СУПЕРКЛЕТКА: НАЧАЛО

Александр Липпиус (2024)

Молодые ученые ведут научные разработки в области человеческой клетки и делают важное научное открытие. Оно позволяет создать технологию лечения тяжелого заболевания в области спинного мозга. На этом прикладном открытии они начинают зарабатывать деньги. Мафия понимает, что в мире очень много богатых и больных людей, на которых можно зарабатывать огромные деньги, поэтому пытается получить секрет изобретения. Эта книга не фантастика или фантастика ближайшего будущего. Потому что эти исследования ведутся в лабораториях мира и, как представляется, приближаются к своему завершению.

6

Через несколько дней Давид договорился о встрече с дядей. Договариваясь о встрече, Белогоров по рекомендации Дыбова выбрал удобное место, которое располагалось недалеко от дома родственника Давида. При выборе места важно было не столько ближе к дому главного действующего лица, сколько подальше от института, который оказывал негативное влияние на саму атмосферу встречи.

В кафе было мало народа, и оно удачно было выбрано Дыбовым, который специально в один из вечеров приезжал посмотреть, чтобы не было очень шумно. Белогоров занял столик в самом углу и сел так. Чтобы хорошо просматривать всех входящих. Он ждал человека пожилого возраста с видом научного руководителя. В назначенное время в кафе вошел мужчина 60 лет, который с порога начал крутить головой, явно ожидая кого-то увидеть. «Это точно он», — сказал себе Белогорови поднялся, чтобы встретить важного гостя.

— Яков Михайлович, здравствуйте, — подчеркнуто вежливо сказал Белогоров. — Это я вам звонил. Можете звать меня Антон. Прошу Вас, я здесь занял столик.

Мужчина в ответ сказал приличествующие моменту слова и сел на предложенное место. Начальника отдела научного института звали Коренфельд Яков Михайлович. Почти всю жизнь ему удалось проработать в этом институте, в котором он состарился и из которого, несмотря на пенсионный возраст, его никто увольнять не хотел. Молодые у науку не шли, а те, что заходили, приходили совсем не на долго. Поэтому он спокойно работал и даже успешно руководил отделом.

— Давид попросил встретиться с Вами, сказав, что Вы ученый. Чем занимаетесь, молодой человек?

— Мы занимаемся практически тем же, чем и ваш институт, — ответил Белогоров.

— Ну тогда мы коллеги, и нас ждет большой разговор, — оживился Коренфельд, не ожидавший, несмотря на предупреждение Давида, увидеть перед собой молодого ученого, работающего в той же области знаний.

— Если Вы разрешите, то я перейду сразу к делу, — сказал Белогоров и быстро стал излагать суть вопроса. — Меня интересует ген роста. Это предмет нашего разговора.

— Такого гена не существует. Есть геном человека, содержащий более тридцати тысяч генов, — сказал Коренфельд.

— До 25 тысяч, — поспешил уточнить Белогоров, давая понять собеседнику свой уровень знания в этом вопросе. — Под геном роста я понимаю такую последовательность 3 миллиардов нуклеотидов, содержащихся в гаплоидном человеческом геноме, которая дает рост клетки.

— На что направлены Ваши исследования?

— Мы хотим найти генетический код роста клетки спинного мозга, — как можно спокойнее сказал Белогоров. — Надо решить эту научную задачу и дать возможность сотням тысяч инвалидов колясочников встать и продолжить полноценную жизнь.

— Это очень важная во всех отношениях государственная задача, — с некоторой досадой сказал Коренфельд. — Мы все ищем, ищем научные истины. А что вы от меня хотите?

— Дайте мне посмотреть последние разработки вашего института по ДНК.

— Ну это невозможно. Это закрытая тематика. Если бы Вы были иностранным специалистом, то я бы вынужден вести разговор с вами в стенах нашего института с разрешения руководства. Таковы инструкции, и я не могу их нарушать. Прошу меня понять правильно.

— Мы вам хорошо заплатим. Не хочу показаться циничным, что в России сейчас все продается, — развел руками Белогоров, начиная понимать, что за одним не очень удачным ходом в разговоре он начинает делать другой еще мене правильный. — Назовите, сколько будет стоить ознакомление с результатами последних исследований.

«Боится дать. Мне не надо было торопиться и сразу говорить, чтобы дал посмотреть, — мысленно ругал себя Белогоров. — Конечно, никто ничего не даст».

— Я понимаю, мой родственник Давид у вас работает, но мне 60 лет, и я не хочу под конец своей жизни иметь неприятности.

— Вы меня неправильно поняли. Еще раз прошу извинить, — сказал Белогоров. — Я не пытаюсь получить государственные секреты. Я предлагаю реализовать некоторую модель государственно-частного партнерства. Ответьте мне на вопрос, кто сейчас в мире лидирует в изучении гаплоидного человеческого генома?

— Конечно, США! — неожиданно оживился Коренфельд.

Было видно, как при упоминании США собеседник словно расцвел.

— Разрешите спросить, почему вы сказали слово «конечно»?

— Потому что, молодой человек, — назидательно сказал Коренфельд, — Это государство лидирует во всем.

— А Китай?

— И китайцы, — уже безо всякого энтузиазма в голосе сказал Коренфельд, — но у них нет серьезных публикаций по этим разработкам. Эти хитрые китайцы всюду лезут, а сами все прячут. Тогда бы не лезли. Но ведь лезут и к нам.

— А вы, Яков Михайлович, не задумывались над тем, почему США являются лидером?

— Они во всем лидеры. Здесь сложно что-то добавить.

— Потому что у них наряду с государственными институтами, работают частные центры, различные исследовательские лаборатории, университеты. И они тоже частные. И это дает толчки научной мысли. Не хочу Вас оскорбить, но сидеть в государственной конторе и вести плановые исследования это замедляет научную мысль. Поэтому я готов сделать решительный шаг.

Белогоров достал из портфеля папку с документами и передадал их собеседнику.

— Что это?

— Это результаты наших исследований по ДНК, — ответил Белогоров и внимательно посмотрел на Коренфельда, надеясь на его лице увидеть сияющую улыбку. Вместо этого он увидел совершенно не заинтересованный взгляд человека, которому новая научная мысль если не мешает, то и не нужна.

— Что я должен делать?

— Я прошу вас изучить наши материалы и высказать свое мнение, сказал Белогоров. — И я был бы вам очень признателен, если бы вы показали мне ваши последние разработки. И сразу скажу: не надо официально показывать это в институте.

— Почему, что вас беспокоит?

— На официальный обмен информацией мы не пойдем. У нас нет подобной практики. В результате нас начнут проверять, засветимся, и итогом станет закрытие нашей лаборатории. А я столько сил и денег вложил в исследования, поэтому не имею права все потерять. Еще раз прошу Вас понять, что мы с Вами делаем большое и общее дело, и ради сотен тысяч несчастных людей, прикованных к инвалидным коляскам, надо сделать решительный шаг, а не оглядываться на запретительные инструкции, написанные чиновниками, которым на все наплевать.

— Хорошо, я посмотрю. Но наши разработки пока не обещаю, — сказал Коренфельд, допивая чай.