В поисках мальчика. 2137 год. Книга первая

Александр Гаврилов

Воины и вирусы сократили население земли. Образовалось пять федераций которые предопределяют будущее всей планеты. Договоренность не применять против себя оружия массового поражения флоры и фауны земли. Однако эволюция невозможна без постоянной конфронтации. Малые государства, которые не смогли войти в союз с федерациями стали местом для экспериментов различного оружия и средств его защиты. В одном из таких мест одному из заключенных, под номером 2220, выпадает шанс вернуться в нормальную жизнь

ГЛАВА 5. Существо на эксперименты

Проснулся я, когда приемник у уха поступило сообщение от надзирателя. Я спал где-то 5—7 часов, не могу сказать точно. Кругом было темно. В клетках никак не оповещали о смене дня и ночи.

— Заключенные с номерами 1524, 1698, 2402, 2220. Повторяю, заключенные с номерами 1524, 1698, 2402, 2220. Приготовиться на выход!

— Эй, 2225-ый, что происходит? — полусонно крикнул я в сторону соседней клетки. Тот, похоже, не спал, так как сразу ответил:

— Я не знаю. А что?

— Меня вызывают.

— Куда?

— Не знаю, сейчас услышал, что нужно приготовиться.

— Но это не смена. На нашей балке, вижу, никого не оповестили, кроме тебя. Значит, для тебя плохие новости. Кстати, 1699-ый не вернулся. После столовой его не было ни на производстве, ни в клетке. К сожалению, мы его потеряли.

— Думаешь, меня на эксперименты?

— Да, тогда, видимо, заметили твое недомогание. Это все из-за этого. Ты сильно ослаб, дружище.

Кое-как встав с досок, я потирал глаза и лицо руками.

— Эй, а может, тебя просто подлечат и вернут обратно? Вчера же не стали убивать. Сильно не переживай, брат, — хотел подбодрить 2225-ый.

— Что ты говоришь? Оттуда никто не возвращается. Их всех убивают.

— Но бывали же случаи. Я слышал.

— Как же?!

На какой-то момент меня охватило отчаяние. Но стоило мне вспомнить, где я нахожусь, как я быстро успокоился и молча свыкся со своей участью. Наверно, слишком устал. Собрался с силами и даже не потерял самообладание. Чему быть, того не миновать.

— Готовься, если ко мне подкатят трос с крюком, я сразу же тебе кину свои тряпки, как и договаривались, — сказал и стал в комок собирать свои покрывала.

— Мне жаль, — с досадой сказал 2225-ый.

Он отвернулся, чтобы я не видел его глаза, но я все понимал. Хорошо, что сегодня мне было полегче после сна и я мог стоять на ногах. Судороги по телу не означали холод, мне просто было страшно. Но в голове была полная ясность от безысходности, которая успокаивала мысли.

— Спасибо, 2225-ый, что много раз выручал меня. Я это не забуду до последнего мгновения.

Моя клетка осветилась прожектором, со скрипом открылся верхний люк. Сверху на лебедке спустился крючок с тросом. На конце троса висел желтый скафандр. У заключенных на эксперименты была другая транспортировка.

— Заключенный 2220-ый, на выход! — прозвучало в приемник.

— Я не хочу покидать клетку, — отчаянно крикнул я.

— Не бунтовать, исполнять приказ, — прозвучало в приемник.

Как будто они услышали мой крик, и по краям общей балки с клетками запустился режим подготовки электрозаряда.

— Хорошо, исполняю, я не бунтую.

Через открытую верхнюю дверь я вылез из клетки. Посмотрев на 2225-ого, кинул ему вещи. Он поймал их, я попытался ему улыбнуться, наверное, у меня это не получилось. Скафандр, который я надел, был уже прицеплен к крючку. Дальше меня спускали по тросу.

Пока я висел в воздухе, спускаясь вниз градирни, мне в приемник зачитывали инструкцию по поведению внизу. Повторяли несколько раз, говорили, чтобы слушал внимательно и исполнял неукоснительно. Внизу было очень жарко. Кругом поднимался пар, видимость была минимальная.

На полу была красная полоска с подсветкой. По ней я дошел до небольшого туннеля и прошел по нему около ста метров. Войдя внутрь отдельного помещения услышал, как за мной закрылся люк. Сверху запустили систему паровой очистки. Через пять минут погасла красная лампочка на потолке, дезинфекция была завершена. Что-то сказали в приемник, но я не услышал. Нужно действовать по инструкции, так как связи здесь почти нет. Согласно указаниям, я механически открутил запорное устройство и открыл люк. В этом помещении я снял с себя защитный костюм. Остался в обычной своей одежде. Дальше был старый маленький лифт, по нему я поднялся на несколько этажей вверх. На выходе из лифта меня уже ждали.

Темный коридор, в конце которого светилось несколько лампочек на полу. Я медленно подошел. Из-за яркого света я почти ничего не видел. Их было несколько, они подошли, выкрутили мне руки и потащили в соседнюю комнату.

— Что это значит? Отпустите! — начал кричать я, когда увидел операционный стол.

— Быстро приготовьте инструменты, — сказал кто-то.

— Нет, нет, не надо. Пожалейте меня. Я ничего плохого не сделал! Пустите!

— Зафиксируйте его. Готовимся к нейрохирургической лоботомии.

Очень быстро мои руки и голова были связаны ремнями. Было больно. Что-то вбили в мою голову. Какой-то предмет. Вживленный в голову приемник был разрушен. Кровь потекла в мои глаза, я начал терять сознание. Было невыносимо больно.

— Он отключается, нужно спешить, пока есть сознание, а то система заблокирует…

— Анестезию, доктор? — спросил кто-то.

— Это лишнее, должен быть в напряжении, а то точно отключится.

Несколько раз я терял сознание, но меня быстро приводили в чувство болью в области сердца и живота. Несколько раз мне говорили: «Мы помогаем, а не вредим, поэтому выключи эмоции и потерпи».

— Все установил, теперь можно отключать и спокойно зашивать пациента, — сказал врач.

Меня укололи зеленым автоинъектором, и я наконец потерял сознание.

Очнулся уже прикованным к сидению на небольшой высоте от пола. Голова была перевязана и сильно болела. В глаза светил яркий свет. Опять этот яркий и неприятный свет прямо в лицо.

— Как вы себя чувствуете, 2225-ый?

— Наверное, лучше, я не понимаю, что вы мне вкололи зеленым, а не красным автоинъектором.

— Вы весьма наблюдательны, 2225-ый. Побольше бы таких людей, и мы могли бы много полезного сделать для общества.

— Спасибо, — ответил я, стараясь расположить к себе надзирателей.

— Вы больны и сами понимаете, что осталось мало времени. Мы хотели вас почистить и ликвидировать, но не стали. У нас есть интересная перспективная программа и участие в ней даст вам возможность умереть с пользой.

— У меня есть выбор? Зачем меня посадили сюда?

— Правильно, это неизбежно, но заранее по-хорошему просим, чтобы все наши требования неукоснительно соблюдались. Вы должны описывать все ваши ощущения.

— Подождите, зачем все это? Я хорошо себя чувствую, не надо никаких экспериментов. Верните меня в производственный цех. Пожалуйста!

Я отчаянно прокричал это, но меня уже никто не слушал. Глаза немного привыкли к свету, и я смог увидеть, что ко мне подошел медик. Он сканировал мое тело специальным портативным оборудованием и записывал показания на планшете.

— Пожалуйста, не надо так со мной!

— Все нормально, сейчас я тебя протестирую, и ты пойдешь отдыхать.

С этими словами он что-то еще записал в своем планшете, затем повернулся туда, откуда за мной уже безмолвно наблюдали:

— Эксперимент можно начинать!

— Отлично, а теперь ведите следующего. Мы ждем!

После этих слов сидение под углом опустилось вниз, и я почувствовал ногами пол. Ручные оковы открылись, и я свалился. С трудом поднялся на ноги. В глазах все плыло, но я сумел разглядеть человека в форме надзирателя, который подошел ко мне. Именно человека в форме надзирателя. Мне казалось, я где-то его раньше видел и не испытывал к нему ненависти, но не мог понять где.

— Пойдем со мной.

С этими словами он, немного подталкивая со спины, повел меня за дверь помещения.

— Не переживай, тебе вкололи лекарство. Поэтому ты чувствуешь себя слабым, но это быстро пройдет.

Меня снова вели по очередным коридорам. Навстречу попалось несколько человек с бело-синими халатами, которые старались не смотреть мне в лицо. Это было странно. Некоторые кабинеты были видны из коридора через специальные стекла. Наверное, это было сделано для удобства наблюдения за пациентами. Внутри на койках лежали люди или что-то похожее на них. Повсюду был странный неприятный запах.

Наконец он завел меня в кабинет, и дверь за нами закрылась.

— Раздевайтесь, — сказал он мне, указывая на кушетку.

— Не понимаю, что происходит? Зачем мы здесь?

Я не хотел повторения того, что было на операционном столе. Мне было страшно.

— Откройте дверь, — сказал я и инстинктивно попытался открыть дверь.

Конечно, у меня это не получилось. Слабость и боль чувствовались в каждой мышце моего тела. Удивительно, как я еще стоял на ногах.

— Будет лучше для всех и особенно для тебя, если будешь делать, что тебе говорят.

— Тут какая-то ошибка, — ответил я.

— Ошибка бывает только один раз! Мы даем это постоянно. Значит, это не ошибка, а выбор! Попав сюда, ты сам дал согласие ставить над тобой опыты. Ты уже забыл, но ты сам нам это разрешил. Так вот, если я буду сам тебя раздевать, то тебе будет очень больно. Давай по-хорошему. Ты сам справишься.

— Со мной все в порядке. Всего лишь небольшое недомогание.

— Вы отказываетесь подчиняться?

В какой-то момент я почувствовал отчаяние. Меня настигло ощущение, что если я продолжу так же подчиняться всем приказам, то мучения наступят быстрее. Сопротивление, за которое, возможно, меня убьют казалось единственным выходом из сложившейся ситуации.

Поняв, что я не буду так просто подчиняться, надзиратель выругался и бросился на меня. Несмотря на то, что я был слаб, прилив адреналина разбудил во мне зверя. Мне хотелось рвать и метать, биться за свою жизнь, как только возможно. Ударом ноги ниже пояса я отшвырнул его назад. Надзиратель взвыл от боли, и в тот же миг дверь открылась и в палату вбежали два крупных человека. Они скрутили меня и свалили на пол. Тем не менее я продолжал сопротивляться, отталкиваясь ногами и извиваясь. Не знаю, сколько я катался по полу, скрежетал зубами, как пойманный зверь, пока силы окончательно меня не покинули.

Опять я оказался привязанным к кровати.

Когда я очнулся, надо мной стояли двое. Не поднимая головы, я посмотрел на свои ноги и руки. Вроде бы цел. На мне была серая рубашка по колено.

— Хм, пациент, вы рано очнулись. Не волнуйся, пока ничего плохого не произошло.

— О чем это вы? — слабым голосом спросил я.

— Пациент, ты действительно не понимаешь, зачем ты здесь? Вы все здесь умрете. А теперь спи дальше. Мы из тебя вместе с моим ассистентом кое-что сделаем!

С этими словами один из них ввел в капельницу у моей койки какой-то препарат. Мое сознание опять уходило в туман, в нем постоянно звучали слова «вы все здесь умрете». Отчаянно я хотел избавиться от этой фразы, но она очень глубоко засела в моей голове. Наконец я уснул и стал видеть сны.

Я шел по железнодорожным путям в направлении моего поезда. Было странно на все это смотреть, такие ржавые рельсы, местами заросшие травой и кустарниками. Почему так? Наверное, потому, что я уже не был мальчиком. Как это произошло — непонятно, но это было не важно. Скорее всего, прошло много времени и люди потеряли рассудок, поселок у холма опустел, и железная дорога стала ненужной. Но я шел к своему поезду. Местами в оврагах я видел вагоны и поезда, заросшие и иногда покрытые льдом и снегом. Среди них не было моего поезда, и я шел дальше.

Времени оставалось мало, я уходил в сторону от тумана, но он не отставал. Я чувствовал, как кто-то из тумана следит за мной.

Вдруг я почувствовал за спиной приближение поезда. Я обернулся. Как он так неожиданно оказался возле меня? Тот поезд или нет? Непонятно. Сойдя с путей, я стал его разглядывать. Поезд медленно катился по рельсам.

— Эй, что стоишь здесь?

Из-за окна вагона на меня смотрел и улыбался 1699-ый. Он весь сиял от счастья. Я не верил своим глазам.

— Ленор! Ты живой? — крикнул с радостью я.

Боже, я назвал его по имени, Ленором, а почему? Значит, его так зовут, но я никогда этого не знал. Наверное, знал, но забыл.

— Ты помнишь меня! Знаю, о чем ты подумал. Главное, ты вспомнил меня! Ладно, запрыгивай, времени остается мало, они приближаются.

Я с охотой повиновался и уже был в вагоне.

— Кто приближается? Почему они? Я слышал только один голос.

— Нет, их много, то было предупреждение или возможность спастись, а сейчас такой возможности почти не осталось.

Туман обходил поезд с левой и правой стороны, и теперь я мог разглядеть, что было внутри него. Внутри тумана бежали, прикрываясь щитами и в противогазах люди. Громкий рев — и за их спинами я увидел пятиметровых монстров.

— Я не знаю, кто они, — крикнул мне Ленор. — Под их масками нет лиц. Бежим!

С этими словами мы побежали по вагонам вперед к головному. В вагонах сидели люди. Я слышал, как позади нас туман перемешивался с кровавым огненным месивом. Кто-то кричал от отчаяния. Жар, исходящий от него, грел спину, нельзя было останавливаться.

— Бежим! — продолжал кричать мне Ленор.

Куда бежать? Сколько это можно вытерпеть… Я чувствовал боль от приближающегося огненного шара. Наверное, Ленор еще не понимал, что нам суждено умереть здесь. Рано или поздно вагоны закончатся.

Нас сильно ударило деревянной скамейкой. Мы упали. С трудом он встал и стал ковылять дальше. Я тоже поднялся и, превозмогая боль, продолжил бежать за ним. Повезло, кое-как мы добрались до еще одной двери. К счастью, она была не заперта.

Дверь была железная и очень ржавая. Видно, как петли проржавели насквозь. Изо всех сил мы ее сдвинули, чтобы протиснуться внутрь, и сразу закрыли за собой. На какое-то время мы получили отсрочку от неминуемой смерти. Придерживая дверь, мы стали смотреть по сторонам.

— Тут долго мы не продержимся! — сказал Ленор. — Надо выпрыгивать в окно и бежать что есть силы.

— Ты уверен? Бредовая мысль, — ответил я.

— Ладно, — сказал Ленор.

Позади нас раздались мощные взрывы, поезд сошел с рельсов и покатился в овраг. Взрывы продолжались и продолжались, пока по моему затылку чем-то не долбануло. В глазах все побелело, а затем пришла темнота, пропасть, в которую я летел. Чувствовал, как мощные руки закидывают меня к себе на плечи. Потом опять удары по телу, больно и я опять куда-то падаю. Мое сознание окончательно отключилось.