Поцелуй солнца

Александр Владимирович Хвостов, 2019

Цикл рассказов о лете, об отдыхе, о любви, о природе и, конечно же, о нудизме. Собственно говоря, нудизм – это отдых тела от одежды и ничего плохого нет в том, чтобы хотя бы часик походить нагишом, делая при этом самые обычные дела по дому, или просто загорая и купаясь. Да и потом, если вспомнить картины художников, где изображалась обнажённая натура, то я глубоко уверен, что они хотели показать природную красоту человека. Не буду скрывать, что именно эти картины вдохновили меня на то, чтобы написать эту книгу и постараться показать всё лучшее в человеке – от его тела до мыслей и души.

«Поцелуй солнца»

От всей души посвящаю

Мой рассказ Юрию Нагибину.

Я часто и нежностью вспоминаю один день давным-давно ушедшего лета. С нежностью потому, что, во-первых, погода была какой-то нежной к тебе, вроде бы тепло было и солнечно, но в тоже время солнце не жгло тебя — а ласково грело. А вторая причина в том, что тот день мы провели с моей любимой мамочкой. Вероятно, кто-то, прочтя последнюю фразу, покрутит пальцем у виска и найдёт меня слегка сумасшедшей… Но для меня, можно сказать, блажен всякий день, который мы с мамой проводим вместе где-нибудь в тиши и в дали от суеты и прочей нервотрёпки, где мы можем погулять, от души «посплетничать»…

Даже сейчас, когда мне уже под 30-ть и у меня у самой дочка-малышка; а что уж про детство говорить! В детстве ожидание и наступление выходного мамы для меня были сравнимы с ожиданием и наступлением праздника. И когда этот праздник наступал, наконец, то я, как мышь, могла тихонько проникнуть в мамину спальню, заползти к ней под одеяло и оставить на её плече лёгкий, едва ощутимый поцелуй. Если мама лежала ко мне лицом, я могла на нём увидеть полусонную улыбку кошки, которая во сне налопалась сосисок и прибывает в сытом блаженстве! Я не говорю о том, что мама, улыбаясь и потягиваясь, издавала почти кошачье мурлыкание. Она не спала, а просто лежала с закрытыми глазами, ожидая моего прихода и этого лёгкого и спокойного поцелуя, чтобы потом, прижав меня к своей тёплой груди, поцеловать в ответ, погладить по спине, назвать меня котёнком или солнышком… Помню, однажды, вот так лёжа с мамой и получив от неё поцелуй, я ей сказала:

— Знаешь, мамочка, если бы было можно, я бы тебя попросила поцеловать меня с головы до ног.

— Почему? — удивлённо спросила меня мама. Я ей отвечаю:

— А потому, что каждый твой поцелуй тёплый, как лучики солнца летом — и хочется этого тепла везде!

— Фантазёрка ты моя любимая! — смеясь, сказала мама и поцеловала меня в обе щеки. — Потерпи немножко — скоро уже лето придёт и мы погреемся с тобой на солнце!

Можно сказать, что всё это было своего рода нашим ритуалом выходного дня, когда никуда не надо спешить и можно вместе понежиться в кровати, сколько влезет! А влезть в нас могло часа два свободно! Причём мы могли или просто молча лежать вместе под одеялом, или о чём-нибудь тихонечко мурлыкать. Но и в том, и в другом случаи нам было хорошо!!!

В тот день мы с мамой решили поехать на озеро, чтобы позагорать, покупаться и вообще отдохнуть. Как сейчас помню, на маме был цветастый сарафан, обнажавший её красивые, округлые плечи, и такая же косынка на голове, в то время, как я нацепила купальник и влезла в закрытое голубое платье с коротким рукавом и с золотыми рыбками, а на голову напентерила белую дырчатую шляпу с голубой лентой и голубой розой. И это платье, и эту шляпу я любила больше всего!

Вот мы приехали. На озере была тишь и благодать! Мы с мамой, найдя себе удобное место не далеко от машины, стали располагаться. Постелив любимое своё полотенце с огромным, весёлым дельфином и сдёрнув с себя платье, я повернулась к маме, чтобы попросить её приютить его у себя в большой сумке, потому что думала, что у неё ему будет лучше. И тут я обалдела: моя мама, человек интеллигентный и образованный, стояла передо мной совершенно обнажённой. Я реально была в шоке!

— Мама! — крикнула я в удивлении. — Ты что, будешь голой загорать и купаться?

— Да, буду, — сказала спокойно мама, как будто ничего и не сделалось. — А ты не хочешь раздеться?

— Нет! — резко ответила я, шлёпнулась на полотенце и, положив на ноги сложенное платье, опёрлась на него и надулась.

— Аня, зайка, что случилось? — с тревогой спросила мама.

— Я не хочу, чтобы нам с тобой было стыдно перед боженькой, — сказала я со слезами в голосе.

Мама давно стала приучать меня к той мысли, что боженька всё видит с неба, что за плохие дела он рассердится и накажет, а за хорошие и тебе что-то хорошее сделает. Вот почему и поступок мамы, и её предложение, чтобы я сделала тоже, что она, огорчили меня.

— Анечка, голубушка моя любимая, послушай меня, пожалуйста! — опустившись ко мне, попросила мама. Я повернулась к ней в слезах. — Я ни в коем случаи не хотела и не хочу тебя обидеть или сделать тебе плохое, — продолжила мама. — И, тем более, я не хочу того, чтобы и мне, и тебе перед боженькой было стыдно. В том, что я тебе предлагаю, нет ничего плохого! Наоборот — у тебя будет красивый, ровный загар. Ты же хочешь красивый и ровный загар?

— Хочу, — сказала я, ещё плача. — Только Бог всё видит.

— И пусть видит! — сказала мама. — Мы перед ним ни в чём не виноваты, поверь мне! Мы будем загорать, купаться и играть, и ничего безобразного в том, что мы это будем делать раздетыми, не будет. Да и наконец, Бог и тебя, и меня на эту землю послал голышами — так что он нас с тобой за то, что мы вот так загораем, не заругает.

— Правда? — спросила я, утирая глаза.

— Конечно! — казала мама.

Я как-то несмело сняла купальник, будто бы ещё не до конца уверена в словах мамы, отдала его и платье ей, и легла голой на полотенце. Первое время мне было неловко, будто на нас кто-то смотрит, а мы в чём нас мать родила. Помню, я, как собака, вокруг озиралась, боясь, что нас реально застукают.

— Лежи ты Христа ради спокойно! — сказала мама, поняв моё беспокойство. — Всё будет хорошо! Место тут тихое, мне его дядя Броня подсказал — он тут рыбачит. Отдыхай и не бойся ничего! В конце концов, даже если нас нечаянно кто-то увидит — так мы с тобой ничего не украли и никому плохого не делаем, а просто загораем. — рука мамы легонько проползла по моей спине. — Помнишь, ты хотела, чтобы я тебе расцеловала спинку, говоря, что мои поцелуи тёплые, как лучики солнца? Вот пусть тебя солнышко сейчас и целует, а ты отдыхай!

Надо сказать, что последняя фраза мамы мне понравилась. А верно, почему-то хочется иногда сказать про солнце, что оно тебя целует. И поцелуи эти тебе кажутся такими тёплыми и нежными, что подумаешь в какой-то миг, будто это боженька тебя, дитя неразумное, поцеловать пожелал от любви к тебе большой, потому что он, как всякий из нас к своим детям, строг, но при этом добр и нежен. Возрадуйся этой его отцовской нежности и прими её с благодарностью!

Вопреки моим ожиданиям, никого на озеро тогда не принесло — и я расслабилась так, что вообще забыла про свой вид; и вспомнила о нём, когда мама подала мне купальник. А так мы с мамочкой от души наплавались, назагорались, наигрались в разные игры — от Морского боя до Бадминтона… и наговорились. Да, нам обеим было весело и хорошо и очень не хотелось уезжать; но мама пообещала, что мы сюда ещё приедем. И мы приезжали, и приезжаем поныне, уже втроём; и хочется верить, что этот поцелуй солнца будет далеко не последний…

15 03 2016г.