Время перемен 2

Александр Леонидович Кириллов, 2021

Находясь на срочной службе, Виктор Калинин со своей частью попал в Афганистан. Снова оказавшись на войне, герой смог зарекомендовать себя хорошим солдатом и удачливым командиром. В результате ему предложили остаться в армии на сверхсрочную, перейдя служить в войска специального назначения.

Глава 4. Пленение барбухайки

Пришла весна, март месяц, еще было довольно холодно, в горах лежал снег, дул холодный ветер, пронизывающий насквозь. Иногда ветер приносил снежную крупу, больно бьющую по лицу и рукам, если снимали перчатки. Саид в течение марта поставил нам заказанные товары, а вот тепловизор обещал подогнать через месячишко.

Так что на задания мы ходили намного более укомплектованные, чем в первые разы. У каждого были портативная радиостанция с запасным аккумулятором, парочка местных простых ножей, пистолет «тип 59», китайский вариант «ПМ», а у меня был тип «67» с глушителем, кожаные перчатки, так что можно было стрелять, не снимая их. Кузнец в нагрузку к своему пулемету таскал еще и «Бур», одеты мы были в американские теплые горные ботинки, поэтому валенки стали не нужны, и мы их оставляли на базе. Пока было холодно, ходили в армейском зимнем обмундировании, а национальную афганскую одежду иногда одевали поверх штанов и наших тельняшек. Петров нас не трогал, лишь отмечая нашу «упакованность», хотя и другие подразделения так же «наращивали мощь» сверх армейских нормативов, просто не так быстро. Все, что когда-то было принято у нас в разведвзводе в ВОВ, я ввел и сейчас: планирование боевых операций с анализом моих вводных для выполнения условного задания, поиск условных растяжек и закладок в нашей палатке и на улице — одни ставили, другие искали, метание ножей, умение оказать себе или товарищу первую медицинскую помощь, в том числе от «укусов пауков и змей».

Ребята учились воевать, хорошо учились, и тьфу-тьфу, пока обходилось даже без ранений. Иногда мы вступали в боевой контакт, а чаще ходили вхолостую. Были еще выходы, как в свободный поиск, так и на зачистку кишлаков и прилегающих к ним территорий.

Периодически приходилось идти по горам вдоль шоссе на Кандагар в определенном нам командованием квадрате, высматривая засады, особенно, когда ожидался большой караван наших автомашин, а это происходило частенько. Бывало, что мы занимали господствующую высоту, обустраивали боевую позицию, маскировались, как могли, в бинокли, осматривая окрестности, а ночью периодически включали тепловизор или использовали прицел ночного виденья.

Днем наберешь по пути или в окрестностях веток саксаула, да сухой травы и, сидишь, бывало, возле костерка, горящего в ложбинке, чтобы пламя не было видно, греешься, байки травишь, запивая горячим чайком сухой паек. А вокруг тишина, благодать, дозорные бдят, пока остальные бойцы отдыхают.

— Вить, а чего ты в армию-то попал, вроде спортсмен знаменитый?

— Да вот такая приключилась история со мной, поэтому и пришлось сюда «ноги делать».

— Вот же следак гнида, мочить такого надо!

— Надо!

— Вить, ты если что, зови. Мы поможем, правда, братцы?!

— Правда, все мы поможем друг другу!

Мне было радостно видеть честные лица и благородные порывы этих ребят. Парни были молодые, а научившись убивать, и рассуждали уже с учетом своего жизненного опыта и умений, если человек гнилой, сволочь, то такого надо убить.

Возвратившиеся с Афганистана домой, с обострённым чувством справедливости и готовностью прийти на помощь нуждающемуся, молодые ветераны, в лучшем случае, обществом не воспринимались. Верная, по понятиям самого воина-афганца, модель отношений между людьми не вживалась в существующий миропорядок гражданки. А принять новые правила жизни неуживчивый ветеран с послевоенным синдромом был не готов и потому нередко бросал вызов обществу. Им часто приходилось слышать ставшие классическими слова: «Мы вас туда не посылали».

В итоге, много именно боевых воинов-афганцев в 90-х образует свои закрытые общества, зачастую криминальные, забирая и себе теплое место в новых реалиях.

Так за разговорами мы и засыпали, не забыв поменять, ну не дали бы они нам забыть о себе, часовых. Светало, когда меня разбудил Док: «Кент, проснись, машина идет»

— Док, куда идет?

— К нам идет.

Тут я проснулся и уставился в бинокль на грузовичок, катящий по долине между холмов.

— Странно, чего он не по шоссе и почему его другие наши «секреты» не задержали?

— Может, выскочил к дороге недалеко от нас. Ему-то по-любому надо будет как-то на дорогу выезжать.

— Не факт, ладно, тормозим клиента. Кузнец, дайка перед колесами очередь из пулемета.

Кузнец прицелился и дал очередь метрах в двадцати перед грузовичком. Фонтанчики пыли ясно дали понять водителю, что их останавливают.

Машина остановилась.

— Кузнец, Шмель, держите машину под прицелом.

Пятеро человек сбежало с холма и направилось к барбухайке.

Грузовик с высокой будкой, красиво расписанной орнаментом, увешанный кистями и колокольчиками. Символические знаки, надписи с цитатами из Корана и подвески должны, по поверью, помогать водителю, отпугивая горных духов и оберегать от недоброго глаза.

«Не помогли им колокольчики от недоброго глаза», — сказал Топтыгин.

— Помогли, смотри, куда аж доехали, почти под Герат, просто мы «добрый глаз».

— Шутник ты, Кент.

Ребята расположились веером. Контролируя борта, дверцы будки и водителей, а я подошел ближе. Помахав автоматам, я показал, что пора вылезать. Двое мужиков вышли из кабины и встали возле нее.

— Похоже, обычные водилы, не боевики.

— Похоже, Топтыгин. Идем проверять тачку.

Я залез в кабину: «Так, вроде ничего особенного, фото семьи над зеркалом — отец, сын, жена, молодая жена, дети малые. Аха, под креслами ничего нет, в бардачке тоже «бытовуха». Дальше надо раскручивать двери и так далее — не будем».

Поднял капот, тоже ничего не висит, ни мешочков, ни кулечков, заглянул под кабину и также безрезультатно. Вскоре позвал Топтыгин: «Кент, погляди, что такое?»

Я запрыгнул в кузов и стал смотреть: несколько коробок с японскими магнитофонами, телевизорами, какими-то бытовыми кухонными комбайнами, всего под сотню упаковок. Я поднимал коробки и встряхивал их. По-хорошему надо было бы их вскрыть и посмотреть, что там действительно лежит. Но тут мне попалась коробка кухонного комбайна, какая-то уж слишком тяжелая по сравнению с аналогичной, поднятой мной ранее. Я достал нож и вскрыл скотч. В коробке лежали толовые шашки. В общем, мы вскрыли эталонные образцы, проверив, что там есть, а затем все, что отличалось по весу. Нам попались ящики с пластидом, толом, а также электроникой и пара ящиков килограммов на 30 марихуаны. Был еще ящик с арабским парфюмом — расфасованные пузырьки с настоящими концентрированными духами.

«Да, дела! — протянул я, продолжив речь. — Первые упоминания о конопле найдены в древних китайских книгах. Растение приравнивали к священным травам, поскольку оно обладает множеством целебных свойств. Его «репутацию» испортили наркосиндикаты, которые используют коноплю исключительно для производства наркотических средств. Популярным сортом марихуаны является Индика, которая произрастает преимущественно в Афганистане. В связи с этим она получила свое второе название — афганка или каннабис. Даже военные действия не помешали местным жителям выращивать растение в целях сбыта под прикрытием местных властей. Любители курить план в мире высоко ценят афганку».

— Ты как энциклопедия, Кент, а «план» — это хорошие деньги!

— Понимаешь, Филя, если бы я знал, что он останется в Афгане местным, я бы с удовольствием толкнул бы его Саиду, но очень возможно, что он пойдет в Союз, а я не хочу, чтобы наши люди становились наркоманами.

— Все верно, Вить, палим?

— Палим, фотик возьми и сделай снимки — нашу страховку.

Отец и сын афганцы безучастно смотрели на наши действия, стоя под дулом автомата Ромео, одно слово, трупы.

Конопля сгорела, распространяя вокруг себя дурманящий запах.

— Так-с парни, бытовуху везем Саиду, а машину с толом и пластидом в часть. Но вначале поставь ее где-нибудь в закутке, чтобы мы видели, дождемся окончания смены и тогда перегоним ее в Гузару.

Ромео поднял автомат, прицеливаясь в водителей: «Молитесь своему Аллаху, гады!»

— Рома, отпусти их, пусть идут. Что-то я сентиментальный сегодня стал.

— Фото семьи увидел?

— Да, Миш.

Рома махнул афганцам дулом автомата: «Уходите, командир вас отпускает!»

Те пошли в сторону Герата, постоянно оглядываясь, ожидая выстрела в спину.

Через сутки по рации мы получили радиограмму о прошедшем караване, снялись с точки и на грузовике двинулись домой. Не заезжая в город, тормознули грузовик в роще, и ребята, расположившись в боевом порядке, стали ожидать меня. Я же прямиком потопал к Саиду.

Поприветствовав друг друга нашим ритуалом, я спросил: «Саид, возьмешь магнитофоны, кухонные комбайны и телевизоры?»

— Так вот кто перехватил груз уважаемого Абу ибн Хосана из Герата. Там были ящики с афганкой?

— Саид, все-то тебе известно. Я спалил коноплю.

— Ай, шурави, зачем так сделал, водители тоже говорят, что спалил. Уважаемый Хосан не поверил им и ищет свой товар.

— Надеюсь, что они живы еще, а то зря отпустили что ли?

— Я не знаю, думаю, что уже нет, ибо никто не отпускает водителей, когда их грабят, а обманывать уважаемого Хосана очень опасно.

— У них была взрывчатка, а это значит, что они «духи», а по спаленной афганке у меня есть пленка с твоего фотоаппарата.

— Они обычные «ишаки» — перевозчики грузов, но те, кто их курирует, дают им «нагрузку».

— Ладно, возьмешь или нет?

— У меня сейчас нет таких денег, я обращусь к Хосану, он выкупит свои товары.

— Хорошо, подгоняй свою машину в рощу у змеиного холма, там буду ждать.

Через час мы разгрузили грузовик, закинув ящики в машину Саида. Он поехал к себе, а мы в часть.

«О, мародеры прибыли, здорова Витек!» — поприветствовал меня Архангельский, когда Степа и я подрулили к его складу.

— Здравия желаю, тащ кэп! Вот попалась на дежурстве.

— Что там у тебя, ага, взрывчатка, отлично, напишу рапорт на твое отделение, а барахла никакого не было?

— Спалили килограмм 30 конопли.

— Эх, е-мае, но правильно, что спалили.

— Вот держи, пузырек, похоже, это 100 грамм арабских духов-концентрата.

Серега забрал пузырь, ведь он стоил очень приличных денег, по сравнению с которыми зарплата капитана была так, деньгами «на чай».

— Кент, если еще будут, я сдам куда надо, 50 % твои.

— Не вопрос.

Потом, дежуря в городе, я разговаривал с представителем Хосана.

— Нет, эфенди Рахим, я знаю, сколько стоят эти магнитофоны в ваших дуканах. А еще больше они стоят в «Военторге», а не уважаемый ли Хосан поставляет в наши магазины товар?

— Уважаемый Виктор, я имею полномочия предложить лишь такую цену.

— В таком случае я сдам все это нашим парням, они с удовольствием увезут ее домой бесплатно.

— Эфенди Хосан пожалуется вашему командованию.

— Тогда я сдам аппаратуру командованию, и буду специально охотиться на караваны эфенди Хосана.

— Я должен переговорить с эфенди Хосаном. Вы свою цену назвали.

«Да, только из уважения к эфенди Хосану, я скину цену на аппаратуру до вот этой цифры», — ответил я, нарисовав на бумажке стоимость товара.

Саид и Рахим посмотрели на сумму и согласно кивнули.

— Это уже разумнее, а не осталось ли у эфенди Виктора парфюма, его очень ждал Хосан — горит заказ.

— Они разошлись на подарки дамам, но пяток пузырьков есть по во-от такой цене.

— Но это же грабеж!

— Разве у бей эфенди, то есть, очень и совсем уважаемого Хосана не горит заказ?

— Надеюсь, вы не расскажете об этой оговорке эфенди Хосану, иначе мне не поздоровится.

— Нет, Рахим, не волнуйтесь, мне итак досадно, что так получилось с водителями.

— Увы, я не знаю, где они, я лишь торговец, а вы что, правда, спалили афганку?

— Да, есть фотографии в нашем полку в отчете.

— Не делайте так больше, если она вам попадется — мы выкупим ее.

— Я буду палить ее, если она попадется в караване, потому что она может оказаться в Союзе. Тут разговора не выйдет, а попадется опиум — я сдам нашим врачам.

— Понятно, боретесь за здоровье граждан страны.

— Да, как могу.

В общем, я сделал свой бизнес, Саид и Рахим получили свой бакшиш, а вырученные деньги я раздал поровну парням отделения.

За несколько удачных походов нашей части комроты Петров был отмечен орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени, ребята из нашего полка также были награждены медалями, ну а ордена достались полковому начальству.

Так ко дню Победы меня и нескольких ребят из нашего взвода и моего отделения наградили медалью «За отвагу», а кого-то медалью «За боевые заслуги» и присвоили очередные звания. Так что я стал сержантом ВС СССР. К тому же был зачитан еще один приказ, в котором бойцы отделения награждались медалью «За боевые заслуги», а я орденом «Красной звезды» за поимку особо опасного шпиона — не забыли про нас пограничники, спасибо им. Однако в нашем третьем взводе разведбата были и потери. В связи с этим, потери были и в моем отделении, связанные с ротацией сержантского состава. «Отважный медалист» младший сержант Шмель стал командиром первого отделения, а такой же медалист Токарь — командиром второго, прививая неуставные порядки, царящие в нашем отделении, на новом месте службы. В том числе, они стали дополнительно комплектоваться или сдавать «мародерку» Саиду. Наш комвзвода, старший сержант Толя Гукарин, нам не мешал, а даже поощрял наши дела или бизнес, сам им пользуясь в полной степени. Крутили мы все дела в основном через Саида.

Достали мы для «обмытия» медалей у афганцев местный самогон. Афганцы гнали самогон специально для «шурави». Помимо «шаропа», то есть самогона из гнилого винограда киш-миш или «кишмишовки» с добавлением даже не знаю чего, ну и, естественно, сахара. Самогон мы покупали у дуканщика Абдуллы, которого нам передали военнослужащие, убывшие в Союз, напутствуя нас словами: «Парни, берите только у проверенных продавцов, иначе эти уроды могут какой-нибудь яд подсыпать, что бойцы слепнут».

Что на мой вкус, то этот самогон был «редчайшей гадостью», надо же было так напиток изуродовать. Кстати, существовала даже сочиненная солдатами песня про «шароп, который загонит меня в гроб». Напиток расфасовывался продавцами в полиэтиленовые пакеты, чтобы солдату было легче его прятать при прохождении КПП с дежурным офицером. Был специальный способ откупоривания этой емкости — обязательно с помощью ввинчивания в пакет автоматного патрона над котелком — самогон в таком случае стекал весь до капли. Мы же для своего отделения покупали у Абдуллы более «благородную» разновидность «шаропа», самогон, изготовленный на основе гранатового сока и сахара.

Вообще, советский солдат организовывал свой досуг по-разному. Солдаты чаще всего сами изготавливали брагу, которая бродила в емкостях для воды или топлива в БМП, в обшивках палаток или же в зарытых в горячий песок алюминиевых флягах. Могли заделать и из югославской карамели, продававшейся в магазинах Военторга. В моторизованных частях или реммастерских изготавливались самодельные самогонные аппараты, и солдаты варили самогон из сахара, афганской тутовой халвы и даже из томатной пасты. При помощи дистилляторов, случалось, перегоняли противооткатную жидкость, используемую в артиллерии. Кроме того, если у военнослужащего имелось достаточное количество чеков — военной валюты, в Афганистане доступны были и водка «Столичная», и даже шампанское. Можно было достать и медицинский спирт, например «Столичная» продавалась по 25 чеков за бутылку или в пересчете на рубли — 50 рублей, а в Союзе она тогда стоила 3,62 рубля. Но эти «благородные» напитки употребляли в основном офицеры.

Летом в жару я принципиально не пил и своим запрещал, вдруг задание, а ты с похмелья с больной головой — реакции заторможенная, а вот по холодам запас хорошей «огненной воды» у нас имелся. И с собой его брали на задания в зимние горы, иногда так замерзнешь под ветрами, что без согрева легко было заболеть.

К нам в отделение вместо ушедших ребят пришли двое рядовых — Женя Попов и Дима Карелин, получившие за свои пристрастия соответствующие клички, то есть позывные: «Мастер» или «Мастак», показывавший очень неплохие результаты в стрельбе из винтовки Драгунова и «Тестер» за увлечение радиоделом соответственно. Дима был сразу определен радистом и теперь таскал рацию, а Диод стал его наставником.

Вообще у нас в отделении собрались интересные ребята: Тестер, Диод и Токарь до армии занимались радиоделом, Токарь, Диод, Топтыгин, Филя и Степашка все занимались ремонтом и собиранием велосипедов, мопедов, мотоциклов, а Степан и Тестер еще и с ремонтом машин были знакомы. Ромео был гитарист, иногда лабая нам что-нибудь на гитаре, под которую мы все вместе пели, потому что Рома петь не умел от слова совсем. В общем, все были по-своему генераторами всяких идей, как там чего сделать, куда чего сдать, где чего достать. Сам же я больше тяготел к радиоделу.

Будучи вызванным начальством в штабной блиндаж по вопросу уточнения отчета об очередном рейде, увидел работающий фоном маленький черно-белый телевизор, по которому шел мультфильм «Малыш и Карлссон».

Придя к себе в палатку, я загадочно улыбался.

«Мужики, чего могло случиться такого, что наш командир после посещения начальства весь из себя загадочный и сам себе приятный?» — улыбаясь, заметил Док.

«Отставить смех, мужики, есть тема! — серьезно произнес комод, то есть я. — Есть предложение, как увеличить зону обзора в горах нашей группы».

«Интересно, что ты предлагаешь?» — парни оторвались от своих дел и взглянули на меня.

— Все смотрели мультфильм «Малыш и Карлссон»?

— Все, Малыш у нас есть, предлагаешь выбрать Карлссона?

— Хе, нет. Нам нужен дрон или геликоптер, но этого у нас не будет, а вот создать боевого орла, то есть самолетик с видеокамерой и запустить его метров на 400 над землей, да еще при этом на гору залезть и все будет видно намного лучше, чем просто лежа на холме с биноклем. Мы все бы наблюдали на расстоянии, а не топали, чтобы проверить самим, рискуя здоровьем.

— Это тема, какой план действий?

— Товарищи радиолюбители, нам нужно будет создать приемо-передатчик с платой управления движением самолета и саму модель самолетика с бензиновым движком сварганить. Я схожу к летунам, должны же помочь с расчетами крыльев, самой конструкции, и в их ремонтные мастерские, движок нужно найти или заказать из Союза, материал для самолета, радиоэлементы, текстолит для платы и сам пульт управления.

— Хорошо, самолетик мы сделаем, а как смотреть будем. Или ты предлагаешь самого легкого назначить Карссоном и запускать в небо, хотя у нас Шмель уже есть?

— Японскую камеру с радиоканалом и телевизор я закажу у Саида, а к этому времени мы должны будем рассчитать и собрать самолет и блоки управление его полетом. В принципе, можно заказать и японскую игрушку радиоуправляемого вертолета, самого мощного, чтобы могла камеру поднять. Япошки, наверняка, такие вещи уже делают.

— Так может сразу заказать?

— Да вот я и не хочу все заказывать у Саида, поэтому игрушку вертолета закажу у Рахима.

— Может того, дождемся ее?

— А если она не подойдет, нет уж, в крайнем случае, будет второй, резервный «Зоркий глаз».

Одним словом, работа закипела. Я со Шмелем зашел к Саиду и, поприветствовав друг друга, спросил: «Саид, нужна пара 12 вольтовых телекамер с радиоканалом, питающихся от аккумуляторов, зарядки для них и парочка запасных, а также парочка портативных маленьких телевизоров с тем же частотным диапазоном. Достать сможешь?»

— Все можно, если это будет угодно Аллаху, телевизоры цветные?

— Это угодно Аллаху, лучше цветные.

— Тогда я сделаю заказ, думаю, что будут японские, цену узнаю, скажу позже, а зачем тебе?

— Саид, для работы надо, сам понимаешь, что больше не скажу, и ты никому не говори, не надо.

— Саид все понимает, чем меньше скажет, тем будет крепче спать. Я бы посоветовал тебе попробовать и игрушку «радиоуправляемый вертолет» приобрести.

— Ты читаешь мои мысли, Саид, а потянет ли он камеры с аккумуляторами?

— Не знаю, может и нет, закажу самый мощный.

— Саид, делай разные заказы, так будет лучше.

— Саид знает, что многие знают, что он работает с шурави Виктором, поэтому, если я сам сделаю такой заказ, да еще и в одно время, это будет плохо всем нам. Его сделает Рахим, а я сделаю заказ на камеры, но что тебе нужно раньше?

— Ты дважды прочитал мои мысли — камеры и телевизоры.

— Телевизоры закажет мой конкурент Барук из Герата, а я выкуплю у него их. Мы должны беречь себя, рафики Виктор. Хотя, кто захочет, все равно докопается, но это будет сложнее.

— Хорошо, Саид, мне или любому из наших передай сумму, которую я буду должен.

Обговорив с Саидом приобретение нужного оборудования, без которого у нас ничего не получится, я отправился к летунам. На КПП меня остановили, выяснили, с какого бодуна пехота пришла к королям неба. Узнав, что мне нужно встретиться с ремонтниками по важному военному делу, меня сопроводили в ремонтные боксы.

«Товарищ майор, вот тут к вам пехота пришла по важному военному делу» — доложил солдатик и, сдав меня вышедшему навстречу майору, ушел на пост.

— Командир ремонтной части вертолетного полка, майор Степченко Вячеслав Валентинович. По какому же такому вопросу, военному и важному, вы хотели меня видеть?

— Сержант Калинин, разведбат 497 полка, прибыл по следующему вопросу.

А далее я стал рассказывать о нашей задумке по проведению воздушной видеоразведке, в связи с чем, возникла необходимость создания радиоуправляемого самолета.

— Интересное дело задумали, а кто будет реализовывать?

— Схему и механику управления мы сами разработаем и соберем. Правда, у нас ничего нет: ни справочников по радиоэлементам, ни самих радиодеталей, ни движка, ни материалов, какие нужны для модели, только паяльник с припоем и канифолью. Хотя если в этом вы поможете — будем рады. А вот как сделать легкий самолетик, мы не знаем — пропорции, размер крыльев, и что там вообще должно быть.

Степченко побарабанил пальцами по столу и сказал: «Нет, правда, здорово придумали, молодцы! Знаете что, парни, можно конечно и самим рассчитать схемы, если вы умеете, а непосредственно модель самолета я лично вам помогу рассчитать и собрать, но для вас же важно время?»

— Да, Вячеслав Валентинович, время важно, хотя не критично.

— Поэтому я предлагаю вам взять уже готовые варианты, которые разработали наши энтузиасты-конструкторы.

— А где же мы их возьмем?

— Как где, а журналы «Моделист-конструктор», «Радио», «Радиолюбитель», я сам встречал такие схемки и макеты моделей. Только надо будет покопаться в литературе, — и, подняв палец вверх, предвещая мой вопрос, продолжил, — которая у меня есть».

— Отлично, нас в отделении несколько человек, умеющих держать паяльник в руках, крутить гайки и варить сварочным аппаратом все, что варится, так что рабочая сила будет.

— Это хорошо, а я, если что, то и своих ребят привлеку — есть у меня тут энтузиасты. Одним словом, я ищу, подбираю под схему материалы и детали. Собирать будем в наших мастерских, так что ребята, как будет все подготовлено, я зайду к вам, покажу, что нашел и переговорим. Вы же соседи наши?

— Так точно, перед Гузарой стоим с вашей стороны.

— Да, а главное-то, где вы брать камеры и телевизор собираетесь?

— Это я достану.

Степченко проводил меня к выходу из части. Мимо нас продефилировала девушка. Я засмотрелся, а Степченко поздоровался с ней: «Привет Рит, на смену?»

— Да, Вячеслав Валентинович, заступаю после обеда, а что это у вас сержанты такие любопытные, так смотрят, прямо засмущали меня!

— Это наша радиодиспетчер Рита Бударина. Рита, он скоро новую технику под твое командование сдаст, будешь полетом управлять.

— Это как же?

— Сержант Виктор Калинин, а про технику товарищ майор шутит, вы такой серьезной управляетесь — вертолеты, а у нас так будет, баловство.

А майор выполнил все, что обещал. Я переговорил с Петровым, объяснив ему суть дела, также с ним переговорил Степченко, поэтому наше отделение в дни отдыха от походов, поставив в известность комроты Петрова, уходило в ремонтные мастерские, чтобы творить будущее.

Через три недели с учетом времени сбора материалов, в небо была запущена модель самолета «Орел-1», камуфлированного расцветкой и навесными декоративными элементами своей формой под орла. Был он сборный, то есть крылья, хвост и ряд обвеса были в нашей модели на болтовых соединениях, поэтому быстро откручивались, и модель переводилась в походное положение. Когда было необходимо, самолетик собирался и запускался в небо. Управлялся он по радио до километра-полутора, зависело от высоты подвеса наземной антенны, а взлетал метров на 400 над землей. То есть залезаешь почти на вершину холма, выкидываешь антенну, прячешься там и управляешь полетом. Летал он без дозаправки полчаса. Так что был вполне приемлемой для нас моделью. Теперь ожидали камеры, чтобы довести боевой разведывательный дрон до ума. А сами клепали следующие модели «Орел-2, 3 и 4». Планировали сделать три штуки про запас, потому что при испытаниях в ущелье был сильный ветер, и самолетик так закрутило, что еле усадили на землю с небольшими поломками обшивки. Плюс ждали готовую радиомодель вертолета, чтобы проверить работу камер с ней.

Телекамеры и маленькие телевизоры фирмы «Панасоник» с крепежными комплектующими, согласно списку, и вертолет пришли через месяц. Закрепив одну на самолете, были проведены полевые испытания.

Ну, что сказать, конечно, это оборудование не 21-го века с цветными камерами с трансфокаторами, удобным управлением, малошумным двигателем, миниатюрными размерами, но самолет с ней поднимался на заданную высоту, на экране телевизора смотреть было можно, чтобы повернуть камеру, надо было поворачивать весь самолет, так как камера крепилась стационарно. Одним словом, модель имела право на жизнь, а мы дополнительный козырь в поиске и борьбе с душманами.

Конец ознакомительного фрагмента.