Казачьи байки

Александр Мецгер

В этой книге собраны казачьи байки, небылицы, истории, рассказанные автору его бабушкой.

ЗНАХАРКА

В каждой станице, как повелось, всегда находятся люди, берущиеся из разных соображений за лечение. Обычно это безобидные бабули, лечащие травами да молитвами. Все их, конечно, знают и по всякому поводу бегут к ним. В народе их прозвали знахарками, и вот об одной из таких «знахарок» я вам хочу рассказать.

В молодости, говорят, никто за ней вроде бы ничего сверхъестественного и не замечал, а вот к старости как свихнулась баба. Стала ночами бродить по кладбищу, готовить разные снадобья, наговоры всякие изучать, и пошел слух о ней как о целительнице. Бабы к ней толпой потянулись: одна просит, чтоб мужика от водки отвадила, другая — чтоб мужика приворожила, а третья — болячки свои давние полечить решила, а вдруг да поможет. Никому не отказывала знахарка, хотя за глаза называли ее колдовкой. Денег она не брала, говорила, что Богу не угодно, а вот от натуры не отказывалась. С кого поросенка возьмет, с кого мешочек муки или картошки, не брезговала и вещами. В общем, зажила баба, но что-то все стали замечать, что лечить у нее не очень получается, а вот кому жизнь испортить али несчастья на двор навести — так это с ходу.

Прослышал как-то Степан из соседнего хутора про эту колдовку, у него как раз свинья заболела. Резать жалко, вроде и мала еще, а чем лечить — не знает. Поехал к бабке, а та и рада — шутка разве, из другого хутора навестил, вот, значит, о ней какая слава идет. Приехала она к Степану и давай «нечисть» со двора выгонять. «Это тебе пороблено на смерть», — говорит Степану, а сама руками водит, плюется. Полезла на погреб, а там окорок висит, сало да всякие соленья. «Отдай окорок скорей мне, — с ужасом в голосе прокричала знахарка, — в нем нечистая сила сидит». Степан послушно взвалил окорок на спину и понес к бричке. Потом мешок картошки. Из погреба пошла бабка в хату и давай вещи щупать: «Выноси скорей подушку, — кричит, — кофту вон ту!»

Наконец, не выдержав очередного приказа спалить единственную перину, он спросил: «А когда же порося лечить будем?» А поросенок тем временем уже визжит, заливается, будто режут его.

Осмотрев сатанинское добро, что было сложено на бричке, старуха разрешила Степану отвести ее к поросенку. Дело шло к вечеру. Взглянув на додыхающее животное, велела она Степану зажечь по углам катуха четыре свечи, а сама стала переливать воду из одного стакана в другой, что-то бормоча. Когда свечи догорели, поросенок затих.

— Ну вот и все, — вздохнула колдовка.

— Конечно, все, — сказал Степан, толкнув сапогом дохлого поросенка. — Что же ты, старая, сразу не сказала, чтоб дорезал? — возмущенно произнес он.

— Благодари Бога, что сдох поросенок, а не ты, — зло процедила баба. — На тебе смерть была, а я перевела ее на порося. Вот ведь люди неблагодарные.

Степан не унимается:

— Если бы не ты, так хоть мясо было бы, а теперь что, закапывать?

— Не ори, дам я тебе порося, ты только помалкивай, — пригрозила колдовка.

— Да что порося, а корма сколько я перевел за семь месяцев, что держал его, — злится Степан.

— Дам я мешок зерна, только молчи, — процедила целительница и пошла к бричке.

Когда Степан забирал у старой ведьмы поросенка и зерно, на прощание она ему сказала: «Если не хочешь, чтоб порчу на тебя навела, помалкивай».

Так, может, никто об этом случае и не узнал бы, если бы по пьянке Степан не проболтался. Говорят, что он и по сей день живой и здоровый, значит, не подействовала угроза на Степана.

А вот в другом случае вышло все наоборот. Уж и не знаю, то ли от водки, то ли еще от чего, но помер у одной молодицы муж. Вдова, как полагается, погоревала немного и стала поглядывать на других мужиков. Баба — кровь с молоком, ходит по хутору, глазами стреляет — как тут не обратить внимания! Ну мужики и стали подъезжать к ней, разговоры пошли. Один мужик так совсем свихнулся, прохода не дает. Вдовица-то знала, что у него жена хуже пилы, мужика готова со свету свести, не потому, что он уж был такой плохой, просто характер у нее стервозный. Сама из себя как жердь усохшая, видно поэтому и злая такая, готовая по любому пустяку с кем угодно ругаться. И вот, прослышав, что ее мужик за той молодицей увивается, решила извести вдову. Пошла она к той колдовке и просит, чтоб помогла. Принесла ей, чтоб задобрить, и курочку, и маслица, и яичек. Что и как делала знахарка, не знаю, но не прошло и трех дней, как все стали замечать: вдовица на глазах тает, словно свеча. Глаза запали, ноги еле волочит. Со стороны посмотреть — бабка столетняя идет. И не болит вроде ничего, и в то же время любому понятно, долго не проживет. Бабы при виде ее крестятся, жалеют, а что делать — не знают. Одни советуют иголки жарить, другие — святой водой умываться да пить. Тогда одна баба, никому ни слова не говоря, сама на подводу села и куда-то поехала. На следующий день привезла старичка. Маленький такой, бородатый и весь белый как лунь. Маленькийто маленький, а вот как глянет — мороз по коже идет. Посмотрел он на вдовицу и покачал головой: «Если бы, голубушка, привезли меня на день позже, никто бы тебе уже не помог, отпели тебя в церкви». Попросил показать, где живет колдовка. Подошел к хате злой бабы и широко троекратно перекрестил ее. А знахарку или предупредил кто, или она почувствовала, но ждала уже его прихода. Бегает по двору, какие-то знаки руками в воздухе делает, плюется, но, после того как старец заговорил, как-то вся сжалась.

Три дня ведьму крутило и корежило, но не подействовало на нее предупреждение. Говорят, что и по сей день занимается она черными делами.

А молодица после отъезда старичка начала поправляться, и через несколько дней никто бы и не поверил, что когда-то болела.

Вот еще такую историю рассказала мне бабушка Катя. Да, возможно, вы и сами ее знали, ведь в каждой станице, в селе живут такие «знахарки» и происходят подобные истории. Что до меня, то я всякую нечистую силу стороной обхожу и вам советую.