О любви и жизни

Александр Деревяшкин (2024)

Эта книга — нежная, и трагическая история о войне, любви и надежде. Она рассказывает о маленькой девочке Любочке, её семье и страшных годах Великой Отечественной войны. Через её чистый, детский взгляд мы видим мир, разорённый войной, где радости сменяют утраты, а каждый день борьба за жизнь. Её мать, Ася, — Изо всех сил старается сохранить детей в мире, полном горя, отдавая последнее, лишь бы они могли жить. Любочка, её старший брат Семён и младший Вовочка растут в условиях, когда даже кусок хлеба кажется сокровищем, а вера в будущее — единственной опорой. Саша, отец и муж, ушёл на фронт, где, как настоящий герой, отдал свою жизнь за Родину. Его память становится для семьи не только болью, но и источником гордости, напоминанием о том, за что они боролись и что значила их любовь. Это книга о стойкости и нежности, о том, как даже в самых тяжёлых условиях люди сохраняли человечность. Она напоминает нам, какой ценой досталась победа, и как любовь и вера помогали жить, верить и любить!

Эвакуация

Любочке не было и семи лет, Вовочка только начал говорить. Брат и сестра всегда были рядом и знали: когда летят самолёты и падают бомбы, надо прятаться.

Маленький Вовочка кричал Любочке: «Пряцца в сель!» — и они замирали в какой-то щели.

Война для СССР началась 22 июня 1941 года, а уже 22 августа немцы были под Днепропетровском. В ответ на угрозу оккупации началась срочная эвакуация стратегических объектов, предприятий, а потом и мирного населения.

Эвакуация из Днепропетровска была хаотичной и очень трудной, как и во многих других городах на советской территории. Многие жители покидали город в чём стояли, почти без вещей.

Немцы продвигались так быстро, что у людей не было времени на сборы, и в поезд было невозможно попасть.

Основные усилия в первую очередь направлялись на вывоз оборудования крупных заводов, и только потом вывозили людей — точнее, тех, кто сумел добраться до вокзала и ухитрился залезть в поезд.

Многих просто не пускали в поезд, особенно тех, кто не работал на стратегически важных предприятиях. Им пришлось уходить пешком из города или погибнуть.

Эвакуация

Вначале Второй мировой войны информация о массовых убийствах евреев и других групп нацистами распространялась очень ограниченно. Сначала многие просто не могли поверить в масштабы происходящего — слухи о том, что целый народ будет целенаправленно истреблён, казались невообразимыми.

Отсутствие ясной картины происходящего усиливалось пропагандой и дезинформацией: нацисты тщательно скрывали уничтожение евреев и использовали эвфемизмы вроде «окончательного решения еврейского вопроса».

Фашисты подобные зверства тщательно завуалировали. В первые годы войны в оккупированных странах ходили слухи об убийствах и жестокостях, но подробной информации не было. Радио и газеты в союзных странах, особенно в Советском Союзе, Великобритании и США, постепенно начинали сообщать о зверствах, но всё ещё осторожно. Об ужасах нацистских лагерей и массовых убийствах с большими подробностями стало известно лишь к середине и концу войны, когда весть об истреблении евреев уже не оставляла сомнений.

Для многих евреев, проживавших в СССР, ситуация была непонятной: но они надеялись, что их не тронут, вспоминая Первую мировую, ведь «немцы — культурный народ».

Принимая фашистов за всех немцев, а слухи об истреблении всех евреев воспринимали как сильное преувеличение.

Эвакуация и бегство означали полный отказ от привычной жизни, потерю имущества, жилья и неизвестное будущее. И поэтому решение покинуть свои дома давалось очень непросто.

Эта надежда на лучшее и недооценка угрозы стали трагической ошибкой для множества людей. Миллионы евреев были захвачены фашистами и погибли.

Люди тогда вообще толком ничего не знали о массовом уничтожении!

В первые годы войны слухи о массовых убийствах казались слишком ужасными, чтобы быть правдой. За это миллионы евреев — мужчины, женщины, дети, старики — поплатились своими жизнями.

Не знала об этом и Ася с детьми.

Домой зашёл усталый Саша, и первое, что он сказал:

— Ася, надо эвакуироваться. Фашисты уничтожают всех евреев поголовно.

— Я никуда не поеду! Мы же мирные жители! Ничего не будет, это просто слухи! — ответила Ася.

Она наотрез отказалась ехать…

Ася и Саша долго говорили, они любили и понимали друг друга.

Он сидел — худенький, искренний и нежный в это суровое время, и она — красивая, молодая и растерянная. Он взял её за руку и пытался подобрать слова.

Саша сказал:

— Ну хорошо, возьми самые необходимые вещи и детей, и пойдём на вокзал. Ты просто посмотришь.

И она согласилась.

То, что она увидела на вокзале, было страшно и вызывало ужас! Море людей, и все желают уехать, кричат и плачут, штурмуют поезд.

Ася посмотрела полными слёз глазами на Сашу и сказала:

— Сашенька, я еду!

Они бегали вдоль поезда. Вагоны были переполнены, поезд загудел и вот-вот должен был тронуться. Люди вжимались ещё глубже в вагоны, чтобы не выпасть.

И тут Саша заметил крохотное место у ступеней вагона и старика, который махал рукой, как бы зовя их в переполненное нутро вагона.

Они подбежали, и Саша крикнул:

— Прыгай в вагон, Асенька! Я передам тебе детей!

Она запрыгнула в тесноту, принимая детей! Поезд медленно отходил, и Саша со слезами на глазах махал ей рукой!

А в вагоне стояла худенькая Ася. Она отчаянно махала двумя руками, как раненая птица, смотрела на перрон и плакала.

Они даже не успели обнять друг друга на прощание… Это был последний, спасительный поезд — они успели.

В этот же день город Днепропетровск был занят немцами.

Эшелон

Фронт постоянно двигался, поэтому поездам часто приходилось менять маршруты, делая крюки и объезды, чтобы избежать зоны боевых действий.

Военные эшелоны и поезда с грузами для фронта пропускали в перёд, и поезда с эвакуированными стояли пропускать на боковых путях, ожидая когда их пропустят.

Дороги и поезда были перегружены, часто происходили поломки и аварии.

Бомбардировки гитлеровской авиации вынуждали поезда останавливаться а людей выскакивать и разбегаться в разные стороны, чтоб не убило всех сразу и падать, чтоб уберечься от осколков. Рельсы и вагоны корёжились от взрывов,что также задерживало движение эшелона.

Из-за остановок в глуши или на запасных путях люди иногда проводили дни без возможности найти воду и еду, так как ближайшие станции могли находиться в сотнях километров.

Многие люди страдали от голода, холода и болезней. Не всем удалось добраться до места назначения живыми.

Еду, если она была очень берегли, растягивали, делились друг с другом. Родители отдавали всё лучшее детям, а сами обходились малым.

Асенька очень сильно похудела и всё отдавала детям.. а конца пути всё не было…

И вдруг случилось страшное, у них украли хлебные карточки, и как они жили без карточек одному богу известно…

Остаться Без карточек в поезде, особенно для детей, стариков и ослабленных болезнями людей было равносильно смерти. Такие случаи были особенно трагичными, потому что в пути у людей не было возможности восстановить карточки, ни гарантированной помощи.

Даже при наличии карточек порции хлеба и воды были минимальными, это не позволяло полноценно поддерживать силы.

Те, кто потерял карточки, сильно зависели от помощи соседей по вагону, которые могли поделиться едой. Но в этих условиях все люди были голодные, и обладатели карточек сами едва справлялись с нехваткой питания, и помощи ждать было не от кого.

И всё же люди делились, отрывая от себя, и отдавая последнее.