Гибель Хагена

Александр Михалин

Историческое, легендарное фэнтези, основанное на истории о золоте Нибелунгов, об убийстве Сигурта, о гибели бургундской королевской семьи, о преступлениях и рыцарстве.В центре повествования – граф Хаген фон Тронье, тот самый, который убил принца Сигурта, овладел золотом Нибелунгов и утопил его в Рейне. Как и почему Хаген это сделал, как он погиб – вот о чем этот роман. Но не только.Легенда иногда надёжней реальной истории.

© Александр Михалин, 2023

ISBN 978-5-0053-0546-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Эта история была рассказана множество множеств раз. История о смертях, предательствах, убийствах и, конечно же, о золоте Нибелунгов. Постепенно эта история стала сказкой. Но её, эту историю, можно и нужно рассказывать и не как сказку. Так она и будет рассказанна здесь.

Да, события, похожие на сказку, случаются не только в волшебных странах, где живут и действуют, творят добро и зло, драконы, гномы, тролли и эльфы. Такие события совершились в Западной Европе, знакомой и известной вдоль и поперёк, совершились и стали легендой. Всё же легендой, а не сказкой. Сначала — историей, а потом — легендой.

Действующие лица

Их краткое жизнеописание до событий нижеследующего повествования,

приведены по порядку их появления или упоминания в повествовании.

Примечание. А можно и перейти сразу к действию, не знакомясь предварительно с действующими лицами. В любом случае надо иметь ввиду, что некоторые из действующих лиц появляются лишь в самом финале действия.

Хаген Фон Тронье. Бургундский рыцарь и граф, наследственный владелец лена Тронье. Выводит свой род от Аустри, одного из вождей тёмных альвов, который по тысячемильным подземным ходам ушёл на запад из-под разрушаемой данайцами Трои. В рейнских пещерах и подземельях Аустри основал новую подземную Трою, которая после долгих веков проросла на поверхности, на берегу реки Рейн славным городом Тронье. Со временем стало владенье Тронье частью славного королевства Бургундия, а его наследственные владетели стали вельможами этого королевства.

По женской линии Хаген пребывал в родстве с бургундской королевской семьёй. Деды Хагена и короля бургундов Гюнтера в один год женились на родных сёстрах — девицах из знатного франкского рода Арнульфингов. Что породнило их с франкскими королями. Основатель рода, Святой Арнульф, в молодости был удачливым воином, знатным бароном, в зрелых годах стал епископом города Меца, возвёл на престол первого короля всех франков Хлотаря, женил его на своей дочери, под старость ушёл в пустынь, стал отшельником, был признан церковью святым и неожиданно оказался небесным покровителем пивоваров.

Отцом Хагена был маркграф Тронье Альдриан. За годы его правления в Тронье королевство бургундов существенно округлилось и приросло новыми землями. Владенье Тронье перестало быть пограничным маркграфством. Альдриан иногда говаривал старшему сыну и наследнику Хагену: «Мы, владетели Тронье, происходим от одного из четырёх вождей тёмных альвов, тех самых, которые избрали и короновали короля альвов Винланда, тех самых, которые верно служили своему королю. Нынешние короли бургундов ведут свой род от Винланда. Мы, графы бургундов, коронуем своих королей и верно служим им. Таково наше предопределение, освящённое столетиями и тысячелетиями. Помни об этом, сын.»

Матерью Хагена была Ута, сестра мажордома бургундского королевства Румольта. Происходила она из древнего бургундского рода, выводившего своё происхождение от другого вождя тёмных альвов — Ностри.

Говорят, что текла в жилах всех знатных бургундских родов частью и римская кровь. Если и так, то эта римская кровь была сильно, сильно разбавлена.

Воспитывался Хаген так, как полагалось, «по-римски»: латынь, греческий, воинское искусство. Воинское искусство преобладало. Но захаживал Хаген частенько в неплохую библиотеку замка Тронье, читал, раздумывал о прочитанном, откладывал кое-что в запасниках своих мыслей.

В шестнадцать лет Хагена в числе прочих знатных юных бургундов и бургундок отдали королю гуннов Ругиле в заложники. Тогдашний король бургундов Гибих отдал заложников после изнурительной войны с гуннами. Никому больше не хотелось воевать, все устали от войны, и бургунды, и гунны, а потому обмен заложниками был естественным дипломатическим ходом.

Юный Хаген прибыл в Вену уже сформировавшимся рыцарем и воином-бойцом с очень неплохим набором боевых умений, навыков и приёмов. Он даже успел побывать в сражениях. В пёстром гуннском воинстве Хаген перенял немало воинских приёмов и ухваток от самих гуннов, от многочисленных разноплеменных наемников, союзников, заложников и выработал со временем свой особый боевой стиль, стиль весьма эффективный, которому впоследствии усиленно учил своего племянника Вольферта.

Воинское умение было где применить и отточить в совершенстве. Едва Хаген оказался в гуннской Вене, как скончался гуннский король Ругила. Королями-соправителями стали племяники Ругилы — Аттила и Бледа. В скором времени меж соправителями произошла короткая, но жаркая схватка за единоличную власть: Бледа погиб, единым королём гуннов стал Аттила. Хаген в междоусобице мог бы оставаться в стороне, но не утерпел и принял сторону Аттилы. И не прогадал. Тогда-то юный Хаген убил первых своих противников в схватках один на один, он всегда побеждал, чем очень гордился. К слову, Хаген участвовал в той охоте на кабана, в которой Бледа якобы случайно погиб. Позже под рукой короля Аттилы ходил Хаген в боевые походы и набеги, получал свою долю добычи, научился ценить в той добыче не золото, а хорошее боевое оружие и пленниц.

Спустя несколько лет король Аттила разрешил всем заложникам вернуться по домам за соответствующие выкупы. Альдриан выкупил сына, и Хаген приехал в Бургундию. Ещё через несколько лет граф Альдриан скончался, и Хаген стал графом Фон Тронье, господином владения и города Тронье.

Хаген с детства дружил с наследником бургундского престола Гюнтером, а после того, как Гюнтер унаследовал корону, Хаген стал его военачальником и первым советником. И, естественно, спутником во всех походах короля.

Именно Хаген был инициатором дружественного союза с салическими франками, государство которых на Нижнем Рейне существенно укрепилось после удачных набегов на богатые земли соседних язычников-саксов. По совету Хагена король Гюнтер выдал свою сестру Кримхильду за принца Сигурта, единственного сына короля салических франков Сигмунда. И уже в союзе с новыми родственниками король бургундов совершил несколько удачных набегов на владения саксов и данов. В одном из этих походов Хаген приобрёл свой меч Быстрый Губитель, нашёл его в сокровищнице одного из тайных языческих капищ. Хаген взял Быстрого Губителя, как долю в добыче, а впоследствии сумел с мечом подружиться.

В поисках союзников для Бургундии Хаген способствовал бракосочетанию короля Гюнтера с дочерью короля Валлонии Сигрдрива — на принцессе Брюнхильде. Хаген лично несколько раз ездил по делам сватовства в замок Изенштейн, резиденцию принцессы Брюнхильды. Брак успешно сладился. Впоследствии валоннское войско участвовало в совместных с бургундами и франками походах на земли саксов и даннов.

Хаген Фон Тронье всегда настороженно относился к изменениям в общественной морали бургундов, вызванными обилием богатств, хлынувшими в Бургундию в результате удачных набегов и войн. Хаген был первым в числе тех вельмож, которые активно заботился о бургундской культуре: его взнос на ремонт старого римского амфитеатра был самым крупным, он всегда финансировал устройство аттического театра и постановку пьес, когда к нему за этим обращались.

Религией Хагена Фон Тронье было арианство, эта вера наиболее подходила для его суровой прагматичности. Хаген возглавлял борьбу с язычеством в Бургундии, с колдунами, с ведьмами. Ведьм не убивали, их секли за шарлатанство и жульничество и изгоняли из городов и весей Бургундии. Хаген вообще кровожаден не был, не более всех остальных в ту эпоху. Ему нравилось побеждать врагов. В сущности, Хагену всегда удавалось убивать своих врагов, а самому оставаться в живых.

***

Кримхильда Бургундская — принцесса Бургундского королевства из династии Гибихов, старшая из детей, дочь короля бургундов Данкрата, сестра короля бургундов Гюнтера. Впоследствии жена, позже вдова наследника престола королевства салических (нижних) франков принца Сигурта. Впоследствии жена короля гуннов Аттилы, провозглашённая им королевой гуннов.

Её отцом был король Данкрат по прозвищу Гибих, основатель династии Гибихов, отпрыск младшей боковой ветви, единственной сохранившейся от могучего некогда рода легендарных бургундских королей, возводящих своё происхождение от Виланда, короля тёмных альвов. Сам Виланд не был альвом, он был человеком, но был коронован в подземные короли вождями всех альвов за величайшее мастерство кузнеца и рудознатца, за умение колдовать над металлом и камнем и могучее знание, которого не было до него и не стало после него, хоть и многому тёмные альвы научились от Виланда. Как бы там ни было, а когда Данкрат Гибих наследовал своему троюродному правнучатому дяде и стал королём Бургундии, никто не оспаривал у него прав на трон: других родственников-претендентов попросту не нашлось.

Мать Кримхильды, Утэ, происходила из семьи Пилгримма Старого, потомка одного из древнейших бургундских родов. Между тем, этот род, в отличии от большинства бургундских родов, относил своё происхождение не от тёмных альвов, а от человека, от одного из легендарных бургундских вождей, от Гундомара Древнего. Отец Уты погиб в войне с римским императором Гонорием, старший брат погиб в войне с королём гуннов Октаром, а младший брат был епископом.

Кримхильда была выдана за принца Сигурта Нидерландского без любви. Но впоследствии она полюбила мужа, родила ему сына. Сигмунда Младшего, который после смерти своего отца Сигурта стал наследным принцем Нидерландским. Своего первого мужа Кримхильда помнила всю свою жизнь и верила, что никогда не было в этом мире такого героя и уже не будет. Можно с уверенностью сказать, что Сигурт был первой и единственной настоящей любовью Кримхильды. Она очень страдала после гибели Сигурта и вполне искренне носила траур по нему. И Кримхильда вовсе не собиралась во второй раз выходить замуж. Она готова была носить траур всю жизнь.

Но её брат, король Гюнтер, и барон Хаген фон Тронье выдали её замуж за короля гуннов Аттилу. И Кримхильда вроде бы даже стала гордиться тем, что она, вдова, стала женой самого могущественного владыки Европы. Аттила провозгласил её королевой гуннов. Кримхильда родила Аттиле сына Ортлиба, который был провозглашён наследником гуннского престола. Постепенно Кримхильда приобрела влияние на мужа и власть в гуннском государстве.

В душе Кримхильды медленно, но верно накопилась огромная неприязнь к братьям, к своей прежней семье, то есть к бургундской правящей семье. И окрепла всепожирающая ненависть к Хагену фон Тронье. Причин существовало несколько, среди которых политическая не оставалась последней: теперь Кримхильда была королевой гуннов, а Бургундия, так или иначе, являлась естественной противницей гуннского государства в Западной Европе. Существовавшие мирные соглашения мало что значили для королевы Кримхильды.

По вере Кримхильда Бургундская всегда причисляла себя к христианам арианского толка. В одном из полуразрушенных языческих римских храмов в Вене королева гуннов Кримхильда утвердила христианскую церковь, восстановила храм и богато украсила. В Вене, впрочем, проживало довольно много христиан.

***

Аттила — единоличный повелитель гуннов, король гуннского государства, в которое входили, кроме гуннов, и другие народы. Происходит из древнего рода гуннских правителей.

Отцом Аттилы был Мундздук, вождь из царского рода, но поцарствовать он не успел. По гуннской традиции верховная власть передавалась старшему по возрасту мужчине в правящей семье, не обязательно от отца к сыну, власть могла переходить, например, от брата к брату, от дяди к племяннику. Отец Мундздука, Улдин, не был абсолютным правителем гуннов, он правил в восточной части гуннского государства, в западной части правил брат Улдина — Баламир, но сыновья Улдина правили потом уже всеми гуннами. Оба старших брата Мундздука, Октар и Ругила, сначала один потом другой, царствовали. Мундздук умер раньше Ругилы.

Далеко не каждый мужчина из правящей семьи мог стать правителем гуннов. Сыновья от наложниц не имели такого права. И таким правом обладали не все сыновья даже и от жён гуннских королей, не от всех жён, а только от провозглашённых и признанных гуннскими королевами. Гунны же соглашались далеко не всех жён своих правителей признавать своими королевами. Тут очень много зависело от их происхождения. Королевами гуннов имели право быть только принцессы из правящих домов соседних независимых государств или девушки, родившиеся в нескольких древних и знатных гуннских родах. Число этих родов было очень ограниченно. Такой обычай престолонаследия сложился и стал законом в древности, может быть тысячу лет тому назад, когда гунны были ещё хуннами и кочевали в степях северней Срединной Империи, которую держали в страхе. И пусть тогда ещё не было королей, зато были верховные вожди-шаньюи, самые старшие и знатные из двадцати четырёх становых хуннских родов, произошедших от священной волчицы и могучего демона под пологом небесного божества. Императоры Великой Империи ради мира с воинственными соседями присылали своих принцесс в жёны шаньюям, делая тем самым старший хуннский род ещё знатнее, а обычай — ещё законнее и надёжнее. И прошёл этот закон хуннского, а затем и гуннского престолонаследия через испытания времён и пространств бесконечного континента, по которому гунны прошли с востока на запад.

Ни Октару, ни Ругиле не повезло с жёнами: среди их жён не оказалось принцесс. У Октара и Ругилы сыновей было в изобилии, но никто из этих сыновей не мог претендовать на гуннский престол по закону, как рождённые в мезальянсе. Мать Аттилы, однако, принадлежала к древнему гуннскому роду, ведущему легендарное происхождение от священной волчицы. Таким образом, сыновья Мундздука, Бледа и Аттила, единственные в царской семье могли законно наследовать Ругиле.

И они наследовали, Бледа и Аттила, оба: Бледа стал править западной частью державы, Аттила — восточной. Правление Аттилы на востоке было номинальным и недолгим, он не уехал в приднепровские степи, остался в Вене. С ранней юности Аттила учился военному делу, он был дружен с Ругилой и многое у него позаимствовал. Армия любила Ругилу — настоящего военного вождя. Октар тоже был хорош, но частенько ленился водить войско в походы сам, предпочитал назначать на эти миссии воевод, оставаться дома в Вене и пировать. В Аттиле воины видели продолжателя традиций Ругилы, грозного и смелого полководца, и готовы были принять его, как вождя. Аттила провёл очень удачный поход на Византийские провинции, и его авторитет в государстве и армии невероятно возрос.

Бледа унаследовал от Улдина и Октара любовь к пирам и хмельному веселью, но не унаследовал их удачи и умения вести войны и набеги. Он сидел в Вене, развлекался застольями и охотами, его боевой меч покрывался ржавчиной. При всём том Бледа полагал себя главным правителем гуннов, и ему очень не нравилась популярность Аттилы. Начались кое-где стычки сторонников Аттилы с приспешниками Бледы, иногда весьма кровопролитные. Междоусобица разгоралась, Бледа её поощрял, надеясь на победу, уже насчитывались сотни убитых. Неизвестно, чем бы всё закончилось, вероятно большой кровью, если бы Бледа неожиданно случайно не погиб на охоте. Такая была официальная версия — гибель на охоте, которая случилась вроде бы так: громадний вепрь, возможно — оборотень, бросился из чащи и зарезал Бледу, а заодно и десяток телохранителей Бледы. В некоторых рассказах убийцей Бледы назывался огромный тур. Официальная версия события в конечном счёте всех устроила. Кое-кто и кое-где, правда, с сомнением покачивали головами, узнав, что в злополучной охоте участвовал не только Бледа со своими людьми, но и Аттила — со своими, но свои сомнения те головы оставлял про себя.

После смерти брата Аттила стал единственным самодержцем гуннов. Все признали его царствование. Недовольных, а таких нашлось сравнительно совсем немного, Аттила убедил в свою пользу, новый государь имел талант убеждать.

Внешне брутальный, Аттила был личностью сложной, многосторонней, в чём-то противоречивой. А, кроме того, скрытной: трудно было догадаться об истинных причинах его поступков, трудно — даже близким, а уж тем более — посторонним. Например, Аттила знал литературную латынь и несколько европейских языков, но почти никто об этом не догадывался. Он часами тренировался в боевых искусствах со своими телохранителями, одними из лучших воинов известного тогда мира, он многого достиг, но об этом почти никто не знал. Аттила был эмоционально неустойчив и отдавал себе в этом отчёт, но этого почти никто не замечал. Как военный вождь и правитель, Аттила готов был в глазах и понимании всех двигаться в противоположную от цели сторону, чтобы добиться той цели, о которой никто и не подозревал вначале. А мечты Аттилы не доступны были никому.

Была и главная мечта. О ней Аттила никому никогда не говорил, если и проговаривался случайно полунамёками, то очень и очень редко. То была мечта о создании великой европейской державы, возможно, более великой, чем Римская Империя. И чтобы существовала эта держава века и века, а лучше бы вечно. Мечта существовала с самого детства, таилась в душе. И Аттила очень бы удивился, если бы узнал о том, как много людей в Европе догадываются о сути его заветной мечты, которую особенно скрывал. Аттила вполне сознавал, что воплощение мечты будет непростым. И сопротивляться воплощению будут прежде всего сами гунны, те, что жили на востоке страны — возможно, все, и значительная часть живущих на западе.

Страна гуннов складывалась из двух частей, отличных одна от другой: Востока и Запада. В восточных степях кочевали все коренные гуннские роды со своими старейшинами. Там, в высоких летних травах паслись несметные стада скота и конские табуны. Там, на зимних стоянках, рядом с богатыми запасами собранного фуража и кормов, возле пережидающего холода скота, в тёплых юртах у очагов пелись старинные песни, рассказывались древние легенды. Там молодёжь более или менее перенимала дух номадской культуры. А ещё молодёжь должна была впитывать традиционность жизненных укладов и поведенческих норм многих и многих поколений. И она впитывала, в какой-то степени.

Гуннский Восток получал из лесов союзных антов меха, воск, мёд, льняные материи, дёготь, а из южных союзных земель — хлеб. Восток был вполне самодостаточен и сознавал себя основой государства, хребтом. Та часть государства, которая располагалась к западу от Днестра, воспринималась на Востоке и большинством гуннов, как военная провинция, боевая орда, приложение к основному государству. Назначение этой провинции или орды заключалось в грабительских походах на соседей, в набегах, сборе добычи, трофеев, выкупов и дани.

Таково было положение в государстве гуннов при Улдине, Октаре, Ругиле. Вена была не то, чтобы столицей, а главным военным лагерем, главным пунктом сбора и переправы добычи. Аттиле такое положение вещей не нравилось с самого начала, он задался целью его изменить, и в значительной мере — изменил.

Западная часть государства получала из восточной боевых коней и молодых воинов, воспитанных в правильных традициях. Аттила начал по-новому перераспределять военную добычу — золото оседало в Вене, а часть, которую получали воины, существенно выросла. Все удовольствия европейского образа жизни стали доступны простым солдатам. Традиции, внушённые воспитанием, начали размываться. Вена преобразилась в богатую и большую, самую настоящую столицу, в город, насыщенный торговцами, тавернами и развлечениями, в один из самых блестящих городов Европы.

Аттила начал гораздо меньше отправлять богатств на Восток. И постарался меньше получать от Востока. Ещё Ругила прекратил несколько войн в Европе, которые не приносили дохода, а только отнимали силы. Такой, например, была война в Бургундии. Аттила сделал больше: он заключил целую систему мирных договоров с бывшими врагами, что позволило начать что-то вроде торговли, год от года всё более бойкой.

Аттила принял немало феодальных присяг от баронов и герцогов, которые охотно пошли под руку сильного владыки, тем самым заменил ненадёжный доход от грабительства на надёжное получение налогов. И получил воинов-вассалов. Кроме того, Аттила начал принимать на службу европейских наёмников. В армии Аттилы могло быть до половины воинов-вассалов и других европейских солдат.

Теперь уже Запад государства становился самодостаточным, а Восток превращался в провинцию, удалённую от главных дел и событий. Главы старейших гуннских родов постепенно переселились в Вену и поселились там во дворцах.

В довершении всего, Аттила женился на Кримхильде, европейской бургундской принцессе из древнего королевского рода, объявил её королевой гуннов. И Кримхильда родила ему сына Ортлиба, который был провозглашён наследником гуннского престола. Это несмотря на то, что у Аттилы была уже жена из старинного и значимого гуннского рода, Крека, даже провозглашённая правительницей, и трое сыновей от неё, Илек, Ирнек и Денгизик. Они правили на Востоке. Аттила понимал, что в Европе его никогда не признают за по-настоящему европейского государя, сколько бы он не подтверждал свою власть победами. Зато его сына Ортлиба, по матери кровь от крови древних королей, безусловно признали бы императором той империи, которую Аттила создавал. Так Аттила шёл к своей мечте.

По вере Аттила был язычником, поклонялся Небу и духам предков. Но часто ходил с женой и на христианские богослужения. Возможно, в душе Аттила сомневался, но не в существовании богов или духов, а в том, что богам и духам есть хоть какое-то дело до людей. По редким сведениям, косвенно, выходило, что Аттила искал неравнодушного бога и не находил.

Возможно, могло показаться, что Кримхильда взяла много власти над мужем. Но сам Аттила полагал, что это не так.

***

Дитрих герцог Бернский — повелитель одного из государственных образований восточных готов. Вассал короля гуннов Аттилы. Происходит из рода Амалов или Амелунгов, именуемого иногда ещё и Бальтунгами, из древнего рода правителей готов. Древний род Амалов возводит своё происхождение от Амала, сына Бальта, внука Гаута, именуемого «первым готом». Гаут почитался одним из воплощений бога Одина. Таким образом, Амелунги настаивали на своём божественном происхождении.

Готы под водительством Амалов пришли в южную и центральную Европу с севера. Тут они разделились на западных и восточных. Западные готы ушли на Пиренейский полуостров, создали там своё королевство. Королями западных готов стали Амалы старшей ветви рода.

Боковая ветвь рода Амалов, возглавлявшая восточных готов, стала именоваться Амелунгами. Один из Амелунгов, Германарих Великий, объединил разрозненные к тому времени племена восточных готов, победил и присоединил малые племена соседей, потеснил Восточную и Западную Римские империи и создал державу готов от реки Дон на востоке и до альпийских долин и итальянской реки По на западе.

Именно тогда, во времена первого расцвета государства восточных готов, родился Дитрих. Отцом Дитриха был Теодемир, младший брат Германариха Великого. Теодемир от имени брата правил на западе готской державы, в Берне. И от имени брата усиленно противостоял Западной Римской империи. У Германариха и Теодемира был один отец, знаменитый готский вождь Геберих, и одна мать, но между единокровными братьями тлела вечная вражда. В семье было ещё два младших брата: Видимир, правивший на востоке Готии, и беспутный бродяга Хильдебранд.

Матерью Дитриха была любимая наложница Теодемира, Ереува из народа венетов. Несмотря на то, что Ереува не была законной женой, Теодемир признал Дитриха сыном и объявил наследником.

Лет десять Великая Готия Германариха процветала. Потом из заволжских степей, из южноуралья пришли гунны и разрушили всякое процветание, развалили государство готов. Сначала начали появляться на границе восточных земель малознакомые племена, бегущие от гуннов. Большинство этих пришельцев Видимир рассеял, но некоторая их часть всё же прошла дальше на запад. Позже в готских землях явились сами гунны, их вёл вождь Баламир. Видимир, даже не пытаясь сопротивляться, увёл своих готов в Крым и там укрепился. И всей своей силой гунны ударили в центр державы Германариха, разбили готов, заставили отступить за Дунай, к границам Византийской империи. Улдин, сын Баламира, утвердил свою ставку в Вене и начал грабить соседей. Теодемир стал фактически самостоятельным правителем и с переменным успехом отбивался от гуннов. Именно в то непростое время родился Дитрих.

Дитриху было десять лет, когда Германарих, заключив вынужденный союз с Византией, повелел отправить Дитриха в Константинополь заложником. Теодемир не стал противоречить и отправил сына в заложники, полагая, что в далёком Константинополе Дитрих будет в большей безопасности, чем в прифронтовом Берне.

В Константинополе Дитрих прожил десять лет и многому там научился как воин, как политик и как любитель наук. Более всего Дитрих любил отыскивать экзотических воинов среди варваров-наёмников, которых в Византии хватало, отыскивать, совместно тренироваться, изучать техники их боя, узнавать, как живут на их родине, особенности обычаев их народов. А ещё Дитрих любил разбирать до мелких подробностей все запутанные и витиеватые интриги, в неимоверном количестве произраставшие при византийском императорском дворе, разбирать, но ни во что не вмешиваться.

К концу времени пребывания Дитриха в заложниках в Константинополь пришёл дядя Дитриха, Хильдебранд, чтобы стать наёмником. Дядя и племянник встретились и с той поры не расставались. Опытный Хильдебранд стал надёжным помощником и верным советником Дитриха.

За те десять лет, которые Дитрих провёл заложником в Византии, отношения между Германарихом и Теодемиром неизменно ухудшались и обострялись. Теодемир полагал себя в новых политических условиях равным или даже выше по положению, по влиянию и силе, чем Германарих. Наконец, между братьями началась открытая вражда. Дитриху больше незачем было больше оставаться в Византии, и он поехал в Берн в сопровождении Хильдебранда.

Пока Дитрих ехал, Теодемир в Берне смертельно заболел. Дитрих едва успел попрощаться с умирающим. Ходили слухи слухи, что Теодемир отравили шпионы Германариха. И унаследовал Дитрих в двадцать лет самое крепкое герцогство восточных готов и кровную ненависть к дяде. Другой его дядя, Хильдебранд, возложил на голову Дитриха герцогский венец — впервые в истории восточных готов.

Молодой герцог сумел очень эффективно реформировать свои войска, укоренить невероятную дисциплину. А потом Дитрих лет десять беспробудно воевал. Постепенно были перемолоты племена и народы, отступающие перед внушающими ужас гуннами, а потому — остервенелые, все, какие приходили к границам герцогства Дитриха.

На герцогство Дитриха напали гунны, изредка нападала Западная Римская империя. Дитрих успешно их контратаковал. Но самой главной борьбой Дитриха была война с Германарихом. Готы воевали с готами. Готы убивали готов. Такая война приносила много горя и горечи. В конце концов Дитрих победил, он встретился в бою с Германарихом и убил его в единоборстве. Про эту схватку было сложено немало песен. Остатки готов ушли под руку императора Византии.

Про Дитриха Бернского было сочинено множество песен и историй, ставших легендами. Про Дитриха Бернского легко было сочинять песни и легенды. Настоящий герой с богатырской статью и медальным профилем. Дитрих шёл в бой легко, как на пир, не знал поражений в схватках, а самое главное — верил в свою непобедимость. Подвигам, совершённым герцогом не было числа. Трудно было найти в Европе человека, не слышавшего о Дитрихе Великом. Немало было сочинено о Дитрихе и небылиц. Про Дитриха Бернского особенно легко было сочинять небылицы.

За двадцать лет у напавших на Европу гуннов сменилось три правителя: Баламир, Октар и Ругила. С Октаром и Ругилой Дитрих успел повоевать. Затем гуннами начал править Аттила. И сразу же по воцарении Аттила предложил Дитриху заключить «вечный мир». Начались долгие и замысловатые переговоры, которые зашли так далеко, что герцог Дитрих на особых условиях стал вассалом короля Аттилы. Авторитет герцога Дитриха в Европе после этого события нисколько не поколебался. Наоборот, когда Дитрих использовал гуннские войска, чтобы разбить своих врагов — Дитриха ещё больше зауважали. И прежде всего Дитрих потеснил Римскую империю. Готы стали такой силой, которую уважали все: и гунны, и другие союзники, и враги.

Про Елену, жену Дитриха, было известно мало. Дитрих привёз её с собой из Византии. То говорили, что она из знатного рода, то утверждали, что она — простолюдинка. Как бы там ни было, а любовь у Дитриха с Еленой была такая, что и о ней сочинялись и пелись песни. Дитрих был легендарен не только в геройстве, но и в любви. Елена родила Дитриху единственного сына, которого назвали Теодорихом, а потом болела, как-то быстро растаяла и умерла. И вновь сочинялись песни о невероятном горе Дитриха, о его неизбывной тоске.

Несмотря на вассальную присягу, герцог готов Дитрих Бернский признавал в Аттиле скорей союзника, чем сюзерена. Вот. А по исповеданию Дитрих был христианином арианской церкви, и вера делала Дитриха в собственных глазах внутренне независимым от язычника Аттилы. Но в душе Дитрих склонялся к византийскому исповеданию, более роскошному и представительному, более признанному официальной церковью.

***

Рюдигер маркграф Бехларенский — граф марки Бехларен. Вассал короля гуннов Аттилы. Предками Рюдигера были и гермаские вожди, и знатные римские колонисты. Перед приходом гуннов наследственные владения Рюдигера лежали где-то по верхнему Рейну. Отец Рюдигера стал вассалом Германариха Великого.

Когда Рюдигер только-только начал править в своих землях после кончины отца, нахлынуло какое-то племя, не имевшее даже имени, одичавшее отребье, гонимое гуннами, нахлынуло — и вышибло Рюдигера с близкими из его законных владений. После того Рюдигер скитался с семьёй и небольшим войском несколько лет. Скитался до тех пор, пока гуннский вождь Октар не принял его под свою руку. Римские предки Рюдигера когда-то жили в колонии Арелата, были её видными гражданами. Может потому Октар и сделал Рюдигера правителем города Бехларена, стоящего рядом с развалинами Арелаты. И Рюдигер, служа гуннским правителем в Бехларене, на границе, надёжно защищал Вену с северо — запада, выше по течению Дуная.

Граф Рюдигер был успешен в стычках с врагами, удачлив в походах, а всё потому, что был последователен и аккуратен в делах воинских, как и во всех других делах. Под его правлением земли маркграфства округлились, расширившись вовне гуннского королевства, а Бехларен стал процветающим градом.

Жена Рюдигера, графиня Готеминда, была из столь же знатной семьи, как и сам Рюдигер. Верная подруга, Готеминда, прошла с мужем все испытания и невзгоды. Уже в Бехларене у графской четы родилась дочь — Диетлинда, единственная наследница. Были у Рюдигера с Готеминдой и другие дети до Диетлинды, да все поумирали. Осталась Диетлинда — последняя.

Рюдигер всегда делал то, что должен был делать. Маркграф был прост, и если давал слово, то держал его. Верил в христианского бога, потому что так верить учил его отец, держался арианского толка.

***

Хильдебранд Бернский — дядя, воевода и советник Дитриха Бернского. Из готского рода Амелунгов, сын готского вождя Гебериха, самый младший брат вождей Германариха Великого, Теодемира, Видимира. О происхождении его рода можно узнать выше, из описания, посвящённого его племянику, Дитриху, герцогу Бернскому. До пятнадцати лет Хильдебранд жил с отцом, учился сражаться и достиг больших успехов, из всех братьев он больше всех был способен к воинской науке.

Когда Геберих умер, Хильдебранд не захотел оставаться с братьями, ему претили все эти схватки за власть. Хильдебранд сошёлся с ватагой крепких парней, которым скучно было оставаться дома, которые предпочитали жизнь весёлую и разгульную. Юный Хильдебранд уже в те годы был силён, как взрослый воин, и трое взрослых воинов не сумели бы с ним справиться в бою. Хильдебранд стал предводителем шайки.

Очень скоро шайка Хильдебранда перестала быть только готской, в неё влились воины-бродяги из других племён. Шайка выросла в отряд, потом в очень большой отряд. И этот отряд переходил от одного владетеля к другому, нанимался то на войну, то в набег, или на то, чтобы отбиться от сильного врага. Постоянно кто-то с кем-то воевал, а все воевали со всеми, и Хильдебранд со своими воинами имел много работы и немало золота. В постоянных воинских делах Хильдебранд получал раны, набирался опыта, матерел. Время от времени молодые амбициозные воины пытались свергнуть Хильдебранда из вождей, но все эти молодые амбициозные воины плохо закончили.

Шли годы, в Европе появились очень сильные новые государи и государства кроме Рима и Византии, которые присутствовали всегда: Германарих Великий, гунны, наконец — Аттила. Маленькой армии наёмников стало как-то неуютно меж больших и мощных армий. И Хильдебранд повёл своих воинов в Константинополь, чтобы наняться на службу к императору Византии. В Константинополе Хильдебранд встретился со своим племяником, Дитрихом.

Тут случилось неожиданное: опытный Хильдебранд признал старшинство племянника, согласился быть его правой рукой, советником и воеводой. Хильдебранд хотел распустить свой отряд, но воины отказались расходиться, почти все пошли на службу к Дитриху Бернскому. Этот отряд бывших наёмников и стал впоследствии одной из основ реформированной армии герцога Дитриха.

Хильдебранд пришёл с Дитрихом в Берн, и именно Хильдебранду доверено было возложить герцогский венец на Дитриха. А потом Хильдебранд сопутствовал племяннику во всех походах, подвигах, битвах, свершениях. В самые сложные моменты принятий трудных решений голова высокого Дитриха склонялась, и губы Хилбдебранда шептали в ухо племянника такой нужный совет. В боях спину Дитриха надёжно и преданно защищали щит и меч Хильдебранда.

Был Хильдебранд крещён в вере христианской. Но какого толка — никто не знал, как не знал и сам Хильдебранд. И потому одинаково молился в христианских храмах любого толка.

***

Гюнтер Бургундский — король Бургундии из династии Гибихов. О родителях и происхождении Гюнтера можно узнать выше, из описания, посвящённого его старшей сестре Кримхильде Бургундской. Гюнтер был младше Кримхильды на пять лет и, пока был маленький, подчинялся ей. Случалось, она его даже бивала, как поколачивает старшая сестра надоедливо расшалившегося младшего братишку. Двум другим принцам, младшим братьям Гюнтера, тоже доставалось от Кримхильды. Может, в память о детстве, и не было как-то большой любви меж сестрой и братьями.

Зато братья были очень дружны, и в детстве, и позже. Гюнтер был старше брата Гернота на два года, старше Гизельхера — на пять лет. С самого раннего детства мальчикам внушали, что Гюнтер — особенный, ему ведь предстояло стать королём. Лучше всех эту истину усвоил сам Гюнтер. С тех пор иногда в выражении лица, в позе, в паузах у Гюнтера возникало нечто вроде: «я не просто первый среди равных, я — больше, я — наследственный принц». Позже появилось другое окончание мысли: «я — король». Наверное, нечто похожее случается со всеми наследственными принцами и королями — это нормально.

При всём том у Гюнтера было немало искренних друзей: у него как-то получалось располагать к себе сердца поданных и иноземцев. А лучшим своим другом Гюнтер с детства и на всю жизнь полагал Хагена из Тронье. Они с Хагеном были одногодки. Лет с семи до двенадцати принц Гюнтер в основном жил и воспитывался в Тронье у барона Альдриана. Они с Хагеном росли вместе. Играли и дрались иногда. Кроме того, до отправки в заложники, Хаген с отцом часто гостили в Вормсе месяцами. Гюнтер с Хагеном общались, вместе учились, сражались друг с другом в учебных схватках. Пока Хаген жил в Вене, они с Гюнтером переписывались. Когда Хаген перестал быть заложником, Гюнтер сделал его своим наперсником. А когда умер король Гибих, то Хаген стал главным советником и воеводой короля Гюнтера. Гюнтер был уверен в преданности Хагена Бургундии и бургундской короне.

Гюнтер принял королевство бургундов после смерти отца ещё несколько ослабленным: мир с гуннами, которого добился Гибих ещё только-только начал приносить плоды. Тяжёлая война с Отокаром чуть не привела Бургундию к разгрому. Гюнтер заключил выгодные династические браки: выдал сестру за Сигурта, принца Нидерландского, а когда сестра овдовела, выдал её вторым браком за Аттилу, сам женился на принцессе Валлонской Брюнхильде. С новыми союзниками-роднёй Гюнтер совершил несколько очень удачных военных набегов. Армией командовал Хаген со своим братом Данквартом. Бургундия, пусть медленно, но вновь становилась богатой и сильной. Конечно, Гюнтеру иногда приходилось мириться с положением младшего партнёра в военных союзах, но он умел сохранять королевское достоинство при заключении договоров. Но такие случаи постепенно прекращались: армия стала первой необходимостью, которую Бургундия восстановила в полной мере.

В сущности, Гюнтер считал себя и был на самом деле вполне правильным королём: предельно патриотичный во всех смыслах, в достаточной мере гордый и эгоистичный, в необходимой мере жестокий, равнодушный и даже коварный. Гюнтер всегда приписывал себя к настоящим рыцарям во всех смыслах, таковым, собственно, и являлся, ибо ничто не могло заставить его отступить от кодекса рыцарской чести, по крайней мере — формально.

Недоброжелатели распускали некрасивые слухи, чтобы очернить образ короля-рыцаря. Говорили, например, что ритуальные испытания при сватовстве за Брюнхильду вместо Гюнтера проходил Сигурт, переодевшись и в маске. Бессовестная ложь. Действительно, Сигурт ездил с Гюнтером в Изенштейн, замок Брюнхильды на сватовство шурина. Но ведь с Гюнтером тогда ездило много и других достойных вельмож и рыцарей. Вот и Хаген был тогда в Изенштейне. Гюнтер, крепкий воин, все испытания прошёл сам. Да и испытания в значительной степени оказались условны. Древние обычаи сватовства, кровавые и жестокие, когда молодые рыцари вынуждены были калечиться и даже гибнуть в лабиринтах с ловушками, с машинами с цепами и ножами, приводимых в действие мельничными колёсами — за что? за светлое желание жениться? — никому не нравились и уходили в небытиё. И, разумеется, Брюнхильда была «девой битв». А «деву битвы» мог взять замуж только победивший её в единоборстве. Гюнтер победил Брюнхильду, но, если откровенно, есть подозрение, что Брюнхильда особенно не старалась: замужество с королём Гюнтером было для неё лестным. А, кроме того, Брюнхильде из всех бургундов нравился именно Гюнтер, она сама об этом всем говорила. Так что все ритуалы и схватки Гютнер прошёл сам, и все присутствующие это видели. Но враньё про Гюнтера, Сигурта и Брюнхильду оказалось настолько привлекательным для тупой и злой молвы, что про то сватовство в Изенштейне с этим враньём даже сочинили несколько песен. Скрытые враги Гюнтера радовались.

Как бы там ни было, а авторитет короля Гюнтера в Европе был высок, а репутация не подвергалась никаким сомнениям. Не так уж редко бывало, что другие государи приглашали короля Бургундии для третейского суда.

Король бургундов Гюнтер был искренно верующим арианином. В своём королевстве и везде, где мог, он утверждал церковь и боролся с ересями, язычеством и суевериями.

***

Данкварт Фон Тронье. Бургундский виконт и рыцарь, младший брат и первый наследник Хагена Фон Тронье, владельца лена Тронье. О родителях и происхождении Дакварта можно узнать выше, из описания, посвящённого его старшему брату Хагену фон Тронье.

Данкварт был всего на год младше брата, но гораздо выше старшего брата и гораздо шире его в плечах. В отличии от старшего брата Данкварт учился жизни не столько за книгами, сколько на ристалищах. Он достиг очень больших успехов в том простом, на первый взгляд, но очень эффективном силовом стиле боя, который почему-то назывался «варварским». С юных лет Данкварт заслуженно слыл непобедимым, ибо был могуч. И с юных лет Данкварт ходил в походы и набеги — завоёвывал воинскую славу. Когда Хаген вернулся из заложничества и стал первым советником и воеводой нового короля Гюнтера, Данкварт стал первым помощником брата, его правой рукой в воинских делах. Данкварт командовал отборной тысячей воинов, гвардией бургундского короля. В походах Данкварт вёл авангард или арьергард, тот их них, который был ближе к врагу, ближе к опасности. Когда армии встречались в бою, Данкварт всегда возглавлял передовой полк, тот отряд, которому предстояло первым вступить в бой.

Данкварт женился рано, лет в шестнадцать. На пятнадцатилетней фрейлине матери, сироте, рыцарской дочери. Данкварта женила мать, когда у юной фрейлины признаки беременности стали слишком явны. Нельзя было, чтобы чистая юношеская любовная связь перешла в грязный скандал. Данкварт не противился женитьбе — он был влюблён на самом деле.

У Данкварта родился сын — Вольферт. Мать кормила Вольферта грудью сама, без кормилицы, кормила три года. А потом жена Данкварта, молодая мать оставила мужа и сына и ушла в монастырь. Замаливать грехи, настоящие и выдуманные, свои и своих близких. Оставляя мирское она рыдала. Про этот уход в монастырь барды сочиняли грустные песни. Данкварт навещал жену-монашку редко, раз в несколько лет. Вольферт ездил к матери почаще. О родной инокине отец и сын разговаривали всегда только наедине, на людях — никогда, а при Хагене — очень, очень редко.

Родилось и окрепло со временем в рыцарстве мнение: Данкварт удачлив, победоносен, редко и легко раним в боях — всё это оттого, что вечно и непрестанно молится за него чистая душа. А Данкварт и впрямь был удачлив, победоносен и не так уж и много носил на теле боевых шрамов. И, кажется, и сам Данкварт верил в спасительные молитвы чистой души. Данкварт был правоверным арианином.

В отличии от старшего брата, Данкварт не был политиком, он и не пытался, он — был воином, боевым командиром. Преданным Бургундии, брату, сыну, побратимам и своим солдатам.

***

Вольферт Фон Тронье. Бургундский виконт и рыцарь, племянник и второй наследник Хагена Фон Тронье, владельца лена Тронье. О происхождении Вольферта и о происхождении рода Вольферта можно узнать выше, из описания, посвящённого его дяде Хагену Фон Тронье. О родителях Вольферта можно узнать из описания, посвящённого его отцу, Данкварту Фон Тронье.

Вольферта рано оставила мать, ушла в монастырь. Воспитывали Вольферта отец и дядя. Вольферт мужал и становился настоящим витязем. Кто понимал, видели в гибком, но ширококостном юноше Вольферте задатки будущего богатыря. Данкварт сделал его своим помощником в командовании отборной королевской тысячью.

Вольферт имел разрешение от епископа навещать мать в монастыре в любое время. Он виделся с матерью несколько раз в год. Она наставляла сына в вере. Вольферт был искренним в вере в божественную справедливость.

Хаген частенько говаривал, что, пожалуй, не будет жениться и заводить детей. Поэтому все, а особенно Хаген, видели в Вольферте истинного наследника владения Тронье. Будущего видного вельможу государства. И сам Вольферт воспринимал такое отношение к себе, как должное. Он серьёзно гот овился к тому, чтобы стать владетелем, рыцарем и видным человеком в Бургундии. Вольферт отнюдь не был легкомысленным молодым человеком, каким мог показаться. Он много думал, размышлял, о разном.

***

Гернот Бургундский — принц Бургундии из династии Гибихов. О родителях и происхождении Гернота можно узнать выше, из описаний, посвящённых его старшей сестре Кримхильде Бургундской и его старшему брату Гюнтеру Бургундскому, королю Бургундии. Гернот был младше брата Гюнтера на два года, старше Гизельхера — на три года.

С самого детства принц Гернот ко всему относился серьёзно, с хмурой складкой на лбу. Так он серьёзно всему учился: и латыни, и сражаться. Бойцом он был сильным, очень сильным, пожалуй, никто так и не узнал до поры до времени его настоящей силы. Гернот вовсе не был скрытным. Он просто был немного замкнутым.

Когда у короля Гюнтера и королевы Брюнхильды родился наследник принц Гюнтер-младший, и принц Гернот перестал быть прямым наследником Бургундского престола — Гернот всерьёз задумался о том, чтобы стать священником. Без всяких сомнений, по своему высокородному происхождению Гернот мог бы сразу получить шапку епископа или архиепископа. А там в скором времени мог бы стать и кардиналом курии Святого престола, если бы, конечно отступил бы от арианства, что вряд ли. Впрочем, кто знает: принц Гернот, как говорится, был крепко себе на уме. Но Бургундии и брату-королю был предан беззаветно.

***

Гизельхер Бургундский — принц Бургундии из династии Гибихов. О родителях и происхождении Гизельхера можно узнать выше, из описания, посвящённых его старшей сестре Кримхильде Бургундской и его старшему брату Гюнтеру Бургундскому, королю Бургундии. Принц Гизельхер был младшим ребёнком в семье, это вовсе не означало, что его все баловали, но что-то похожее конечно же происходило. Кримхильда, правда, иногда награждала его подзатыльниками, но просто так, походя, без всякой злобы. Все окружающие, всё окружение по-доброму относились к Гизельхеру с раннего детства и всю его жизнь. Он привык к этому и тоже смотрел на мир добрыми глазами. В целом. Даже неуживчивая и раздражительная Кримхильда любила его, любила больше, чем других братьев. Возможно поэтому именно Гизельхеру удалось убедить Кримхильду перевезти золото Нибелунгов из Ксантена в Вормс.

Принц Гизельхер был лишь третьим в очереди наследования престола. Его шансы на то, чтобы стать королём, были мизерны, и именно поэтому Гизельхер совешенно не волновался и никогда не задумывался по этому поводу. Возможно, отого-то характер принца и был так лёгок и весел, потому что на него не давил груз будущей королевской ответственности. Но принц был всей душой предан своей семье, своему престолу предков, своему королевству — именно в таком, пожалуй, порядке.

Учили Гизельхера всему тому, что полагалось знать и уметь принцу крови, и так учили, ка полагалось учиться принцу. Его учили боевым искусствам, этикету, латыни, греческим и римским премудростям. Самое главное — его учили быть настоящим, истинным рыцарем и принцем. Во всём и всегда Гизельхер поддерживал старшего брата-короля, в политике и простой жизни, как повелевал ему долг. А ещё Гизельхер был правоверным христианином и арианином, как повелевала ему совесть.

Знающие люди отмечали широкую кость Гизельхера и предрекали ему в будущем богатырскую стать, когда, мол, «войдёт в возраст». Но и молодой, почти ещё юный, Гизельхер был уже заметно выше старших братьев и совсем не уже их в плечах.

***

Сигурт — принц Нидерландский. Единственный из оставшихся в живых сын и наследник правителя земель Нижнего Рейна, короля салических франков Сигмунда. Из древнего рода Вёльсунгов, происходящего из Скандинавии рода, выводящего своё происхождение от бога Одина. Вёльсунги вначале военным путём, а затем путём брачно-династическим получили и закрепили свою власть в нескольких франских племенах за пять-семь поколений до Сигурта.

Отцом Сигурта был Сигмунт — король салических франков. Королевство Сигмунда лежало в землях Нижнего Рейна и по берегам реки Шельды, а столицей её был город Ксантен на Нижнем Рейне, в сутках пути от моря. Отец Сигмута, Фарамунд, создал это королевство, объединив большинство племён салических франков, в последствии и рипуарских франков, и потеснив племена соседних фризов.

Матерью Сигурта была принцесса Свеаландская Зиглинда, из срединной Швеции. У Вёльсунгов было в обычае брать скандинавских принцесс и знатных дев в жёны. Зиглинда была второй женой Сигмунта. От первого брака отца у Сигурта было два старших брата. Оба погибли в войнах. Сигурт иногда вспоминал о них и жалел, что их нет больше: братья любили его, а он — их; они заботились о нём, учили его сражаться, учили его всему. А ещё у Сигурта была родная младшая сестра, которую, как и мать, звали Зиглиндой.

Когда Сигурт родился, королевство Нидерландское уже было достаточно сильным. Его детство и ранняя юность прошли на фоне постоянно успешных походов и набегов франков на соседние германские племена, главным образом — на саксов. Франки уже давно приняли христианство, а племена саксов крепко держались за язычество, потому и стали объектами франкских набегов, многобожие стало предлогом к бесконечным войнам. Саксов сначала грабили, а потом тех, кто остался в живых — насильно крестили. Награблено было достаточно. А потому, когда Сигурт начал входить в возраст и мог уже сражаться наравне со взрослыми воинами — королевство Нидерландское было уже и богатым.

Сигурт с детства обучался и воспитывался, как вождь и правитель, таким он и вырос. Он обладал уникальными способностями воина и бойца, которые умные учителя развили особым воспитанием. Всё это позволило Сигурту уже в юные годы возглавлять небольшую, но очень опытную армию Нидерландов в набегах на соседий. Сигмунт смело доверял сыну.

В походах Сигурт со своими воинами находил в глубине саксонских земель, в глуховатых лесах, колдовские высоты, наполненные языческими идолами и громадными древними дубами. Высоты окружались, вырубались и выжигались, и превращались в простые лысые дымящиеся холмы. Иногда на этих холмах воины-франки водружали кресты, большие, деревянные, по-быстрому освящённые походным священником. «Когда-нибудь тут будут стоять православные храмы», — говорил Сигурт.

В языческих, колдовских капищах лежало золото, много золота, золото, собранное жрецами за столетия, а может — и за тысячу лет. Восточные, римские, греческие монеты, блюда, кувшины, тяжёлые цепи, статуэтки — всё грузили мешками и сундуками на повозки и везли в Ксантен. И убивали всех, кто хотел или мог помешать привезти золото в Ксантен. За спиной Сигурта оставались трупы и глубокие колеи от деревянных колёс тяжелогружённых повозок.

Ксантен пух от золота. Отец Сигурта говаривал: «Что не завоюем, то — купим!» Действительно, некоторые франкские племена присоединились к Нидерландам вполне добровольно: им хотелось присоединиться к бладенствию. К золоту потянулись купцы и торговля. Суда с товарами шли с верховьев Рейна в Ксаетен, спускались по течению или поднимались со стороны моря с приливами. На городском рынке можно было купить всё, что только пожелает душа, всё, что осилит тугой кошелёк. Любую прихоть можно было осуществить за деньги. Идея о незнающей границ силе золота и о вседозволенности, опирающейся на силу золота, — эта идея прочно укоренялась в сознании молодого Сигурта, в сознаниях молодых витязей его войска, в сознании франкской молодёжи и не только молодёжи. А была ещё и вседозволенность в средствах приобрести или захватить всемогущее золото.

Когда Сигурту исполнилось восемнадцать, Сигмунт почти совсем перестал водить войско, полностью передоверил армию сыну. Сигурт сразу же начал совершать походы не только в саксонские земли, но и в земли язычников-тюрингов. И в земли алеманов, хоть половина алеманов и приняла уже христианство. А вот во фризские земли походы совершались крайне редко, только если возникали территориальные споры. Фризские города и селения вовсе не были бедны, но сплочённые фризы могли за себя постоять куда как лучше, чем, допустим, те же разрозненные по племенам и родам саксы или тюринги.

В саксонские земли Сигурт заходил очень глубоко. Как-то в один из набегов Сигурт в очень большой священной дубраве на берегу седоватого Балтийского моря взял совершенно огромную добычу. Казнённые витязями Сигурта колдуны и жрецы, охранявшие золото, утверждали, что эти сокровища когда-то принадлежали могучему роду тёмных альвов — Нибелунгам. Потом эти груды золота захватил дракон, уничтоживший весь род Нибелунгов. Через тысячу лет дракон умер, а сокровища легли в пещеру священной дубравы для служения над ними языческим богам. Всю осень, всю зиму, всю весну и часть лета золото перевозили в Ксантен. Было построено специальное хранилище. Кроме золота в саксонской сокровищнице лежал меч Гарм Сердитый. Сигурт взял его себе.

Молва перетолковала события захвата сокровищ Нибелунгов. Говорили, что это Сигурт убил дракона. Легнда пошла ещё дальше: говорили, что принц-герой выкупался в крови дракона и стал неуязвимым. И позже к легенде приросла неожиданная прибавка про осиновый листок под левой лопаткой, который прилип перед купанием в драконьей крови и лишил в этом месте Сигурта магической защиты. По-видимому, народная молва не могла смириться с полнейшей неуязвимостью даже у героя.

Легенды про Сигурта стали песнями и широко разошлись по Европе. Сигурт не противился этому, да этому и невозможно было противиться. Сигурт был тщеславен, ему нравилась легендарная слава. За всю свою жизнь он даже не попытался опровергнуть ни одного даже самого нелепого слуха про себя: ведь во всех небылицах его превозносили, как волшебного героя. Принц грелся в лучах славы героя-драконоборца. Сигурт и сам бы сочинял про себя песни, если бы умел.

Сигурта прозвали «Нибелунгом» по имени первых обладателей знаменитого сокровища. И принц нидерландский отнюдь не был против. С тех пор и повелось: всех тех, кто, так или иначе, владел нибелунгским золотом, именовали «Нибелунгами». Кстати, так впоследствии прозывали и Гибихов.

Сигурт, возможно, не разделял отцовской идеи объединить все германские народы в сильное государство под верховенством франков и под рукой Вёльсунгов. Когда заходили речи о такой политической перспективе, Сигурт только отмалчивался и улыбался. Но и открыто отцу не возражал. Скорей всего принцу было всё равно.

Гораздо более политики Сигурта влекли войны и приключения. Они были для принца целями сами по себе. Собственно, ради войны и приключений Сигурт и ходил в походы, а груды золота выпадали приятным бонусом, и впоследствии — средством для обеспечения новых приключений и развлечений.

Развлечения. Сохранилось поверье, что принц Сигурт стал одним из зачинщиков обычая рыцарских турниров в Европе. Собирал принц известных рыцарей именно для того, чтобы повеселиться в свободное от войн и походов время. Чтобы добродушно покичиться своим богатством, своей удалью в потешных боях и за бесконечными пиршественными столами.

Женитьба тоже была своего рода приключением и давала новые возможности для путешествий в неизвестные до того страны и города. Брак с Кримхильдой подарил Сигурту новую интересную родню, а Нидерландам — удачных союзников. Объединённое франко-бургундское войско насквозь проходило эемли саксов и тюрингов, поили коней в далёкой реке Одре. Сигурт ездил с Гюнтером и шуринами по Европе: в валлонский Изенштейн, где Гюнтер сватался за Брюнхильду; по Северному морю на Шетландские острова, где Гюнтер укреплял власть своего будущего тестя; в самые дремучие дебри на сказочные охоты. Родство с Гибихами и неограниченное богатство выводили Сигурта в ряд самых блестящих государей Европы.

Король Сигмунт говаривал: «Так или иначе, а нам необходим был союз с Бургундией». И тут Сигурт с отцом соглашался. Ведь именно Бургундия прикрывала франков от гуннов: главных действующих игроков на европейской арене хищников. Прикрывала и давала возможность богатеть и жить в довольстве. Правители из рода Вёльсунгов, только из другой ветви, не из той, к которой принадлежали Сигурт и Сигмунт, уже роднились браком с бургундским правящим домом при бургундском короле Сигизмунде, предшественнике Данкрата Гибиха на престоле. Та попытка закончилась династической распрей и войной между франками и бургундами. В той скоротечной войне погибли все сыновья и прямые ближайшие наследники Сигизмунда Бургундского, что и привело к смене королевской династии в Бургундии. В итоге той же войны ослабли Вёльсунги, правившие у рипуанских франков, зато усилились Вёльсунги, правившие франками салическими, и, в конце концов, дед Сигурта — Фарамунд — провозгласил себя королём всех франков.

Несмотря на бешенную популярность у прекрасного пола, Сигурт бабником отнюдь не был. По характеру он был скорее однолюбом: до Кримхильды все его любовные связи можно было сосчитать по пальцам одной руки. В Кримхильду он влюбился сразу, с первого взгляда: ему всегда нравились крупные и сильные женщины. В браке Сигурт полюбил жену по-настоящему и глубоко; об изменах не могло быть и речи. Сигурт всегда был рад, был счастлив возвращаться к жене из походов и путешествий. И Кримхильда любила мужа со страстью. В сущности, у Сигурта с Кримхильдой был идеальный брак.

Несмотря на то, что все христианские народы и королевства, окружающие франков, были арианского исповедания, сами франки исповедовали православное христианство, то самое христианство, которое утвердил знаменитый Первый Константинопольский собор. Принц Сигурт не разбирался в символах веры, молился в любых храмах, арианских или православных, молился и верил. Он искренне верил и в то, что творил богоугодное дело, грабя и разоряя капища, насаждая христианство среди язычников мечом и огнём.

***

Сигмунт — правитель земель Нижнего Рейна, король салических франков, по прозвищу Старый. О происхождении Сигмунта и рода его можно узнать выше, из описания, посвящённого его сыну, принцу Сигурту. Отцом Сигмунта был один из вождей франков — Сивьян. Которого иногда звали просто Вёльсунгом, и Сивьян этим очень гордился. Он так и подписывался: «Сивьян Вёльсунг».

Матерью Сигмунта была Хльод — знатная девица откуда-то из Ёстерланда. Хльод не была дочерью короля или конунга, она была всего лишь дочерью ярла, но зато была «девой битв», сражалась плечом к плечу и щит к щиту рядом с мужем. Сивьян и Хльод любили друг друга.

Сигмунт был женат дважды. Первой его женой была Брогхильд, дочь конунга Гётланда Сиггестра. Брогхильд родила Сигмунту двух сыновей: Хёльги и Хамунда. Оба погибли в войнах с саксами. Но ещё до смерти сыновей Сигмунт расторг брак с Брогхильд, изгнал её, отослал к отцу. Брогхильд враждовала с единственной сестрой Сигмунта — Сигни, «девой битв». Вражда медленно распалялась и разгоралась. Наконец дошло до того, что Брогхильд отравила сына Сигни — Сикфиотли. Сигмунт не хотел доводить до мести кровью за кровь, всё ограничилось изгнанием Брогхильд. Хёльги и Хамунд приняли такой исход и согласились с отцом

Во второй раз Сигмунт женился на принцессе Свеаландской Зиглинде. Она родила Сигмунту богатыря Сигурта, надежду Нидерландского престола. Сигмунт сделал всё, чтобы эта надежда осуществилась. Постепенно Сигмунт передал Сигурту военную власть в королевстве.

Королём приморских западных салических франков Сигмунт стал в то время, когда франкские племена были истощены неожиданно кровопролитной войной с бургундами, а родовитые Вёльсунги повыбиты в боях. И королевство Сигмунта постоянно расширялось, потому что Сигмунт, а потом и его сын присоединяли всё новые и новые племена и земли: понемногу, но постоянно. Никакой идеи создания великого франкского государства первоначально не существовало, осуществлялось лишь необходимое увеличение территории. Всё дело было в том, что эта необходимость постоянно возрастала из-за агрессивности тех же соседей. И королевство Сигмунта постоянно богатело: сам Сигмунт, а потом его сын, Сигурт, водили войска в соседние земли язычников и грабили этих самых язычников. Но грабёж назывался установлением и утверждением христианства.

Сигурт говаривал: «Эти мерзкие язычники саксы — бандиты и пираты! А их пакостные боги — боги воров и пиратов!» Действительно, саксы были грозной силой северной Европы несколько веков. Сигмунт сломал доминирование саксов, убив короля саксов Людигера, и разрушив его королевство, самое сильное саксонское королевство. Но эта победа стоила Сигмунту жизней двух его старших сыновей: война была тяжёлой и очень жестокой. Зато после разгрома Людигерова королевства саксы распались на отдельные племена и стали уязвимы для франкской экспансии. К концу царствования Сигмунта франкское королевство простёрлось до епископского города Кёльна.

Женитьба сына на Кримхильде Бургундской пришлась по душе королю Сигмунту во всех отношениях. После этого династического брака франкское государство получило сильного союзника — Бургундию. Ко времени женитьбы сына Сигмунт уже вполне сформировал идею объединения всех германских народов в единое государство.

В великом государстве всех германских племён по замыслу Сигмунта должна была быть единая религия — святое христианство, по-видимому, православного толка, которого придерживался и сам Сигмунт. Впрочем, арианство ли, православие ли — для дела это было пока не так уж и важно. Великое королевство должны были населять только христиане — в этом постулате содержалось главное, и это главное, принятое, как цель, многое оправдывало.

***

Рыцарь Фолькер Альцайский — придворный короля Гюнтера и его главный телохранитель. Кроме того, Фолькер был придворным шпильманом — музыкантом-скрипачом. Фолькер происходил из благородного семейства, чуть ли не самого знатного в малом городе Альцай, расположенного недалеко от Вормса. В возрасте двенадцати лет Фолькер был посвящён в рыцари королём Гибихом в числе примерно двадцати других благородных юношей, но — первым из всех. Вскоре после этого Фолькер осиротел. Он стал жить при бургундском дворе.

Тем не менее юноша-сирота отнюдь не был белен. От родителей ему досталось богатое наследство, а опекуном его был сам король Гибих, который зорко следил, чтобы из сиротского наследства не пропало ни одного золотого — дело чести короля. Когда Фолькер был объявлен совершеннолетним в шестнадцать лет, то распродал всё свое имение в Альцае и перебрался в столицу окончательно. В Вормсе он выстроил дом, похожий на небольшой дворец.

С детства Фолькер страстно увлёкся двумя вещами: боевыми единоборствами и музыкой — игрой на скрипке. Дом Фолькера был вечно полон разнообразных учителей: бродячие музыканты и придворные композиторы, скрипичных дел мастера и какие-то личности в заляпанных столярным клеем и лаками рабочих одеждах. Очень быстро, всего за несколько лет, Фолькер превзошёл всех своих учителей в музыке, постепенно разнеслась и укрепилась его всеевропейская слава лучшего скрипача-импровизатора. Просто удивительно, что могли творить стальные пальцы воина и убийцы, пальцы, способные вырвать бьющееся сердце из живых рёбер дышащей груди, что могли они творить, эти пальцы, со скрипичными струнами.

Фолькер очень рано, ещё в юности, освоил все основные существовавшие тогда стили боя со всеми видами оружия. И пошёл в изучении боевых искусств ещё дальше. Бородатых и широкоплечих учителей-рыцарей в доспехах, с мечами и топорами сменили в его доме странными воинами из очень далёких, по-видимому, стран. Тут были и лучники с кривыми клинками в кожаных ножнах и такими же кривыми ногами в кожаных штанах, ногами, с младенчества привычными к тому, чтобы охватывать круп лошади, и гораздо меньше приспособленными к хождению по земле. Были тут и узкоглазые воины с чёрными волосами, заплетёнными в толстые косы, с мечами узкими и лёгкими разной длины, с мечами не только за поясами, но и за спиной; у каждого бойца было не меньше полудюжины клинков. Расхаживали люди, больше похожие на монахов с бритыми головами, их длиннополые халаты с широкими рукавами были усеяны тайными карманами, в которых таились жала многих, очень многих ножей и кинжалов, большая часть которых оказывалась ядовитой.

Все эти экзотические искатели приключений, которых Фолькер брал в учителя, были найдены в Константинополе. В этом городе, новом Вавилоне, можно было найти любых воинов, из самых дальних стран. Кто-то приходил в Константинополь с караванами по Шёлковому Пути, кто-то приплывал морем на судах. Нанять учителей боевых искусств — азиатов, да ещё и из далёкого Константинополя, стоило немалых денег, но Фолькер не скупился. Он научился многому. Теперь, фехтуя, он двигался необычно, неуловимо и странно, воспринимая место боя в трёх измерениях, как рысь, не только в двух, как хищник ходящий только по плоской земле, но и учитывая ещё и высоту.

Когда король Гюнтер увидел, как Фолькнер сражается, он сразу же сделал того своим первым телохранителем. Чуть ранее король Гюнтер услышал, как Фолькер играет какую-то свою мелодию на скрипке, и сразу же сделал того первым придворным музыкантом, королевским шпильманом. Так Фолькер стал видным придворным.

Именно тогда, когда Фолькер приблизился к королевскому трону Бургундии, он, Фолькер, и обрёл свой меч по имени Смычок. Одна грань Смычка должна была быть именно смычком, инструментом музыки. А другая грань — лезвием меча, инструментом войны и убийства. Агенты Фолькера ездили по городам и сёлам Европы, обращались к мастерам-оружейникам, к искусным кузнецам — искали мастера, который смог бы в совершенстве создать такой двоякий и противоречивый инструмент. И только один старый кузнец в лесах Арденнских гор сумел-таки выковать Смычок, проработав без отдыха, по слухам, девять месяцев, как если бы вынашивал ребёнка. Поговаривали, что был тот кузнец колдуном и даже будто бы родом то ли из лесных альвов, то ли из цвергов — альвов тёмных. Сумел, якобы, тот кузнец сковать Смычок из сотни тончайших, тоньше волоса, пластин стали, а закалил — в волшебных Арденнских родниках. Родился Смычок лёгким, весёлым и грозным, быстро сдружился с Фолькером, стал естественным продолжением рук музыканта, рук воина и рук безжалостного убийцы по необходимости.

В учениях Фолькер сильно издержал своё состояние. Ему пришлось продать свой дворец в Вормсе и купить более скромный дом. Но в кошеле у Фолькера не переставало позванивать золото: король Гюнтер платил щедро. А, кроме всего прочего, Фолькер получал немало подарков в знак восхищения его непревзойдёнными талантами: от королевской семьи, от своих и иностранных вельмож. Но деньги не задерживались в генеальных и беспечных пальцах придворного шпильмана. Фолькер немалые суммы денег раздаривал не таким удачливым и везучим, как он, артистам, часто просто нищим бродячим музыкантам. А ещё Фолькер любил попировать. Вовсю попировать.

Настоящим богатством Фолькер искренне полагал своих друзей. Фолькер по-настоящему умел дружить, когда друг становится больше, чем братом. Хаген Фон Тронье был одним из самых близких друзей Фолькера.

Про Фолькера ходили глухие слухи, будто он научился от своих азиатов язычеству и отступил от христианской веры. Но все эти слухи были пустой ложью: Фолькер Альцайский оставался правоверным христианином и арианином.

***

Старшина постоянной актёрской труппы в Вормсе по прозвищу Серебряная Бляха. Настоящее имя и происхождение неизвестны. В Вормс он приехал в обозе принца Сигурта, который ему покровительствовал. А где отыскал его сам Сигурт — никто не знает, а сам принц — позабыл. Помнит только, что Серебряная Бляха показался ему «забавным» и он, принц, взял «придурка» с собой.

Сманив актёров из нескольких бродячих трупп, оказавшихся тогда в Вормсе, основал из них постоянную драматическую труппу, которая играла на площадке восстановленного римского театра. Постоянная труппа существовала вначале на деньги принца Сигурта, а затем на пожертвования видных вельмож и богатых людей королевства Бургундия.

Всего Серебряная Бляха поставил в Вормсе около дюжины пьес таких авторов, как Плавт, Менандр, Еврипид, Аристофан. В постановки были введены сцены навязчивой эротики, половых актов, в том числе мужеложства и скотоложства.

Окончилось всё тем, что Серебряную Бляху осудили за воровство: он присвоил примерно половину денег, отпущенных и пожертвованных на театр и постановки. Его били розгами и заковали в цепи, и в течении семи лет он должен был качать воду в водопровод королевского дворца в Вормсе.

Постоянная драматическая труппа ещё некоторое время существовала в Вормсе, но в последствии из-за финансовых трудностей всё же распалась. Почти все артисты перебрались в Ксантен, в тамошний Королевский Театр. Поговаривают, что там видели и Серебряную Бляху, отбывшего срок каторги.

***

Священник, походный священнослужитель отборной тысячи воинов короля Бургундии и, одновременно, один из придворных капелланов. Наследственный поп: в его роду насчитывалось пять поколений священнослужителей. К отборной тысяче был приставлен ещё покойным королём Гибихом. Обязан был сопровождать в походах короля Бургундии Гюнтера Бургундского.

Вид поп имел невзрачный и невоинственный: малого роста, полный, с рыжеватой кучерявой бородкой он больше походил на трактирщика, чем на военного капеллана. В походах священник располагался в обозе. Но если начиналась тревога или объявлялась угроза обозу, капеллан брал в руки медвежью рогатину и вставал в строй обозников. Участвовал он и в стычках и, говорят, не менее десятка душ врагов отправил то ли в ад, то ли в рай. За это, а более всего за то, что капеллан не чурался пиров на бивуаках с обильным употреблением горячительного, епископ Вормса постоянно накладывал на капеллана какие-то епитимьи, но отнюдь не тяжёлые.

А мечтал рыжий капеллан об одном: получить место приходского священника в тихом и богатом месте и прекратить эту вечно походную жизнь.

***

Брюнхильда Валлонская — королева Бургундии, именуемая также Брюнхильда Бургундская. Жена Гюнтера Бургундского, короля Бургундии из династии Гибихов. Дочь короля Валлонии Сигрдрива, из рода Будлунгов. Мать Гюнтера, наследного принца Бургундии.

Отец короля Валонии Сигрдрива, Будлиг, первый король Валлонии, дед Брюнхильды, происходил из знатного исландского рода, обильного ярлами и конунгами, от него, от Будлига, и начиналась королевская валлонская династия Будлингов. Вождь Будлиг привёл свою исландскую дружину в бывшую римскую провинцию Белгику и покорил разрозненные племена белгов. Белги по-германски именовали захватчиков «чужаками»: «вало». Отсюда и название всей покорённой страны — Валлония.

Будлиг женил своего старшего сына и наследника Сигрдрива на Одливии, дочери вождя ренов, самого сильного из племён белгов. От этого союза и родились Брюнхильда и её младшие братья, коих у неё было четверо. Рены поддерживали валлонских королей, были их верными вассалами и союзниками. На земле ренов располагался старый, римский, ещё и доримский город, Дуроценториум, который и стал столицей Валлонии под местным названием Реймс. Старая столица Белгики, Трир, оказался на восточной границе королевства.

Будлиг, чтобы укрепить валлонскую власть, построил замки в стратегически важных местах. Сигрдрив тоже продолжал строить замки. Одним таким замком, Изенштейн, исключительно укреплённым, владела его дочь, Брюнхильда. Владела и из своего замка управляла окрестными землями.

Брюнхильда никогда не воспитывалась, как обычная принцесса обычного европейского королевства. Когда она родилась, Будлиг был ещё жив и правил. Именно Будлиг своими рассказами о сражениях и о войнах, о временах легендарных и о великих валькириях заронил в девичью головку идею стать «девой битв». С тех пор, с раннего детства, Брюнхильда росла и воспитывалась скорей как мальчик принц, а не как девочка-принцесса. Воинским искусствам её обучали лучшие бойцы. Впрочем, придворному этикету, языкам, танцам, музыке и всему такому прочему принцессу Валлонскую тоже учили.

Когда Брюнхильда вошла в возраст, её отец, Сигрдрив, отдал ей во владение и правление замок Изенштейн, как если бы принцесса была мужчиной. Несколько раз Брюнхильда водила свой воинский отряд в походы, а ещё несколько раз и не без успеха участвовала в рыцарских турнирах. Последнее, впрочем, она совершила анонимно, не выдавая своего пола, так как церковь не поощряла подобных действий для женщин.

В Изенштейн же приезжали свататься к Бюнхильде женихи. Первых двух женихов, сомнительных младших сыновей каких-то герцогов, на семейном совете валлонского королевского дома решено было отвергнуть, и эти неугодные женихи не прошли испытаний ритуалов сватовства. Тогда-то и возникли слухи о том, что руки принцессы Бюнхильды трудно добиться: испытания, мол, непреодолимы. И женихи некоторое время совсем не появлялись в Изенштейне. Сватовство молодого бургундского короля Гюнтера получилось третьим и закончилось для короля-соискателя весьма удачно. Подробности того знаменательного сватовства можно узнать из описания, посвященного Гюнтеру Бургундскому, королю Бургундии.

В браке Брюнхильда была счастлива. Она стала матерью Гюнтера Бургундского, наследного принца Бургундского. Она строила церкви: в Изенштейне, например, был возведён небольшой, но изящный храм. Королевской щедрой рукой творила Брюнхильда дела милосердия. Но таковы были в делах своих и все королевы, или многие из них.

Однако, королева Брюнхильда была королевой особенной: когда король Бургундии с братьями уводил армию в поход, регентом королевства оставалась Брюнхильда. И надёжно, мечом и щитом, хранила дева битв королевство. Если надо было, одевала Брюнхильда доспехи и шлем, перепоясывалась боевыми мечами или топорами и выводила дружину в поле. Коли уж дело доходило до сечи, то рубилась Брюнхильда в первых рядах. И выигрывала схватки и битвы. Таковы были далеко не все королевы.

***

Румольт — барон, старый воин, мажордом бургундского королевского дома в Вормсе, оставался в должности мажордома с полвека, на своём веку служил верой и правдой трём королям. Мать Хагена фон Тронье, бронесса Ута, приходилась мажордому бургундского королевства Румольту младшей сестрой. Происходил барон она из древнего бургундского рода, выводившего своё происхождение от одного из четырёх вождей тёмных альвов, от Ностри.

Барон Румольт всего себя отдавал служению бургундскому королевскому дому. Настолько всего себя, что даже и не женился никогда, и не обзавёлся детьми. Его единственным прямым наследником был Хаген фон Тронье. Румольт служил Бургундскому королевству мечом и жезлом, всеми силами, всем сердцем. У него было чему поучиться… Хм, многие полагают, что без таких преданных, как Румольт, Хаген или Данкварт, Бурнундия не смогла бы выжить.

***

Хадебурга и Зиглинда — знаменитые колдуньи и ведьмы. Родные сёстры: Хадебурга — старшая сестра, а Зиглинда — младшая. Были известны в странах и городах по берегам Рейна и Верхнего Дуная, как предсказательницы и ведуньи. Говорили, что родом они из лесной глуши Арденнских гор, но жить им больше всего нравилось где-нибудь в Бургундии или в какой-нибудь другой стране, богатой городани и клиентурой. А ещё говорили, что молодость свою сестрички поддерживают и продлевают колдовством, а на самом деле им лет по сто, никак не меньше.

Как и в любой христианской стране, в Бургундии так или иначе боролись с колдовством. При короле Гибихе в Бургундии были приняты довольно суровые законы против колдунов и колдуний, ведовства и ведьм, но на деле эти законы не исполнялись или исполнялись, но вяло. При короле Гюнтере законы эти были существенно смягчены Хагеном, но зато сам Хаген следил за их исполнением. И вот Хадебургу и Зиглинду публично высекли — Хаген лично присутствовал, — а потом выдворили из рубежей королевства Бургундия. Известно, что после изгнания из Бургундии сестрички-ведуньи поселились аж где-то за Дунаем, на границе язычников-моравов. Оно и понятно: они и сами-то — язычницы.

Между прочим, все говорят, что предсказания Хадебурги и Зиглинды — исполняются слово в слово.

***

Перевозчик на переправе через реку Дунай в графстве Бавария. В прошлом — бандит, которому человека убить, что муху прихлопнуть. Поставлен на перевоз графом Баварским Гельфратом, чтобы подавать знак, когда через Дунай переправляются те, кого можно с выгодой ограбить. Самому перевозчику грабить, а тем более убивать строжайше запрещалось, но он, когда хотел, с лёгкостью нарушал запреты. Был угрюм, дико мрачен, неразговорчив и, по-видимому, психически ненормален.

***

Ортлиб — главный наследник повелителя гуннов, принц гуннского государства. По отцовской линии происходит из древнего рода гуннских правителей. По материнской линии происходит из рода бургундских королей. О происхождении и предках Ортлиба можно узнать выше, из описания, посвящённых его отцу Аттиле, единоличному повелителю гуннов, королю гуннского государства, и его матери Кримхильде, принцессе Бургундской.

Конец ознакомительного фрагмента.