Не люби женатого

Александр Гавриленко

В книге «Не люби женатого» Вы найдете для себя много интересного о любви, встречах, расставаниях, борьбе за свое чувство и красивых сценах любви. Книга «Не люби женатого» должна понравиться не только женщинам, но и мужчинам.

Попутчица

Работа у меня такая, что часто приходится быть в дороге — под перестук колес и мигание пейзажей и городских построек за окном. Чаще передвигаюсь на поездах или автобусах, все зависит от расстояния и возможностей. На самолете стараюсь не летать. Не люблю я этот вид транспорта, и у этого есть свои объяснения, которые не имеют отношение к моей истории. Конечно, от постоянного чувства дороги устаешь, но в то же время даже в самом нудном деле есть и приятные минуты. Это встречи с людьми, с которыми сталкивает жизнь в пути. Они бывают разными. Об одних забываешь сразу же, только попрощавшись, других помнишь долго, но, к сожалению, не всегда с хорошей стороны. Но есть и такие, кто надолго западает в сердце. И ты еще потом долго с легким сожалением невозможности повторения встречи вспоминаешь этого попутчика. Так было и в тот раз.

Я возвращался из командировки из небольшого городка. Знакомых я в нем не завел, прощаться было не с кем, и поэтому задолго до прихода поезда топтался у небольшого уютного вокзала, с нетерпением посматривая на часы. Хотел было в вокзальном кафе попить пива, но передумал. Появление поезда встретил спокойно, без эмоций — их убило ожидание. Предоставив проводнице билет, вошел в полупустой вагон. Нашел свое купе — оно было пустым. Я даже обрадовался своему будущему одиночеству. Поставив сумку, уселся у окошка, достал вчерашнюю спортивную газету, развернул и… Дверь купе с шумом открылась — я увидел стройную симпатичную женщину лет сорока. Она, осмотрев купе, остановила взгляд на мне и с таким видом, будто ожидала увидеть именно меня, сказала, улыбнувшись:

— Здравствуйте! Разрешите пройти?

— Проходите, проходите, — встрепенулся я. — Давайте помогу вам с сумками!..

— Большое спасибо, но я справлюсь сама, — ответила она и снова улыбнулась, так что я даже не посмел обидеться на ее отказ.

Разобравшись с сумками, она присела напротив и посмотрела в окно, а затем повернулась ко мне и спросила:

— Вы, наверное, командировочный?

— Почему вы так решили?

— А вас никто не провожает, — хитро улыбнувшись, ответила попутчица.

— Ну, тогда и я могу сказать, что вы из командировки. — сказал я. — Вас тоже никто не провожает!

— Нет, — возразила женщина. — Я не из командировки еду, а из дома. А никто не провожает меня, потому что муж на работе. Еду за детьми, которые отдыхали летом у родственников в деревне.

Поезд тронулся, и наш разговор закончился, мы оба просто смотрели в окно. Я мельком бросил взгляд на свою попутчицу — в глазах, где минуту назад плясали чертики, сейчас была грусть. Почувствовав, что ее пытаются рассмотреть, она как-то внутренне встрепенулась и, улыбнувшись, спросила:

— Что, понравилась?

Я даже растерялся от этого вопроса и только кивнул в ответ. Женщина снова улыбнулась.

— Ну, что, попутчик, будем знакомиться? А то дорога длинная. Как вас зовут?

— Вадим Анатольевич.

— Вадим Анатольевич, так как мы с вами примерно одного возраста, давайте звать друг друга по именам. Меня зовут Светлана.

— Очень приятно, меня — Вадим, — пошел я на поводу у своей попутчицы.

В этот момент в дверь постучали, на пороге возникла проводница и попросила билетики. Она терпеливо ждала, пока мы отыскивали их, и, пожелав нам счастливой дороги, вышла из купе. Воцарившееся было молчание прервала Светлана:

— Давайте поедим? Вы же, наверное, в командировке по-настоящему и не питались?

— Да нет, спасибо, я не хочу, — я попытался отказаться от этого заманчивого предложения.

— И не спорьте, — сказала как отрубила попутчица. — В ваших же глазах написано, что есть хотите, — и полезла в одну из своих сумок. На столике появились домашняя колбаса, сало, нарезанное небольшими кусочками, хлеб, огурцы, помидоры…

— Ну, налетайте! — приготовив стол, сказала Светлана и взяла кусочек хлеба и помидор.

Отказаться от такого вкусного было просто невозможно. Вот так мы под перестук колес ели и разговаривали, понемногу знакомясь друг с другом. Светлана расспрашивала о моей командировке, работе, семье, детях. Я едва успевал отвечать на вопросы. Когда мы поели, она собрала остатки еды в сумку и, дослушав ответ о последних моих поездках, грустно сказала:

— А я почти никуда не езжу. Правда, была в начале лета в гостях у родственников из России и все…

Но тут же на лице у нее засияла улыбка:

— Там со мной смешная история приключилась…

— Рассказывайте, — улыбнулся я.

— В гостях водили детей на разные аттракционы. Детям было интересно, они многое перепробовали. И тут, глядя на них, захотелось и мне на чем-нибудь прокатиться. Там были такие качели в форме лодки… Кажется, «Емеля» называются. На них раскачиваешься высоко-высоко. Вот на них-то я и решила прокатиться. Меня и тетя, и двоюродная сестра отговаривали. А я заупрямилась: хочу покататься — и все! И покаталась, да так, что сердце чуть от страха не остановилось. Орала на весь парк, как сумасшедшая. Все люди сбежались на мой крик… Что вы смеетесь?

— Представляю! Для людей было зрелище, — ответил я, улыбаясь во весь рот.

— Ага, вам смешно, а каково мне было? — и на лице Светланы облаком мелькнуло испуганное выражение. — Кричу: «Помогите!» Я же не знала, что так страшно будет. Глаза закрыла и уже прыгать хотела…

— И что дальше? — сочувственно спросил я.

— А ничего! — вновь заулыбалась моя попутчица. — Потом, после аттракциона, два часа не могла отойти и запомнила «Емелю» на всю жизнь. А родственники, когда с ними перезваниваюсь, смеются: «Ну, что, Света, еще на „Емеле“ прокатишься?»

Я смотрел на улыбающуюся Светлану, и у меня было такое чувство, что знаю я ее всю жизнь. Мне нравились ее улыбка, глаза, усмешка… Кажется, вот так бы ехал и смотрел на нее, и смотрел.

— Вы что, в меня влюбились? — шутливо спросила она на мой затянувшийся взгляд и усмехнулась, заметив мое замешательство.

— Нет, — ответил я. — Просто удивляюсь, откуда у вас столько энергии и жизнерадостности?

На какой-то миг улыбка с лица моей знакомой исчезла (я уже успел подумать, что дернул черт меня что-то лишнее сказать, но тут же на сердце отлегло — Светлана вновь улыбнулась).

— Если честно, у меня в жизни не так все и просто. Многое пришлось перенести, — ответила она тихо. И тут же, по-своему истолковав мой взгляд, добавила: — Только не любовь, не думайте.

— Что же такое с вами произошло? — осторожно спросил я.

Светлана на какое-то время задумалась.

— Понимаете, — наконец ответила она. — Я выросла без родителей. С самого дня рождения я не чувствовала их тепло, хотя они на тот момент были живы и вполне здоровы. Мать даже второй раз замуж вышла, родила и вырастила кучу детей. Лишь только для меня в ее сердце не нашлось места. От меня отказались прямо в роддоме.

— А ты с кем жила? — неожиданно даже для себя я перешел на «ты».

Светлана была в своих мыслях и, кажется, даже не заметила этого. Хотя, конечно же, заметила, потому что ответила на мой вопрос, тоже обращаясь ко мне на «ты».

— Прости, меня понесло… Бабушка и дедушка вырастили меня.

— Мама навещала?

— Очень редко, можно сказать, что нет. Я хотела с ней видеться, а она, видимо, нет. И, понимаешь, мама — это мое больное место, а я — ее. Они с отцом развелись в самом начале. Ей тогда было 18 лет. Ну, разве в этом возрасте есть ум? Хотя для матери это не оправдание. Поэтому я с ней не общаюсь. Нет, правда, если она в больнице — я навещаю. А так, не могу простить. Хочу, но не могу! Понимаешь, мне очень хотелось, чтобы она меня любила и жалела, была рядом. Это потом отражается на психологии человека и на многом другом.

Мне уже почти 40 лет, а до сих пор не хватает материнского тепла и ласки. Бабушка меня очень любит, но мама есть мама, ее никто не заменит.

— А отец? Ты его видела?

— Он пришел ко мне в школу, когда я была в десятом классе. Высокий, красивый, но я к нему не вышла. Я увидела его, развернулась и ушла. Мне обидно, что он не пришел ко мне домой. За всю жизнь я его видела дважды. Бабушка рассказывала, что мой отец был очень талантливым человеком. Он и музыкантом был, и художником, и голос у него хороший был. Наверное, от него ко мне передалась любовь к песням, — улыбнулась Светлана.

Мы замолчали. Я размышлял над услышанным, и вдруг произошло то, чего сам от себя не ожидал. Я приподнялся со своего места и попытался поцеловать Светлану, но она ловко вывернулась из моих объятий.

— Пожалел, да? Не бойся, я умею за себя постоять. Если что — и драться умею.

— Извини! — мне было стыдно за свой поступок, хоть сквозь землю провались. И чтобы хоть как-то скрыть свою неловкость, спросил: — Сильно дерешься?

— Могу и сильно, — улыбнулась Светлана. — Местные пьяницы боятся.

И тут в дверь купе постучали и вновь вошла проводница. Она посмотрела на Светлану и спросила:

— Это у вас билет до «Факела»?

— Да.

— Через полчаса остановка.

— Спасибо вам большое.

Оставшееся время мы молчали. Светлана собрала вещи и смотрела в окно. Я тоже смотрел в окно, время от времени посматривая на свою попутчицу. Минут за десять до остановки она поднялась, поставила у входа сумки, посмотрела на меня и, протянув руку, сказала:

— Прощайте, Вадим Анатольевич! Мне было очень приятно с вами познакомиться! Провожать меня не нужно…

И только я собрался ответить типа: «Прощайте, Светлана! Мне с вами тоже было хорошо», как Светлана, словно угадав мои мысли, сказала:

— Не обижайся, Вадим! Когда мы были семнадцатилетними девчонками, у нас был принцип: «Умри, но не дай себя поцеловать без любви!» Мы этого принципа всегда придерживались.

Светлана умолкла, и неожиданно я увидел перед собой ее искрившиеся смехом глаза и ощутил на своей щеке поцелуй. Это длилось мгновение.

— Прощай! — ее голос уже звучал в коридоре вагона.

Перестук колес замедлялся, поезд остановился. Я посмотрел в окно. На перроне, улыбаясь, махала мне рукой Светлана. Поезд начал свое движение. За окном исчез вокзал, замелькали сельские пейзажи, а перед глазами стояла чуть насмешливая улыбка Светланы.