Миры Первой империи: Книга 30. Том 2 – Харза

Александр Геннадьевич Емельянов (2024)

Что такое человечность? Кто может дать простой ответ на такой сложный вопрос? Вряд ли кто…А вот Руссё, как его звала сама мать Рода Кочевых Оленей, Рытхеу, познавал это на своем примере, так сказать своей душой и телом! И именно поэтому Леший Забайкальских лесов дало ему поводыря и помощника — рысеню. Не простую, а самую, что ни на есть, легендарную — эпохи Великого Оледенения… И ведь это не просто так, а именно Руссё окажется в самом центре мировой войны! И именно он станет той соломинкой, что переломила хребет японского верблюда!? И развитие мира пойдет немного другим путем, кто его знает, может и так?…

Глава 9

Интересно, а почему я не удивился наличию у меня не просто винтовки, а в самой что ни на есть, свежей смазке? Все просто — главный Искин базы Спасения подсуетился, зараза, и воссоздал мне оружие из этой эпохи и на уровне прогрессивных оружейных технологий данного времени!?…

Но это ладно, а вот тогда, почему я умею из неё стрелять, как будто у меня это умение в крови? Можно сказать, типа что я — охотник?…

Но это сильно не дает мне оправдания!? Я ведь не глядя вскинул винтарь и почти без задержки времени выстрелили и что самое смешное — попал! Можно возразить — типа, если у неё прицел оптический грешно было бы промазать?! Ха — ха, два раза!

Я вот вас самих спрошу, а вы впервые стреляли из винтовки с окуенной силой отдачи, да с первого раза чтобы положить пулю в пятачок на расстоянии около трехсот метров? Навряд ли, даже во всей своей прежней жизни…

Самый прикол, сила отдачи старого охотничьего ружья, что изначально был у меня и вот этой заразы — сильно…Очень сильно отличается! И если нарушить правила стрельбы и не плотно приложить винтарь, он даст так, как будто сноровистая лошадь может лягнуть?! В принципе, может даже ключицу сломать, на раз — два!?…Ну, и как минимум, огромный синяк плюс ушиб будет потом надолго…Очень долго!

Так что, огромное спасибо Искину, что помог мне с хорошим оружием! Это — однозначно…Вот только что — то патронов не видно нигде? Я мысленно попросил Духа утеса, чтобы подкинул их мне!? Но увы, молчит, собака!…

Когда эпопея с бандитами окончилась, судя по жидким, паре — тройке выстрелов со стороны селения, я встал и выглянул из — за камня. Опаньки, а ко мне с решительным видом направилась компания в три мужика с ружьями наперевес! А за ними, собачьим хвостом — Харза увязалась…

С сожалением кинул взгляд вниз, на мосинку…и тут, затылком, услышал — клац!

Резко оборачиваюсь — в паре шагов от меня на камне лежит типа котомки, с раздутыми стенками, явно что — то металлическое лежит? Сделал два шага, поднял сумку — зараза, тяжелая! И вся топорщится…

На весу открываю, а там…патроны, причем немало и несколько заряженных обойм! Ой, молодца, Искин, спасибо отец родной, не дал пропасть! Инстинктивно хватаю готовую обойму, сумку на плечо, передергиваю затвор и оголяю раму…Туда обойму — клац! Утапливаю большим пальцем до отказа, закрываю затворную раму — готова! Быстро назад, к камню…

Выглядываю — а эти ухари уже на середине реки…Зря! — Вскидываю винтовку и практически не целясь, палю в воду, перед самым носом лодки! Выпрыгнувший фонтан воды заставляет сидящих в ней замереть…Весла тоже остановились и её стало закручивать вокруг своей оси!

— Какого хрена вам тут надо? Я вас не звал, а значит не к чему плыть ко мне! — мой голос гулко разнесся над водой — Мы хотели только поговорить с тобой насчет…

Но я оборвал их — Ага, и пришли с винтарями наперевес? Уходите и знайте, если я застану кого из ваших, без моего разрешения переплывающими реку, валю насмерть, без объяснений и разговоров! Хватит уже. Не в первой поди…Ну — ка, вертайтесь взад! Живо… — окрик подействовал и они, побросав ружья на пол, стали активно выгребать назад, отчаянно матерясь и сплевывая в воду…

А дочка кузнеца, в отчаянии заламывала руки, глядя, как я мужикам дал от ворот поворот. Она точно что — то хотела мне сказать, да не задалось!? Я, по факту, разорвал отношения с поселением, впрочем и с факторией заодно…

Теперь обеспечение продуктами, печной продукцией — для меня табу? Впрочем, как и для них — мех, дикое мясо…На моем участке леса, теперь тоже под запретом!?

— Придется как — то выживать? — грустно подумал я, глядя на сгорбленную спину девчонки, что медленно шла домой…

И самого кошки на душе скребли, отчаянно хотелось поговорить с этой суматошной девахой, да и с отцом её на кое — какие щекотливые темы?! Но получилось, как получилось! Шли — то они ко мне явно не с добрыми намерениями, если вспомнить их нахмуренные лица…

Но и я — не мальчик! Попробуйте меня выковырять из нагромождения камней с вершины утеса, особенно, если вспомнить, кто на моей стороне? Хоть того же тигра возьмите…

— Ты зачем себя запер тут, в теснине? — моего локтя коснулась морда тигра, он ввернулся под него, радостно заурчав…

— Это все — таки твоя стая, а не моя!? — он стоял рядом со мной, немного нервно подергивая кончиком хвоста…

— Злой я на них! Ой, как злой! Они хотели меня если не убить, так захомутать и ограбить!? Когда я пришел к ним в селение, они плевать на меня хотели! А как с бандюками разобрался, так я им всем срочно понадобился? Для чего — выведать из меня, где золото старой Рытхеу спрятано, или мехом на халяву разжиться? Что угодно, только не на дело для меня, а только о своей мошне думают…Так что не особо и жалею, вот только… — Амба не дал мне договорить, озорно хыркнул и добавил — Самочка?

— Да… — печально закончил я свою речь и грустно прислонил винтовку к камню и сел на мох возле кострища, с трудом вытягивая ноги…Устал. Засиделся?

Достал огниво, подкинул в костерок растопку, чиркнул раз — другой…большая искра весело перепрыгнула на сухой мох и он ярко вспыхнул, поддав вверх вонючего дыма!…Когда пламя костра весело заплясало, я кинул туда пару поленьев, добавил веток по — толще и уставился на огонь…

Не заметил, как я уснул. даже на голодный желудок, видать нервишки стали не к черту с этой взрослой жизнью!? Спал крепко, без всяких сновидений…Разбудил меня амба, ткнувшись в моё плечо своим влажным носом — К тебе гостья! Я пошел, нет во мне надобности…

Окончательно приходя в себя, я вдруг рядом увидел, на расстоянии вытянутой руки её заплаканное лицо… — Руся, очнись!

Но я на автомате оттолкнул её, а рука на автомате нашарила винтовку, подтянул её к себе. на автомате же передернул затвор и вскинул на уровень её глаз. Её глаза распахнулись от обиды во всю ширь, на глазах брызнули слезы — Я же сама пришла к тебе, Руся, а ты вот как?…

Тут же обиженно отвернулась и заплакала, тоненько подвывая и трясясь тонкими, еще девичьими плечами…

Я только когда очнулся окончательно, опустил ствол и проморгавшись, уставился непонимающе на деваху — А, это ты пришла…Харза!? Зачем пришла, разве ты не видела сегодня, что случилось? Я по сути со всем поселением разосрался напрочь! Тебе сейчас сюда никак нельзя, совсем! Обиделась, прости. Это со сна я, слишком крепко уснул, на одних рефлексах сделал… — и тут меня шибануло — Какие нахрен рефлексы? Они тут что, такие термины знают? Блинн…

— Прости меня, дурака лесного! Не со зла я… — и она пошвыркав для приличия. носом, развернулась ко мне, вытолкнув обидные слова — Хотела бы убить. Давно убила бы, спишь, как байбак зимой!

И скорчив страшную рожу лица, высунула язык, дразня меня! — Фуф! Простила?… — я в надежде, глянул на неё, а она, утирая лицо от недавних слез, уже будничным голосом поведала — Ты прав, мужики хотели тебя допросить насчет меха и золота, что разболтал этот идиот, сосед наш…Они… это, тебя бояться стали, уж больно ты бандитов безжалостно кончил?!

— Так уж и боятся? — недоверчиво протянул я и покосился на её лицо…

Она, подтверждая сказанное слово, кивнула своей огненно — рыжей головой и лицом, что сейчас горело веснушками от жара костра.

— А ты? — тут же спросил я, внимательно глядя на неё — Я? Я тебя нисколечко не боюсь, вот! Я всякого тебя видела и спящего и говорящего…Злого и доброго! Когда ты смеешься, у тебя лицо такое доброе, я же со стороны вижу, у тебя доброе сердце!

И от одного её внимательного взгляда, моё сердце готово было радостно выпрыгнуть из груди в костер, чтобы тут же зажариться до красной корочки…А потом…А потом я его спокойно отдал бы ей, той, что тронула моё мальчишеское сердце! И у между нами повисла какая — то неловкая тишина…

— Валька!…Ты где убежала, шалава… — разнеслось над рекой — её искать из дома кинулись.

— Я, это, побегу, вон Санька, старшой братуха мой искать пошел, видать мать отправила искать!? Прошевай, Руся! — и она, словно истинная харза, вскочила и мгновенно исчезла между кустов, будто её и не было вовсе?

— Мда…ну и самка у тебя заполошная, Руссё? — негромко рыкнул амба, проявляя свою полосатую морду, с нацепленной на неё довольной собой едкой ухмылкой… — Вся в тебя! У вас хороший будет помёт!

— Что? У тебя с ней какие — то проблемы? — нахохлился я, не поднимая взгляда от языков огня, что сейчас активно пожирали сухостой в костре…

— Она не моя самка, так что проблемы у тебя будут вскорости, мой друг! Она быстро растет, как и все самки твоего рода и если ты не пошевелишься, она скоро и не по своей воле уйдет к другому самцу, и это всё, что я хотел тебе сказать! — и сверкнув в темноте отблесками костра, тигр исчез в кустах, а я остался снова лежать на своей оленьей шкурой один…Опять — один!?…

— Черт, вот так не везет, так не везет! — фыркнул я, обессилено откинувшись и уставился на чернильный небосвод, мельком замечая только яркие фонарики звезд, что шаловливо сверкали над моим импровизированным «домом».

Не сильный парок, вырывавшийся из моего рта, улетал стремительно вверх и там таял…А я грустно вспоминал мою Харзу…Мою харзу?! Ой, так ли, парень? — одернул я сам себя, но уснуть так и не смог — меня грызла жуткая досада, что я не увижу пока мою Харзу?

Стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором встает её разгоряченное лицо…её милые моему сердцу, веснушки…завитки роскошной, медвяно — золотой шевелюры!? А самое главное — у неё интересный, завораживающий взгляд черных, бездонных глаз! Что сводит меня с ума?…

— Боги, как всё тяжело с этими самками!? — сомнение, которое заронил в мою душу и сердце пакостный Амба, съедало меня поедом!

И я таким макаром провалялся всю ночь, ёрзая с бока на бок! Сна не было, хоть глаз коли!?

— Да что же за напасть такая! — в сердцах вскрикнул я, сжав руками голову и чуть не родил слоника!

— Не успела я уйти, как он тут какую — то напасть накликал? Давай, колись, о чем или о ком речь? — и в прогал ветвей кустарника всунулась её рыжая шевелюра и как всегда, задорно горящие горными самоцветами, глаза…

А я так и не отошел от неожиданности и выдал на автомате — Ты напасть моя и есть, Харза!

Она остолбенела — Я что — то плохо сделала, Русё? — мне показалось, что она сейчас разревется!?

— Прости меня, дурака… — и я протянул руку, чтобы дотронуться до неё, но она…замерев на мгновение, словно дикая и своенравная куница, неожиданно закрыла глаза и сама схватила меня!

Спустя несколько минут, пока мы застыли напротив друга друга, она приоткрыла свои глаза и глядя на меня сквозь полуприкрытые веки, прошептала — Ты мой, Руся! Только мой…мой Леший, мой амба! — и она сказала это с таким придыханием, чо меня продрал дикий озноб!

Прошептав так милые и радующие моё сердце слова, она сама притянулась ко мне и неловко обхватила меня, упала сверху на мою шкуру…

— Харзушка моя! Моё сердынько… — иступлено шептал я, покрывая неумелыми и торопливыми поцелуями мокрое от слез счастья её лицо…

Напомню, ей — около шестнадцати лет, а мне — семнадцать…Надо вам напоминать, что бывает, когда встречаются два искренне любящих сердца в первый, самый интимный момент? То самое…И ушла Харза от меня только в заполночь.

Долго стояли на берегу реки и держались за руки, всё не могли расстаться! Но и быть вместе — тоже не могли?! Сословный запрет меж нами, как непреодолимая бетонная стена…

Когда она, потупив взор, села в лодку, я оттолкнул её…стремнина подхватила её и понесла, и она чуть только шевелила веслами, направляя лодку на тот берег. Она смотрела, не отрываясь на меня, омертвелыми очами, будто прощалась навсегда?…

Я метался в своем логове, как загнанный тигр, меня рвала на части тоска, предчувствие какой — то беды, что должна была случиться с моей Харзой…И вдруг, до моего слуха донесся отголосок полузадушенного девичьего крика — Рус…

Я, в порыве тоски вскочил и ответил волчьим воем! Диким, пробирающим до костей от страха… настоящим голосом волка, вызывающего врага на смертный бой! И тут случилось чудо — мне ответили! Та самая волчья Стая, что помогла мне в разборках с жителями поселения в самом начале моей эпопеи жития на Утесе…

Я схватил свою винтовку и вскинув, не целясь, выстрелил в сторону поселения, следом улетел мой крик — Она моя, кто тронет хоть пальцем, умрет!

А следом тишину реки разорвал адски громкий и отчаянный рык моего тигра — Брат, я с тобой!

Поселение замерло…они просто никогда не слышали вопль отчаяния и сердечной боли Лешего и его брата! И я стремглав слетел с Утеса, вплавь кинулся в ледяную реку…

Тело горело огнем, я просто в состоянии адреналинового шторма тупо не чуял мертвецкого холода! А за мной фыркал и рычал мой брат…Амба! Через считанные минуты я оказался на берегу и встряхнувшись как настоящий лютоволк, подхватился в сторону подворья кузнеца! Весь мир для меня умер! В сердце отчаянно билась только одна мысль — Только бы она была жива и ничего не сделала с собой!?

Вот в таком растрепанном виде я влетел в подворье кузнеца и мне были похер его громадные волкодавы, которых боялись всем поселком! С винтовкой наперевес, я остановился у крыльца, рыча, смотря налитыми кровью глазами — Отдай мне мою Харзу, кузнец! Иначе между нами будет кровь! Она моя, пред богами и вами, людьми!

Но тот рассмеялся, словно прокаркал старый, древний ворон — Ты опоздал, леший! Я отдал её в факторию за смотрителя! Она такая же зверюга, как и ты! Но ничего, батоги усмирят кого надо… — и он презрительно сплюнул мне под ноги!

Но, к моему удивлению, я уловил ответный крик Харзы — Забери меня, мой Руссё! Я только твоя, иначе я убью себя…

Меня словно током ударило — Умрет она, умрете все вы! — и я перехватил свой винтарь и громко свистнул сквозь пальцы….

А следом — вся дворня кузнеца переср***сь со страху, во двор, с крыши избы метнулась огромная тень моего брата…Он свирепо зарычал, на крадущихся лапах подходя к дворне кузнеца…Но я презрительно крикнул ему — Амба, догоним мою Харзу, а всех, кто с ней — твоя законная добыча, клянусь Лешим! Как и вы, если что…

И яростно взвыв по — волчьи, я прыгнул с места на спину тигру, тот на миг взъерошился и подняв морду у небесам, мы тандемом взвыли — Хозяин тайги и его кровный брат вышли на тропу смертельной охоты на людей!….

И на прощание я крикнул, не оборачиваясь кузнецу — Бойся вставать между хозяином Тайги и его добычей, грешник! Помни, ты — вечный должник Рытхеу, смертный! А в моем народе долги берут иногда кровью, несмотря не на что!

Мой друг, мой брат — Амба, воистину гигант тайги — почти четыре метра длиной, лапа с трехлитровую чугунную сковороду, чуть присел и вновь рыкнув, ушел в прыжке за околицу подворья…унося на своей спине меня и нашу злость и ярость! Одну на двоих!?

Когда мы умчались в погоню за телегой смотрителя фактории, вся дворня отмерла и накинулась на кузнеца — Да лучше бы ты отдал эту зверюгу этому Лешему! Зато были бы в прибытке большом — и лучший мех и золото в больших самородках!…Эх, ты — осел упрямый, сгубишь девку, найдем все смерть от рук доморощенного Лешего и его смертельно опасного кунака!

Но тот только смотрел и молчал, лихорадочно перебирая в уме варианты. как бы выйти из этой поганой ситуации, куда он загнал сам себе и всю свою дворню!…Но ему ничего не шло на ум, кроме как объявить войну Лешему и попытаться вовлечь в неё как можно больше поселенцев?

Но откуда ему знать, что все немногочисленное население селения итак уже перепугано до усёру, так что навряд ли кто — либо подпишется на такую дурость — войну с Лешим?!

Результат этой кровопролитной бойни всем итак был ясен — победивших в ней явно не будет, от слова — совсем!? Зачем ходить далеко за примером — он наглядно показал всем жителям, на что способен! Как с холодной яростью и расчетливостью расстрелял шесть бандитов и предателя, у него, как говорят — даже глаз не дернулся! А если его прижать?…

— Ты пошто девку — то ему не оставил, дебила кусок? — начали орать мужики на кузнеца, толпой пришедшие к нему на подворье — Теперь не только у твоей семьи проблем, как у коня мудей, так еще и всех наградил ими!

Им вторил бабский ансамбль — Какой же ты идиот! Парень вон, как дуб крепок, одни жилы. Ни грамма жира! А каков охотник? Что, все знают, как он белку в глаз бьёт, как настоящий эвенк! А значит, он — истинный русич, не то что этот… — и они презрительно плевали на ворота соседского подворья бобыля — гада, что предал своих же соседей!

— А от этой пары родились бы крепкие здоровьем и стойкие к болезням, их детки, недаром же парень этот…Руссё, один выжил с Северо — восточной фактории в лихую годину, когда черная смерть пришла во все Забайкалье?! А что натворил ты, урод?

Вперед вышел староста поселения — Короче, мы переводим вас в статут изгоев! Можете, к хренам, валить на все четыре стороны, и ты, кузнец вали с ними вместе, нам такой дебил, не надобен! Все согласны? — он обернулся к собравшимся и те загудели, словно улей разозленных пчел!

— Вам — двое суток, если парень не найдет девчонку свою, чтобы убраться по добру — по здорову из нашего села! Вы поняли, уроды? Геть отсель остальнымяяяя. и чтобы я никого на этом подворье больше не видел этих мудаков! Иначе вслед пойдете…

Толпа молча развернулась и демонстративно пошла на выход с подворья…Вслед им взлетел в хмурые, тяжелые от влаги, облака…вой отчаяния всей дворни кузнеца…А сам кузнец стоял, растерянно и в тоже время, злобно смотря им всем в спины.

— Что, добились своего, суки?! — взревел он неожиданно, выхватывая из — за голенища плеть…

— Женишка доброго нашли, прошмандовки! Только он тепереча — труп, если парень доберется до него и всей его родни!?

Он перевел налитый лютой злобой взгляд к небесам, и взыв вместе с бабами, рухнул на колени… — Господи боже, вспоможи, не дай помереть дворне моей…По моему недосмотру подлость сварганили, лохуши драные! Наказывай меня, но сбереги всех моих деток невинных, особенно Валюшу….кровиночку мою!

И словно в насмешку, в тучах, цеплявших верхушки самых высоких сосен и лиственниц, сверкнуло так ярко, что его лицо, перекошенное от ярой злобы еще более исказилось, как от фотовспышки в полной темноте. Видать небеса не приняли его молитву, произнесенную не в порыве благости, а в порыве ярой злобы?! Что уже по определению — смертный грех для добропорядочного христианина…

И тут, порыв первого ветра перед сильной грозой, эхо донесло первый и громкий, хлесткий, как пастуший бич…выстрел из мосинки Руссе…

— А ну, живо собирайтесь, лахудры поганые! Живо, если жить хотите? Хотите? Хотите, сучки пархатые! Шевелитесь, пока парень занят не нами, а женишком твоим, иудища! — и кузнец ядовито показал пудовый кулак своей жене!

А сам опрометью кинулся в конюшню, собирать своих кобылу да коня, да впрягать их в телегу… Только фишка в том, что жаден стал непомерно кузнец, чем дольше сидел на одном месте, тем сильнее обрастал имуществом и тем непомерно жалко ему было все нажитое бросать на произвол судьбы?!…

Короче, провозились они почти три часа, тем временем перепалка затихла, значит, перестрелка завершилась, правда в чью пользу? Кузнец со своей дворней не стал выяснять, а просто суматошно залезли на телегу и под проливным дождем, уехали в темень…Прямиком в неизвестность и непонятки, что их ждет буквально за поворотом судьбы?… Короче, на два подворья в поселении, по воле судьбы — злодейки, стало меньше!?…

Вся беда в том, что волчья Стая — это третья действующая сила в этом происшествии и они, естественно, никого не выпускали из села по приказу Руссё…А так как кузнец схватился за ружье вместе с женой, чтобы типа дать отпор серым разбойникам, то участь их дальнейшая — не завидна! Их банально, в пылу схватки, скопом и съели…

За компанию с лошадьми, только на тропе остались светлыми росчерками останки костяков…А Руссё догнал таки ворога — того самого приказчика из фактории, тот в пылу удирания, опрокинул телегу и Руссе его чуть не сломал пополам, кипя справедливой яростью мщения…Только Харза, обхватив его за плечи, горячо ему шептала — Отпусти, ради всего святого, не бери кровь на душу, любый! Ты со мной, а больше мне ничего и не надо… — и она упала ему на руки…

Тигр стоял, нервно дергая кончиком хвоста, яростно рыча на это уродище — якобы «женишок», перемазанный по уши в лошадином дерьме…А ранее коняка, чуть хватанув ноздрями жуткий запах амбы, понес так, что наверное на любом городском ипподроме точно сделал бы рекордные показатели вместе с перегруженной телегой! Но, запнулся за какую — то корягу и наверное, сломал себе ноги? А телегу — опрокинул, чуть не задавив Валентину, дочь кузнеца…

И если бы так и случилось, то сложил тут же свою дурную голову, на первом же, попавшемся на глаза Руссё пне, парень не задумываясь, отрубил бы или тупо оторвал руками ему голову…

Ну, а Амба — сожрал бы его тело, тем более Руссё обещал ему вкусный боевой трофей из человечинки!? А он слов на ветер не бросает…

Когда парень миловался со своей девочкой, отходя от запредельного адреналинового шторма, лиходей втихую сорвался, убегая по мокрому от дождя травостою, прочь от тигра — людоеда, который так явственно облизнулся ему вслед и тихо рыкнул, словно говоря — Ну, двуногий, что ты убегаешь? Что стоим, чего ждем?! Я уже сильно есть хочу и у меня на ужин одно блюдо — Ты!

Так что тать, с выпученными, как яблоки, глазами…прыжками несся прочь от поляны, на которой его догнал Леший, в душе сильно надеясь, что сможет обмануть голодного насмерть тигра…

Ага, два раза! Тот дал ему уйти от села километров на три и потом молча догнал и торжествующе запрыгнул на спину, заваливая тело в топкое место…Ну, и затем, преспокойно его сожрал! А кости — втоптал в топкую болотину, тем самым скрыв следы своего отчаянного хулиганства…

И перед братом не засветился и его за язык никто не тянул — отдал, значит — отдал! И баста… Довольный собой, тигра сытно рыкнул на всю тайгу, заставив зашкериться всю таежную мелочь и довольный сладким и питательным ужином, завалился спать неподалеку, справедливо предполагая, что он в ближайшие сутки Руссе точно не понадобится!?…

Ну и славно! Можно и поспать, наверное? Главное, чтобы у брата снова не образовалось очередных проблем, требующих его срочного вмешательства?…

Тем временем, мы с Харзой, сиречь — Валентиной, нынче ставшей свободной невестой в силу обстоятельств — вся её типа родня сгинула в желудках волчьей Стаи, что попрощалась со мной, лишь только с ней мы и видели хвосты Серых братьев, не спеша возвращались в поселение…

Но нас, естественно, никто там не ждал…

Только распахнутые настежь ворота подворья кузнеца, да накрененные набекрень, ворота соседа — гада…И, конечно же, буквально все поселение во главе с Главой, ожидали нас молчаливой толпой…но не входя в пределы двора.

— Почему? — спросите вы…потому, что там стояли посреди него все трое кобелей — волкодавов, ощерившись и топорща свои стоящие дыбом, загривки! Но едва они увидели меня с Харзой, переглянулись, словно служивые люди и вмиг стали добрее молочных щенков! Их огромные, пушистые хвосты замели по полу, и они стали припадать на лапы, радостно взвизгивая, играя с нами…

Как и положено, первым в створ ворот вошел я, как будущий хозяин подворья и псы приняли меня спокойно, вожак как — бы и руку пожал — приподнял переднюю лапу, показывая тем самым, что он не против меня. как человека…А вот Вале — они все вскочили и радостно закружили вокруг неё, отчаянно показывая всем своим видом, что признают за главную хозяйку! НЕо…воот мужик и есть мужик!?

Немного поиграв с молодой хозяйкой, он негромко гавкнул, но так, что остальные двое кобелей не торопясь, как степенные мужики вместе подошли ко мне и заинтересованно обнюхав мою руку, как бы нехотя. Но лизнули её в знак того, что мы не будем конфликтовать…

А я — потрепал их по холке, да дал каждому по подсушенной корочке хлебушка, натертого солью и вымоченного в мясном бульоне…

А когда к нам подошла Валя, они степенно подались в сторону ворот, туда, где у каждого из них была своя квартира — собачья будка, добротная конура…как и всё добротное подворье канувшего в Лету со всей семьей, кузнеца…

И всё население поселения, от мала до велика, молча наблюдали за этой душещипательной сценой! Когда псы спокойно улеглись, каждый в своей конуре, староста селения также молча подошел ко мне. За спиной у меня стояла Валя, положив правую руку мне на плечо…

— Доброго здравия, Хозяюшка! С добрым здравьицем и прибытком — мужем пред богом и людьми! Жаль, что батюшка твой не был здесь…царствие им всем небесное… — начал было он, но Валентина жестко поставила его на место — Их никто не гнал, кроме божьей совести! А ежели не смогли уехать и их задрала волчья Стая — знать, в том был божий промысел! Ни я, ни мой муж к сему руки не прикладывали…али кто есть. кто не согласен со мной? — она резко повернулась к остальным людям, что плотным кольцом стали окружать большое и высокое крыльцо дома…

— Не-а, бог с тобой, Валенька! Все всё видели. Да и не было вас тут, вы мужем, с женишком тама разбирались!? — выкрикнули из толпы…

— Одно слово, молодые, наше обчество не супротив, чтобы вы с мужем тута обретались! Верно я говорю, люди? — не оборачиваясь, он крикнул в толпу… — Верно, Михеич! Добре им тута жить и деток поболе!

— Вот только одно… — староста замялся — не по божески — то без свадьбы и крещения? — и вопросительно уставился на нас.

— Что делать станем, муж мой? — Валя наклонила голову ко мне и спросила, глядя прямо в глаза…

Я встал с лавки на веранде, на которой до этого сидел, и поклонившись народу, ответил на вздорный взгляд моей теперь официально жены — Так всё будет по обычаям предков! И свадьба и крещение в церкви! Токмо просим две седьмицы у вас, чтобы приготовиться. А то мы с Валей сейчас голы, как соколы! — и снова поклонившись, в пояс народу, мы замерли…

Если они решат всё делать сейчас и немедля…я просто не знаю, что мы будем делать с Харзой!? Но не откажешь же? Тишина висела минут десять…народ шушукался промеж себя и тут в легкий морозец вечера вознесся задорный голосок татушки — вдовы с дальнего конца Кузнечьей улицы, на которой собственно мы и находились…

— А что тут решать? Они же совсем молодые. Едва сопли усохли… — староста фыркнул и показал бабе пудовый кулак!

А та заразительно захохотала и смех полетел по толпе — А то зараз пусть готовятся по — крепче, зато гулять будем целую седьмицу! А я по блату, Попа — отца Савватея сосватаю на такой раз, пусть приезжает…могет помну ему то самое… — дальше мы не расслышали, ибо вся улица гоготала так, что не было ничего и никого не слышно!?

— Ить стерва! — смешливо фыркнул староста и махнув рукой всем — типа валим!

Первым подался со двора, все вопросы решили. Слово приглашения на свадьбу и крещение сказано, дата, можно сказать, назначена…И вся толпа. Пересмеиваясь. Подалась вонн…настрой у людей был веселым и радостным — видано ли, в кои веки такая кровавая замятня свадьбой разрешилась и с кем? С почти эвенком…Лешим-Руссё!? Которого многие всего — то два раза в своей жизни и видели!…