Здравствуйте, мсье Поль!

Александр Гуличев, 2023

Бизнесмен средних лет Петр, подхваченный мистическим вихрем в тихом московском парке, буквально падает с неба на брусчатку средневекового города! Теперь его зовут Поль, он – свидетель (только непонятно – чего), а незнакомец в маске дает ему и его товарищу по несчастью, немолодому французскому журналисту Аарону, странные задания.Герои перемещаются из века в век и знакомятся с людьми, о которых только в книгах читали: с Жанной Д'Арк, Леонардо да Винчи, Иммануилом Кантом, Нострадамусом и даже с настоящим Дон Кихотом! Что это, странная игра разума или реальность? И смогут ли герои вернуться к родным? Это и предстоит узнать читателю.

Глава 3

Орлеанская дева

Пока мы шли вместе с отрядом, один из солдат подробно рассказал нам, что осада города длится уже больше года, но скоро наступит переломный момент. Мы молча слушали, делая вид, что нам безумно интересно. Я пытался понять, почему мы пришли именно в Орлеан. Орлеан… Вдруг меня словно окатило ледяной водой! Я остановился и дёрнул Анри за плечо, он удивленно посмотрел на меня. Я дождался, пока остальные обгонят нас.

— Анри, апрель 1429 года… Жанна д’Арк, — прошептал я и уставился сквозь друга, затем взял его за грудки и силой притянул к себе.

— Этого еще не хватало, только не это! — закатил глаза мой спутник, ноги его ослабли, и он осел на землю.

Мне тоже было не по себе, я хорошо знал историю того времени и помнил, чем закончится осада.

— Умоляю, молчи, мы с тобой не имеем права даже и помыслить, чтобы проронить хоть слово о том, что мы знаем. Нас примут либо за шпионов, либо за умалишённых! Или того хуже — за колдунов! Тогда пиши пропало: или сожгут, или прирежут, как собак. Это не наша с тобой история, мы всего лишь её свидетели! — убеждал меня Анри, тряся за грудки, а я слушал его совершенно отрешённо и глядел куда-то в пространство.

— Этого не может быть, потому что этого просто не может быть. Ты же сам всё понимаешь. Мы в сумасшедшем доме, нас накололи лекарствами, и мы спим, — шептал я.

Анри брызнул мне в лицо холодной водой из лужи, я очнулся, и мы быстро догнали отряд.

Нас приняли к костру какие-то люди, дали каши. Невкусной, будто из опилок. И горячей заваренной в воде полыни. Я морщился от горечи, но мне объяснили, что это средство от всякой заразы, его обязательно нужно выпить.

Я сидел на деревянной чурке и смотрел по сторонам. Солдаты занимались разными делами: кто мылся, кто точил оружие, а кто спал, лёжа на земле. Ровными рядами стояли палатки и шатры, а правее от нас неподалёку раскинулся самый большой шатёр. Я спросил, кому он принадлежит. Мне сказали, что это шатёр военачальника. Я поинтересовался, кто он.

— Она! — ответил беззубый немолодой мужчина, поправляя железные наплечники и нагрудник.

Анри икнул, а я закашлялся, и мы переглянулись. Стало смеркаться, мы залезли в какую-то телегу с соломой и укрылись мешковиной, которую я умыкнул у одного зазевавшегося воина. Я сильно устал и быстро задремал, слушая, как мой спутник храпел и пускал пар из пятой точки.

Затем сон пропал, я уставился в чёрное бездонное пространство Вселенной. Звёзды были, как на ладони, как там, дома. Я вспомнил, что совсем недавно сидел на лавке нога на ногу и курил сигарету, пока не случилось то, что случилось. Я представил дом, жену, детей и внуков. Только они виделись мне как-то мутно, не так, как раньше. Я лежал-лежал, а потом тихо запел, почти шёпотом:

Прекрасное далёко

Не будь ко мне жестоко,

Не будь ко мне жестоко,

Жестоко не будь.

От чистого истока

В прекрасное далёко,

В прекрасное далёко

Я начинаю путь.

Я вспомнил эту песенку из детского фильма, только не помнил, из какого именно. Да это и не было сейчас важно. Важно то, что я понимал: песня-то далеко не детская, если вдуматься. Лично для меня то самое «прекрасное далёко» было уж совсем теперь далёко, даже недосягаемо, учитывая то, свидетелем каких событий я могу стать.

Помня историю, я очень не хотел видеть всё это. Я лежал, отрешённо смотрел в черноту, напевал и горько плакал. А затем и сам не заметил, как провалился в небытие под храп моего товарища Анри.

Когда меня растолкал друг, уже рассвело. Мы встали и пошли в ближайший лесок по нужде. Но тут же вылетели оттуда пулей: уделано было всё! Мы решили уйти подальше, и не зря: скоро нашли неплохое местечко, где успешно оправились и омыли себя ниже пояса из большой лужи с чистой водой, так как туалетной бумаги здесь не водилось.

Пока мы неспешно возвращались назад, Анри поведал мне некоторые факты из истории своей страны. Он сказал, что Орлеан давно уже в осаде. Судя по датам, мы попали практически к шапочному разбору — в ближайшие день-два всё решится. Потом, постояв и подумав, Анри сказал, что именно здесь произошло чудесное исцеление Орлеанской девы после тяжёлого ранения.

Мы вернулись к нашей стоянке, и были неплохо накормлены, получили даже по глотку молока!

— Анри, а если что, денег-то у нас хватит? — спросил я друга как бы невзначай.

— По здешним меркам мы богатеи, только тс-с, молчи! Да и нам не на что пока тратиться, мы сыты, слава Богу! — ответил Анри и зачерпнул горячей воды из котла, что висел над тлеющим костерком.

Вдали задудел в трубу горнист, и все зашевелились. Мы тоже подскочили и посмотрели в ту сторону, откуда шёл звук. Кто-то двигался к нам, и мы с Анри направились в сторону строя, что образовался вдоль дорожки. Мы протолкнулись вперед и обомлели, во всяком случае, я — точно.

Гремя латами, нам навстречу шёл отряд, а впереди была она. Да-да, теперь уже нетрудно было догадаться, что это она, тем более все вокруг скандировали: «Жанна! Жанна!». Эхо разносилось, словно ударная волна от мощного взрыва.

Нет, описать увиденное не представляется возможным. Меня переполняли чувства. Не знаю, что со мной произошло, но я тоже заорал, что было мочи. Анри вторил мне, вылупив глаза, он даже не ощутил боли, когда я в эйфории впился длинными ногтями ему в руку. Да-а, здесь и сейчас творилась история, и мы были в ней, практически в центре событий! Чувства переполняли нас.

Жанна, словно в замедленном кино, шла впереди командиров отрядов, гордо подняв голову с развевающимися чёрными волосами. Совсем юная девочка. Очень красива, стройна и грациозна! Но сколько силы, внутренней силы было в ней! Сила была видна невооружённым взглядом, она чувствовалась всеми волосками тела, они стояли дыбом от происходящего.

Мы с Анри вышли едва ли не под ноги идущим, и она остановилась перед нами, держа свой шлем в левой руке. Позади и сбоку от неё стояли высокие крепкие рыцари, видимо, какие-то начальники в этой армии. Теперь Жанна стояла в метре от нас, мои коленки заходили ходуном, стало невыносимо страшно.

— Откуда вы, святые отцы, и что тут делаете? — спросила она высоким голосом и впилась в нас своими карими глазами.

— Мы из аббатства Тороне, что на юге Франции! — ответил Анри дрожащим голосом, а я опустил глаза.

— Как же вы сюда забрели и что тут делаете?

— Прежде чем уйти в Палестину по настоянию аббата, мы решили прийти сюда и молиться о победе над англичанами, а уж затем следовать по назначению! — выдал Анри по-солдатски то, что первое пришло ему на ум.

— А почему второй молчит? — спросила Орлеанская дева, и у меня всё похолодело внутри, я закашлялся.

— У отца Поля обет молчания, сударыня, уж два года молчит! — чуть ли не скороговоркой произнёс Анри и присел в реверансе, а я обомлел от его выходки.

Жанна подошла ко мне вплотную, одним пальцем приподняла мой подбородок и пристально взглянула в глаза сверху вниз, так как была выше ростом. У меня похолодело в области сердца, и ноги стали почти ватными.

— А не шпионы ли вы, монахи? Что-то чужое в его глазах я ощущаю! — проговорила Жанна д’Арк негромко.

— Что Вы, что Вы, матушка, обет у него, нельзя, нельзя, помилуй! — защебетал Анри и пал на колени, кто-то из стоящих прихватил его за плечо.

— Хотите, я разговорю их? Только прикажите, госпожа! — спросил, как позже мы узнали, Жиль де Рэ, соратник Жанны д‘Арк, местный Малюта Скуратов.

Она покачала головой в знак отрицания. Я расслабился, голова была словно набита ватой. Я ощутил себя мягкой игрушкой, тем зайкой, которого бросила под лавку хозяйка. Меня подхватил под руку мой друг, и я еле удержался на ногах.

Затем Жанна д‘Арк произнесла короткую воодушевляющую речь. Суть её состояла в следующем: победа над врагом близка, а англичане отправятся в ад. Все возликовали. После этого Орлеанская дева сказала, чтобы мы с Анри пошли с ними молиться перед завтрашним штурмом.

Мы засеменили за процессией, скорее Анри засеменил, меня он тащил за рукав. Нас разместили возле штабного шатра в неплохой уютной палатке. Всё виделось как бы со стороны. Такое состояние я уже испытывал: однажды мы с женой были на литургии, которую служил патриарх в нашем приходе, тогда тоже было ощущение, будто всё происходит не с нами.

— Молиться?! Анри, мы права не имеем делать этого и не умеем, даже если захотели бы! — запричитал я и уселся на какой-то ящик.

— У нас нет другого выхода, рядом с ней находится Жиль де Рэ, это страшный человек. Я читал о нём, он маньяк, ещё рядом с ней молодые генералы, они тоже фанатики, — прошептал Анри и закашлялся, как видно, от нервного потрясения.

До вечера мой товарищ изображал чтение молитв или псалмов. Он сказал, будто что-то припомнил из своей молодости, когда прислуживал по настоянию отца в церквушке.

Ближе к ночи «отец» Анри сказал, что вспомнил имена её сподвижников. Это были: Жан Дюнуа, Жак де Шабанн, Этьен Виньоль, Жиль де Рэ и всякие там ещё, я не запомнил. У меня мозги были набекрень, я и представить не мог, что такое может случиться в принципе.

Около полуночи пришёл человек и сказал, что Жанна собралась молиться, просит нас побыть с ней и поучаствовать в бдении. Всё снова прошло, как во сне. Девушка опустилась перед походным алтарём на колени и зашептала тихо, обращаясь, как видно, к Богу. А мы тихо стояли позади неё возле входа в шатёр. Затем она встала, поблагодарила нас, попросила слуг, чтобы те о нас позаботились, и нас вывели.

Анри и меня хорошо накормили, дали даже вина, и мы улеглись спать. Как ни странно, но сон пришёл быстро, видимо, от хмеля.

На следующий день мы вместе с продовольственным обозом направились в сторону города. Возница сказал, что штурмовать будут с юга, главный отряд во главе с воительницей уже давно ушёл вперёд.

Чем ближе мы подходили, тем отчётливее была слышна канонада пушек, становилось не по себе. Нас оставили на берегу реки Лаура, что огибала город с юга. Войска шли дальше вперед, а назад доставляли раненых. Мы разместились ближе к кухне.

Я не писатель и не фронтовой летописец, чтобы подробно, с чувством, описывать события давно минувших дней. Эта история не про Жанну д’Арк, не про французские революции, это достаточно примитивное описание случившегося со мной и моим новым другом по воле Бога, случая, провидения или ещё неизвестно кого или чего. Одно могу сказать о своих впечатлениях от бойни: война — это кровь, крики, смерть. Это всегда страшно.

Уже вечером прискакал всадник и протрубил в трубу, а затем прокричал: «Город взят! Англичане повержены! Жанна ранена, но жива!». Мы с Анри, напившись вина, которое выменяли у одного торгаша на пару экю, громче всех орали от радости.

— Идём скорее! — схватив меня за руку, прокричал Анри, и спустя некоторое время мы шли по мосту через остров Святого Антуана. Хмель быстро выветрился, вдруг что-то заставило меня обернуться. На холме на белом, как снег, коне возвышался всадник, которого мы уже видели. Лицо его, как и прежде, было закрыто маской. Он еле заметным жестом показал нам идти вперед, и мы прибавили шагу. Я не знаю, как это объяснить, но мы будто знали, куда следовать. Вернее, знал не я, а мой проводник Анри, он шёл уверенно и тащил меня за собой.

Жуткая картина: убитые и раненые вперемешку, лошадь без ног, кто-то добивает раненых врагов, крики, визг, везде огонь и смрад, как в фильме ужасов. Пока мы шли, меня несколько раз вырвало, хотя мой желудок был недостаточно полным.

Мы уже вышли на широкую улицу, ведущую к центральной площади Орлеана, когда раздался свист, и неизвестно откуда прилетело ядро. Совсем рядом с нами, метрах в пятидесяти, раздался взрыв. В сам момент взрыва всё вокруг замерло, просто всё остановилось! Как бы повисло в воздухе, когда разлеталось в разные стороны, и так и осталось висеть. Огонь при взрыве так и остался недвижим. И абсолютная тишина. Чудеса, да и только!

Но мы с Анри не потеряли подвижности. Мы бежали вперед. Уже смеркалось, люди и лошади оставались в тех позах, в которых их остановило время. Даже капли крови зависли в воздухе.

Мы влетели в здание напротив огромного фонтана. В большом зале горели факелы и большие свечи. В глубине зала на большом настиле лежала Жанна. На полу валялись окровавленные тряпки и стояли тазы с водой, возле её изголовья замерли два лекаря с бинтами и какими-то склянками в руках, у входа и по периметру дежурила охрана, а у окна стояли капитаны и молодые генералы с угрюмыми лицами. Возле Жанны лежала стрела. Видимо, та, которая её и пронзила в левое плечо, в нём зияла свежая рана. Из раны обильно сочилась кровь, глаза воительницы были туманны. Но вот что странно: она двигалась, смотрела куда-то в пространство и молилась так неистово, что слёзы ручьём текли из её глаз. Нас, как мне показалось, она не видела.

Боже мой, как же она хороша, тонка и женственна, а историки приписывали ей какую-то мужественность. Может, где-то на поле боя в схватке, но не сейчас. Сейчас передо мной была хрупкая и беззащитная девочка, а для нас стариков это был просто ребёнок.

Анри сказал, что у него вибрирует крест, затем открыл его. Кнопки мигали одновременно, вибрация усилилась.

— Мы должны что-то сделать, быстрее, Поль! — закричал Анри.

— Я не знаю что! — в ответ крикнул я и оскалился, словно волк.

— Я привёл тебя сюда, а теперь твоя миссия! Так я понимаю! Делай же что-нибудь! — заорал Проводник.

Меня затрясло. Вдалеке у входа в здание стоял тот незнакомец в маске и смотрел на нас, а может, это был даже и не он, а плод моей фантазии. Я повернулся к Жанне и подошёл, она продолжала смотреть в пустоту и шептать, а кровь продолжала сочиться и струйкой стекала по её руке на пол.

Бедная девочка. То, что я сделал, было совершенно неосознанно, а может, даже интуитивно, будто кто-то управлял мною и моим телом. Подойдя к ней, я положил правую руку на рану, плотно закрыв её, а левую на лоб Жанны и, не задумываясь, прошептал: «Помилуй, Господи!». Поднял голову вверх и крепко зажмурился.

Через минуту я убрал руку, крови не было, осталась лишь маленькая дырочка с запёкшейся кровью. Жанна перестала шептать и посмотрела мне в глаза. Или сквозь меня. И улыбнулась. Я отошёл в сторону, пребывая в шоке. Тело мое ослабло, ноги стали ватными. Анри придержал меня за локоть.

— Анри, я прошу тебя, дай минуту, ведь мы никогда этого больше не увидим, никогда! — попросил я.

Я стоял и смотрел на это чудо, и только мы в этом мире знали, чем закончатся все её героические победы.

Уже потом, спустя много времени, Анри у костра снова рассказал мне, что в летописях описывался случай чудесного исцеления Жанны д’Арк после тяжёлого ранения в левое плечо. Тогда я неуверенно ответил ему, что к нам это не имеет никакого отношения. На что мой спутник напомнил мне слова Уильяма Шекспира о мудрецах.

— Уходим, крест аж звенит! — крикнул Анри и потащил меня за рукав, а я ещё раз взглянул на умиротворённое лицо девушки и послушно пошёл за ним к выходу.

Мы свернули налево и побежали по улицам в сторону взрыва, огибая людей и стараясь их не задеть. Наконец, мы вошли в эпицентр взрыва.

— Готов? — спросил Анри.

— Поехали! — ответил я, ещё раз оглядевшись по сторонам, но на душе у меня было тоскливо от чувства, словно мы что-то не доделали.

Затем мы схватили друг друга за шеи, прижались лбами и одновременно нажали кнопки: я — зеленую, Анри — красную. Засверкали молнии, всё закрутилось, завертелось, мы куда-то провалились и полетели.