза продолжая ругаться в своей голове. Что может случиться в пустом доме, где несколько месяцев никто не живёт? Просто прийти, взять и уйти, проще, чем отобрать конфету у младенца. Немного успокоившись, он начал подниматься с пола, фонарь снова заморгал. Уже не стесняясь шуметь, грабитель несколько раз ударил фонарь о столешницу.

Не помогло, фонарь по-прежнему моргал.

Лёгкий озноб пробежал по телу, особенно концентрируясь на шишке медленно растущей на затылке. Мужчина не обратил на это внимания, теперь он был сосредоточен на своей первоочередной задаче. Вытряхивая содержимое выдвижных ящиков на стол, он перебирал бесполезные документы, счета и квитанции.

— Сейф, у него должен быть сейф, — простонал грабитель, мимоходом потирая саднящую шишку.

Через несколько мгновений, мужчина уже подбирал ключи к небольшому несгораемому сейфу, стоящему под столом.

— Есть! Здесь всё, что мне надо! — прошептал грабитель, довольный тем, что, наконец, может покинуть этот жуткий дом.

Убедившись, что ничего не забыл, он сунул все документы в папку, и, пнув перевёрнутый стул, о который споткнулся несколько минут назад, стал направляться к выходу. В свете фонаря на полу сверкнуло что-то блестящее, мужчина наклонился, чтобы рассмотреть поближе интересную находку.

— Тьфу! Чернильница! — сплюнул грабитель.

В этот момент, что-то густое, похожее на дым обволокло его ноги, предчувствие чего-то нехорошего, нервной сыпью пробежалось по телу, звон в ушах оглушил мужчину и в его голове раздался не человеческий, пронзительный голос:

— Душа! Мне нужна твоя душа! Отдай мне её, слышишь?!

Голос звучал, прямо в голове, или из-за звона в ушах ему так казалось. Что-то холодное проникало в сознание. Грабитель обернулся и увидел в метре от себя женскую фигуру.

— Ты?! — выдавил из себя мужчина с гримасой ужаса, застывшей на лице.

ГЛАВА 3

Последний глоток прохладной воды с бульканьем провалился Игорю в пустой желудок. Солнце уже давно докатилось до своей верхней точки, согревая своими лучами обречённую планету. Из-за беседы с доктором Игорь пропустил завтрак, но сожаления по этому поводу не испытывал: то дерьмо, которым кормят в психиатрической лечебнице, не стали бы есть даже голодающие дети Африки. Хоть какое-то разнообразие.

Изо дня в день в это время Игорь проходил процедуры: его пичкали непонятными таблетками, от которых разум буквально разжижался, а желудок пытался покинуть тело вместе с рвотой. Беседа, ненужная, противная, бессмысленная, от которой хочется отвернуться и уйти, сейчас была как никогда желанной, приятной и необходимой. Убежищем от той мерзости, в которой Игорь жил последние несколько лет. Скоро доктор уберёт все документы в свою папку, встанет из-за стола, вежливо и возможно дружелюбно кивнёт на прощанье. Затем дверь со стуком захлопнется, но уже через минуту отворится вновь, и всё станет как раньше. Потный, уродливый, смердящий санитар, разбрасывающий во все стороны проклятья, вцепится своими пожелтевшими от никотина пальцами Игорю в воротник и потащит вершить своё слепое правосудие.

— То, что произошло с тобой на кладбище — это ведь не первая твоя встреча с демонами? — спросил доктор, протягивая Игорю второй стакан воды.

— С демонами? — Игорь задумался, — пожалуй, это действительно был первый демон, с которым мне довелось столкнуться, — добавил он, акцентируя на слове демон.

Владимир Тимофеевич свёл брови у переносицы, обдумывая слова Игоря.

— Я бы не стал так называть души умерших, всё-таки это что-то иное, — пояснил Игорь, — хоть они и являются чем-то потусторонним, страдая в нашем мире, это всё же не демоны.

— А кто? — с интересом спросил доктор.

— Мне было лет пять, возможно, я и раньше встречал что-то сверхъестественное, но мой первый осознанный контакт, глубоко въелся в мою память.

***

Старый дом, несколько квартир, два этажа. Разбитые окна, словно пулевые отверстия в черепной коробке, свистели от гуляющего в заброшенных комнатах ветра. Когда-то висевшая на одной ржавой петле подъездная дверь, теперь лежала у входа, переброшенная через лужу нечистот, которые вытекают из-под дома. Забитая канализация прогнила, как и городская власть, закрывающая глаза на людей вынужденных жить в таких условиях. Проще дождаться, пока последний алкаш, живущий в этом доме поймает белочку и захлебнётся в луже, укоренившейся перед подъездом, или всеми забытая старуха сдохнет от дизентерии, и её сожрут собственные кошки, чем решить социальную проблему ветхого жилья в городе.

Это был мой дом, я в нём родился, да, прям в нём. Когда у матери отошли воды, отец в дрова пьяный кучей воняющего мусора валялся в коридоре. Это было его обычное состояние. Позавтракав стаканом какой-то сивухи, он каждое утро уходил на работу, а вечером его приносили друзья и сваливали у порога. День моего рождения не был исключением. К моменту, когда приехала скорая, бабка, живущая этажом выше, уже перерезала пуповину кухонным ножом.

Вместо подарка на мой пятый день рождения стало известие о том, что у матери нашли рак. Запущенная форма, врачи прогнозировали не больше полугода. Несколько месяцев она пролежала, не вставая с дивана, отец запирал меня в ванной и бил её за то, что она кричала по ночам от боли, а потом насиловал. Я всё это слышал, колотил в дверь, по трубам, кричал, пытаясь перекричать мать, я ничем не мог помочь.

Пить он стал ещё больше, часто отправлял меня за самогоном в другой район, от самогона из соседнего подъезда якобы болела голова. Однажды я подмешал в бутылку отраву для тараканов, он выпил ни моргнув глазом. Всё, чего я этим добился, это лишь новое пятно желчи на заплесневелом ковре. В тот день, я как обычно нёс отцу очередную бутылку. Перепрыгнув зловонную лужу, я вошёл в подъезд и пошагал вверх, прилипая подошвой к грязным ступеням, дверь была приоткрыта.

— Чтоб ты сдох, скотина! Мразь! Животное, гори в аду! — ещё с лестничной площадки я услышал надрывающийся голос матери.

— Захлопни свою членоловку! — проорал в ответ отец, с явными нотками наслаждения.

Когда я перешагнул порог, мой слух резанул звонкий женский смех, плавно переходящий в стон удовольствия. Не разуваясь, я прошёл через узкий коридор и оцепенел, в дверном проёме.

Голая жопа отца то приподнималась, то резко опускалась промеж голых коленей, под звуки рычания и вздохов. На его вспотевшей спине, врезаясь ногтями в плоть, лежали женские руки. Бутылка выскользнула из моих рук и разлетелась вдребезги, холодная влага попала мне на ноги, и по комнате поплыл мерзкий запах спирта и димедрола.

— Ебучий выблядок! — выпалил отец, слезая с голой женщины, которая смеясь, лежала на диване рядом с моей умирающей от рака матерью.

Удар в ухо на миг оглушил меня, а когда я пришёл в себя, я был снова заперт в ванной, а из комнаты вновь доносились, плач матери, проклятия отца и стон женщины, которая совсем скоро станет моей мачехой.

Старый расшатанный шпингалет уступил минут через двадцать. Яростные попытки вырваться из ванной, увенчались успехом, я, поскальзываясь на ступенях, быстро бежал вниз по лестнице, но куда? Единственный близкий мне человек лежал на кровати позади меня, практически потеряв рассудок, дожидаясь, когда закончатся земные муки.

Густые дождевые тучи плотно заволокли небо и готовились протечь с минуты на минуту. Подвал — бурлящее зловонное болото, на котором стоит рассыпающийся от времени дом. Я всегда проходил мимо этого места, боясь даже взглянуть в его сторону. Но сегодня, в сравнении с квартирой, в которой я родился, это казалось весьма приятным убежищем. Местом, где можно укрыться от безумия, происходящего наверху, безумия, которое мне никогда не выбросить из своей головы, безумия, олицетворением которого, является мой отец.

Нижняя часть двери вросла в покрытый грязью пол, но верхняя часть не без труда отгибалась достаточно, чтобы я смог пробраться внутрь. От густого запаха плесени, сырости и гниющей крысиной плоти, в желудке с резкой болью начались спазмы, я боролся с организмом, подавляя рвотный рефлекс. По мере моего продвижения внутрь, что-то всё чаще противно чавкало под ногами.

Кромешная тьма, руки ощупывали склизкие стены в поисках сухого места, куда можно забраться и переждать ночь. Такое место нашлось: обмотанные ватой толстые трубы, на них можно забраться, даже вполне удобно лечь, и если бы не запах, это импровизированное гнездо, свитое из тёплых водопроводных труб, казалось более удобным, чем моя собственная кровать.

Я пытался спрятаться во мраке от гнетущих мыслей, которые выжигали голову изнутри, хотелось кричать, хотелось исчезнуть из этого мира, провалиться сквозь землю. Стоило закрыть глаза, как в памяти вновь всплывала ужасающая картина — взгляд беспомощной матери.

Снаружи доносился мерный шум дождя, спокойно барабанящий о лежащую у входа подъездную дверь. Этот звук успокаивал, я стал дышать ровнее, подвальный запах стал более сносным, привычным, непроницаемая мгла постепенно затягивала в сон, невнятные сновидения приходили и уходили, после такого эмоционального шока было сложно уснуть. Стук дождевых капель стал размытым, слился в одно лёгкое шипение, навалившаяся усталость взяла своё, я окончательно погрузился в сон.

Ночь была неспокойной, мне снились события прожитого вечера, утрированные во много раз: смех женщины превращался в хохот ведьмы, от которого кровь стыла в жилах. И плач, сильный, громкий, пронизывающий, казалось, он звучит прямо над головой, я ворочался во сне, пытаясь найти его источник. Сон был очень реалистичен, было ощущение, что я не сплю. Я бежал в лабиринте вслепую, ориентируясь лишь на звук, поворот, ещё один, стена! Я бежал, спотыкаясь на каждом шагу, плач проходил сквозь меня, задерживаясь на мгновение, и снова улетучивался вдаль. Это была моя мать, я был уверен, или мне это казалось? Звук ударялся о стены и разлетался во все стороны, затем собирался в одном месте и вновь ускользал.

— Мама, мамочка, я здесь! — кричал я, пятилетний мальчик, бегая в темноте и натыкаясь на стены.

Лабиринт заводил меня всё глубже, всё дальше, воздуха становилось всё меньше, а потолок ниже. Меня это не останавливало, я бежал, падал и вновь бежал. Плач усиливался, становился всё более реалистичным. Он вёл меня в неизвестность.

— Мамочка, подожди, я иду к тебе! — кричал я, заползая в узкий тоннель.

С каждым метром проход становился всё уже, теснее, мне пришлось ползти на животе, каждый сантиметр пути мне приходилось преодолевать на выдохе, выпуская из лёгких воздух, кислорода не хватало. Назад пути нет, только вперёд! Лёгкое свечение мигнуло впереди, плач был совсем рядом.

— Мама! — попытался позвать я, но из сдавленной грудной клетки, не вырвалось ни звука.

Предвкушение чего-то страшного охватило сознание, я застрял. Нет сил пошевелиться, камень сдавливал со всех сторон, проход как будто стал уменьшаться, я слышал хруст своих костей.

— Мамочка, помоги, — беззвучно пошевелил я губами.

— Это твоя вина! — раздался искажённый женский голос, эхом проносясь по всей червоточине.

— Мамочка… — всё так же пытался я выдавить из себя хоть звук.

— Твоя вина! — повторил голос и зашёлся в пронзительном плаче.

Свечение стало нарастать, и по мере приближения превращалось в огненную волну, жар обжигал лицо, что-то горячее полилось мне в горло, плач стал далёким, едва слышным.

— Мамуля… — в последний раз шевельнул я губами, но ответом мне стал лишь жутких смех, огненной волной, ударивший мне в лицо.

Последнее что я увидел — это лицо женщины, трахающейся с моим отцом.

В этот момент я проснулся.

Пронзительный крик разорвал пространство. В подвал не проникал ни один луч света. Открыв глаза, я долго всматривался в темноту широко открытыми глазами и пытался сморгнуть с роговицы запечатлённое изображение женщины. Я пытался восстановить дыхание после заточения в узком тоннеле. Крупная дрожь подбрасывала меня на моём ложе. Пронзительный плач всё ещё звенел у меня в ушах, в голове. Я пытался вслушиваться в шум дождя, но тяжёлые всхлипывания ни как не хотели уходить на второй план.

Привстав на тёплых трубах, я стал нервно вслушиваться в пустоту, плач больше не казался наваждением, кто-то действительно всхлипывал в подвале. Я слез с трубы и начал шарить в пространстве, пытаясь найти источник звука.

— Эй, кто здесь? — шёпотом позвал я, всё же боясь быть услышанным.

Ответа не последовало, лишь очередное всхлипывание разнеслось по подвалу. Я, чавкая ботинками по грязи, медленно крался по катакомбам, в поисках рыдающего. Моя рука скользила по стене, определяя направление. Каждый шаг нёс в себе опасность, но страх и любопытство вели меня вперёд. Наконец пальцы нащупали конец стены, видимо поворот. Я аккуратно прижался к кирпичу, звук определённо исходил оттуда. Осторожно, не дыша, я высунул голову за угол. Мурашки побежали по спине. Тусклый, едва уловимый свет вздрагивал среди ржавых коммуникаций, казалось, он или завис в воздухе, или приземлился на тонкую трубу, пересекающую помещение.

— Ты кто? — робко спросил я. Ответа не последовало.

— Эй! — окликнул я чуть напористее.

Тихо, без резких движений, я наклонился, и, нащупав на полу небольшой камень, бросил его в сторону сияния. Камень пролетел насквозь и с бульканьем шлёпнулся в лужу. Светящийся шар не отреагировал, но по-прежнему всхлипывая, дрожал. Собравшись с духом, я начал подкрадываться ближе, чтобы разглядеть непонятное явление. С каждым шагом всё отчётливее во всхлипывающем облаке света угадывалась фигура мальчика, сидящего на трубе и что-то сжимающего в руках.

— Бабушка, это она сказала… — вдруг раздался странный голос, прямо в моей голове.

— Что? Кто ты? — едва шевеля губами, спросил я у мальчика.

— Тёмка, — вновь раздался голос, от которого перехватывало дыхание.

— А я Игорь. Что ты здесь делаешь? — поинтересовался я.

— Прячусь от бабушки, она меня заругает… — не поворачиваясь, ответил мальчик.

— У меня никогда не было бабушки. Я думал, все бабушки добрые. Раньше над нами жила старушка, мама говорила, что она хорошая, но это была не моя бабушка, а чья-то чужая, — смелее продолжил я диалог.

— Моя бабушка тоже хорошая, это она сказала мне… — нечеловеческий голос ребёнка дрожал.

— Что же она тебе сказала?

Ответом на этот вопрос стал пронзительный крик. Я схватился за голову, пытаясь закрыть уши, но звук тише не становился. Громкие рыдания только усилились. Мальчик подтянул колени к груди и уткнулся в них лицом. Плечи ребёнка подпрыгивали с каждым всхлипываниям.

— Пожалуйста, перестань! — выкрикнул я, не в силах слушать душераздирающие вопли.

— Не кричи, она услышит! — гневно выкрикнул мальчик, всё ещё сидя спиной ко мне.

— Она, скорее, тебя услышит, — с обидой произнёс я, подходя ещё ближе.

— Если она придёт, она будет ругаться, ведь она мне говорила… — в очередной раз промямлил мальчик.

— Да что же она сказала? — не понимал я и уже начал раздражаться, но страх перед непонятным собеседником не давал мне это показать.

— Она всегда говорила, но я хотел сам, понимаешь?… — плакал светящийся полупрозрачный силуэт ребёнка.

— Не понимаю, — твёрдо ответил я.

— Она говорила, что у меня очень красивые глаза.

— Так что же в этом плохого? — недоумевая, допытывался я.

— Очень красивые… — рыдая, произнёс мальчик, — каждый раз, когда она это говорила, я хотел сам посмотреть, сам увидеть, я хотел сам на них полюбоваться, а она дразнила меня, повторяла, что у меня очень, очень красивые глаза! — он снова всхлипнул.

— Я крутил головой во все стороны, но глаза отворачивались от меня раньше, чем я мог их разглядеть, я пытался закатывать глаза назад, но видел лишь темноту, я пытался вращать ими и так и сяк, но я смог разглядеть лишь кончик своего носа. Ты понимаешь, мне надо было их увидеть со стороны, но у меня не получалось… — захлёбываясь слезами, скулил ребёнок.

— Так за что бабушка должна заругать? — настороженно произнёс я.

— Тогда я пошёл на кухню, — будто не слыша моего вопроса, продолжил мальчик, — я взял нож…

Сказав последнюю фразу, он оторвал лицо от коленей и повернулся ко мне.

Струи запёкшейся крови пересекали детское лицо, обезображенное страхом, искривлённые рыданием губы дрожали, а на том месте, где должны быть очень красивые глаза, зияли две чёрные, бездонные дыры.

— Я хотел их вытащить, чтобы внимательно рассмотреть! — взвизгнул призрак изуродовавшего себя ребёнка.

— Скажи, они, правда, красивые? — сказал он, протягивая мне раскрытые ладони, на которых, истекая кровью, покоились два тусклых огонька.

ГЛАВА 4

Проезжающая по ночной загородной трассе фура осветила своими фарами, стоящий на обочине легковой автомобиль и скрылась вдалеке. Одинокая машина осталась, слегка раскачиваясь, стоять у пустынной дороги, нарушая тишину едва уловимым скрипом подвески.

Полчаса назад водитель автомобиля подобрал молодую попутчицу, разгуливающую в поисках заработка по ночной трассе в короткой юбке и боевой раскраске. Окна автомобиля густо запотели изнутри, а в салоне воздух наполнился приторным запахом похоти и коктейля из пота двух разгорячённых тел. Откинувшись на водительском сидении, мужчина кряхтел от удовольствия и приближающейся волны оргазма. Его пухлые, липкие пальцы, скрывшись в спутанных волосах девушки, крепко держали её голову. Девушка задыхалась, от потёкшей туши, по её щекам потекли чёрные полосы, предавая её лицу зловещий вид. Горячая слюна струилась по волосатым ногам мужчины, впитываясь в обивку сидения.

— Да сука! Да! — взревел мужчина, совершая отрывистые энергичные толчки.

Ноги мужчины забились в конвульсиях, он крепче прижал её голову к своему паху, дышать стало трудно, тело не слушалось. Девушка тщетно пыталась вырваться из хватки оцепеневшего мужчины.

— Тварь зубастая, ты мне всю шкуру содрала!

— Нехер было дёргать меня за волосы, — сглатывая, произнесла она, — Я чуть не задохнулась!

Ночная прохлада вползла в салон автомобиля, мужчина, застёгивая ремень на брюках, вышел из машины и направился к пассажирской двери. Открыв её, он грозно навис над вытирающей лицо девушкой.

— Пошла нахуй отсюда! — прорычал он, вытаскивая за волосы девушку.

— Ёбаный мудак! А деньги?! — взвизгнула проститутка, падая на асфальт.

— Что? Деньги? Тебе надо денег? Как насчёт такой валюты? — проорал водитель, пиная девушку в лицо.

— Мало? Возьми ещё! — продолжая пинать, рычал он.

Колёса взвизгнули, и лежащая в пыли окровавленная девушка едва успела разглядеть два удаляющихся огонька фонарей.

— Надеюсь у тебя теперь тоже ВИЧ, — буркнула проститутка, отплёвываясь сгустками крови и осколками зубов.

Встав с земли, хромая на левую ногу, девушка побрела вдоль дороги в сторону города, поднимая в воздух шаркающей походкой, клубы пыли.

До города было совсем не далеко. Трасса, соединяющая коттеджный посёлок с центром, тянулась через поросшие сорняками, заброшенные поля. Не более трёх километров. Каждый шаг давался всё сложнее, в голове нарастал шум, рассечённая губа разбухала, липкая кровь струилась по подбородку, запекаясь на груди. Ни одной машины, ни одной живой души, только она, ночь и серый асфальт, уходящий в горизонт.

От сильной боли мысли путались, хотелось упасть на дорогу и никогда больше не подниматься.

— Э! Шлышь ты! — вдруг, внезапно выкрикнула она в темноту, — Ты кто нахрен такая?

Вдалеке появилась едва заметная в темноте женская фигура.

— Шлышь, корова! Это моя точка! — не унималась проститутка, готовясь к новой схватке.

Ответа не последовало. Женская фигура будто плыла в тумане. Не было слышно шагов, дыхания, вообще ничего. Чёрные волосы развевались, хотя погода была абсолютно безветренна.

— Ты что, шука, глухая?! — подходя ближе, кричала девушка на приближающийся силуэт.

Чем ближе она подходила к загадочной фигуре, тем сильнее нарастало напряжение, раздражение плавно сменялось непонятным волнением.

— Я тебе ебло обглодаю! Ты что, не поняла? — уже не так уверенно продолжила нападать проститутка.

С каждым метром всё гуще казался туман, обволакивающий силуэт. Сквозь густую пелену, стали проявляться грозные черты лица, взгляд незнакомки был пронизывающим насквозь. Женщина, вторгшаяся на чужую территорию, была спокойна, её движения были размеренные, плавные, все угрозы она пропускала мимо ушей, что-то зловещее было в её появлении.

Лёгкое волнение проститутки уже сменялось паникой, желанием скрыться. Если бы девушка могла бежать, она бы так и сделала. Но нарастающая боль в ноге и сковывающий ужас не давали ей сделать и шаг. Женщина приближалась. Туман, окутывающий незнакомку, стал окружать и проститутку. Сердце вот-вот выскочит. Их разделяла пара метров, внезапный холод проник в тело девушки. Ещё метр — и по телу пробежала волна жара. Ещё полметра — запах тлена ожёг слизистую. Девушка хотела закричать, но сильные пальцы обхватили горло, сопротивляться не получается. Женщина приподняла проститутку и притянула ближе к себе. Чёрный туман крупными каплями оседал на лицо и затекал в открытый, жаждущий кислорода рот.

— У меня ничего нет… — прохрипела сдавленным горлом девушка.

— Душа… — раздался зловещий голос, хотя губы незнакомки остались неподвижны.

— К… кто ты? — прошептала жертва в сантиметры от её лица.

— Твоя смерть! — разрывающий сознание голос пронзил проститутку.

Губы незнакомки сомкнулись с перекошенным ртом добычи. Ощущение опустошения прошло по всему телу девушки, конечности стали неметь, сознание покидало её. Чудовище жадными глотками высасывало из неё что-то важное, что-то неразрывно связанное с девушкой, что-то жизненно необходимое.

Проститутка, вздрогнув в последний раз, тяжело упала на асфальт. Туман стал рассеиваться.

Спустя несколько часов несколько автомобилей пронеслись мимо бредущей в беспамятстве девушки. Она не знала, кто она, что она здесь делает, куда и откуда идёт, пустая оболочка, туловище без души, без памяти, без разума, овощ, выполняющий механические действия. Пустые, лишённые смысла глаза бесцельно смотрели вдаль, не фокусируясь ни на чём. Подошва шаркала по дороге, ноги запинались о выбоины, руки бесполезными верёвками свисали вдоль туловища.

Рёв мотора наполнил пространство, яркий свет вынырнул из-за поворота.

***

Владимир Тимофеевич посмотрел на часы и тяжело вздохнул.

— Скоро нашему разговору предстоит прерваться, — с лёгкой досадой произнёс он.

— Всему когда-то приходит конец, — кивнул Игорь, взглянув в глаза доктору.

— Но, прежде чем я покину тебя, расскажи, как тебе удалось выжить в ту ночь в «Курьёзе»? И… — доктор слегка замялся.

— И разнести его в клочья? Вы хотели сказать? — оскалился Игорь.

— Будем называть вещи своими именами, — согласился доктор.

— Что-то со мной произошло после очередного контакта с этими тварями, — начал Игорь, глубоко вздохнув, — После ночи на кладбище я неоднократно сталкивался с демонами. Да, именно с демонами. Души умерших людей для меня давно стали чем-то обыденным, и я перестал обращать на них внимание. А вот демоны — это другое, каждая встреча могла обернуться чем-то необратимым для меня… — Игорь сделал паузу, — Видели на окраине города заброшенный завод?

— Так, значит, неспроста он наводит на меня тревогу? — повёл бровью Владимир Тимофеевич.

— Завод стоит в непростом месте, — Игорь помолчал, подбирая слова, — Назовём это местом силы, нечистой. Аномальная зона, граница между мирами на этом участке особенно тонкая, смазанная.

***

Серые бетонные стены. Покосившиеся вышки. Длинные гулкие коридоры и огромные площади производственных помещений, по которым до сих пор летает эхо людей, погибших там, несколько десятилетий назад.

Это был многообещающий завод, колоссальная махина, на заре индустриализации. За несколько лет развития, и это предприятие должно было сделать из маленького городка, которого даже нет на карте, процветающий мегаполис. Но теория редко подтверждается практикой. Первый несчастный случай произошёл ещё до ввода его в эксплуатацию. Сторож упал с крыши, пробил грудь арматурой. Когда его нашли, он был ещё жив, бубнил, про голоса в голове, про запах тлена, преследующий его всю ночь, про вспышку света. Виновного не нашли, но вскоре ещё пара рабочих сошли с ума и обглодали свои собственные руки. Оборудование отказывалось работать. Лучшие мастера со всей страны не смогли решить эту проблему. Завод проработал не более полугода, потом генеральный директор собрал всех в сталелитейном цехе, и, заперев дверь, на глазах у всех бросил на пол зажжённую спичку и прыгнул в котёл с бурлящим металлом. Цех охватило пламя, оказалось, что ночью директор залил всё помещение бензином. Жена поджигателя рассказывала, что тот, незадолго до этого, слышал голоса, отдающие ему приказы.

Мне было лет двадцать, может чуть меньше, когда любопытство привело меня на развалины этого завода.

Его ни кто не охранял, густые заросли плотной стеной окружили проклятую постройку. На территории росли неестественной формы берёзы. Крыша кое-где обвалилась, некоторые стены, исполосованные неровными трещинами, могли рухнуть с минуту на минуту.

Проникнув в здание, я ощутил странное чувство: абсолютно пустой, заброшенный завод, на территории которого уже много лет не появлялся ни один человек, мне казался вполне обитаемым. Я понимал, что я тут не один. Но чьё-то присутствие внушало больший ужас, чем постапокалиптическая картина, развернувшаяся вокруг меня.

Я пошёл искать тот цех, в котором заживо сгорели сотни людей. С каждым шагом страх усиливался. Я ощущал на себе чей-то недобрый взгляд, будто кто-то следит за мной из засады. Кругом мелькали тени, много теней. Я знал, что встречу здесь много душ людей, погибших в пожаре, но никого, ни одного обрывка энергии, ни одного воспоминания, охваченного лёгким свечением, не проплыло мимо. Это настораживало ещё больше.

Огромная площадь обугленного, чёрного от копоти цеха, открылась моему взору. Пусто, лишь что-то вязкое, незримое присутствовало в воздухе. Пепел скрипел под подошвой от моих неуверенных шагов, несущих меня вглубь пожарища.

— Я должен убить их! — взревел нечеловеческий голос, заставивший меня отпрыгнуть назад, и, споткнувшись об обломок станка, рухнуть на пол.

Небольшие клубы сажи, вперемешку с пылью на мгновение скрыли моё тело из виду. Чёрная спина, чёрные руки, чёрный затылок, попытками отряхнуться я лишь сильнее втирал в кожу и одежду, чёрную копоть.

— Сжечь всех! — вновь выкрикнул голос.

Я озирался по сторонам, силясь найти источник звука. Тщетно. Вскоре моё внимание привлёк старый котёл. Я поднялся по лестнице, с любопытством, подбираясь ближе. От увиденного в котле по всему телу выступили холодные капли пота и узкими чёрными струйками потекли по спине. Совсем лёгкое, угасающее свечение, в котором с трудом угадывались черты сгоревшего до костей человека, застрявшего в застывшем металле, злобно уставилось на меня своими пустыми глазницами.

— Ты должен сгореть! — раздался пронзительный крик.

Я хотел уже броситься бежать, как услышал дикий скрежет, волной пролетевший под потолком. Со всех сторон налетели чёрные, светящиеся изнутри чем-то тёмным, тени. Я прижался спиной к стене, боясь шелохнуться. Одни кружили над котлом, стремительно набрасываясь на остатки истерзанной души генерального директора завода, другие просто летали вокруг, словно наслаждаясь происходящим. Душераздирающий визг наполнил пространство. Тени, словно пикирующие хищные птицы терзали визжащее свечение.

Тишина.

Я стоял, не дыша, наблюдая за кошмарной сценой. Пульс рвал вены, комок, раздирающий пищевод, подкатился к горлу.

Тени ещё немного покружились над котлом, затем я понял, что они знают о моём присутствии. «Главное не бояться» — думал я про себя, вспоминая историю на кладбище.

Осознание того, что я имею дело с чем-то иным, пришло позже. Что-то мутное метнулось в мою сторону. В тёмном тумане я успел разглядеть огромную пасть, раскрывающуюся передо мной, готовую поглотить меня целиком. Дикий рёв, рёв, разбивающий перепонки. Я не сразу понял, что несколько существ набросились на атакующую меня тень. Я попытался бежать к лестнице, но путь мне преградила ещё одна такая же тварь, а ещё две заходили сбоку. Рычание снова наполнило пространство. Эти чудовища дрались из-за меня, пожирали друг друга. Схватка продолжилась у меня над головой, всё слилось в один непроницаемый мрак.

Я полз к лестнице, пытаясь не привлекать к себе внимания. Не получилось. Что-то чёрное вырвалось из общей массы и нырнуло ко мне. Я постарался увернуться, но монстр врезался мне в грудь. Ломая перила, я полетел вниз. Падая я видел, как тугой клубок переплетённых бестелесных монстров распался и устремился ко мне.

Удар, звон в ушах, темнота, покой.

***

Грабитель онемел от неожиданной встречи. Лицо женщины, стоявшей перед ним, изменилось практически до неузнаваемости. Знакомые черты растворялись в густой тёмной дымке, окутавшей помещение. Тяжёлый воздух с трудом проникал в носоглотку.

— Подойди ближе, я освобожу тебя от терзаний! — голос, от которого сводит зубы, кольнул прямо в мозг.

— Это что за херов розыгрыш?! — не теряя надежды на лучший исход, просипел грабитель.

— Ближе! — повторил жуткий голос, а лицо женщины осталось неизменным.

— Что ты хочешь? Процент с прибыли, тачку, я готов обсудить условия твоего молчания! — не замечая, как что-то тёмное, сотканное из тумана, вырастает у него за спиной, верещал напуганный мужчина.

— Твоя душа принадлежит мне! — слова эхом разнеслись по комнате, заставляя грабителя искривить лицо от боли, пронизывающей голову.

— Да пошла ты! — выругался мужчина, бросаясь бежать вниз по лестнице.

Перепрыгнув через несколько ступеней, он подпрыгнул снова, но приземлиться туда, куда он намеревался, не удалось. Густой дым подхватил его в воздухе и отбросил обратно, к ногам женщины. Тугие потоки ветра заплясали вокруг них. Нога женщины выглянула из-под развевающегося платья, и словно бетонная плита, упёрлась мужчине в грудь. Воздух со свистом покинул лёгкие, мужчина чувствовал, как его сердце яростно колотится о непоколебимую стопу. Грудная клетка напряглась, ещё немного и рёбра треснут под неимоверным давлением. Он судорожно хватался руками за холодное женское колено, пытаясь сбросить с себя груз, тщетно. Она всё больше усиливала нажим. Его ногти без толку царапали плоть, врезаясь под кожу, но она словно этого не чувствовала.

Туман чёрной тенью наползал на грабителя, не давая ему пошевелить и пальцем. Глубокий вдох расправил его сдавленные лёгкие, когда женщина убрала ногу. Теперь он снова повис в воздухе, словно сидя на грозовой туче. Женщина приближалась. Чем ближе она подходила, тем меньше он узнавал в чертах её лица свою знакомую, встретить которую хотел меньше всего.

Холодные пальцы сдавили горло, позади него окно, но позвать на помощь не получалось. Твёрдое оконное стекло упёрлось в спину, лицо женщины приближалось к нему, обнажив оскал. Казалось, мгновение, и она проглотит его.

Старая сухая рама треснула, грабитель из последних сил толкнул женщину ногой в живот, выдавливая лопатками стекло.

Полторы секунды полёта затянулись на целую вечность. Он видел, как рядом с ним повисли в воздухе блестящие от звёздного свечения осколки, как медленно удаляется женская фигура, стоящая у разбитого окна, как струйки чёрного дыма стекают с подоконника за ним вдогонку.

Нечеловеческий крик ярости догнал падающего грабителя, за мгновение до удара. Дикая боль пронзила спину, сделать вдох не получалось, громкое дребезжание жести разнеслось по округе.

Сальто.

Снова удар, но уже глухой, чавкающий. Через секунду грабитель открыл глаза и заметил над собой замятый жестяной козырёк, висевший над входной дверью. Козырёк смягчил удар, но сейчас, лёжа на земле, он видел, как что-то тёмное сосредотачивалось на этом самом козырьке. Времени нет. Схватив в последний момент сокровенную папку с документами, мужчина, едва переставляя ноги, бросился бежать.

Машина стояла за углом в тени черёмухи. Тяжело дыша, грабитель покидал место преступления, пульсация сердца ускорялась в такт ускоряющимся шагам. Добраться до машины, завести, тронуться, умчаться в ночь, забыть эту встречу как дурной сон!

Тень не отставала, силуэт женщины, окутанный туманом, мчался по безлюдной улице, шансы уйти от преследования сокращались по мере того, как сокращалось расстояние до машины. Редкий дым уже стелился под ногами, становясь всё плотнее.

Грабитель прыгнул в машину и хлопнул дверью, но вместо хлопка услышал душераздирающий гневный вопль. Дрожащие пальцы пытались вставить ключ в замок зажигания. Удар сзади. Автомобиль, немного оторвавшись от земли, пролетел вперёд несколько метров. Стартер задрожал под капотом. Не завелась. Мужчина оглянулся, и, проворачивая ключ ещё раз, увидел сквозь заднее стекло, как женщина, окружённая мраком, стоит на багажнике, занося руку для удара. Двигатель подпрыгнул. Из трубы повалил густой серый дым. Удар! В спину мужчине посыпались мелкие осколки. Колёса, вырывая протектором клочки земли, сорвали машину с места. Туман пополз в салон, но по мере набора автомобилем скорости, постепенно выветривался. В зеркало заднего вида мужчина видел, что преследование продолжается. Зыбкое чёрное облако, в центре которого видна женская фигура, парит в метре над дорогой. Автомобиль, подпрыгивая на кочках, нёсся по просёлочной дороге. Резкий поворот, забор. Хруст древесины и скрежет металла. Грабитель, не убирая ногу с педали газа, держал курс через огород. Колёса буксовали в рыхлой земле, чудовище приближалось. Снова забор. Щепки разлетелись во все стороны. Пальцы женщины смяли крышку багажника, цепляясь за автомобиль. Глубокая канава. Машина совершила нырок и с жутким скрипом подлетела вверх. При приземлении днище шаркнуло об асфальт. Мужчина, срезав через чей-то участок, вылетел на трассу. Резкий рывок руля вправо, машину занесло, но сцепление с дорогой не было потеряно. Женщина отпустила багажник, чёрное облако осталось позади. Грабитель, крепко вцепившись в руль побелевшими пальцами, со всей силы давил на педаль газа. В зеркале он увидел, как тень позади него метнулась в сторону. Мысли прыгали в голове, натыкаясь друг на друга: «Что она решила, куда свернула, что она хочет предпринять?».

Мужчина то и дело озирался по сторонам, не сбавляя скорости. Вдруг что-то появилось впереди, женский силуэт, медленно идущий ему навстречу. В свете одной уцелевшей фары он разглядел чёрные, размытые, словно в тумане глаза. Окровавленная пасть чудовища раскрылась. Назад пути нет.

— Получай, сука! — взревел он, направляя автомобиль на свою преследовательницу.

Глухой удар, тело перелетело через капот, ударяясь лицом о лобовое стекло. Мелкая паутина трещин закрыла обзор, дорогу не видно. Педаль тормоза. Свист колодок. Грабитель, откинувшись в кресле, выбил ногами остатки стекла, пристально наблюдая через зеркало за неподвижно лежащим на дороге бездыханным телом.

«Труп, определённо труп! Ни какая тварь не смогла бы пережить такой удар!» — думал он, решая, стоит ли продолжить путь, или убедиться в победе.

Недолго колеблясь, он включил заднюю передачу и осторожно подъехал к телу. Первые рассветные лучи выглянули из-за горизонта, предавая ему немного уверенности.

Выйдя из машины, мужчина, вооружившись ломом, лежавшим в салоне, бесшумно подкрался к своей недавней преследовательнице. Хлюпающий удар кратко чавкнул и растворился в воздухе. Капли крови брызнули мужчине на лицо. Осторожно, словно боясь её разбудить, грабитель перевернул сбитую девушку на спину и в ужасе выронил инструмент.

— Твою ж мать! — шёпотом протянул он, размазывая кровь по своему лбу.

Молодая девушка в короткой юбке и с потёкшей тушью смотрела на него своими мёртвыми глазами.

— Да какого ж хера ты тут делала, дура! — ругался он вполголоса.

Совсем скоро на безлюдной ночью трассе должно было начаться оживлённое дневное движение, надо было как можно быстрее убираться с места преступления, с места, где и он сам мог стать жертвой.

Времени на раздумья не было. Он подцепил замятую крышку багажника, окровавленным ломом. Не без труда, но ему удалось открыть багажник. Подхватив женское тело под руки, убийца закинул туда труп. Колёса вновь взвизгнули.

***

Владимир Тимофеевич достал из папки документ и аккуратно положил его на стол пустой стороной вверх.

— Что же произошло потом? — отбрасывая очередную пустую сигаретную пачку, спросил доктор.

— Потом я пришёл в себя… Весь завод был охвачен пламенем, я лежал за территорией весь ободранный, по всему телу из многочисленных ссадин выступала сукровица, рука была сломана, обгоревшие волосы воняли жжёной свининой. Как я оттуда выбрался, я не понимаю до сих пор, — Закончив рассказ, покосился Игорь на пустой стакан.

Владимир Тимофеевич сделав вид, что не заметил жажды Игоря, аккуратно пододвинул ему документы.

— Читай, — сухо произнёс доктор.

— Выписной эпикриз? — вслух прочитал Игорь жирную строчку.

— Читай! — напористо повторил доктор.

Игорь пробежал глазами несколько листов, путаясь в медицинской терминологии.

–… больной не нуждается в дальнейшем лечении в психиатрической лечебнице… — Игорь оторвал взгляд от документов, — Что это значит?

ГЛАВА 5

Владимир Тимофеевич поднялся со стула и сделал несколько шагов в сторону окна.

— Считай, это жест доброй воли, — произнёс он, отдёргивая портьеры.

Яркий свет полуденного солнца ворвался в душный кабинет. Клубы сигаретного дыма, размеренно заиграли в лучах, сплетаясь в причудливые узоры. Игорь прищурил глаза, от режущего света.

— Это какая-то дурацкая шутка? — резко спросил он.

— Если и шутка, то не моя, — безразлично проговорил доктор.

— А чья же? — поинтересовался Игорь.

— Шутка судьбы, — отрезал доктор, распахивая окно.

Свежий воздух наполнил кабинет. Игорь какое-то время молча смотрел на доктора, стоявшего неподвижно, рядом с трепещущей от ветра занавеской. Разъяснений не последовало.

— Это не смешно! — начал злиться Игорь, — Вы хотите меня отпустить, после того, что я вам рассказал? Если это так, то ваше место здесь, рядом со мной, в психушке.

— Довольно! — невозмутимо отозвался доктор, подходя ближе, — Никогда не поздно вернуться. Было бы куда… — многозначительно закончил Владимир Тимофеевич.

Игорь видел, что доктор не шутит, сегодня ему предстоит покинуть лечебницу, но странное предчувствие отгоняло ощущение радости.

— Мой дом здесь, моё последнее место жительства, я не представляю, как смогу вернуться к нормальной жизни, — взявшись за голову, прошипел Игорь.

— Тебе придётся, — твёрдо и безапелляционно заявил доктор.

— Нет, я опасен для общества, я не знаю, что со мной происходит, но если я останусь здесь, так будет лучше для всех. Ты понимаешь, я — зло, я убийца, я такое же чудовище, как все эти монстры, которых я вижу! — вскакивая со стула, закричал Игорь, сжимая в руках документ, — Когда долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя… — добавил он, глядя доктору в глаза.

— Кажется, так говорил Ницше? — сказал доктор, взглядом приказывая, вернуться на стул.

— Так говорил Заратустра, — уточнил Игорь, слегка улыбнувшись.

Доктор улыбнулся в ответ и на секунду задумался.

— По ту сторону добра и зла, — поправил он, уточняя название книги, источник цитаты, — Вот только нет той, другой стороны, зло давно существует «по эту» сторону.

— Что вы имеете в виду? — удивился Игорь, возвращаясь на стул.

— Всему своё время. Сейчас тебе предстоит вернуться в общество, постарайся не сойти с ума, — меняя тон, произнёс доктор, собирая свои вещи со стола в портфель, — Многое изменилось, ты должен прийти в себя, разобраться в своей новой жизни. Зло, о котором мы говорим, никуда не денется, приведи свои мысли в порядок, и постарайся никуда не вляпаться. Всех благ! — закончил доктор, направляясь к двери.

— Подожди, но как быть… — Игорь задохнулся от стремительного поворота событий.

— Прости, проводить не смогу. Думаю, ты не заблудишься, вещи и документы тебе выдадут на выходе, — закончил диалог Владимир Тимофеевич, и, аккуратно закрыв за собой дверь, удалился из кабинета.

***

Встречные потоки ветра, залетая в разбитое лобовое окно, холодили лицо. Лысеющий мужчина, перепачканный кровью, крепко держал руль дрожащими руками. Рассветное солнце, уже вынырнуло из-за горизонта и слепило глаза. Разбитый со всех сторон автомобиль мчался по трассе, приближаясь к городу. Грабитель старался взять себя в руки. Папка с документами лежала на соседнем сидении, в багажнике труп, вся машина забрызгана кровью! Тяжёлая ночь, долгая ночь. Забрать то, что мужчина считал по праву своим, оказалось не так просто, как выглядело в теории. Закон бумеранга, или что за херня произошла с ним, он не понимал. Ясно было только одно — попасться на ограблении, была бы даже не проблема, мелочь, по сравнению с тем, что ему грозит, попадись он со своим нестандартным грузом.

Чем ближе к городу он подъезжал, тем ближе казался финал, развязка всей этой истории. Чувство облегчения готовилось прокатиться по телу, но одновременно с этим нарастало чувство напряжения. Сначала надо избавиться от трупа, затем набрать горячую ванну, смыть с себя кровь, пот, всю грязь, налить бокал коньяку, сесть в кресло и ни о чём не думать.

«УИУ-УИУ!» — раздался пронзительный вой сирены из ниоткуда.

— Сука! Сука! Сука! — взревел грабитель, стукнув ладонью о руль и переставляя ногу на педаль тормоза.

Автомобиль остановился у обочины. Водителя бросило в жар, жжение потекло в кончики ушей, что-то как будто стянуло кожу на затылке. Через мгновение, легковой автомобиль с огромными буквами ДПС на капоте объехал его и остановился перед замятым капотом.

Мужчина в форме, вышел из полицейской машины и с суровым лицом направился к грабителю. Каждый его шаг, казался ударом молота, вбивающим гвоздь в крышку гроба. Сил пошевелиться не было, сопротивляться нет смысла. Сказать, что он хотел сбить ведьму, летающую на облаке дыма? Бред!

— Косуля? — внезапно произнёс полицейский, подойдя к оцепеневшему от ужаса мужчине.

— А? — растерялся грабитель.

— Я говорю, косулю сбил? — переспросил мужчина в форме.

— Кто? — впадая в ступор, спросил водитель.

— Ну не я же! — усмехнулся полицейский.

— А! Да, косулю… — собирая мысли в кучу, опомнился мужчина.

— У меня шурин в прошлом году, на такую же дрянь напоролся, так та тварь, кувыркнулась через машину и вскрыла своими рогами крышу, как консервную банку, — сказал представитель закона, протягивая руку, — документы можно?

— Ага… — ответил растерянным голосам мужчина, оставаясь сидеть неподвижно.

— Ну! — повторил полицейский.

— Что? — робко бросил грабитель взгляд на полицейского.

— М-да, как ты едешь вообще, после такого шока? Всё хорошо у тебя? — с усмешкой протянул служитель правопорядка.

— Я ни в чём не виноват, — дрожащим голосом, проговорил водитель.

— Это дело случая, они сами под колёса лезут, как жив остался. Ладно, поезжай, смотри не сбей никого, да напейся хорошенько, сними стресс. Хе-хе, бедолага, — сказал полицейский, разворачиваясь.

Какое-то время грабитель приходил в себя, не веря в происходящее. Загляни он в багажник, всё могло закончиться иначе, совершенно иначе.

Двигатель завёлся не сразу, осознание очередной победы над внезапным препятствием, отрезвило. Мужчина ехал дальше, с твёрдо обозначенной целью — избавиться от трупа.

По мере приближения к городу, маленькие издалека домики становились всё больше. Скоро все люди проснутся и повалят на улицу, медлить нельзя.

Машина заехала в первый попавшийся двор, и, проехав по узкой дороге, остановилась около мусорного бака. Вокруг ни души. Мужчина взял лом с запёкшейся на нём кровью, и, выскочив из машины, быстро направился к багажнику. Скрежет металла. Звонкий щелчок. Крышка открылась. Безвольный, обмякший труп безмятежно покоился на дне багажника. Преступник подхватил тело за подмышки, и, сделав несколько шагов, закинул его в контейнер.

Несколько мусорных пакетов скрыли под собой труп, и преступник, прыгнув в машину, скрылся с места событий.

Спустя пару часов лысеющий мужчина с уставшим лицом отжимал тряпку от порозовевшей от крови воды. Разбитый автомобиль стоял в плохо освещённом гараже. Мужчина усердно тёр остатки капота, смывая следы преступления.

Всё закончилось, теперь можно выдохнуть, документы дома, трупа нет, ведьма отстала, но что-то внутри всё равно не давало покоя. Что-то гложет, что-то заставляет нарастать волнение. Много вопросов, сомнений, тревог.

«А вдруг, труп найдут. Вдруг, кто-то видел, как я выбрасывал тело, вдруг, гаишники нашли место ДТП, и, не увидев косулю, ищут меня?» — крутились беспокойные мысли в голове.

Вылив в сточную канаву красную воду, преступник вновь завёл автомобиль и помчался к окраине города, к мусорному баку, чтобы надёжней перепрятать труп.

Несколько свежих пакетов мусора покоились на дне бака.

— Да твою ж мать! — взревел преступник.

— Что, не тот пакет выбросил? — засмеялся старик, выгуливающий неподалёку собаку.

— Что? А, да, не тот пакет, — с натяжкой улыбнулся он в ответ.

— Только что увезли, минут на пятнадцать разминулись, — сказал старик, бросая собаке мяч.

Оставалось одно — мчаться на городскую свалку, пока никто, не наткнулся на тело девушки.

За несколько сотен метров от въезда на свалку накатанная просека уходила в сторону леса от главной дороги. Мужчина свернул туда и проехал несколько метров вглубь леса. Спрятав автомобиль в тени деревьев, он побрёл через чащу к виднеющемуся бетонному забору. Перелезть через забор оказалось несложно, но открывшееся взору бескрайнее поле мусора наводила какой-то опустошающий страх. Пригнувшись, стараясь остаться незамеченным, петляя меж зловонных куч, он пустился на поиски сегодняшнего хлама.

Звук двигателя послышался вдалеке. Боясь, что его увидят, мужчина упал за горой и втянул голову в плечи. Запах браги ударил в нос. Что-то мокрое растеклось по груди.

— Да что б вас! — выругался преступник, понимая, что лежит на гнилых сливах.

Грузовой автомобиль подъехал с другой стороны кучи и остановился. Кузов стал медленно подниматься и из него с грохотом посыпался мусор. Неприятный запах нарастал, и на голову мужчины посыпались смердящие пакеты.

Выдать себя было нельзя, преступник лежал под завалами старого хлама и отходов погребённый заживо. Что-то холодное и тяжёлое упало на него. Из-под завала он слышал удаляющийся звук мотора. Открыв глаза, он попытался встать, но что-то давило на него сверху. С трудом перевернувшись на спину, во мраке он увидел перекошенное, окоченевшее женское лицо, в сантиметре от своего собственного.

Нашёл.

Погребённый заживо в одной могиле со своей жертвой убийца вскрикнул. Паническая атака заставила его брыкаться изо всех сил, пищевые отходы из порванного пакета, сыпались на глаза. Вскоре он встал на ноги и вдохнул полной грудью. Осталось откапать труп, и, перетащив его через забор, скрыться в лесу.

— А ты не охуел ли?! — раздался сбоку чей-то пропитый голос.

Преступник повернул голову и увидел, как на него, с палкой в руках, грозно надвигается бомж.

— Тебе что надо? Свалил отсюда! — пренебрежительно бросил грабитель.

— Охуел! — решительно ответил на свой же вопрос бомж.

Палка со свистом рассекла сначала воздух, а потом висок преступника, который тут же завалился в кучу, из которой только что вылез.

— Это моя помойка! — махнув палкой ещё раз, взревел бомж, — Ты понял, утырок? Моя свалка!

Грабитель полз вверх по куче, прикрываясь от ударов руками. Бомж наступал. Грабитель кое-как ухватился за второй конец оружия. Завязалась борьба. Бездомный повалился на своего нежданного гостя, и оба они покатились вниз. Острые гнилые зубы вцепились в руку мужчины, а вторая рука оказалась зажата ногой бомжа. Нужно было действовать. Грабитель оскалил зубы и впился противнику в лицо. Тёплая кровь попала в рот. Бомж взревел от боли и разомкнул челюсть. Рука с палкой оказалась свободной. Удар! Ещё удар! Бездомный, вскакивая на ноги, держась за лицо, бросился бежать.

— Теперь это моя территория! — плюнул преступник в спину поверженному противнику.

Времени оставалось мало, скоро он приведёт своих дружков и трупов на свалке станет больше. Отплёвываясь чужой кровью, грабитель вытащил тело девушки из-под завала и потащил её к забору, через который сам проник на свалку.

Штанина с треском разошлась по шву, когда преступник, перекинув тело через забор, забирался следом за трупом.

Окоченевшее тело ни как, не хотело помещаться в багажник. Поместив холодную девушку на заднем сидении, грабитель завёл двигатель, и, трогаясь с места, услышал проклятия, доносившиеся со стороны свалки. Несколько камней градом осыпались на отъезжающий автомобиль и в зеркале заднего вида мелькнули фигуры разъярённых жителей свалки.

Проехав несколько километров вглубь леса, преступник остановил машину, и, достав из багажника лопату, принялся рыть яму.

Спустя три часа он уже сидел дома в удобном кресле, с бокалом коньяка.

***

Игорь не торопясь шёл по длинному коридору, не веря в происходящее. Проходя мимо своей палаты, он на мгновение остановился и глубоко вздохнув, бросил на дверь кроткий взгляд. Годы, проведённые в этой комнате, не были радостными, ни одного счастливого воспоминания, лишь боль и отчаяние, но что-то томно защемило в груди. Секундное колебание, и гулкие шаги вновь нарушили тишину. Может быть это лишь сон, или, наоборот, были сном последние несколько лет, а теперь ему предстоит проснуться? Коридор вёл в неизвестность. Куда он выведет? К стенке? Или откроет перед ним огромный, необъятный мир, о существовании которого Игорь давно забыл?

Тяжёлая металлическая дверь преградила путь. Действительно ли документы, которые он сейчас сжимает в руке, являются основанием, для выхода из лечебницы? Может быть, это злая шутка доктора и за дверью его ждёт взбешённый санитар? Хочет ли он сам переступить порог?

Неуверенное движение руки. Ладонь легла на массивную ручку. Всё тело казалось ватным, пришлось приложить все силы, чтобы навалиться на ручку. Задвижка щёлкнула. Игорь не слышал скрип, с которым отварилась дверь, голова занята дьявольскими танцами мыслей, которые кружились в черепной коробке, разлетаясь вдребезги, сталкиваясь друг с другом. Просторное фойе с высокими потолками и освещением, от которого Игорь давно отвык. Нетвёрдый шаг. Шаг из норы, в которой Игорь казалось, провёл всю жизнь. Широкая дверь, последнее препятствие, а перед ней высокая стойка, за которой виднеется женская голова.

— Коробанов Игорь Николаевич? — вдруг раздался нежный женский голос.

— Да, я, — неуверенно отозвался Игорь, замечая, что из-за стойки показалось миловидное лицо.

— Подойдите, пожалуйста, — с улыбкой произнесла женщина.

Игорь сделал неуверенный шаг, и, постепенно ускоряясь, приблизился к стойке.

— Год рождения? — спросила она, глядя в карточку на столе.

— Эээ… — протянул он, — 1985-й.

— Вот здесь, где галочка, подпись, — протягивая листок, сказала она и нырнула под стойку.

Через мгновение на стойке появилась небольшая корзина. Игорь, отложив ручку, уставился на знакомые вещи. Старый потрёпанный ремень змеился вокруг тощего бумажника, треснувшего телефона и связки подёрнутых коррозией, ключей. Рядом с корзиной женщина поставила прозрачный мусорный пакет, в котором узнавались прожжённые вещи Игоря.

— Ваш паспорт, — шепнула женщина, протягивая Игорю документ.

— Спасибо, — робко ответил он, озираясь по сторонам, в поисках места, где можно переодеться.

Опасения того, что это лишь злые козни Владимира Тимофеевича отступали, но на смену приходил страх неизвестности. Игорь, попрощавшись с женщиной, и открыв дверь, вышел на улицу.

Сладкий, свежий воздух ударил в ноздри, голова закружилась. Игорь медленно пошагал вперёд, а позади оставалась цитадель ужаса, место его заточения и мук, место, где человек просыпается с мыслью о смерти, зовёт её, но вечером ложится спать, чтобы утром всё повторилось. Желания оглянуться не было, теперь только вперёд, как можно дальше, как можно быстрее.

Отойдя на несколько метров, Игорь достал из кармана разбитый телефон, паутина трещин на дисплее загорелась белым светом. Телефон включился. Осколки стекла кое-где высыпались, но в целом телефон работал нормально. Последняя переписка с Мариной. Нежные слова любви, обещания всегда быть вместе, не смотря ни на что, романтические планы, как провести первую годовщину. Жгучие слёзы наполнили глаза и прокатились по сухим щекам.

«Для чего я остался жив, за что судьба издевается надо мной таким образом?!» — с нестерпимой болью в груди думал Игорь.

Каждый шаг давался с трудом. Чтобы идти, нужно знать куда, для чего, для кого.

Загородная трасса, три километра дороги, три километра мыслей, совсем скоро он войдёт в дом, где каждый предмет, каждый сантиметр стен, каждый скрип половиц, пропитан памятью о Марине, памятью о его прошлой жизни.

Вдалеке показался небольшой особняк. Игорь сбавил шаг, неужели сегодня он сможет уснуть на своей собственной кровати? Калитка скрипнула. Войдя во двор, Игорь обратил внимание на замятый козырёк, нависший над входной дверью и новое окно, в котором горел свет. Странное предчувствие охватило сознание. Ключи, которые он держал в руке, явно не могли подойти к смененному замку. Секунду поколебавшись, он сжал кулак и аккуратно постучал в дверь.

Прошло совсем немного времени, как он услышал приближающиеся шаги, доносившиеся из глубины дома.

— Игорюша, ты сегодня рано, — раздался за дверью женский голос.

Замок щёлкнул, так же, как что-то щёлкнуло у Игоря в груди. Абсолютное непонимание происходящего наводило тревогу. Сердце грозилось вырваться из груди. Дверь медленно отворилась. На пороге стояла незнакомая молодая девушка в домашнем халате.

— Ой! Здравствуйте, а вы к кому? Муж ещё на работе.

ГЛАВА 6

Игорь стоял, оцепенев от неожиданности. Незнакомая женщина на его крыльце вопросительно смотрела на него.

— Вы что-то хотели? — недоумённо спросила она, изучая его обожжённую одежду.

— Что вы здесь делаете? — не найдя ни чего лучше, вдруг выпалил Игорь.

— Как что? Я живу здесь! — возмутилась она, пытаясь закрыть дверь.

— Подождите, — хватаясь за ручку, сказал он, нахмурившись, — это мой дом, кто вас сюда пустил?

— Это мой дом! — фыркнула она, — Убирайся, или я вызову полицию!

— Неплохая идея! — поддержал её Игорь, пытаясь шире открыть дверь.

— Помогите! — взревела девушка.

— Слышь, ты! Помойка! — раздался позади перетягивающей дверь парочки мужской голос.

Чья-то рука крепко вцепилась Игорю в воротник, и потянула назад.

— Да вы тут все совсем охуели! — взревел Игорь, вырываясь, — Это мой дом!

— Твоё то, что насрёшь, и то, пока летит! — проорал мужчина, отбрасывая Игоря от крыльца.

— Игорюша! — крикнула девушка, бросаясь пришедшему мужчине на шею, — Этот бомж пытался залезть в дом.

Вставая на ноги, Игорь заметил, как к нему стремительно приближается здоровый детина, сжимая ладони в кулаки. Тёплая кровь потекла по лицу Игоря, заливая глаза. Мужчина несколько раз, без разбора ударил его по лицу. Влажная земля упёрлась в саднящую спину.

— Ты ничего не перепутал, ушлёпок?! Это частная территория, ещё раз тебя здесь увижу, я тебя трахну твоими же собственными ногами! Ты понял? — орал мужчина, нависая над поверженным Игорем.

Лёжа на спине, он почувствовал жуткое жжение во всём теле. Что-то недоброе просыпалось в недрах сознания. Разум стал тускнеть, а на смену ему начало приходить что-то дикое, животное, что-то очень нехорошее. Глаза Игоря стали наливаться чем-то мутным, чем-то тёмным. Лицо исказилось, принимая зловещие формы.

— Бля! У тебя что, эпилепсия? — отпрыгивая назад, воскликнул мужчина, за секунду до того, как из груди Игоря вырвался нечеловеческий рык.

Остатки сознания Игоря стали судорожно сбиваться в единое целое, чтобы попытаться предотвратить катастрофу. Тысячи раз за последние несколько лет он сдерживал просыпающееся внутри него зло. Аномальная защитная реакция происходила в нём, когда ему угрожала опасность. Он почти научился бороться с этим, и всё заканчивалось без жертв. Почти без жертв. Но сейчас, когда он попал в незнакомую, забытую для себя среду, все рецепторы работали по-другому. Тело воспринимало мир не так, как это было в лечебнице. Внутренний зверь больше не мог находиться в анабиозе, Игорь желал крови.

— Быстро в дом! — выкрикнул мужчина, отбегая от поднимающегося на ноги Игоря.

Разум боролся с инстинктом, жажда мести сражалась с человечностью, которую так и не смогли вытравить из Игоря. Раньше с ним такого никогда не случалось, раньше его хищное Альтер эго не оскаливало зубы на человека. Только на демонов, только на тварей из другого мира. Видимо человек за время заточения Игоря разложился на столько, что приравнялся к чудовищам, терроризирующим планету.

Разум взял верх. Чудовищный рык плавно перетёк в стон, и Игорь вновь оказался на земле.

С трудом поднявшись, он пошёл в сторону города. Разбитое лицо, оборванная одежда, дом, заработанный кровью и потом, теперь не его. Куда идти, где найти пристанище? Офис редакции, где когда-то Игорь проводил большую часть времени, наверняка разграблен, или тоже узурпирован.

Полицейская сирена, проезжающего мимо него автомобиля, оборвала грустные мысли.

«Постарайся ни куда не вляпаться!» — мелькнули в голове слова Владимира Тимофеевича.

Игорь, понимая, что полиция едет к его бывшему дому, решил сойти с дороги и продолжить путь, скрывшись из виду. Скоро они поедут обратно и уж точно не проедут мимо.

Через полтора часа Игорь подходил к редакции. День подходил к концу, но в окнах всё ещё горел свет. Ни на что, не надеясь, он потянул ручку двери и вошёл внутрь.

Лестница вела на второй этаж, откуда доносился шум работающей канцелярии. Несколько людей за письменными столами оторвались от мониторов и одновременно устремили на Игоря взор. Ни одного знакомого лица. Но в целом в обстановке помещения ничего не изменилось.

— Вы к кому? — произнесла молодая девушка, с возмущением глядя на него поверх очков.

Игорь молча осматривал офис, собираясь с мыслями.

«Приехали, начальство надо знать в лицо!» — возмутился про себя Игорь.

— Что ты цацкаешься с этим бичом? Срыгни отсюда! — вставая из-за стола, выпалил мужчина.

Тяжёлый день, насыщенный на события. Игорь понимал, что заявлять о своих правах бессмысленно. Радостная весть о выходе из лечебницы с лихвой перечеркнулась событиями последующими.

— Мне нужно увидеть директора, — равнодушно ответил Игорь, направляясь в сторону своего кабинета.

— Его нет на месте, — уже не так мило отозвалась девушка в очках.

— Я дождусь! — ответил Игорь, открывая кабинет своими ключами.

Мужчина, вставший из-за стола, оцепенел, наличие у постороннего человека ключей от кабинета директора, вогнало его в ступор. По офису пролетел возмущённый шёпот непонимания.

Кабинет почти не изменился. Всё та же мебель, тот же стол, то же кресло. Только сейчас всё выглядело старше: шкаф для бумаг покосился, опираясь на стопку пожелтевших журналов, выпущенных Игорем лет десять назад. Столешница, заваленная хламом, была изрядно пошарканная, с царапинами от канцелярского ножа. Кожаная обивка кресла расползлась, и отовсюду торчали куски поролона, словно кишки, раздавленного таракана.

Игорь не спеша сел в кресло и пришёл в шок от увиденного. Свежий выпуск журнала «Садовые утехи».

— Какого чёрта? — выругался он в голос, листая свой журнал, в котором не было ни слова о мистике.

Новая власть, новая политика, новый вектор мышления. Что стало с его детищем, кто посмел так надругаться над его творением? Как вообще пришло в голову, сделать из процветающего паранормального журнала садоводческую газету?

За дверью раздался крик ярости. Было слышно, как по офису разлетаются бумаги и органайзеры.

— Я вас всех поувольняю, имбецилы! — ревел противный мужской голос, — Какого хера вы пустили в мой кабинет, какого-то ублюдка?!

Игорь приподнялся с кресла в тот момент, когда дверь кабинета отварилась. В пороге возник растрёпанный мужчина со следами былой растительности на голове. Увидев Игоря, он замер, открыв перекошенный от бешенства рот. Звук застрял в горле. Игорь увидел, как за долю секунды на его покрасневшем лбу выступил пот.

— Олег? — удивился Игорь, выходя из-за стола.

Мысли, диким табуном промчались по голове. Человек, который всё детство издевался над ним, смог сохранить то, что Игорь строил полжизни.

— Брат! Братишка! — обрадовался он Олегу, забывая все детские обиды, — Как я рад, что именно ты не позволил развалить кампанию!

Олег стоял неподвижно, обливаясь потом, на лице читалась паника, словно он увидел покойника. Понадобилось совсем немного времени, чтобы он вновь обрёл дар речи.

— Ты сбежал из психушки? — с нотками раздражения воскликнул Олег.

— Меня отпустили, — с улыбкой произнёс Игорь, пытаясь обнять брата.

— Это ненадолго! — решительно возразил, покрасневший ещё сильнее, брат.

— Что?! — удивился Игорь, упираясь в вытянутую руку.

— Убирайся отсюда! — резко ответил Олег.

Конец ознакомительного фрагмента.