Ключ от всех миров

Александр Лидин, 2019

Артур был незаметным, ничем не выделяющимся из толпы человеком, однако волей случая стал слугой Высших сил, проводником, открывающим двери в иные вселенные и сопровождающим караваны, идущие между мирами. Так он и жил, пока однажды не выяснилось, что над человечеством нависла смертельная угроза. При полном попустительстве властей началось вторжение жителей иных миров, и проводник вынужден был объединиться со слугами Древних богов, чтобы добыть ключ, закрывающий порталы между мирами. В результате ключ оказался сломан, а врата, связывающие миры, запечатаны – был нарушен мировой порядок. И проводнику ничего не осталось, кроме как отправиться на поиски другого ключа в мир, переживший много тысяч лет назад ужасную Катастрофу. Переместив свое «я» в тело местного великого воина, погибшего много лет назад, он становится главным действующим лицом старинного пророчества. А тем временем на Землю прибывает Судья Высших сил, чтобы восстановить порядок вещей и покарать виновных…

Часть 1. Защитник

Много неясного в странной стране —

Можно запутаться и заблудиться, —

Даже мурашки бегут по спине,

Если представить, что может случиться!

В. Высоцкий, «Песня Кэрролла».

Глава 1. Настоящее

Я разминался, когда крик впередсмотрящего привлек внимание. Несколько шагов, и, застыв на носу нашего утлого суденышка, я тоже смог разглядеть тонкую полоску земли у самого горизонта.

— Что-то поздно очнулся впередсмотрящий, — заметил я про себя.

— А ты что хотел? Ты — Тзар Великий, а он всего лишь человек.

— Он — впередсмотрящий.

— А ты — лентяй.

— Ты еще скажи, что физические упражнения и прогулки на свежем воздухе пойдут мне на пользу.

— Нет, лучше целый день лежать под видиком, пить пиво?

Я оставил риторический вопрос Тогота без комментариев. Конечно, можно было рассказать ему все, что я думаю о нем, о Судье, об отсутствии пива и многих других малоприятных вещах, но что поделаешь… Я тяжело вздохнул и отправился на корму, где в окружении своих фрейлин, или как их там, ожидала снежная королева.

— Итак, впереди земля, — начал я без лишних предисловий. — Второе желание?

— Ты спешишь! — в голосе королевы звенел лед.

— Тороплюсь, — поправил я. — Надо заглянуть на рюмочку чая к старым знакомым…

— Ты должен оставить этот тон, — у меня от ее голоса мороз по коже пробежал. — Пока ты не вернул мне трон — ты мой раб.

Нет, я, конечно, хотел рассказать этой дамочке, что рабство даже в США отменили давным-давно, но потом сам себя осадил, все-таки другая планета, другая культура… Хотя уж очень тут все по-земному: люди как люди, не какие-нибудь зеленые, жукоглазые твари.

— Насчет раба — перегиб. А вот о ваших-наших дальнейших планах хотелась бы услышать. Так сказать, полную, альфа-версию.

Судя по всему, последних слов принцесса не поняла. Впрочем, меня это мало беспокоило. Нагнувшись, она пошепталась о чем-то с одной из своих дам. Мне же ничего не оставалось, как стоять столб столбом и ждать, когда «их высочество… величество… или как ее там, обратит на меня хоть каплю внимания». Наконец свершилось чудо, «совещание в Филях» завершилось.

— Мы собираемся высадиться на этом острове, — голос принцессы по-прежнему был ледяным. — Там нам предстоит спуститься в бездну Оракула и склонить его на нашу сторону. Без его помощи мои враги окажутся бессильны, и мы сумеем застать их врасплох.

— Что-то слабо мне в это верится, — вздохнул я.

— Да не врет она, не врет, — вмешался Тогот. — Тут же все просто и примитивно. Отчим принцессы, убив свою жену — мать Янины, — захватил трон. Перед этим он договорился с Оракулом, чтобы тот информировал его обо всех надвигающихся неприятностях. В общем, Шекспир отдыхает. Дикие люди, дикие нравы.

— И что тут дикого? Обычная борьба за власть в Древнем мире.

— Ну, прежде чем прикончить королеву, он был любовником нашей принцессы.

— Замечательно… А девственность, нравственность и все такое?

— Ты же знаешь, есть и другие места, другие способы… Так вот, прикончив престарелую матушку, он вплотную взялся за дочку, только та заявила, что желает сама править… Ну и все такое. Подробности мне не разглядеть… Вот они и перецапались.

Я вновь посмотрел на ледяную принцессу. Нет, не хотел бы я оказаться с ней в одной постели, не мог представить ее охваченной порывами страсти. Тем не менее, мое отношение к принцессе резко изменилось.

— Ладно, — вслух продолжил я. — Высаживаемся так высаживаемся.

А вообще мне тут нравилось, хоть и небо зеленое, и море какое-то не такое, но была во всем этом странная первородная красота, хотя… Когда мы подошли поближе к острову, отношение мое сильно изменилось. Потому как остров… Нет, не остров это был. Скорее, множество домов и руин домов, торчащих из воды, засыпанных сверху обломками, местами под воздействием времени превратившихся в плодородную почву и заросших настоящими джунглями, сквозь которые тут и там проглядывали неестественно прямые линии и правильные очертания странных конструкций.

— Это остров?

— А ты чего хотел… Судя по всему, мирок этот довольно древний, несмотря на примитивное общество.

— Намекаешь на спиральное развитие цивилизации?

— Нет уж, — печально вздохнул Тогот. — Скорее, на деградацию, дегенерацию и… — тут он замялся, подыскивая нужное «слово», и вместо него у меня в голове появился образ чего-то сгнившего, оплывшего, отвратительного.

Юноши в тогах тем временем стали разворачивать наш кораблик, чтобы провести его к берегу, по лабиринту узких протоков между каменными обломками, торчащими из воды. На мгновение я прищурился и попробовал представить, сколь величественным должен был быть этот мегаполис во времена своего расцвета.

Мы долго петляли между тем, что раньше было крышами высотных домов, а теперь превратилось в груды камней. Несколько раз я пытался заглянуть в расселины между домами, чтобы определить, хотя бы приблизительно, изначальную высоту зданий, но вода была темной, и я не мог сказать, сколько метров лежит под килем нашей лодки — десяток или несколько сотен.

Наконец слуги принцессы отыскали подходящую площадку. Корабль причалил, накатившись носом на кособокую груду камней, и, чуть покосившись, замер.

— Нужно торопиться, мой господин, — обратился ко мне один из слуг принцессы — золотоволосый юноша с ангельскими чертами лица. — Скоро наступит отлив, и эти скалы могут превратиться в настоящую западню.

Собственно, уговаривать особо меня было и не нужно. Я перекинул ножны с мечом за спину, чтобы не мешались, и, опершись одной рукой о борт, выпрыгнул на берег. Острые камни больно врезались в мои ступни даже сквозь толстые кожаные подошвы сандалий. Вообще вся эта псевдодревнегреческая амуниция была мне противна, но тут я поделать ничего не мог.

Однако в данный момент меня больше волновали другие вещи, например, эти руины.

— Что здесь было раньше? — спросил я у златовласого юноши, который, как и еще несколько молодых людей, все еще возился, пытаясь закрепить в расселине камней один из канатов. В итоге, на мгновение оторвавшись от работы, он недоуменно огляделся.

— Остров… — с удивлением протянул он.

— А до того?

Юноша уставился на меня, как на инопланетянина.

— Тут был один из мировых метрополисов, — раздался у меня за спиной голос принцессы. Я-то и не заметил, как она подошла. Расслабился. Непорядок. Так и кинжал в спину получить можно.

— Метрополиса?

— Разве ты не помнишь, Тзар?

Я скривился. Определенно древнему воину-колдуну должна быть хорошо известна история этого мира.

Ничего не говоря, я сделал несколько шагов вглубь острова, а потом, действуя совершенно инстинктивно, нагнулся, перевернул ближайший камень, запустил руку в странное неровное отверстие в бетонной плите и выудил на свет металлическую флягу. Встряхнул ее и услышал, как внутри что-то булькнуло.

— Так, значит, легенды говорят правду, — продолжала Янина.

— Правду? О чем?

— Правду о том, что ты спрятал сокровища в разных концах мира…

— Фляга — не сокровище, а жизненная необходимость.

Я свернул крышку, понюхал и завернул крышку назад. Может, когда-то это и был благородный напиток, но теперь его явно пить не стоило. Запустив руку подальше, я нащупал какой-то сверток. Мгновение — и я вытащил на свет довольно объемистый пакет. Тряпица, в которую он был завернут, почти истлела и рассыпалась под моими пальцами, зато металлическая коробка, которая была в нее завернута, осталась нетронутой временем и сверкала так, что глаза слезились. Щелчок простого замка — и передо мной оказался утопленный в пенопласте пистолет, весьма похожий на земные образцы.

Я осторожно вынул оружие из кобуры.

— Выглядит внушительно, — пробормотал я себе под нос.

— Тоже мне Клинт Иствуд, — фыркнул Тогот.

— Знаешь, с такой машинкой в руке чувствуешь себя увереннее.

— Ага. Интересно, сколько эта пукалка пролежала под землей… — Тогот еще пытался что-то сказать, но я отмахнулся. Отойдя в сторону, я присел на камень, положил раскрытую коробку у своих ног и стал внимательно разглядывать новоприобретенное оружие.

— Ты лучше скажи, как я нашел его? — поинтересовался я у покемона.

— Остаточная память. Точно так же, как сражался. Тут главное — оказаться в нужное время в нужном месте. Мускулы и нервы твоего тела содержат определенную информацию, главное, чтобы был некий толчок, заставляющий их ее вспомнить.

— Ну, и какой толчок заставил меня вспомнить об этом тайнике?

— Толчок? Ты оказался в том месте, где бывал много раз… Только и всего.

Я лишь саркастически хмыкнул. Объяснение Тогота не казалось мне столь уж правдоподобным. Однако оружие и впрямь стоило предварительно осмотреть.

Пистолет был немного странным. Я не знаток, но он напомнил мне немецкий парабеллум. Когда же я попытался разобрать его, то пальцы сами вспомнили, на какие выступы нужно надавить. Потом я внимательно осмотрел каждую из деталей. Похоже, металл выдержал проверку временем, так что я, вновь закрыв глаза, на ощупь лихо собрал машинку, вогнал в рукоять обойму с четырнадцатью маленькими, словно игрушечными, пульками, передернул затвор.

— Что это за талисман у тебя в руках?

И вновь принцесса застала меня врасплох. Нет, с этим определенно необходимо что-то делать.

— Да так, — пожал я плечами, вставая.

— Когда твоя госпожа спрашивает, нужно отвечать, — в голосе Янины вновь послышались злые нотки.

— Это твое желание?

— Нет. Но ты обязан отвечать.

— Это древний смертоносный амулет.

Принцесса молчала, видимо, ожидая более реального объяснения. Я огляделся. Уже начинало смеркаться, но было еще достаточно светло. Высоко на ветке одного из ближайших деревьев сидела птица. Метрах в ста, наверное. Что ж, заодно и прицел проверим. Я вскинул руку с пистолетом, надавил на курок.

Бах!

Звук оказался на удивление приглушенным, словно я стрелял из пистолета с глушителем. Интересно, дело тут в конструкции оружия или в свойствах местной атмосферы? Тем не менее, птица дернулась, а потом камнем полетела вниз с ветки. Краем глаза я заметил, как качнулась соседняя ветка. Еще один выстрел — и еще одна птица упала на землю. Принцесса так и застыла, широко открыв рот. Меня подмывало сказать, чтобы она закрыла его, так как я уже все сказал, но вместо этого я объявил:

— Прикажите подобрать мою добычу, Ваше Величество. Пусть ее пожарят, разнообразив меню, — а сам занялся тем, что попытался прицепить кобуру к поясу.

— Зря стрелял второй раз, — заметил мой невидимый друг. — Лучше бы патроны поберег. Скорее всего, в здешних местах они в большом дефиците.

— Не учи ученого, съешь… — ну и дальше по классике.

А слуги принцессы не теряли времени даром. На камнях, покрытых зеленоватым мхом, у самого края на вид совершенно непроходимых джунглей уже раскинулись три палатки, и от костра потянуло чем-то вкусненьким. Кивнув принцессе, все еще находящейся в состоянии легкого ступора, я направился в сторону костра, оставив коробку на земле. В любом случае больше она мне не потребуется.

— Аппетит разыгрался?

— Ты бы лучше не острил, а придумал, как переправить сюда пару ящиков нормального пива, иначе скоро у меня от местного кислого пойла будет язва.

* * *

На ужин было жаркое, и это меня, честно говоря, порадовало. Однако сама атмосфера могла навеять уныние. Собрались. Молча пожевали, после чего принцесса, даже не пожелав мне спокойной ночи, удалилась в свою палатку в сопровождении «фрейлин», а большая часть нашей «экспедиции» отправилась спать на корабль. Я же задержался у костра, потягивая вино и глядя вверх, на бесчисленные звезды, среди которых затерялась и наша Земля. Хотя, если честно, я не чувствовал себя особенно оторванным от Земли. По крайней мере, мой покемон не давал ощутить истинное одиночество, да и… Во всем происходящем была еще одна вещь, которая мне определенным образом не нравилась. Почему эта планета так похожа на Землю?

Иногда проходя через врата между мирами, я побывал во многих землях, видел разное, но как бы ни походили иные миры на Землю, всегда существовали определенные отличия между их обитателями и жителями Земли, здесь же… Возьмем ту же самую Янину — эту принцессу можно было бы выставлять на конкурсах красоты в нашем мире. Почему?

— А ты не думал, что Судья специально выбрал мир, который максимально близок к Земле?

— Настолько?

— Ну, теоретически это возможно, — возразил вездесущий Тогот. — Если Вселенная бесконечна, то наверняка где-то на ее бескрайних просторах должна найтись планета, как две капли похожая на Землю.

— Ну, тут-то до двух капель далеко, — возразил я. — В самом деле очень далеко… И все же вероятность существования подобной планеты очень мала.

— Ты знаешь, это можно записать как еще один парадокс нашего мира.

— То есть?

— Слышал о Зеноне Элейском? Был такой забавный грек в древние времена, так вот он в том числе доказал невозможность движения как такового.

— То есть?

— Заладил «то есть, то есть»… Сожрал уже все… А вообще, Артур, я до сих пор поражен, что ты делал в школе, в институте?

— Занимался твоей гребаной магией.

— Ты хочешь сказать, что ты выучился на мага… Нет, хотя бы на колдуна? Да ты ни одного заклятия толком не помнишь, хотя я всегда говорил тебе…

Чувствуя, что Тогот вот-вот приступит к нравоучительной беседе, я попытался вернуть его на «греческий» курс:

— Так что там с этим Зеноном?

— Летящая стрела неподвижна, так как в каждый момент времени она занимает равное себе положение, то есть покоится; поскольку она покоится в каждый момент времени, то она покоится во все моменты времени, то есть не существует момента времени, в котором стрела совершает движение. Вот так-то.

— Бред!

— И тем не менее. Есть и другие парадоксы, например, история об Ахиллесе и черепахе.

— Хватит, хватит. У меня и так от всего этого сейчас голова кругом пойдет.

— Просто я хотел сказать тебе, что все очень относительно. Все, что ты и твой род называете наукой, основано на эмпирических опытах, результат которых весьма сомнителен и имеет очень большую степень погрешности.

— Но ведь наша цивилизация добилась с помощью этого таких вершин и успехов. А теперь ты утверждаешь, что все это — фигня на постном масле.

— Естественно. Потому что мы опирались на физические законы, сформулированные для конкретного места — того самого места, где они действуют. Но отойди чуть дальше… Я не говорю о других мирах. Дальше — в смысле дальше от Земли, и появляются новые факторы и новые законы. Геометрию греков сменяет геометрия Лобачевского…

Я на какое-то время замолчал, слегка ошеломленный заявлением Тогота. Хотя, с другой стороны, если не вдаваться в зубодробительные, надуманные теории, то, быть может, он в чем-то и прав. В конце концов каждый школьник мог опровергнуть утверждение о конечности скорости света, используя обыкновенное колесо. Может, и в самом деле где-то есть планета, чем-то похожая на эту, только с синими небесами и одной луной…

А потом, сделав последний большой глоток красного вина, я вздохнул и огляделся. У костра уже никого не осталось. Похоже, во всем лагере бодрствовало только два часовых на борту корабля. Может, были еще дозорные, но я их не заметил, а искать их и проверять, спят они или нет, у меня никакого желания не было.

Поднявшись, я неторопливо направился к палатке. Откинул полог вошел и замер. В палатке кто-то был. Рука сама собой потянулась к рукояти меча, но тут же я отдернул руку — внутри палатки работать мечом неудобно. Кинжала у меня не было, а посему придется работать только кулаками. Приготовившись отбить нападение, я сделал шаг вперед и тихо позвал:

— Кто тут?

— Мы, — голос был мягким, женским, почти детским. — Альма и Гай. Нас послала принцесса, чтобы…

— Вон! — Вот только рабыни мне на ночь не хватало, хотя…

— Ты правильно расслышал: мальчик и девочка. Так сказать, приятное с полезным, — хихикнул Тогот.

Я застыл, словно кто огрел меня поленом по голове. Мальчик и девочка?

— Ну, принцесса же могла не знать, кого ты выберешь, — продолжал потешаться Тогот, а потом начал насвистывать мелодию из мультфильма «Голубой щенок».

— Я бы советовал тебе заткнуться… — А что я еще мог сказать этому омерзительному покемону, а потом вновь повернулся во тьму. — Я сказал, чтобы вы уходили.

— Но, господин, мы не можем.

— Почему?

— Принцесса накажет нас.

— Вас там двое?

— Да, я и мой брат Гай.

— Уходите, мне никто не нужен. Я хочу спать.

— Господин, позвольте нам остаться.

Я только фыркнул.

— Если не хотите, мы не станем вас беспокоить.

Я только махнул рукой. Шагнул чуть левее и повалился на груду подушек. И несмотря на то, что этот день был для меня не столь уж тяжким, я почти сразу провалился в сон, словно нырнул в глубокий темный омут.

* * *

Утро принесло лишь разочарование. Во-первых, проснулся я со страшной головной болью. Губы были сухими, как Сахара, и ощущение такое, словно в рот мне нагадило с десяток кошек, а голова напоминала чугунный колокол, отдающий гулким звоном при каждом движении. И, судя по всему, виной было местное пойло, гордо именуемое «вином». В общем, «здравствуй, утро золотое».

Второе, от чего меня перекосожо… так это ощущение мягкого тела, притулившегося у меня на правой руке. Вчера принцесса прислала мне и мальчика, и девочку. Я их послал, но это не повод. И хоть тело было не мое, а древнего героя, мысль о теплых мужских объятьях меня вовсе не грела. К тому же комментарии Тогота по этому поводу… Стараясь двигаться как можно осторожнее — не от того, что я боялся потревожить спящую (спящего) [нужное подчеркнуть], а из-за гула в голове и страха перед тем, что могло случиться ночью, — я чуть выгнул шею и покосился на лежащее рядом со мной тело.

Слава богу, пронесло. Это была девушка, а ее брат по несчастью, или кто он там ей, сидел нагишом неподалеку.

— Уф-ф-ф! — мой вздох облегчения разбудил девушку, она повернулась, и я обмер, назвав себя кретином и непроходимым дураком. Девушка и в самом деле была прекрасна, и то, что я не воспользовался вчера ее предложением… Впрочем, быть может, еще не все потеряно.

Я повернулся к ней.

— Так как, ты говоришь, тебя зовут?

— Альма.

Я потянулся, чтобы заключить ее в свои объятия, утонуть в ее черной гриве волос… но тут совершенно неожиданно кто-то снаружи откинул полог палатки, и грубый мужской голос объявил:

— Господин Тзар, пора вставать, принцесса ждет вас.

В ответ я, забыв про хорошие манеры, мысленно отправил принцессу в пеший эротический поход…

Тем не менее, полог палатки оставался открытым, и мне ничего не оставалось, как подняться с постели и, попытавшись привести себя в состояние стояния, отправиться к принцессе. Выбравшись из палатки, я увидел, что палатка принцессы уже собрана, точно так же, как большая часть вещей. Потом я покосился на джунгли, стеной возвышающиеся за спиной, и поежился. Очень не хотелось туда идти. Что-то внутри подсказывало, что ничего хорошего в этих зарослях нас не ждет…

— Как спалось, Тзар? — шагнула ко мне моя Снежная Королева. Сейчас в ярком солнечном свете белый оттенок ее кожи лишь подчеркивал это сходство.

— На «х», но не хорошо, — машинально ответил я, высматривая среди багажа меха с «вином». Как говорится: «Ударим автопробегом по бездорожью».

Однако у принцессы оказалось совершенно иное мнение.

— Мой господин, Тзар Великий, вам не стоит пить вино — нам предстоит долгий переход и, возможно, битва. Вот чистая родниковая вода, — и она протянула мне флягу. — Выпейте, и выступаем.

— Как? А принять ванну… выпить чашечку кофе?

Нет, все-таки я и в самом деле был на другой планете, потому как принцесса не поняла моего сарказма.

— Собирайтесь. До полудня нам желательно миновать первый круг джунглей.

— А что, есть еще и второй? — с наигранным удивлением поинтересовался я.

— Не стройте из себя идиота, — фыркнула Янина. — Пейте воду, и вперед.

— А почему бы нам не задержаться в этом очаровательном местечке?

— Потому что этот остров не столь уж безопасен. Вчера я отправила вперед двух разведчиков, и ни один из них не вернулся.

— Может быть, они нажрались вина и спят где-то под кустом…

Но принцесса отвернулась и отошла от меня, ничего не сказав, зато объявился мой зловредный мучитель:

— Все шуткуешь, ну шуткуй, шутковай…

— Неужели у нас стали снимать мультфильмы по стихам Хлебникова? — удивился я. Тогот, несмотря на свой возраст и происхождение, обожал мультики и порой часами зависал на детском канале. Сам он, естественно, тщательно скрывал это свое «нездоровое пристрастие» и не любил, когда ему об этом напоминали. Так сказать, еще одна из закрытых тем, вроде разговора о «морковках».

— Меньше разговоров, больше дела. Тебя ждут великие дела… Давай-ка соберись. Тут тебе придется самому выпутываться, я помочь не смогу.

— Кстати, а что там с этими посыльными?..

Подойдя к кромке воды, я наклонился и плеснул на лицо соленую воду. Потом, конечно, от высохшей соли кожу стянет, но лучше так, чем никак.

— С посыльными… — задумчиво протянул Тогот. — Ну, я не знал, что их посылают. Собственно, не Земля. Нет… Не могу сказать ничего определенно. Хотя, скорее всего, их уже нет в живых. Кстати, как-нибудь намекни принцессе, чтобы она тебя предупреждала о подобных шагах, тогда я, по крайней мере, смог бы проследить за несчастными и выяснить, что происходит. А так… не могу никого обнаружить поблизости.

Я вздохнул. Похоже, дела обстояли не так уж здорово, и для того, чтобы выполнить оставшиеся два желания принцессы, мне придется хорошенько попотеть.

Быстро приведя себя в себя, я отправился следом за теми, кто уже углубился в джунгли по узкой тропинке, местами столь заросшей, что идущим первыми то и дело приходилось останавливаться и прорубать дорогу. Мне казалось, что я попал в настоящую сказку. Сумрачные джунгли, крики невидимых птиц и обезьян — кстати, есть в этих джунглях обезьяны или нет, я не знал и как-то не стремился выяснять. А где-то впереди нас ждал или пиратский клад, или храм, полный сокровищ неведомой, давно почившей цивилизации. Кстати, второе было более реально, ведь остров, на котором раскинулись эти джунгли, — всего лишь крыши осыпавшихся небоскребов.

Мы шли молча, так как дорога была нелегкой — сама тропа устремлялась то вверх, то вниз, то вправо, то влево, а если учесть, что почти все в отряде, разве что кроме меня и принцессы, тащили на себе припасы, оружие, меха то ли с водой, то ли с вином и всякое разное, то для отряда путешествие было вовсе не из веселых.

А потом неожиданно впереди закричали, и это были вовсе не радостные крики. Я инстинктивно метнулся вперед, на ходу вытаскивая меч. В конце концов я — Тзар Великий…

— Ага, а еще ты королева Гондураса, — неожиданно вновь объявился Тогот. — Кстати, можешь не спешить. Там впереди ничего особенного.

Я как раз протискивался мимо двух стройных молодых людей, тащивших на себе длинный сверток вроде ковра, — судя по ярким тканям, палатку принцессы или ее часть. Тропинка была узкой, и мы едва могли разминуться.

— И все же, думаю, мне стоит взглянуть, — ободрав спину, я, наконец, проскользнул мимо носильщиков и пулей вылетел на небольшую полянку — деревья расступались, хотя кроны их по-прежнему образовывали полог над головой. Влажная земля была покрыта тонким слоем зеленоватого плесневелого мха, а посреди в грязи лежали тела двух разведчиков. Я сразу узнал их по перепачканным грязью туникам. Что ж, и так более чем скромный отряд лишился двух воинов.

Сама принцесса и несколько воинов, сопровождавших ее, стояли на краю полянки справа от меня и с ужасом смотрели на тела товарищей.

— И что тут произошло? — поинтересовался я.

— Они мертвы? — то ли спрашивая у меня, то ли констатируя очевидное, заметила принцесса.

— Нет, прилегли, решив в грязи поваляться, да вот незадача, уснули, — фыркнул Тогот. — На идиотский вопрос идиотский ответ.

А я в очередной раз порадовался, что никто, кроме меня, не слышит ехидных замечаний моего маленького друга. Потому как одного взгляда на принцессу было достаточно, чтобы понять: ей совершенно не до смеха. Надменность и высокомерие разом отступили, и теперь это была просто напуганная девушка. Несмотря на полумрак, царивший в полуденных джунглях, я отлично видел, как от страха дрожат ее губы.

— Что с ними?

Я, убрав меч, сражаться тут было определенно не с кем, решительным шагом подошел к лежащим на земле. Мох вокруг тел был растоптан, изодран и… что-то в положении тел мне сразу не понравилось.

— Тогот, тебе не кажется… — начал было я, нагнувшись над телами.

— Определенно ты прав. Такое впечатление, что тот, что лежит справа, драл землю ногтями.

Это покемон верно подметил. Тот воин, что лежал справа, вытянул перед собой полусогнутые руки с широко расставленными пальцами, и в грязи от каждого пальца протянулись длинные глубокие канавки.

— Да, землю руками рыл.

— Наверное, собирался вырыть окоп или укрытие.

— Не смешно!

— А ты тело-то переверни.

Я поступил так, как приказал Тогот, и замер.

— Вот этого-то я и боялся, — пробормотал покемон, а я просто застыл, лишившись дара речи, потому как лицо несчастно разведчика было не просто перекошено. Передо мной оказалась чудовищная маска ужаса: глаза без зрачков выпучились так, что вот-вот готовы были сами вывалиться из глазниц, и еще этот приоткрытый, скрививший в крике отчаяния рот.

— Что с ними? — раздался за спиной дрожащий голос Янины.

Я не глядя вытянул руку назад в предупреждающем жесте.

— Не подходите, принцесса. Не стоит… — но было поздно. Она увидела лицо мертвеца. Звук, который вырвался у нее из груди при этом, был чем-то средним между всхлипом и стоном, но, надо отдать должное, она быстро взяла себя в руки. Во всяком случае, никакой истерики.

Удостоверившись, что с принцессой все в порядке, я занялся вторым телом. То же самое. Белки выпученных глаз, перекошенный рот. Нет, меня-то всем этим не напугаешь, видели и похуже, одни «горгульи» чего стоят. А уж что они с людьми могут сделать…

— И как ты думаешь, кто сие сотворил? — поинтересовался я у своего ангела-хранителя.

— Аллах акбар… Мы, Тотошка, не на Земле, и это не Гавайские острова.

Я согласно кивнул.

— Тут за углом может обитать любая кракозябра.

— Ну, это все-таки реальный мир, а посему кракозябры тут должны быть тоже более или меня реальные. А что «говорят» спутники принцессы?

— Ты был бы удивлен, столкнувшись со столь обширными полями ментального вакуума. Нет, я, конечно, пошарил в их черепушках. Но все мысли примитивные, вялые, словно дождевые черви во время засухи. А познание окружающего мира равно нулю. Они до сих пор считают, что их земля плоская и покоится на спине гигантского… Ну, ты назвал эту тварь плавающим ящером. Знаешь, в древности на Земле были такие: огром ные ноги, огромные тела и крошечные головы на длинных шеях — пародия на жирафа-левиафана.

— За что я люблю тебя, Тогот, так это за образность мышления. Ни слова полезной информации, зато голова засрана по самое не балуйся.

— Ты бы лучше меньше ругался, а больше вокруг смотрел. Что это там, под телом?

Я пригляделся. В самом деле на земле был странный глубокий след — след человеческой ноги. Размер этак сорок пятый, с длинным-длинным носком. След и след. Значит, все-таки где-то в этих зарослях затаились враги. Еще одна группа посланников неведомого узурпатора или кто похуже?

— Узко мыслишь, Шарапов! — мысленно пнул меня Тогот. — Ты посмотри внимательнее.

Я посмотрел.

— Ну, след как след.

— Да, Чингачгука из тебя, мой милый, не выйдет, — протянул Тогот.

Я посмотрел внимательнее.

След как след.

— Хорошо… — подбодрил меня демон. — Если до тебя так не доходит, попробуй поставь ногу рядом.

Я поставил.

— Теперь перенеси на нее весь вес своего тела.

Перенес.

— Убери ногу и посмотри, что получилось.

Я убрал и посмотрел. То, что я увидел, мне сильно не понравилось. Размер стопы неизвестного, условно назовем его убийцей, был немного крупнее моего, а я в этом теле был настоящим гигантом. Но это, в общем, ерунда. Встречаются и карлики, у которых «ласты» вместо ног. Однако тут дело было вовсе не в этом. След незнакомца был вдавлен в грязь глубже моего сантиметров на пять.

— Это сколько же… — начал было я и осекся, краем глаза взглянув на принцессу, затаившуюся у меня за спиной. Она, ничего не понимая, следила за моими манипуляциями. Не понимая! Ну и славно. Не станем ее просвещать. — Это ж сколько эта падла весить должна?

— А добавив к этому то, что оба человека принцессы умерли, скорее всего, от страха… Ран я на их телах не заметил. Значит, встретились они с кем-то уж очень замечательным, и вовсе не человеком.

— А с кем?

— Глупый вопрос, — фыркнул Тогот. — Был такой анекдот: приходит мужчина в роддом и спрашивает: «У меня родился сын?» Ему отвечают: «Нет». Тогда он спрашивает: «А кто?»

— Знаешь, за что Каин Авеля убил? — в тон Тоготу поинтересовался я.

–…?

— За то, что тот бородатые анекдоты рассказывал… Так что лучше не лясы точи, а подскажи, что делать.

— Можно, конечно, устроить бал-маскарад с пьяными цыганами и голыми медведями, но я бы предложил тебе отправиться дальше. Судя по состоянию тропы, тот, кто испугал эту парочку, ушел именно туда, куда направляется ваша компания.

— К Оракулу?

— К х…якулу! — в сердцах выругался Тогот. — А так как непонятно, ни кто это, ни что это, я советовал бы вам взять руки в ноги и поспешить. Быть может, Оракул интересует не только вас, а может, кто-то хочет сделать так, чтобы вы никогда не встретились. Вперед!

Я повернулся к принцессе.

— Ваше Высочество, — начал я, стараясь говорить с максимальным почтением. — Я бы посоветовал как можно быстрее идти вперед.

— Что убило моих людей? — поинтересовалась Янина.

На мгновение я задумался. Сказать правду и вызвать новый поток вопросов? Нет, не стоит. Если Тогот прав, нам и в самом деле нужно спешить. «Пилите, Шура, пилите. Они золотые».

— Боюсь, над этим местом висит страшное старинное проклятие, и чем меньше мы будем находиться тут, тем меньше злое колдовство будет воздействовать на нас, — при этом я попытался сделать умный вид. — Надо как можно быстрее идти вперед, и тогда заклятие не успеет сковать смертельным холодом наши сердца, — здорово вывернул, аж самому понравилось.

Потом, не давая принцессе опомниться, я шагнул к одному из ее спутников, забрал у него секач и пошел первым, прорубая дорогу и всем своим видом давая понять, что не стоит тут задерживаться.

— А тела? — в спину мне спросила принцесса.

— Оставьте их Злу… Пусть оно наслаждается добычей и не трогает живых, — сам же я мысленно пообещал себе забрать тела несчастных на обратном пути. Пусть полежат, хуже им не будет. Хотя, конечно, всякие лесные твари… Но уж лучше так, чем оставаться тут, рыть могилы и заниматься похоронами. В конце концов, принцесса сказала, что нам до заката нужно пройти первое кольцо джунглей.

Я яростно принялся рубить лианы, которые все еще оставались висеть после того, как по тропинке прошел неведомый убийца. К тому же я хотел скрыть следы нашего предшественника. Быть может, тропинка вела нас прямо в засаду, но не стоило пугать моих спутников, а рассчитывать стоило, как обычно, только на себя.

Первые несколько сотен метров мы прошли довольно быстро, потом я поменял секач на некое подобие мачете. Казалось, этим джунглям нет ни конца, ни края. В какой-то момент стало казаться, что я сплю, и мне снится, что я пробираюсь по бескрайнему лесу. Навалилось ощущение безыс ходной бесконечности, какое порой возникает на пороге кошмара. Один маленький шажок — и…

— Стоп! Прикажи остановиться!

Действуя совершенно машинально, я поднял руку, и вся процессия у меня за спиной остановилась.

Я стоял, чувствуя, как тяжело поднимается моя грудь, словно кто-то положил на меня каменную плиту, и это несмотря на мое новое тело, которое, казалось, могло вынести невероятные нагрузки. Где-то сзади раздался возбужденный голос принцессы, которая хотела узнать, что происходит, почему мы остановились.

Постепенно дышать становилось легче. Мир вновь обрел реальность.

— Тогот, что происходит?

Покемон какое-то время молчал.

— Если бы я был там с тобой, то сказал бы сразу, но у меня ощущение, что в соке этих растений — лиан, которые ты кромсаешь, как кровных врагов, — содержится некое наркотическое вещество. И при этом оно почти мгновенно разлагается в воздухе, поэтому те, кто идут за тобой, в порядке. Пяти-шести секунд вполне хватает, чтобы наркотическая составляющая разложилась, но при этом она успевает отравить тебя.

— Так я отравлен?

— В малой степени. Скоро это пройдет. Но если хочешь, может глотнуть сока этих лиан. Более чем уверен, что покайфуешь на славу…

— Но почему раньше рубщики ничего подобного не чувствовали.

— Трупы видел?

— Но…

— До поляны вы шли по тропе, где большая часть лиан была уже срублена разведчиками. Вдоволь надышавшись, они добрались до поляны, там кого-то встретили… кого-то не слишком приятного. Добавь к этому глюки…

Я пожевал нижнюю губу.

— И что дальше? Нам надо двигаться вперед как можно быстрее.

— Согласен, но… Впрочем, есть один способ, думаю, он подействует. Сделай себе марлевую повязку, ну как во время эпидемии гриппа, намочи ее и надень. При большой скорости разложения этого наркотика, думаю, подобная мера окажется весьма эффективной.

Я повернулся. Ближайший человек принцессы стоял в паре метрах у меня за спиной, так сказать, чтобы не мешать.

— Нужен большой кусок мокрой ткани.

Тот кивнул и, в свою очередь повернувшись, передал назад мою просьбу.

Через несколько минут мы возобновили движение, но только теперь нижняя часть моего лица была плотно замотана мокрой тканью. Не скажу, что это было удобно, но, как говорится, «береженого бог бережет».

Еще полчаса… Неожиданно заросли отступили, и я вылетел из джунглей. Передо мной раскинулась, как показалось, бескрайняя равнина, поросшая невысокой травой. Вдали вновь начинались джунгли, над которыми возвышалось нечто среднее между пирамидой и зиккуратом — странное сооружение, на вид очень древнее.

Отступив в сторону, я оглянулся. За спиной стеной стояли непроходимые джунгли с узкой расселиной тропинки. Ровная линяя границы джунглей, резко переходивших в равнину с невысокой травой, казалась совершенно неестественной. Растения словно не могли пересечь некую невидимую черту. Что ж, еще одна тайна этого странного мира.

— Первое кольцо джунглей? — поинтересовался я у подошедшей принцессы, одновременно срывая мокрую ткань с лица.

— Да.

— А конечная цель — пирамида.

Принцесса кивнула.

— Да. Согласно легендам, в этой пирамиде сокрыт Оракул.

— Но если он там, то таким образом он может помогать вашим врагам? Судя по всему, вживую Оракула давно никто не посещал.

Принцесса с удивлением посмотрела на меня.

— Есть много способов для дальней связи: любая стеклянная или зеркальная поверхность… волшебные шары…

— Ну, а почему нам нельзя таким же способом пообщаться с Оракулом, убедить его сменить союзника?

Принцесса лишь тягостно вздохнула.

— Я пыталась… Но Оракул отказался. Он отказался даже слушать меня. Единственный способ достучаться до него — прийти в его обитель и заставить его перестать помогать узурпатору. В противном случае все наши попытки окончатся провалом. Оракул заранее предупредит моего врага о надвигающейся опасности.

— Это понятно… — протянул я. — Вот только почему он позволил нам высадиться на остров?

Янина лишь пожала плечами.

— Это означает, что он уверен в своей защите. Но каким образом он может предсказывать будущее? Оно ведь инвариантно?

— Магия?

— Ага. Крибле, крабле, бумс. Ни фига! Можно попасть в альтернативное будущее, а не в реальное. Вообще вся эта история об Оракуле вызывает у меня большие сомнения.

— Но оракулы издавна были и на Земле…

— Ага, а в наше время? Ты еще передачку «Битва экстрасенсов» приплети. Нет, варианты будущего, конечно, предсказать можно, но более-менее точно прогнозировать… Тут нужен точный расчет.

— Но ведь ты сам много раз говорил, что в разных мирах разные физические законы…

— Однако, Время — вещь постоянная. Ее можно обмануть, и ты это отлично знаешь. Можно двигаться в прошлое, но не в будущее.

— Не понимаю…

— Ладно, доберемся до Оракула, посмотрим. Есть у меня одно неприятное подозрение.

Темнить, наводя тень на плетень, — в духе Тогота. Любит он мозги морочить.

— Кстати сказать, думаю, что узурпатора можно было бы свалить, не трогая Оракула. Но если принцесса хочет… Второе, так сказать, желание.

Желание принцессы трогало меня мало. Я еще раз оглядел равнину. Интересно, что под этим слоем почвы: стадион или площадь для парадов? Или это огромная крыша какого-нибудь супермаркета? Уж больно она ровная, особенно на фоне тропы через джунгли, которая то взлетала вверх, то резко уходила вниз. И где те, с кем пришлось столкнуться разведчикам?

Я огляделся в поисках врагов.

Но ведь кто-то прошел впереди нас по тропе. Кто-то испугал до смерти разведчиков. Кто-то оставил в грязи глубокие следы… Однако никого поблизости видно не было.

— Что дальше? — поинтересовался я у принцессы, поглядев на солнце, которое уже нависло над горизонтом. В какой-то момент я хотел было предложить разбить лагерь, но… что-то внутри подсказывало мне, что не стоит этого делать. Не здесь и не сейчас…

— Я думала разбить здесь лагерь на ночь.

Да, местное солнце уже пошло большую часть пути по зеленому небу. Скоро наступят сумерки.

— Надо идти дальше, — с этими словами я вернул одному из спутников принцессы «мачете». — Эта равнина не такая уж и широкая. Часа полтора, и мы будем у джунглей, окружающих пирамиду.

— Но…

— Пошли.

И не обращая внимание на принцессу, я быстрым шагом направился в сторону пирамиды. На ходу я выхватил меч и сделал несколько взмахов, словно разминаясь. На самом деле, несмотря на невероятную мощь и выносливость моего тела, мускулы ныли. Вряд ли хозяину этого тела в его прежней жизни приходилось прорубать просеки через лес.

Кроме того, я внимательно осматривал землю под ногами. Тот, кто напугал разведчиков, был очень тяжел. Он должен был оставить следы на земле. Но никаких следов я не видел. Тут не было никакой тропинки, то и дело попадались неглубокие рытвины и ямы, заросшие травой, и при неосторожной ходьбе можно было бы и ноги переломать, но трава стояла нетронутой. Никто здесь до нас не ходил.

А потом, уже отойдя от стены джунглей на пару километров, я обругал себя. Нужно было тщательно осмотреть землю там, где кончалась тропа. Не мог же этот гигант улететь? Тогда я хотя бы знал, с какой стороны ждать напасти. А так выходит: сглупил. Ну, не возвращаться же. Тем более, что равнина оказалась шире, чем я предполагал, а солнце все быстрее скользило к горизонту. Оказаться же ночью посреди равнины у меня не было никакого желания. Джунгли, будь они рядом, давали пусть даже иллюзорную, но видимость защиты.

Поэтому я еще прибавил шаг, так что моим спутникам приходилось едва ли не бежать, следуя за мной. Я подошел ко второму поясу джунглей, опередив остальных километра на полтора. Подошел и замер: передо мной стояла зеленая стена и не было никакого подобия тропинки, а прорубиться через это плотное переплетение ветвей, стволов и лиан, прокладывая новую дорогу, казалось делом и вовсе невозможным.

— И что дальше? — поинтересовался я, обратившись к своему далекому советчику.

— Вперед и вверх, а там, ведь это наши горы, они помогут нам.

— Послушай, скоморох-недоучка, я тебя о деле спрашиваю.

— Хорошо, — тон Тогота сменился, словно он собирался говорить серьезно. — Как принцесса назвала тот лес, через который мы прошли?

Я на секунду обернулся, бросив взгляд на далекую теперь, в сгущающихся сумерках уже едва различимую линию горизонта:

— Первый пояс джунглей или первое кольцо… что-то вроде этого.

— Значит, логично предположить, что перед тобой второй пояс или кольцо, — нравоучительным тоном продолжал Тогот. В другом случае я бы давно послал его, причем далеко и надолго, но сейчас мне ничего не оставалось, как слушать его очередную «лекцию». — А почему ты решил, что разрывы в кольцах находятся точно напротив друг друга?

— Все понял, — объявил я.

— Нет, ты послушай… — невозмутимо продолжал Тогот, но я не собирался. Покемону только дай волю, он весь мозг засрет. Так что я «включил тупика». Есть такой вариант восприятия ментальных посланий, словно отключаешь часть себя, и все, что тебе говорят, превращается в невнятное бубнилово. Так, шепчущий фон.

Повернувшись, я махнул следующим за мной людям принцессы и быстрым шагом направился вдоль стены джунглей направо, хотя с тем же успехом я мог пойти и в другую сторону.

Я шел и шел, а слева плотной стеной стояли джунгли, и никакой тропы. А потом я понял, что совершил ошибку. Нужно было оставить какой-то знак в том месте, с которого я начал круговой обход, иначе можно было нарезать круги до скончания веков. От этой мысли я резко остановился. Все!

Тяжело вздохнув, я подошел вплотную к зеленой стене. Убрав меч, отыскал взглядом сухую ветвь и, ухватившись за нее обеими руками, выломал ее. Взвесил. Что ж, для костра сойдет.

К тому времени, как остальные члены нашей «экспедиции» присоединились ко мне, я наломал уже приличную кучу «дров». Нет, если бы я был в своем нормальном теле, я бы уже давно лежал пластом. А тут… Легкая, приятная усталость, и только. Этак слегка размялся: целый день лес рубил, потом небольшой марш-бросок через поле с рытвинами, и в финале заготовка дров голыми руками.

Подошедшие слуги принцессы действовали очень расторопно. Через несколько минут костер уже пылал, а те, кто не был занят в разведении костра и приготовлении пищи, заканчивали установку палаток.

Я подошел к принцессе.

— Проход к пирамиде отыщем завтра, — объявил я.

Она кивнула. В свете костра я отлично видел ее бесстрастные точеные черты. Похоже, самообладание полностью к ней вернулось.

— Хорошо.

— Да… прикажите выставить на ночь двойную охрану, и еще… — Тут я замялся. — Мальчики не в моем вкусе.

Глава 2. Год назад

И так от лодыжек дрожу до ладошек,

А мне говорят про терьеров и кошек!

А вдруг кошкелот на меня нападет,

Решив по ошибке, что я мышелот!..

В. Высоцкий, «Песня мыши»

Осторожно выудив из внутреннего кармана плаща пластиковую бутылку пепси, я мысленно позвал:

— Тогот?

— Ну? — в голосе демона прозвучали нотки натуженного упрямства. Обычно он так отвечал, когда не хотел ни видеть, ни слышать меня.

— Что «ну» — баранки гну?.. Не «нукай», не запряг, — обозлился я. — Ты меня втянул, так хоть помогай. Что думаешь, я заклятие греческого огня наизусть помню?

— Надо лучше учиться, — в голосе Тогота было столько издевки, что я тут же пожалел, что обратился к нему за помощью. — Надо внимательно слушать меня, а не ворон считать… — Всё, завелся. До чего же мерзкая тварь. Всегда выберет самый неподходящий момент для нотаций. — Так что запали палец и повторяй за мной…

Я так и сделал.

Щелчок — и мой указательный палец запылал, словно свечка. А я тем временем, бормоча себе под нос абракадабру, стал выводить горящим пальцем на пластиковой бутыли колдовские символы. Самое сложное во всем этом — холодное пламя. Точнее сказать, не совсем холодное, а как раз такое, чтобы бутылка не лопнула, и в то же время чтобы пластик от тепла чуть выгнулся, приняв колдовской знак. Всего знаков было пять: «Древность», «Огонь», «Сера», «Вязкость», «Смерть». Последний знак с трудом дался мне. Выводя двойной завиток, я с ужасом почувствовал, как бутыль, переполненная смертоносной жидкостью, которая совсем недавно была обычной газировкой, вот-вот рванет у меня в руках.

Но прежде чем зашвырнуть в дверной проем смертоносную «гранату», я поднял взгляд на ребят Мясника, столпившихся по другую сторону дверного проема. Сделал предостерегающий жест, мол, подождите.

И потом… Нет, я не швырнул, катнул бутылку по полу в дверной проем. И покатилась она, родимая. Потом я вновь поднял взгляд на боевиков. Те уставились на меня, как на ненормального. Нашел время бутылочки по полу катать. Смотрели, пока не рвануло. А рвануло сильно… скажем — не по-детски рвануло. Наверное, во всем квартале стекла по вылетали.

Теперь нужно было действовать быстро. У нас в запасе оставалось всего минут пятнадцать, чтобы зачистить этаж, отыскать дверь между мирами, закрыть ее, и пять минут, чтобы смыться. Потому что потом сюда прикатит ОМОН или какой-нибудь правоохранительный «Беркут». Нет, при желании я с ними справлюсь. Естественно, если Тогот не заупрямится. Только вот какой смысл воевать с хорошими парнями?

Пока я стоял и, витая в облаках, бормотал заклятие неуязвимости, парни Мясника один за другим проскакивали мимо. Все как на подбор — усатые качки кавказской национальности. «Интересно, где он берет таких мордоворотов», — подумал я и тут же получил ответ:

— На горных отрогах Кавказа, левее бачка унитаза, — в этот раз «голос» Тогота звучал бодрее. Вроде бы мой по-кемон начал приходить в себя. — Самому проснуться не мешает, — продолжал мой демон. — Давай, двигай. Мясник тебя в помощники звал, а не в зрители.

— Тебе там хорошо, под телевизором. Сидишь, мультики смотришь и командуешь…

— Шагом марш вперед… Разговорчики. — И, чуть смягчившись: — Я, между прочим, из-за вашей байды сто третью серию «Сайлор Мун» пропускаю.

— На DVD досмотришь.

— А реклама?

Нет, Тогот меня в самом деле порой поражает. Вы видели когда-нибудь демона, подсевшего на анимэ-сериалы для десятилетних девочек?

— А ты хочешь, чтобы я подсел на немецкое садо-мазо для мальчиков? — прорычал демон. — Хватит…ней заниматься. Марш, марш вперед, рабочий народ!

— А за «народ» ответишь! — Только фиг он ответит, морковка с ушами. Не помню, чтобы хоть раз мне удалось прижать Тогота.

Мне ничего не оставалось, как нырнуть в дверной проем следом за боевиками Мясника.

Пара шагов, и я очутился в коридоре — обычном коридоре советской общаги: справа — ряд выбитых окон, слева — ряд дверей. Зеленая краска на стенах почернела от взрыва, старый паркет вздыбился. Вдоль пола ползла поземка черного дыма, из которой поднималось несколько куч обгорелой слизи — пришельцы, чтоб их. Хотя теперь ближайшие полчаса ни один из них в коридор не сунется.

Пока я топтался на месте, боевики перекрыли коридор, а трое взломали ближайшую из дверей.

— Просим, — один из хачиков повернулся ко мне и, приглашая, махнул рукой.

Я уже хотел было ответить: «Мол, ну что вы, проходите, проходите… Я после вас…» — но передумал. Юмор тут был явно не к месту.

Уколов булавкой из рукава мизинец левой руки, я выдавил каплю крови, натер ею ладони и решительно шагнул вперед.

Комната оказалась пустой, только в дальнем углу, на койке, сжался в комок парнишка. Совсем мальчишка, скорее всего, первокурсник. Вжавшись в стену, он жалобно уставился на меня. В его огромных, по-коровьи выпученных глазах читался страх. На мгновение мне стало жаль его. Я забыл о кучах обгорелой слизи в коридоре. Может, раб соврал, а Мясник ошибся… Но тут рука мальчишки метнулась вперед, на лету вытягиваясь, твердея, превращаясь в страшную псевдоплоть, похожую на «саблю» горгульи — костяной клинок, острый как бритва, поблескивающий желтоватыми капельками яда. Удар был страшен. Если бы не защитное заклятие, эта тварь прикончила бы меня, пробила тело насквозь или, того хуже, отсекла бы руку. Однако невидимый колдовской панцирь спас меня. Хотя от вони заклятие защитить не смогло. Ну почему все «плохие парни»… ну, там разные мутанты и гибриды, так плохо пахнут? Если бы, к примеру, «Дрожь земли» сняли бы реалистично… Представьте себе, как пахнет четырехметровый опарыш? Тут ведь больше ничего и не требуется. Нюхнул — и все… Выноси готовенького. Вот если у вас хватит терпения, и вы сможете собрать сотни две улиток, а потом разом подпалить их… А здесь кучка слизи была побольше.

Спасаясь от вони, я инстинктивно вытянул правую руку вперед и мысленно произнес: «Пли». Из центра ладони вырвался огненный шар и ударил в тварь.

Озон. Запах, щекочущий нёбо… Когда я открыл глаза, на кровати вместо испуганного мальчишки была груда булькающей, растекающейся слизи.

— Не задерживайся. Тут больше никого, — подхлестнул меня Тогот. — Давай двигай булками. Времени мало, а у тебя впереди еще десять комнат.

Когда я вышел, боевики Мясника уже выломали следующую по коридору дверь, столпились по обе стороны дверного проема, не рискуя заглянуть в помещение. И тогда кто-то там, внутри комнаты, завыл. Не громко завыл, но по-волчьи тоскливо…

Комната за комнатой, и всюду одно и то же. Огонь и вонь. Нестерпимая вонь, исходящая от слизи и горелой плоти.

«Дверь» оказалась в последней комнате. На вид это даже была не дверь, а платяной шкаф с зеркалом. Точнее, не сам шкаф, конечно, а именно зеркало. Я понял это сразу, с первого взгляда.

Не знаю, как это выходит, но вот стоит мне посмотреть на дверь, и я сразу понимаю, что это она, знаю, куда она ведет. Видимо, именно в этом и сокрыт дар, которым наградил меня в детстве умирающий старик. К тому же в этой комнате собралось целых пять тварей.

А дверь, она отвлекла меня на мгновение, и первый удар я пропустил. Видимо, один из противников обладал зачаточными знаниями колдовства, потому что ему удалось пробить колдовскую защиту, и боль пронзила все мое тело. Боль такая страшная, что я, выгнувшись, заорал не своим голосом и, одной рукой схватившись за раненую ногу, другой хлобыстнул, как из огненного фонтана, по комнате, ни в кого конкретно не целясь. Врагам такой огонь сильно не повредил, лишь расшвырял их по углам.

— Держись. — Тогот, как всегда, был рядом.

Еще секунда — и боль ушла. Я знал, что она вернется, вернется, во много раз усилившись, прорвав ту хрупкую плотину, что воздвиг Тогот, но сейчас мне было не до нее. Нужно доделать начатое — «уничтожить рассадник тварей» — закрыть дверь, связывающую мой мир с миром аморфов. И на все про все у меня оставалось минуты три, если, конечно, я не хотел встретиться с представителями органов правопорядка, которым довольно сложно будет объяснить, что за бойню устроили в общаге боевики Мясника. Тем более что большая часть убитых — бесформенные чудовища самого омерзительного вида.

Все эти мысли неслись у меня в голове, словно обезумев шие белки в колесе. Где-то сбоку, сгрудившись в дверном проеме, палили боевики. Все происходило словно в замедленном кино — опять не обошлось без одного из заклятий Тогота. Любит он киноэффекты. Так вот я видел, а соответственно, и Тогот моими глазами, как, разрезая воздух, пули впивались в склизкие тела тварей, не причиняя им особого вреда.

Медленно подняв руку, я уже хотел было послать огненный шар в ближайшую тварь, но, как всегда, вмешался мой незримый спутник.

— Бей по двери! Когда она станет закрываться… — но договорить он не успел.

Все дело в том, что в критические минуты я всегда полагаюсь на Тогота. Так уж повелось.

Не думая, я чуть повернул руку и всадил огненный шар в зеркало. Эффект превзошел все ожидания. Честно говоря, раньше я двери подобным образом никогда не закрывал, но, как говорится, все бывает впервые. А зеркало… Оно не просто разлетелось, оно взорвалось, взорвалось вместе со шкафом, наполнив комнату смертоносными, острыми как бритвы деревянными щепками и осколками стекла.

Одна из деревяшек разодрала мне щеку, осколок стекла ударил в висок, заливая глаза кровью. Мгновение, и я почти вырубился, но Тоготу удалось удержать мое сознание, он не дал провалиться в бездонный омут небытия. Словно безвольная марионетка, я качнулся, распрямился и мутным взглядом обвел комнату. Нет, если бы не защитные заклятия, я был бы мертв, а так: дырка в ноге, пара глубоких порезов и царапин — ерунда да и только.

По углам комнаты дымились останки тварей, в дверном проеме лежало несколько мертвых боевиков. Один из тех, кто остался жив, подскочил ко мне, тряхнул за плечо:

— Время, уходим!

Я отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

— Поспешите, я сам.

Он не понял, хотел что-то еще сказать, а потом повернулся и бросился из комнаты. Я же, шатаясь, словно марионетка, вышел на середину комнаты. Обмакнув пальцы в собственную кровь, заливающую глаза, я начал машинально чертить на полу пентаграмму перехода.

— Тогот, маяк.

— Будь сделано…

Я шагнул в пентаграмму… Мгновение перехода, и я повалился на свой любимый диван, заливая кровью дорогую обивку. Тогот уже был рядом, делая колдовские пассы короткими ручонками. Нет, все-таки внешне он морковка морковкой, только с ручками, ножками и непропорционально огромным плотоядным… нет, не ртом, пастью, усеянной мелкими, тонкими, точно иглы, зубами. Я с благодарностью взглянул на своего ангела-хранителя, постепенно погружаясь в омут оздоровительных заклятий, которые он сплетал вокруг меня. И в какой-то миг я мысленно вернулся в тот вечер, когда все это началось. А началось с визита Мясника.

* * *

Я жил в простом блочном доме на Богатырском. Причем одна комната принадлежала мне, вторая — Тоготу. Мой покемон, демон из иного мира, никуда не отлучался, служил своего рода хранителем квартиры и моих «сокровищ», а посему я не опасался ни незваных гостей, ни грабителей.

Так вот представьте мое удивление, когда в один прекрасный день я вернулся домой и замер на пороге, так и не включив свет. В моей комнате кто-то был.

Более того, неизвестный сидел за моим столом и явно поджидал меня.

— Что это?.. — начал я мысленно.

Но покемон опередил меня, доложившись:

— К тебе гость.

— Не понял?

— Ну, гость к тебе зашел, чего тут непонятного, — совершенно невинным тоном продолжал Тогот.

— И ты впустил…

— Скажем… не стал мешать.

На Тогота это совершенно было не похоже. Мой покемон всегда настаивал на том, чтобы я соблюдал полную секретность.

Заинтригованный, я повернулся к темному силуэту за столом.

— Я могу включить свет?

— Конечно, это же ваш кабинет, — голос показался мне знакомым. Но где, кто…

Пробормотав под нос защитное заклинание, я медленно вытянул руку, щелкнул выключателем. А потом… Я с первого взгляда узнал своего гостя. Мясник. В прошлом, когда мне понадобился «чистильщик», я остерегся обращаться к кому-то, связанному с колдовством, и обратился к бандитам, теперь Мясник пришел ко мне. Хотя, вспоминая нашу единственную встречу в ангаре на рынке, я был удивлен. Если бы не лицо, не выбритый череп, кустистые, насупленные брови… Нет, этот старик в элегантном сером костюме с шелковым платком на шее ничуть не походил на предводителя одной из кавказских группировок.

— Чем обязан?

— Во-первых, я должен извиниться за то, что столь бесцеремонным образом вторгся в ваше жилище… — Тут мой незваный гость выдержал артистическую паузу. Голос Мясника был мягким, чуть с хрипотцой, словно у простывшего тенора. Я, чуть расслабившись, опустился на край дивана. — Первая наша встреча была не столь миролюбивой. Однако вы заплатили, а я выполнил условия контракта…

— Так в чем же дело? Разве я не предупреждал вас, что связываться со мной, а тем более преследовать — дело опасное?

— Ты не спеши, не наезжай, он сам все расскажет…

Однако в этот момент меня интересовало больше не, почему ко мне в гости явился Мясник, а почему Тогот пропустил его, не предупредил меня и теперь вот просит, чтобы я «не наезжал». В конце концов, это моя квартира. Мой дом — моя крепость.

— И не забывай, что моя тоже. Так что можешь считать, что это я его пригласил, а он заодно решил и с тобой повидаться.

Вот так номер!

— И с каких пор ты, морковка недоделанная, водишься с блатными?

Но Тогот не успел ответить, потому что Мясник вновь заговорил:

— Вы, Артур, не сердитесь. Я пришел к вам с просьбой. Мне нужна помощь колдуна.

— Ну, могли бы найти кого получше, — фыркнул я. — Я ведь, собственно, не колдун. Так, пара фокусов.

— Не петушись, выслушай…

— Слушай, ты, чмо подкроватное. Вот он уйдет, я тебя так отпетушу.

— Что ж, предложение заманчивое… — протянул мой покемон, и только тут до меня дошло, что я только что мысленно брякнул.

— Я не в этом смысле, я тебя…

— Так вот, Артур, — все тем же размеренным голосом продолжал Мясник, он-то ведь не слышал наших милых телепатических бесед. — Все дело в том, что я не могу обратиться ни к кому из тех, кто принадлежит к той или иной колдовской ложе. Боюсь, что кто-то из них может оказаться причастен к тому, что происходит.

— Не знаю, что вы имеете в виду, но ведь и я могу иметь к этому отношение…

— Можете, — кивнул Мясник, — причем самое непосредственное. Но, обращаясь к вам, я хотя бы не так сильно рискую. У меня на вас есть компромат.

— И вы надеетесь… — я едва не расхохотался. Нет, этот человек явно не понимал, с кем имеет дело. Я был проводником — винтиком, служившим Высшим силам. Даже истинные владыки Земли, Древние, старались обходить таких, как я, стороной, естественно, если я не совал нос в их дела. — Вы надеетесь…

— Я надеюсь, что мы оба обойдемся без крайних мер. Для начала взгляните на это и выслушайте меня, — с этими словами Мясник положил на край стола конверт.

Мне пришлось привстать, чтобы дотянуться до него. Обычный такой кодаковский конверт, в каких в ателье выдают фото.

— Знаешь, что внутри? — поинтересовался я у Тогота.

— Порошок сибирской язвы. Спецзаказ.

— А без обычной дури?

— Веселые картинки, ты сам посмотри…

Я не спеша достал пачку фоток. Не знаю, чего я ожидал. Фотографий обнаженных красоток, жесткого порно или фото, компрометирующих наших политиков… Однако все оказалось много проще — фото расчлененных трупов. Детские и женские лица, выпотрошенные грудные клетки, озера крови. Я не торопясь просмотрел все фото. Судя по всему, работал профессионал. Ни кишок, ни внутренних органов жертв нигде не видно, хотя… Все фотографии сделаны таким образом, чтобы невозможно было понять, где снимали. А лица жертв — судя по всему, все они были кавказской национальности.

Аккуратно сложив фото, я вернул их в конверт и положил на край стола, на то самое место, откуда взял.

— И?

— Я бы хотел для начала послушать ваше мнение.

— Мое? Я не эксперт.

— Мог ли это сделать кто-то из ваших… гостей?

— Гостей? — удивленно переспросил я.

— Тех странных существ, что порой наведываются к вам в гости.

Да, похоже, Мясник навел обо мне справки. Вот только кто ему мог так много обо мне рассказать? Неужели он знает суть моей «работы»?

— Не знает, — уверил меня Тогот. — Ему известно лишь то, что ты порою общаешься с не совсем людьми.

— А ты как думаешь, кто мог настучать?

— Все караванщики на виду. За последний год через врата, которые ты открывал, никто лишний не проходил.

— Понятно… — мысленно протянул я.

Мясник сидел неподвижно, все в той же позе, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Нет, — произнес я, предварительно прокашлявшись так, чтобы у моего собеседника не возникло никаких подозрений. — Скажем, так… Все мои, как вы их называете, «гости» от прибытия до убытия находятся под моим постоянным надзором, и если бы один из них отлучился, пропал или занялся вот такими штуками, — я постучал пальцем по конверту, — я бы знал об этом.

— Тогда кто?

— Маньяк какой-нибудь. Мало их тут, что ли…

— Артур, не говорите ерунды. Судя по тому, что я за последнее время узнал о вас, вы серьезный человек.

Я прикусил язык. Мясник был прав, никто из людей такое сотворить не сумел бы, если не брать в расчет настоящих колдунов, не тех, что заседают по орденам и гильдиям, а тех, что служат Древним и истинному Искусству. Хотя зачем Древним уничтожать молодых хачиков?..

— Хорошо, пусть это будет кто-то из «гостей», только не моих гостей. Меня это не касается. Я делаю свою работу, и слава богу. Не мне суждено следить за соблюдением правил и устоев, по которым живет этот мир, — я сказал это и тут же пожалел, особенно относительно последней фразы. Однако, с другой стороны, что я еще мог сказать?

— Мы хотели бы предложить тому, кто поможет нам, солидное вознаграждение.

— Очень солидное, — ментально добавил Тогот.

Без сомнения, этот мелкий пакостник знал о вознаграждении с самого начала.

— Деньги меня не интересуют, — уперся я.

— Хватит! — взревел у меня в голове Тогот. Так взревел, что мне на мгновение показалось, что я оглох. — Если я сказал, что ты возьмешь эти деньги, то ты их возьмешь! Если я впустил сюда этого человека и позволил ему говорить с тобой, значит, я считаю, что нам следует вмешаться в это дело.

— Отстань! — невольно вырвалось у меня, когда для пущей убедительности Тогот, как по струнам, прошелся по нервным узлам моего тела. Меня выгнуло, как на дыбе.

Брови Мясника от удивления поползли вверх. Он медленно потянулся рукой к внутреннему карману.

— Не надо, — сдавленным голосом попросил я.

— Мы не одни?

— Считайте, здесь присутствует некая высшая сила, которая почему-то очень хочет, чтобы я вам помог.

Брови Мясника поползли еще выше.

Рванув ворот рубашки, я откинулся на спинку дивана и сдавленным голосом продолжал:

— Хорошо, я помогу вам, если смогу. Помогу за солидное вознаграждение, — последние слова я произнес по-особенному, так, чтобы Тогот понял, я ему этот фокус не прощу. — Однако я хотел бы услышать всю историю с самого начала… И скажите, как мне вас называть…

— В миру я Арсен Арамович… Арамович, на Абрамовича сильно обижаюсь.

Я кивнул.

— Так вот, кроме всего прочего, в этом городе я защищаю интересы одной из ветвей армянской диаспоры, — продолжал Мясник спокойным, ровным голосом. Словно лекцию читал. Я немного поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, но после демонстрации Тогота я чувствовал себя разбитым, словно после бессонной ночи. — Нет, можете не думать, всё легально. Мы не ввозим незаконных мигрантов, мы не торгуем наркотиками и со службами правопорядка дружим. Когда требуют, мы платим. Но с недавнего времени… Вы же знаете, правительство строит эту «Жемчужину» — китайский город.

Я кивнул. Слышал по радио, читал в газетах.

— Так вот, в связи с этим в городе появилось много китайцев, и они начали нас теснить. Там, где у нас пекарня, они устраивают ресторан и булочную, там, где у нас магазин, они открывают супермаркет. Причем все ловко, согласно программе шаговой доступности магазинов. Демпингуют по ценам, и это несмотря на кризис. А если владелец упирается, не соглашается свернуть дело, то с одним из его детей или с его женщиной происходит… Ну, вы видели. Нас просто выживают. К слову сказать, то же самое происходит и с грузинами, и с азербайджанцами…

— То есть вы хотите сказать, что китайцы…

— В том-то и дело, что это не китайцы. Мы говорили с представителем триад в России, и он заверил нас, что ни его люди, ни эмигранты Поднебесной тут ни при чем.

— Вы ему поверили?

— Да. Поймите нас правильно, мы не так уж беспомощны. Тем более что ФСБ поставило расследование этих убийств на особый контроль. Официальная версия — межнациональная вражда, но, мы уверены, дело совсем не в этом. Происходит что-то странное… — Мясник, а точнее, Арсен Арамович, запнулся, словно не мог подобрать нужных слов.

— Вы общались с сотрудниками тех магазинов?

Старик кивнул.

— Да. Они в основном китайцы, но владельцы самые разные. Такое впечатление, словно кто-то специально нанимает их в эти магазины.

— А сами владельцы?

— Да кто угодно… Мэрия выдает патент, предлагает место. Бизнесмен берет его, а потом словно некая невидимая сила нагоняет к нему в работники выходцев из Поднебесной, и начинаются угрозы нашим торговцам.

— И вы считаете, что владельцы новых торговых точек совершенно ни при чем?

— Совершенно.

— Мэрия?

— Мы думали и об этом, но… — Тут Арсен Арамович кивнул в сторону фото. — Никто бы на это не пошел. Существуют более простые способы убрать человека. Прийти с обыском и найти наркотики, например. Зачем убивать, причем с такой жестокостью?

Я пожал плечами.

— А почему вы решили, что во всем этом замешаны какие-то странные силы?

Арсен Арамович покачал головой, потом осторожно запустил руку в карман… Я замер. Не знаю уж, что я ожидал увидеть, но это был всего лишь еще один конверт «кодак».

— Вот это мы выкупили у одного из фээсбэшников. Когда убили беременную жену одного из наших, он не стал ждать. Взял братьев, и они заглянули в магазин к конкурентам. Дело было поздно вечером, иначе вышла бы большая бойня. А так… погибла одна из продавщиц, хотя она явно ни при чем, а вот в подсобке мстители нарвались на одну тварь… Я сначала сам не поверил, но, судя по тому, как фээсбэшники взялись за него… Должен сказать, рыли они основательно…

— Но ничего не нарыли?

Мой гость пожал плечами.

— Судя по всему…

— Выходит, вы прозорливее их, раз вышли на меня…

— Это я, Артур, от отчаяния…

— Прекрати язвить, — очнулся мой покемон. — Немедленно прекрати! Ты на фотки взгляни.

Я взглянул. Пара обычных трупов — ну, этим меня не удивишь. Аморфная обугленная масса с вытянутой то ли клешней, то ли щупальцем. Омерзительное создание.

— А это что за зверь? — ткнул я пальцем в фотографию.

— Вот и я бы хотел знать… — Арсен Арамович потянулся к графину с коньяком. В последний момент его рука застыла, потому что два бокала сами собой наклонились, графин поплыл по воздуху, и темная тягучая жидкость наполнила оба бокала ровно на треть. — Прежде чем сдохнуть, она прикончила пятерых.

Ох уж этот Тогот! Ну к чему эти балаганные фокусы?

— Угощайтесь, — я вытянул руку, и бокал с коньяком скользнул мне в открытую ладонь.

Арсен Арамович замер, не сводя глаз со второго бокала и графина. В какой-то миг мне показалось, что он усиленно вглядывается, пытаясь заметить невидимые ниточки.

— Не портите зрение, ниточек нет, — заверил я своего гостя. — Я и в самом деле кое-что умею.

— Так вы сможете совладать с этими тварями?

— Вы говорите так, словно их легион.

Арсен Арамович отхлебнул коньяка. Какое-то время все молчали. Даже Тогот.

— Их много… Сколько, не знаю, — медленно произнес мой гость. — И именно они стоят за всем этим, — и он постучал пальцем по первому конверту. — Судя по всему, эти твари из вашего ведомства… — В первый момент я хотел перебить его и поинтересоваться, что за «ведомство» он имеет в виду, но потом решил промолчать, дать старику выговориться. — …Мы знаем, где их основное логово, но… Мы хотели бы заручиться вашей помощью.

— Соглашайся.

— В честь чего?

На Тогота это совершенно не похоже. Подталкивать меня на очередную авантюру не в его духе.

— У меня предчувствие… — Еще одна новость. Я как-то не мог припомнить, чтобы у моего покемона случались предчувствия.

Арсен Арамович внимательно посмотрел на меня, ожидая моего ответа. А потом, не дождавшись, продолжал:

— И поверьте, плата вас устроит.

Я кивнул.

— Хорошо. Помогу вам по старой памяти…

Сказал и сам удивился. Интересно, что меня подвигло согласиться? Может, фотографии жертв… Хотя трупов я за свою жизнь насмотрелся. А по сравнению, например, с теми же горгульями любой выпотрошенный труп — зрелище более чем приятное…

Так или иначе, я согласился.

* * *

На следующий день за мной заехали люди Мясника — Чечен и Фуфел. По крайней мере, так они представились. Оба — бритые качки с тупыми, зловещими лицами — внешне братья-близнецы. Интересно, откуда такие берутся? Никогда не мог представить себе никого из них в детском возрасте или в старости. Хотя до старости такие обычно не доживают.

Да и джип у них был навороченный. Но меня-то этим не удивить. Если бы эти громилы, или даже Мясник, узнали бы о сокровищах, что скопились у меня за годы моей «деятельности» проводником… Иногда мне начинало казаться, что я — самый богатый человек на этой планете… Хотя, конечно, в других городах наверняка существовали свои проводники…

Ребята Мясника заехали за мной поутру. Как мы и договорились накануне, транспорт был подан ровно в одиннадцать, и я, прихватив кое-что из своего колдовского инвентаря, отправился на «прогулку».

Накануне, прикидывая план действий, мы с Мясником, ах да, Арсеном Арамовичем, решили, что в первую очередь надо понять, с кем же мы все-таки имеем дело. Что это за чудовища, откуда они взялись, сколько их? И лишь потом стоит сунуться в их гадюшник — одну из общаг, где, по заверениям Арсена Арамовича, обитала большая часть этих тварей.

«Языка» решили взять на живца. Один из магазинов, интересующих чужаков, был выставлен на продажу. В два часа для осмотра помещения должен был явиться покупатель. Вероятнее всего, это будет одно из чудовищ в человеческом облике.

Магазин, выставленный на продажу, располагался в торце хрущевской пятиэтажки на Голодае. Однако потребовался почти час, чтобы пробиться через пробку на Тучковом мосту. Не зря я настоял, чтобы мы выехали пораньше. Ведь для того, чтобы заловить тварь живьем, мне следовало сделать кое-какие приготовления.

Арсен Арамович ждал меня в задней комнате магазина вместе с владельцем — Володей. Звали его, конечно, по-другому, по-восточному, но, когда я запнулся, пытаясь повторить его имя, он для простоты попросил называть его Володей.

Сам магазин был маленьким — не магазин, а магазинчик. Торговый зал, подсобка метр на метр, сортир и комната отдыха с диваном, из которого во все стороны торчали куски пружины (я так и не рискнул на него присесть), и письменным столом с отколотой столешницей.

В первую очередь Арсен Арамович вручил мне то, что я накануне всенепременно потребовал раздобыть, — две упаковки донорской крови первой группы. Те заклятия, что я собирался использовать, требовали человеческой крови. Ну не убивать же кого-то?

Аккуратно вскрыв один из пакетов заранее заготовленным скальпелем, я стал рисовать колдовские знаки на внутренней стороне двери. Чечен и Фуфел с недоумением внимательно следили за моими манипуляциями, но я делал вид, что не замечаю их. Они же хранили молчание, перебрасываясь многозначительными взглядами. Наверное, я казался им сумасшедшим. Впрочем, мне было все равно…

Закончив сложный узор, я приказал боевикам отогнуть линолеум в торговом зале и занялся полом. Торговое оборудование давно вывезли, поэтому выполнить мою просьбу особого труда не составило. И вскоре цементный пол украсила тройная пентаграмма, переплетенная с «рыбьим глазом».

Если честно, без ментальных советов Тогота я бы не справился. Но раз уж маленький негодник втравил меня в это дело, то и помогал мне беспрекословно, без обычных пререканий.

— Вот и все, — проговорил я, с трудом разгибая спину. А потом, повернувшись к боевикам, приказал: — Застелите все, как было…

— Что, спинка болит? — съехидничал Тогот. — То ли еще будет. Я же говорил тебе, что надо регулярно заниматься физкультурой.

Я оставил слова покемона без комментариев. Сейчас мне нужно было сосредоточиться, сконцентрироваться, мысленно подготовиться к встрече с неведомой тварью. Если бы предстояло просто ее прихлопнуть, я бы так не волновался. Но вот схватить мерзкое отродье, удержать его и не дать связаться со своими, это задача потруднее.

Когда подкатила машина с «покупателем», я оставил одного из боевиков за дверью с колдовским узором. Сама дверь была открыта, так что узора видно не было. Вместе со вторым боевиком я прошел в сортир и, протянув своему спутнику второй пакет с кровью, вытянул руки над унитазом.

— Лей!

Качок уставился на меня выпученными глазами:

— Не понял?

— Разорви пакет и лей кровь мне на руки.

Боевику ничего не осталось, как подчиниться.

Неприятная холодная жидкость залила руки. Краем уха я слышал, как «гость» прошел в зал. Заговорил с хозяином магазина. Слов я разобрать не мог. Однако голосок был высоким. Женским? Судя по всему, покупатель явился не один. Но мне нужен был лишь один «язык», к тому же спутники покупателя могли оказаться обычными людьми, впрочем, как и он сам. Тогда «представление» могло затянуться.

Судя по шуму шагов, осмотрев торговый зал, покупатель отправился к подсобке. Отодвинув боевика в сторону, я шагнул вперед. Передо мной по другую сторону дверного проема стояла высокая стройная дама — этакая бизнес-леди. Ноги от ушей, десятисантиметровые каблуки, черный брючный костюм в полоску, подчеркивающий стройность фигуры, аккуратная прическа «под Гавроша», бледная кожа, огромные темные глаза и перламутровые губы. Все это я разглядел в один миг, а потом шагнул вперед, вытянув перед собой окровавленные руки. Одновременно охранник закрыл входную дверь.

— Раз, два, три… — а потом я вслед за Тоготом начал повторять заклятие развоплощения.

При первых же слогах бизнес-леди отшвырнуло на середину торгового зала, словно кто-то невидимый отвесил ей могучий пинок. И тут же сквозь линолеум проступил огненный, кровавый рисунок. Охранники покупательницы метнулись было к ней, но ребята Мясника действовали быстро. Свое дело они знали.

Я не следил за тем, что происходило в зале. Это не мое дело. Мое дело — оборотень, или кто она там есть. Я чувствовал, как энергия Искусства пульсирует по моим венам, стекая с кончиков окровавленных пальцев. Концентрация энергии оказалась столь высока, что заломило суставы. А с бизнес-леди начались удивительные превращения. Ее фигура стала меняться, словно была из воска. Одежда вздувалась и опадала в самых невероятных местах, а потом начала лопаться и расползаться.

Тонкие, словно хлысты, щупальца вытянулись из прорезей костюма, метнулись в мою сторону, но я был готов. Энергия, сконцентрированная в кончиках моих пальцев, вновь ударила по твари. И, пройдя ее насквозь, протянулась огненными нитями к двери с колдовским рисунком. Шаг вперед, и я, наклонившись, приложил окровавленные ладони к линолеуму в соответствующих местах проступившего «рыбьего глаза». Силовые магические линии изогнулись, и потом, когда я убрал руки, они шли уже от кровавых отпечатков на полу к рисунку на двери. А чудовище, которое совсем недавно можно было принять за фотомодель… Оно оказалось нанизанным на эти изогнутые полукругом, светящиеся нити, как насекомое на булавку коллекционера.

С облегчением вздохнув, я шагнул назад и через плечо бросил Арсену Арамовичу и Володе, которые, как и все остальные в торговом зале, застыли с открытыми ртами:

— У вас будет платок, руки вытереть?

— Да… Да… — пробормотал владелец магазина, выходя их ступора. Он метнулся куда-то и через мгновение вернулся с белым вафельным полотенцем. Не ахти что, но тоже ничего. Вытирая руки, я покосился на спутников «бизнес-леди». Их «оформили» по полной. Сверкая свежими синяками, они сидели, прикованные к батарее наручниками, и хлюпали разбитыми носами. Слава богу, оба оказались людьми. Если бы в гости пожаловало две или три твари, то мне пришлось бы тяжко. Хотя где наша не пропадала?

— Похоже, тебе снова повезло…

— Твоими молитвами, — ответил я Тоготу. Вместе со стертой полотенцем кровью из меня ушла сила. Больше всего мне в этот миг хотелось лечь отдохнуть, а не допрашивать неведомую тварь, невесть откуда явившуюся в наш мир.

— Что ты сам-то об этом думаешь? — поинтересовался я у покемона, разглядывая извивающееся чудовище.

— Хорошего ничего, — ответил мой ангел-хранитель. — У меня такое чувство, что впереди нас ждут большие неприятности, по сравнению с которыми беды твоего приятеля горе-гангстера — лишь цветочки.

— Да пошел ты, каркало Баскервилля!.. — Но самое обидное, что Тогот, как всегда, оказался прав. Нет, все-таки возраст берет свое. Наверное, будь мне лет под тысячу, я бы тоже почти не ошибался. Был бы этаким просветленным Йодой…

— «Звездные войны» больше не смотришь, — вновь влез в мою голову Тогот. — И вообще, я бы не стал слишком медлить. Мало ли кто может зайти на огонек. А тут ты, как африканская птица страус, которая с высоты своего полета не видит генеральной линии партии…

И в самом деле медлить причин не было. Чем быстрее мы разберемся с этой тварью, тем спокойнее будет.

Я вновь повернулся к Мяснику и поинтересовался, кивнув в сторону плененного чудовища:

— Ваш клиент?

— Да… — Руки Арсена Арамовича заметно дрожали.

— Тогда приступим.

Я сделал шаг вперед и заговорил на языке, которого никто из присутствующих, кроме моего пленника, понять не мог. Не знаю, как назывался этот язык, но я им пользовался, общаясь с караванщиками. Его понимали люди разных миров, поэтому я и заговорил на нем. Ведь тварь могла сказать что-то, чего Арсену Арамовичу и его людям знать не полагалось.

— Кто ты?

— Отпусти меня, и тогда я тебя пощажу.

Я усмехнулся.

— Ты мне грозишь?

— Я! — Чудовище изогнулось, пытаясь достать меня, но энергетическая клетка — штука надежная.

— Эх, не грозил бы ты Южному централу, — фыркнул я, глядя, как тварь извивается от боли, которую сама же себе причинила.

— Вы не могли бы говорить на понятном мне языке? — поинтересовался у меня за спиной Арсен Арамович, но я не обратил на его слова никакого внимания.

— Кто ты?

Ответом мне послужило грязное ругательство. Подобного отношения к себе я не терплю. Мне пришлось немного подогреть энергетические нити, пронзившие тело твари. Так, чуть-чуть, чтобы плоть твари начала чернеть и обугливаться. Одно дело — висеть на иголке, а другое — когда эту иголку раскалят добела. В общем, пленнику моему это не понравилось.

— Повторяю вопрос, — тем же равнодушным тоном продолжал я. — Кто ты?

— Аморф.

— Это еще кто такие? — поинтересовался я у Тогота.

— Твари довольно неприятные. Никто даже не может толком сказать, по скольким мирам они расползлись. Однако даже горгульи предпочтительнее этих слизняков. Они действуют исподтишка, разрушая экономику и постепенно перестраивая мир на свой лад…

— Ладно, потом подробно расскажешь…

— Почему ты нарушил правило и явился в этот мир?

— В нашем мире идет война… Аборигены вашего мира слабы и беспомощны. Мы не хотели уничтожать вас, мы хотели лишь занять свою нишу, раствориться…

— Так, — я поднял руку, заставив пленника замолчать. — Тогда к чему все эти трупы?

— Вы глупы и не понимаете истинной сути вещей. Вы должны отступить перед конкурентом…

— Это мы сейчас обсуждать не станем. Меня интересуют еще две вещи… — Тут я повернулся к Арсену Арамовичу: — Адрес общежития, откуда расползаются эти твари?

— Новоизмайловский…

— Так? — я перевел взгляд на чудовище. — Да.

— Дверь перехода между мирами там?

— Да.

— Кто ее открыл?

— Я не знаю.

— А если подумать? — Я поднял температуру нитей на пару сотен градусов.

— Я правда не знаю.

Пришлось поверить.

— Пока верю. — И я уменьшил температуру. — Почему именно это место?

— Там — реабилитационный центр. Когда наши прибывают в ваш мир, им нужно какое-то время, чтобы приспособиться…

— О чем вы говорите? — вновь встрял в разговор Арсен Арамович.

— Пока все ваши подозрения полностью подтверждаются, — успокоил я Мясника. — Они и в самом деле расползаются из той общаги. Как клопы или тараканы. Так что придется нам прижечь этот чертов рассадник. В этом я вам помогу, позабочусь, чтобы твари эти в наш мир больше не лезли, а уж с теми, что по городу расползлись, вы сами…

— Хорошо, — согласился Арсен Арамович. — Но…

— Не надо никаких «но», — отрезал я. — И так, помогая вам, я сделал исключение из правил. — Тут, если честно, я сильно покривил душой, потому что именно в ведении проводника должны были находиться врата, ведущие из одних миров в другие, и если кто-то на вверенной мне территории самостоятельно сумел открыть такие врата, добра не жди. И тут у меня неожиданно зародилась неприятная мысль. А не причастен ли к этому кто-то из Древних? Может, эти покровители колдунов задумали очередную аферу?

— Нет, — тут же осадил меня Тогот. — Если бы они стали творить подобное, то, поверь, масштабы были бы иными. Никакой милиции, никакого ФСБ… Ты же знаешь, если они захотят, то сделают, и никто их не остановит. А здесь что-то иное, местечковое…

Тогда мне ничего не осталось, как поверить Тоготу на слово. В конце концов, он разбирается в делах и путях Искусства много лучше меня.

— Мы узнали, что хотели, так что готовьте своих людей и постарайтесь хотя бы частично нейтрализовать милицию в том районе. Она нам не поможет. Я, конечно, тоже использую пару трюков для прикрытия, но сами понимаете, Арсен Арамович, чем меньше будет шума, тем лучше.

— А вы уверены…

— Да, — кивнул я. — Уничтожим место, откуда они появляются, и вам останется разобраться только с «конкурентами по торговле». Но это без меня. Кстати, я бы хотел иметь точный план общежития — все этажи и подземные коммуникации. Как только будете готовы, позвоните.

Выудив из кармана пачку влажных гигиенических салфеток, я разорвал упаковку зубами и, расправив сырую бумажную ткань, начал вновь, теперь уже более тщательно, протирать руки.

— Да, домой я доеду сам, на метро… В городе, знаете ли, пробки…

Я уже был на пороге черного входа, когда Мясник, словно опомнившись, выйдя из ступора, окликнул меня:

— А с этой тварью что делать?

— Можете убить…

— Нет! — взревел пленник. — Я же тебе все сказал. Я же тебе помог. Ты должен отпустить меня!

— Чтобы ты предупредил своих, и вы устроили нам ловушку?..

— Я клянусь, что буду молчать…

— Клятва аморфа! Уссышься от смеха! — Почему я всякий раз забываю, что Тогот всегда рядом?

Но аморф в чем-то был прав. Будь на моем месте кто-нибудь из Посвященных, он бы пленную тварь прикончил и глазом не моргнул. А я… я, как всегда, смалодушничал:

— И что ты прикажешь с ним делать?

— Прикончи! Будто мало ты нечисти всякой извел.

— Но он…

— Вот тебя бы на нити колдовской энергии насадили, ты бы тоже все рассказал.

— Я знаю, ты говоришь с кем-то… со своим… покровителем… Уговори его. Я стану твоим рабом… его рабом. Я… Я бедный… Я несчастный… Я никого не трогал, никого не убивал… Я беженец, так, кажется, вы их называете… Жертва войны…

— Сейчас ты станешь не только жертвой, но и героем войны… посмертно.

— Но, господин…

— Совсем недавно ты называл меня… — И тут я повторил ту самую непотребность, с которой начался наш диалог.

— Прости меня, господин… Я не разглядел истинную суть вещей… И пусть простит твой господин…

— Мы же не понимаем истинную суть вещей? Это только вам доступно…

— Я слепо ошибался, мой господин… Я навеки стану твоим рабом.

— Если учесть, что живут эти твари подольше моего, то обещание его по сути ничего не стоит, — заметил мой покемон.

— Экий ты циник… Лучше скажи мне, он врет?

— Нет. Как и большая часть его племени, это — трусливая, жалкая тварь.

— А ты смог бы придумать что-то, чтобы эта тварь…

— Все необходимое у тебя в кармане. «Пусть будет уголовник».

Вот ведь гнусная морковка! Он заранее все знал! Знал, что не смогу я прикончить пленного. Заранее все спланировал и молчал! Молчал до последнего! Ну ничего, первое, что я сделаю, вернувшись домой, — обрежу телевизионный кабель. А то, судя по цитатам, телевизора мой покемон пересмотрел.

— Тогот, ты… — В этот миг у меня и слов-то не нашлось, чтобы отразить всю глубину чувств к «любимому» демону.

— Ну, что ты, что ты… слова благодарности можешь оставить при себе… По четвергам не принимаю…

Заскрежетав от злобы зубами, я повернул назад, в торговый зал.

— Я заберу эту тварь с собой, только подгоните ее машину к дверям. Негоже простым людям видеть «таку каку», — а потом, заметив двух горе-охранников, все еще сидевших на полу у батареи, добавил: — А этих заприте на пару дней, потом отпустите.

— Я сам решу, как с ними поступить, — ответил Арсен Арамович таким тоном, что я понял: несчастных не ждет ничего хорошего.

— Вы продержите их в надежном месте пару дней, а потом отпустите, — зловещим голосом повторил я. Уж если я оставлял в живых «языка», то двух громил, которые до последнего момента не подозревали, на кого работают, тем более стоит пощадить.

После, опустившись на пол перед плененной тварью, я не спеша разложил перед собой колдовские принадлежности.

— Ну?

— Да согласен я, — подтвердил аморф, извиваясь на энергетических нитях.

И тогда я начал ритуал порабощения…

Глава 3. Год назад

Падайте лицами вниз, вниз!

Вам это право дано:

Пред Королем падайте ниц,

В слякоть и грязь — все равно!..

В. Высоцкий, «Королевское шествие»

Разбудил меня звонок. Вот чего я не люблю больше комментариев Тогота, так это хмурого утра. Вчерашние события — штурм общаги, дохнущие твари, пальба, взрыв зеркала, раны — все осталось во «вчера», словно дурной сон. На смену воспоминаниям пришли боль в суставах и затянувшихся ранах, желание выпить чего-нибудь покрепче и… ненависть к тому, кто столь усердно жал на дверной звонок.

— Кто там? — поинтересовался я у Тогота.

— Сюрпрайс.

— Ну ты и мерзавец…

С трудом переставляя ноги, я запахнул потуже махровый халат и, шлепая тапочками, добрался до входной двери. Даже не взглянув в глазок, я отодвинул ригели и распахнул дверь.

На пороге стоял один из боевиков Арсена Арамовича. Рядом с ним была девушка… нет, девочка. Уроженка Востока. В одной руке — дорожная сумка, в другой — металлический кейс.

Боевик сделал знак рукой, девочка шагнула через порог, и дверь закрылась.

На какое-то время я застыл, онемев. Все, о чем я «мечтал» в такое утро, так это о подобном визите.

Я хотел спать, все тело ломило от оздоровительных заклятий Тогота. Но на пороге моей квартиры стояла милая девочка. Стройные ножки в сапожках на высоких каблуках, черная пехора с волчьим воротником, огромные, чуть раскосые по-восточному глаза и грива кудрявых, черных как смоль волос. Только не сейчас… Ну, почему бы ей не появиться часа через три, а лучше вообще завтра… или послезавтра. Тогда я успел бы, как говорится, принять ванну, выпить чашечку кофе…

— И? — звук, вырвавшийся из моего горла, больше напоминал икание. В этот миг я больше всего нуждался… в бутылке пива. Вот оно — с пасение! Развернувшись, я, словно слепой, ощупью добрался до кухни. Бутылочка ледяного «Амстердама» — вот в чем смысл жизни. Сначала я приложил бутылку ко лбу. А потом, когда ощущение онемения расползлось по коже, сорвал пробку, подцепив крышечку о специальную открывалку в ручке холодильника. Нет, до чего же на Западе заботятся о людях!

Первые два глотка показались неимоверно горькими, а потом алкоголь, попав в желудок, сделал свое дело. Мне стало много легче. Вновь, приложив бутылку к голове, я отправился в прихожую. Девочка по-прежнему стояла на пороге — сумка на плече, кейс в руке. Лицо ее напоминало маску — кукольное личико с минимумом грима.

— Кто ты? — в этот раз я смог проговорить нечто членораздельное.

— Я?

— Тогот, что происходит?

— Судя по всему, твой приятель, уголовник, прислал оплату.

— Странный у него посыльный.

— Если я хоть немного разбираюсь в хачиках, то эта девочка — часть оплаты.

— Сам ты хачик, морковка недоделанная!

После этого мне ничего не оставалось, как вновь обратить внимание на гостью.

— Ты кто? — повторил я, переставив слова для пущей внушительности.

— Фатима. Можете называть меня Фатя. Арсен Арамович прислал меня и сказал, что теперь я в полном вашем распоряжении.

— И что это значит? — В это утро информация доходила до меня как до жирафа.

— Тебе подарили девушку, а ты к ней прикапываешься.

— Подарили? — переспросил я, скривившись.

— Да, вместе с кейсом, полным денег. Судя по всему, Мясник по достоинству оценил твои услуги.

В этот миг мне больше всего хотелось поинтересоваться: кто такой Мясник? Но, увы, ответ я знал, и Тогот знал, что я это знаю.

— И?

— И теперь эта красавица будет в полном твоем распоряжении.

— Вот только красавиц мне и не хватало. В шкафу живет чудовище, ко мне пришла красавица, да еще саблезубая морковка мельтешит под ногами, давая тупые советы…

Тогот тут же заткнулся. Он терпеть не мог, когда я его называл морковкой. Он знал, что так в Таиланде называют девушек, которые «обслуживают» иностранцев. И слово «морковка» было для него ругательным, а вот для меня — самым подходящим определением для Тогота в такое хмурое утро.

На какое-то время демон замолчал, и мне ничего не оставалось, как вновь обратить внимание на девушку… точнее, девочку.

— Ну проходи, — я не нашел ничего умнее, как махнуть рукой, приглашая девочку в свою комнату. В комнату Тогота ее пускать не следовало. Теперь там обитал не только Тогот, но и аморф — два урода на мою голову.

Девушка вошла, остановилась, протянула мне кейс. Металлический чемоданчик — ничего особенного.

Я машинально взял его, положил на стол, открыл. Внутри лежали пачки денег. Не так много… В рублях… Мясник мог бы быть пощедрее. Ну и черт с ним! Денег у меня хватало, не в них счастье. А вот поверх купюр в банковской упаковке лежал паспорт.

— Твои документы? — поинтересовался я у девочки, прихлебывая пиво.

— Да, — она по-прежнему стояла, опустив взгляд.

— И зачем он отправил тебя ко мне? Зачем мне твой паспорт?

— Я теперь принадлежу тебе.

— Нет, так не пойдет, — покачал я головой, все еще не в силах оторваться от «Амстердама».

— Арсен Арамович приказал мне…

— Да наср… мне на твоего Аре… — Нет, в этот час длинные имена и фразы мне удавались с трудом.

— Но он…

— Послушайте… Я не принадлежу к вашей диаспоре. Я нормальный человек двадцатого… ах да, двадцать первого века… Мне не нужны девочки…

— Я выполню любое ваше желание…

— Похоже, скоро ты станешь педофилом.

— Похоже, сегодня на обед у нас будет покемон в собственном соку.

— А вот за это ты ответишь. Сначала я заставлю тебя раз двести переписать какой-нибудь «короткий трактатик». Это тебя слегка взбодрит. Например, «Любовные зелья» фон Юнца. Там всего сто страниц. Тебе понравится. Потом…

И что самое обидное, Тогот мог выполнить свои угрозы, а судя по тону…

— Заткнись, б… пупырчатая! — заорал я.

Какое-то время Фатима молчала, а потом рухнула на колени и заплакала. Судя по всему, она приняла мой выкрик на свой счет.

— Только не отправляйте меня назад. Если я не приглянулась вам или… я все сделаю, что вы только попросите… Буду готовить, шить, убирать… Ем я совсем мало, мне ничего не нужно… Только не отправляйте меня обратно… Они убьют меня… если я не смогу вам угодить…

Вот это фишка! Средневековье какое-то… Нет, я понял бы, если бы подобное выкинул кто-нибудь из другого мира. Но в нашей реальности, в наше время!..

Девочка, стоящая на коленях перед моим столом в то время, когда первая бутылка «Амстердама» еще не прижилась… Господи! Больше всего в этот миг я хотел, чтобы не было никакой Фатимы… не сегодня. Ну дайте человеку поспать! Две-три бутылочки «Амстердама» сделают из меня нормального человека. Не хочу я поутру напрягаться, принимать плату от бандитов, знакомиться с какими-то девочками, а тем более решать проблемы. Я мечтал нырнуть в койку и уснуть. А потом, проснувшись, вновь принять пива и вернуться в царство Морфея. И пусть заживают мои раны, пусть мое тело набирается сил, а пока…

Фатима по-прежнему стояла на коленях у стола.

— Тогот, сделай из аморфа что-нибудь приемлемое… Разберись! Ты видишь, я не в силах…

И тогда Тогот сделал единственное, что он мог придумать, а с фантазией у него, надо сказать, всегда было плохо. Он материализовался прямо на столе. Уселся на краю столешницы, нога за ногу. И что самое ужасное, я отлично знал, что последует за этим…

Вот за такие фокусы я его особо ненавидел. У Фатимы при виде моего покемона глаза полезли на лоб, а я откинулся на спинку стула, приложился к бутылке и только тут обнаружил, что она пуста. Поднял взгляд. Аморф стоял рядом, протягивая мне следующую бутылочку «Амстердама». Краем глаза я заметил, как девушка, уставившаяся на Тогота, на мгновение покосилась на аморфа. Вот тут-то ей и снесло чердак. Уж насколько ужасно выглядел Тогот, аморф его намного перещеголял.

В итоге Фатима со вздохом повалилась на пол, лишившись чувств, а я взял из щупальца аморфа открытую запотевшую бутылочку и приложился к живительной влаге. И, смею вас заверить, в этот миг мне было глубоко наср… на Фатиму, Мясника, его деньги и всех аморфов, вместе взятых. Я хотел лишь одного — еще один глоток пива.

* * *

Как всегда, Тогот оказался прав, и аморф пришелся мне ко двору. После того, как я заставил его произнести формулу повиновения, он сник. А когда я снял защитные чары, он бесформенной массой сполз на пол, разметав в разные стороны щупальца и клешни.

Бандиты все еще стояли, раскрыв рты, так что мне пришлось напомнить им про машину. И когда один из них, отведя взгляд от моего пленника, отправился за авто, я вновь обратился к аморфу без всяких там штучек-дрючек:

— Давай-ка, соберись! — в этот раз я заговорил на русском. — И прими какой-нибудь нормальный облик, а то всех прохожих распугаешь.

— Но я… я так устал…

— Это ты расскажи кому-нибудь другому.

— Но…

— Я приказал, ты обязан исполнить! — Мне пришлось чуть повысить голос. Кажется, до этой твари до сих пор не дошло, что он стал моим рабом.

— Но…

— Я… — однако договорить я не успел. Аморф начал превращаться. Зашевелившись, его щупальца начали втягиваться в тело, а то, в свою очередь, начало вновь обретать человеческие очертания. — Только никаких красоток, — приказал я, заметив, как начали округляться бедра. — Квазимодо — персонаж вполне подходящий.

— Квазимо?..

— Или Игорь — безумный слуга безумного ученого.

Тварь застыла. Она задумалась, словно никак не могла понять, чего я от нее хочу.

— Горбатый, максимально уродливый карлик, — пояснил я. — И поспеши, я не собираюсь ждать целую вечность.

Тварь подчинилась.

— Могу ли я спросить, мой господин? — что-что, а голос твари, по-моему, соответствовал ее новому образу. Я кивнул. — Могу ли я, находясь в одиночестве, принимать свой естественный облик?

— Щупальца, шипы и прочее?

— Да.

Я только махнул рукой…

…И только теперь, сидя за столом и наблюдая, как аморф укладывает в постель — прошу заметить, мою постель, которая в этот миг мне была крайне необходима, — лишившуюся чувств девушку, я понял, насколько был неправ, давая такое разрешение. Тем более что одиночество аморф понимал весьма специфически. Порой мне даже начинало казаться, что он и Тогот нашли общий язык и теперь решили окончательно извести меня.

— И что прикажете мне со всем этим делать? — спросил я, разглядывая девушку, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Радоваться. В твоем доме вновь появилась женщина.

Меня передернуло.

— Разрешит ли хозяин задать вопрос? — голос аморфа звучал слащаво. Я сразу почувствовал какой-то подвох. Вновь в мою душу закралось подозрение, что Тогот поддерживает с аморфом, как и со мной, ментальную связь и специально подначивает его. — Могу ли я оставаться в этом облике?..

— Ты у меня будешь самым мерзким горбуном за историю человечества, а ты…

В дверь вновь позвонили.

Я чуть пивом не подавился.

— У нас что сегодня? День свиданий?

— К тебе Посвященный.

— Посвященный?

Вновь зазвенел звонок. Нужно было быстро что-то придумать. Единственное, что пришло мне в голову, чтобы затянуть паузу, так этой перейти на ментальную речь.

— Посвященный?

— Да, один из твоих старых знакомцев, — тут же отозвался Тогот, все еще восседавший на краю стола.

— С каких это пор я стал водить знакомства с Посвященными? Они служат Древним богам, идут тропами Искусства, но их пути…

— Да, пути их иные, но ты пересекался с этим человеком.

Тут же передо мной встало лицо пожилого мастера, изготавливающего колдовские амулеты и выручившего меня как-то раз. Не безвозмездно, естественно.

— И что мне делать?

— Открой, послушай, что ему надо.

— А если…

— Никаких если. Древние всегда уважали основы мироустройства. Иди, открой дверь, а то нехорошо получается.

Звонок вновь звякнул, но в этот раз как-то надрывно — звук оборвался наполовину, а потом я услышал, как со скрипом отодвигаются ригели.

— Тогот!

— А что я могу? Это колдун. Я с ним биться не буду. К тому же явился он не за этим.

Через мгновение кто-то постучал в дверь комнаты, а потом на пороге появился колдун. Да, без сомнения, я уже видел его. Простое лицо с чуть вздернутым носом, бездонные серые глаза, грива немытых светлых волос, клочковатая борода, которая, судя по виду, никогда не знала ни расчески, ни ножниц. Однако под этой бородой виднелась малиновая бабочка с бриллиантовой заколкой тысяч на сто евро. А костюм, в который был упакован мой гость, сверкал снежной белизной. Трость — мечта стиляг, ботинки белой кожи…

Какое-то время гость безмолвно стоял на пороге, созерцая нашу развеселую компанию: меня в халате и с бутылкой пива, Тогота, аморфа и восточную красавицу, без чувств лежащую на моем (моем!) диване. Потом, прочистив горло, колдун заговорил, и голос его оказался удивительно мелодичным. Он, наверное, если бы захотел, смог бы петь на оперной сцене. Хотя у колдуна и должен быть такой голос, иначе как он сможет произнести все эти заковыристые словечки языка Искусства.

— Я вижу, вся компания в сборе, — начал незваный гость, ничуть не удивленный видом Тогота и аморфа, еще не успевшего принять человеческий облик. — Что ж, так даже лучше. Не придется повторять Послание несколько раз.

— Что за Послание? — сразу насторожился я.

— Послание моих хозяев.

— Древних богов?

— Можно сказать и так.

— Но мы не имеем к ним никакого отношения. Мы не присягали…

Незваный гость равнодушно махнул рукой.

— Можете называть меня Викториан.

— И все же, что…

— Ничего особенно не происходит. Я должен извиниться за столь бесцеремонное вторжение, но мне велели передать вам Послание.

Конец ознакомительного фрагмента.