Hi-Fi. Hard’n’Heavy. Ностальгия

Александр Плеханов

Подмосковные толкучки середины восьмидесятых, легендарная «Горбушка» и её обитатели, кассеты и пластинки, успехи и неудачи отечественных групп на Западе, винтажная Hi-Fi аппаратура и откровения менеджера рок-группы — эта книга рассказывает о навсегда ушедшей эпохе, о которой уже мало кто помнит. Является продолжением книг «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых» и «Записки меломана эпохи VHS».

Глава 1. Диск Iron Maiden — 1984, подмосковная толкучка и абсолютная глупость

В начале 1985 года, я, со своим бывшим одноклассником и по совместительству адмиральским сыном Егором Знайцевым, поехал на подмосковную толкучку то ли в Малино, то ли в Новоподрезково — за давностью лет уже не помню куда точно. Помню лишь то, что была оттепельная зима, а у Егора скопилась изрядная сумма «карманных» денег которые ему страсть как хотелось и не терпелось потратить. Будучи сыном адмирала, то есть человека с очень хорошей, по советским меркам зарплатой, он всегда имел «карманные», которые мог тратить по своему полному усмотрению. Что он и делал, покупая аппаратуру, кассеты или пластинки.

Выйдя из электрички вместе с толпой волосатых, кожано-проклепанных людей, мы через несколько минут очутились на довольно большой поляне и перед нами раскинулось море западного рок-изобилия: журналы, плакаты, диски, мерч и тд. Глазам было от чего разбежаться в разные стороны. Ошалело побродив несколько минут по «толпе» мы, наконец, собрав глаза в кучу остановились перед одним благообразным мужичком, хотя тогда для нас мужичком считался каждый, кому было чуть больше тридцати лет. У ног мужичка, на заботливо постеленной клеенке, лежали несколько дисков, среди которых был альбом Iron Maiden «Powerslave» и на него-то Егор и решил потратить свои «карманные». Я его попытался отговорить, потому что диск я уже слышал ранее и он мне, что называется, «не зашел». Но Егору настолько понравилась великолепная обложка авторства Дерека Риггса, что глаза у него загорелись и он во чтобы ни стало решил купить именно этот диск из тысяч представленных на «толпе». Хотя с коммерческой точки зрения, как и музыкальной, это было явно не лучшее вложение денег.

Мужичок тоже заметил как у Егора загорелись глаза и, не будь дураком, запросил за пластинку стольник, что было явным перебором. На что я указал Егору и попробовал отговорить его от покупки. Однако продавец тут же согласился немного снизить цену и, в результате непродолжительного торга, Егор расстался с 85 рублями и стал счастливым обладателем вожделенного диска. Считал тогда и до сих пор считаю, что минимум червонец он тогда переплатил. Но когда у человека горят глаза, голос разума отходит на второй план.

Не успел Егор порадоваться покупке, как ситуация на толкучке кардинально изменилась, причем за считанные секунды. И началось то, чего современному человеку ни за что не понять и иначе как дикостью он это не назвал бы.

Внезапно кто-то истошно заорал, затем в разных концах поляны замелькали милицейские шинели и волосатая, воющая и матерящаяся толпа устроила настоящий олимпийский забег по снежной каше, рванув кто куда мог. Поддавшись парализующему рассудок стадному чувству побежали и мы с Егором, однако я быстро сообразил, что бежать надо не вместе с основной массой, на которую коршунами бросились милиционеры, а «уходить огородами» в одиночку. Схватив приятеля за рукав, я развернул его в противоположном направлении, пару минут мы неслись во весь опор и очень скоро затерялись среди деревьев. Не то чтобы милиция нас не видела, просто парочка «пионеров», да ещё без больших сумок, для них интереса явно не представляла.

Пробежав ещё метров триста мы оказались в полном одиночестве и перевели дух. Сын советского адмирала, прижимая к груди свежекупленный диск британских хэви-металлистов, разразился витиеватой матерной тирадой в адрес горячо нелюбимой Родины, заставляющей его бегать по заснеженным лесам как преступника.

— Какого х… я убегать должен, что я нарушил?! — бурно негодовал Егор. — Я что, убил кого-то? Ограбил? Вот твари, мать их…

Я до сих пор с ним согласен, хотя давно уже нет на свете ни советской Родины, ни Егора, ни его отца-адмирала, да и многих из тех, кто в тот день убегал или догонял. Считаю, что все те абсолютно дебильные попытки власти устраивать облавы на меломанов и рокеров, которые приезжали на «толпу» всего лишь за тем, чтобы поменяться пластинками или пообщаться, были ничем иным, как пилением пресловутого сука на котором сидишь. Именно из-за этого чиновничьего держимордного идиотизма, наши враги всегда выставляли Союз на посмешище, как страну с откровенно тюремным режимом, где нет никакой свободы. Где даже музыкой заниматься опасно и можно угодить на нары. Абсурд данной ситуации заключался ещё и в том, что пока милиция гонялась за меломанами по подмосковным лесам, в самом центре города-героя Москвы, в ста метрах от мавзолея Ленина, можно было купить тот же самый диск «мэйденов» в ГУМе у тамошних завсегдатаев-пластиночников. Которых и барыгами то не всегда назвать было можно, потому что они по большей части были меломанами, а не профессиональными спекулянтами и перекупами. Торговля винилом — это не торговля джинсами или жвачкой, продавец просто по определению обязан разбираться в теме и желательно разбираться хорошо. Во всяком случае настолько, чтобы не мычать в ответ что-то нечленораздельное когда его спрашивали на какой фирме пласт отпечатан и откуда привезен.

Если на «толпу» мы доехали за час, то с неё возвращались часа четыре. Долгое время мы блуждали по зимнему лесу, словно поляки, которых к черту на куличики завел героический Иван Сусанин. А хождение по зимнему лесу по колено в снегу — то ещё удовольствие. Наконец мы вышли на железнодорожные пути по которым минут сорок шли до ближайшего полустанка на котором, как выяснилось, ещё не каждая электричка останавливалась. Домой мы приехали уже в сумерках, промокшие и злые. Всё благодаря какому-то неведомому чиновнику-болвану, которому приспичило устроить облаву на граждан и гнать их как волков позорных. Словно те на безымянной полянке торговали не безобидными пластинками и журналами, а наркотиками, предлагая на сдачу «калаши» и гранатометы.

* * *

Не успел Егор окупить даже половину стоимости пластинки на перезаписи альбома, как с ним приключилась ещё одна дикая история. Его жизненный путь неожиданно пересекся с неким персонажем по кличке Гера. Персонаж этот ничего из себе не представлял, вернее, был разбалансированным, крикливым, агрессивным и наглым придурком, но благодаря крутому металлическому имиджу — длинный «хаер» и венгерская косуха в нашивках, Егор решил что встретил настоящего металлиста, перед которым бледнели все его знакомые. Включая меня, разумеется, о чем он мне и сообщил.

Стоит отметить, что была у Егора одна весьма нехорошая черта, которая принесла ему массу проблем. Он почему-то к совершенно незнакомым людям всегда относился на порядок лучше, чем к своим знакомым и даже друзьям. Он буквально из кожи вон лез, стараясь им понравится. Тот же самый Гера вызвал у него такой прилив доверия и невиданной щедрости, чего не мог вызвать ни один его приятель, с кем Егор сначала сидел за одной партой, а затем выпил несколько вёдер водки. Стоит ли говорить, что все для Егора кончилось не плохо, а очень плохо?

Приехав в гости к Егору, Гера увидел коллекцию его дисков, которая тянула, минимум, на полторы тысячи рублей и ненавязчиво попросил её на денек-другой переписать. Не один диск и не два — если ничего не путаю, в коллекции Егора было больше дюжины дисков — а все. Попроси я у Егора на безвозмездной основе и хотя бы на полдня тот же «Powerslave» — не самый дорогой диск в его коллекции — я однозначно был бы послан куда подальше. Зато когда Гера попросил всю коллекцию, Егор на деле показал то, что зовется широкой русской душой и отдал её не колеблясь.

Но это было полбеды. Выдав Гере, как сказали бы следователи, «материальных ценностей» на полторы тысячи рублей, Егор вызвался ещё и проводить его до метро. Уникальный в истории случай — жертва ограбления с уважением и почетом провожает мошенника до метро, уносящего его же добро.

И надо же такому случится, что по пути им попался какой-то местный паренёк, на которого нетрезвый Гера зачем-то кинулся с кулаками. Да не просто кинулся, а надавал бедолаге «по фейсу» так, что его с трудом узнала мать родная. Егор при этом занял позицию стороннего наблюдателя, видимо полагая, что «крутой металлист» Гера по другому и не должен себя вести. Даже в гостях.

На беду Егора несчастный паренёк оказался братом одного человека, которого при встрече желательно было обходить по другой стороне улицы. А лучше за километр. Он входил в тусовку так называемых «арнольдов», то есть местных качков, каратистов и борцов. В эту же тусовку входил и начинающий бандит Валера, о котором я рассказывал в своих предыдущих книгах.

И буквально через пару дней после того, как Гера заехал в гости к Егору и умыкнул его коллекцию дисков, которую тот больше никогда не увидел, последнему было предложено-приказано явиться к «арнольдам» на разборку. Вернее, они хотели знать имя того нехорошего человека, кто избил младшего брата одного из них, а заодно его телефон, адрес, да и всю сопутствующую информацию. Егор прекрасно понимал, что разговор с «арнольдами» вряд ли закончится для него чем-то хорошим и, как один известный персонаж из не менее известной книги предполагал, что его будут бить, возможно даже ногами. А так как «арнольды» это дело обожали, на встречу с ними Егор пошел с опрокинутым лицом, полный мрачных предчувствий и едва ли не написав завещание.

Однако ему несказанно повезло. Район у нас небольшой, все всех знали, все учились в одной школе, более того, выяснилось что Егор в своё время оказал какую-то услугу одному из «арнольдов», поэтому его не стали сходу использовать как боксерский мешок, а лишь несильно пару раз ткнули под дых для большей разговорчивости, предпочтя оказывать моральное воздействие. Егор рад был рассказать про Геру абсолютно всё, даже то, чего он о нём не знал, но кроме номера телефона сообщить ничего не мог. От него невозможно было получить какой-то дополнительной информации, даже если бы его начали жечь каленым железом или заставили бы слушать рэп.

Впрочем, начинающему бандиту Валере номера телефона было достаточно, он посоветовал Егору связаться с Герой и попросить того добровольно приехать «на собеседование», в противном случае «арнольды» отправились бы к нему сами и спросили бы с Геры за его беспредел уже по «тройному тарифу». Как минимум больница ему была гарантирована.

— Ладно, вали, — сказал Валера Егору. — Но мы с тобой ещё не закончили.

Не веря своему счастью Егор рванул домой и снимая стресс опустошил отцовский бар.

Но дикие истории на этом не закончились. Уж не знаю какое в дальнейшем было продолжение истории Гера-«арнольды», но спустя некоторое время я, общаясь со своим приятелем Германом, который предпочитал откликаться на имя Удо, рассказал как глупо Егор лишился своей коллекции.

— Гера?! Так я этого оленя знаю, — оживился Герман-Удо. — Хочешь я пласты верну?

— Как?! — удивился я.

— Да как два пальца.

Дело было в том, что Герман родился и проживал в славном районе Солнцево и знал очень многих ребят которые очень скоро заставят говорить о себе всю страну и не только. Сам Герман всегда сторонился всего того, что было связано с преступностью и больше тяготел к юриспруденции. Он считал себя этническим немцем и поэтому такие понятия как gesetz und ordnung (закон и порядок) были для него не просто словами. Однако это не мешало ему ручкаться или пить пиво со многими из тех, кто в девяностые войдет в состав одной из самых известных ОПГ на постсоветском пространстве. Поэтому ему действительно не составило бы труда изъять у Геры коллекцию Егора, но всё, разумеется, имело свою цену.

— Короче, ты этому своему дурачку Егорке скажи, что за полцены я ему коллекцию верну. Ну может пару дисков себе оставлю.

Как того и следовало ожидать, Егор отверг такой вариант. Причем отверг гневно и эмоционально.

— Гера и так всё вернет. Он не кидальщик, — упрямо бубнил Егор. — А твой Удо — скот и вымогатель, по которому зона плачет.

— Откуда ты знаешь какой Гера? — возражал я. — Ты его видел два раза в жизни и уже проблем поимел. Легко ещё отделался, Валера тебя мог на природу свозить.

— Гера всё вернёт, — тупо продолжал бубнить Егор, демонстрируя близкую к абсолютной глупость. Вернее, её и демонстрируя.

Какие мысли посетили светлую голову Германа-Удо после разговора со мной я не знаю. Гера, разумеется, ничего Егору не вернул. А месяц спустя Герман мне позвонил и как бы между делом поинтересовался:

— Тебе пласт «мэйденов» не нужен? Могу отдать недорого.

— Что за пласт?

— «Poweslave».

Я не знаю до сих пор, какой диск предлагал мне Герман, но не особо удивился, если бы узнал, что это была бывшая пластинка Егора. Но особого интереса он у меня тогда не вызывал, хотя этим альбомом я все же обзавелся, много лет спустя, правда уже на СD и когда он стал безоговорочной классикой жанра. То есть в нулевые годы.

До этих времен не дожили Егор и начинающий, а потом состоявшийся, бандит Валера. Да и полуадекватный и местами невменяемый «настоящий металлист» Гера имел очень хорошие шансы не пережить девяностые-нулевые. Но что с ним стало — история умалчивает, хотя сам он, участником одной, вышеописанной дикой истории, стал. А может и не одной, если в гости к нему всё таки пожаловал Герман-Удо и его солнцевские знакомые.