Краски заката. Стихи, поэмы
Александр Евгеньевич Беляев родился в 1954 году в Ленинграде. Стихи начал писать с 13 лет, сборник стихов «Краски заката» – третья поэтическая книга автора, куда вошли стихи и поэмы, написанные в 2018—2021 годах, а также стихи из сборника «Год на земле Ямато». Книга содержит нецензурную брань.
Оглавление
- КРАСКИ ЗАКАТА. Стихи, поэмы
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Краски заката. Стихи, поэмы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
© Александр Евгеньевич Беляев, 2021
ISBN 978-5-0055-4784-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
КРАСКИ ЗАКАТА
Стихи, поэмы
Воспоминание
Паутинок кружево
В россыпи росы…
Что-то очень южное,
Ранние часы.
В пламень тучек прочерки
Окунул рассвет,
В море тает ноченьки
Томный силуэт
Как дождинок капельки
Пьет Эвксинский понт —
Белые кораблики
Гасит горизонт,
Лишь качнулся маятник —
Вновь обрел покой,
И последний парусник
Скрылся за чертой.
Вспоминаю юную
Глупую мечту
Оказаться юнгою
На таком борту,
Ведь не зря ж на линии
Выстроился флот!
Видно страны дивные
Прячет горизонт…
Милые видения,
Памяти холсты,
Дрожь прикосновения
Солнечной мечты —
Нет, вы не отозваны
В тлен и пустоту,
Но со мной как оспины
Детского Манту.
И когда окуренный
Скукой и тоской
Вспоминаю утренний
Окоем морской,
Мне порою кажется,
Что мальчишка тот
Все-таки отважился
Плыть за горизонт.
Апрель 2017
Тусклой, унылой, холодной порой
Тесно душе за стеной крепостной,
В долгой осаде промозглых дождей
Ни полетать, ни расслабиться ей.
Скорбно поникли два белых крыла,
Перья промокли. Дождемся ль тепла?
Если в апреле не настежь окно,
Значит душа не летала давно.
Птицы молчат, им претит неуют.
Уж не пора ль возвращаться на юг?
Значит и лес, что как в марте свинцов
В этом году не дождется птенцов.
Я говорю: — успокойся, душа,
Все же весна подбредет не спеша!
Нет, — отвечает, — пригожей весне
Стало безрадостно в этой стране.
Нимфа и сатир
Ты — лукавый, озорной
плющ,
Я, хоть стар, да не святой
дрищ,
Не скажу, что я совсем
нищ,
Только мало у меня
тыщ.
Кто-то лихо тормознул
Порш,
Кто-то в высшие круги
вхож,
Я конечно же не вошь
тож,
Но античности цена —
грош.
Посмотрю я на твою
ню!
Посмотрю, блин, на себя…
бля…
Я ваще не потому
пью —
Лишь стирания границ
для.
Не сулил тебе златых
гор,
Танцевал тебя слегка
лишь,
Отчего же ты до сИх
пор
Все любовника во мне
зришь.
Сомневаюсь, что тебе
люб,
Или просто жизнь твоя —
жесть,
Я ведь, право, не из тех
блюд
Что любая норовит
съесть.
Не стремился отхватить
куш —
Солнца зайчики ловил
лишь,
Я конечно же не тот
кот,
Что у норки сторожит
мышь.
Оглянусь назад — одна
муть,
В перспективе лишь зима —
жуть,
Неужели это мой
путь —
Просто линию свою
гнуть?
Погляжу в твои глаза —
тишь,
Может что-то не сказал,
слышь?
Если много сохранил сил,
Значит главное — любовь —
слил.
………………………………………………
С ночи дождик и наш сад
пуст,
День как будто погружен
в сон
Вечно справа от тебя
куст
Вечно слева от меня
клен…
Не раскроешь ты своих
уст,
Не поднимешь на меня
взгляд:
Неподвижен твой литой
бюст,
Неподвижен мой нагой
Зад
Цветы зла
и демон Трисмегист, баюкая мечту,
На мягком ложе зла наш разум усыпляет.
Шарль Бодлер
Помню, в дивный майский сад
Я вошел цветущей ранью
Под приветствие цикад,
Весь в плену благоуханья.
Весь в объятии мечты
О неведомой жар-птице
Я, смеясь, срывал цветы
И не мог остановиться.
Так, влюбленный в красоту,
Озирая эти кущи,
Думал я: «Земля в цвету —
Как прекрасен день грядущий!»
Но цветочек за цветком
В упоении срывая,
Я не ведал о дурном
В мыслях о ключе от рая,
Что подняв цветок к лицу
С томной грезой о невесте —
Аллергенную пыльцу
Я вдыхал с бальзамом вместе.
Кто-то с крепким костяком
И простым иммунитетом
С этой дрянью не знаком
И не ведает об этом,
Только мой иммунитет
Восхищенного Шопена
Извращенный дал ответ
На вдыханье аллергена.
И ответ сей был суров,
И ждала меня расплата
За срывание цветов
И вдыханье аромата.
Все пошло с тех пор вразнос
От бездушного порядка —
На цветенье — полиноз
И сенная лихорадка.
Опостылели мечты
И терзала дух угроза,
Что блаженство красоты
Есть предвестье полиноза:
Все, чем жизнь меня влекла
(надо ли приводить примеры)
Поросло цветами зла,
Как в творении Бодлера.
…………………………………………….
Помни ж, трепетный поэт,
Что сорвал цветок украдкой,
Про иммунный свой ответ
Вкупе с майской лихорадкой.
Моя душа
То ленилась, то старалась,
То терпела, то терзалась,
А теперь моя душа
Остывает не спеша.
Остывает, цепенеет,
Ветерком над полем веет,
Тлен осенний вороша…
Истончается душа.
Все грядущее, шальное,
Леденящее, сквозное —
Все не в тему, все не в масть —
Отторгаемая часть.
Как истлевшие одежды —
Обманувшие надежды
Пали пеплом на погост
Под вечерний шепот звезд.
Затихают пылки речи,
Оплывают воском свечи
День ненастный заверша…
Баю-бай, моя душа.
Душа моя (Н. В.)
Мой посланник нежных слов,
Интернетная любовь,
Мой журавлик, боль моя,
Мы с тобою — не семья.
Раз в Рождественской стране
Двое встретились во сне
И сомкнули два крыла,
Не дождавшись Рождества.
Оттого в земном кино
Им обняться не дано —
Их людское естество
Не скрепило Рождество…
Не дано им ждать гостей,
Не дано растить детей,
Пусть томятся — все равно
Им венчаться не дано…
Мой кораблик, мой сезам,
Интернет — не Божий храм,
Хоть в неведенье своем
Виртуально мы вдвоем.
Но в сценарии другом
Не указан общий дом,
Общий стол, счастливый брак
И семейный наш очаг.
Милый друг, душа моя,
Знаешь ты и знаю я:
Через много пыльных миль
Мы покинем этот фильм.
И тогда в ином краю
Обретем любовь свою,
Сбросив с вечного чела
Нас разъявшие тела.
Прогулка по каналу Грибоедова
Здесь словно ничего не изменилось,
Лишь сорок лет в канале растворились,
Гранит неровен и газон небрежен,
И даже тополя как будто те же.
Собор как прежде встретит гулким звоном,
И голуби все те ж, как в веке оном,
И темных вод медлительная тяжесть
Сознанье унесет в былое так же.
Взгляд задержу на грязном оборванце.
(Конечно больше стало иностранцев,
к тому же те, что здесь тогда гуляли
о гаджетах таких не помышляли).
Такая же изменчивая осень,
Средь серых туч негаданная просинь,
И дерева в своем бессменном строе
Зеленое меняют на златое.
И кажется, что жизнь твоя приснилась
И ничего в тебе не изменилось —
Ты молод, словно пупсик на рекламе…
Пока не подойдешь к зеркальной раме.
Тело и душа
Это тело надоело,
Хоть бы вовсе околело,
На последнем рубеже
Не дает взлететь душе.
Заперлось в своей берлоге,
Не желает знать о Боге,
Все ему бы жрать и спать,
Да по юности вздыхать.
С ним душа — как в клетке птица,
Ей свобода только снится
(Да и клеть — возьми, да брось,
проржавела вся насквозь).
Ей бы в рощу, ей бы в небо
Прочь от дармового хлеба,
Но скрипит гнилая клеть:
— Я не дам тебе взлететь.
Лучше спи, да кушай вволю —
Тяжела свободных доля,
За окошком жизнь — отброс,
То жарища, то мороз.
Прекрати свои усилья,
Не для неба эти крылья,
Ты калека и урод,
Всякий кот тебя сожрет.
Чем порхать с куста на ветку —
Полюби гнилую клетку,
Чем над весями кружить
Лучше вволю есть и пить.
Отвечает клетке птица:
— Проржавели эти спицы,
Как ты время ни тяни,
Вскоре догниют они.
И хоть сил осталось мало,
Но когда-то я летала,
Да прельстилась на беду
На бесплатную еду.
Ведь была я молодою,
Клеть казалась мне златою,
Но тюрьма — везде тюрьма,
Лучше посох и сума.
И все дни, что здесь томилась
Мне родная роща снилась,
Снятся мне до сей поры
Ранней осени дары…
……………………………………..
Отогнуть гнилую спицу?
Отпустить на волю птицу?
Кто мне может помешать?!
Бог ответствует: — душа…
50 оттенков серого
Снова пепельное утро,
Серый город, серый разум,
В доме сумрачно и утло,
Понедельник раз за разом.
Ни цветов, ни лент венчальных,
Ни душевного прилива —
Лишь шумит на кухне чайник,
Монотонно, сиротливо.
В тон ему журчит уныло
Неисправный бак в сортире…
Одиночество бескрыло —
Хоть в приюте, хоть в квартире,
Где убогие оттенки —
Грязно-бурый, пыльно-серый —
Как клопы ползут по стенке
В однотонном интерьере.
За окошком грязь и сырость,
Небо вяло и убого,
Отдаюсь ему на милость,
Удаляясь от порога.
Где тут женщины, мужчины?
Лишь туманные фигуры —
И ни лика, ни личины
Средь холмов макулатуры.
Черно-белые гравюры
Замерзают в сонном парке —
Поздно, братцы, пить микстуры,
Ставить мертвому припарки —
Я устал от этой роли,
Почему ж так тихо в зале?
Тешу сам себя игрою —
Нет народа, не позвали.
Моим нихонто
Душа самурая живет в его мече. (Из бусидо)
Я ощущаю, вы живые,
Мои японские клинки,
В вас будят токи боевые
Прикосновения руки.
Я вас подолгу протираю
(привычна бритвы острота),
И вместе с вами повторяю
Замысловатые ката.
Я с вами ласков и приветлив,
И, как породистых собак,
Везу вас в лес, срубаю ветви,
Надежно скрывшись от зевак.
И пусть я с вами лишь играю —
Ведь в прошлом славные века —
В эпоху буси погружают
Меня острейших два клинка.
Уж не прочесть по гладкой грани
Кто век на полке простоял,
А кто гулял по полю брани
И чью-то повесть оборвал
Каких знавали вы хозяев —
Бог весть, история темна
И этих гордых самураев
Не сохранились имена,
Но ваша память не истлела,
И под джихадою меча
Я различаю то и дело
Солдата… франта… палача…
И хоть невинны, словно дети,
Две самурайские души,
Мне зябко, словно я в ответе
За то, чего не совершил.
Год собаки
Идут дожди, стоят плюсА,
А до курантов — полчаса.
Кто раскачал земную ось?
Собака вымокла насквозь
Как с этим милым, мокрым псом
Мне возвращаться в чистый дом?
Потрогал шерсть — и вывод прост:
Уборка нынче — псу под хвост.
Вот был бы, скажем, год свиньи,
Я б оправдал такие дни…
Собака — друг, за это пью,
Но климат подложил свинью.
Армагеддон
В этот последний год
В мире исчезнут люди:
Что-то произойдет —
И никого не будет,
Словно корабль отплыл…
Солнце ушло за крыши…
Словно хозяин был,
И незаметно вышел…
Песня о пальцах
(Совет россиянину)
Когда твой друг мерзавец —
Его ты не суди,
Сунь в жопу средний палец,
Да так с ним и ходи,
Коль сам ты проходимец,
В кармане ни гроша —
Туда же сунь мизинец,
Беспутная душа.
Когда воспет бездарный
И правят мудаки,
Используй безымянный
Недрогнувшей руки,
И совести не внемля
Отныне никогда,
Засунь свой перст немедля
Ты знаешь сам куда.
Прими как легкий казус
Разлад с твоей душой,
Засунь поглубже в анус
Оставшийся большой,
Чтоб сердцу стало легче,
Не парься наперед:
Сожми кулак покрепче —
Теперь и он войдет!
Когда совсем уж тошно,
И не хватает рук —
Попробуй осторожно
Расслабиться, мой друг.
Нагни пониже спину,
Уйми в коленях дрожь:
Два литра вазелина —
И весь туда уйдешь.
Все славно в этом мире,
Хоть он, порой, не мил:
Никто тебе не вштырил —
Ты сам себе влупил,
Хоть жопе нет покоя,
Но есть огромный плюс:
Не будет геморроя,
Коль дашь ей весь загруз.
Продолжая тему россиянина
Пусть в моде секс оральный —
Французам исполать,
Но нам милей анальный —
Чего уж там скрывать.
Бывало обернешься:
— Позвольте, кто же тут?! —
— Свои, не увернешься —
Не первый год е… ут.
Две тайны
Мне поэт излил свою беду,
Мол томим единственной загадкой:
Что вставляли женщины в п…у,
Прежде чем изобрели прокладки?
Чужд моей душе поэта крик,
Над иным мозги упорно бьются:
До сих пор я тайну не постиг,
Как же это ёжики е… ся?
Сестра моя жизнь (Б. Л. Пастернак)
Всё надежды рушила,
В детстве поманив,
Знаю, ты удушлива,
Лжива искони.
Затопила души нам
Посулов дождем,
Так свежа, надушена
В домике моем.
Наклонясь над зыбкою —
Баюшки-баю —
Пела мне с улыбкою
О земном раю,
Что рассыплет милости
На моем пути —
Надо только вырасти,
Малость подрасти.
С мамой или бабушкой
(Где-то за спиной)
Затевала ладушки,
Нянчилась со мной,
Все казалось праздничным
В дальнем далеке,
Словно город пряничный
В сказочном мирке.
Впрочем были трудными
Первые шаги,
С частыми простудами
(Вирусы — враги),
И застыв над пологом,
Как-бы невзначай
Страшным стоматологом
Мир меня встречал.
Наставленья мамины,
Вечный мой катар,
Первые экзамены,
Музыки кошмар…
Где ж, сестренка, милости
На моем пути?
Впрочем, надо вырасти,
Малость подрасти.
Детство… юность… молодость…
Я мужал и рос.
Не скажу, что впроголодь,
Не скажу — вразнос,
И сияли лампами
Цели впереди —
Многими талантами
Бог меня ссудил.
Не жалел о прожитом,
Птицу не спугнул,
Все, что было вложено
Сторицей вернул:
Не стоял на паперти,
Минула сума,
Дотянул до старости,
Дописал тома.
Где ж, сестренка, милости
На моем пути?
Ведь успел я вырасти
И перерасти?
Не с корицей плюшками
Красила мне дни
— Вечными ловушками
Сделались они,
Не изведав мудрости
Рая в шалаше,
Я грущу по юности
С камнем на душе,
Как тогда, по первости,
Где-то в облаках
Я мечтал о зрелости
В лавровых венках…
Байроны и Пушкины…
Время их прошло,
Занят мир игрушками
Всем смертям назло,
И мгновенья чудные,
Обращаясь в прах,
Никому не нужные
Тикают в часах.
Травля
Я пропал, как зверь в загоне… Б. Пастернак
Перестройка, снято вето,
Все припомнено сполна,
Как опального поэта
Травит целая страна,
Как избегнувший прополки,
Но охаянный жлобом
Нам напомнил быль о волке,
Что затравлен большинством.
Я не видел травли этой,
Был тогда я слишком мал
И не мог гнобить поэта,
И конечно не читал.
Сколько их почило в бозе,
Скольких взяли на прицел,
Сколько вылито навоза
На того, кто уцелел!
Все обласканные славой,
Все обманутые ей
В мясорубке той кровавой
Стали жертвами идей.
Чем заметнее персона,
Тем естественнее ей
Угодить под серп закона
В царстве черни и вождей.
Я не знался с этой скруткой,
Не глотал дерьма ушат
И со славой-проституткой
Я не пил на брудершафт.
Хоть не бит и не замаран,
И доселе был храним
Я своей небесной парой,
Милым даймоном моим,
Все ж расплата то и дело
Настигает и меня:
В преисподню тянет тело,
Дух — в мистерию огня.
Жизнь художника — не сказка,
Взять — и поле перейти,
Плоть с душой — дурная связка,
Вместе им не по пути,
Хоть вдвоем рождают искры
Как кресало и кремень,
Но мгновенья эти быстры,
Сколь же долог скучный день!
И когда порой несмело
Вырываюсь из сетей,
Мне к ногам цепляет тело
Груз желаний и страстей.
Как народ травил поэта,
Душу травит тело-тать,
Но едины, странно это,
Их при жизни не разъять…
Так, истерзанный разладом,
Сотый раз встаю с колен —
Лишь познав утробу ада
Сознаешь, что дух не тлен.
Исида
У меня живет Исида,
Зверь загадочного вида —
Не котенок, не лягушка,
А неведома зверюшка.
Из волос — одни усищи.
Уши, носик и глазища,
Как у тех, что ростом мелки,
Из летающей тарелки.
По породе — египтянка,
По природе — марсианка.
Может сфинкс и кошка — просто
Неземного производства?
Биосфера и ноосфера
Осень неслышно подкралась —
Благословенные дни.
Сколько бы их ни осталось —
Все на учете они.
Вновь, как в оккультном кристалле,
Вижу былые года,
Все, что так грело в начале,
Все, что сияло тогда.
Кто я? Теперь уж не знаю,
Спрятан в своем естестве.
Как по былому ступаю
Вхруст по опавшей листве.
Дни шелестят под ногами,
Мне их понятен рассказ:
Жизнь превратил в оригами,
Где те фигурки сейчас? —
Ворох измятой бумаги,
Словно и эти листы.
Вспомните май, бедолаги,
Ваши кроватки пусты,
Даже и не наигрались…
Весь растеряв хлорофилл,
Вы на земле оказались
И превратились в настил,
Чтобы грядущей весною
В самом финале пути
Почва смогла перегноем
Лесу помочь расцвести.
Распорядилась природа,
Или Всевышний, как знать,
Каждому месяцу года
Что-то в копилку отдать…
Сам ли, кому-то ль в угоду,
Радостны дни иль плохи,
Долгую жизнь год из года
Я сочиняю стихи.
Может быть это химеры?
Или, на биты дробя,
Почва земной ноосферы
Их поглощает в себя?
Всяко бывает на свете,
(Исповедимы ль пути?)
Может и этой планете
Я помогу расцвести.
Ангел
Светлый мой ангел
Бросил меня,
Быстро растаял
В пламени дня.
В звездных чертогах
Гаснущий свет…
Ищущих много,
Выхода нет.
Где-то светает
Вяло, дремотно,
Утро вползает
Выцветшим фото,
Тусклая лампа
Гасит рассвет
В недрах серванта.
Выхода нет.
Ночь превратила
Белое в студень,
В небе светила
Нет и не будет,
Спрашивать нечего —
Знаешь ответ:
Ставка конечная,
Выхода нет.
С чувствами скудно —
Как-то и что-то.
Серые будни —
Словно зевота.
Дня завершенье,
Краткий памфлет…
Есть впечатленье —
Выхода нет.
Светлый мой ангел,
Помни меня.
В перечне правил
Строчка огня…
Вместе со стадом
Взят на прикол.
Выход был рядом —
Мимо прошел.
Воспоминание о команде с Малой Спасской
(послесловие к детскому детективному циклу)
Сердце греет нежной лаской
Милый двор на Малой Спасской,
Где насмешница колбаской прокатила Мимино,
Мы в команде нашей школьной
Жили классно и прикольно,
И сглотну комок невольно —
Как же было все давно!
Где-то в ранчо под Небраской
Я грущу по Малой Спасской,
Детство катится Савраской
Пред глазами как в кино:
Мы — не шобла и не банда —
Детективная команда,
Пусть глядимся и нескладно,
Но иного не дано.
Наш союз — святая тайна,
И поверьте, не случайно
В средней школе, как ни странно,
Пара Холмсов с Пуаро,
Да еще со скромной Марпл
За одной сидели партой,
У доски мудрили с картой
И мусолили перо.
Не за славу или деньги,
Словно Чипы, Гайки, Дейлы
Мы с бесстрашием летели
На сражение с ворьем,
И порой не знали сами,
Как раскручивали с вами
Не раскрытое ментами,
Что считают «глухарем».
Часто спутывая планы
Бандюкам и шарлатанам,
Мы, как Бонды на экране
Добивались своего.
И тогда ворам в законе,
Всяким местным Аль Капоне
Вместе с доном Карлеоне
Не светило ничего.
Где вы, милые ребята,
С кем судьба свела когда-то?
Наше дело было свято,
Но не вечно под луной.
Наш союз на Малой Спасской
Был лишь юношеской связкой,
И теперь я под Небраской,
Загорелый и седой.
К новогоднему поздравлению С. Шнурова
К нам пришел Сережа Шнур,
Новогодний балагур,
Стал под елку и вполсилы
Спел куплеты про мудилу,
Маму с бабушкой растрогав
Вспомнил стих о долбоёбах,
Выпил водки,
Вышел в зал,
Всем вай-фай свой показал
И закончил бла-бла-бла
Пожеланием бабла.
Был наш праздник
Шумный, яркий
Получили все подарки —
От Сережи в год свиньи
Поросячие х…и
Ангел 2
Мой светлый ангел, до сих пор не верю,
Иль ты мою гордыню искушаешь?
Неужто вправду приоткрылись двери,
И впереди — признанье, денег залежь?
О да, до Эльдорадо путь не близок.
Иль в том краю обманка золотая?
Увы, не ведом Нобелевский список,
И дотяну ль до финиша — не знаю.
Но только вижу, слышу, осязаю
Твоих воскрылий царственные взмахи —
Ты вновь спустился, ты прошел по краю
Той пропасти, куда сползаю в страхе.
Ты подал руку, задержал паденье,
Как в годы давней молодости грешной,
И стрелы вновь мерцают опереньем,
И слышен ритм гармонии нездешней…
……………………………………………………………
Пусть это — лишь на ниточке морковка,
А я осел, и мною правит клоун,
Но все ж бегу, подпрыгивая ловко,
Обману рад, пока хребет не сломан.
Глядя во тьму
Засыпает белым сном
Мир не нужный за окном.
Где-то поле, где-то лес —
Не поднять его завес…
Где-то речка подо льдом…
В это верится с трудом,
Вижу огненный закат —
К непогоде, говорят.
Лишь темнеют дерева,
Запорошены едва,
И уныл соседний сквер —
Заоконный интерьер.
Загрустил в дали квартал,
Вечер зимний заплутал —
Все контрастней, все темней…
Ночь зовет в страну теней.
Кто-то гасит облака
Потемневшего мирка,
Зажигает фонари
Электрической зари.
За мембраною окна
Перспектива не видна,
Целый мир сошел на нет —
Безнадежности сюжет.
……………………………………….
Погружаюсь в хор идей,
В гул фантазии моей,
Где скрывается пролог
К появленью новых строк.
Не пристало ночью спать,
Время окна растворять!
Пусть — не лето, все равно
Растворю во тьму окно!
Где здесь холод? Где здесь мрак?
Зажигается маяк.
Вот на кружеве волны
Пляшут быстрые челны.
И как чудо-мотыльки,
Острокрылы и легки,
Путь указывают нам
К неизвестным берегам.
Я — за ними, я — туда,
В путь неведомо куда,
Не стихает в сердце зов
Неизвестных берегов.
Что мне годы, что мне ночь!
Оставаться здесь невмочь,
Уплыву навстречу снам
За бегущей по волнам.
И горит зарей восток,
И покинут мой острог,
И оставлена кровать,
И не страшен скуки тать,
И не властвуют года,
И зовет моя звезда,
И бессильна жизни плеть…
………………………………………….
Покидает птица клеть.
Считалочка
Раз-два-три-четыре-пять…
Что б такого написать?
Сколько прожил лет бездарных —
Лучше и не вспоминать.
Раз-два-три-четыре-пять…
Ухитрился жизнь просрать.
Был талант и время было —
Все профукал, твою мать!
Не ударил в грязь лицом
Перед матерью с отцом,
Их таланты приумножил,
Стал для близких образцом.
Был целителем, певцом,
Балагуром и чтецом,
Был писателем, поэтом
И спортивным молодцом.
Йогом был и мудрецом,
И весьма не плох лицом:
Погляди сейчас на рожу —
Даже стыдно пред Творцом.
Был оратор и артист,
Был охотник и турист,
А сейчас идешь за водкой —
И в груди синичий свист.
Был индолог, японист,
Взгляд пронзителен, лучист,
А сейчас лежу на койке —
Грешен, грузен и не чист.
Сколько образов и сил
Я как тапочки сносил:
И под Бальмонта работал,
И под Байрона косил,
А когда пришла пора —
Не осталось ни хера:
Нет ни яхты на Мальдивах,
Ни кола и ни двора.
Жизнь, увы, дала урок —
За душой лишь сонмы строк,
Но на хлеб их не намажешь,
Не положишь под залог.
Холостяцкий неуют,
Да неприбранный приют
Из двухкомнатной квартиры,
Да недугов целый пуд —
Вот он жизненный итог,
Все успехи шли не в прок:
Разбазаривал таланты,
Весь запал ушел в гудок.
Я юнцом давал обет:
Лезть в начальники — не след,
Дабы ночью спать спокойно,
Только сна в помине нет
Дал бы сам себе совет:
Цель поставить с юных лет…
Но, увы, ушел мой поезд,
Не догнать… физкультпривет!
Весна
Заглянула в окошко природы
Капля яркого, гулкого марта.
На помойках цветут нищеброды,
Чукча ладит весенние нарты.
На проселочных трактах России
Пятитонки распутицу месят,
И седой дальнобойщик Василий
Свой КАМАЗ тормознул среди леса.
Он глядит на столетние кроны
Острым взглядом собачки смышленой
И весенним разбуженный звоном
Что-то шепчет о маме е… ной,
Ведь устам пожилого водилы
Чужды всякие охи и ахи,
Потому, как признание милой,
Он бормочет: — Красивые, бляха!
У страны после злого мороза
В сердце — острая жажда добавки,
И душа, словно в жопе заноза
Гонит Из дома в винные лавки.
Пусть весна — как гулящая душка —
Переменчива, ветрена, лжива —
С ней сойдет и походная кружка,
И не хочется жить бережливо!
Нравоучительный круиз
(комментарий к видеоролику)
Из Грустнова — в Веселово,
А потом — в Давалкино,
Но попали в Трипперково
Прямо из Е… алкино.
Если б мы не облажались,
Съездили в Гандоново,
Мы бы тоже оборжались
От контента оного.
Мысли в вербное воскресенье
Пушистых комочков
Неброский букет…
Как это не точно,
Читайте Завет:
Шестой, предпасхальной
Недели сюжет —
Он связан лишь с пальмой
И вербы там нет!
Источник ущерба —
Сомнения червь:
Похожа ли верба
На царскую ветвь?
Истории жернов,
Повозка пуста…
Похоже ли церковь
На Царство Христа?
Портрет Дориана Грея
Ночь приоткрыла ставни,
Первое слово — пить!
Истины нет банальней:
Дважды нельзя прожить.
Жить — по-живому резать —
Исповедимый путь,
Право, зачем мне трезвость,
Если нельзя вернуть?
Несовершенно средство?
— Знаю, к чему скрывать?
Раз невозможно бегство —
Стоит в него сыграть.
Утренний спазм желудка —
Это еще не боль…
Как же бывает жутко
День начинать с собой,
Что из зеркальной глади
Зрит на меня в упор:
Он не бывает сзади,
С ним невозможен спор,
Не обмануть, не кинуть,
Не отослать к Творцу —
Он не покажет спину —
Вечно лицом к лицу.
Этот помятый облик —
(Долог же был вояж!) —
Автор великих хроник,
Или жестокий шарж?
Ведал ли звездный мальчик
В бездне ушедших лет
То, что светимость ярче
У молодых комет?
Был он красив и строен,
В теле не зрил тюрьму
(Темы, что мир раздвоен —
Вовсе скучна ему).
Эти ли пыл и дерзость,
Что через край — рекой
Я б разменял на зрелость
И холостой покой,
Знай он хотя б невольно —
(Правда, увы, нага),
Как нестерпимо больно
Видеть в себе врага?
Так на пороге смерти,
Холст покарать решив,
Грей распознал в портрете
Гибель своей души.
Кто он, судьбы хозяин?
— Слышу безумный смех…
Мой зазеркальный Каин…
Мой первородный грех…
Оригами
Все скроено по схеме, по программе,
Любой роман похож на оригами,
Что сложен искушенною рукой.
Остались в прошлом встречи, расставанья
И чудного мгновенья ожиданье? —
Начало — кульминация — покой.
Пусть творчество — глоток соленой влаги
И ворох перепорченной бумаги —
Увы, ничто не ново под луной.
Хоть жизнь и чувства — не пустая схема,
В них все равно заложена система,
Придуманная право же не мной.
Не чьей-то воли злое предрешенье,
Не плата за земные прегрешенья —
Итог любви, задушенной судьбой:
Известно: что любое построенье
Имеет оптимальное решенье —
И в этом смысл гармонии любой.
Так, выпив жизни горькую микстуру,
Мы все храним заветную фигуру,
И сами удивляемся порой,
Как быстро из любимого творенья
Уходит красота и обновленье,
Как кожица становится корой.
Хоть больно, но мы знаем это сами —
Лишь в построенье дивно оригами,
Лишь на кусте одушевлен цветок.
Законченная формула скульптуры
Пусть будет достоянием культуры,
А скульптору сулит другой виток.
Эвтерпа (богиня поэзии)
— Кому сейчас поэзия нужна?! —
О том твердят поэты неустанно, —
Эвтерпа отлетела в царство сна,
Она лукава, зла, непостоянна!
И я, порой, вливаюсь в этот хор
С энтузиазмом брошенного мужа:
То плачу, то хватаюсь за топор,
Ведь с ней и я «пожалуй здесь не нужен».
Разводимся! Все ясно, словно день!
Конец терпенью! Баста! Вышли сроки!
Но снова бьет кресало о кремень
И вспыхивают огненные строки.
За что мне так! Услышь меня, Господь,
С ней — мочи нет, а без нее — пустыня,
Душа саднит, а трепетная плоть
Безвольно тонет в жизненной трясине.
Давно прошли восторги первых встреч,
Любовь сменили вечные метанья,
Так отчего, вновь обретая Речь
Я тороплюсь на новое свиданье?
Ей дела нет, что глух честной народ
К ее изыскам вот уж четверть века —
Она давно сама собой живет
И мучает родного человека.
Она все так же дивно хороша
В своем мирке, невидимая многим,
То бестелесна, как сама душа,
А то сродни моделям длинноногим.
…………………………………………………………….
Я снова с ней: то раб, то господин…
Но вспышка… помраченье… бой курантов…
Она уходит… я совсем один…
И на столе рубины амарантов.
На пенсии
(«если долго мучаться что-нибудь получится»)
Надоело терзаться и мучиться,
Выставляя счета провиденью —
Ничего у меня не получится,
Не пора ли предаться безделью?
Роль казалось бы вроде нехитрая —
День за днем околачивать груши:
Вечно заспан и рожа небритая,
Взгляд моржа, что дорвался до суши…
Оказалось — занятье нелегкое
Колобродить, болтаться, слоняться,
Вспоминая родное, далекое —
Нет покоя от «чем бы заняться?!»
Беда
«Я несла свою беду
по весеннему по льду»
В. Высоцкий
Я искал свою беду —
Думал, счеты с ней сведу,
Мол, давай ка выходи, где скрываешься?
Поглядим глаза в глаза,
Лучше буря и гроза,
Мол чего ты от меня добиваешься?!
Лучше честный взгляд в упор,
Лучше пуля иль топор,
Поединок до исхода фатального,
Чем бессчетные долги,
Участь вечного слуги,
Ожидание недуга летального.
От тебя на сердце мгла,
Ты мне душу извела,
Но предстать во всей красе не отважишься
До ближайшей слободы
Тут и там твои следы,
Словно буйствуешь, танцуешь, куражишься.
От предвестников твоих
Вспоминаешь всех святых —
От неврозов, от обид, мелких пакостей,
От тревожных новостей,
От навязчивых гостей,
От придурков всех мастей, вредных сладостей.
Но случилось как всегда —
Не пришла моя беда
На ристалище честнОе, свободное,
Только скрипнуло в груди:
— Дурень, лихо не буди,
Лучше пламя остуди сумасбродное.
Хочешь видеть лик беды?
Погляди на гладь воды —
Невозможно между нами сражение…
……………………………………………………………
Среди поля бил родник,
Я над ним печально сник:
Там качался мой двойник-отражение.
Что есть истина? (Понтий Пилат)
Суть Истины нам кажется пустой,
Случайных сил затейливой причудой.
Сегодня в блогах кризис и застой,
А с Истиной конкретно дело худо…
Не трагик, не беспомощный старик,
Не жертва — тут хоть впору состраданье —
Все тот же неоткрытый материк,
Сам-по-себе, апокриф без названья,
Покоящийся где-то гладкий шар,
Что с плоскостью одной контачит точкой,
Чувствительный космический радар,
Построенный пришельцем-одиночкой.
Хоть заново нам шли Благую весть,
Яви скрижалей огненные строки —
Все недосуг их блогерам прочесть,
Ведь высших Истин не настали сроки.
Что исцелять, что мертвых воскрешать —
На все нужна лицензия минздрава.
В вино простую воду обращать?
Но без патента нет такого права.
Ходил по водам? Трудно удивить,
И не такое видели в Ютубе.
Вплетал в судьбу Божественную нить?
Не раз слыхали, расскажи супруге.
Зато сейчас не грохнут, не распнут,
Как максимум накажут за сектантство,
Ведь не роптал, не хаял римский кнут,
Не подрывал основы государства…
Последний прокураторский вопрос
Как и тогда остался без ответа.
— Что Истина? — Безмолвствует Христос,
Лишь на стене прощальный лучик света.
Баллада о сакральности
Я рожден под знаком Девы —
Слышу райские напевы,
Ты подпал под знак Стрельца —
Оттого и спал с лица.
Коль рожден под знаком Рака,
Да к тому же в год Собаки —
Ничего не поменять —
Будешь раком век стоять.
Всем врожденным Козерогам
Упираться в стену рогом,
И уж точно ждать греха
В год — не дай Бог — Петуха.
Воплощенным Водолеям
Поливать сады, аллеи…
Долго всех перечислять,
Время — деньги, так сказать.
Как бы ниточки ни вились,
Все на чем-нибудь спалились,
И рожденный в год Свиньи —
Облажался, извини.
Но оставим грозный Фатум,
Погодим ругаться матом:
Есть у звезд и у луны
Фактор светлой стороны.
Плоть от плоти папы с мамой,
Мы — под звездной панорамой,
Если просто «мать-отец» —
Все бессмысленно, трындец!
Если следовать природе,
Ты как овощ в огороде,
Не вмешайся Зодиак —
Ты никто и звать никак.
Кайф лови под картой звездной —
Все ништяк, ничто не поздно,
Хоть подлец из подлецов,
Но — под знаком Близнецов!
Каждый вписан в карту клуба
Клена, Ивы или Дуба:
Хоть мудак из мудаков,
Но под Ясенем — каков!
Если жизнь — сплошная драка —
В курсе знаки Зодиака,
Если вовсе без ума,
В курсе звездные дома.
Если брак — большая драма —
Сбилась лунная программа,
Ведь сегодня, как и встарь,
Рулит лунный календарь.
Если теща нагло строит —
Выше нос, грустить не стоит,
Ведь астральный твой двойник —
Среди ангельских квадриг!
Если враг не под контролем —
К вам придет из глины Голем,
Только б шеф его, раввин,
Снова жизнь не отравил.
Если некому отдаться,
Или мужу клинит яйца,
Будет с вами нежно-груб
Герметический инкуб.
Как прикольно в нашем мире!
Хоть на троне, хоть в сортире
Обретает царь и раб
Галактический масштаб.
Быт бесцветен? Жизнь капризна?
Вам добавят оптимизма
Кабала и гороскоп,
Если ты не скучный жлоб.
Грехи
Чем активней душа практикует
Интенсивное к свету движенье,
Тем сильней организм протестует
То обжорством, а то вожделеньем.
Кабы знал я, как плоть отвечает,
(Если дух непростительно весел),
То не клялся б, что свет очищает
От соблазнов желудка и чресел.
Кабы знал я в начале садханы,
Что застряну в сетях гедонизма,
То давно не казались бы странны
Эпикур и расцвет эллинизма.
Я бы взять не пытался наскоком
Неприступную крепость аскезы,
Если б видел всевидящим оком
Неизбежность двойной антитезы.
И, чем яростней дух укрепляешь,
Тем безумней стихия лютует:
То беду без нужды накликаешь,
То неврозы, как черти, прессуют.
В осознании роли героя,
Дотянув до седин и забвенья,
Не познал я и тени покоя,
Иль небес за труды поощренья.
Вот такая конкретная драма:
Тело требует, дух безучастен,
И к воротам Небесного храма
Не пускают. Неужто опасен?
Сам себя ощутив прокаженным,
Я бунтую, юродствует тело:
В годы древние — быть бы сожженным,
Ну а нынче и Богу нет дела.
Все терзают две вечные темы,
Ножевые, как ложе Прокруста:
В теле дух не решает проблемы,
А с желаньями в Рай не пропустят.
Стихи тебе (Н. В.)
Мой журавлик, лучик солнца,
Я не злыдень, не пропойца,
Не маньяк, что девок ищет
На духовном пепелище.
Я не трагик и не комик,
Не отчаянный паломник,
Просто на излете жизни
Захотелось нот трагизма.
Захотелось стать крылатым —
Получилось пошловато,
Захотел блеснуть гротеском —
Не прошло, как прежде, с блеском.
В шестьдесят — свои законы,
Не безумствуют гормоны,
Не влекут миры, пространства,
Ждешь тепла и постоянства.
Хоть не вышло стать супругом,
Остаюсь сердечным другом,
Хоть и не надел колечка —
Нет роднее человечка,
Все разыгрываю чинно
Роль брутального мужчины,
А в реалиях поступка
Я давно — хромая утка.
Лишь в одном себе я верен,
Что ни капли не уверен
Ни в таланте, ни в порывах,
Ни в своих императивах.
И, поверь, не смог предвидеть,
Что могу тебя обидеть,
В чем готов просить прощенья
В этом новом обращенье.
Может выгляжу я фатом,
Но стихи не виноваты,
И послал их не со зла я…
Ты прости меня, родная.
Стихотворный запой
Рифмы… ритмы… кружит стайка.
Ты позвал ее? Встречай ка.
Начинается рассказ.
Что ж, погнали, в добрый час.
Что ни день — стихотворенье,
Это ж прямо наважденье,
Но с подобным багажом
Слишком трафик напряжен.
Никуда от них не слиться,
Ни развлечься, ни забыться
В расслаблении святом.
Не поэзия — дурдом.
Сильный дождь прекрасен в меру,
Но когда разверзлись сферы —
Мы в испуге просим — Стоп,
То не ливень, то — потоп!
Может быть в сезон дремотный,
В смысле творчества — пустотный
Я припомню эти дни,
Как небесные огни.
Но сегодня мне не сладко —
Это ж просто лихорадка,
Ум пускается вразнос
Среди кленов и берез.
Вот такая незадача,
Я напуган однозначно,
Ведь ментальный этот шум
Разрушает здравый ум.
И, покуда сердцу биться,
Мне от этого не скрыться,
Божью дудку не купить,
Не подбросить, не пропить.
Я подобного подарка
Не припомню с дней инфаркта,
Но сместим слегка акцент:
Не последний ли презент?
Что ж, тогда уйдем красиво,
Грех вести себя спесиво,
Недостойно мудреца
Принимать гостей с торца.
Не скажу, помилуй, Боже,
Что поэзия дороже,
Но не лишне бы узнать:
Все ли я успел сказать?
Один на даче
Падают яблоки в маленьком садике,
Словно живые зеленые градинки.
Лето неспешно к закрытию клонится.
Ночь не кончается, снова бессонница.
В стареньком доме приют одиночества,
Дым сигареты вплетается в творчество…
Скоро рассвет. Птичий крик в отдалении,
Словно и не было майского бдения.
В печке-голландке грибов разносортица.
Гул отдаленной машины уносится.
Вновь тишина, только тикают ходики,
В сердце вбивают короткие гвоздики.
Здесь я при деле, страда предосенняя.
Душно. Во вторник пришло потепление.
Ранних составов слышна отголосица.
Печь остывает и в город не хочется.
В памяти лес и речушка несмелая.
Может быть нынче повылезут белые?
Как там с рыбалкой на илистом бережке?
Надо бы в город, кончаются денежки.
Листья желтеют — предвестие осени.
В небе туманно, не видно ни просини,
Бледный восток с полосой укороченной.
Утро вползает в мирок шестисоточный.
Надо поспать. Сигарета последняя.
Стопочка водки вернет расслабление.
Я ж не алкаш и сто грамм не осудятся…
Все непременно когда-нибудь сбудется.
Реклама Мирамистина
(читается с кавказским акцентом)
Я расскажу тебе, мой сын,
Как мне помог мирамистин,
Не фукарцин, не отривин, не називин.
Пусть знает каждый господин,
Он на земле такой один,
Хоть не писал о нем Толстой и Карамзин.
Как благородный паладин,
Я пробирался в Палестин
И получил стрелой раненье ниже спин.
Такой раненье ниже спин
Не заживает в миг один,
О том не знает только бездарь и кретин.
Я капал йод и керосин,
Курил из трубка никотин,
И с отвращением глотал противный хин.
Меня лечили в Палестин
И объявляли карантин,
Но не помог мне ни мулла, ни моэдзин.
Но ты прислал мне, милый сын
Один флакон мирамистин,
И страшный рана затянулась в миг один.
Теперь под пальмой в Палестин
Я в тишине слагаю гимн
О том флаконе, что прислал любезный сын.
И пусть трепещет Саладдин,
Башибузук и асасин —
Не защитит его броня стальных пластин
Хоть он и спрятался в пустын,
Клянусь блаженный Августин,
Я отомщу за поругание святын.
Пусть не страшится паладин
Своих раненья ниже спин
Посередине или с разных половин.
Благодаря мирамистин
Ты исцелишься в миг один,
Беги в аптека и не смей тянуть резин.
НАЧАЛО СЕНТЯБРЯ
Стынет мокрая скамейка,
Нынче ночь — не телогрейка,
А прохладная нора.
Прикорнул сентябрь на склоне,
Кто ж теперь такой прогонит,
Не спугни его с пера.
Впрочем утро мудренее,
Хоть и явится позднее,
Засияв на каплях рос.
Кто сказал, что песня спета
И отпраздновалось лето?
Это все еще вопрос.
Что не так на небосклоне?
Осень — птица на ладони,
Впереди еще полет.
Все пока наполовину,
Только с клином журавлиным
Ощутишь ее приход.
А в воздушном нежном токе —
Лишь знаменья, лишь намеки,
Лишь предвестий хоровод.
И как рельсы древней конки
Застучали шестеренки,
Запустив солнцеворот.
НЕЗАКОНЧЕННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Каркает ворона,
Дятел ствол долбит,
Мелкий дождь спросонья
Ветки теребит.
Осень, Подмосковье,
Стылый березняк…
Это предисловье,
В этом я мастак.
Побыстрее тему
Тороплюсь раскрыть,
Подключу систему —
Мне ль ее забыть,
Это так несложно
Клавишу нажать…
Впрочем, осторожно,
Лучше подождать.
Надо, чтоб созрело
Чувство в глубине,
И потом несмело
Показалось мне
Робкою невестой
В свадебной фате,
Чтоб уже совместно
Встретить строки те…
Выглянуло солнце,
Лес застыл в тиши.
Вылез из колодца?
Так давай, пиши!
Чем тебе не люба
Вечная из тем:
«Осени голуба
Погружает в тень
Города и веси,
Горы и леса…»
Впрочем надо взвесить
Эти словеса…
«Лес полупрозрачный
Где ж былой наряд?
Ели, словно мачты,
Выстроились в ряд…»
Звуки, словно струны,
Россыпи шутих —
Не хватает юных
Суженых моих.
Что ж вы приумолкли?
В сердце тишина…
Крылья ли промокли,
Иль достигли дна?
Или белый терем
Сказочных невест
Был передоверен,
А кому — Бог весть?
Стало быть невесты,
Любоньки мои,
Повстречались вместе
На балу любви,
И узнав, что милый —
Тот еще мужик,
В полумрак унылый
Погрузились вмиг.
СЕНТЯБРЬСКАЯ ЗАРИСОВКА
Горят осенние леса
И незаметно тают —
Так пламенеют небеса
И быстро остывают.
Каких-то парочку недель
Такого листопада
И завершится передел
Осеннего наряда.
Он ляжет в травы, невесом,
Преображенный в полог,
Шепча о том, что зимний сон
Не будет слишком долог.
«Два алкоголика на даче…»
Сегодня в памяти маячит:
«Два алкоголика на даче…»
Кто автор — право не припомню,
А вот название — прикольно.
Два алкоголика на даче:
К другим сбежала их удача,
А с ней и жены, как иначе,
Такая, в общем, незадача.
Два алкоголика на даче —
Они все время под раздачей,
Их вместе свел печальный опыт
Фортуну видеть только с жопы
Итак, два брата по несчастью
Помянут лихом Таню, Настю,
Но лишь к концу второй бутылки
Вдруг вспомнят о какой-то Милке.
И уважением исполнясь,
Они уйдут в глухую полночь,
Их чувства дерзостны и пылки,
Они подходят к дому Милки.
Вначале Милка их погонит
И про должок былой напомнит,
Но сердце женское — не камень,
Все ж распахнутся створки ставень.
Там бедолаги для догону
Прикупят флягу самогону,
Ведь мало проку с двух бутылок,
Раз водку гонят из опилок
Затем слезами обольются
И в хлам, как водится, напьются,
Успев конечно же поведать,
Кто виноват в их общих бедах.
Ответ понятен: все несчастья
От Маши, Гали, Тани, Насти,
И как прекрасно, что на свете
Есть друг Вован и кореш Петя —
Они — соседи по планете
И перед будущим в ответе,
Удача даст им отыграться,
Когда получится проспаться!
Ведь на похмелку есть бутылка —
А то — кирдык, когда б не Милка,
И, отрубившись на рассвете,
Заснут Вован и кореш Петя.
Стихи известного поэта
Возможно были не про это,
Я разыщу их на Ютубе
И почитаю на досуге.
А нынче я и сам на даче
И без компьютера тем паче…
Не спится… что ж, придвину столик —
Один на даче алкоголик…
ВОСПОМИНАНИЕ О ЛАДОЖСКИХ ШХЕРАХ
В духе общей атмосферы
Вспомню Ладожские шхеры:
Сосны, мох, крутые скалы
Бухт извилистых порталы.
Среди них, как наважденье,
Островов нагроможденья…
Жены дома, как в теплице —
Здесь лишь мужеские лица!
Разноцветные палатки,
Ржач и пьянка без оглядки,
Вспомню скудную рыбалку —
Лишь Рашидыч держит марку!
(Прежде он нырял со стоном
за утопленным смартфоном,
что унес с собой в пучину
частной жизни половину).
Вот Артурчик с анораки
Срезал импортные знаки,
Объяснив свою манеру
Неприязнью к Бундесверу.
Звон Андрюхиной гитары,
Задушевные базары,
И под небом звездно-млечным
Размышления о Вечном.
АНГЕЛ И ЧЁРТ
От ментального фона
Устает голова:
Личность — вроде бы моно,
Только голоса два —
Невозможна свобода,
Коль с тобою эскорт,
Два врага-антипода:
Светлый ангел и чёрт.
Если ересь и вера
Бдят под крышей одной,
Если ладан и сера —
Правда жизни земной,
Если разум устроен
Словно теннисный корт,
Где противников двое —
Светлый ангел и чёрт.
Их единственный кубок —
Ваш покорный слуга —
Игроки разных клубов —
Два достойных врага:
Этот — легок и светел,
В этом — кровь горяча:
Каждый выиграл в сете,
Но в итоге — ничья.
Ангел — ближе бесспорно,
Но как солнечный луч —
Чёрт хватает за горло,
Он хитер и могуч,
Все его аргументы —
Только «дай» и «хочу»,
А итоги известны:
Задуваешь свечу.
И когда среди мрака
Разбиваешь башку —
Поздно, милые, плакать
На крутом бережку
И при свете желанном
Видеть главный итог:
Из ушибленной раны
Пробивается рог.
И печален мой ангел,
Став родным, словно брат,
И хихикает дьявол,
Став сильнее стократ,
И пока в этом матче
Не утихнет борьба,
Я — как теннисный мячик,
Видно вера слаба!
ПРЕДЪЗИМЬЕ
Дерева, словно свечи,
Пламенеет листва.
Я приехал для встречи,
Подбираю слова:
Где ж моё Эльдорадо,
Где небес благодать?
Время полураспада,
Время что-то менять.
Слышу крик журавлиный,
Гуси тянут на юг,
Их спасает чужбина
От мороза и вьюг,
Лишь могучие лоси
Не приемлют стандарт,
Им любезнее осень,
Чем апрель или март.
Из глухой немеречи
Слышен свадебный рев —
Приглашение к сечи
За святую любовь,
Чтоб лосиха весною
После зимних забот
Повела за собою
Долговязый приплод.
Сменит яркие краски
Однотонный снежок,
Лес застынет как в сказке
На положенный срок,
Косолапого мишу
Ждет глубокий сугроб,
Скроет снежная крыша
Сеть мышиных дорог.
Где-то в недрах сугроба
Мрак, прохлада и тишь,
От ненастья любого
Там укроется мышь,
Но известно бедняжке —
Лисья поступь как пух —
Дальше выпад с потяжкой,
Словно выстрел на слух
Как трусливый мальчишка
В ожиданье беды,
Быстроногий зайчишка
Ловко спутал следы,
Скоро белая книга
Все запишет, как есть —
Вся лесная шишига
Это сможет прочесть:
Разбегайтесь, ребята,
Длинноухие, брысь,
Близок враг ваш заклятый,
Острозубая рысь —
Лишь на миг зазевался,
Проморгал, занемог,
И тотчас же попался
На звериный зубок.
Залегла куропатка,
До утра ни гу-гу,
Спать конечно не сладко
С головою в снегу,
Но под настом, под снегом
Слышен каждый щелчок,
Если рядом с ночлегом
Пробирается волк…
Что-то я размечтался,
Стал коротким денек,
Уж за ворот пробрался
И заполз холодок.
Обещают прогнозы
Первый мокрый снежок:
Стихни в сердце заноза,
Я простился, как мог.
РОЖДЕННОЙ ПОД ВЕСАМИ
День и ночь качаются
Чаши у весов:
Трудно укрощается
Разность полюсов.
Благо или выгода?
Ехать иль идти?
Тяжки муки выбора
Верного пути.
С самого рождения
Вплоть до седины —
Пресс чужого мнения
И синдром вины.
Но устройство шаткое —
Точности залог:
Держит брашна гладкие
Крепкий стерженёк.
DUM SPIRO — SPERO (ПОКА ДЫШУ — НАДЕЮСЬ)
В лучах осенних греюсь.
Пока дышу — надеюсь —
Немножечко терпенья,
И главный день придет.
И станет в полной мере
Понятно, что доселе
Я близился к премьере,
Что вдруг произойдет.
Что все мои терзанья —
На прочность испытанья,
Проверка матерьяла
На стойкость и износ,
Что план служенья музе —
Не череда иллюзий,
Что будет и награда —
Когда — другой вопрос.
И грянет бой последний,
Где канут все болезни,
Сограждан миллионы
Решатся вторить мне,
И мир замыслит смену,
И вот тогда на сцену
Я поднимусь победно
На призрачном коне.
И я скажу: «Собратья!
Я дам источник счастья,
Оставьте ваши скачки
За золотым тельцом —
И мир волшебный, Горний
Стозвучьями симфоний
Сойдет на эту землю,
Любимую Творцом.
Об этом грезил Скрябин
В мистерии над Гангом,
Чтоб мир, ведомый адом
Гармонии вернуть,
О той сакральной пьессе
Мечтали Гхош и Гессе,
Что в притчах философских
Указывали путь…..
…………………………………….
Когда б не эта сцена,
Давно бы вскрыл я вены,
Повесился иль спился,
Иль угодил в дурдом,
Но все мои старанья
Да будут назиданьем
Тому, кто верен Слову
И кто придет потом.
Надежд витают стайки…
Все это — только байки,
Не слушайте поэта,
Ведь он — неадекват.
Вся жизнь его — химера,
Лишь мысль: «dum spiro — spero» —
Источник главной силы,
Что длит его талант.
ЗАБЫТЬСЯ…
Унылый двор. Погода депрессивна.
Земля постылой влагою полна.
И хоть асфальт поземка оросила,
Но снега нет — душа оголена.
Вновь память в одеянье прокурора,
Себе присвоив функции судьи,
Читает мне в формате приговора
Сухие обвинения свои.
Стихают оправданья адвоката,
Присяжные на креслах тихо спят,
Признанья ждет судебная палата.
Я признаюсь — и сам тому не рад.
Жизнь проморгал: оправдываться поздно.
Судьба зияет дырами потерь.
Ошибок — как светил на небе звездном,
Грызет тоска — поди ее измерь!
Как детвора у елки просит снега,
Метели, сказки, чуда Рождества,
Так я бросаю в перспективу неба
Беспомощные, горькие слова:
Забвенья мне! Антракта, передышки,
Сугроба, расслабляющего дух,
Снов о полете вечного мальчишки
Над миром, что ласкает взор и слух!
Морского необъятного простора,
Возвышенной негаснущей любви,
Чтоб обратить рутину приговора
В чудесные достоинства мои!
………………………………………………
Ну что ж, стихи… бессонница заела,
Безжалостный полночный бодрячок…
Душа диктует, строки пишет тело —
Сотворчества волшебный косячок.
СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ 1
«Я искал средь этих листьев
день счастливый, золотой…»
(из моего стихотворения, написанного в 15 лет.)
В нашем доме бродит осень —
Календарный листопад.
С тихой грустью дни попросим,
Чтобы выстроились в ряд.
По усталым легионам
Молча взглядом проведем,
Вопреки земным законам
Каждый вспомним и найдем.
…………………………………………………
Неподъемная задача
Листья к жизни возвращать —
Зря, как видно, время трачу,
Если хуже не сказать!
Ведь сравненье с листопадом —
Не для красного словца:
Даже самым острым взглядом
Не сочтешь их до конца.
Но поэзия — не счеты,
В ней живет особый взгляд.
Каждый лист из общей квоты
Он вернет в знакомый сад
Из дерев-десятилетий,
Что выстраивали жизнь
У того, кто в тусклом свете
Был цветеньем одержим.
Как хотелось разноцветья!
Вспомни детства вешний лад!
Замолкают междометья,
Чувства с миром говорят
Без коварного подлога —
Хоть возьми — и запиши —
К нам летит посланье Бога
Иероглифом души!
Но пока ты — не всезнайка,
Отправляет мама спать,
С Богом невозможна спайка,
Как ни тягостно признать.
Позже ясность исчезает,
Появляются прыщи,
Дальше — больше, всякий знает:
В детстве счастья не ищи.
Юность — созреванье плоти,
Тело ждет земных утех,
Но душа извечно против:
Это — гадость, это — грех!
Пусть любовь — ее сестрица —
Ненадолго залетит,
Но спорхнет, как с ветки птица,
Если вздумаешь схватить.
Зрелость — тоже незадача —
Хоть постись, а хоть — греши:
В вечной гонке за удачей
Не до поисков души,
Дальше — старость, всякий знает,
Кто приватно с ней знаком:
Радость жизни ускользает,
Если плоть — болезней ком.
Так, витая в грезах мглистых
Я в текущий день вошел,
Но средь листьев золотистых
Золотого не нашел.
Жизнь поэта — не услада,
Не прогулка над рекой:
Счастья нет? Так и не надо,
Есть же воля и покой.
СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ 2
«Этот лист намного ярче,
густо золотом блестел…»
(из того же стихотворения)
У меня в квартире осень —
Календарный листопад.
Идеалы — под вопросом,
Это старость, говорят.
Пали гордые знамена
В долгой битве за любовь:
Отступают легионы…
Что ж, я к этому готов.
Белый луч в кристалле призмы
Нежит радугою глаз…
Может так же надо в жизни
Попытаться у трудный час?
Надо только дни, как листья,
По оттенкам разложить,
Вспомнить давние событья,
Хмель былого пригубить,
И средь тусклых, серых, хворых,
Так похожих меж собой,
Отложив никчемный ворох,
Обнаружить золотой.
Вот он, листик цвета злата…
Стоп, но это же — гротеск!
Вижу царские палаты,
Сундуков зловещий блеск.
В зале — рыцарские латы,
Лувр, Версаль, Болонский лес…
Счастье… это же — крылато,
Цвета утренних небес!
Море, зыбкая дорожка
В переливах серебра…
Счастье… это так немножко —
Лунных зайчиков игра…
Счастье — где-то на опушке,
У весеннего ручья…
Позабытый стон подружки,
Дрожь признанья: Я — твоя…
На росинках догорает
Краткий солнечный рассвет…
Счастья вдоволь не бывает,
Только помнишь много лет.
НЕСКОЛЬКО МЫСЛЕЙ О КОРОНАВИРУСЕ
Не суечусь, что доллар вырос —
Настала странная пора.
Нас посетил коронавирус
И гонит скуку со двора.
Не за валютою заветной:
Все нынче ринулись толпой
Кто за бумагой туалетной,
А кто за гречневой крупой.
Летит по свету бледный всадник,
Кося под грипп и ОРЗ,
А мы выходим, как на праздник —
Долой комплекты ПВЗ!
Несем заветные рулоны,
Муку, консервы, гречку, соль.
Не позабыты макароны
И всенародный алкоголь.
Ну как без рюмки в мире нашем!
А вдруг и правда — карантин?
А с ней и новый штамм не страшен,
И карантин укоротим.
В ватсаппе — шутки, анекдоты,
Прикольных роликов не счесть…
Нальем же рюмку, вскроем шпроты,
Посмотрим телек, крякнем: — жесть!
Пусть мрет китаец от заразы,
Пусть мрет француз — они — не мы!
Нам не нужны противогазы,
Да будет пир среди чумы!
ЧАСТУШКИ
Ни Чернобыль, ни рентген
Не сломили русский член:
Много с тех лихих деньков
Настрогал он мудаков.
Поменяли не со зла
Серп и молот на орла.
Не сменить ли образ птицы
На большие ягодицы?
Нынче сроки президент
Обнулил в один момент.
Скиньтесь, люди, по рублю —
Хоть бутылку обнулю.
НОВЫЙ ТАНЕЦ
Мы при Лёне славно жили,
Тихо парами кружили.
Помнишь тот старинный вальс —
Всенародный Одобрямс?
А теперь проснись, засранец,
Нынче в тренде новый танец —
Приглашай знакомых дам
На веселый Обнулям.
……………………………………..
Не желают что-то дамы
Танцевать под обнулямы:
Либо я плясал херово,
Либо — Путин с Терешковой!
КАРМА
«Не выходи из комнаты…»
(И. Бродский)
Не выходи из комнаты,
Не совершай ошибку!
Право, какие коменты,
Если ты куришь Шипку.
То, что пространство вогнуто —
Вовсе нам не в новинку:
Светка еще не тронута —
А уж глядишь на Нинку.
С кем был и где — не помнил ты,
Не отследил моменты:
Глядь — а под дверью комнаты
Иски на алименты.
Мир не лежит на плоскости:
Взвесив, что сам посеял,
Взыщет по полной строгости
Прежде, чем ласты склеил.
Ты уж завис над пропастью,
Что ни расклад — то в минус:
Выплати, сука, полностью,
Или подхватишь вирус!
Ставки былые подняты.
Может вся жизнь — ошибка?
Не выхожу из комнаты,
Где ж нынче купишь Шипку?
ВАРИАНТЫ
«… а если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони, не раздевая»
(Иосиф Бродский)
Утром брожу по лесу,
Ночью стихи слагаю.
Если войдет Олеся —
Выгоню, не раздевая.
Если прикатит Милка,
Сердце тотчас забьется:
С Милкой — всегда бутылка,
Милка пусть остается…
Впрочем и тут проблема,
Кто этот ребус сложит?
Рушится вся система,
Стоит взглянуть на рожу.
Можно позвать Маринку,
Мысль неплохая очень…
Правда — опять заминка,
Вряд ли она захочет.
Оскудевает ниша…
Сразу пропустим Лидку…
Баста, звоню Ирише,
Может предложит скидку!
Бюст, голубые очи:
Ну не герла — картинка…
Как же, и эта в Сочи
Греет на солнце спинку.
Может нагрянет Лена?
Ямочки, милый носик…
Тоже — с какого хрена,
Ей ведь милей Иосиф!
Кончен заветный список.
Повесть — печальней нету,
Дело не в паре сисек,
Муза нужна поэту
Ручку в сердцах отбросив,
Думаю так, вздыхая:
— Если придет Иосиф,
Выгоню не раздевая.
Н.В.
Все давно разложено,
Ничего не скрыть,
Но ужасно сложно
Просто не звонить.
Расставанье тянется
Вот уж много лет,
Мы конечно справимся
Как-нибудь, мой свет.
Для чего угасшие
Угли ворошить,
Но любовь не спасшие
Тоже вправе жить.
Память сжечь не в силах мы —
Нет таких огней,
Остаемся с милыми
До последних дней.
Хоть и безопаснее
Воды подо льдом,
Чувства неподвластные
Не покинут дом.
Жизнь, глядишь, наладится
Без тебя, малыш…
Как мне с этим справиться,
Если не звонишь.
АРМАГЕДДОН 2
В этот последний год
С улиц исчезнут люди.
Что-то произойдет
и никого не будет.
Словно корабль отплыл,
Солнце ушло за крыши,
Словно хозяин был
И незаметно вышел.
Этим весенним днем
Улицы станут тише —
Каждый — в мирке своем
По приказанью свыше.
Целой страны арест?
Всех загоняют в стойло?
Каждому — свой насест?
По расписанью — пойло?
Кто мы? Ужель — народ?
Или он — раз — и помер?
Вскоре любой поймет
Что ощущает бройлер.
Те — по домам сидят,
Те — маршируют строем,
Те, кому надо — бдят,
Руководят конвоем.
Выход и вход закрыт,
В клиниках — поле брани:
Рухнул привычный быт
Из-за мельчайшей дряни.
Может быть эта дрянь
Только лишь на экране?
Или какой-то Чань
Выпустил мышь по-пьяни?
Может быть это план
Горстки гиен-банкиров —
Туже набив карман,
Править покорным миром?
Всех стариков — под пресс,
Всех поделить на типы…
Что нам сулит прогресс?
Каждому вставят чипы.
Может быть есть сюжет?
Может готов сценарий?
Может — всеобщий бред
С шизофренией в паре?
Уж не берусь гадать.
Кто бы прибавил силы.
Может пора достать
Старый топор и вилы?
Рвется из сердца крик:
Чтоб вы подохли, гады!
Баба, юнец, старик,
Граждане — на баррикады!
Вспыхнет народный гнев:
Кто все подстроил, сука?!
Может паскуда-Греф?
Может Чубайс-подлюка?
Знать бы, кого мочить…
А на душе все гаже.
Может судьбу не злить?
Вдруг на меня укажут.
ГРЯДУЩИЙ АНТИХРИСТ
Мир распался на мирки,
На осколки, на ячейки,
Как пугливые сверчки
Мы в свои забились щелки.
Не страшилка, не развод:
За порог не высунь носа,
А не то тебя польет
Страшный дядька дихлофосом.
Царь природы, человек,
Вмиг тебя лишили трона,
А невидимый объект
Завладел твоей короной.
Незатейливая тварь
Быстро сбила спеси глянец,
Объявив, что ты не царь,
А тщедушный самозванец.
Словно частые ростки
На своей укромной грядке
Мы построились в рядки
И готовимся к прорядке.
Может это не про нас?
И метафора не к месту?
Ведь твердили столько раз:
Люди — из другого теста.
Вирус — не природы месть,
Он совсем не той породы,
Впереди — иная жесть:
Появленье кукловода.
Будь ты эллин, иудей,
Представитель черной расы —
В страхе жди царя царей —
Карабаса Барабаса.
Будет этот кукловод
Словно склепанный из стали,
Жаль, откуда он грядёт
Мудрецы не написали.
Будет смута, глад и мор,
Всадник блед и огнь небесный,
Всем объявят приговор…
Впрочем дата не известна.
Видишь огненный закат?
Слышишь поступь командора?
Разбивай замки оград!
Покидай глухие норы!
Так удобно палачу
Всех срубить в одной цепочке —
Задувай свою свечу!
Растворись в бескрайней ночке.
Стань как ветер, стань как тень,
Ты — не тушка с микрочипом,
Стань невидим для властей,
Несочтен и непрочитан.
Ведь как только всяк сверчок
Свой шесток навек освоит,
Коронованный зверек
Все к Приходу подготовит.
ПРЕДВИДЕНИЕ
Когда привычный рухнул мир,
Где многих к выходу попросят,
Какой зловещий Палантир
Мой взор в грядущее уносит?
Я вижу словно бы сквозь снег,
Сквозь дым, сквозь пелену тумана,
Как черный, черный человек
Грядет в обличие титана.
Прекрасен лик его чела,
Но холодны стальные очи,
И лишь мышиных два крыла
Шуршат во тьме пустынной ночи.
Он прибыл из незримых сфер,
Где мрак сковал моря и сушу,
Его владыка Люцифер
Послал ловца по наши души.
Он не маньяк, не изувер,
Бесстрастен ум и сердце-камень,
Он всемогущий лицемер,
Ему подвластен лед и пламень.
Не зол, не весел и не хмур,
Он чужд слезам и состраданью,
Он главный демон, он — Гагтунгр,
Успей прочесть его посланье.
Пред ним трепещет всякий бес
И светлый ангел сторониться,
В него вложила Антарес
Свою бессмертную частицу.
Надежда, вера и любовь,
Согласье, дружба, совесть, благость —
Забудь о них, не прекословь:
Он явит целесообразность.
Он душу каждую прочтет,
Он ценность всякого измерит,
Всех непригодных уберет,
Погубит тех, кто свято верит.
Укажет чёт или не чёт,
Что безобразно, что прекрасно:
Он скажет «ангел», если чёрт,
Он скажет «сумрак», если ясно.
Ошибку, слабость не простит,
Жить не достоин, раз калека,
И постепенно запретит
Само понятье человека.
Звезда железная взойдет,
Мир станет тусклым как гримаса,
Людей заменит новый род,
Нечеловеческая раса.
Он не спешит, он подождет,
Покуда время не настанет,
Он знает: час его придет,
Он пробудится и восстанет…
Да будет крепче дух и плоть,
Строка поможет сердцу биться:
Пусть будет милостив Господь,
Пусть будет так, чтоб я ошибся.
УТРЕННЯЯ МЕДИТАЦИЯ
Середина мая —
Весточка благая.
Исцеленья милость…
Что-то изменилось!
Дуновенье Света —
Как опишешь это?
Долгая дорога
И касанье Бога.
НЕ ПИШЕТСЯ 1
Не повторится «Болдинское лето»,
Хоть те же тропы, тот же гулкий лес —
Душа молчит, накладывая вето
На все, что в строках обретает вес.
А я так ждал, что эти дни настанут,
Но вдохновенье — главная из тайн.
Тяну в раздумье крепкий черный стаут,
И зависает функция «онлайн».
Быть может сбилась прежняя настройка?
Быть может светлый даймон не в сети?
Все как тогда, все трепетно, вот только
Нет главного, хоть золотом плати.
НЕ ПИШЕТСЯ 2
Жара. Не ладятся нетленки,
В башке — бессмысленные сценки,
Не льются огненные строки,
Молчат провидцы и пророки.
Едва ворочаю мозгами…
Ужель на пенсию позвали?
Но поэтические струны
Не в компетенции Госдумы.
Быть может будущий диктатор
Мой разум скинул в деприватор,
Поскольку, находясь у пульта,
Не смог подстроить мне инсульта?
А может все не так эпично,
Ведь жизнь устроена циклично,
И что бы там я не пророчил
Извечно дни сменяют ночи.
Возможно это — только плАто:
Ушли стихи — пришли стишата,
Была игра — пришли игрушки,
Сменив терцины на частушки.
ДЕТИ НА ДАЧЕ
Трое маленьких чертят
Как мартышки верещат.
Я держусь, порой с трудом,
Дача ходит ходуном.
Стал батутом мой матрац,
Мне теперь понятен Хармс.
Кот под шкафом ни гу-гу:
И его понять могу.
Бедный старенький черныш,
Ты и сам теперь как мышь!
Мне ж к спасенью путь закрыт —
Не позволит габарит.
Кто-то ходит по стене:
На войне — как на войне!
Стать лошадкой? Вот уж — хрен!
Вашу шпагу, Питер Пэн.
В детской сказочной стране
Забываюсь лишь во сне…
Вот такой душевный бренд
Под названьем «Неверлэнд»
ПОЭТЕССА
«Я не владею испанским, немецким, французским…»
(Юна Мориц)
Я не владею испанским, немецким, французским,
Слышу Санстрит — и чешу в своем темечке узком,
Слушая Идиш, я тоже, признаться, балдею,
Я вообще ни одним языком не владею.
Книжки листать — это я вам скажу — не игрушки:
Хочется знать, что писали Некрасов и Пушкин.
Стать поэтессой я с детства, девчонки, мечтаю:
Столько идей — но, увы, не пишу, не читаю.
Так мне хотелось как следует выучить русский!
Мама ж считала, что вредны ребенку нагрузки.
С этой поры речь родную неплохо я знаю,
Правда не каждое слово подчас понимаю.
Мне говорили на лавочке наши соседки,
Дескать я дочь типа Эллочки, блин, людоедки,
Я не знакома ни с папой своим и ни с дедом,
Видно они послужили для мамы обедом.
Я не слыхала ни Брюсова, ни Мандельштама,
Мама мне на ночь лишь бабушку Мориц читала,
Эти стихи никогда не забудешь, хоть тресни!
В память о них сочиню свою лучшую песню.
СНЕГУРОЧКА
Мне по жизни складывать
Звучные слова,
Как оленя скрадывать
Зримое едва,
Пристально разглядывать
Видимое всем,
Таинства угадывать
В кальке общих схем.
Тропами окружными
Сколь еще бродить?
Потягался б с лучшими,
Да кому ж судить?
Доченька, поэзия
С льдинкою в глазах,
Может быть и крези я,
Идол в образах?
Поседел, состарился,
Камень на душе,
С вьюгами не справился
В утлом шалаше,
Где, какою улочкой —
Помнится с трудом
Белою Снегурочкой
Ты вошла в мой дом.
Древнее пророчество
Вылилось в строку.
Кто бы одиночество
Скрасил старику?
Улыбнулась Ладушка,
Щечки все красней,
И сказала: «Батюшка,
Горевать не смей!
Шла с тобой незримою,
Освещала путь,
Чтобы сказку зимнюю
В жизнь твою вернуть.
Чтобы сказку вешнюю
В сердце возродить —
Вспомни деву нежную,
Грех ее забыть!
Чтобы сказку летнюю
Нам прочесть с тобой —
Вспомни страсть запретную
В темноте ночной!
Боль свою осеннюю
В сердце погаси,
Страсть свою последнюю
С миром отпусти!
Чтобы жил во благости
До последних дней,
Обернулась в старости
Доченькой твоей.»
Засияла улочка,
Даль, гляжу, светла.
Где же ты, Снегурочка,
Только что была!
А над гладью солнечной
В синих небесах
Дева в дымке облачной
Тает на глазах.
НЕБЕСНЫЙ ДЕСАНТ
Приближается гроза,
В небе — полная шиза,
Ветер кроны гнет, как стебли,
Миг — и рухнул дождь на землю.
Что ни капля — то с орех,
Не поймешь, где низ, где верх,
Сменит гулкие раскаты
Ливня бурные стокатто.
Тут возможен вариант:
Это — доблестный десант,
Поднебесные коммандос
В миг повысят драмы градус.
Ливень льет как из ведра.
Все попрятались, Ура!
Поражаемся сноровке
Огневой артподготовки.
Здесь — не место для салаг,
Кто не с нами — тот наш враг!
Побывай ка в нашей шкуре,
Послужи ка в десантуре!
Что там, солнышко? Отбой!
Затихает шумный бой,
Штурмовые батальоны
Разбрелись по небосклону.
Где же жертвы? Ни одной,
Был учебным этот бой,
Вам доверили, солдаты,
Водяные автоматы.
Как же в мире? Все ништяк,
Мир спокоен, свеж и благ,
Напоила влага землю,
Потянулись к солнцу стебли.
Для чего ж весь этот фарс?
Может это — не про нас?
Испокон веков угоден
Оборот воды природе.
Но писал когда-то Цой:
Станет кровушка травой,
Наша жизнь и наша смерть —
Лишь стихии круговерть.
ЛЮБИМЫЕ
На огромном глобусе
В конке ли, в автобусе
Нам судьбой обещаны
Любящие женщины.
В мире судьбы скрещены
Как на стеклах трещины,
Но формату колкому
Стать дано осколками.
Сколько их, невстреченных,
В суе непримеченных,
С гаджетами, сумками
Проплывает сутками!
Сколько их, неузнанных,
Праздных и загруженных
Кануло в истории
Нашей траектории,
Став толпой безликою,
Книгой нераскрытою…
Промелькнули, сгинули,
Покрова не скинули.
Как подчас бесславно мы
Пропускали главное,
Соблазнясь приманкою
С золотой обманкою.
Были б мы, старатели,
Более внимательны —
Не ушли б с породою
Слитки самородные.
Но природа ветрена
И рулетке предана,
Нас по жизни мучая
Все доверит случаю.
Не сведет тропинкою
С нашей половинкою,
А сюжеты разные
Не подходят пазлами.
Так живем и маемся
И не с той катаемся,
Предлагая саночки
Первой встречной Манечке.
А вдвоем с немилою,
Распознав любимую,
Горестно спохватимся
И вперед покатимся.
Не тревожься Маня ты,
Все седушки заняты:
В санках баловать не смей,
В них давно нет места ей.
НАРОД И ВЛАСТЬ
Не нужны нам для выпивки поводы,
Не страшны нам ни ВИЧи, ни КОВИДы,
Мы не любим законную власть.
Ведь стояли всегда перед выбором
Между вором в законе и пидором —
Как от этого в ступор ни впасть?
Вся история наша сомнительна,
Наши скрепы ветшают стремительно,
После кризиса — сразу застой.
Объясни ка, историк, по сути нам
Почему после Грефа и Путина
Наш карман неизменно пустой?
Не голландцы, конечно, не шведы мы:
Коль честны — то останемся бедными,
Лишь жулью на Руси исполать.
Сколько б нас депутаты ни грабили,
Наступаем на старые грабли мы,
Выбирая все тех же опять.
Понимаем: что толку от выбора —
Выбираешь Петра или Сидора —
Тот и тот, разумеется, вор!
В вековую впадая апатию,
Мы ругаем царя, демократию,
Но на кухне — таков уговор.
Как всегда пребывая у пропасти,
Отвечаем на шутки и колкости,
Что Россию умом не понять…
Очень трудно тягаться с Европою,
Постигая могучею жопою
Нашу Русь, нашу родину-мать.
ПИСЬМО К МАТЕРИ
«Ты жива еще, моя старушка…» (С. Есенин)
Мама, мудрая подружка,
Пусть в лесу тебе кукушка
Накукует сотню лет.
Я запутался в финансах,
Женах, жизненных пасьянсах,
Дай, как в детстве, свой совет.
Ты тогда меня учила
Дескать в правде наша сила,
Дескать в скромности успех.
Но, увы, твоя наука —
Слишком двойственная штука
И, как видно, не для всех.
Я научную карьеру
Перевел в иную сферу,
Перспективы растеряв.
Только сердца голос слушал —
Три семьи свои разрушил,
Жить пытаясь не солгав.
Я писательское дело
Возлюбил душой и телом
Не на совесть а на страх,
Но издатели молчали,
И в упор не замечали,
Либо сходу били в пах.
Я одно из жизни вынес:
Делать книги — это бизнес,
Вкус читателя — закон.
И в издательском союзе
Правят деньги, а не музы,
Слово ж автора — попкорн.
Но в тревоге и сомненье
Был я предан вдохновенью
И не смог перо предать.
Сам с собой в душе рассорясь,
Затянул потуже пояс
И продолжил в стол писать.
Времена затем сменились,
Книгоделы разорились,
Нынче все сидят в сети:
Будь поэтом, если строчишь,
Издавайся, сколько хочешь,
Только сам за все плати.
Путь писателя не сладок,
Написал томов с десяток —
Ничего не приобрел.
Избегал всегда пиара:
Ни цветов, ни гонорара,
Сорок лет работал в стол.
Ты мне скажешь, мол не странно,
Та же жизнь у графомана,
Каждый метит в короли.
Но поверь, на самом деле
Я кружил в астральном теле,
Видел ангелов в дали.
Не сердись, моя родная,
Я тебя не обвиняю,
Не о том сюжет стиха.
Если б я тебя не слушал,
Я б Момонне продал душу,
Но остался без греха.
Впрочем звать себя безгрешным
Было б право же поспешно,
Грех мой видимо в другом.
Недосказанность развею:
Я нередко сожалею
О решении своём.
ПАМФЛЕТ
Слово звучное «памфлет»
Мне напомнило миньет:
Классно, если выдаешь,
Хуже, если сам сосешь.
ПАМЯТЬ
Что-то в душе переклинило,
В сердце кружит воронье.
Дайте мне гулкого, стылого
В церкви во Имя Твое.
Нищего люда на паперти,
Голых осин и берез,
Корку на старенькой скатерти,
Чтобы навылет, насквозь.
Хочется ветхого, пришлого,
Сна деревенской глуши,
С седлами чтобы и дышлами,
Чтобы в полях — ни души.
Чтобы то гуси, то курочки,
Чтобы гармошка в ночи,
Где-то в глухом переулочке
Дым разогретой печи.
Сырость подвала раскрытого,
Чтобы в сарае — старье,
Образ дитя неумытого,
И над кроватью — ружье.
Что короба подготовили?
Что там в большом сундуке?
Кровли, наличники, комели
Павших деревьев в реке.
Запахи сада забытого,
Палкой подпертая дверь…
Дайте мне детского, скрытого
В отзвуке давних потерь.
ШИЗОФРЕНИЯ 1
Окна мои перекрыты зелеными ветками
Старенькой сливы и яблони, словно в саду.
Может поэтому поутру я не любуюсь рассветами
И не приветствую вечером первую в небе звезду.
В этом мирке даже в полдень горит электричество,
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- КРАСКИ ЗАКАТА. Стихи, поэмы
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Краски заката. Стихи, поэмы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
