Тропа Шамаша

Александр Зозуля (2024)

Действие разворачивается в приуральском городе Белореченске. Офицер-десантник Тимур Соболь, затеяв собственное расследование противоречивых обстоятельств гибели друга, попадает в цепь загадочных происшествий. Опасность и риск пробуждают в Соболе таинственные способности, благодаря которым ему не раз удается избежать гибели. Но из-за этих качеств сам он становится объектом охоты для популярного губернского политика. Тимур Олегович интересует кандидата на губернаторское кресло в качестве живого инструмента подключения к лучам Ангариды, открывающим доступ к любой информации из прошлого, настоящего и будущего. Как узнать правду, добиться справедливости, и при этом уберечь любимую женщину? В финале противостояния выясняется, что Соболь наделен особым даром как потенциальный Хранитель, поэтому должен сделать выбор — жить обычной человеческой жизнью или выполнять свой долг.

Глава 5

Соболь покинул банк в препакостнейшем настроении. Хоть Вячеслав Львович, как интеллигентный человек и не подал вида, что обиделся отказу в его маленькой просьбе, только поди узнай его настоящую реакцию. В любом случае, вряд ли она в пользу офицера.

По большому счету, Тимуру Олеговичу было параллельно, что про него подумал банкир, но этот небольшой конфуз расстроил дальнейшие планы офицера. Соболь, посещая Вега-Банк, намеревался не только решить Тонины проблемы, но еще и поговорить с главным секъюрити банка. Михаил Курко присутствовал на той злополучной вечеринке и даже провожал с нее Лобычева, посему наверняка мог поведать что-нибудь любопытное, скрытое от следствия. Теперь, после столь неприятного финала общения с Беркульским, соваться к начальнику службы безопасности Вега-Банка было как минимум неразумно. При таких деньгах ведь дружба дружбой, а служба — службой. Стуканёт, чего-доброго, друг Мишка о разговоре с бывшим сослуживцем шефу, тогда уж Вячеслав Львович наверняка осерчает. За себя Тимур Олегович не боялся, но судьба Тони в этом случае может снова оказаться под вопросом.

Водитель уазика терпеливо ждал, когда офицер соизволит назвать следующую цель поездки, но тот лишь молча курил рядом с машиной, не обращая внимания на пекло летнего асфальта и отравленный воздух закупоренного автомобильной пробкой переулка. Тимур Олегович прокручивал состоявшийся разговор, пытаясь решить, стоит ли ему вообще продолжать свое расследование. Логичные и убедительные доводы Беркульского значительно поубавили детективный пыл офицера. Однако они были так обильно приправлены насмешкой, что самолюбие Тимура Олеговича требовало хоть головой об стенку, но доказать свою правоту.

На середине второй подряд сигареты он пришел к компромиссу между здравым смыслом и самолюбием. Соболь, припомнив фразу Вячеслава Львовича о какой-то заморочке Лобычева с Нугаевым, решил на всякий случай пообщаться с телефонным коммерсантом, тем более, что последний фигурировал в списке участников вечеринки и мог оказаться свидетелем. Но если их конфликт тоже окажется пустяковым — расследование придется сворачивать.

Тимур Олегович достал записную книжку, открыл на букве «Н». В новом мобильнике телефонный справочник был еще пуст, вот и пришлось набирать с листа малознакомый номер. Хоть и не удобно, зато вышло результативно — соединиться удалось с первой попытки, а встреча вообще срослась просто сказочно. Нугаев как раз намеревался ближе к вечеру лично проверить строительство новой ретрансляторной вышки на территории десантников, а Соболь еще вчера запланировал проверить стрельбище. Оно хоть и располагалось недалеко от города, но все-таки не каждый день там бывали отцы-командиры. После короткого разговора водитель получил, наконец, долгожданную команду и от души газанул.

До встречи с Нугаевым Тимур Олегович на стрельбище занялся своими непосредственными обязанностями. Напрягаться особо не пришлось, в «багдаде» было все спокойно. Когда с КПП сообщили о приезде бизнесмена, Тимур Олегович решил сам пройти на его объект и пообщаться там — в кабинете слишком официальная атмосфера, не до откровенности.

Завидев офицера, Нугаев вроде бы даже обрадовался встрече, хотя раньше они особо не контачили.

— Приветствую героя-десантника на родной земле. — Азамат Фаттихович перехватил взгляд Соболя на металлическую конструкцию и поинтересовался. — Ну как, Тимур Олегович, нравится сооружение? Без пяти минут памятник архитектуры!

— Ничего так. Не Эйфелева башня, конечно, но впечатляет, — не покривил душой офицер.

Соболя впечатляла не сколько сама конструкция, сколько темпы и технология ее сооружения. Прошло совсем немного времени после начала стройки, а половина из ее будущих пятидесяти метров уже возвышалась над военными постройками. Тимур Олегович прикинул, что даже с такой половинчатой высоты должен открыться потрясающий вид — и крутой, весь в зелени. берег Агидели, и самый высокий конный памятник Европы, и впечатляющее здание администрации Белорецкого губернатора.

— Если не секрет, что привело самого главу Мобилкома на стройку обычного ретранслятора? — продолжил Соболь.

— Не секрет. Решил свежим воздухом подышать, а тут хороший повод вырваться из кабинета. Да и ретранслятор не совсем обычный — дух захватывает, какой высокий! Еще немного, и ваши десантники смогут отсюда с парашютом прыгать, — шутливо похвастал Нугаев.

— Вообще-то меня по должности больше беспокоит, чтобы отсюда никто без парашюта не сиганул. Уж больно долго смельчак будет падать и материться, а я не люблю, когда ругаются матом.

— Наслышан, наслышан… Между прочим, я давно заметил, что Вы, извините Тимур Олегович, какой-то невоенный военный. Говорят, и образование юридическое имеется. Что ж сапоги-то надели? Романтика?

Соболь подумал, что стоит и пооткровенничать. По Ньютону, сила противодействия равна силе действия, авось собеседник тоже не станет дыму напускать.

— Какая там романтика! — Тимур Олегович сокрушенно вздохнул. — Наоборот — голая проза жизни, к тому же со смертельным исходом.

— Уголовщина?

— Нет. Судебный беспредел. Я тогда работал в сфере строительства жилья, представлял интересы застройщика. Слыхали, наверное, какие там дела проворачиваются. Двойная продажа квартир — обычное дело. Мы по этому поводу шутили между собой — экспроприируй экспроприаторов. Ну откуда у честного работяги может быть сотня тысяч долларов на долевое строительство! А тут пришлось мне в суде представлять фирму по делу о расселении одного старого дома под снос. Процесс мы выиграли, но потом я узнал, что мужичёк этот, который истец, поджег себя на подоконнике да с пятого этажа и выпорхнул. Кстати, тогда я курить и начал, — закончил Тимур Олегович, прикуривая сигарету.

— Так что, не вынесла душа поэта?

— Душа здесь не причем… Слыхали про Шамаша?

— Кого-кого?

— Шамаша — древнешумерского бога. Это Вам не наша слепая Фемида, никаких мораториев на смертную казнь! Принципиальный, говорят, до жути божище. Всякого, кто нарушал «стезю Шамаша» — отступал от правды и справедливости, — ждала неминуемая страшная кара.

— Откуда такая эрудиция у десантного офицера?

— Из университетского курса. В общем, я тогда твердо решил с юриспруденции уйти. Не зря говорят, адвокат — дьявольское семя. Правда, еще год работал, чтоб с кредитом за квартиру расплатиться. А потом в Чечне снова заморочки начались, ну я в военкомат и подался. На войне любой грех отработать можно…

— Да, историйка… Только все равно, в армии без мата никак. Вот помню, когда я служил… Да что далеко ходить! Товарищ наш, светлая ему память, такие ненормативные узорчики выписывал, что заслушаешься.

— Кстати, Азамат Фатихович, я по поводу Лобычева и хотел встретиться. Вы же накануне его гибели вместе отдыхали, может, объясните, куда он так неожиданно рванул ночью.

Нугаев резко изменился, как будто снял маску улыбающегося, открытого человека. Как-то сразу заметнее стала монголоидность его лица. Глаза, до этого почти европейские, сделались узкие и колючие.

— Да я вообще-то следователю уже все рассказал, что знал. А Вы что же, собственное расследование затеяли? На каком основании, если не секрет.

— Ничего я не затевал. — Тимур Олегович понял, что его уловка не удалась, и решил подобраться к интересующему вопросу окольным путем. — Просто хочется больше узнать о последних днях жизни своего друга, поговорить с теми, кто общался с ним в последние часы. Может, какие-то нерешенные проблемы остались, может он с кем-нибудь ссорился и был неправ, так я за него хоть прощения попросил бы.

Лицо Нугаева несколько смягчилось, но во взгляде чувствовалась настороженность.

— Ну, на счет этого не ко мне. Я с Лобычевым никогда не воевал. Более того, до сих пор благодарен ему за решение вопроса об аренде земли под эту вышку. Поверьте, за все время общения с ним — ни малейшей проблемки. И почему уехал в тот вечер раньше всех — тоже не знаю. Может, он и объяснял, так у меня железное алиби — был пьян, ничего не помню… Что это Вы нахмурились, Тимур Олегович?

— Да так… Фалсус ин уно, фалсус ин омнибус², — сам себе прошептал Соболь. — Ладно, до встречи, Азамат Фатихович.

Как ни странно, Тимур Олегович был доволен беседой. Отрицательный результат — тоже результат. Не зря древнеримская сентенция утверждает: лживый в одном — лживый во всем. Соболь выяснил главное — необходимо продолжить расследование. Если Беркульский не соврал, а на кой ему врать, то между Лобычевым и Нугаевым все-таки случился конфликт. Спрашивается, почему, если проблема была пустяковая, Нугаев умолчал о ней в их непротокольной беседе? Быть может, этому сыну степей есть что скрывать. Кстати, если верить протоколу, именно Азамат Фатихович налил Лобычеву перед самым отъездом нехилую дозу спиртного…

Покончив с оставшейся текучкой, Соболь поручил тете Нине съездить к Тоне, сообщить ей о помощи банкира и передать деньги. Он даже выделил для этого служебную машину, сам все равно решил пока ездить на своей серебристой вазовской «десятке». Тимур Олегович в первый же день после командировки выгнал отдохнувшее авто из резервного бокса, проверил колеса и залил бензин, так что машина буквально просилась на старт.

Долго ждать старта автомобилю не пришлось. Сегдня Тимур Олегович решил без приглашения нагрянуть домой к беглецу — водителю Лобычева. Дорогу он запомнил, в закоулках не потерялся, и тихо, с выключенной магнитолой подъехал к знакомому дому.

Оставив машину чуть в сторонке, Соболь смело открыл калитку. Собака, которая в прошлый раз своим лаем произвела впечатление огромного свирепого чудовища, оказалась обычной кудлатой моськой. Она и сейчас отважно залаяла, но не успела предупредить хозяев — гость уже стучался в дверь.

Однако, как оказалось, столь решительный маневр был предпринят впустую. Хозяин без разговоров пригласил Тимура Олеговича в дом, где на него прямо у двери набросилась пожилая растрепанная женщина, и Соболь всего за несколько минут злобной истерики узнал, что он душегуб, что все офицеры бандиты, что армия сгубила ее сына, ее надежду и опору под старость лет, и что именно из-за него, то есть капитана Соболя, она уже двое суток не спит и пьет валерьянку.

Когда страсти немного улеглись, офицеру пояснили, что с того самого вечера, когда их сын так неожиданно сбежал, домой он больше не появлялся. Родители обошли уже всех знакомых, всех родственников в городе, но ничего о беглеце так и не выяснилось. Тимур Олегович пообещал, что завтра же организует розыск солдата по всем правилам, вернет его домой, и спешно ретировался.

Только зря десантный капитан давал родителям слово. Свое обещание офицеру сдержать так и не пришлось. Вернее — не понадобилось. Покидая негостеприимный дом, взмокший от душного вечера и нервотрепки, Тимур Олегович решил, что неплохо было бы сейчас окунуться в речке. А как удержаться от соблазна, если прохладная в любую жару вода шумела у самой окраины неприглядного поселка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Латинская максима: «ложь в чем-то одном, ложь во всем». В юриспруденции означает, что все показания свидетеля не заслуживают доверия, если он солгал хотя бы один раз.