Тектоника: рассказы

Александр Зайцев

Александр Зайцев представляет и мыслит. Одно из главных свойств его прозы – герои не глупее автора. Среди персонажей часто угадывается лирический герой – автор не только в курсе его мыслей и мотиваций, но иногда и по-особенному жёсток к нему. С другими – деликатнее. Вообще – автор отчетливо относится к своим героям как к живым людям. Это отнюдь не фигуры в шахматной партии замысла. Леонид Костюков

Тектоника

Время от времени они оказывались в одной компании, в основном, по вечерам. Хотя они и видели там друг друга довольно регулярно, друг о друге они не думали.

Вот она: что, зачем и в каких пропорциях к другим мыслям может думать о нем она?

Если бы мы ее спросили еще зимой, она пожала бы плечами и ответила: «Не знаю даже».

«Не знаю даже».

Она не врет. Этот Паша — знакомый ее мужа; иногда играет с ними в карты (если собираются дома) или разглагольствует обо всем на свете за бутылкой вина в ресторане. Не знаю даже. Ну, слегка экзальтированный. Но это — черта многих гуманитариев. Их хлебом не корми — дай почесать языком. Тоже черта гуманитариев. Видишь? Ты все-таки имеешь о нем какие-то соображения. Смешно.

А что бы он сказал в ответ на обвинение в пустословии?

Он сказал бы наверняка:

— Ну а я считаю, что говорить — самое главное… Нет-нет, не поучать, не делиться знаниями, не искать в спорах истину — просто говорить. Это, в принципе, самое серьезное и стоящее занятие в мире. Говорить — и что-то для себя открывать. Являть себя себе через слова.

Да, что-нибудь такое сказал бы и отпил вина:

— Ведь что сделал Бог? Создавая мир, Он нащупывал в нем разное, сконструировал, наконец, нас (остановился на нас, почувствовав — «То, что надо!»), дал нам представления об идеалах — и так самовыразился…

Его приятели все захихикали бы. Они его любят и даже относятся с почтением, считают (почему-то) самым умным. Эта почтительность к сверстнику (и не самому удачливому) — раздражает. О-о, как смешно. Ты даже и чувство к нему имеешь: правда, лишь раздражение…

(Раздражение — чувство или эмоция?.. ладно, не важно.)

Паша одевается дорого и хорошо, это заметила сразу. Но понятно также, что обновление гардероба — предел его финансовых возможностей. Он ездит в метро, квартиру имеет за пределами Москвы, маленькую, и порою в ресторанах не заказывает ничего, кроме чая, так как рискует не дотянуть до начала следующего месяца и новой зарплаты. Ее муж познакомился с ним, когда, будучи уже женат на ней и имея прекрасное образование, решил (для престижа) получить еще один диплом. Паша преподавал ему английский язык.

Они сблизились на почве вина и болтовни. Паша влился в круг друзей мужа и привел в него нескольких своих приятелей. И вот — который месяц — посиделки, карты, обсуждение книг и политики, философия.

Она ничего не может поделать — но чувствует превосходство: ее муж — состоявшийся юрист, работающий в огромной международной компании. А они все, даже его коллеги — птички полетом пониже; о Паше и сотоварищах и говорить нечего. Она немного досадует: она ведь просто приехала когда-то в Москву из Хабаровска — писать диссертацию, ее отец — «косматый геолог», мать — библиотекарь, и все, что имеет она — от мужа; но когда она выходила за него — его ситуация была далеко не очевидно-блестящей, так что… В общем, она успела шагнуть на несколько ступенек вверх, изменилась, и прошлой ее нет, и на периодические взгляды сверху вниз она имеет полное право… Что говорить: недавно даже познакомилась с Чулпан Хаматовой — да, с великой актрисой (Боже, какая харизма!), правда, стояла на том фуршете в толпе, среди свиты, но их представили, и они перебросились парой слов, Чулпан говорила, что устала после поездки по детским домам — занималась благотворительностью, и идея давать помощь слабым бедствующим детям показалась ей изумительной, достойной подражания, и дело, конечно, не в детском обожании Чулпан… Глуповато, правда, называть ее направо и налево по имени — «Чулпан сказала мне», «Чулпан уехала сейчас на гастроли» — знакомство-то шапочное, они виделись один раз (она опять на себя досадует), но окружающие, кажется, не замечают этого, с восхищением слушают ее рассказы о «Чулпан, которая ей сказала»…

Конец ознакомительного фрагмента.