Лисбет

Александр Койфман, 2019

Немолодой израильтянин Андрей Шпильман – выходец из России, историк, знаток ювелирного дела. Его жизнь, казалось бы, уже давно вошла в спокойное русло. Но однажды он знакомится с состоятельной английской графиней Лисбет Колсберг. После недлительного знакомства Шпильман неожиданно для себя соглашается на предложение графини принять участие в сложной и небезопасной детективной работе. А вскоре после этого обнаруживает, что его судьба совершенно изменилась…

Часть II

Меч архиепископа Хильдебольда

Рим

29 октября 2014 года, среда.

Прощанье с Лисбет было несколько натянутым. У меня осталось впечатление, что между нами повисла тень недоговоренности. Но лучше так, чем четкий отказ. Впрочем, зачем это мне? Нужно ли принимать ее предложение о совместной работе? Какой из меня работник? Но все это потом. Сейчас я тащился со своим чемоданом к автобусу. Автобус, поезд, и я снова в отеле. На мое счастье места имеются. Уже не очень стеснен в деньгах и поэтому взял на один день приличный номер за сто пятьдесят евро. Перекусил в кафе, расположенном прямо в отеле, и вышел погулять. Отель недалеко от фонтана Треви, и меня потянуло к нему. Люблю смотреть на эти постоянно текущие мощные струи. Они притягивают взгляд, трудно оторваться. Не мешает даже вечная толпа, окружающая фонтан днем и до поздней ночи. Потом, непонятно зачем, поднялся до площади Испании. Глядеть там нечего — много раз бывал. Но уже сложился ритуал. Если я в Риме, то стараюсь посетить фонтан Треви, площадь Испании с ее лестницей и площадь Венеции (посмотреть на колонну Траяна). Колизей меня не привлекает. Он какой-то холодный, или мне так кажется? До площади Венеции идти сейчас далеко, а ехать на общественном транспорте не хочется. Прогулялся еще немного по улицам и присел отдохнуть в маленьком скверике.

Делать вечером абсолютно нечего. А ведь придется ждать звонка Лисбет до завтрашнего вечера. Посмотрел на часы. Вероятно, Эмма уже приехала домой. Позвонил ей. Она действительно была дома и пребывала в хорошем настроении, судя по ее голосу.

— Андре, вы еще в Риме?

— Да, я же вам говорил. Буду здесь сегодня и завтра. Завтра вечером улетаю, но еще не решил куда.

— Вы один? То есть сейчас вы один?

— Да, прогулялся по Риму, сижу в скверике, недалеко от площади Испании, отдыхаю от этой поездки.

— Я тоже в курсе ваших с Лисбет приключений. А где она?

— Не знаю, говорила, что завтра улетает в Германию, кажется в Кёльн.

— Так вы действительно один? Или у вас здесь есть кто-то?

— Да нет, у меня здесь нет приятелей. А что вы делаете сегодня вечером?

— Это завуалированное приглашение?

Эмма рассмеялась и продолжила:

— Я, наверное, пойду к Зое, она приглашала отметить наше возвращение. Вы не хотите к нам присоединиться? Кроме Зои с мужем и меня никого больше не будет.

— Удобно ли это? Они с мужем не виделись больше недели.

— Не выдумывайте, удобно. Они женаты уже пять лет. Она будет рада, что за столом будут четверо, а не трое. Мой адрес у вас есть. Приходите сейчас. Зачем бродить по Риму?

— Хорошо. Сейчас возьму такси.

Через пятнадцать минут я уже говорил в домовой телефон Эммы. Она живет на третьем этаже стандартного римского дома. Маленькая квартирка: гостиная, спальня, кухня и совмещенные удобства. Но имеется небольшой балкон.

Не знаю, зачем описываю ее квартирку, ничего особенного в ней не происходило.

Эмма была в халате, на голове накручено полотенце.

— Извините, я сейчас приведу себя в порядок. Недавно из душа, не думала, что вы так быстро найдете мой дом.

— Я тут пару лет назад жил рядом три дня, снимал квартиру. Поэтому знал, куда ехать.

Эмма убежала в спальню переодеваться, а я уселся в кресло у стола и осмотрелся вокруг. Обстановка в гостиной не спартанская, но, как бы попроще сказать, не уютная. На стенах нет ни картин, хотя бы дешевеньких, ни безделушек. Видавший виды книжный шкаф только наполовину занят книгами. Второе кресло, тоже придвинутое к столу, отличается по стилю от того, на котором я сижу. Телевизор, совсем даже не современный, стоит на тумбочке почти рядом с окном. Как смотреть его днем? Не чувствуется, что здесь уже три года живет одинокая женщина. Даже у меня в Израиле более комфортная квартира. Но, может быть, она не чувствует, что это дом, ждет приобретения собственной квартиры и не хочет тратить деньги на обустройство быта. Неудобно было идти на кухню смотреть все остальное. Да и Эмма уже вышла из спальни, одетая в бордовое платье, открывающее правое плечо. Туфли на высоком каблуке. Аккуратно уложенные волосы почти касаются плеч.

— Не скучали? А почему остались в Риме, если здесь вам нечего делать?

— Есть предложение по работе: Лисбет предложила работать с ней в паре. Нет, не подумайте, ничего личного. Просто она почему-то считает, что я ей могу помочь в работе. И вот я жду решения. Она должна согласовать это со своим начальством. Кстати, вы знали, что она агент страховой компании?

— Да, нас мое начальство знакомило, просили по возможности содействовать ее работе.

— А ее каюта случайно оказалась рядом с моей?

— Я думаю, не совсем случайно. На вашей палубе было несколько незанятых кают, но она узнала, что в каюте поселен один глуховатый пожилой джентльмен, и решила, что это будет ей удобно.

Эмма рассмеялась, верхняя губа приподнялась, открывая ровный рядок зубов. В первый раз вижу их.

— Вот как можно ошибиться. Но в результате ей повезло. Нам все рассказали. Возможно, не все, но достаточно. Да, я вам не предложила ничего выпить. Что будете?

— А что имеется?

Эмма пошла на кухню, и я воспользовался возможностью окинуть кухню взглядом. Собственно, та же картина. Чувствуется, что это не самое любимое Эммой место в квартире. Чисто, но уныло. В холодильнике оказалось вино и минеральная вода. От вина я отказался, а стакан воды выпил с удовольствием. После выхода из отеля ничего не пил. Эмма посмотрела на часы:

— Немного рано. До Зои идти пять минут. Но можно не спеша прогуляться.

— Да, разумеется, и зайдем в магазин. Без бутылки хорошего вина я в гости не пойду.

Эмма наклонила голову, улыбнулась:

— Что вы, у нее дома вино всегда имеется. Витторио — муж Зои — хорошо разбирается в винах.

— Все равно, с пустыми руками я не пойду. Тут в двух кварталах был хороший магазин, давайте сначала посетим его.

В магазине был прекрасный выбор. Я не хотел брать местные вина (области Лацио), хотя они считаются прекрасными. Немного надоели также тосканские вина. Остановился около отдела неаполитанских вин. Хотел взять белое сухое. Пришлось выбирать между «Греко ди Туфо» и «Фьяно ди Авеллино». «Греко ди Туфо» я уже пил, поэтому остановился на бутылке Fiano di Avellino (DOCG). Конечно, хорошо бы было знать, чем нас собирается угощать Зоя, которой Эмма уже сообщила, что мы идем вдвоем. Но хорошее белое сухое в любом случае не будет лишним. Мы еще прогулялись немного и свернули к дому Зои. Он действительно был практически рядом с домом Эммы.

Семья Зои

В дверях нас встречал Витторио. Эмма представила нас. Витторио оказался здоровенным мужчиной лет под пятьдесят, ростом в метр восемьдесят пять, не меньше, и, соответственно, весом поболее ста килограммов. Он энергично потряс мне руку, сказал сначала что-то громко по-итальянски, но потом поправился и на вполне приличном английском сказал, что ему очень приятно, что Зоя уже рассказала ему о моей детективной истории на лайнере. Потом я протянул пакет с бутылкой, и он громогласно заявил, что вино чудесное, очень подходит к приготовленному Зоей ужину.

Зоя помахала нам с Эммой рукой из кухни:

— Я тут заканчиваю, поболтайте без меня.

Эмма ускользнула к Зое на кухню, оставив нас с Витторио одних. Витторио сразу по секрету, но так, что, наверное, и на кухне было слышно, выдал Зоины тайны:

— Зоя готовит ризотто с шампиньонами и курицу с белым сухим вином и лимонами. Ну а ризотто, конечно, тоже на сухом вине. Бутылку я сейчас на кухню не отдам, мы ее с удовольствием разопьем за столом.

После этого он повел меня в кабинет и показал свою коллекцию игрушечных автомобилей. Они занимали целых три полки в шкафу. Я с должным вниманием выслушал историю, как ему удалось приобрести еще довоенную модель одного из первых итальянских автомобилей («фиат» 1902 года). Уже значительно тише он назвал сумму, которую пришлось заплатить (тайком от Зои). Как коллекционер со стажем, я подтвердил, что жены никогда не поймут радость, которую мы испытываем, когда удается пополнить коллекцию чем-то значительным. Витторио тут же предложил выпить за коллекционирование, вытащил из шкафа начатую бутылку Limoncello di Sorrento производства Villa Massa и пару маленьких рюмок. На мой взгляд, очень приятный ликер, хотя предпочел бы для начала коньяк или хотя бы бренди.

Мы только успели повторить еще раз, как в кабинет грозно вошла Зоя и застала нас на месте преступления:

— Уже пьете и не закусываете? Не стыдно вам? Марш отсюда в гостиную. Что, мы там одни будем сидеть?

Мы поспешили ретироваться. На столе стояли благоухающее ризотто на блюде и украшенная зеленью курица в прозрачном огнеупорном поддоне. А вокруг расставлены еще какие-то вкусные закуски. Я сначала не обратил на них внимание, так как пытался поймать ароматы курицы, благо поддон стоял почти рядом со мной:

— Луковица, чеснок, тимьян и, конечно, лимон. Про белое сухое я не говорю, так как Витторио уже выдал мне этот главный заменитель масла. Но компоненты соуса я не могу определить. Соус мне незнаком.

— Браво, Андре! Откуда у вас такие познания итальянской кухни?

— Я же холостяк, Зоя. Приходится самому готовить что-то, когда хочется вкусно поужинать или угостить друзей.

— Смотри, Эмма, какой бесценный кадр совсем рядом с тобой. Особенно для тебя, умеющей приготовить только яичницу и кофе.

— Не смейтесь, Зоя, у Эммы имеется куча совсем других достоинств.

— Вам не надоело меня обсуждать? Лучше кушайте Зоино произведение искусства, пока оно не остыло.

Витторио разлил по бокалам «Фьяно ди Авеллино», мы выпили за знакомство и приступили к еде. Ризотто с шампиньонами было чудесным и хорошо сочеталось с курицей. А потом было кофе с тирамису собственного приготовления. Я смотрел на Витторио с Зоей и немного завидовал им. Их радостным лицам, обращенным друг к другу, их соответствию. Действительно, уживаются обычно люди с полностью противоположными характерами. И здесь то же самое. Зоя — жизнь: спокойный, миролюбивый, неконфликтный человек. Витторио — завоевывающий, громогласный победитель. А каков Андрей? Я знаю значение моего имени, знаю свои недостатки: неустойчивый, идущий по жизни играя и улыбаясь, всегда такой, каким его хотят видеть окружающие.

У Эммы

Вечер закончился благодарностями Зое за прекрасный ужин. Мы встали с Эммой и попрощались. До дома Эммы, я уже говорил, совсем недалеко. Мы даже не успели поговорить. Около дома она повернулась ко мне, немного смущаясь:

— Вы спешите к себе? У вас еще есть на сегодня дела?

— Нет, ничего не планирую.

— Может быть, останетесь у меня? Я постелю в гостиной.

Интересно, где она собирается стелить мне в гостиной? Там нет ни кровати, ни дивана. Но на такой вопрос возможен только один ответ:

— Хорошо. Мне завтра утром тоже некуда спешить.

Дивана нет, но кровать-то нормальная, двуспальная. Мне она понравилось.

30 октября, четверг.

Утром я встал раньше Эммы, оставил на стуле пиджак, чтобы она не волновалась зря, если быстро проснется, и пошел на маленький базарчик. Я знаю, где он находится, жил пару лет назад совсем рядом. В этом районе, по-моему, римлян почти нет. Все квартиры сдаются: на два-три дня, на неделю, или, как у Эммы, на целые годы. Базар никуда не исчез. Вероятно, он и до войны был на этом месте, иначе место застроили бы в тридцатые годы. Прошелся по всем его трем рядам и накупил полные руки пакетов с местными произведениями: свежие хлеб и булочки, моцарелла, овощи всех видов, фрукты, молоко, масло, дюжина яиц, бекон, немного твердых копченостей. Ведь у Эммы в холодильнике просто пусто. Впрочем, она ведь долго отсутствовала и не успела сходить в магазин.

Вернувшись, заметил, что Эмма бросилась назад в спальню, когда я входил в квартиру. Застеснялась или не хотела мне портить эффект неожиданности? На скорую руку сварил кофе, приготовил яичницу с беконом, украсил тарелки зеленью, отдельно положил на тарелочку моцареллу и принес все в спальню. Эмма лежала с закрытыми глазами.

— Вставай, вруша. Ты ведь не спишь. Давай будем завтракать.

Эмма медленно открыла глаза:

— Даже не верится, мне никогда в жизни не приносили завтрак в постель. И это безумно приятно.

Но почему и мне это приятно?

Мы уже успели позавтракать, Эмма оделась и мыла на кухне посуду, когда позвонила Лисбет. Я включил громкость, чтобы Эмма тоже слышала, если захочет. У меня нет от нее секретов. Лисбет говорила ровно, четко, возможно, боялась, что я не все услышу:

— Я написала за тебя резюме. Надеюсь, что не слишком в нем польстила, но воспринято оно в моей конторе положительно. Мне сообщили, что могу привлекать тебя к работе как временного напарника. Так что, если не передумал, прилетай сегодня поздно вечером в Кёльн. Из Рима есть самолет, прибывающий в Кёльн в 10 вечера. Буду встречать. Ты слышишь?

— Да, слышу. Хорошо. Я возьму билет на этот рейс. Если не получится, обязательно перезвоню. А что такое — временный напарник?

— Временный — значит, ты не будешь получать постоянную оплату в периоды, когда не работаешь по конкретному делу. Но это мелочь. Звони в любом случае. Пока.

Надо же. Теперь я на «ты». Вообще-то в английском нет обращения на «вы», но как-то это ощущается. Я попытался везде передать эту трудноощутимую разницу. Подошла из кухни Эмма:

— Вечером улетаешь?

— Да.

— Прилетишь еще в Рим?

— Наверное. Пока не знаю когда, но буду звонить. Тебя трудно застать в Риме. Может быть, встретимся в каком-нибудь порту? Или ты приедешь ко мне. А сегодня давай поедем куда-нибудь вместе.

— Зачем? Я и так все время в дороге.

— Не обязательно уезжать из Рима. Здесь много мест, где можно провести время. Подскажи, куда ты любишь ездить.

— Я не очень хорошо знаю Рим, хоть и прожила здесь несколько лет. Или тебе здесь не нравится? У меня действительно не очень уютно.

— Не то слово. Провести здесь целый день — это подвиг. Давай не будем сегодня стремиться к подвигу.

— Хорошо, поедем, куда скажешь.

Я заказал билет в Кёльн, потом мы несколько часов гуляли по Риму, обедали в крытом ресторанчике на воздухе. Заехали ко мне в отель сдать номер. В соседнем магазине купил все, что нужно, и приготовил очень ранний ужин. Затем такси, самолет, и в 10 вечера меня встречает в Кёльне Лисбет.

Грюнбах

К сожалению, пришлось минут двадцать ждать багаж. В арендованную Лисбет машину мы смогли сесть только в десять сорок. Но ночью дорога почти пустая, дождя нет, видимость прекрасная, и мы доехали до Грюнбаха за час двадцать. Лисбет сняла нам два номера в небольшом отеле Gastehaus Wieghardt на Марктплатц. Собственно, эти два номера когда-то были одной квартирой на втором этаже дома. Позднее квартиру разгородили и сделали из нее два номера с общей небольшой прихожей. Номер Лисбет немного побольше: меблированная гостиная с практически новым телевизором, спальня и удобства. В моем номере гостиная отсутствует. В номере было душновато, я сразу же открыл окно. Из окна видна вся маленькая площадь — когда-то центр и самое оживленное место города, превращающееся в воскресенье в рынок для окрестных крестьян. Площадь — на самом деле расширенная часть улицы — окружена старинными домами. По внешнему виду — семнадцатый век. Я это разглядел подробно на следующий день. А пока, распаковав чемодан и переодевшись, постучал в дверь Лисбет. Она тоже успела переодеться и предложила попить чай с бутербродами. Это было весьма кстати, так как ужин был очень ранний, а в самолете не кормили.

Пока грелся чай, Лисбет готовила бутерброды и кратко вводила меня в курс дела. Оказывается, в соседнем замке пропал меч первого архиепископа Кёльна Хильдебольда. Меч был ранее застрахован на сумму пятьдесят тысяч евро. Но пять лет назад его перестраховали на сумму в полмиллиона евро и исправно платили причитающиеся страховые платежи. В свое время агент страховой компании убедился в надежности хранения артефактов в замке и подтвердил возможность страхования на эту сумму. Руководство замка объясняло увеличение страховой стоимости появлением новых сведений о происхождении меча. И вот теперь, через пять лет, меч пропал. Страховая компания вынуждена была заплатить Немецкому обществу замков всю страховую сумму, но передала вопрос изучения обстоятельств дела Лисбет и ее напарнику, то есть мне. Я поинтересовался:

— Какое будет вознаграждение, если мы найдем меч?

— Как обычно: десятая часть страховой суммы, то есть пятьдесят тысяч евро. Компания оплачивает и все текущие расходы. Нужно учесть, что солидная часть вознаграждения уйдет на налоги. Но все равно сумма будет приличной.

— А какие обязанности лежат на мне?

— Ты, как историк, должен будешь поднять всю информацию о мече, его истории, причинах, по которым резко возросла его страховая стоимость. И, конечно, приглядываться ко всем непонятным вещам, которые, наверняка, окружают это странное исчезновение.

— Не очень понятно, но ладно. Прояснится потом. А что с системой охраны? Не было ли нарушений, из-за которых можно было не платить страховую сумму?

— Нет, это было исследовано инженерами компании в первую очередь, до выплаты денег. Система полностью работает, все нормально. Витрина, в которой экспонировался меч, тоже полностью цела, нет признаков повреждения. Было однократное отключение электричества за два дня до обнаружения пропажи, но оно было кратковременным и связано с внешними причинами. Кроме того, все комнаты запираются отдельно. Правда, замки не очень сложные. Вход в замок на ночь тоже запирается на два ключа, которые находятся у доверенных лиц.

— То есть пропажа в полностью запертой комнате, как в детективах?

— Но мы и есть детективы, которые должны выяснить все и найти меч.

— А если найти не удастся, если меч давно находится в США и продан тайному коллекционеру?

— Тогда необходимо найти виновных и дать информацию, позволяющую юристам поставить вопрос о возврате страховой суммы. Это тоже результат.

— Понятно, хотя пока мне ничего не понятно.

К этому времени я уже съел два бутерброда, выпил стакан чая и понял, что теперь смогу спокойно уснуть.

31 октября, пятница.

День начался с завтрака. У фрау Эльзы — хозяйки отеля — на первом этаже дома напротив, немаленький для такого небольшого городка ресторан. Хозяйке не больше сорока лет. Ресторан ей достался в наследство от деда. Она не только уверенно руководит им, но за прошедшие годы купила два соседних дома, переоборудовав квартиры под гостиничные номера. Летом почти все номера заполнены — постоянно приезжают из Кёльна люди семьями и большими группами отдохнуть на пару дней, на неделю. Мы получили столик около окна, и я мог рассматривать проснувшихся отдыхающих, группами подходящих к ресторану. Я не хотел ограничиться, как Лисбет, кефиром и булочкой. Попросил более плотный завтрак. И не прогадал. Мне принесли порцию яичницы, на отдельной тарелочке была зелень трех сортов. Колбаса салями заслуживала самых высоких похвал: нежная, совсем не такая твердая, какую мы обычно покупаем в магазине, и аромат… Я запомнил аромат этой колбасы домашнего приготовления на всю жизнь. И булочки: мне кажется, я никогда не ел такие вкусные свежайшие булочки… а к кофе мне предложили мороженное, но я отказался. Это был бы уже перебор.

Меч из замка Витсбург

Замок Витсбург виден из любой точки Грюнбаха. Кажется, что он вот, рядом. Но мы ехали к нему почти десять минут. Дорога петляла. Я бы в одном месте повернул совсем в другую сторону, но Лисбет уже была в замке и знает дорогу. Мы подъехали почти к самому замку и оставили машину на стоянке. В замок на машине проехать нельзя. Интересно, а как в него ввозят строительные материалы? Неужели до сих пор на лошадях? Для лошадей действительно имеется дорога. В одном месте даже специально для рыцарских лошадей дорога сделана в виде ступенек, чтобы лошади с рыцарями не скользили. Но это я узнал потом. А пока мы стояли у внешних ворот и ждали представителя замка.

Из ворот к нам вышел дородный чопорный мужчина в сером костюме с темно-красным галстуком и зеленоватой тирольской шляпой (без пера). Лисбет представила ему меня как своего напарника, известного историка доктора Андре Шпильмана, а его — как управляющего всем замковым хозяйством господина Иоганна Брукмайера. Господин Брукмайер церемонно приподнял свою шляпу:

— Я рад приветствовать в замке уважаемых специалистов. Надеюсь, что это недоразумение с прекрасным, важнейшим экспонатом замка закончится благополучно. А теперь я покажу вам весь замок.

Мы прошли через подъемный мост, пару ворот, поднялись по этому самому «лошадиному» подъему, прошли через анфиладу двориков и небольших помещений и вышли во внутренний двор. Я сразу попросил подготовить для нас поэтажные планы замка и более старые планы, если таковые имеются. Господин Брукмайер тут же отдал распоряжение откуда-то появившемуся молодому клерку подготовить планы. А потом была полуторачасовая экскурсия, которую проводил лично хозяин замка. Скажу сразу, что после этого хождения по разным этажам у меня все помещения замка: кузница, кухня, винный подвал, личные покои графов, оружейная, капелла и прочее и прочее смешались в голове. Когда мы во дворе замка прощались с господином Брукмайером, Лисбет поблагодарила его за очень полезную экскурсию и попросила разрешения осмотреть в ближайшие дни все помещения подробно в сопровождении кого-то из служащих. В это время молодой служащий принес планы замка. Господин Брукмайер представил нам его, назвав Максом — младшим смотрителем, и сказал, что он будет все эти дни в нашем распоряжении.

Время шло к обеду, мы с Лисбет попрощались с любезным хозяином и отправились в отель. Обед был очень вкусный. Не буду описывать его, чтобы не травмировать читателя. Такой обед не получишь в больших городах, особенно переполненных туристами. После обеда мы сели с Лисбет у нее в гостиной, тщательно изучили полученные планы и обменялись мнениями по поводу дальнейших действий. Я попросил у Лисбет ее ноутбук, сказав, что мне на сегодня хватит живых впечатлений, хочу посмотреть, что я смогу выявить по нашему делу в интернете. Лисбет согласилась со мной. Сама она собиралась наведаться к местному руководителю полиции и расспросить обо всех важных и не очень полицейских делах и донесениях последнего времени.

Встретились мы уже перед ужином. Лисбет была недовольна результатами своего похода в полицию. В Грюнбахе имеется только полицейский пост, в котором, после непродолжительной беседы, ее отправили за информацией в уголовную инспекцию. Ближайшая уголовная инспекция находится в районном центре. Это в пятнадцати километрах от Грюнбаха. Но в уголовной инспекции начальник — полицейский предпенсионного возраста — сказал ей:

— Никаких серьезных инцидентов в Грюнбахе за последнее время не было. Да, были драки между подвыпившими туристами. Пару раз даже привозили их сюда для разбирательства. Но они всегда кончались мировым соглашением. Никто не хочет впутывать в происшедшее полицию. Это в Кёльне или хотя бы в Кобленце бывают происшествия. А у нас в районе, слава Богу, все спокойно.

— Врет, конечно, думаю, просто стараются фиксировать поменьше происшествий. Придется здесь искать концы.

Я тоже поделился прочитанным в интернете:

— Считается, что меч, подаренный в 791 году Карлом Великим Хильдебольду, ранее принадлежал королям лангобардов. Хильдебольд просил этот меч, потому что он связан с какой-то церковной легендой. Что за легенда, я пока не выяснил. Меч содержался в сокровищнице архиепископов Кёльнских. Он был утерян после того, как норманны захватили в 881 году Кёльн и разграбили город и окрестности. В замке Витсбург появился через несколько столетий — в самом конце XIII века, после того как замок перешел в собственность графов Катценелнбоген. На основании чего было решено, что это тот самый меч, я пока не выяснил. Не ясно также, почему, если он такой важный, его не забрали ландграфы Гессена, когда замок в 1479 году перешел в их собственность. Ведь они забрали библиотеку и все ценное из замка. А здесь было что забирать — это был любимый замок Филиппа, последнего графа Катценелнбоген, кстати, очень богатого.

— Возможно, пять лет назад узнали что-то, связанное с легендой о мече. Поэтому подняли страховую стоимость в десять раз.

— Придется мне искать это «что-то». Если кто-то нашел, значит, можно найти еще раз. Завтра я познакомлюсь с библиотекой и архивом замка. Заодно и с хранителем библиотеки.

— А я детально пройдусь по помещениям. Меч исчез: спрятали его или вынесли — все равно должны остаться какие-то следы.

— Заодно проверь соответствие планов и реальных помещений. Вдруг планы устарели. Может быть, найдется хоть маленькая зацепка.

Ужин был великолепный. Сижу расслабленный после кружки пива:

— Мне все больше нравится ресторан.

— И его хозяйка?

— Не ехидничай, Лиззи. Да, и его заботливая хозяйка. Но, возможно, она проявляет такое внимание к нам, потому что это обычные дни? В субботние, воскресные дни приезжает, как она нам говорила, много отдыхающих из Кёльна. Заполняется весь отель. Ей будет некогда.

После ужина пошли с Лисбет гулять на набережную. Весьма прохладно, но дождя нет, хотя уже поздняя осень. Собственно, набережная совсем небольшая, от пристани до небольшого мыса. На ней парк с молодыми деревьями, чисто, много скамеек. Приятно гулять и обмениваться мыслями. Правда, мыслей не так уж много. Мы еще не чувствуем дело, слишком мало информации. Со смехом вспомнили круиз на лайнере. Я живо описал, как сочувствовал Лисбет, как мне хотелось, чтобы она подцепила достойную пару. И как мне не нравились абсолютно все мнимые претенденты на ее руку. А Лисбет поддела меня, вспомнив мое первое знакомство с Эммой. Оказывается, ей «по секрету» рассказала все одна из сотрудниц Эммы.

Вечером в Грюнбахе делать абсолютно нечего, если у тебя нет подруги. Мы с Лисбет почти друзья, но эта дружба совсем другого свойства. Поэтому решили съездить в Кобленц — развеяться. Лучше бы было в Кёльн, но слишком уж далеко. А до Кобленца десяток километров. Кобленц расположен при впадении Мозеля в Рейн. Чтобы попасть в центр, пришлось перебраться на другую сторону Рейна. Не выбирали долго ресторан. Зашли в ближайшую пивную около места, где удалось припарковаться. Это недалеко от набережной Мозеля. Ближайшей пивной оказалась «Альтес Браухауз» на Браугассе. Заведение почтенного возраста — открылось в 1689 году. Заказали пиво, а я дополнительно порцию ветчины. Пиво и ветчину принесли почти мгновенно. Ветчина свежайшая, изумительный запах, но порция чрезмерно большая. Это не просто ветчина. На блюде и разнообразная зелень, и пюре из картошки, и небольшое море соуса. А порция ветчины оказалась соответствующей отнюдь не моему животу. Долго уговаривал:

— Лиззи, ну хоть чуть-чуть помоги. Я ведь не съем.

Согласилась, только когда нам принесли по второй кружке пива. Пиво здесь собственной варки, очень приятное. Но третью кружку мы бы не осилили. После ресторана пошли к набережной Мозеля и по ней к месту слияния Рейна и Мозеля, называемому «Немецкий угол». Собственно, на площадку, на самый кончик «угла» не пошли, остановились около весьма неприглядной гигантской статуи Вильгельма I, стоящей на трехэтажном постаменте, поглядели на крепость Эренбрайтштайн, возвышающуюся на правом берегу Рейна. Все, делать больше нечего и в Кобленце. Вернулись к машине и поехали под небольшим дождичком домой.

Прежде чем разошлись по своим номерам, я попросил Лисбет взять у управляющего список служащих, принятых на работу за последние пять лет, и выяснить, где находится документация замка: переписка со сторонними организациями, акты инвентаризации, приказы по замку и прочее за последние шесть лет. Осталась ли она в замке или сдана в архив? Если сдана в архив, то в архив замка или другой? Лисбет обещала не забыть мою просьбу.

Первые следы

1 ноября, суббота.

Утро опять началось с приятного завтрака. Возможно, нам предстоит так питаться пару недель. Вместе поехали в замок, где нас уже знали на входе и пропустили без сопровождающих во внутренний двор. Там к нам вышел Макс, проводил меня в библиотеку замка, познакомил с библиотекарем — седым сухощавым немцем по имени Гюнтер Либкнехт — и повел Лисбет снова осматривать все помещения.

Библиотека занимает две комнаты на втором этаже так называемого романского дворца. В одной разместился рабочий кабинет библиотекаря, в другой — побольше — собственно библиотека и архив в отгороженном запертом помещении. Гюнтер сразу сказал, что книги библиотеки я могу смотреть, но к архиву он допустит меня только по письменному разрешению господина Брукмайера. Я заверил Гюнтера, что понимаю его озабоченность судьбой архива. Для меня пока достаточно будет осмотреть книжный фонд и побеседовать с ним о структуре и содержании документов архива.

Книги я проглядел — читал названия и пролистывал некоторые из них — достаточно быстро. Я не надеялся найти в них что-то интересное. Хотя, конечно, там были великолепные издания XVIII–XIX веков, но для меня они не представляли интереса. В них авторы не касались замка или нашего архиепископа. Я был уверен, что издания XVII века и рукописи сосредоточены в архиве. Поэтому большую часть времени до обеда пытался разговорить Гюнтера. Это было очень трудно. У меня не так уж хорош немецкий разговорный язык, к тому же в речи Гюнтера сильно ощущался швабский диалект, и это мне мешало. Все-таки выяснил, что Гюнтер два года назад заменил прежнего библиотекаря, который умер по дороге домой из пивной. Фридрих Гампнер — прежний библиотекарь — был уже в пенсионном возрасте, работал в замке с восьмидесятых годов. Он много лет занимался историей замкового строительства в землях Верхнего и Среднего Рейна, защитил по этой тематике докторскую диссертацию. Его приглашали преподавать в Кёльнский университет, но он не захотел менять свои привычки, уходить с насиженного места. Именно Фридрих доказывал когда-то идентичность хранимого в замке меча и меча, подаренного Хильдебольду Карлом Великим. Естественно, что я спросил:

— В какой работе отражены доводы Фридриха?

— Фридрих выступал с докладом на заседании ученого совета Марбургского университета, но так и не опубликовал работу со своим обоснованием. Тезисы выступления Фридриха я не нашел в его черновиках.

— А у вас имеется по этому поводу собственное мнение?

— Я не доктор философии. Мое мнение вряд ли кого-нибудь заинтересует.

— Вы не правы. Меня оно интересует.

— Не знаю. Я не очень знаком с этим вопросом. Но думаю, что он что-то нашел в старых работах.

— В старых работах, содержащихся в архиве замка?

— Нет, в архиве я ничего не нашел. Думаю, он ездил в Марбург и Кассель, занимался в архивах ландграфов Гессена.

— Почему там?

— Видите ли, в 1479 году умер без наследника мужского рода Филипп — последний граф Катценелнбоген, и замок перешел в руки его зятя Генриха фон Гессена. Генрих забрал из замка все ценные вещи, в том числе всю библиотеку и архив. Поэтому у нас в архиве практически нет старых рукописей.

— Достойно сожаления. Но, как говорил один знаменитый писатель, «рукописи не горят».

— Еще как горят. В 881 году, когда норманны захватили Кёльн, сколько рукописей они уничтожили? Их интересовали только драгоценные металлы, оружие и одежда.

— Это просто метафорическое выражение. В том смысле, что всегда остается след: копия или цитаты в других рукописях.

— Возможно.

До обеда мне не удалось больше ничего узнать у Гюнтера. Перед тем как уехать на обед, мы с Лисбет зашли к господину Брукмайеру и попросили дать мне письменное разрешение работать в архиве. Он пообещал, что такое разрешение после обеда будет передано в библиотеку. Относительно принятых в последнее время на работу он рассмеялся и сказал, что приняты за последние годы на работу только Гюнтер Либкнехт, после смерти Гампнера, и Макс. Когда я пояснил Лисбет, что Гампнер умер «по дороге домой из пивной», она сразу же спросила, было ли вскрытие. Брукмайер сухо заметил:

— Гюнтер был стар, всегда жаловался на сердце. Не было оснований производить вскрытие.

По дороге домой Лисбет сообщила, что она детально рассмотрела пока только первый и второй этажи здания «рейнской стороны». Ничего интересного не нашла, но не видела еще подвал и чердак, с которого имеется единственный переход в бергфрид — главную башню замка. Все размеры комнат полностью соответствуют указанным на планах. Нет никаких секретных помещений. Она начала осмотр там, так как меч хранился в отдельном шкафу именно в оружейном зале этого здания. Я тоже сказал, что ничего пока не нашел, вероятно, нужно будет съездить в Марбургский университет и в архивы в Марбурге и Касселе, выяснить там судьбу библиотеки, вывезенной из замка Генрихом фон Гессеном. Заодно понять, почему он не забрал и меч, если тот представлял такую ценность.

После обеда Лисбет снова пошла в то же здание, а я вернулся в библиотеку. Гюнтер подтвердил, что получил разрешение на мой допуск в архив, и открыл дверь архива. Весь архив размещается в четырех шкафах. В одном, самом маленьком, старые рукописи и наиболее ценные книги. В трех других — документация замка. Мне интересно и то, и другое. Я попросил описи содержимого шкафов. Описи оказались в идеальном порядке. Обратился сначала к шкафу с самыми последними документами. Оказалось, что в шкафу содержатся документы с 1945 по 2010 год. Более новые документы, как объяснил мне Гюнтер, находятся в канцелярии. Их сдают в архив по истечении трех лет.

В первую очередь меня интересовали документы 2007, 2008 годов, когда было принято решение об увеличении страховой стоимости меча. С немецкой аккуратностью все документы, относящиеся к этому делу, были включены в тоненькую папку № 2008. 15А. Я открыл папку, ознакомился с оглавлением и начал листать документы в поисках докладной записки доктора Фридриха Гампнера «О мече архиепископа Хильдебольда». К моему удивлению, записки в деле не оказалось. Отсутствовали страницы с пятой по восьмую. Кроме нее в папке отсутствовала докладная записка, направленная в Немецкое Общество Замков. Я сразу же показал папку Гюнтеру. Он с изумлением (настоящим или деланным) пролистал всю папку:

— Действительно, документы изъяты!

— Кем? Кто имеет такое право?

— В папке отсутствует запись об изъятии документов. Я посмотрю в книге ознакомления с документами.

Посторонние лица чрезвычайно редко обращаются в архив. Каждое обращение к определенным папкам фиксируется в отдельной книге. Гюнтер просмотрел все немногочисленные записи в книге выдачи папок из архива за 2007–2014 годы. Никаких записей об ознакомлении с этой папкой в книге не оказалось. Следовательно, изъятие страниц незаконное. Это уже след. Неявный, слабый, но след. Гюнтер сразу заявил, что поставит в известность управляющего замком.

После этого я начал искать в каталоге папку с делом доктора Фридриха Гампнера. Гюнтер помог мне без каталога. Он знал, когда она была начата и где лежит. Меня интересовал период с 2005 года и до его кончины. Но ничего интересного в папке не было. Сухие документы. Отсутствующих листов нет. Затем я попросил Гюнтера найти папки с перечнем командировок сотрудников замка с 2000 года. В нескольких папках обнаружились записи о командировках доктора Фридриха Гампнера в архив Касселя, а также трех командировках в Марбургский университет. Значит, и мне туда нужно ехать.

Я попросил Гюнтера найти в библиотеке диссертацию Гампнера. Гюнтер удивился:

— Зачем? Она написана давно. Тогда не было речи об идентичности меча.

— Я хочу проникнуться духом, рассуждениями доктора Гампнера.

Гюнтер пожал плечами, но диссертацию принес. Я начал листать ее, просматривая заголовки и прилагаемые схемы, фотографии. Особенно детально смотрел и даже читал главу, посвященную истории развития замка Витсбург. Переворачивая одну из страниц, увидел, что текст не связан с прочитанным раньше. Посмотрел номера страниц и удивился: один лист так аккуратно вырезан, что с первого взгляда и не обнаружишь его отсутствие. Не хватало и одной схемы. То есть за схемой XVII следовала схема XIX. Еще один след. Но это уже легче проверить. Ведь имеются другие экземпляры диссертации, например, в библиотеке Марбургского университета. Вероятно, здесь была информация, проливающая свет на какие-то странные элементы истории меча. Почему меча? Ну кому потребуется вырезать страницу, если она не связана с преступлением?

Еще раз прочитал текст предшествующей страницы. На ней пересказывалась давняя легенда о красавице Элизабет, дочери хозяина Витсбурга, которая была невестой славного рыцаря, отправившегося на войну по приказу императора. Рыцарь не вернулся, а вместо него явился другой человек, назвавшийся Паулем — двоюродным братом жениха Элизабет, который в деталях рассказал о его смерти. Через некоторое время Элизабет согласилась выйти замуж за Пауля. Однако во время венчания, когда священник хотел осенить молодых крестом, Пауль взвыл и провалился под землю. Конечно, нечистый испугался креста. Дальше для меня было неинтересно. Речь шла о том, что жених вернулся домой, но Элизабет уже постриглась в монахини. В легенде был частично завязан и святой Вит, в честь которого и был переименован позднее замок.

Я всегда считал, что каждая легенда основывается на реальных событиях, обрастающих позднее новыми деталями и небылицами. Поэтому такая «реалистичная» деталь, как проваливающийся под землю человек, меня очень заинтересовала. Тем более что следом шла вырезанная страница, которая, вероятно, имела отношение к этой трагической истории. Записал номер вырезанной страницы и номер изъятой схемы. Кстати, страница была вырезана из параграфа, посвященного истории замка романского периода.

Немного о жизни Лисбет

Закончился рабочий день Гюнтера, и мне было неудобно задерживать его дальше на работе. Только спросил, работает ли он на следующий день. Гюнтер ответил, что по воскресеньям он не работает, собирается поехать к своей тетушке, живущей в западной части Баварии. Я раскланялся с ним и вышел во двор. Лисбет была уже во дворе и о чем-то беседовала с Максом. Мы попрощались с ним и пошли к машине.

В машине Лисбет разочарованно сообщила:

— Детально обследовала чердак и переход в бергфрид. Ничего примечательного. В подвале была в древней готической пекарне и помещении около колодца. Даже спускалась в него. Тоже без результатов. А что у тебя?

— Имеются странные события. Кто-то уничтожил несколько листов в архивной папке с материалами по увеличению страховой стоимости меча. Кроме того, в диссертации доктора Гампнера вырезан один лист и изъята одна схема. По моему мнению, это, безусловно, связано с исчезновением меча.

— Очень подозрительно. Придется искать другой экземпляр диссертации?

— Да, нужно ехать в Марбургский университет. Да и поискать архивы ландграфов Гессенских неплохо было бы. Может быть, там найдем перечни привезенных из замка вещей и книг. Не зря же Гампнер ездил многократно и в Марбург, и в Кассель. Кстати, завтра Гюнтер не работает, так что я в архив и библиотеку не смогу попасть. А замок работает для туристов. Может быть, вместе посмотрим подвалы романского дворца? Ты закончила смотреть свое здание?

— Да, там больше пока делать нечего. Хорошо, будем смотреть вместе. Но на схемах там нет ничего особенного.

— А сегодня вечером я хочу пойти в местный пивной бар. Поискать, где собираются уважаемые люди города.

— Почему без меня? Мне в бар нельзя?

— Ты слишком красивая. Все внимание будет на тебя, и люди будут стесняться говорить глупости.

— Глупости? Зачем тебе слушать глупости?

— Когда люди раскрепощены, и говорят что попало, можно иногда услышать интересные вещи. Кроме того, я хочу познакомиться с местным начальством. Посмотреть на него. Ведь ты для этого и наняла меня?

— Я тебя не нанимала. Ты равноправный партнер в нашем деле. Но одной мне будет скучно.

— Послушай по телевизору какую-нибудь оперу. Или посмотри балет.

— Смеешься?

— Отнюдь. Мне это часто помогает привести в порядок мысли. Кстати, я сегодня прочитал такую сказку про твою тезку. Блеск!

Я уже хотел рассказывать, но мы подъехали к отелю.

— За ужином расскажу.

Ужин прошел спокойно. Хозяйка как всегда порадовала нас новыми блюдами. Откуда у нее такое множество рецептов? Особенно были хороши фаршированные ножки гуся. Никогда не ел подобное блюдо. Даже не подозревал о его существовании. А к кофе были поданы свежайшие домашние пирожные. Если буду продолжать так питаться, поправлюсь еще на пару килограммов. Пока наслаждались кофе, я рассказал легенду об Элизабет.

— Видишь, твоя тезка. И какой печальный финал. Ты не опасаешься, что закончишь жизнь, если не монахиней, так одинокой старушкой?

— Нет, не опасаюсь. Почему этого нужно опасаться? Я не одинока. Я дружна с Джоном, кузеном моего бывшего мужа. У меня есть племянник в США. Не родной — сын Джона, — но мы с ним регулярно переписываемся. То есть регулярно поздравляем друг друга на Рождество.

— По интернету?

— Да, а что в том плохого?

— Лиззи, расскажи хоть немного о себе. Ты же обо мне знаешь почти все. А я о тебе не знаю ничего.

— Нечего рассказывать. Ничего интересного.

— Неправда. В жизни каждого имеются интересные события. Ну хоть скажи, как ты стала графиней Колсберг? Я уверен, что твои родители не титулованные дворяне.

— Почему ты так думаешь?

— Пока не надеваешь свои «драгоценности», тебя никак нельзя отнести к графиням. Ты работаешь. У тебя мужская хватка. Ты уверена в себе, стремишься к независимости.

— Все просто. Мои родители действительно никакие не дворяне. Отец — Генри Фармер — удачливый инженер. Что-то там изобрел в области защиты объектов. Получал хорошие заказы от правительства. В пятьдесят пять лет отошел от дел, продал фирму и купил небольшое поместье в Северном Хартфордшире. Приятная деревня Лилли в очень богатом графстве. Денег более чем достаточно. Я у родителей поздняя, единственная. Мама — Нэнси Фармер — никогда не работала, читала книжки. «Французские новеллы», как посмеивался отец. Вся была в мечтах о дворянской жизни, как она описывалась в ее книгах. В восемнадцать лет, сразу после закрытой католической школы, меня — дуру — выдали за немолодого графа Вильяма Колсберга. Я тогда тоже, вслед за мамой, почитывала такие книжки. Мечтала о семейной жизни в красивом небольшом замке. А муж через две недели после свадьбы укатил во Францию. Там у него, оказывается, была вторая семья, вернее любовница с дочерью. Согласно контракту он полностью распоряжался моим немалым приданым. Хватило ему на три года. Отец у меня был крутой — сразу подал документы на развод. Но согласно тому же контракту у меня остался титул графини. А потом пошла учиться, начала работать. Кстати, у моего покойного мужа неплохие родственники. Принимают меня как графиню Колсберг. Пытались помочь. Джон даже устроил меня после колледжа на работу в фирму, где я работаю и сейчас. Вот и вся моя история.

— Покойного мужа?

— Он умер лет пять назад. Я, собственно, не встречалась с ним после его отъезда ни разу. Говорят, он последние годы бедствовал, жил на подачки родственников. Любовница его бросила, разумеется.

— Знаешь, грустная история. Не графа, твоя история. Особенно то, что ты не упомянула о других отношениях, о других мужчинах.

— Сначала времени не было. Старалась доказать себе и отцу, что могу сама пробиваться в жизни. А потом? Потом как-то не встречала хорошего мужчину. Нет, не смейся, мужчины были, двое, как же без них. Но такого, чтобы связать себя с ним узами брака, не встречала.

— А родители живы?

— Отец умер, а мама живет все в том же поместье. У нее все хорошо, денег достаточно. У нее во флигеле живет с мужем дальняя родственница, помогает ей, скрашивает сельскую жизнь. Да и соседи имеются. Она не жалуется. Я к ней заезжаю иногда на Рождество.

— И не говорит, что хотела бы внучку?

— Еще как говорит. При каждой встрече и при каждом разговоре. Но в этом я ей не могу помочь.

— Что так? Что-то по женской части?

— Нет, не хочу от случайного мужика родить. Да и не к чему мне это. Совсем другие заботы. Все, хватит об этом. Иди-ка ты в свой пивной бар.

Пивной бар

И я пошел. Но сначала долго выспрашивал у хозяйки, куда ходят местные мужчины. Она сначала не могла понять, зачем это мне? Считала нас с Лиззи счастливой парочкой, сбежавшей подальше в глушь, чтобы побыть вместе. И вдруг я убегаю от нее, ищу мужское общество. Но все же объяснила. Такси здесь не дождешься в субботу, поэтому я пошел пешком, хотя накрапывал дождичек. Благо было недалеко. Собственно, в этом городишке все недалеко.

В пивной, когда я зашел, было немноголюдно. Да и само помещение не предназначено для шумной толпы. Два столика слева от входа и один столик побольше — справа. Вокруг него шесть стульев. Слева два молодых парня молча пьют свои вторые кружки. Первые рядом, уже пустые. За правым столом неторопливо разговаривают двое почтенных бюргеров. Одного я узнал. Это господин Брукмайер — управляющий замком. Его сосед, судя по одежде, священник. Местные жители испокон веков лютеране, но я не очень четко знаю, как его называть: пастор, евангелический священник или как-то по-другому.

Брукмайер увидел меня и приветливо помахал рукой, приглашая сесть рядом. Наверное, правильно, я ведь приезжий, уважаемый историк. Да и возраст соответствующий. Но это то, что мне нужно. Общество уважаемых и уважающих себя бюргеров, неторопливая беседа за кружкой доброго немецкого пива. Пастор рассказывал длинную историю о сердобольной прихожанке, которая приютила у себя беженку из Ливии, и пытается ввести ее в истинную веру. Мы с интересом слушали историю, запивая маленькими глотками пива. Потом я заказал для всех троих еще по кружке. Хорошее пиво располагает к дружеской беседе. Я спросил пастора:

— Как посещает службы новая прихожанка из Ливии?

— Почти как все, но чаще.

— А все?

— Обычно в воскресенье на службу приходит не менее пяти-шести процентов прихожан. Для нашего помещения это нормально. Не пусто. Хотелось бы больше, но это значительно лучше, чем в евангелических приходах Саксонии или Берлина. Однако в большие праздники, на Рождество например, церковь не вмещает всех желающих. Приходится верующим приходить пораньше, чтобы занять место.

Я обратился к Брукмайеру:

— А как служащие замка? Ходят в воскресенье в церковь? Ведь многие работают с туристами.

— Ходят те, кто не работает в воскресенье. Те, кто работают в помещениях Общества, в романском дворце.

— И господин библиотекарь в том числе?

— Нет, господин Либкнехт — католик. Он из швабов, они там почти все католики.

— Понятно. А новая прихожанка понимает, что читают во время службы?

Я обратился уже к священнику.

— Конечно, нет. Она еще плохо знает немецкий язык. Но она старается. Она будет хорошей лютеранкой.

О моем вероисповедании они тактично не спрашивали. Я хотел заказать еще по кружке, но Брукмайер запротестовал:

— Нет, так не положено. Теперь закажу я.

Мы уже хотели пригубить содержимое третьей кружки (у пастора и Брукмайера это была, вероятно, четвертая), но в пивную вошел, снял фуражку, аккуратно сложил мокрый зонт и привычно сел за наш стол полицейский. Я с ним не был знаком, но догадался, что это начальник полицейского поста в городе. К нему сразу обратился пастор:

— Что нового расскажете нам, господин Шульцмахер? Вы у нас источник всех новостей.

— Я думаю, вы могли бы быть для нас источником. Ведь это вам все наши кумушки приносят самые свежие новости.

— И небылицы. К сожалению, не могу вам рассказывать. Вы бы со смеху покатились, если бы услышали, что они мне рассказывают. А я слушаю с вниманием и сочувствием.

— Да, такая у вас служба. Я у себя на службе не могу сочувствовать моим «клиентам».

Я начал чувствовать, что не смогу выпить третью кружку. Как эти мужики спокойно пьют четвертую кружку, да еще с таким удовольствием? Внимательный пастор тихо подсказал мне:

— Вам туда, слева от стойки имеется дверь.

Я с благодарностью последовал его совету. Жить сразу стало веселее. Теперь я спокойно мог слушать разглагольствования полицейского начальника о еженедельных набегах туристов из Кёльна и даже из Франкфурта. С удивлением узнал, что не все немцы законопослушны. Ну, может быть, не немцы, а иммигранты, заполонившие благодатные немецкие земли. Он продолжал:

— Вот вчера, два каких-то турка или курда, кто их разберет, устроили драку возле ресторана. Пришлось их привести в помещение поста. Но ведь у нас нет переводчика. Разве поймешь, кто из них прав, а кто виноват? Пришлось отпустить обоих. Только внушение сделали, да они ничего и не поняли из наших слов.

Я не удержался и спросил:

— Это, наверное, были случайные люди, приехавшие на день-другой?

— Да, и непонятно, что им нужно. Может быть, искали работу. Но у нас своим работы не хватает.

— А имеются люди без определенных занятий, приехавшие надолго? Но не отдыхающие немцы, а сторонние люди.

— Вы интересуетесь в связи с происшествием в замке?

— Вы очень проницательны.

— Если люди ведут себя нормально, не мешают другим, не буянят, зачем нам ими интересоваться. Других забот хватает.

— Но, если случайно вам покажется что-то странным, сообщите нам или господину Брукмайеру.

— Вам бы лучше поинтересоваться у господина пастора. Он знает о людях нашего города значительно больше, чем я. С ним здороваются все и рассказывают всё. А у меня нет времени на разговоры.

Опасная прогулка

Мы все немного посмеялись. Беседа становилась для меня неинтересной, больше я ничего не узнаю. Для приличия я еще посидел несколько минут, слушая неторопливые рассуждения пастора, с благодарностью за хорошую компанию распрощался со всеми и вышел под дождь. Хорошо, что хоть идти недалеко.

Лисбет была не в настроении. Сидеть без дела, слушать оперу, как я посоветовал, — это не для нее. Но что делать вечером в этом тихом месте? Правда, место уже нельзя назвать тихим. Приехавшая большая компания кёльнцев расположилась за столами под навесом перед рестораном, уже хорошо зарядилась пивом и орет песни. Плевать им на дождь. И хор этот ну очень нестройный. Я-то после трех кружек пива в хорошем настроении. Возможно, даже присоединился бы к ним. Но для Лисбет это слишком тягостно. Она говорит мне:

— Давай уедем куда-нибудь. Хоть на часок. Не могу их выслушивать больше ни минуты.

— Куда можно уехать в девять часов вечера? Ума не приложу.

— Хоть в Кёльн, хоть просто километров на пятьдесят на север и вернуться. Может, они к тому времени устанут.

— Хорошо. Только ты за рулем, а я буду штурманом. Мне после трех кружек пива встречаться с дорожной полицией не хочется. Поедем через Кобленц до Бонна по левому берегу, развернемся там и спокойно вернемся по правому берегу. Только езжай потихоньку, на дорогах скользко.

— Пожалуйста, не учи меня, как ездить.

Собственно, так бы мы и сделали. Но когда около Кобленца переезжали на левый берег, я заметил серый «фольксваген», который свернул почти сразу за нами на мост. Без приключений добрались до Бонна, однако, когда Лисбет два раза повернула по его опустевшим из-за дождя улицам, обнаружили, что серый «фольксваген» опять сидит у нас на хвосте. Теперь мы не можем просто так переехать на правый берег и вернуться домой. Я попросил Лисбет оторваться от преследующей машины. Она два раза круто свернула на перекрестках и спряталась в узком проезде между домами. «Фольксваген» проскочил мимо. Мы уже хотели выезжать, но следом за фольксвагеном мимо нас проехал синий «вольво». Что это? Повторение истории в Валенсии?

Лисбет тихо выехала из проезда и поехала за «вольво». Далеко впереди «фольксваген» притормозил на перекрестке. Наверное, думают — куда ехать. Притормозил и «вольво», а следом и мы. Теперь нужно срочно отрываться от этой парочки. Я ничего не подсказываю Лисбет. Чувствую, что она лучше меня разбирается в подобных ситуациях. Действительно, она круто въехала в чей-то двор, развернулась там и поехала в обратную сторону. Мы еще немного попетляли по сонному городу, вырвались на мост и на большой скорости поехали по правому берегу домой.

Скуки как не бывало. Мы и расстроены, и возбуждены. На всякий случай спросил Лисбет:

— Не твоя ли группа поддержки была на «фольксвагене»? Как в Валенсии.

— Нет. Теперь здесь только мы с тобой.

Зачем мы ездили? Просто так, не хотелось сидеть в четырех стенах. Быть в Грюнбахе вечером без дела — хуже, чем на круизном лайнере. Но теперь многое изменилось. Еще только одиннадцать часов. Мы сидим у Лисбет в номере, обсуждаем ситуацию и завтрашний день. Первый вывод: меч еще в замке или в городе. Иначе что здесь делает одна или две неизвестные нам группы. Очевидно — ищут меч. И действуют нагло. К сожалению, номера машин мы не смогли увидеть. Они были заляпаны грязью. Еще одно подтверждение, что это не были люди, связанные с полицией или другими официальными службами. Неясно, стоит ли нам посвящать в это событие полицию. Лисбет категорически против. Второй вывод: эта группа (или две группы) знает нас с Лисбет, знает нашу миссию и находится в городе. Нужно быть осторожными.

Конец ознакомительного фрагмента.