Иван Затевахин и другие…

Александр Махнев (2024)

Итак, Иван Затевахин! Образ героя книги собирательный, истории взяты из жизни. Прочтя, вы в этом убедитесь. Что можно сказать о Затевахине? Простой русский мужичок. Лет ему под сорок, руки золотые, работает автослесарем, клиенты уважают Ивана Сергеевича, в очередь к нему стоят. Фамилия мужичка как и биография — авторская придумка. Фамилия не часто встречающаяся, Ивановых на Руси значительно больше, чем Затевахиных. Однако среди однофамильцев Ивана есть известные люди. Семья Ивана: Жена, Маринка, человек заботливый, сговорчивый, порой ворчит, но по делу. Тесть, тёща, сынок, это те люди, что живут в доме Затевахиных. Живут мирно, любят и помогают друг другу. Где живут Затевахины? Секрет невелик. В России, в одном из русских городов, от столицы недалеко. У Ивана хороший дом — отца наследство, жильё комфортное, зимой тёплое, летом тень от деревьев держит прохладу. Газ, свет, вода, машина, гараж, подвал с закрутками — всё есть. Одним словом, всё как у людей.

ОДИННАДЦАТЬ КРАСАВЦЕВ…

/рассказ/

Иван не понимал, радоваться или плакать.

То, чего, казалось, никогда не могло произойти, случилось — их абсолютно беспородная псина по кличке Маня, забрюхатела. Аппетит пропал, шерстка полезла с брюшка, соски порозовели, пузико округлилось. Манюня стала спокойной как удав, даже соседи удивились: «Что с Маней, никак заболела?» И всё случилось внезапно, будто бы «вдруг». Ещё вчера их собака носилась по двору, непрерывно гавкала и по поводу, а чаще без повода, дескать, вот я, а нынче сидит в будке и глазками крутит, вроде виноватой себя чувствует. Ваня внимательно обследовал собаку: всё в норме, нос холодный, язык влажный, и под хвост залез — здорова собака. Но вот по брюшку и соскам понял — забрюхатела.

И кто же тот герой, что на сучку Маню позарился? Собака неказиста: морда таксы, телом в овчарку, шерсть баранья, видно не одно собачье поколение двортерьеров трудилось над породой. Взял её Затевахин щенком: псина нужна, чтобы двор защищать. Щенок был симпатичным, а вымахал в большую непонятной породы собаку. Но трудилась Маня исправно, соседи знали, если что, могла хулигану и штаны порвать. К обличью сучки домашние привыкли, подумаешь, дворняга, зато исправно лает и своих любит.

И вот их Манюня затяжелела.

С некой надеждой на ошибку Ваня привёл в дом соседа, тот в молодости ветеринаром работал. Как водиться накрыл поляну: сало, лук, картошка и самогон. Корней Степанович, увидев стол, категорически замахал руками, дескать, как можно, собака за версту чует алкоголь. Одел некогда бывший белым халат и, поправив очки, направился к собаке. Маня по халату определила что перед ней доктор, она таких каждый год к осень видела, кололи в холку что-то неприятное. Для порядка попыталась порычать, однако опытным рукам Степаныча поверила и дала себя пощупать. Через пять минут Корней Степанович с рюмкой в руках рассказывал Ивану.

— Визуализировать симптомы развития и мониторить положение плодов я не могу, но примерно понятно, что между вязкой и овуляцией… это при жизнеспособности спермы партнёра… Одним словом путём пальпации ясно…

Иван занервничал.

— Степаныч, ты русским языком скажи, собака жить будет?

Корней Степанович махнул рюмку и рассмеялся.

— А кто тебе сказал, что она помирает. Она скоро ощениться, и щенков с десяток будет, не меньше. Ну, давай, за твоё и собакино здоровье.

Отправив соседа домой, Иван вышел во двор и, в ожидании супружницы присел рядышком с Маней. В шесть вечера пришла Маринка. Иван, поглаживая узкую мордочку псины, растерянно сообщил жене.

— Что, мать, скоро пополнение в доме будет. Манюня наша затяжелела.

Явно уставшая после работы жена не сразу и поняла, о чём Ваня рассказывает. Она присела рядышком. Маня уткнулась ей в колени.

— Ты о чём, Иван?

— О чём, о чём. Сучка наша скоро ощениться, а ты и не знаешь. Вот я и спрашиваю, плакать или радоваться?

Марина с удивлением посмотрела на Маню. Та преданно уставилась в глаза хозяйки.

— Так ты щенят скоро принесёшь?

Псина тихонько ткнулась мордой в ноги Маришки.

— Вань, а чей кобель нахулиганил, а главное когда это случилось? Забор, вон какой, как его перелезть?

Она, прищурившись, с подозрением посмотрела на Ивана.

— А может это ты решил породу подправить? Привел тихонько жениха и теперь оправдываешься, а?

— Уж ты скажешь! Да я…

— Ладно, Ваня, я пошутила. Родит, значит родит. Надо теперь думать, куда их пристроить. Небось штук пять принесёт.

Иван ухмыльнулся.

— Каких пять, Корней Степанович пощупал, не меньше десятка будет. Вот так!

…

Ощенилась Маня спустя десять дней. Рожала ночью, хозяева мирно почивали.

Утром, выйдя во двор и не увидев собаки, Иван понял — есть щенячье потомство. Он к будке, будка просторная, сам мастерил, утеплил, а к родам застелил старыми одеялами и ватной курткой. Щенят сразу и не увидел, но по мученически-тоскливым Маниным глазам, понял, там они, у мамкиного брюшка, присосались и чмокают.

Родила Маня одиннадцать щенков.

Одиннадцать красавцев!

И к доктору ходить не надо: щенки здоровенькие, как карандашики — один к одному, окрас чёрный, мордочка уж точно не таксы.

Вышла во двор Марина. А Иван по пояс в будке лежит.

— Вань, ну что там?

Иван медленно выполз из Манькиного логова.

— Красавцы! Просто красавцы. Вот это был кобель! В посёлке такого отродясь не видывал. У щенят шерстка чёрная, лоснится, лапки тяжёлые, крепкие. Глазки пока закрыты. Да! Это мать, порода, это не двортерьеры.

— Прямо уж и порода?

— А то!

Скоро действительно стало понятно — щенки породистые. Вроде по науке у беспородной сучки не могут щенки быть породистыми. Но то по науке, в жизни порой по-другому случается.

На чудо в вольере любовались все: соседи, родня, слухи по посёлку ползли, и незнакомые люди приходили посмотреть молодняк. И охали и ахали, и не верили. А как не верить: вот Маня, а вот щенки, активно сосущие мамкины соски.

Среди зевак был сын свата Ивана, Сергей. Сергея за пристрастие к компьютеру отец звал не иначе как Хакер. И вот Серёга предложил Ивану помощь в реализации щенячьего стада.

— Дядь Ваня, вы продавать щенков будите или как?

— Да ты что, продавать, кто же их купит?

Серёга хитро улыбнулся, подмигнул Ивану и говорит.

— Таких щенков только на продажу, не иначе. Я вам через час всё выложу и породу, и стоимость щенка.

Через час Хакер действительно назвал породу и примерную стоимость. Услыхав цифры Иван рукавом закрыл Серёжкин рот.

— Тихо ты! Шёпотом давай.

— Дядя Ваня. Я сфоткал щенков и сравнил с интернетовскими фотографиями. У вас щенки черного ретривера. Можно конечно и посомневаться, в щенячьем возрасте что-то можно и попутать. Продавайте как ретривера и не меньше чем тридцать тысяч за одного.

Иван почесал затылок.

— А морду не набьют?

Серёга рассмеялся.

— Вы что, ворованное продаёте? Это же ваши щенки. Человек не желает брать — на здоровье, не бери. А захочет купить, сам деньги отдаст. Да, родословной нет, ну и что? При продаже вы Маньку только не светите, и всё будет хоккей. Если желаете, я с объявлением помогу. Причём бесплатно. А, дядя Ваня?

С женой Иван советоваться не стал. Женщина — что она понимает в коммерции. И решил собачий бизнес провернуть с Серёгой. Обсудили текст объявления, цену Иван указал «божескую» — двадцать пять тысяч рублей, Серёга дал объявление в интернете на нескольких сайтах.

Через день посыпались звонки. Вопросов масса. Конечно на самые простые: когда родились щенки, кто папа с мамой, он отвечал, но когда пошли профессиональные: чем кормить, заводчик ли он, где и когда прививать щенков, Иван или молчал или отделывался фразой: «Приезжайте, смотрите, понравится, забирайте. А нет, до свидания».

Первого щенка забрала дама, та не спрашивала заводчик ли он, просто посюсюкала, язычком поцокала: «Это же надо, какие красивые! А можно я выберу?»

Иван привёз на встречу с женщиной пятерых красавцев.

— Да на здоровье.

Потом приехал, как оказалось, оптовик. Тот сразу срубил цену.

— Уважаемый, ты продаешь кота в мешке, ещё неизвестно, что из них вырастет. По десятке за экземпляр я бы взял.

На встрече присутствовал и Сергей, он Ивану и кивал, и подмигивал и руками махал, дескать, соглашайся. Но Иван уперся — двадцать пять и всё тут.

Покупатель развернулся.

— Дурак ты, батенька, не иначе.

То, что он дурак, Иван понял, как только покупатель перешагнул порог дома.

— Постой! Ладно, я согласен.

— Согласен? Тогда по восемь за штуку.

С пеной у рта Иван защищал свои десять тысяч, но отвоевал только девять. Ударили по рукам и разошлись. Покупатель собрал щенков в большую собачью переноску и уехал, а Иван, пока не было супруги, подсчитал деньги, выручка была сто пятнадцать тысяч рублей. Пятёрку отдал Серёге, а остатки спрятал в заначку — на машину будет.

От жены, однако, спрятать деньги не получилось. Кто уж настучал ей о сделке, то ли Серёга, то ли его отец, а может Манька тявкнула Маринке что-то на ухо, неизвестно. Но выложить заначку пришлось полностью — все шестьдесят тысяч. Да, шестьдесят, сорок он защитить успел, а Маринка и не пытала его больше. Знала если что и заныкал муж, то уж точно не на пьянку, не пьёт её Иван, завязал.

Спустя полгода, когда у Маньки снова начались сучьи дела, Ивана одолела бессонница. Калитку и ворота он оставлял открытыми, свет во дворе не выключал, по десятку раз за ночь на цыпочках, чтобы не разбудить Маришку ходил к окну, всё высматривал черного красавца ретривера.

И всё-таки проворонил.

Манька вновь потяжелела.

От кого, когда, может ветер что занёс, неясно. И Корней Степанович подсказать ничего не мог. И наливал ему Иван и уговаривал. Ветеран ветеринарной службы молчал. А что он мог сказать?

И вот Манька ощенилась.

Хозяин вновь этого не видел. Спал, усталость свалила. А поутру, услышав щенячий шелест и сюсюканье, с волнением и надеждой влез в будку…

Точно! Есть щенки!

Одиннадцать красавцев!

Здоровенькие, как карандашики один к одному, окрас пёстрый, мордочки как у таксы и шерстка вьющаяся, точно баранья…