Три кита. Шахтерский роман

Александр Кваченюк-Борецкий

Главный герой романа «Три кита» – горняк Гавриил Михайлович Грохов. Человек непростой судьбы, фанат своего дела, он находит свое счастье в работе. Однако личная жизнь у него не складывается. В самый неподходящий момент рушится его семья. И тогда, когда, казалось бы, в личном плане ждать ему уже нечего, к Грохову приходит настоящее большое чувство…

9

Был обеденный перерыв. Грохов вышел из здания шахты, чтобы немного прогуляться по свежему воздуху и заодно где-нибудь перекусить. Но не успел он сойти со ступенек крыльца, как едва не угодил под колеса автомобиля. Круто вывернув вправо, шикарный светло-коричневый «Лексус» резко притормозил, шаркнув дверкой о борт его пальто. Поначалу слегка опешив, и еще какое-то время приходя в себя, Грохов вдруг увидел, как стекло дверки медленно поползло вниз.

— Эй, дядя! — послышалось из машины. — Тебе — что, жить надоело?

Потом двигатель заглох, и из «Лексуса» поспешно вышла девушка. Водитель. Она вплотную приблизилась к Грохову и посмотрела прямо ему в глаза.

— Эй, товарищ!

Она помаячила ладошкой перед его лицом.

— С вами все — в порядке?

У Грохова, первым порывом которого было желание накричать на нахальную девчонку, дав выход переполнявшим его эмоциям, и, таким образом, поставить ее на место, неожиданно слова застряли в горле.

В тот момент Грохов и сам в точности не знал: все ли с ним ладилось? Ничего не понимая, он, как завороженный, смотрел на девушку. Она была темноволосая, голубоглазая. Казалось, ее капризные губы словно кричали: «Поцелуй меня! Поцелуй немедленно!» Во всем ее облике было что-то смелое, дерзкое и в то же время изящное. Полное такта, ума и очаровательной таинственности. Сочетание всего этого казалось просто невероятно обольстительным и потому не могло не произвести на Грохова впечатления. Как и, возможно, на большую часть представителей сильного пола из числа тех, кого судьба хоть раз в жизни сводила с очаровательной незнакомкой лицом к лицу. Или — с цвета кофе с молоком кузовом ее авто!..

— Ладно, подожди меня здесь, дядя! — с сочувствием глядя на него, сказала она. — Так и быть, с меня причитается!..

И девушка, крутанувшись на каблуках, и, показав ему спину, вскоре исчезла из поля его зрения.

— Ну, Михалыч, ты даешь!

— А? Что?

Повернув голову, Грохов увидел перед собой Рудина. На протяжении последних десяти лет тот был правой рукой Горшкова. Точнее, он просто-напросто подсиживал его, терпеливо ожидая, когда придет его черед возглавить шахту. Но, как видно, так и не дождался.

— Не успели Тумского директором назначить, а ты уже с его дочуркой накоротке. Ловко, ты — это! Ловко! Девка-то — огонь! Смотри, не обожгись! И потом, новый — это не Горшков. Папочкой тебе не станет. Ты видел его шоферюгу?

— Нет, не видел, а — что?

— Да, рожа у него — бандитская!

— Так, ведь с нее портвейн не пить! Внешность, она может быть обманчивой…

— Про то и говорю!..

И Никита Никитович пошел своей дорогой…

«Вот и правильно!» — подумал Горохов. Он достал сигарету и закурил, собравшись последовать примеру Рудина…

— А вот и — я! Не долго ждал, дядя! Садись, подброшу!..

Сам не понимая для чего, но Грохов сел в машину.

— Тебя, как зовут? — спросила она, дав шпоры своей резвой лошадке.

— Гаврил… Гаврил Михайлович!

— А меня — Анжела!

Девчонка прибавила газу, и дома непрерывной чередой замелькали за окнами автомобиля, точно между ними не было никакого расстояния, и они стояли, словно члены одной дружной семьи на домашнем фото, плотно прижавшись друг к другу.

— Тебе — куда?

— Я — на обед.

— Домой, значит? Жена, поди, щей наготовила?

— Да, нет у меня никакой жены.

— Все вы так поначалу говорите! А потом вдруг выясняется, что жена-то все-таки есть…

На полном ходу, неожиданно притормозив, Анжела вдруг крутанула баранку влево. Юркнув в переулок, «Лексус» остановился напротив двухэтажного здания. Над входом в него красовалась вывеска «Кафе «Лилия».

— Выходи, дядя! Это — сносная забегаловка. Цены, здесь — аховые! А кормят, так себе! — предупредила она. — Потому и народу — мало! Не люблю в очереди стоять!

Заметив, что ее спутник слегка замялся, Анжела тут же добавила:

— Я плачу! Плачу за то, что едва жизни тебя не лишила!..

— Это — ни к чему! — сказал Грохов. — Жалобу строчить на тебя я и так не стану. И вообще, лучше нам поскорее разбежаться в разные стороны. Я отправлюсь по своим надобностям, а ты…

На что, презрительно хмыкнув, Анжела спросила:

— Дядя, тебе — неприятно мое общество?

Она посмотрела на него с обворожительной улыбкой, от которой пот прошиб Грохова.

— Скорее, наоборот! Но я — тебе, не дядя, а ты мне — не племянница, — стараясь не смотреть на нее, хмуро изрек он.

— Ты чего-то боишься? Может…

Но Грохов, открыв дверку, уже второпях выходил из машины. Она последовала его примеру.

— С тобой — все о’кей?

«Чего она от него хочет?» — непонятно на что, злясь, спрашивал он себя. Гаврил даже боялся подумать о том, что творилось в его душе. Дерзкая девчонка и, вправду чуть, было, не сделала его калекой, а то и вовсе не отправила в мир иной. Стоя подле машины, она какое-то время недоуменно смотрела ему вслед.

— Ненормальный! Еще увидимся!

Но Грохов лишь крепче сжал зубы.