Иноки – воины России: шаги в бессмертие

Александр Зуев (2024)

В истории России случались периоды, когда решался вопрос ее жизни или трагической гибели. Таковым стал период, который историки назвали «ордынским». С одной стороны, с Востока, на русский народ насела всесильная Орда, с другой — коварная Литва и необычайно жестокие, закованные в сталь немецкие рыцари. Тяжелое для народа время не случайно совпало с нравственным падением правящей элиты, с тяжелым военно-политическим положением. Казалось, уже ничего не могло удержать государство и народ от падения в пропасть небытия. И вдруг случилось чудо: внутри страны родился дух сопротивления, возродилась армия — стойкая, умелая, способная сокрушить самого сильного в то время противника — Золотую орду. Тайну и неудержимость русской весны в конце XIV века, загадку возрождения духа русско-российского государства и армии под руководством безусловного духовного лидера и величайшего патриота земли русской Преподобного Сергия Радонежского.

Семья отрока Данилы

Каждый вечер в условленное время Даниил являлся к Игумену и продолжал свой рассказ о себе, об открывшемуся ему миру Золотой Орды, о тайных силах степной империи и ее уязвимостях. Но более всего Преподобного заинтересовала печальная история семьи молодого человека, решившего посвятить всю свою жизнь служению Отечеству.

Семье Данилы, жившей в небольшом уютном селе Озерном (название это пришло от озера, на берегу которого деревня и расположилась) долгие годы детства и отрочества, несказанно везло в неспокойное время, когда крестьянин сажал сбереженную голодной зимой пшеницу не зная, будет ли он ее собирать. В любой момент могли налететь разбойные ватаги, стремившиеся ограбить всех, кто встречался на пути. Они не могли напасть на города, охранные крепости. Зато добычей становились крестьянские семьи, когда нерадивые княжеские дружинники не замечали прорыва грабителей в охраняемые волости и села. Грабительские шайки состояли не только из ордынцев. Бывало, что и свои, русские, и православные литвины налетали с целью пограбить, взять силой накопленное серебро, продовольствие и припасы, отложенные на черный день, да забрать в полон, свезти на невольничьи рынки женщин и детей.

Однажды Данилка, которому только-только минуло двенадцать, возвращался домой из соседнего села, где гостил у родного дяди, добродушного гиганта Митяя. Начало смеркаться и он решил срезать обходной путь и пройти через густую березовую рощу, лежащую на полпути от дома до деревни Митяя. В самой густой чащобе услышал стон — то был стон мужчины, терпящего тяжелую, невыносимую боль. Услышал и призывы к Господу Богу о даровании легкой смерти. Поняв, что страдает человек православный, Даниил свернул с тропинки и громко позвал:

— Слушай, дядя, я Данила Кулагинский, хочу помочь тебе, поскольку я православный человек и должен тебе по силам помочь.

В ответ в густом кустарнике, совсем недалеко от тропинки, он увидел в кустах человека среднего роста, русоволосого с белым веснушчатым лицом, лежащего раскинув руки в зарослях орешника. У мужчины была разбита голова. Огромная рваная рана, нанесенная, похоже, булавой, была покрыта сукровицей, наползающей на левый глаз. В левом бедре застряла обломленная стрела. Рядом с раненым валялся лук необычной конструкции и наполовину заполненный колчан с толстыми длинными стрелами. У правой руки лежала кривая татарская сабля в отделанных серебром ножнах. Отец научил Данилу разбираться в оружии и снаряжении, потому он понял, что перед ним один из злейших врагов русских крестьян — бродник. Из тех, что небольшими, злобными, опасными разбойничьими шайками бродят по растерзанным татарами русским землям. Раненый разлепил спекшиеся губы:

— Слушай меня, Данила, я младший княжич из Галицких. Слышал о таких? Зовут меня Михаил. Никакой я не бродник, просто к ним подался, чтоб смерти избежать от моих родных братьев. Они заподозрили меня в намерении захватить княжеский престол и решили тайком убить. Наняли дружинников Ольгерда, самых опытных убийц. Помоги мне вылечиться, либо похорони достойно, если от ран помру. А я найду, как тебя отблагодарить. Запомни, тебе моей благодарности на всю жизнь хватит.

Мальчик не терял времени. Пока раненый рассказывал о своих печалях, развязал заплечный мешок. Достал малую бутылку из обожженной глины, открыл затычку и подал ее княжичу. Потом вынул завернутый в тряпочку кусок пирога и отрезал третью часть. Подал ее раненому. Тот жадными глотками поглощал родниковую воду из бутылки. Напившись, перекрестился:

— Пришла ко мне божья благодать, верую теперь, что буду жить и смогу тебя, мальца, отблагодарить. Я ведь тоже ребенка жду. Недавно женился и очень хочу, чтоб был у меня сын, такой вот как ты.

Ощупал раненую ногу, измерил взглядом направление вхождения в ногу стрелы:

— Знаешь, голову мне не очень сильно повредили: просто содрали кожу с левой стороны. Это ничего, заживет с Божьей помощью. А вот рана ноги куда опаснее. В живых останусь с Божьей помощью, если вот эту поганую стрелу вытащу, а ты мне поможешь. Наконечник должен мимо кости пройти. Я вот сейчас навалюсь. А ты помоги мне упереть обломок стрелы. Вот воткни в землю поглубже мой меч. В него упрем стрелу. Помогай!

Данила вытащил саблю из ножен. Прицелил ее рядом с раненой ногой, воткнул в податливую почву и уперся рукой в навершие. Прошептал: «Давай!».

Княжич перекрестился, и ухватившись одной рукой за колено мальчика, напрягся в неимоверном усилии, проталкивая наконечник стрелы через живую плоть, зарычал от боли, чтобы не потерять сознание. Когда каленый наконечник с зазубринами, щедро политыми кровью, показался из раны, Данила потянул наконечник на себя, обернул тряпкой и обломил. Следующим движением ухватился за обломок с оперенной части и потянул стрелу на себя. Древко с чавканьем вышло из раны. Княжич дернулся и затих, потеряв сознание.

Данила, удивляясь себе, туго перевязал тряпицей рану, прижал пальцами входное и выходное отверстие, чувствуя горячее биение кровотока. Долго держал руки на ране, унимая кровь, подтянул узел на тряпице, останавливая кровь. Раненый очнулся и сразу ухватил Даниила за правую руку:

— Сам Бог тебя ко мне послал и матушка с того света подмогла. Теперь точно жить буду и долги отдавать. А я ведь многим должен. Тебе первому — добром и духом, серебром, да чем захочешь. А есть и те, кому булатом, стрелой с каленым наконечником. Лучше меня в нашем роду стрелков нет. А к тебе просьба — ты уж обо мне никому не говори. В звериное время живем. Ищут меня наемные убийцы, опытные, матерые, обозленные хуже зверей — троих из них я положил из лука своего татарского. Расскажешь отцу, матери, брату, соседу — мне живым не быть. Тогда все твои труды по моему спасению напрасными будут.

На рассвете следующего дня Даниил принес княжичу кринку парного молока и половину краюхи хлеба. Матери отдал кусочек рубленого серебра, взятый у княжича, и пояснил, что пообещал принести продукты торговым людям.

Через два дня на третий княжич стал подниматься и осторожно прохаживаться в стороне от тропинки. Времена были такие, что тот, кто будет долго лечиться да отлеживаться — обречен на скорую гибель. Тем более ему, за кем охотятся наемные убийцы, надо быть подобным молодому волку — зализать свои раны, да продолжить охоту на охотников.

Михаил оказался князем памятливым, добрым. Через три месяца, осенью, в село въехала небольшая дружина. Всадники были в добротных кольчугах и латах, Предводитель в теплом ярко синем кафтане поверх кольчуги, нашел избу Данилы, поклонился в пояс родителям, обнял Данилу:

— Неужто не признал?

Молодой князь представился:

— Я князь Михаил Галицкий. Парню вашему жизнью обязан. Теперь мы с ним братья. Через пару лет в дружину к себе возьму. А пока пусть со мной в Коломну к дяде моему в гости съездит. А вам в дом дарю пару добрых коней и десять рублей серебром.

Кивнул небрежно через плечо, принял от помощника мешочек с серебром, передал деньги отцу.

Через месяц с небольшим Данила вернулся возмужавшим, с богатыми подарками, дорогим монгольским луком, двумя колчанами толстых крепких стрел, мечом из булатной стали. Главным подарком князя был вороной конь редкой стати: высокий, с длинными мускулистыми ногами, гордой осанкой, большими умными глазами. Такой конь мог проскакать версту за одну минуту. На конях этой редкой породы ездили знатные князья благородных кровей. Вечером всей семьей пошли в лежащую рядом с селом березовую рощу, где показывал родителям, братьям, сестрам искусство верховой езды, стрельбу из лука. Правда, стрелял из лука обычного русского. Монгольский лук ему предстояло еще долго осваивать. Ведь монголы обучали мальчиков стрельбе из степного лука с трех лет. К пятнадцати годам монгольские мальчики били в цель с четырехсот шагов, пробивали любую броню. Но Данила стал хорошим учеником. По всему было видно, что воинские навыки он освоит быстро и ни в чем не уступит монгольским всадникам.

Вся семья радовалась успехам Данилы и свалившимся на них благоденствиям. Решили через месяц перебраться в Псков. Беда пришла за несколько дней до намеченного переезда. Грабители пришли ночью перед рассветом, бесшумно взяли деревню в кольцо так, чтобы никто не успел выскользнуть, предупредить о смертельном нападении…

Это был один из столь частых в те времена набегов небольших, злобных шаек, создаваемых тевтонами для охоты на простых людей-землепашцев в псковских и новгородских землях. Русь переживала тяжелые времена — с востока беспощадная Орда выжимала все соки, не сумевших заплатить дань сельчан обращали в рабство, угоняли в Сарай-берке, Укек, Казань. Оттуда колонны плачущих детей и женщин гнали в Кафу для продажи в рабство османам. Более жестокими становились набеги с проклятого Запада.