Попутные рассказы

Александр Викторович Стенников (2020)

В чем же правда жизни, брат? В чем ее сила? В чем настоящность?.. Многие подобные вопросы будоражат наш разум, пока мы не попадаем в экстремальную ситуацию, в которой реально приходится бороться за свою жизнь. Как часто мы не можем разобраться в хитросплетениях чувств, порой принимая за любовь влюбленность и за преданность — обычную зависимость. В каждом рассказе сборника — реальные события, реальные люди, невероятные истории, которые учат, цепляют за живое и задают вопросы: а я так смог бы, а любовь действительно такая, а действительно в этой жизни за все приходится платить?! Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации. Содержит нецензурную брань.

Н Е В Т О В Р Е М Я, И Н Е В Т О М

М Е С Т Е…

Основано на реальных событиях, место событий изменено, любые совпадения случайны.

Если ехать не далеко, то в таком случае, путешествие в плацкартном вагоне, очень даже «душевное мероприятие». На время поездки окунаешься, как бы в огромную коммунальную квартиру. В которой с ором по коридору бегают друг за дружкой дети. Где слышен плач грудного ребенка и сушатся им-же «отмеченные», с запашком простынки. Напротив, через коридор, на боковых местах, уже не молодая пара под пахнущую дымком рыбу, приобретенную на одном из полустанков — потягивают пивко, а за стеночкой мужики режутся в карты на мелочь. В следующем купе, молодой студент декламирует трем дамам не определенного возраста свои страстные, но еще совсем «сырые» стихи. Периодически, через вагон, в белоснежном, накрахмаленном переднике, проходит официантка из ресторана поезда, громко предлагая: «Пирожки, горячие пирожки!» Следом за ней неугомонный проводник с соблазнительно парящимся чаем в красивых, раритетных подстаканниках: «Чайку не желаете? Горячего, цейлонского»

Такая временная и не принужденная атмосфера, очень быстро находит людей, сближая их, до исповедания друг другу откровенно выворачивая наизнанку самое сокровенное и потаенное, понимая, что этого человека видишь впервые и поэтому «изливая себя» наверняка есть гарантия, что расставшись с ним, больше ни когда в этой жизни его уж и не встретишь…

Но на этот раз, бухгалтерия родной редакции расщедрилась, и я, ее неизменный журналист — это, оценил, войдя, в по — домашнему ухоженный, без единой пылинки, уютный вагон ЛЮКС. К тому же, вагон был новым и оснащен всем необходимым для поездки на дальние расстояния. Такие вагоны появились совсем недавно и позволяют путешествовать с повышенной комфортностью, даже скучно…

Войдя в люксовое купе и оглядевшись, поймал себя на мысли, что это вовсе не поезд, а «временной портал», что я уже приехал и нахожусь в апартаментах дорогого отеля, ждущего меня города. Взгляду моему предстали двухместные покои с мягкими и достаточно широкими диванами и таким же креслом в углу. Шкаф для одежды из дорогой породы дерева. На столике, в не большой, но элегантной вазе живые и свежие ромашки. Удивила современная аудио и видеосистема, на стеночке тонкий жидкокристаллический монитор телевизора, доступ в интернет (Wi-Fi), и само — собой — кондиционер! И конечно отдельный санузел, с пределом мечтаний пассажира плацкартного вагона — наличие душа, не только с холодной, но и с горячей водой!

Разувшись и скинув куртку на диван, я ходил по купе, с любопытством рассматривая и трогая все предметы, которые поедут со мной дальше; телевизор работает, из крана, как и должно — бежит горячая вода, кресло уютное, цветы пахнут как ромашки, а окно идеально чистое, через которое я заметил плавно уплывающий перрон. Поезд все чаще стал постукивать колесами, набирая скорость, и я вдруг ощутил двоякое чувство; радости, что какое-то время буду ехать один, можно «обжиться» и почувствовать себя по причине первенства — хозяином. И чувство второе — волнение и досаду одновременно, кого же судьба на этот раз выберет для меня в попутчики, а вдруг, я так и буду ехать один?

Не торопясь, я стал «обживаться»: переоделся, разложил на столике свои «инструменты»: ноутбук, диктофон, блокнот. По ходу натыкаясь на все новые, четко продуманные «мелочи, умного купе». Вот, кстати, можно узнать по информационной системе, долго ли мне еще хозяйничать в одиночестве? Нажав на кнопочку, тут же услышал приятный женский голос:

— Слушаю Вас, что желаете заказать, или Вам ответить на Ваш вопрос?

— Будьте добры, скажите время прибытия на следующую станцию? И продано ли второе место в моем купе?

— Прибываем через три часа, в 13.20. Место продано из Москвы. Возможно, пассажир опоздал на посадку, или же решил не ехать.

— Спасибо.

— Пожалуйста, обращайтесь.

Не доехав до следующей станции, в дверь постучали. И не успел я ответить на стук, как она распахнулась. В проеме образовался, смешной мужчина, лет пятидесяти с чемоданом в одной и парой красивых коробок в другой руке. Не высокого роста, коренастый, с большими синими глазами. Из каждой подмышки торчали горлышки бутылок, а карманы широкого полупальто оттопыривали чем-то круглым. Выглядел он, мягко говоря — растрепанным и к тому же подшофе.

— Доообрыый дееень! Я, туточки! — протяжно, по театральному, воскликнул мужчина, замерев, ожидая мою реакцию. Но я был обескуражен столь неожиданным его появлением, что только и смог как мотнуть головой на приветствие. Он же так и стоял, замерев не подвижно, и только его выразительные, широко раскрытые глаза, измерив меня с ног до головы, продолжали крутиться, рассматривая интерьер купе.

— Мыыыы, в поезде? — его глаза от удивления медленно поползли ко лбу и параллельно им, его круглая шляпа вдруг сама по себе стала сползать на затылок, а освободившийся чубчик, встал ёршиком. Очень медленно присев, будто опуская тяжелую штангу, демонстративно разжав пальцы обеих рук, поставил вещи на пол. Поочередно наступив на пятки, снял скрипучие башмаки, с загнутыми носками вверх. Затем он подошёл к столику, развёл широко руки, успел резко на пальчиках развернуться и за горлышки поймать бутылки, ударив бутылками снизу карманов, из которых тут же вылетели лимоны, через мгновение они были в его руках, но когда он успел поставить бутылки на столик я так и не заметил.

— Вот, попал в"пробку", пришлось прыгать в уходящий поезд, и пробираться к вам через ресторан, а там уже друзья! Посидели немного, а прощаясь, они задуплили меня виски с лимонами — сейчас мы с вами будем знакомиться…

Он был изрядно навеселе, все его движения были, то стремительны, а то замедлялись как в пантомиме, что выглядело виртуозно и смешно. Нет, он не был смешен, он был смешным, я видел этого человека всего две минуты, но успел проникнуться симпатией и необычайной радостью соседства. Мощная энергетика, мягкое тепло, притягательная харизма, и все это в одном человеке! Мало того, его энергетика прет фонтаном вверх, распыляясь вширь и в даль мелкими струями магии умилительного колдовства, которая пронизывает тебя насквозь…

В голове постоянно металась одна мысль, что я знаю этого человека, часто его вижу, но картинка не прорисовывалась, словно в тумане, одни очертания…

Постоянно улыбаясь, я не мог оторвать от него глаз. Присмотревшись, моя душа вдруг медленно завибрировала сочувствием к этому красивому мужчине, за маской тонкого веселья, я увидел очень уставшего и печального человека.

— С вашего позволения, мой юный друг, мне необходимо принять холодный, отрезвляющий душ, и переодеться. Я не заставлю вас долго ждать, а вы пока лимончики порежьте, пожалуйста, — прихватив свои вещи, он мгновенно скрылся за ширмой, оставив после себя сложный шлейф дорогого парфюма, табака и спиртного…

Можно только догадываться и тасовать варианты, кем же может быть этот незнакомец, с которым придется путешествовать через всю страну…

Но, он мне понравился, черт побери! Внутри закипело профессиональное любопытство, сколько ж в одном человеке, за такое короткое время — промелькнуло лиц! Я убрал со стола лишнее, нарезал лимоны, достал припасенную курицу — гриль, приобретенную в вокзальном буфете. В шкафчике обнаружил посуду на все случаи жизни, в том числе и хрустальные бокалы для вин.

Через короткое время, из-за ширмы появился вроде совсем обычный человек, в рваных джинсах, босиком, с ярким шелковым шарфом на шее поверх белоснежной рубашки с загнутыми наверх манжетами, и все в той же шляпе, которую, скорее всего при переодевании забыл снять.

— Не плохо, не плохо, молодой человек! А почему ж до сих пор не налито, юный мой друг? — при этих словах он снял трубку и стал делать заказ.

— Господа, прошу во второй люкс заказ. У нас две бутылки виски и два лимона, исходя из этого, на ваше усмотрение, чтобы, знакомясь, два сильных и молодых мужчин, могли плотно закусить. Сделайте красиво, plis…

— Надеюсь, мне представляться необходимости нет? — не дожидаясь ответа, он взял бокал с виски ударил по моему бокалу и залпом выпил.

— Напротив, мы с вами не знакомы, это я точно знаю. Хотя я, в большом сомнении, потому как, больше, чем уверен, что я вас знаю, или где-то видел, но картинка пока не прорисовывается. Простите за каламбур слов.

— Видимо, я ещё не все сделал в этой жизни. Вы сейчас напомнили мне, пожалуй, один из самых ярких фейерверков моей жизни, нежного, удивительного, значимого, — незнакомец на некоторое время задумался, грустно улыбаясь.., — так вот, за последние десять лет, я встречаю второго человека, который меня не знает. За это нужно выпить! — он налил ещё по тридцать грамм, посмотрев на меня, стал отвечать, опережая мой вопрос.

— Да, очень душевная история, и если вы о ней напишите, дорогой мой Сергиенко Г.В. то уж после этого, однозначно, каждый будет на улице показывать на меня пальцем. Я, наконец-то стану узнаваем! — казалось, он видит меня насквозь, читает мои мысли, и может говорить за нас двоих. Но, откуда он знает обо мне, мою фамилию?

— Но, уважаемый, откуда…? — я в недоумении развёл руками.

— О, это было, совсем не сложно, проходя мимо проводника, я поинтересовался, с кем имею честь соседствовать. Ну а глядя, на экипировку вашего столика, понятно, что товарищ Сергиенко журналист или писатель… Ну а коли так, живя с вами в одном городе, будучи публичными людьми, наверняка, заочно, хоть однажды, да слышали друг о друге. При этом он сделал не заметное движение руками и его лицо «заулыбалось» ярким, круглым, смешным клоунским носом, а шляпа в один миг превратилась в парик «рыжего», — Вуаля, я, туточки! Весь вечер на манеже, клоун Подсолнух — Конапуша! — профессионально представился сосед по купе…

— Ну конечно! Не уш-то ВЫ, Ефим Петрович, Любимый? Кстати, у вас уникальная фамилия! — а я Георгий, работаю, как вы уже заметили, журналистом, публикуюсь в альманахе «Россия современная», — рука клоуна оказалась сильной и жесткой.

— Да — да Георгий, и мне приятно. А ваши «частные расследования», очень увлекательны, с большим нетерпением жду новых историй, а так-же ваши «попутные рассказы», ведь чего только жизнь не вытворяет с нами! Наверняка, многие истории так и просятся на бумагу! Что касается моей фамилии, это сплошной веселый анекдот, старайтесь не забываться, казусов и веселых событий вокруг нее было предостаточно, как от женщин, так и от мужчин! При посторонних по фамилии, прошу не называть.

— Вы уж меня простите Ефим Петрович, что не признал вас, весь город в ваших афишах, но вот так, без грима, не имел честь. Да и признаться, как бы вам не показалось больно, к цирку отношусь ровно и бываю в нем редко, скорее, по необходимости, чем по желанию. И все же, поднимем бокалы за вашу веселую и наверняка, очень трудную работу, и за знакомство.

— А еще Георгий, предлагаю перейти на «ТЫ» — выпив, мы раздербанили курочку и стали закусывать. В это время в дверь постучали, и на пороге появился официант с заказом. На разносе все было красиво, фрукты, нарезка, мясо, что — то еще. Петрович, не принимая мои возражения по оплате заказа, рассчитавшись, поблагодарил официанта, дав ему на чай.

— Георгий, он же Жора, он же Гога, он же Юра, ты взорвал мои воспоминания…

Кстати, а ты слышал любимый анекдот Юрия Никулина? Нет? Тогда, пожалуйста: — Из пункта А, в пункт Б, на встречу друг другу вышли два поезда, и не встретились…

— Почему?

— Не судьба…

Вот так и в жизни, вроде очевидные и по всем законам жанра — истории, логично и по — хорошему должны сложиться, но… не судьба.

Поезд, притормаживая, плавно подъезжал к первой станции нашего долгого пути. Не сговариваясь, накинув куртки, мы вышли на перрон — тихой, прохладной осени. Наш вагон остановился напротив новенького, двухэтажного, сверкающего, манящими рекламой витринами, современного торгового центра. А сбоку от него, притулился, старенький, обшарпанный киоск, похожий больше на «избушку бабы Яги» с огромной, на всю крышу, вывеской с названием «МОЕ МЕСТО ПОД СОЛНЫШКОМ».

На перроне, Петрович окутал нас вкусно пахнущим дымом дорогой сигары. Глядя сквозь суетливых пассажиров, печально задумался, не замечая не радости встречающих, и не слез провожающих…

Поездка продолжалась в затянувшейся паузе. Я, выбрав уединенную позицию в уютном кресле, не отрывая глаз от впавшего в задумчивость Ефима Петровича, не мешая его мыслям, терпеливо наблюдал, словно в немом кино, как в этом человеке, необъяснимо красочно, совмещаются внутренние эмоции, с наружными. Он ходил по купе, совсем не замечая меня. То резко останавливался и долго смотрел в окно, то садился на диван, обхватив голову руками, как при головной боли — плотно сжимая веки…

— Половина пассажиров этого поезда: друзья, коллеги, — неожиданно, не открывая глаз, начал свой рассказ уставший клоун, — Цирк с Цветного, едет в Красноярск, на гастроли, на мою малую, милую Родину…

А я вот, с самого детства «болею» цирком, — как бы разговаривая с самим собой, Петрович стал постепенно возвращаться в наше купе. — Всегда смешил родных, сам придумывал репризы, подсматривая за животными и окружающими меня людьми. Мне аплодировали и поддерживали, мол, растет новый клоун «КАРАНДАШ».

Затем студия народного цирка, училище, к тридцати годам выиграл ряд международных фестивалей; в Пекине, Токио, Берлине. Когда получил приглашение от Никулина, работать в новом — Старом цирке на Цветном Бульваре, подумал — что это шутка? Знаешь — ли, Гриша, с далекой периферии, да так сказать в МЕККУ отечественного цирка! Это ж предел мечтаний любого, кто, хоть какое-то отношение имеет к нашему ремеслу.

— МОСКВА, было самое начало лета. Вторая половина июня. Нежная зелень на деревьях и газонах. У большинства людей в движениях и на лице просматривалось похожее настроение, что жизнь зародилась с утра, что лето бесконечно и все самое хорошее впереди. Я находился на той же волне эйфории, так как все, о чем мечтал, у меня сложилось! Все, к чему долгое время шел, трудился, да, мечтал…

С самого утра встреча с Юрием Владимировичем, с Никулиным, определила и раздвинула горизонты на многие годы вперед. Из его рук получил ключи от квартиры, относительно не далеко от цирка. И поэтому, шествуя по безоблачному городу, не ощущал ногами тротуара. Видел, что люди красивые, окна и витрины светятся блеском, воздух свеж и невесом…

Я шел по березовой алее, что-то мурлыча себе под нос, любуясь молодыми парами, которые укрывались на лавочках в тени березовых сережек и листьев, шуршащих от теплого летнего ветерка…

И вдруг, в один момент, мир вокруг меня словно замер, или вовсе исчез. В самом начале аллеи, навстречу мне, шла — ОНА…

Да и сказать шла, что ничего не сказать. Я видел медленно парящего, не касаясь земли ангела, в виде молодой, очаровательной, сияющей девушки. На ней было белое, воздушное платье, значительно выше колена изящных и ровных ножек. При каждом ее шаге, ветерок волновал подол платья и мое воображение, подхватывая в унисон пряди густых, длинных, черных как ночь волос, которые спадали по плечам, переливаясь на солнце. Улыбаясь, сама себе, и плавно жестикулируя красивыми, худенькими руками своим мыслям в голове, проходя мимо, одарила меня мимолетным взглядом темно карих глаз, и улыбкой, предназначенной только мне…

В этот момент, она была необычайно миловидной. Взглянув на меня, она как бы сказала: «Смотри, любуйся, я недолго буду такой». Хоть она и парила в моем воображении где-то между небом и землей, но мелодичный стук высоких и тонких каблучков до сих пор звучит в моих ушах…

А я, как вкопанный, не в силе шевельнуться, смотрел, и вдогонку, мысленно, уже шел рядом, шутил… и мы о чем-то смеялись…

— Ты влюбился, Ефим Петрович? С первого взгляда?

— Что ты! Гоша, я так считаю, что любви с первого взгляда не бывает, как и со второго, так и с двести пятого…

Когда-то в начале юности, подрастая, у меня стали возникать взрослые вопросы, как правило, на них отвечал мой дед Илья. Как-то я спросил у него, видел ли он любовь с первого взгляда?

— Ох, внучек…, вздохнул мой дед, и продолжил, — мне уж 93 года, зрение уже не то. Мне обязательно пощупать надо, и не только руками. Мне очень важно, что б человек был душевный, милый, умный, и желательно с чувством юмора.

— Заметь, Георгий, «слепым» можно быть и в более молодом возрасте, особенно при первом взгляде, поэтому рекомендую — «прощупать».

— Ну а как же литература, ведь против классики не попрешь. Опять же — кино…

— Еще скажи, дамские романы, и мыльные оперы. Многое хорошего, и не очень, написано и снято про любовь. И каждый человек к любви относится по-своему, со своими определениями. А кто-то, за всю свою жизнь, так ни разу и не «вспыхнет».

Жизнь без любви к женщине, Гоша, пуста и никчемна, даже если ты богат, здоров, успешен и знаменит! Великий Александр Блок сказал однажды — «Не влюбленный человек, не имеет право носить звание — человека». Можно, конечно, поспорить, но для меня, к примеру, любовь, это воздух! Наливай Георгий, выпьем за любовь, — я плеснул виски, чисто символически по бокалам, как говорят, не пьянки ради…

— Петрович, за твою ЛЮБОВЬ!

— Да. Каждый, за свою…, — мы выпили, и какое-то время, молча закусывали. Но изъяны моего нетерпеливого характера журналюги, желали срочного продолжения. Что же там может быть дальше, чего я в этой жизни еще не знаю?

— Так что же дальше Петрович? Она так и ушла? — прервал я затянувшуюся паузу.

— Не гони лошадей, Жора! — с какой-то Одесской интонацией сказал клоун Конапуша, и затем, уже серьезно продолжил: — Я сейчас вспомнил слова Андрея Рублева из замечательного фильма, великого Тарковского: «…бывает, устал, намаялся… И вдруг, с чьим-то взглядом в толпе встретишься, с человеческим, и словно причастился. И все, легче сразу, разве не так?». Редко, Георгий, сейчас, можно встретить такой взгляд, а так хочется найти эти глаза, и смотреть в них бесконечно, до исцеления, омываясь в них до кристальной чистоты…

Так вот, у девочки этой, был именно такой взгляд…

Нашу жизнь, определяет ВРЕМЯ. Все в ней происходит именно в нужное время: ни раньше, ни позже. И обязательно для чего-то. И все встречи, в нашей жизни, не случайны. Некоторые не заканчиваются никогда: живут в свято хранимых воспоминаниях, образах, если невозможно реальное присутствие в жизни другого. Просто знаем ли мы, хотим ли знать, что мы значим для других, когда-то очень близких людей, и тем более, для посторонних, вдруг обративших на нас «пристальное» внимание?

Ефим Петрович говорил, то прерывал свою речь задумываясь сам в себе. Я терпеливо ждал, не перебивая его мысли.

— Любовь, говоришь… Как я мог тогда полюбить еще кого-то? У меня семья, дети. И я любил, всем сердцем мою жену, с нежной благодарностью за моих очаровательных двойняшек, рыжей, пре рыжей Манюни и белобрысова Ванюни. Я считал, и так чувствовал, что у нас в отношениях более высокий уровень, чем влюбленность. У нас была духовная общность. Это, когда люди близки на духовном уровне. Мы не чувствовали превосходства друг перед другом, не оценивали и не сравнивали нас с другими счастливыми парами. Мы не боролись за первенство, кто главнее в семье, и не пытались менять друг друга. Хозяйничали по дому на равных, вместе, не деля обязанности на мужские и женские. Я, относился к любимой, как к девочке, и поэтому не считал зазорным помыть полы или приготовить ужин, вместе трудились и рядом отдыхали. Я, конечно, был не путевый, совершал разные глупости. Она ж терпела, и все мне прощала…

А еще, из-за моей профессии, мы очень много были врозь, что рвало нас и затем еще крепче соединяло. Конечно, поначалу нашей жизни вместе, было не все так идеально, какое-то время, наверное, как и у всех это бывает, «притирались» через мелкие ссоры и обиды, в предьяве на твое личное пространство, на фоне глупой ревности и не понимания каких-то ситуаций…

Но эти не приятные мелочи быстро забывались, вымещением их мелочами приятными. Я любил, когда по ночам она обнимала меня со спины рюкзачком и как ребенку, заботясь, поправляла одеяло, когда смотрела в окно, пока я не скроюсь из виду. Мне было хорошо просто от того, что она была рядом, и носила меня в себе. Одним словом, я ощущал счастье, она делала меня таковым. И вот, уходя на работу, я, уже на разрыв скучал, и спешил домой, чтобы вновь коснуться любимой, взглядом, словом, нырнуть носом в запах волос и не напрягаясь молчать обнявшись. При этом, все, и внутри, и с наружи приходило в очаровательно — замкнутый баланс. Я никогда не спрашивал, любит ли она меня, и так же ли ей хорошо со мной, как и мне с ней. Достаточно было глаз, нежности рук и взаимной заботы, это и есть подлинная близость. Это не столько физическая близость, сколько душевная, эмоциональная и более интимная. Иногда мне приходила мысль, которая и в страшном сне — ужасная. Я думал, что же со мной будет, если она уйдет? Нет, не к кому-то, а вдруг умрет раньше меня? И на меня еще в сотни раз больше обрушивалось счастье, что мы вместе, что могу дотронуться, и смотреть на то, как она причесывается, напевая что-то себе в полголоса. Как в ее руках мелькают спицы, когда вяжет и как велосипедиком спит. Как читает на ночь детям сказки. И, как ребенок смеется до коликов, держась за живот на моих представлениях, хоть и видела их, уже много раз. В такие моменты, я приносил старые альбомы, обнимал ее, и мы смотрели на счастливые мгновения нашей молодости. После чего я старался уединиться и со слезами благодарности молился Пресвятой Богородице, просил прощение за такие черные мысли, где-то глубоко в душе понимая, что если ее не станет, то и моя жизнь закончится. Эти чувства не объяснить и не выразить словами, их можно только почувствовать и пережить самому. Нет, даже не пережить, а прожить…

Поэтому, в нашем сердце, может жить только одна любовь. Любить двоих невозможно, обманывать, да, или обманываться самому. Но это уже не любовь, это заблуждение…

Но, все мы человеки, и то, что ты называешь любовью с первого взгляда, я называю — влечением. В начале отношений — всегда, только влечение. Почему нас влечет к кому-то, и не важно, есть у тебя семья или нет, мужчина ты или женщина. Да потому что, в этом человеке есть то, чего у тебя нет, или не может быть по определению. И ты хочешь этим обладать. Все равно, так или иначе, мы есть друг у друга, пока нам, друг от друга что-то нужно. К примеру, желание ощущать себя; живым, нужным, желанным, красивым, сексуальным, смелым и т п. Таким, о каком тебя забыли в реальных отношениях, таким, каким ты уже не нужен, в настоящей семье, а нужен для чего-то другого, но не для чувств. И вся эта «химия» с новым человеком бурлит больше на подсознательном уровне, и должно пройти определенное время, пока ты разберешься и начнешь адекватно принимать свои решения. А пока, общаясь, ты получаешь то, чего у тебя нет — эту волшебную энергию в полной мере, порой, не осознавая, ломаешь все, что было «ДО». И, если твое сердце свободно, оно постепенно от влечения, начинает заполняться нежной влюбленностью к этому человеку. Я таких людей называю — «Влюбленыши». Влюбленность — она звенит в душах, сводит низ живота в приятных спазмах и пускает мурашки по всему телу, но и это еще не любовь. Влюбленность перерастает в страсть. Страсть — она гремит и сверкает как молния с громом, кричит о себе, подчиняет себе твою волю, сладко грешному твоему падению к Ее ногам. Беспрестанно думаем о предмете влюбленности. Ходим, не замечая, что улыбаемся сами себе, словно придурки. Мы, как слепнем на какое-то время, больше никого и ничего не видя вокруг. В этот период, для нас, больше ничто не имеет значения. Ловим каждое слово любимого, даже если тот несет какую-то ахинею. Держим, друг друга за руки, смотрим в глаза, обнимаемся, целуемся, сочиняем стихи, музыку, это так возвышает… но и это пока не любовь…

А любовь — она тихая… Она струится по кончикам пальцев, когда ты касаешься ими самых желанных волос и самой нежной кожи. Она растекается и согревает тебя из нутрии как дорогое вино. Любовь не кричит о себе, не заставляет что-то доказывать, она умиротворенно тебя успокаивает и позволяет наслаждаться тем, что наполняет тебя из нутри, когда ты засыпаешь в любимых объятиях..

Мое влечение к этой девочке, было мимолетным и абсолютно нереальным, сопоставимым как посидеть на облаке болтая ногами, или скатиться на попе с радуги. Я просто, увидел красивого человека и причастился к волшебству красоты, молодости, силе смелого тела. Красота, это своеобразный наркотик, от которого получаешь удовольствие, которое хочется испытывать снова и снова, и это желание вызывает болезненную ломку, когда возникает пауза. Мы идем за красотой в Третьяковскую галерею, лезем в горы и валяемся в ароматах альпийских лугов, осенью любуемся разноцветьем природы. В тот момент я ощутил забытую, сладкую радость, с удивлением для себя, что вот, еще есть на свете такой человек, который может вызвать во мне такие отзывы…

Я шел за ней и, радостно любовался ее походкой, тем, что вытворял с ее платьем ветер, и как-то по-хорошему ему завидовал. Я не задумывался вопросом, куда она идет и чему она загадочно улыбается, пока не оказался на территории празднично украшенной, обычной школы. В этот день в школе был выпускной бал. И эта девочка, улыбаясь, шла к своей будущей счастливой, взрослой жизни.

На твой немой вопрос Георгий, отвечаю, нет, я не подошел к ней, и не познакомился. А через неделю, и вовсе, я с труппой Московского цирка, уехал на мои первые гастроли, на целых два месяца. С каждым днем все больше забывая эту мимолетную счастливую встречу.

— Ефим Петрович! — воскликнул я, — но так-же нельзя! Мне так и рисуется продолжение сего повествования.

— Гоша, я жил прежней, все устраивающей меня семейной жизнью, не менее интересной и успешной карьерой — клоуна Подсолнуха Конапуши. И не чего в этой жизни менять не хотел.

— Петрович, но эта выпускница, ведь неспроста ты рассказываешь о ней. Понимаю, что она особенная. Наверняка за свою цирковую жизнь ты встречал множество подобных, красивых женщин. Я уверен и в труппе красавиц достаточно, да и среди поклонниц находились такие, которые согласны были по первому твоему слову отдать тебе и руку, и сердце, и всю свою необъятную женскую любовь, нежность и преданность. Опять же — секс, влечение? Что, так ни разу и не был искушен?

— Да, Жора, наверное, ты прав. Красивых людей, на моем пути было предостаточно, которыми можно любоваться, восхищаться, и где-то даже по-хорошему им завидовать. А, может, в свою угоду подло ими пользоваться, но радости это принести не могло, скорее боль и разочарование. Что касается секса, да это удивительное удовольствие между мужчиной и женщиной, но не любовь. Секс, как обычное удовольствие, можно испытывать с любым, когда ж люди влюблены, они при этом отдают друг другу не только тело, прежде всего свою душу и сердце…

Конец ознакомительного фрагмента.