Хроники ларгов: некромант

Александр Викторович Крылов, 2012

Книга вторая. Задолго до того как на Этриус прилетели ларги, а генерал Ларгиндии Александр Рид уничтожил гильдию воров, банду грабителей и разбил орду орков, на Этриусе родился Кузолла, сын бога Сатира, который долгие годы устанавливал свои жестокие порядки на крошечной планете. Однако и его Александр смог победить, что поначалу казалось невозможным! Но разве бог смерти Анубис позволит так легко ларгам отделаться от Кузоллы, если он нужен был ему для того, чтобы ввергнуть мир Этриуса в хаос?

Введение. Любовь бога

Случилось так, что бог плодородия и радости Сатир полюбил эльбийку Габриэль. Девушка была очень красива и притягательна, как и большинство эльбиек, но богу приглянулась именно она. Как ни пытался влюбленный подавить свои чувства к ней, они наоборот вспыхивали с большей силой. Однажды на празднике он признался ей в любви, чем напугал ее. Никто из смертных не смел, помышлять о подобном, а перед прелестной Габриэль сам бог опустился на колено при всех жителях Зеленого города. Девушка не отвергла Сатира, но и не решалась раскрывать свое сердце. Бог ждал и всячески добивался ее благосклонности. После продолжительных ухаживаний Габриэль не выдержала и ответила ему взаимностью. Никто не завидовал девушке, и все радовались ее счастью. Она и правда была достойна любви бога. Вскоре Сатир и Габриэль обвенчались по эльбийским обычаям. Они наслаждались страстью и нежностью своих чувств, пока у них не родился малыш, которого решили назвать Куззола.

Мальчик родился необычным, кто-то сказал бы уродливым. Его лицо искажали длинный острый нос и большие уши, на спине рос горб. Все эльбы отличались красивыми чертами лица и стройными фигурами, поэтому Куззолу поначалу сторонились. Над ним не надсмехались, но и не сострадали к нему, ведь это был сын бога. Раз так произошло, значит, так и должно было быть. Все-таки малыш родился здоровым, хоть и необычным, так что все жители Зеленого города были рады счастью Сатира и Габриэли. Вот только родители Куззолы, каждый в отдельности, чувствовали себя виноватыми и не находили себе места, особенно несчастная мать. Сатир и многочисленные жители Зеленого города, как могли, старались утешить Габриэль, но это казалось безнадежным, ведь эльбы очень чувственный народ и все их поступки идут от сердца. Ранимая девушка очень сильно переживала, и ее можно было понять, ведь рождение ребенка от бога это довольно ответственное и редчайшее событие.

Магия друидов тоже оказалась бессильна, ведь мальчик не был заколдован или искалечен. Он таким родился и ничего с этим не поделаешь. Все жители Зеленого города старались поддержать расстроенных родителей, приносили подарки, предлагали понянчиться с малышом. Вот только в сердца несчастных отца и матери закралось недоверие. Им начинало казаться, что это происходит из жалости, а не от дружеской любви.

Габриэль тяжело переживала из-за сына и все реже показывалась на глаза. Она избегала даже Сатира, который и сам перестал появляться в Зеленом городе. Конечно же, он не отказался от жены и сына. Просто он навещал их тайно, не желая слышать успокоительные увещевания и излишние расспросы, которые ему порядком надоели и он не находил на них ответов. Куззола быстро развивался, будучи сыном эльбийки и бога. Вскоре он повзрослел, часто убегал в лес и возвращался домой затемно. Как-то отец нашел его под могучим дубом на берегу реки. Бог некоторое время стоял в стороне, не желая беспокоить Куззолу, который сидел у воды, опустив в нее босые ноги. Нужно было найти подходящие слова, чтобы достучаться до его сердца, но Сатир замешкался. Оказалось, что богом быть проще, чем отцом.

— Сын, прости нас с мамой, мы желаем тебе только добра, — прошептал он, приблизившись к нему. Сатир понимал, что мальчик может снова убежать, не желая с ним разговаривать. Большую сложность в общении с ним составляло то, что он не мог проникнуть в его мысли, понять, что именно движет им. Его разум оставался закрытым от богов. Такой способностью были наделены только друиды и шаманы орков, теперь выяснилось, что такой дар есть и у Куззолы. Это представлялось вполне естественным, ведь он сына бога.

— Прости меня, сынок, — повторил Сатир, собственно, сам не зная за что извинялся, но чувствуя себя виноватым перед мальчиком.

— Что мне с твоего прощения? — Куззола не повернулся к отцу. Он поджал босые мокрые ноги под себя, выдернув их из прохладной воды. Бога обдало холодом.

— Ты, прав, — Сатир держался на расстоянии, не смея подойти, — Но ты должен быть сильным. Ты особенный ребенок, и все это знают. Не сторонись никого, твои поступки докажут всем, что ты не хуже других. Возможно и лучше.

— На меня смотрят как на чудовище! Поступки! — услышав это, Сатир поднял брови и чуть не раскрыл рот от возмущения.

— Сын, ты не обычный, но никто не сказал тебе, что ты чудовище. Ты не виноват, что ты такой, и все это понимают. Важнее то, какой ты в душе. Не страшись себя. Будь полезен и добр, — поспешно ответил Куззоле отец.

— Почему я должен всем угождать, лишь бы от меня не воротили носы? Сын Каэджадара Лиэль, младше меня, но он будет вождем, и все стелятся перед ним, а сын бога должен помогать, делать добро!

— Каждому свое. Ты тоже можешь стать вождем, прояви себя. Пойми, я не могу навязывать эльбам свою волю. Пусть я и бог, но нельзя держать Этриус в страхе только для того, чтоб угодить своему сыну.

— Какой же ты тогда мне отец? — вскричал мальчик и, вскочив на ноги, бросил на Сатира ненавистный взгляд.

— Куззола, мальчик мой. Ты должен всего добиваться сам. И я, и мама, и все будут помогать тебе. Ты не один, — расчувствовавшись, бог приблизился и хотел обнять сына, но мальчик вырвался и побежал.

Сатир не находил себе места. Он никогда не оставит Куззолу одного и будет продолжать беседовать с ним. Оставалось лишь верить, что мальчик со временем поймет его. Нужно рассказать Габриэль о разговоре с сыном. Она так же нуждалась в поддержке, и он незамедлительно отправился к ней.

Девушка тоскливо сидела у окна в своей хижине. Сатир очутился рядом с ней, но она не испугалась его появления. Габриэль давно привыкла к подобной выходке бога. Пусть как ему угодно, но навещает ее.

— Здравствуй, любовь моя, — Сатир опустился перед ней на колено и как раньше протянул букет полевых цветов.

Девушка, молча, взяла их, не отпуская его руки. Взгляд ее глаз был глубокий, но не живой.

— Мы совсем не гуляем с тобой теперь, — улыбнулся Сатир, — держись крепче, милая.

В мгновение ока они очутились на цветочной опушке посреди леса.

— Здесь я и собрал этот букет. Тут очень красиво, — Бог галантно покружил девушку вокруг себя.

— Любимый, спасибо, — ответила Габриэль, — но я уже не та…

— Что с тобой? Мальчик образумится. Потерпи, — встревожился Сатир.

— Не понимаю, что со мной. Я слабею, мне уже не радостно, и все чуждо. Как будто, кто-то забирает мои жизненные силы себе.

— Не говори так. Я тебя люблю. Ты красива и молода. Эльбы долгожители, — Сатир нежно прижал девушку к своей груди и поцеловал в губы, — Не думай о плохом, я с тобой.

— Да, но ты не убережешь меня. Я скоро умру, Куззола забирает мои силы. Он наше проклятие, любимый, наша беда.

Сатир не нашел, что ответить. Он целовал и обнимал Габриэль, но девушка действительно отдалялась от него. Сама ли она так изводила себя, или и вправду мальчик забирал ее силы, он не понимал. Оставалось лишь верить, что его возлюбленная со временем воспрянет духом. Он никогда не оставит ее одну.