Будем жить по-новому! Чемпион. Книга 6

Александр Леонидович Кириллов, 2020

Закончилась Вторая мировая война, и Кольцов перешел на службу в НКВД. Вместе со своими фронтовыми товарищами активно включается в восстановление страны в отдельно взятом городе. Нашел Кольцов и свое семейное счастье, но и тут умудрился выделиться, перешагнув установленный порядок. Со смертью Сталина и Берии наш герой снова оказался не у дел. Но он не унывает и берет новые высоты уже на спортивном поприще, добившись мирового признания. Вместе с семьей и друзьями внес свою лепту и в развитие культурной жизни страны. История не дает менять себя кардинально, но на кое-что закрывает глаза, чем наш попаданец активно пользуется.

Глава 5. Курортные приключения

Начался чемпионат страны, и мне пришлось полностью переключиться на него. Баскетболисты и футболисты, озверев от тренировок, ворвались в чемпионат с железным намерением занять призовые места.

В составе баскетбольной команды была молодежь, как, например, приехавший с Украины и удачно влившийся в коллектив сын нашей Лены Павловой 22-летний Денис, игрок из ростовского «Буревестника» высокий мощный защитник Миша Роев и наши 17-летние выпускники ДЮСШ легкий форвард Артем Языков и защитник Александр Танов, так и ветераны, такие, как Артемьев, Кузнецов, Воробьев, Боголюбов и разыгрывающий Сергей Ким. Вот этот сплав молодости и опыта, помноженный на труд на тренировках, просто раздавил в первой игре чемпионата прошлогоднего серебряного призера со счетом 100-46. Один только Артемьев забросил 38 очков, из них десяток мячей заложил в кольцо в прыжке сверху, остальные забивали его партнеры по команде. Отлично отыграли защитники, блокирующие броски соперника под своим кольцом и давая точные пасы своим нападающим.

В мае в своем первом матче футбольного чемпионата, проводимом дома в нашей зоне, мы встречались с ростовским «Торпедо», сменившим нашего постоянного конкурента за выход в финальную пульку ростовское «Динамо». Команда у нас была собрана из молодых ребят и ветеранов вратари — Михаил Воронин, Михаил Михеев; защитники ветераны Олег Яценин, Дима Шаламов, Виталий Фисенко и Леонид Ким, молодые ребята Александр Афанасьев, Роман Соленцов, Юра Никифоров; полузащитники «кому за 30» Юрий Ланков, Александр Кольцов, Александр Лавриков, Дима Савенко, Андрей Хегай, Александр Клепченко и молодые спортсмены Юра Репин, Андрей Целев и Игорь Корнеев; линия нападения Александр Худяков, Валерий Донников, Артур Минусян и пришедшая молодежь Владлен Шанин, Сергей Михаилов и Юрий Тишков.

На трибунах маленького, но уютного стадиона, рассчитанного на 7 тысяч зрителей, разместились все 20, практически стоя друг на друге. Стадион пестрел болельщиками, одетыми в майки и бейсболки с атрибутикой нашей команды. В руках у многих были маленькие клубные флажки, продающиеся за копейки перед стадионом. Болельщиков гостей было мало, но они серьезно обсуждали такую ситуацию с атрибутикой. На центральной трибуне разместились руководители города, пришедшие поболеть за нас. В раздевалке я провел последнее напутствие, ставшее в будущем традиционным.

— Парни, зачем мы выходим на поле?

— Мы выходим за победой!

— Тогда сделаем их! Вперед, парни!

Команды выходили на поле под музыку оркестра, держа за руку детей из детской команды нашей футбольной секции. Такую традицию я ввел на домашних матчах «Динамо-Гелиоса». Личное знакомство с взрослыми футболистами команд из первенства страны стимулирует малышей к лучшим тренировкам, да и символично это — действующие спортсмены и будущая смена вместе.

Мы заняли тактические позиции на своей половине поля. По стадиону объявляли состав команды «Динамо-Гелиос» и каждая фамилия игрока встречалась гулом трибун: вратарь — Михаил Воронин; защитники Олег Яценин, Дмитрий Шаламов, Александр Афанасьев, Виталий Фисенко, полузащитники Юрий Ланков, Александр Кольцов, Александр Лавриков; линия нападения Александр Худяков, Валерий Донников, Владлен Шанин. Я, как и наигрывали на тренировках, играл оттянутого центра.

Раздался свисток судьи и матч начался. Заработал стадионный радиоузел с нашим комментатором, ведущим репортаж со стадиона «Гелиос» о перипетиях матча, а вы думали, что стадион будет иначе называться?

Мне хотелось в первом матче сыграть мощно и красиво, и обязательно, чтобы команда выиграла. Ведь я стал официальным тренером и на меня, как и на всю команду, с надеждой смотрели жители города. Тем более, что перед чемпионатом мы не скрывали, что наша цель попасть в «класс А».

«Раз сам Кольцов стал тренером, думаю, что команду мы скоро увидим в «А классе», — обсуждали на своих сборищах, сидя на лавочках парка, болельщики.

— Да, я поглядел на их силовые тренировки. Сказано, что из штурмовой бригады, сам бывший спецназовец и из ребят каких-то штурмовиков делает.

Нужно сказать, что в процессе тренировок мы вовсе не загоняли ребят до изнеможения, сразу давая убойные нагрузки. Все шло методично, по индивидуальной программе для каждого игрока, стараясь в итоге подтянуть всех под общие одинаковые нагрузки. Самочувствие периодически, так же по разработанной клубными медиками программе, контролировали наши медики в стационаре и поликлинике, слава Богу, что в ней докторов и кандидатов наук было больше, чем санитарок. Это я к тому, что в больнице работали грамотные врачи с грамотным подходом к обследованию людей и наших спортсменов, в частности. Очень помогал своими энергетическими стимуляциями, массажами и общим контролем физического состояния игроков Сандаг, который работал со всеми нашими спортсменами спорта высших достижений.

Началась игра и сразу сказалась наша тактическая грамотность и индивидуальное техническое превосходство. Парни не бегали, уткнувшись лицом в поле, а, ведя мяч, успевали осмотреться и сделать хороший пас. И техника обработки мяча, и культура паса сразу бросалась в глаза. Вот, получив мяч от Ланкова вразрез между стоящими в ряд двумя защитниками, один на один с вратарем выскочил наш центр нападения Валера Донников и вогнал мяч под перекладину.

«Го-о-ол!» — закричал радиокомментатор.

— Валер, молодец, но ты ворота хоть пожалей, от таких ударов мяч вместе с сеткой улетит!

— Да ладно, я же старался, чтобы эффектно было!

— Правильно!

Затем через пять минут я из-за пределов площадки ударил по скинутому мне под удар мячу и счет стал 2–0. После такого начала мы навалились на соперников и закончили тайм со счетом 3–0. В перерыв мы расслабились, а соперник собрался, и за пять минут нам прилетело два ответных гола.

— Собрались парни, мы вышли победить и победить красиво!

Снова игра пошла на противокурсах, но мы были явно сильнее во всех компонентах. Итоговый счет матча 7–3 отражал реальную картину игры, Несколько раз наши мазали из удобных позиций, сказывался азарт и очень сильное желание забить.

Закончили мы первую половину чемпионата безоговорочными лидерами в своей группе. А параллельно мы приняли участие в розыгрыше кубка страны, где так же легко расправлялись с командами «класса В и Б», и принимающими в нем участие на этих этапах трудовыми коллективами. После августа нас ждали команды «класса А», вступающие в соревнования с 1/16 турнира.

В играх не всегда могли принять участие ветераны, работающие на основных работах, поэтому все чаще на большинстве позиций в матчах играла молодежь и я. К сожалению, замены стало возможным делать только после 1958 года и то, только одного травмированного игрока или вратаря. Действуя сзади, но в опасной близости от штрафной площадки, я, подбирая мячи, часто добивал их после отскоков. Кроме того, исправно штамповал пенальти, которые зарабатывали наши нападающие. Так постепенно я стал лидером лиги по забитым голам.

Баскетболисты тоже закончили первую часть чемпионата в четверке лидеров.

А в это время завершился чемпионат мира 1954 года по футболу, проводившийся в Швейцарии, где великолепная венгерская команда во главе с Грошичем, Пушкашем, Кочишем, Божиком и Цибором в финале проиграла немецкой сборной. Это было сокрушительное фиаско надежд болельщиков и игроков, после которого венгерская команда уже не оправилась никогда. В 60-х годах Венгрия еще имела сильную команду, но она уже никогда не рассматривалась главным претендентом на 1 место.

За июнь-июль мои товарищи плотно работали с директором кинотехникума Петром Петровичем, который направлял нам лучших выпускников. Не все хотели ехать к нам, но многие из ангажированных выпускников приехали и были очень довольны зарплатой, условиями работы и проживания.

Шаламов старший рапортовал о вводе в эксплуатацию новых многоквартирных домов, так что город разрастался, давая квартиры своим жителям и приехавшим специалистам. Проектно-архитектурный отдел в кооперативе у Шаламова младшего и в СМУ у старшего очень грамотно, с перспективой, проектировали новые улицы, обустраивая фонтаны и скульптурные композиции на современные и исторические темы. Расширялась и зона отдыха горожан.

С учетом моих рассказов в парке отдыха строился этакий «Солнцелэнд» — развлекательный парк для детей и взрослых. Я подал идею, а дальше строители и кооперативщики сами додумывали возможные новые аттракционы, которые можно было сделать у нас на заводах и установить в парке.

Удалось закупить необходимую технику для студии, а те же кинокамеры и фотоаппараты у нас были немецкие еще с войны в довольно хорошем состоянии. В общем, студия заработала и люди, увлеченные необычными сюжетами и непривычной компоновкой проекта, с энтузиазмом погрузились в работу.

Наступил июль, время отпусков и фруктов. После месяца профилактики перед летним периодом снова заработали наши пионерлагерь и дом отдыха, куда были организованы плановые заезды отпускников и детей из нашего города, окрестных колхозов и Ростова. Санек, окончивший с отличием первый класс, вместе с 6-летним Леней отмотали июньскую смену в пионерлагере на нашей речке и были готовы к дальнейшим подвигам.

Утром у нас в семье был всеобщий мужской подъем, к которому присоединялись Бурят и Сандаг: умывание, обязательная утренняя зарядка, завтрак, после которого дети убегали на улицу гонять футбол или играть в войнушку со своими сверстниками, в общем, по своим детским делам. Вообще Сандаг, как родной дедушка, очень много возился с моими детьми, видимо, приняв их в душе, как своих внуков.

Установилась отличная летняя погода и на выходные мы большим коллективом сподвижников собирались у кого-то из них во дворах или выезжали на природу. Шашлыки, купания в реке, игры в волейбол на пляже, разговоры о текущих рабочих моментах или планах на перспективу — об этом разговаривала мужская часть нашего общества, а о чем разговаривали женщины нашего клуба по интересам? Думаю, что это были беседы обо всем. Летом приезжали к нам отдохнуть и приглашенные нами гости и родственники из других городов. Кто-то из тех, кто побывал у нас, в разные годы ехали отдыхать на море или курорты Кавминвод, но все равно, пусть не каждый год, но бронировали места у нас, несмотря на достаточно дорогой по тем временам отдых. Правда, многим путевка частично компенсировалась профкомами предприятий.

В пансионате отдохнули семейство Королевых, то есть мои реальные дедушка с бабушкой, а их 14-летний сын, мой папа в прошлой жизни, Леонид или просто Ленька, так тот, вообще, летом прочно прописывался у меня дома, занимаясь в наших спортивных секциях по волейболу и баскетболу, а футболистом он был просто от Бога. Уже в юношеском возрасте он обладал голевым чутьем, хорошим ударом с обеих ног, то есть ему было все равно атаковать с левого или правого фланга, имел неплохую скорость для своего возраста и технику владения мячом, свободно и, главное, действенно, шел на обводку наших защитников и вратаря. А еще отлично владел умением читать игру и, когда повзрослеет и наберется игрового опыта, то однозначно, станет в этом компоненте, намного лучше меня.

Когда-то, еще в моем школьном возрасте, именно, он научил отбирать мяч соперника, играя плечом, показав на практике, как это действует. Он ставил мне правильную технику нанесения ударов по мячу, а в баскетболе правильные броски с полусогнутых ног и подкруткой мяча, показывал различные финты, учил разбираться в игре, занимать лучшую позицию и многим другим игровым премудростям. Причем его советы были более грамотными и всеобъемлющими, чем подсказывали на тренировках профессиональные тренеры, у которых я занимался. Например, мой первый баскетбольный тренер в школе, куда я, будучи в четвертом классе, вначале записался, вообще ничему не учил. Да, мы бегали, ведя мяч, кидали его в корзину, прыгали вверх, стараясь достать подвешенный мяч, играли двусторонки, но как правильно бросать, как забивать мяч о щит, как играть в защите он не рассказывал, то есть, человек просто отбывал тренировку. Отец посмотрел на это дело, и мы стали с ним тренироваться и учиться сами, а потом, я более подготовленный, с пониманием своей задачи на поле и умениями вести и правильно «класть мяч» в корзину, записался в ДЮСШа.

Так же было и в боксе — учись думать головой. «Саня, голова не боксерская груша, нечего ее подставлять под удары соперников, уклоняйся, двигайся и разнообразней бей. Не стремись попасть только в голову, как это делают многие боксеры, будь разносторонней, а значит, более непредсказуем и опасен», — говаривал он мне, видя, как поначалу я принимал на себя все удары соперника. Одним словом, передавал весь свой спортивный опыт начинающему спортсмену.

Надеюсь, многим любителям спорта знакомо имя Эдуарда Стрельцова, считающегося лучшим футболистом СССР. Так вот в своей книге"Вижу поле"есть фотография, где во время матча он просто стоит и смотрит, как игроки борются за мяч. Там же есть и его комментарии, смысл которых заключался в следующем:"Стою, но не просто так стою, а выжидаю момент, из которого можно что-то сделать". То есть, человек не бегал бездумно, создавая видимость активности на поле, теряя силы, которых может не хватить для нужного рывка, а спокойно открывался, чтобы получить мяч, выйдя на ударную позицию, дать голевой пас товарищу. Или, наоборот, оттягивал на себя защитников, открывая свободный коридор для своего нападающего. Это и есть умная игра, а не «бей-беги». Многие обладатели"Золотого мяча"были вовсе не нападающими, а защитниками или полузащитниками, то есть получали призы за грамотную разыгрывающую игру.

Так вот, он вместе с несколькими 14-16-летними футболистами ДЮСШа, которые серьезно относились к тренировкам, занимались вместе с основной командой, участвуя в тренировочных играх. Сейчас, в силу приключившегося со мной переноса сознания в прошлое, уже я, используя его же знания из будущего и свой опыт, готовил своего юного отца к спортивной карьере в больших клубах, чего он в прошлой жизни, к сожалению, не добился. Хотя сколько талантливой молодежи по разным причинам проходят мимо спорта высших достижений, самой распространенной из которых является «не попались на глаза или не приглянулись тренеру высшей лиги». А сколько бы могло из великих спортсменов так и не стать теми, кем стали — это и Герд Мюллер, и Гарринча, и Мишель Платини, просто потому, что они в начале своего пути в юности не понравились тренеру клуба, куда пришли.

"Всё, красавицы, хватит вам работать, пора отправляться в отпуск в путешествия!» — проговорил я, обнимая своих дам.

Мы заранее на работах записали наши отпуска на этот месяц и сейчас собирались снова съездить на море.

«Куда едете, путешественники, не сидится вам в наших краях. Годы идут, а ты, Сань, не меняешься, все по новым местам и экскурсиям носишься», — при встрече высказал нам Недогаров.

— Это точно, Вадим, только кто-то сам собирается на машине в Кавминводы прокатиться, или я ошибаюсь?

— Все ты знаешь, откуда, кстати, опять ясновидение?

— Твоя Таня моей Гале рассказала о ваших планах, так что все гораздо проще.

Купив билеты на поезд, полностью забронировав купе, мы отправились в путь.

Паровоз стучал колесами, дымил сгораемым в топках углем, с каждым часом приближая нас к Крыму. Проезжая Ростов, Самбек, Таганрог и другие населенные пункты я рассказывал своим о нашем боевом пути, какие-то эпизоды из прошлого, общие сведения об истории городов, через которые мы проезжали.

— Так это мы будем возле Геничевска, это там же я с немцами воевала, защищая вашу базу!

— Точно, Галюсь, пока я штурмовал Геничевск, вы со своим ансамблем защищались на нашей базе. За ее оборону ты медаль"За боевые заслуги"и получила!

— Галка, ты стреляла в немцев?

— Да, Лен, из автомата палила, глаза закрою и стреляю, а потом как-то привыкла и уже с открытыми глазами стреляла в ту сторону, даже по танкам. Там по деревне танк ездил, а я в него стреляла.

— А я все время в штабе просидела, только пленных немцев и видела.

— Папа, а ты немцев убивал?

— Фашистов убивал.

— А как же дядя Эрлер и дядя Вирт, ты в них тоже стрелял?

— А эти двое проявили себя настоящими солдатами, они своей одной пушкой 100 танков наших задержали. Мы их взяли в плен, но, поскольку, они оказались смелыми солдатами, выполняющими свой воинский долг, я не разрешил их расстрелять, а взял в плен. Но они, как ты видишь, оказались еще и хорошими людьми.

«Думаешь, в войну они нас пожалели бы?» — спросили одновременно девушки.

— Не могу сказать точно, они порядочные люди, а поэтому вполне могли относиться к пленным нормально. А вот если бы мы встретились в 1941 под Москвой с ними, когда все мы от мороза замерзали, то тут очень возможно, что попадись мы им в плен или просто жили бы под оккупацией — они спокойно могли бы у нас забрать все теплое и выбросить на улицу. Хотя выбросить на улицу из теплого дома, эти, скорее всего не выбросили, но многие другие — однозначно. В то время там все просто зверели. Что мы, что они, убивали друг друга без эмоций и сожалений, как говорится, «увидел — убил».

— А ты?

— С немцами, замерзая сам? Да, естественно, дрался бы с ними и отобрал одежду, чтобы выжить самому

— Страшное было время.

— Тогда просто все было массово, поэтому привычно. А сейчас такое отношение между людьми вроде и незаметно, но в разных местах нашей страны обязательно происходит, когда одни убивают других или делают их жизнь невыносимой. Это хорошо, что у нас и преступность в городе затихла, начальство в большинстве своем нормальное и честное, а где-то такой беспредел творится, что мама не горюй.

— Давайте о хорошем.

Я достал карту и стал показывать на ней, где наша бригада в Крыму отметилась во время боев, а заодно уточняли будущий маршрут. В детстве мне очень нравилось ездить на поездах, в зрелом возрасте предпочитал летать самолетами, но сейчас с семьей даже медленная скорость огнедышащего шарабана 50-х годов не утомляла, все было хорошо. Прибыли мы в Симферополь, устроившись на денек в гостиницу. Погуляв по городу, на следующее утро отправились в Бахчисарай, где посмотрели дворец крымского хана с фонтаном, о котором Пушкин написал свое стихотворение, посмотрели на горы, напоминающие стадо слонов, прогулялись несколько километров пешком через скальный монастырь и водопад"девичьи слезы"на плато Чуфут-кале, с заброшенными жилищами в скалах и красивейшими видами. Везде мы фотографировались.

«Папа, я устал, может ну его — это плато?» — спросил маленький Леня. Саня тоже еле шевелил ногами, но терпел.

— Леня, ты же будущий мужчина, значит, надо идти до победного. Делаем привал, отдых, фотографирование, можно пописать и подкрепиться бутербродами или наоборот, а затем снова вперед. Как, принимается такой план, парни?

«Принимается, папа», — бодро ответили оба мальчишки.

«Саш, красивые виды, делай фото, пригодится, как декорации для твоего сценария», — советовала мне Лена.

Дошли мы до скального города Чуфут-Кале. Обе девушки уже на автомате выбирали красивые пейзажи, которые можно было использовать в мультфильмах, и делали фотографии, детвора, забыв усталость, носилась между строениями. К вечеру уставшие мы добрались в Севастополь и остановились у родственников Болховой, встретив там Рому и Ольгу, куда они тоже подались в июле.

— Ромка, ты ж море не любишь, что ты тут делаешь?

— Не сыпь мне соль на… Ты же сам понимаешь, что мне надо плавать в море!

Все вместе мы гуляли по городу, сходили на Сапун-гору, где я с Ромой провели девушек по тому маршруту, который прошел наш полк, затем под руководством Ольги побывали в античном Херсонесе, восстанавливаемом после войны, окунувшись в архитектуру древнего мира, побывали в военно-морском музее. А потом ездили и купались в море под Балаклавой и Форосом. А через пару дней на рейсовых автобусах в жару и толкотне мое семейство и я покатили по побережью, осмотрев Ласточкино гнездо, Воронцовский дворец, поднялись на Ай-Петри, в Гурзуфе увидели лагерь Артек и гору-медведь Ают-Даг, побывали в городе Ялта. В общем, хорошо укатавшись, прибыли в поселок Судак, где сняли комнату на недельку. Побывали в генуэзской крепости, съездили в Феодосию, где я снова работал экскурсоводом, рассказывая и показывая об истории города и о наших боях. Все это было интересно всем, потому что наглядно видели места, где одиннадцать лет назад шли бои. А вообще, время шло хорошо, мы играли в семейные игры, купались в море, вечером кушали в местных кафе блюда южной кухни, запивая еду массандровскими винами. Потом мы отправились в Керчь, где после экскурсии по городу и в Аджимушкайские катакомбы, бродя по которым я рассказал коротенько о продолжении романа Катаева «Белеет парус одинокий», в котором главные герои сражаются с фашистами в таких же катакомбах, только в Одессе.

А вечером мы попрощались с Крымом, сели на пароход и отплыли в Батуми с заходом в несколько портов на кавказском побережье. В общем, путешествие было неплохим.

Мы встречали рассвет в море и провожали закат, видели дельфинов и встречные пароходы. Контингент был в основном инженера с семьями, ученые или сотрудники различных НИИ в отпусках, какие-то пожилые горластые тетки, с которыми мои дамы иногда общались, дети бегали по палубе, играя в свои игры.

Лишь одно обстоятельство омрачало наше путешествие — на пароходе была компания из трех человек лет под 30, каких-то местных мажоров из партийных органов, достаточно плотной комплекции — отъелись, падлы, на партийном пайке, которые хорошо выпивали в своей каюте, заряжаясь алкоголем и хамством, а вечером выползали на палубу и приставали к отдыхающим. Уговоры капитана на них не действовали, приписанный к круизному пароходу молодой милиционер вел себя очень пассивно, как будто опасался чего-то. Тетки тоже молчали, чего я понять не мог, чтобы пожилые советские женщины и не возмущались.

Меня они не задевали, просто так получалось, что мы оказывались либо на другой палубе, либо с другой стороны корабля от этих разборок. О них мне рассказали мои девушки, с которыми поделились их знакомые. А по поводу теток оказалось, что одна из активисток, начав стыдить этих ушлепков, получила по зубам, а остальные, естественно, повторять ее подвиг не захотели. Поэтому вторая и третья палубы на второй день путешествия к вечеру пустели. На второй вечер эти «Казановы» допекли и меня. Уложив малышей спать, я поднялся к своим леди, которые должны были гулять на палубе. Отдыхающий народ плавно рассосался от места событий, где распуская руки, один из этих мужичков хватал девушку студентку, которые плыли на корабле, очень настойчиво приглашая ее в каюту. Мои леди отбивали ее от хама, не давая тащить за собой.

«Жаль, что сейчас не война, шлепнул бы подонка и весь разговор», — с этой мыслью я быстро сблизился с компанией и, развернув грубияна, от души зарядил ему по зубам, после чего тот решил полежать на палубе, подвывая какую-то песню «уууу, больно». Тут же подскочил к двум остальным с явно читаемым намерением. Они пытались в ответ махать кулаками, но так же, получив по зубам, расселись на палубе, где им прилетело моей ногой еще и по почкам.

— Ты еще пожалеешь.

— Посмотрим, как ты, убогий, будешь мне, сотруднику МВД, делать, чтобы я пожалел. Однако, думаю, что после разборок поедете вы в солнечный Магадан поработать лет на десять. А теперь свалили в свою каюту и, чтобы не появлялись на палубе в пьяном виде, а то сдам в милицию в Батуми.

Совершенно пьяному невозможно что-либо объяснить, даже кулаками, но, а подвыпивших людей хороший пинок по ребрам вполне может образумить. Парни удалились к себе, а на палубе все вздохнули с облегчением.

— Все товарищи, спокойно отдыхаем, я генерал милиции, мне на их партийные должности «с высокой колокольни плюнуть и растереть», будут буянить, зовите меня, скрутим их, посадим в карцер, а в Батуми под арест сдадим.

Поднялся я к капитану, этакому пивному бочонку и, глядя на его гладкую сытую рожу, понял, что он ничего делать не будет, чтобы не ссориться с властями города, к которому приписан его пароход. Мысленно махнув рукой, развернулся и ушел к себе.

«А почему никто не вступился за девушек, ведь были же там мужчины?» — спросили меня девчонки.

— Понимаешь, все эти люди обычные труженики, неподготовленные к таким ситуациям, которым сложно и страшно переступить закон. Тем более не забывайте, что это не простые перцы, а власть имущие. Вступится он сейчас, а эти уроды, используя свое положение, по приезду в Керчь этого честного труженика вполне могут подставить и упечь в тюрьму. Я же в силу обстоятельств получил специфическую подготовку за время войны и поддерживаю неплохую спортивную форму, потом я генерал-лейтенант милиции, а это все же не шутка, и самое главное это то, что за мной стоят люди, которые в случае проблем, будут их решать кардинально. И если меня спасти не удастся, то рассчитаются со всеми причастными к этому делу. Точно так же и я буду решать проблемы, которые могут возникнуть у наших товарищей. Все это дает мне решимость успешно бороться с теми сложностями, с которыми мы сталкиваемся.

— Хорошо, когда у нас есть такая бригада.

— Конечно, хорошо.

— Саш, ты чего задумал?

— Да есть тема, пойду, прогуляюсь, но, если что, то я спал в каюте все время.

— Саша!

— Не мешайте, надо подумать.

Выйдя в коридор из каюты класса люкс верхней палубы, я по какому-то наитию спустился на первую палубу и, спрятавшись за переборкой от прошедшего мимо стюарда, выскользнул на нижнюю палубу. Где у нас самое темное место на палубе корабля? Конечно, сзади на юте нижней палубы, где располагались лебедки, какие-то надстройки и спасательные лодки. Пройдя по шкафуту, то есть средней части корабля, пользуясь ночной темнотой, я аккуратно приближался к юту.

На нем, только с другого борта сидели и разговаривали двое партийцев: «Сволочь, как этот мужик по почкам меня больно ударил, удавлю, гада, а Грызова вообще в нокаут отправил, до сих пор лежит в каюте с чумной головой».

Раздался второй голос: «Слушай, Салов, тебе не кажется, что Грызов очень много денег требует за свои услуги?»

— Согласен, оборзел в конец, но, что делать, мимо него налево имущество складов не крутанешь.

— Вот и отлично, сегодня Грызов поругался с этим ментом, все это видели, а завтра мы его потихоньку ночью выведем на палубу и…

— Ну?

— Баранки гну, отправим его поплавать, а всю вину свалим на терпилу мента, мол, мы видели, как с ним Грызов ушел на палубу и больше не вернулся.

— Так может сегодня?

— Не, сегодня все видели, что мент ушел со своими кралями в номер. Да, и слишком это будет подозрительно. А вот завтра мы отсидимся в номере весь день, вечером появимся и снова в номер, а ночью перед приходом в порт и сделаем дело.

— Ты голова, Тупин, а с замом Грызова как-нибудь договоримся.

— Или на вакантное место тебя пропихнем, твой папик подсуетится и все будет чики-пики.

«Вот же, сволочи, на чужом… в рай въехать хотят, а вот хрен вам, а не чики-пики», — зло подумал я, дождавшись, когда заговорщики пойдут назад, чтобы увидеть номер их каюты.

Весь следующий день мы прогуляли по Сочи, где у парохода была запланированная остановка. Плавали на море, прошлись по набережной, налопались вкусного мороженного и отведали местной кавказской кухни. Не скажу, что она была выдающейся, общепит все же, но есть было можно.

— Саш, ты сегодня какой-то задумчивый, все же хорошо?

«Есть малость задумчивости, но это мысли о будущем», — а про себя подумал, что близких людей не обманешь, как не прикидывайся, знают и чувствуют тебя.

Народ вечером гулял спокойно, наслаждаясь вечерним морем. Троица показалась в корабельной столовой или, как ее назвать правильно — кают — кампании, в самом конце ужина и быстро исчезла в своей каюте.

Я старался быть на виду, но к вечеру подул ветерок, началась качка и народ, постояв у бортов и получая порцию брызг, которые долетали даже до второй палубы, стал уходить в свои каюты, готовясь ко сну.

— Надо выйти, девочки, помните, что я все время был тут, а дети спят — это хорошо.

— Саша, ты знаешь, что делаешь, будь осторожен, если что, мы за тобой в Сибирь поедем!

— Сам не хочу.

Я надел перчатки, нацепил навыворот легкую курточку, надел панаму на голову и взял кожаный чехол со связкой домашних ключей, в которой всегда находились несколько специальных нестандартных ключей. Выглянув в коридор, я обговорил условный стук, по которому меня пустят, и вышел в коридор. Мой путь лежал из баковой части корабля в ютовую. Подойдя к каюте врагов, я прислушался, но оказалось, что они еще там.

«И что мне делать, ждать, когда они выйдут в такую качку или не ждать? Как говорится, то, что нам мешает, то нам и поможет», — пробормотал я про себя и, вскрыв отмычкой дверь, резко зашел в каюту к сидящей троице. Они сидели и лежали на койках, с удивлением глядя на меня.

— Грызов, предлагали тебе твои кореша выйти на палубу?

— Предлагали, а что? Мы итак скоро собрались выйти, да качает сильно, а меня подташнивает после твоего удара.

— А вот я вчера стоял и слушал, как Салов и Тупин обсуждали, что ты слишком много берешь, и тебя надо убить, чтобы на твое место, если папик Салова подсуетится, он сам и сядет, а твое убийство спихнуть на меня. Так что пойди, прогуляйся в свой последний путь. Эта качка, может быть, тебе жизнь спасла, а то поплавал бы полчасика в шторм в 30 километрах от берега, да и пошел бы топориком на дно.

Грызов поверил мне сразу, видать все это ему было знакомо, возможно кого-то они уже отправили на тот свет, расчищая для себя места. Все встали с коек, молча глядя друг на друга.

— Скоты, так вы, значит, порешили, ну ничего, я с вами разберусь, когда приедем домой, а ты чего приперся?

«За тобой, милый, если у них не получилось, то это не означает, что такая падаль землю топтать дальше должна», — сказал я и, схватив его за голову, резко свернул шею. Двое остальных как-то заворожено смотрели на меня. Второй получил по сонной артерии ребром ладони и упал, а третьего я крепко обнял за шею, надавив на нужную болевую точку на шее, прерывая путь жизненной энергии — он затих, заснув навсегда. Я взял их перочинный нож со стола и нанес каждому по паре смертельных ударов, затем вложил его в руки Грызова и уложил его так, чтобы сымитировать его падение с полки вниз головой с перелом шеи. Водку им вливать было не надо, бутылка итак была ими распита и каталась тут же по полу в такт волнам. При таком волнении выпившему человеку упасть было немудрено.

— Вот как-то так, ребята, не будете вы мешать жить другим людям больше, пользуясь своей властью.

Пройдя коридорами, я быстро оказался дома, а на мой стук мне сразу открыли дверь каюты.

— Все нормально, потом, без детей, расскажу.

Всю ночь девушки ворочались, а я спал очень даже спокойно. Вот предыдущую ночь я ворочался, ожидая какой-нибудь гадости от троицы, а сейчас пусть ищут причины и следствия, а панаму и куртку утром выкину в море, вдруг кто видел их на моем силуэте.

В порту Батуми все мы выгрузились, а стюарды забегали, ища капитана, видать стали проверять каюты и наткнулись на картину маслом. В порту нас ждала милиция, досадно, что не удалось уйти раньше, поэтому пришлось давать показания, рассказывать о моей драке. Но удостоверение генерал-лейтенанта МВД, пусть и на пенсии, на грузин подействовало магически. Собрав с нас протоколы опроса, местные милиционеры всех пассажиров отпустили. Переночевав в Батуми мы погуляли еще по нему, покушав национальную грузинскую кухню, напившись и накупив минералки «Боржоми», затем сели в поезд и отправились домой.

А пока гуляли по городу, я рассказал об услышанном разговоре и о своих похождениях.

«Ты умница!» — услышал я итоговую фразу.

Несмотря ни на что, две недели отпуска с нашим путешествием по югу России пролетели в удовольствие. Все загорели, накупались в море, смыв с себя всю плохую энергетику, и были полны новыми впечатлениями. А убивать, это в первый раз страшно, а когда на войне 4,5 года только этим и занимался, отношение к убийству стало, как к обычной работе. Точно также чувствовали себя многие фронтовики, воюющие на передовой познавшие вкус борьбы за жизнь.

«Командир, запрос на тебя пришел из милиции Батуми, характеристику просят, что ты там учудил?» — спросил меня Ледков, в компании с которым ко мне в гости пришли Воронов с Даной, Сандаг и Бурят.

«Вот такие дела, ребята», — рассказал я об инциденте.

— Все понял, прикроем, командир, а нет, так съездим и решим вопрос с каким-нибудь ретивым следователем по-нашему.