Исторические новеллы

Александр Леонидов (Филиппов)

Исторические новеллы А. Леонидова включают в себя истории из жизни хеттского принца, китайского императора и шумерского царя. Относятся к самым древним эпохам человечества и построены на доступом нашей исторической науке материале.

И. Кучумов

Объятия Богомола¹

Повесть об императоре и вечности

Повесть молодого автора, студента Башгосуниверситета Александра Филиппова (не путать с редактором газеты «Истоки» писателем А. Филипповым, не имеющим ни родственных, ни других связей с автором данной повести), посещена сюжету, который отечественная беллетристика почти никогда не затрагивала. Это эпоха китайского императора Цинь Шихуанди (246—210 гг. до н.э.). Повесть охватывает последний период его жизни.

Цинь Шихуанди — известная в мировой истории личность. Вступив в 246 г до н.э. тринадцатилетним мальчиком на престол царства Цинь, он много лет боролся за объединение всего Китая, расколотого тогда на несколько государств, под своей властью. Это удалось ему в 221 г. до н. э. С именем Цинь Шихуанди связаны грандиозные строительные работы (например, Великая китайская стена) и непрерывные войны на севере и юге страны. Он известен также уничтожением конфуцианских сочинений и казнью 460 ученых, последователей Конфуция. Государство, созданное Шихуанди, носило ярко выраженный характер тоталитарной деспотии: император был неограниченным главой страны и фактически являлся верховным жрецом.

«Объятия богомола» — произведение во многом философское, созерцательное, и это не случайно. Философия в Китае была не просто учением или занятием избранных, это был, скорее всего, стиль жизни, вошедший в плоть и кровь, массовое сознание населения. Философия в этой стране была не столько наукой, сколько искусством, а главной идеей были порядок, стабильность. Поэтому-то, кстати, европейцу трудно понять жестокость Цинь Шихуанди, уничтожившего всех своих политических оппонентов. Естественно, сегодня мы назовём время Цинь (да и нынешний Китай) недемократичным, но не будем забывать, что идея порядка, пронизывающая всю китайскую историю, заставляет считать самыми ужасными преступлениями не убийство, разбой или грабёж, а попытки идейного подрыва власти, подстрекательство, смущение людей недозволенными, идущими вразрез с нормой (а сила традиции, авторитет мудрости предков в восточных обществах очень велики) речами. Эти качества ведущий отечественный китаист Л. Васильев особо выделяет как стереотип поведения, менталитет китайского народа, что и позволило Китаю в цельности пройти путь в мировой истории. Поэтому и провалился эксперимент Цинь Шихуанди, как в XX в. «культурная революция» не достигла своих целей — Китай отторгает экстремальные варианты развития.

«Объятия богомола» — повесть, конечно же, не только о Китае. Автор её взял Центральноазиатский регион в третьем веке до н.э. не для того, чтобы этнографически побродить по древней империи. Повесть А. Филиппова — это размышление о вечности, о смысле жизни, об ответственности человека за судьбы людей, о морали и нравственности. А китайская культура, китайская история, как бы ни были они похожи на Европу, дают богатую пищу для таких раздумий. Ведь затрагиваемые в повести проблемы — общечеловеческие, близкие всем и над ними стоит подумать.

Примечания

1

«Истоки» №19 (64), октябрь 1993 года.